Текст книги "Крест и полумесяц"

Глава 9

Ну и что было с нею делать? Амир грозно нахмурился и начал подниматься – девушка пискнула и отвернулась. Странно, обычно джарийе повышенной скромностью не страдают. Но эта, может быть, недавно тут? Конечно, она не азиатка, скорее славянка. Амир обернул бедра полотенцем и вспомнил, что у него тут обязанности имеются, вроде поддержания порядка и спокойствия.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он по-арабски. Девушка явно не поняла: повернулась и уставилась на него огромными зелеными глазищами. Таких глаз Амир ни у кого еще не видел: их изумрудная глубина затягивала, как водоворот.

– Я еще плохо понимаю, – сказала она, ужасно коверкая слова.

Амир огляделся – никого не было видно – и спросил по-французски:

– А на этом языке ты говоришь?

Девушка просияла.

– О да! – Тут ее произношение было безупречным. – Я и не подозревала, что среди евнухов встречаются столь образованные! Впрочем, – протянула она, – ведь ты не евнух.

– Вот об этом я и хочу с тобой поговорить, – сообщил ей Амир. – Может быть, нам стоит договориться: ты никому не говоришь обо мне, а я не рассказываю, что тебя здесь видел?

Девушка прищурилась и заложила руки за спину. В левой у нее были расшитые бисером туфли, Амир заметил.

– Разумная сделка, – согласилась незнакомка, подумав.

– Так что ты здесь делаешь? – вернулся к невыясненному вопросу Амир. Если он не исполнит то, что велел отец, будет очень стыдно. Подвести Джибраила – смерти подобно, и это не шутка и не красивый оборот, это реальность. Если не оправдать надежд отца, из-за глупости не исполнить то, что должен, зачем тогда жить? Одна надежда, что девушка окажется умницей и не выдаст его.

– А ты не хочешь спросить, как меня зовут? – Ее колдовские глаза смеялись. – Я тебя видела в саду, когда гуляла. Как зовут тебя?

– Амир, – он невольно улыбнулся. Девушка оказалась забавной. – А ты?

– Я Злата.

– Злата, – старательно выговорил молодой Бен-Нижад. – Это славянское имя.

– Да, я русская.

– Ты из России! – живо заинтересовался Амир. – Я много читал об этой стране. – И тут же спохватился: стоять посреди бани, ночью и голым и беседовать с джарийе о культуре далекой северной страны было не просто странно – это было верхом глупости и вообще попахивало безумием! Что-то сегодня он плохо соображает, то ли пыль диванная виновата, то ли взгляд этот волшебный.

– Странный ты евнух: и не евнух вовсе, и читал много, – хихикнула Злата. Она, видимо, тоже торопилась, потому что несколько воровато огляделась. – Ты не против, если я пойду дальше? Мне лучше тут не задерживаться.

– А куда ты собралась? – Амир нахмурился. Когда он ее увидел, девушка двигалась в противоположную от покоев джарийе сторону, а значит… – Ты что, сбежать хотела?

Злата закусила губу.

– Может быть. А тебе-то что?

Да ничего, но если девушка попадет в неприятности, она может нечаянно выдать Амира. И где это видано, чтобы хорошенькие рабыни сбегали из гарема посреди ночи? Особенно из этого гарема, где все входы и выходы охраняются днем и ночью. Но почему отсюда хочется сбежать, Амир уже догадывался.

– Тебе не удастся, – сказал он Злате. – Если ты пойдешь вон туда, – он указал в направлении, в котором шла девушка до своего опрометчивого айканья, – то обнаружишь, что сегодня там не спит Имад, и он спросит тебя, почему ты не спишь.

Злата скривилась: Имада, одного из самых сильных евнухов гарема, знали все.

– И как же ты сбегаешь, без всего? – улыбнулся Амир, не в силах отказать себе в удовольствии подразнить девушку. – У тебя с собой только туфли – а где же кинжал? Без кинжала в Димашке пропадешь. К тому же, женщина не может появиться без хиджаба и чадры, если не хочет, чтобы ее сочли блудницей.

– Ага! – изумительные глаза Златы вспыхнули. – Значит, я все-таки в Дамаске! – Про блудницу она предпочла не комментировать

– Ты не знала? – Удивился юноша.

– Нет. Мне ничего не говорят. – Девушка подозрительно посмотрела на Амира. – Наверное, мне и с тобой нельзя разговаривать, ты ведь пойдешь и расскажешь все хозяину, да?

– Не расскажу, – заверил Амир. Представить себя, докладывающего обстановку Бен-Фариду, было трудно.

Продолжать чрезвычайно любопытный разговор можно было долго, однако со стороны коридора, откуда пришла Злата, послышались шаги. Девушка в панике оглянулась – бежать было некуда. Амиру, впрочем, тоже не улыбалось, если его застанут здесь беседующим с прекрасной беглянкой, да и полотенце предательски сползало. Подхватив падающий кусок ткани, Амир сгреб свою одежду и схватил Злату за руку:

– Иди за мной!

Злата пошла за ним без сопротивления – то ли напугана была, то ли сочла это самым разумным действием. Амир провел ее к незаметной дверце в дальней стене, открыл и вывел девушку в узкий коридор, которым ходили только евнухи и хранительница гарема. Дверь закрылась, и вовремя: кто-то вошел, но кто это, выяснять Амир не стал.

– Идем, я отведу тебя в твою комнату. Где она? – спросил он у девушки.

– Ты вот так и пойдешь? – Злата ткнула пальцем в опять сползающее полотенце.

– Мне потребуется немного времени, чтобы переодеться, – улыбнулся Амир, нарочно роняя полотенце. Злата фыркнула и демонстративно отвернулась. Молодой человек, посмеиваясь, натянул шальвары. В доме Бен-Нижадов так давно не было женщин, а после того, как Амир был ранен, и вовсе поселился дух мести, так что сколько-нибудь значительного опыта в общении с прекрасными девицами юноша не имел, но интуитивно чувствовал, как себя вести, чтобы не показать смущения и поставить Злату на место.

Впрочем, сейчас об этом думать некогда. Одевшийся Амир снова взял Злату за руку, и девушка не сопротивлялась.

– Сейчас мы выйдем в центральный дворик, там ты сможешь показать мне, куда тебя проводить?

– Да, – прошептала Злата.

Попадись она на его пути раньше, Амир не преминул бы воспользоваться случаем и оказать такой женщине все внимание, коего она заслуживает. Но теперь он не питал иллюзий по поводу собственной привлекательности: на вид он сейчас не мужчина, а евнух, вряд ли прекрасная Злата будет покорена его лысой, намазанной ореховым соком головой и выщипанными бровями. Да и не дело это – думать о девушках, когда нужно выжить и отомстить. Нельзя делать ничего такого, что поставило бы под удар его миссию.

Идти оказалось недалеко, и по счастью, на пути никто не встретился. Злата остановилась на пороге своей комнаты, явно раздумывая, пригласить Амира зайти или нет. Потом решила, что поблагодарить все же стоит:

– Спасибо, что помог.

– Если еще раз надумаешь сбежать, скажи и я помогу тебе вернуться обратно в комнату! – улыбнулся Амир. – Ты новая наложница хозяина?

– Да, наверное. – Злата нахмурилась. – Ты уверен, что на волю не пройти?

– Сегодня уж точно нет. – Заверил ее псевдо-евнух.

– Тогда спокойной ночи. – И она захлопнула дверь у него перед носом.

Амир покачал головой и отправился в свои покои. Надо же, какая бойкая пташка!

Уже у самой комнаты ему встретился Малик-ага.

– Ты почему бродишь ночью? – подозрительно поинтересовался старший евнух.

– Задремал в бассейне, – не покривив душой, сознался Амир. Главный хадим улыбнулся, похлопал его по плечу и пошел дальше по своим делам.

И только укладываясь спать, молодой человек подумал: Злата – не та ли самая девушка, которую недавно принесли в гарем завернутой в ковер?..

Злата укрылась в маленькой увитой виноградом беседке в самом дальнем и редко посещаемом уголке сада. Это надо же! В гареме – мужчина. Надо тщательно все обдумать. Молодой человек, конечно, очень красивый, но ей сейчас надо думать о другом, о том, как сбежать. Может, попытаться его шантажировать, чтобы заручиться его помощью в побеге? Обдумать эту идею со всех сторон Злате помешала совсем молоденькая, даже младше нее, девушка, вошедшая в беседку.

– Ой! Прости, я не хотела мешать! – воскликнула незнакомка по-арабски.

– Ничего, я даже рада компании, – ответила Злата по-французски, потом спохватилась и припомнила нужное слово. – Нет, все нормально.

– Ах! – всплеснула руками девушка и быстро и чисто затараторила по-французски: – Как хорошо, как чудесно, мы можем поболтать! Я – Хафиза. Вот все удивятся, что я говорила с тобой!

– Ты говоришь по-французски! – обрадовалась Злата. – Как же я устала, от того, что не с кем нормально поговорить!

– Ты – Злата, так сказала Джанан. Да? – девушка очаровательно и открыто улыбнулась. И вообще вся она была такая очаровательная: невысокая, тоненькая, но с хорошей фигурой, лицо сердечком, пухлые губы и темно-рыжие волосы.

– Да, я – Злата. Я из России, а ты? И откуда ты знаешь французский? – ответила Злата, улыбнувшись в ответ.

– Я из Турции, моя мать – француженка, она научила меня языку. Но я так давно не говорила на нем, наш господин и катибе-уста не одобряют никакого языка, кроме арабского. – Девушка опасливо огляделась.

– О, но ведь нас никто не услышит, – отмахнулась Злата.

– Конечно! – рассмеялась Хафиза. – Сюда почти никто и никогда не заглядывает, поэтому я и люблю это место.

– Ты ищешь уединения? – поразилась Злата. Обычно обитательницы гарема предпочитали сбиваться в стайки, сплетничать, сооружать друг дружке прически, умащивать товарок ароматическими маслами, купаться и болтать, болтать, болтать. Несколько раз Злата пыталась присоединиться к обществу, но очень быстро у нее начинала болеть голова от бесконечного потока полупонятных разговоров и одуряющего запаха благовоний.

– О, да! – Хафиза засмущалась и как-то зябко обхватила себя руками за плечи.

– В чем дело? – ласково спросила Злата, усаживая девушку рядом с собой на кушетку.

– Понимаешь… Они все время говорят о мужчинах, – прошептала Хафиза и густо покраснела.

– О… о мужчинах? – Злата почувствовала, что тоже неудержимо краснеет. Она уже достаточно слышала от Джанан, чтобы представить меру откровенности этих самых разговоров о мужчинах.

– Да… Они постоянно пересказывают, сравнивают, обсуждают свои… встречи с мужчинами. И… с евнухами.

– С евнухами? – поразилась Злата. – Они же… не способны!

– Знала бы ты, на что способны евнухи! И сколько способов удовлетворить женщину без, ну… без того самого я уже успела узнать! – Хафиза вздохнула. – Сначала я слушала, раскрыв рот, а теперь мне уже надоело… Господин может никогда и не позвать меня к себе, а я чувствую себя уже все попробовавшей. Надоело, просто сил нет!

Злата ничего не ответила, пытаясь представить те способы, которыми евнухи могут быть с женщинами.

– И что, евнухи часто имеют связь с женщинами гарема? Разве это разрешено? – решилась уточнить она.

– Запрещено, конечно! Но кого это останавливает? Здесь очень скучно. Вот вчера Сааддат и Маджут обсуждали, как бы соблазнить того, нового молоденького гарем-агалара, Амира. – Поведала Хафиза.

– А он хочет, чтобы его соблазнили? – Злата представила картину соблазнения: дамы получат немного больше, чем рассчитывали.

– Да кто у него спросит! – хихикнула Хафиза. – Ты видела Сааддат?

– О, да! – рассмеялась Злата.

Она даже посочувствовала Амиру: Сааддат – иранка лет тридцати – была дамой крепкой, гренадерского роста и солидного телосложения. Если такая решит соблазнить, то объект и пикнуть не успеет. Представив, как Сааддат зажимает в углу Амира, Злата почувствовала какую-то странную ревность, будто бы то, что она увидела псевдо-евнуха нагим, давало ей какие-то особые права на него.

– Боюсь, что скоро одним девственником в гареме станет меньше, – улыбнулась Хафиза.

«Вряд ли Амир девственник, – подумала Злата. – Девственники так непринужденно не ведут себя, оказавшись наедине с девушкой в чем мать родила. И непринужденно – это еще слабо сказано».

– А почему женщины вступают в отношения с евнухами? Разве мужчина не может проникнуть в гарем? – Злата решила выяснить этот вопрос, чтобы решить насколько сильные карты у нее на руках. Если уж решаться на шантаж, так пусть у нее будут одни козыри, а не шестерки.

– Если мужчину поймают на территории гарема, а уж тем более с женщиной, то его оскопят, выпорют кнутом, выжгут глаза и выкинут вон, если он, конечно, жив останется после всего этого, – объяснила Хафиза. – Один раз я это видела… Жуткое зрелище.

– А что сделают с женщиной, пойманной с мужчиной? – Если уж выяснять, то все до конца, дабы знать, чем против нее может сыграть Амир.

– Ее высекут кнутом, разденут до хамиза, отнимут все украшения и выгонят за ворота. Любой сможет сделать с ней на улице все, что хочет. Женщина без чадры и хиджаба вне дома – проститутка и пария.

Хм… Опасно, конечно, оказаться почти голой на улице, правильно Амир предупреждал, но ведь это же улица! Именно оказаться за воротами дома, вырваться из гарема – ее цель! Неважно, какие опасности ее еще ждут, ведь появится шанс добраться до русского посольства и вернуться домой, к отцу! Только вот придется собственными руками отправить молодого и красивого мужчину на смерть… Нет, невозможно! Но вот вынудить его содействовать ее побегу – можно.

На этом Злата свернула разговор о евнухах и мужчинах, и девушки еще долго болтали о прочитанных романах, Хафиза оказалась весьма образованной девушкой, в доме ее родителей была приличная европейская библиотека, отец исправно снабжал француженку-мать книгами.

– А как ты оказалась в этом гареме? – поинтересовалась Злата у девушки, которую уже склонна была называть подругой.

– О! Я здесь не джарийе, не наложница, я – хатум88
  Старшая жена


[Закрыть]. Правда, я единственная жена, старшая супруга умерла несколько лет назад. – Хафиза сказала это даже с гордостью. – Мой отец дал мне хорошего мужа.

– Жена? – Злата уставилась на молоденькую и милую девушку округлившимися глазами. Эта непосредственная и добрая девушка – жена того злого и страшного мужчины, который зачем-то похитил ее, Злату?

– Да. Только вот господин всего один раз взял меня на ложе. Наверное, я чем-то не угодила ему. Но я рада, что он не вспоминает обо мне. – Хафиза нервно поежилась. – Наверное, я плохая жена.

– Не знаю, какая ты жена, но я бы умерла, если бы этот человек прикоснулся ко мне, – Злата обняла подругу и погладила по голове. – Не расстраивайся.

– Ох, я рада, что так сложилось. Только вот я не понесла ребенка, так что он еще позовет меня на ложе… У мужа нет пока детей. Прежняя хатум умерла родами, и сын вместе с ней.

Тут Злата вспомнила, что никто еще так и не сказал ей, в чьем доме она оказалась, кто ее похититель.

– Хафиза, а как зовут твоего мужа? – осторожно спросила она.

– Ой! – девушка прижала ладошки к щекам и испуганно взглянула на Злату. – Джанан не велела говорить с тобой о господине!

– Не волнуйся, – успокоила ее Злата. – Нельзя – значит, не говори. Я больше не буду спрашивать.

Злата испугалась, что лишится подруги, единственного человека, который искренне и открыто с ней общался.

– Спасибо… Я тут хатум, но я не чувствую себя главной. Здесь командует Джанан. – Хафиза пригорюнилась, в глазах блеснули слезы.

– Не плачь! – Злата снова обняла девушку. – Хочешь, я помогу тебе? Я не боюсь Джанан. Вместе мы добьемся, чтобы ты заняла место, принадлежащее тебе по праву!

– Правда? – встрепенулась Хафиза.

– Чистая правда. Одна голова хорошо, а две лучше. Мы сможем, вот увидишь!

– Ты первая, кто здесь просто заговорил со мной. Все остальные опасаются неизвестно чего: я ведь хатум, со мной надо дружить, но никто не хочет ссориться с Джанан. – Хафиза вытерла слезы и доверчиво взглянула на Злату. – Ты правда мне поможешь?

– Естественно. Джанан мне совсем не нравится. Впрочем, мне и муж твой не нравится. И вообще… – Злата хотела сказать, что мечтает о побеге, но решила, что не стоит. Вот если она действительно сделает эту девочку полноправной хатум, тогда и попросит у нее поддержки. Никогда не стоит складывать все яйца в одну корзину: можно одной рукой шантажировать Амира, а другой – устраивать революцию в гареме.

– Тогда я прикажу хадимам пропускать тебя в мои покои в любое время. И запрещу говорить об этом Джанан.

– Хорошо. Но давай не будет привлекать внимания к нашей дружбе. Я здесь изгой, на особом положении, хатум не пристало со мной общаться. Так что до вечера. – Злата пожала Хафизе руку, та ответила на рукопожатие и убежала.

Глава 10

Весь день Злата предавалась размышлениям о том, как бы устроить в гареме самую настоящую революцию, вроде французской, о которой она так много читала. Вряд ли ей удастся поднять джарийе на баррикады и разрушить стены гарема, как Бастилию, но одной облагодетельствованной хатум, Злата надеялась, хватит для того, чтобы увеличить шансы выбраться отсюда.

Джанан в отношении самой Златы вела себя спокойно (видимо, получила соответствующие указания), но девушка видела уже не раз, как презрительно катибе-уста относится к другим женщинам в гареме. Даже самые высокие и сильные боялись ее, а евнухи и вовсе ходили по струночке. К Хафизе же Джанан относилась просто как к пустому месту.

Опыта активной борьбы с железными женщинами у Златы не было. Она успешно противостояла мачехе, но скорее путем непротивления, чем открытой оппозиции. Любовь Андреевна тоже пыталась доказать всем, что в доме главная она, но Злата оставалась любимицей отца, и с этим мачеха ничего не могла поделать. К тому же, там она была дома, она была свободна и над ней не висел дамоклов меч в виде какого-нибудь особо гадкого наказания.

При мыслях о доме слезы невольно наворачивались на глаза, и Злата даже всплакнула тихонько, хотя Джанан и учила, что плакать нехорошо, глаза опухают. А, пропади она пропадом, эта Джанан! Противная стерва. Не может же она запретить Злате думать о папеньке. Как он там, ищет ли ее? Жив ли он вообще? Если жив, то, наверное, он с ума сошел от беспокойства, а ему нельзя много волноваться: семейный врач говорил, что в последнее время сердце у Петра Евгеньевича начало пошаливать. И тут такое! И серьезная ли у него рана? Противная Джанан ни словечком не обмолвилась про отца и про похищение Златы, будто бы девушка просто свалилась в гарем с неба.

Злата повсхлипывала еще немного, обняв подушку с вышитыми пучеглазыми павлинами, потом усилием воли заставила себя перестать думать о плохом и сосредоточиться на актуальной задаче. А павлинов зашвырнула в угол – никуда не деться от этих вышитых птичек! Даже в далеком экзотическом Дамаске. Хорошо хоть, Джанан пяльцы не притащила.

Но в ночи, да еще после длинного дня, наполненного событиями, в голову ничего дельного не шло. Ладно, о Джанан можно подумать и утром, а сейчас можно немножко позволить себе подумать об Амире. Чем-то он ей задел сердце, этот смешной и дерзкий псевдо-евнух…

Глаза у него просто очень красивые, вот что. Злата даже немного рассердилась на себя: нет бы, подумать о том, как правильно построить разговор, чтобы Амир согласился ей помогать, пусть и без особого желания! Шантаж – дело нехорошее, но чтобы выбраться отсюда, она и не на такое пойдет. Не зря ей не отвечают на многие вопросы, так можно себе всяких ужасов напридумывать, а ну как на деле все еще хуже окажется?

И все-таки Злата чувствовала себя странно. Да, она не знала, для каких целей ее держат тут, почему не отвечают на вопросы, зачем она нужна этому странному господину, воспоминания о котором вызывали у нее дрожь. Он ведь сумасшедший, по глазам видно… И все же, все же… Это была настоящая жизнь, не написанная в книге, а ее. То самое чувство, что скрытно жило в Злате – жажда познания мира через нечто чрезвычайное и острое – теперь проснулось и затрепетало. Вся эта история была, словно клинок дамасской стали, иначе и не скажешь. Но Злата чувствовала, что живет, пусть на краю.

И вот что странно – ей показалось, или похожее чувство она увидела в черных глаза Амира?..

Наутро она и вправду отправилась к Хафизе. Стоявшие у покоев хатум рослые гарем-агалары пропустили Злату беспрекословно – значит, новая подруга не солгала, к ней можно приходить в любое время дня и ночи. Повеселевшая Злата зашла в покои Хафизы и ахнула – здесь она еще не была, а между тем, как роскошно были обставлены комнаты!

Свод, выполненный в виде небольших куполов, напоминал пчелиные соты или грот со сталактитами из-за вычурно-сложного орнамента, где перемежались ярко-красные, зеленые, голубые и золотистые тона. Игра красок завораживала. Стены на высоту человеческого роста были выложены изумительными мозаичными плитками из стекла; сердцевидные арки грациозно опирались на пышные капители в форме тюрбанов, а те, в свою очередь, покоились на мраморных колоннах. Вдоль карнизов дверей и окон шли надписи карматским шрифтом, изящные буквы которого перемежались с цветами, листьями и завитками арабесок. В центре комнаты бил фонтан, струи кристально чистой воды поднимались до самого свода и падали в круглый бассейн с серебряным звоном, рассыпаясь на тысячи брызг.

Хафиза возлежала на длинном диване, тянувшемся вдоль стены. Девушка очень обрадовалась приходу Златы и немедленно усадила ее рядом, чтобы без помех болтать и кушать сладости.

– Я так рада, что у меня есть теперь, с кем поговорить! – воскликнула хатум.

– Я тоже рада, что у меня теперь есть собеседник и подруга, – заверила ее Злата. Про Амира, пожалуй, лучше не упоминать, да и не друг он ей вовсе. Так, посочувствовал к собственной выгоде. – А у тебя здесь совсем не с кем поговорить?

– У меня была служанка, приставленная ко мне отцом, – опечалилась Хафиза, – но потом она умерла, никто не понимал, отчего. Лекарь моего господина искал следы яда, но не нашел, а Джанан потом ходила с победным видом. Я думаю, она все-таки отравила мою служанку, хотя доказательств и не было…

Злата зябко повела плечами, хотя в помещении было достаточно жарко. Однако, нравы здесь еще те! А ее, интересно, не отравят за то, что она болтает с Хафизой? Наверняка евнухи у дверей доложат обо всем Джанан, хорошо если еще они сейчас у замочной скважины не подслушивают! Впрочем, за шелестом струй фонтана было сложно разобрать слова, но ведь и простого визита может оказаться достаточно для того, чтобы сжить Злату со света.

– Не бойся! – Хафиза правильно угадала опасения подруги. – Во-первых, я не допущу, чтобы с тобой что-то сделали. – Это обещание звучало слабым утешением, ведь Хафиза сама понимала, как мало у нее власти. – А во-вторых, с тобой тут носятся, как с драгоценностью, хотя я и не знаю, почему. Всем запретили тебя обижать, – добавила хатум шепотом. – Ты очень ценная. Не думаю, что Джанан рискнет тебя отравить, она ведь за твою жизнь головой отвечает.

– Вот так новости! – Злата даже виноград перестала ощипывать.

– Я думала, может, господин хочет тебя тоже сделать женой, – немного смущаясь, сказала Хафиза. – Это было бы хорошо, мы бы с тобой дружили. Но с другой стороны, мне этого не хочется. С хозяином мне не понравилось наедине в постели. Я не хочу об этом говорить.

– Хорошо, – кивнула Злата. Можно целыми днями переливать из пустого в порожнее – все равно заняться нечем, – но это не даст никаких результатов, ведь о причине ее пребывания в гареме по-прежнему остается только догадываться. – Давай лучше поговорим о том, как сделать тебя полноправной хатум!

– Как? – живо подхватила предложенную тему Хафиза. – Джанан тут заправляет всем, и ее все боятся!

– Это я уже слышала. – Отмахнулась Злата. – Ее боятся и у нее большой авторитет – но с этим можно бороться! Если Джанан перестанет настраивать всех против тебя и удалится в сторонку, то тебе останется только взять в свои руки бразды правления, вот и все. Власть не терпит пустоты.

– Но что мне делать? Я пробовала подружиться с другими, пробовала собрать вокруг себя верных подруг, но они все больше боятся катибе-уста, чем хотят дружить со мной.

– Так мы ничего не достигнем, это верно, – согласилась Злата. – Мы должны бороться не с человеком, а с обстоятельствами.

– То есть? – нахмурилась Хафиза.

– То есть надо лишить ее влияния, как-то заставить отойти от рычагов власти – Злата задумалась. – Проще всего было бы ее скомпрометировать, пригрозить чем-нибудь. Но я не знаю, водятся ли за Джанан какие-либо грехи.

– Я тоже не знаю, – покачала головой хатум. – Если и водятся, то о них никому и ничего не известно.

– В этом женском царстве – и никто не знает? – Злате вспомнилось московское общество. – Женщины есть женщины! А шила в мешке не утаишь. – Хафиза посмотрела на девушку вопросительно, и пришлось пояснять: – Это поговорка русская, означает, что правду не скроешь. Либо Джанан безгрешна, и придется искать другие способы, либо кто-то что-то знает, да не говорит!

– Тут секреты почти не хранятся, – заметила Хафиза. – Но кто выдаст тайны катибе-уста?

– Вот именно! – с энтузиазмом воскликнула Злата. – Кто больше всего общается с Джанан?

Хатум задумалась.

– Пожалуй, Науваль и Латифа, только они обе такие противные, вряд ли нам что-то удастся у них узнать. – Вздохнула Хафиза.

– О, искусство шантажа может привести нас к вершинам власти! – повторила Злата фразу, слышанную ей как-то от одного из гостей Петра Евгеньевича. – Если очевидных грехов нет у Джанан, может быть, у этих двоих они найдутся? Подумай!

– Кроме греха чревоугодия, вряд ли, – вздохнула Хафиза.

– Мы обязательно выясним, – пообещала Злата. – А потом вынудим их рассказать секреты Джанан. Нам с тобой нечего опасаться, нас нечем попрекнуть, а против гаремных интриганок все средства хороши!

Злата покидала покои Хафизы в прекрасном расположении духа: она наелась сладостей, наговорилась вдоволь с подругой, и они совместно выработали первый, пока еще шаткий, но уже вполне жизнеспособный план действий по захвату власти. Девушка забрела в киоск – там никого не было, обитательницы гарема предавались послеполуденному отдыху, не иначе, – и решила выйти в сад, хотя солнце палило немилосердно. Но, как говорила Джанан, нет ничего приятней, чем предаваться неге в прохладной тени цветущего сада.

Злата медленно побрела по дорожке, нашла маленькую беседку, густо увитую виноградом, и уселась на прохладную мраморную скамью. Здесь было хорошо и тихо, журчал неподалеку крохотный фонтанчик, в ветвях яблони ворковали голуби… Злата сидела, размышляя, чем бы заняться. Можно было почитать или попрактиковаться в арабском, но так не хотелось вставать и идти обратно в свою комнату – там хорошо, но жарко…

Из кустов вышла миниатюрная газель и, заметив Злату в беседке, подошла. Все животные в саду были ручными, и девушка с удовольствием погладила газель. Жаль, что нечем ее угостить.

– У меня есть виноград и халва, но будет ли она халву? – раздался голос. Злата подняла голову и увидела Амира, держащего небольшой поднос. – Хотя попробовать стоит.

– А что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Злата планами черноглазого псевдо-евнуха. Сердце подозрительно забилось быстрее, щеки мило порозовели – то есть Злата надеялась, что мило, а не совсем-совсем глупо.

– Я здесь живу, в гареме, если ты не заметила, – засмеялся Амир, сел на скамью и поставил поднос между собой и Златой. Газель заволновалась, Амир протянул ей на ладони кусочек халвы. – Интересно, будет ли кушать?

Газель снизошла, собрала угощение мягкими губами, подозрительно посмотрела на Амира, потом на Злату и убрела обратно в пышно цветущие кусты.

Амир огляделся – все та же сонная тишина, только шуршала в кустах удаляющаяся газель да глупые голуби ворковали – взял гроздь винограда и, усмехаясь, протянул в ладонях Злате. Как газели! Девушка фыркнула.

– Ты намекаешь, что я глупа, как животное? И буду есть у тебя с рук?

– Вовсе нет! – Амир и вправду выглядел ошарашенным. – Этим я хотел сказать, что ты прекрасна и грациозна, как газель! Ты… ты лучше газели!

Сомнительный комплимент, учитывая шуршание в кустах, ну да ладно.

Злата подумала, что ее скоро тошнить будет от винограда, как бы он ни был хорош, но обижать Амира не хотелось, и она мужественно отщипнула виноградину. Юноша с удовольствием наблюдал, как Злата ест.

– А теперь ты скажешь мне, что тут просто так с подносом проходил? – улыбнулась девушка.

– Нет, и этого я говорить не думал, – покачал головой Амир. – Какая ты странная – все время ждешь подвоха!

– Папенька говорит, что русская душа – субстанция загадочная и непредсказуемая, – сообщила Злата, отщипывая еще одну виноградину. – А потому от русских вечно ждут подвоха, причем сами русские от своих соотечественников его тоже ждут, даже больше, чем от иностранцев… Да положил бы ты уже этот виноград!

Амир вздохнул, видимо, смирившись со странными славянскими причудами, и положил гроздь обратно на поднос.

– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила Злата. Она сама не понимала, почему дерзит Амиру, но хотелось наговорить ему каких-нибудь мелких колкостей. Хотя, наверное, это не слишком разумно, в свете того, что она собралась прибегнуть к шантажу.

– Почему я здесь? – улыбнулся Амир, и Злате сразу расхотелось с ним пикироваться. – Я увидел, как ты идешь в сад, и решил составить тебе компанию.

– Ты меня искал, потому что ты меня боишься, – победно улыбнувшись, заявила Злата.

– Отчего ты так решила? – Жаль, что у него почти нет бровей, Злата представила себе, как иронично они изогнулись бы.

– Ты опасаешься, что я тебя выдам, ведь мой секрет гораздо безобидней твоего! – Злата подняла очи горе и продекламировала: – Если мужчину поймают в гареме, то его оскопят, выпорют… нет, дальше забыла.

Амир ничего не ответил, наблюдая за чем-то у Златы над головой. Девушка обернулась, посмотрела – ничего интересного, голубь чистит перышки.