Текст книги "Магия Калипсо"

Глава 8

Если судьба против тебя, то даже шербет может сломать тебе зуб.

Персидская пословица

– У вас лицо красное, как свекла, – сказал Лайонел, сверкнув глазами на Диану. – Что этот болван говорил вам?

– Добрый вечер, милорд. Какого болвана вы имеете в виду? Того, который только что отошел, или того, который сейчас говорит со мной?

– Не толкайтесь, Диана, иначе получите еще один шлепок, клянусь вам.

– Разве я толкалась? Я просто попыталась пройти к тете Люции. Что вам от меня нужно?

– Вам нужно держаться подальше от этого дурака Пламмера и от его слюнявых губ. Как вы могли позволить ему целовать вашу руку? Да еще с тыльной стороны?

«Позволила, потому что знала, что вы смотрите на меня, и хотела взбесить вас».

– У него вовсе не слюнявые губы.

– А что касается вашего платья, то вы ежеминутно рискуете выскочить из него. Не могу понять, как Люция выпустила вас из дома в таком виде.

Его глаза остановились на груди Дианы; девушка это заметила и попыталась еще больше выпрямиться, хотя усилия причиняли ей боль. Все тело ломило. Странно, но перед ней стояли два Лайонела, и силуэты обоих расплывались. Она быстро заморгала. В левом ухе усилилась боль, Диану затрясло. Да что же такое с ней происходит? Она ни разу в жизни не болела, если не считать сильной простуды в детстве. Диана хорошо помнила, как сильно ее тогда знобило, какой слабой и беспомощной она была.

– Значительную часть своего тела вы выставили напоказ, – продолжал Лайонел развивать начатую тему. – Вы так наверняка простудитесь.

– Вы и дальше собираетесь держать меня посреди зала, милорд? Вы хотите, чтобы в таком виде меня все смогли рассмотреть?

– Черт бы вас побрал! – выругался он, схватил Диану за запястье – то самое, которое поцеловал Пламмср, – и повел ее в вальсе.

Диана поняла, что она больна. Ей было очень жарко, и она знала, что скоро появится озноб, она начнет стучать зубами. У нее болела голова, першило в горле. Тело стало таким же тяжелым, как когда-то в детстве, когда она болела.

Лайонел посмотрел в неестественно блестящие глаза, и у него появились подозрения.

– Вы же знаете, что нельзя сбивать людей с ног во время вальса, не так ли?

– Я не буду делать ничего подобного… – «Нужно отыскать Люцию и уехать прежде, чем произойдет какой-нибудь конфуз».

В это мгновение Лайонел начал усиленно кружить ее, и зал поплыл у девушки перед глазами. Головокружение не прекращалось, и Диана упала на грудь графа.

– Что с вами, дорогая? Соскучились по злым языкам? До Дианы голос Лайонела доносился словно издалека.

– Пожалуйста, Лайонел, – проговорила она, – пожалуйста… мне нехорошо…

И в первый раз в жизни Диана упала в обморок.

Лайонел стоял посреди зала, прижав девушку к своей груди. На его лице была досада.

Господи!

Он подхватил Диану на руки, понимая, что на них смотрят с удивлением и всевозрастающим интересом. Лайонел заметил Джулиана Сент-Клера и подозвал его.

– Скажите Люции, что Диана заболела, и прикажите немедленно подать их экипаж.

Леди Маркфейн была шокирована и возбуждена случившимся на ее вечере. Она суетилась вокруг лорда Сент-Левена, ничем ему не помогая, лишь твердя, что мисс Саварол очень бледна.

– Мы с леди Крэнстон позаботимся о ней, – бросил через плечо Лайонел.

Он нес на руках бесчувственное тело. Только теперь он понял, что яркий румянец Дианы – следствие лихорадки, а не кокетства. Господи, это он во всем виноват, он один! Граф был напуган: он почувствовал внутреннюю дрожь.

– Она сказала мне, что упала в ручей, – проговорила Люция. – Господи, я думала, что с ней все в порядке. Она так ждала этот бал, так хотела на него поехать. Лайонел, отвезем ее побыстрее домой.

Лайонел держал больную на руках, пока они забирались в экипаж, после чего он осторожно усадил ее и предложил Люции закутать девушку в одеяло.

Диана застонала, и Лайонел похолодел, встретившись глазами с Люцией.

– Если бы я только не поддалась на ее уговоры и не поехала на этот бал… – сказала Люция. Затем она выругалась под стать старому служаке, но не леди, однако Лайонел даже не улыбнулся. – А теперь об этом падении в ручей… Как это случилось?

– У нее усиливается жар, – сказал Лайонел, приложив ладонь к щеке девушки и пытаясь сменить тему разговора.

– Это моя вина, – сокрушалась Люция, и ее лицо в полутемной карете казалось пергаментно-белым.

– Нет, – ответил Лайонел. – Вы ни в чем не виноваты. Кто ваш домашний врач, Люция? Нужно немедленно послать за ним Джемисона.

Диана шевельнулась под теплым одеялом, однако дрожь подавить так и не удалось. Внутри все болело. До нее дошло, что ее куда-то везут, но она осталась к этому безучастной. Она слышала чьи-то голоса, в том числе отрывистый командный голос Лайонела.

…Еще голоса… Кто это, Дидье? Не может быть, он никогда не кричит, не делает ничего, что могло бы повредить его исполненным достоинства манерам.

Вот чьи-то руки пытаются снять с нее одежду. Она бессознательно засопротивлялась. Кто-то успокаивает ее. Кто? Люция? Или это Грамбер?

Диана с трудом открыла глаза и увидела перед собой какое-то странное лицо. Этот человек походил на птицу, однажды виденную ею на картине: такой тонкий и невообразимо длинный. Диана громко и четко спросила:

– Вы – аист?

Доктор Мак-Комбер рассмеялся и потрепал ее по щеке.

– Нет, мисс. Я просто человек, который поможет вам поправиться. А теперь лежите смирно.

– Больно, – произнесла она, сознавая, что говорит голосом заблудившегося ребенка.

– Да, думаю, вам больно. Скажите мне, где именно у вас болит?

Но высказать свою мысль полностью она не смогла, произнесла лишь отдельные слова. «Аист» удовлетворенно кивнул.

– Лайонел, – прошептала Диана.

– Одного аиста вам мало, понадобился лев?

– Лайонел, – повторила она.

Доктор Мак-Комбер вопросительно посмотрел на Люцию.

– Я приведу его, – сказала старушка.

Она нашла графа в коридоре, шагающего из конца в конец, опустив голову и засунув руки в карманы.

– Диана тебя зовет.

– С ней все в порядке, да, Люция? Что говорит доктор Мак-Комбер?

– Пока не знаю.

Лайонел быстрыми шагами подошел к кровати. Доктор Мак-Комбер встал и удивленно моргнул.

– Как она?

Послышался всхлип.

Лайонел не стал ждать ответа врача. Он мягко опустился на край постели и взял Диану за руку. Девушка лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала.

– Ничего не понимаю, – сказал Лайонел. – Она плакала. Почему она плакала?

– Она не понимает, что плачет, милорд. Она без сознания.

– Что с ней?

– Может статься, что у нее начинается пневмония, но будем надеяться, что этого не случится. Ее светлость леди Крэнстон сказала, что мисс упала в ручей неподалеку от Ричмонда и возвращалась в Лондон в мокром платье.

Лайонел выругался, и доктор Мак-Комбер удивленно посмотрел на него.

– Чем вы лечите ее, доктор? Мак-Комбер пожал плечами.

– Мы почти ничего не можем сделать, милорд. У нее компресс на груди, ее нужно обтирать спиртом, чтобы сбить жар. Если будут боли, дадим лауданум.

И неизбежный вопрос:

– Она будет жить?

– Она сильная девушка. За ней будет прекрасный уход, но я не могу ничего сказать наверняка.

Лайонел был поражен, когда Люция, эта язвительная и несентиментальная старуха, разрыдалась. Он обнял тетушку и попытался ее успокоить.

Вдруг с кровати послышалось:

– Лайонел! Нет!

Молодой человек резко повернулся и бросился к больной. Она не пришла в сознание и металась о кровати, ее спутанные волосы спадали на лицо.

– Нет! Не смейте! Я вас ненавижу!

Лайонел сжал в ладонях се руки.

– Диана, послушайте меня, – сказал он, склонившись к ее лицу. – Вы поправитесь. Вы понимаете, что я говорю? Вы выдержите. Вы снова будете здоровой.

Доктор Мак-Комбер спросил Люцию, понизив голос:

– Лорд Сент-Левен – ее жених?

Люция знала, что Лайонел слышит, и четко произнесла:

– Пока нет, но они очень близки, им так нравится спорить и ссориться.

– Мы скорее как брат и сестра, – громко и хрипло заявил Лайонел и снова повернулся к Диане: – Послушайте меня, колючка, вы поправитесь. Если нет, я еще не так вас отшлепаю.

Он понял, что она смеется.

А для доктора Мак-Комбера это был обыкновенный стон. Широко раскрыв глаза, он посмотрел на человека, который пригрозил его пациентке трепкой. Колючка! Не похоже на слова брата.

* * *

– Вы выглядите ужасно…

Лайонел вздрогнул и мгновенно проснулся. Диана смотрела на него ясными глазами. Ее голос звучал несколько хрипло. Он усмехнулся.

– Посмотрите на себя, дитя мое!

– Что вы здесь делаете? Боже, я же в постели. Это неприлично, Лайонел.

– Замолчите, Диана. Вы были очень больны в течение трех дней. Вчера вечером жар спал. Если вы еще раз попробуете меня так напугать, я…

– Изобьете меня?

Сиделка миссис Бейли, навострив уши, застыла у камина.

Неприлично даже одно то, что джентльмен находится в спальне молодой леди, но чтобы он еще сидел у нее на кровати и они обменивались оскорблениями! Она быстро подошла к ним.

– Я приглашу доктора Мак-Комбера к мисс Саварол.

– Да, пойдите, – ответил Лайонел, не взглянув на сиделку. – Любопытная старая карга, – под нос себе пробормотал он.

– Что такое «карга»?

– Карга – значит старая ведьма.

– Вам нужно побриться.

– Вам тоже многое нужно, правда, бриться не надо.

Она улыбнулась. Если ее не обманывает собственный нос, ей срочно нужно в ванную.

– Вы все время были здесь?

– Да, постоянно, каждую минуту!

Это было ужасно, особенно на вторую ночь, когда он не сомневался, что девушка умрет: она с таким трудом дышала, так горела…

– Как вы теперь себя чувствуете? Только честно…

Диана помолчала, прислушиваясь к себе.

– Немного больно дышать, голос звучит странно. Если все это не принимать во внимание, я готова вальсировать с вами.

– Давайте подождем недельку, хорошо?

– Как себя чувствует моя пациентка?

– Кто вы?

– Я ваш врач, мисс Саварол. Меня зовут Мак-Комбер. А теперь, милорд, если вы подвинетесь, я смогу осмотреть больную.

Лайонел чуть-чуть подвинулся. Диана держалась за его руку, как утопающий за соломинку.

Лайонел видел, как рука доктора скользнула под рубашку, на грудь Дианы. Странно, но молодого человека это разозлило. «Господи, так не должно быть, я глупею», – подумал он и покачал головой.

А Диану это настолько шокировало, что она замерла. Лайонел быстро сказал:

– Все в порядке, лежите тихо. Доктор Мак-Комбер сейчас закончит.

Доктор Мак-Комбер приложил ухо к груди больной и прислушался.

– Все чисто, – с улыбкой заключил он, – наконец-то. Вы заставили меня поволноваться, юная леди. У вас очень сильный организм, и пневмонии, как я опасался, у вас не было. А теперь вам нужно отдохнуть. – Доктор бросил взгляд в сторону лорда Сент-Левена. – Вы позаботитесь об этом, милорд?

– Конечно, – ответил Лайонел. В это мгновение он понял, что на нем лежит ответственность. Но за что именно? Он убрал руку и встал. – Если с ней все в порядке, я поеду к себе. Слушайтесь доктора, Диана.

С этими словами он, не оборачиваясь, вышел из спальни.

– Ничего не понимаю, – сказал доктор Мак-Комбер, глядя на удаляющуюся спину Лайонела.

– Его мучит чувство вины, – ответила Диана. – Вот и все.

– В чем же он виноват?

«Он отколотил меня, я ударила его коленом в пах и попыталась ускакать на кобыле. Но у меня ничего не вышло, и я упала в ручей».

– Он повез меня кататься, а я упала.

– Но, мне кажется, он в этом не виноват.

– Конечно, нет.

Доктор Мак-Комбер встал.

– Теперь вам нужно уснуть, мисс Саварол. У вас что-нибудь болит?

Диана покачала головой, в один миг ее охватила сильная усталость.

На следующий день Люция послала с Джемисоном записку в городской особняк Лайонела. Ответа не пришло.

Люция рассердилась. Черт побери глупого мальчишку! Без него Диана упрямилась, плохо слушалась, грубила миссис Бейли – в общем, стала отвратительной пациенткой.

– Отправьте ее в деревню, миледи, – сказал доктор Мак-Комбер, поговорив предварительно с Дианой. Больная не позволила осмотреть себя. Просто наказание какое-то. Однако врач был доволен, что она достаточно хорошо себя чувствует.

Когда спросили мнение Дианы, она заявила:

– Я хочу домой. Через пару дней я уже смогу ехать. Я хочу вернуться домой.

Видя, что девушка грустит все сильнее, Люция потрепала свою подопечную за руку, пробормотала что-то ей в утешение и ушла. Лайонел не появился ни днем, ни к вечеру, и пожилая леди на следующее утро послала ему еще одну записку. Она с удовлетворением подумала, что после этой записки граф точно будет здесь.

Она все еще улыбалась, когда через каких-нибудь тридцать минут появился Лайонел.

– Она снова больна? – были его первые слова.

– Заболеет, если ты не поможешь.

– Помогу? В чем дело, Люция?

Его окончательно сбил с толку туманный ответ Люции:

– Диана чрезвычайно встревожена.

Затем старушка пояснила:

– Она твердит, что хочет вернуться домой на этой неделе.

– Но это просто абсурд, – заявил граф. – Она еще слаба, как котенок…

– Почему ты так думаешь?

Лайонел что-то пробормотал, а Люция посмотрела на него своим знаменитым пронизывающим взглядом.

Молодой человек встал и пошел наверх, в спальню Дианы. Миссис Бейли была на страже, как дракон. Лайонел самым внушительным тоном проговорил:

– Теперь можете идти.

Миссис Бейли хорошо знала правила приличия. Она приготовилась к сражению.

– Сейчас же!

Сиделка не смогла ослушаться, когда с ней говорили в таком тоне.

– Хорошо, милорд. У вас десять минут, а потом мисс Саварол должна отдохнуть.

Диана пристально смотрела на Лайонела. Когда миссис Бейли вышла, девушка сказала:

– Мне тоже надо научиться такому тону, это очень помогает.

«Она все еще бледна, – подумал он, приближаясь к кровати, – но все равно выглядит прелестно». Ее густые волосы были расчесаны и заплетены в толстую косу, лежащую на плече. Ясные глаза Дианы смотрели сердито.

– Как я слышал, вы сильно встревожены.

Диана взмахнула ресницами и рассмеялась, но вместо смеха послышался хриплый простуженный звук.

– И еще я слышал, что вы выдумываете всякие глупости.

– Как вы могли это узнать? Вы же не приходили.

– Люция прислала ко мне вездесущего Джемисона с запиской, в которой сообщила, что вы снова при смерти от волнения. Значит, вы хотите вернуться домой, да?

Девушка вздернула подбородок.

–Да.

– Так вот, никуда вы не поедете, глупая девчонка. Понятно?

– А меня ваше мнение не интересует, напыщенный щеголь. Понятно?

– Когда в следующий раз я вас отколочу, то присмотрю, чтобы вы по своей неуклюжести больше не падали в воду. Я просто выберу такое место, чтобы на десять миль вокруг не было ни капли воды.

Люция, стоявшая под дверью, подслушивала и улыбалась. Неужели аристократ и джентльмен Лайонел действительно отколотил Диану? «Отлично, – подумала она. – Теперь нужно задержать внизу миссис Бейли».

– Если вы попытаетесь ударить меня еще раз, я сделаю вас непригодным для всех ваших интрижек!

– Правда? Вы так ослабели, что вряд ли окажетесь способной на подобное. Скорее разрыдаетесь и упадете на меня в обморок. Еще раз.

– Я вас ненавижу, вы гадкий…

– Не начинайте опять свои песни, Диана. И забудьте о возвращении домой, – злобно прибавил он. – Есть у вас хоть капля здравого смысла?

– Я никогда не рыдаю.

– Но в обморок упадете обязательно, причем так, чтобы все это видели. Как тогда на балу.

– Я бы не упала, если бы вы не начали кружить меня с бешеной скоростью.

– Я уже в курсе сплетен, – сказал Лайонел, не слушая ее. – Поговаривают, что вы беременны от меня и ваш публичный обморок был лишь следствием вашего состояния.

– Но это же чушь, – сквозь зубы проговорила Диана.

– Разумеется, но если принять во внимание все это представление, то… Вы что, не могли упасть в обморок на этого болвана Пламмера?

Диана ничего не ответила, и Лайонел, который дал себе зарок не говорить ей ничего приятного, тоже замолчал и пристально посмотрел на девушку.

Она сильно побледнела. Ну вот, опять он виноват. И граф сказал, обращаясь скорее к самому себе, чем к больной:

– Ну почему каждый раз, как я вас вижу, я причиняю вам боль?

– Не знаю…

– Простите меня, Диана! А теперь, пожалуйста, поспите.

– Вы опять уходите?

Он нахмурился.

– Нет, я останусь. Если я и уйду, то обещаю вернуться. Мне кажется, вам нужно чье-то общество, чтобы было на кого излить свое раздражение.

Лайонел наклонился и поцеловал ее в бледную щеку.

– Спите, глупышка.

– Лайонел…

– Что?

– Вы правда относитесь ко мне, как к сестре?

Он быстро выпрямился:

– Не знаю. У меня нет сестры. Точнее, была, но она умерла еще ребенком.

– Вы чувствуете себя виноватым?

– Конечно. Как же иначе?

– И, несмотря на это, вы продолжаете меня оскорблять.

– Этим меня не проймешь, Диана. Спите спокойно.

Странно, но через десять минут она уже спала. Лайонел вернулся в гостиную и с досады пнул стул.

– Что вы от меня хотите? – спросил он Люцию, не сводя глаз с лежащего на полу стула.

Глава 9

Лучше совершить путешествие пешком, чем на словах.

Зено из Цитиума

Вспышка Лайонела вызвала недоумение у Люции.

– Как только Диана поправится, мы поедем в твое поместье в Йоркшире, – проговорила тетушка. – Будь поосторожнее: и мои стулья, и твою ногу стоит поберечь.

– Это невозможно, – сказал Лайонел.

– Вообще-то, Лайонел, если что здесь и невозможно, то это твоя неуклюжесть. Я еще не видела тебя таким. А что касается стула, то он принадлежал еще моей бабушке…

– Стул отвратительный, и дело вовсе не в моей неуклюжести, я пнул его. Ваш план сделать из меня сиделку для Дианы в моем собственном поместье невозможен. Если малышке требуется свежий воздух, то я согласен проводить вас обеих в ваше поместье в Йоркшире. Вы прекрасно знаете, Люция, что поползут сплетни, если мы поедем вместе в Эштон-Холл. – Он на мгновение замолчал, затем продолжил: – А, вот вы чего хотите… Поймать меня на крючок, да? Очень жаль, но не могу доставить вам такого удовольствия, Люция. Я вовсе не хочу жениться… ни на ком.

– Почему ты отшлепал Диану?

– Она подслушивала, и я поймал ее. Ее воспитание оставляет желать лучшего. – Он поднял брови. – Значит, она вам все-таки рассказала?

– Нет, – мягко сказала Люция. – Я подслушала. Лайонел поднял глаза к небу:

– Боже всемогущий, упаси меня от любопытных женщин!

– Что ей удалось подслушать? С кем ты тогда говорил?

Призывы к Богу не были услышаны, и Лайонелу пришлось повернуться к Люции.

– Я выдвигал ультиматум Шарлотте, если вам угодно знать правду. И дражайшая Диана узнала много интересного.

– Вот как!

– Да, вот так, – отозвался Лайонел. – Вы желаете еще что-нибудь узнать? На будущее хочу избавить вас от подслушивания.

– Вообще-то да. Мне интересно, почему Шарлотта изменила тебе до свадьбы.

– Я тоже спросил ее об этом. Она только посмотрела на меня и сказала, что была глупа.

– Как интересно… Знаешь, это очень странно, – после короткой паузы проговорила Люция. Лайонел не любил эти паузы, так как почти всегда предугадывал ход мыслей тетушки, а ему это не нравилось и он проявлял признаки нетерпения. – Я не имею ни малейшего представления о дальнейших планах Дианы.

Для Лайонела такое заявление было неожиданным, но он привык быть начеку, когда старушка так резко меняла тему разговора. Он пожал плечами и сказал:

– Этой юной даме пора замуж. Почему бы ей не выйти замуж? Чем она отличается от других? Ей нужен муж, семья. Разве отец не за тем прислал ее в Лондон? Я имею в виду поиски жениха для нее.

– Да, но он поступил мудро, не сказав об этом Диане напрямую.

– Разве она не хочет замуж? Даже за богатого человека? Простите, Люция, в это трудно поверить.

– Мальчик мой, Шарлотта была бы весьма удивлена, если бы узнала, как повлиял на тебя ее поступок. Это доставило бы ей удовольствие. Ты становишься циником, Лайонел, но тебе это не идет.

Лайонел зевнул.

– Тебя следовало бы побить, дитя мое.

Лайонел собрался было ответить: «Только не в пах, как Диана», но усмехнулся и сказал:

– Простите меня, милая Люция. Что вы сказали?

– Я говорила, что не знаю, как Диана дальше собирается распорядиться своей жизнью. Она искренне не хочет замуж. Если я заговариваю с ней об этом, она или находит неотложные дела, или меняет тему разговора. (На самом деле это было не так, но Люции хотелось посмотреть на реакцию Лайонела.)

– Может, она еще ребенок не по годам? – «Но не физически». – Чего же она хочет, Люция?

– Я не знаю точно. Может, знаний, впечатлений… Мне кажется, она считает, что замужество будет ей помехой, для нее оно станет концом всему, а не началом: вроде тележки, на которой везут к гильотине.

– Какая глупость. Я, наоборот…

– Знаю, мальчик мой, Ты хотел иметь жену, дом, детей. Думаю, ты мог бы ее убедить, что брак по взаимной любви и уважению – это самое яркое впечатление в жизни для каждого человека. Ведь жизнь так коротка! В молодости она кажется вечной. Ну да ладно, поступай, как знаешь.

– Оставьте в покое и ее, и меня.

– Сегодня утром я получила письмо от Люсьена Саварола.

– И что же?

– Я не уверена, что Диане нужно передать содержание письма прямо сейчас. Оно может ее расстроить.

– Опять темните, Люция? Что именно может ее расстроить?

– Люсьен решил жениться на вдове с острова Святого Фомы. У нее взрослый сын. Нет, не стану я ей ничего говорить.

– Диана обрадуется, что отец нашел себе женщину, если, конечно, она не совершенная эгоистка.

– Ее отец хотел бы – и я почти уверена, что эта мысль принадлежит его новой жене, – чтобы Диана погостила здесь подольше. Он задает прямой вопрос о видах на ее замужество.

– Как вы уже говорили, она не желает выходить замуж и это к счастью, поскольку к ней липнут совершенно неподходящие люди. Взять хотя бы Пламмера. Ну и осел! А этот Мортимер Фортеск?.. О нем и о его слабоумном кузене… без дрожи нельзя и подумать.

– Не стоит перечислять все имена, мальчик мой. Достаточно посмотреть вокруг. Лорд Брэкенридж каждый день присылает ей розы из своей теплицы в Суррее.

– Брэкенридж! Вы не должны подавать и тени надежды этому балбесу. Ему нужна новая мать для его четверых детей, которая была бы еще экономкой и грелкой в постели. Да он будет относиться к Диане, как к одной из своих племенных кобыл.

– Зачем? У него и так четверо детей.

– Он не сможет держать свои лапы подальше от Дианы. Как только он уложит ее в свою постель, он… – Лайонел осекся, досадуя на себя.

– Возможно, – проговорила Люция, пристально глядя на молодого человека, – но он такой усердный воздыхатель.

– Диана не глупа. Ради ее же блага держите этого человека на расстоянии, Люция.

– Интересно, что с ней будет по возвращении домой?

– Уверен, что там тоже есть приличные джентльмены, если только наша колючка отважится на замужество. А теперь мне пора, Люция. Диана уснула. Я приеду проведать ее после обеда.

– Куда ты направляешься?

Он ответил с ухмылкой, пытаясь пробить брешь в железном самообладании старой дамы:

– Наверное, поеду к любовнице. В последнее время я перестал быть усердным воздыхателем.

– Не подхвати там болезнь, которая может свести тебя в могилу.

– Разве я похож на глупца?

– Как ты смотришь на то, чтобы отправить Диану в деревню на поправку?

– Поступайте, как вам угодно, Люция, но без меня. Старушка смотрела в спину уходящему графу. Она не считала свой разговор с Лайонелом поражением. Ее даже восхищало упорное желание молодого человека оставаться равнодушным к Диане. Усмехнувшись, Люция решила, что на некоторое время действительно лучше оставить его в покое.

Лайонел и вправду поехал к Лоис, которая приняла его очень тепло. Они сразу же направились в постель, где Лайонел убедился, что его тело все так же отзывается на ласки, и этому не мешают никакие тревожные мысли. Подарив Лоис браслет, граф собрался уходить.

– Милорд…

– Да? – отозвался он, застегивая рубашку.

– Я скучала без вас. Не могли бы вы остаться со мной подольше? Мне здесь немного одиноко.

– Нет, – не задумываясь, ответил он и надел сюртук.

–Простите, Лоис, но моя родственница больна. Я обещал навестить ее.

– Это мисс Саварол?

Еще одна любопытная.

– Да, – спокойно ответил Лайонел. – Откуда вы знаете?

– От моей горничной. Ее двоюродная сестра работает у Маркфейнов, и она слышала, как об этом говорила ее хозяйка.

– И что же вы узнали?

– Что мисс Саварол упала в обморок в ваших объятиях посреди бального зала и что все это выглядит крайне странно.

Лоис явно не успела узнать от своей горничной самые свежие новости.

Лайонел, как никто, всегда умел предугадывать первую реакцию людей на те или иные события. Когда он высказал Диане свои предположения о возможных сплетнях по поводу ее «беременности», то понимал, что такие разговоры весьма вероятны. Поскольку Шарлотта в настоящее время находится на пути в Корнуолл, то это не ее работа. Тем не менее граф почти не сомневался, что эта сплетница просто не могла удержаться и не сделать перед своим отъездом несколько замечаний, наводящих на размышления, Лайонел вздохнул, мысленно пожелав, чтобы свет нашел себе для обсуждения тему поинтереснее, чем грешки своих собратьев. Но с другой стороны, каждый наблюдательный человек сразу заметил бы, что между Лайонелом и Дианой что-то происходит. Черт побери, что же теперь делать? Как убедить себя в том, что их отношения не имеют ничего общего с любовью? И тут молодой человек понял, что обманывает сам себя. Он тихо выругался.

– Мисс Саварол была очень больна. Опасались, что у нее начнется воспаление легких. Сейчас она выздоравливает. Пойдите и передайте это вашей горничной.

Лоис внимательно смотрела на своего любовника и покровителя. Он нравился ей. Граф был щедрым и добрым. Он хорошо знал женское тело и радовался, когда доставлял наслаждение. Интересно, соблазнил ли он эту мисс Саварол? Лоис плохо знала Лайонела, а потому судить о его намерениях и способностях не могла. Без сомнения, он в достаточной мере обладал мужской привлекательностью и мог подчинить любую женщину, если перед ним была такая цель. Зная, что вмешивается не в свое дело, Лоис из любопытства спросила:

– Значит, неправда, что она беременна?

– Как я уже сказал, у нее едва не началось воспаление легких. Мне не хотелось бы, чтобы вы сплетничали, Лоис. Мне это не нравится.

Хотя говорил он мягко и ласково, Лоис все поняла: он рассержен, ему небезразлична эта мисс Саварол.

– Больше этого никогда не будет, милорд. Простите меня, пожалуйста.

На мгновение Лайонел задумался, что было бы, если бы Диана говорила с ним таким же мягким, извиняющимся тоном, потупив глаза и всем видом показывая ему свое уважение и привязанность. «Этого мне не дождаться», – подумал граф.

– Отлично, – сказал Лайонел. Он подошел к постели, еще раз посмотрел на пышную грудь Лоис и поцеловал девушку в щеку. – До скорого свидания, дорогая.

Несколько минут спустя он шел по улице и думал о том, что чувствует себя по-прежнему. Время от времени он вспоминал красивые бедра Дианы, то мгновение, когда он этой рукой, этими пальцами ласкал ее… ее чуть раздвинутые бедра. Он мог коснуться…

– Колючка проклятая, – буркнул граф и зашагал быстрее, в такт своему участившемуся дыханию.

Вскоре молодой человек понял, что нет нужды объяснять всем, что болезнь Дианы вызвана простудой, а не беременностью. Об этом позаботились поклонники девушки, те, что посылали ей эти дурацкие букеты. Лайонел злобно усмехался про себя.

* * *

– Не поеду, – твердо заявила Диана Люции. – Мне не нужна деревня для выздоровления, тем более поместье Лайонела.

Лайонел стоял у двери в спальню Дианы и подслушивал. Он даже на мгновение не подумал отойти. Услышав, что Диана не хочет ехать, он испытал одновременно и облегчение, и разочарование. Из слов Люции молодой человек разобрал только ее уверения в том, что он, Лайонел, беспокоится о Диане.

– Лайонел меньше всего хочет притащить меня в свое поместье, – продолжала Диана. – Не его вина, что я так сильно простудилась. Тетя, он недолюбливает меня, правда, недолюбливает. Он не хочет иметь со мной ничего общего.

Эти слова разозлили графа. Диана, разумеется, знала, что он часами сидел у ее постели и мечтал взять ее болезнь на себя, дышать за нее. Ему хотелось обнять ее и согреть. Лайонел без стука вошел в спальню и увидел Диану, полулежавшую на подушках. Девушка покраснела.

– Вы не совсем правы, – сказал граф. – Люция, оставьте ее в покое. Если вы будете давить на нее, она опять разболеется.

– В чем она не совсем права? – спросила Люция.

– В том, что я ее недолюбливаю.

– Лайонел, может быть, вы перестанете говорить обо мне в третьем лице? Я тоже здесь.

– Хорошо. Я не испытываю к вам неприязни, Диана. Вы прекрасно понимаете, что ваш приезд в мое поместье был бы большой ошибкой. Люция не права.

– Я и не собираюсь ехать в ваше поместье. Если вы думаете, что я была бы счастлива погостить у вас, то сильно ошибаетесь. Я возвращаюсь домой.

– Никуда вы не поедете до выздоровления.

– В понедельник у меня все будет великолепно, я снова стану сама собой. Люция, вы найдете мне сопровождающего в дорогу? Вы же обещали…

– Диана, вы высказались противоречиво: «великолепно» и «стану сама собой».

– Да перестаньте вы!

Лайонел замолчал. Он продолжает злить ее, но сейчас этого делать нельзя: он вовсе не хотел, чтобы она опять заболела. Удивительно, но Люция пошла на попятную.

– Хорошо, дорогая. Если ты так настаиваешь на возвращении к отцу, мне нужно все подготовить.

– Люция, я не уверен, что…

– Замолчите, Лайонел! Вас это не касается!

– Очень даже касается, – заявил он. Затем, к собственному удивлению и досаде, он прибавил: – Я поеду с вами. Но вы останетесь в постели до тех пор, пока доктор Мак-Комбер не позволит вам вставать. Я не собираюсь нянчиться с вами на борту какого-то дурацкого корабля, если вы разболеетесь.

Люция не проронила ни слова. Диана смотрела на него так, словно он в карточной игре выложил на стол трех лишних королей.

– О, Боже мой! – выдохнул он, воздев руки вверх. – Мне нужно вступить в права наследования плантацией Оливера Менденхолла. Я поеду туда, сам осмотрю плантацию и вернусь в Англию. Вот и все.

– Разумеется, – самым безразличным тоном согласилась Люция.

– Кроме того, мне стало скучно в Лондоне. Пора переменить место. Это пойдет мне на пользу. Вы же знаете, Люция… новые впечатления, новые знания…

– А как же ваша интрижка? – донельзя насмешливым тоном спросила Диана. – Вас это больше не развлекает?

– Она уже потеряла новизну, – ответил Лайонел.

– Наверное, вам обоим вместе скучно.

– Диана, леди ничего не должна знать о таких вещах!

– Тетушка, неужели вы хотите, чтобы я мирилась с таким ужасным поведением джентльмена и ничего не сказала ему в ответ, чтобы притворялась, что ничего не замечаю?

– Вот именно, – проговорил Лайонел. – Но и ваше поведение начинает приводить меня в отчаяние. Посмотрите на себя: вы снова краснеете. Ради Бога, не нужно так возбуждаться. – Эти двусмысленные слова заставили его представить себе Диану, обнаженную, стонущую в его объятиях, со слегка раздвинутыми длинными ногами… Он покраснел. Злясь на самого себя, граф прибавил: – А что касается ужасного поведения со стороны джентльмена, то желал бы я, чтобы и леди вели себя так же откровенно, а не предавались страсти украдкой.