Текст книги "Громкое молчание хороших людей. Буллинг, троллинг, харассмент и другие поводы остаться в стороне"

Это альтернативное объяснение позволяет получить представление о некоторых факторах, которые привели к разрушительной действенности политики нацистов. Люди не только смиренно выполняли приказы, но и в целом ряде случаев придерживались более широкого социального видения и миссии фашизма в целом. Они отождествляли себя с опасностью, о которой говорил Гитлер, разделяли его сильный патриотизм и ностальгию по простому прошлому, принимали его ненависть к чужакам и поддерживали его видение расово чистого общества.

Вопрос, почему некоторые люди ведут себя плохо, а другие нет, – это вообще не про хороших и плохих. Ситуативные факторы и вопросы самоидентификации гораздо важнее, чем мы могли себе представить[22]22
  L. Ross and R. E. Nisbett, The Person and the Situation: Perspectives of Social Psychology (London: Pinter and Martin, 2011).


[Закрыть].

Как мы уже увидели, большинство участников в первоначальном опыте Милгрэма согласились с тем, что усиливающиеся удары током были болезненными для невинных людей. Но что часто упускается из виду в этом эксперименте, так это то, что участникам было не просто подчиниться авторитету. Видеозаписи показывают, что многие участники сильно переживали о том, что делали, хоть и продолжали давать разряды. Милгрэм описал одного из этих обеспокоенных участников: «Я наблюдал зрелого и изначально уравновешенного бизнесмена, который входил в лабораторию улыбающимся и уверенным в себе. Через 20 минут он начал дергаться и заикаться. Было видно, что нервный срыв у него не за горами. Он постоянно трогал мочку уха и выкручивал себе руки. В какой-то момент он ударил кулаком по лбу и начал бормотать: «Боже, пусть все это закончится»[23]23
  Milgram, “Behavioral study of obedience.”


[Закрыть]. Этот человек, как и большинство, дошел до разряда в 450 вольт. Но он все еще не был монстром, который слепо подчинялся».

Участники исследования Милгрэма лицом к лицу столкнулись со сложной и необычной дилеммой. Они согласились участвовать в эксперименте, который должен был служить достижению научных целей, и доверяли экспериментатору, который отдавал приказы. Затем, когда уровень удара током вновь увеличился, и стало ясно, что они больше не применяют «мягкое наказание», им стало трудно отстраниться от происходящего. Многие участники в какой-то момент даже пытались сдаться. Они поворачивались к экспериментатору и спрашивали, что им делать. Они подталкивали экспериментатора проверить участника. Многие рано или поздно говорили «Я ухожу». Но они не уходили. Большинство участников на самом деле испытывали трудности с тем, чтобы просто встать и уйти.

Иными словами, они хотели поступить правильно и неоднократно пытались сделать это. Но так не смогли.

Так кто же те люди, которые успешно противостояли приказу авторитета? Милгрэм разделяет людей на две группы: «послушные» и «непослушные», но недавний анализ аудиозаписей опыта показал значительно больше нюансов[24]24
  M. M. Hollander, “The repertoire of resistance: Non-compliance with directives in Milgram’s ‘obedience’ experiments,” British Journal of Social Psychology 54 (2015): 425–444.


[Закрыть]. Много людей в обеих группах сопротивлялись приказам в той или иной форме. Некоторые мешкали с тем, чтобы ударить током, другие говорили о своем беспокойстве по поводу причинения вреда участникам, а третьи и вовсе пытались остановить эксперимент. Из «непослушных» участников, которые отказывались давать разряды, 98 % пытались остановиться еще на начальной стадии и говорили что-то вроде «Я больше не могу это делать» или «Я не буду это больше делать». Из группы «послушных», где люди использовали электрошок до самого конца, 19 % озвучивали нежелание продолжать.

Те, кто в конечном итоге ослушался экспериментатора, делали это по-разному. Участники, которые пытались обратиться к экспериментатору, дать отпор или даже бросить вызов, как правило, уходили. Это лишь говорит нам о том, что люди, которые хотели поступить правильно, часто не делают этого, так как им не хватает навыков и стратегий.

На протяжении всей книги я буду давать вам инструменты и стратегии правильного поведения. И когда придет время, и вы подумаете: «Я не могу больше этого делать» или «Я не буду больше этого делать», вы сможете следовать им до конца.

Еще одна причина, по которой нам часто приходится соглашаться, когда нас призывают сделать что-то неправильное, заключается в том, что ситуация постепенно становится все более экстремальной. Когда каждый маленький шаг – неправильный, он кажется незначительным. Поэтому совершить его легко. И потом, когда причиняемый вред становиться все больше, уже трудно изменить курс.

Это явление, известное как «постепенная эскалация», или постепенный рост событий, мешает распознать проблему и выпутаться из нее в начале процесса. Хорошим примером является Берни Мэдофф, финансист, который обманул людей на миллионы долларов через огромную схему Понци. Он рассказал, как начинал: «Это все начинается с того, что вы берете немного, может быть, несколько сотен или несколько тысяч. Вы привыкаете к этому и не успеваете оглянуться, как проблема нарастает, как снежный ком»[25]25
  F. Gino, L. D. Ordóñez, and D. Welsh, “How unethical behavior becomes habit,” Harvard Business Review blogpost, September 4, 2014, https://hbr. org/2014/09/how-unethical-behavior-becomes-habit.


[Закрыть]. Другие виды неприемлемого поведения – от академического обмана до дедовщины и сексуальных домогательств в братствах – часто разыгрываются точно таким же образом.

Эмпирические исследования показывают, что мелкие проступки могут привести к тому, что люди окажутся на скользком пути; если им сойдет с рук что-то незначительное, то у них будет больше шансов совершить проступки серьезнее. Как только вы совершаете маленький, но неправильный поступок, вы должны оправдать его, сохранить позитивный взгляд на себя. Вы можете объяснить этот проступок тем, что не считаете его чем-то важным, но это отступление помогает вам оправдать более серьезные действия в будущем.

Чтобы проверить вероятность того, что совершение мелких нарушений ведет людей к более серьезным проступкам, ученые провели исследование. Они попросили студентов колледжа выполнять ряд математических задач в трех отдельных испытаниях[26]26
  D. T. Welsh, L. D. Ordóñez, D. G. Snyder, and M. S. Christian, “The slippery slope: How small ethical transgressions pave the way for larger future transgressions,” Journal of Applied Psychology 100, no. 1 (2015): 114–127.


[Закрыть]. Они произвольно распредели студентов в одну из групп:

Группа 1: студенты получали по 2,5 доллара за каждый правильный ответ в каждом из трех испытаний.

Группа 2: студенты не получали деньги за первые 2 испытания, но получали по 2,5 доллара за каждый правильный ответ в третьем испытании.

Группа З: студентам сказали, что они будут зарабатывать 25 центов за каждый правильный ответ в первом испытании, 1 доллар во втором испытании, и 2 доллара за каждый правильный ответ в третьем.

После каждого испытания участникам давали ответы на вопросы, и просили проверить свою работу, а затем взять из конверта сумму, которая им причиталась. Не информируя участников, исследователи позже проверили, правильно ли студенты рассчитали сумму своих вознаграждений.

Вы можете предсказать, что произошло? Люди из третьей группы, с постепенным увеличением вознаграждения, обманывали больше всего – в два раза больше, чем в первой и второй группах. Для людей из третьей группы изначальная ложь была очень незначительной – они получили только четвертак, так что это не казалось чем-то серьезным. И как только они солгали в первом испытании, было легко делать это и в последующих, в которых вознаграждение было больше.

Случаи корпоративного мошенничества зачастую начинаются аналогичным образом, когда мелкие акты неэтичного поведения приводят к более существенным и преступным деяниям.

Руководители, признанные виновными в бухгалтерских махинациях, часто описывают схему действий, но не могут точно вспомнить, когда это началось[27]27
  I. Suh, J. T. Sweeney, K. Linke, and J. M. Wall, “Boiling the frog slowly: The immersion of C-suite financial executives into fraud,” Journal of Business Ethics (July 2018): 1—29.


[Закрыть]. Алгоритм дедовщины в сообществах также часто следует схеме постепенного возрастания: небольшие требования, такие как уборка автомобиля, приводят к серьезным действиям, как принудительное употребление алкоголя или даже избиения.

Итак, мы видим, что совершение мелких проступков может облегчить людям участие в крупных нарушениях, потому что они пытаются оправдать свое поведение. Но другое объяснение заключается в том, что люди изначально испытывают неприятное физиологическое возбуждение, когда участвуют в чем-то плохом. Они признают, что это неправильно, но со временем адаптируются и больше не испытывают такой реакции. В поддержку этой теории было продемонстрировано, что люди показывают более низкий уровень активации миндалевидного тела – части мозга, которая вырабатывает эмоции, – после многократного просмотра негативных образов (насилия, смерти, гнева и так далее)[28]28
  B. T. Denny, J. Fan, X. Liu, S. Guerreri, S. J. Mayson, L. Rimsky, et al., “Insula-amygdala functional connectivity is correlated with habituation to repeated negative images,” Social Cognitive and Affective Neuroscience 9 no. 11 (2014): 1660–1667.


[Закрыть].

Исследователи в Университетском колледже Лондона и Университете Дьюка хотели проверить, приведет ли участие в мелких проступках к уменьшению активности мозга[29]29
  N. Garrett, S. C. Lazzaro, D. Ariely, and T. Sharot, “The brain adapts to dishonesty,” Nature Neuroscience 19 (2016): 1727–1732.


[Закрыть]. Исследователи использовали МРТ-сканеры для мониторинга человеческого мозга, пока испытуемые выполняли ряд оценочных заданий с партнером (фактически сообщником), где нужно было угадать, сколько монет в банке. В одном случае им сказали, что они с партнером получат самое большое вознаграждение, если угадают наиболее точное число. В другом случае, что они получат самую большую награду, если сознательно солгут или недооценят количество монет, но их партнер получит меньше денег. Этот эксперимент позволяет исследователям измерить, как будет реагировать мозг, когда люди дают намеренно неточные подсчеты.

В первоначальных испытаниях, в которых люди намеренно сообщали неверные данные, миндалевидное тело дало сильный ответ, указывающий на то, что человек знал, что говорит неправду, и чувствовал себя виноватым. Но с течением времени, при повторных испытаниях, уровень активности миндалины существенно снизился, что говорит об ослаблении нервной реакции. Таким образом, когда мы начинаем понемногу врать, наш мозг становится менее восприимчивым к негативным эмоциям. Это эмоции обычно возникают, когда мы делаем что-то неправильное, что, в свою очередь, позволяет все легче совершать плохие действия в будущем.

Эти исследования также показали, что чем ниже активность миндалевидного тела в одном испытании, тем больше вероятность того, что человек будет лгать, и возможно, даже сильнее, в последующих испытаниях. Опыт показал, что нейронные реакции уменьшаются в ответ на повторяющуюся ложь. Миндалевидное тело изначально сильно реагирует на действия, которые, как нам кажется, неправильные, но эта реакция ослабевает после плохого поведения, которое повторяется. «Когда мы лжем ради личной выгоды, – объяснил один из авторов исследования, – наше миндалевидное тело вызывает негативное чувство, которое ограничивает степень нашей лжи. Однако, по мере того как мы продолжаем лгать, эта реакция ослабевает, и чем она слабее, тем больше становится наша ложь. Это может привести к «скользкому пути», где мелкая ложь перерастает в более значительную»[30]30
  B. Gholipour, “How telling small lies can make you stop caring about big ones,” HuffPost, October 24, 2016, https://www. huffpost. com/entry/brain-dishonesty_n_580e4b26e4b0a03911edfff9.


[Закрыть].

Мы уже знаем, что хорошие люди обычно не стремятся ввязываться во что-то плохое и подозрительное. Но это исследование показывает, что если по каким-то причинам люди начинают совершать первые безнравственные шаги, с каждым разом им все легче следовать этому пути.

Этот вывод помогает объяснить очень высокие показатели повиновения в исследовании Милгрэма, которое началось с очень небольших ударов током. Большинство людей сначала чувствовали себя в порядке, выполняя просьбу экспериментатора. Они продолжали делать это много раз, пока требования авторитета не стали резко расти[31]31
  S. J. Gilbert, “Another look at the Milgram obedience studies: The role of the gradated series of shocks,” Personality and Social Psychology Bulletin 7, no. 4 (1981): 690–695.


[Закрыть]. Сначала они давали ток объемом 15 вольт, потом 30, а потом 45, и все это казалось несущественным. Люди думали, что делают это в интересах науки и что они помогают уважаемым профессорам определять взаимосвязь между наказанием и обучением. Но эта постепенная эскалация интенсивности означала, что им было непросто оправдать свое решение прекратить воздействие током на подопытного в дальнейшем. И по мере того, как они продолжали использовать электрошок, их физиологические и неврологические реакции ослабевали. Большинство людей не хотели бы давать 450-вольтовый шок, отмеченный как ХХХ (очень опасный), даже если это будет им приказано. Но если это нормально – дать удар в 100 вольт, что делает ненормальным давать удар в 115 вольт? Как решить, когда остановиться?

Но есть и хорошие новости: некоторые люди решили остановиться. И понимание того, что позволило им сопротивляться, может помочь людям противостоять любому социальному давлению. Изучение аудиозаписей эксперимента выявило определенные факторы, которые позволили некоторым участникам не подчиниться приказам. Оказывается, чем скорее человек начинал обсуждать приказы вслух, тем больше была вероятность того, что он в конечном итоге ослушается[32]32
  A. Modigliani and F. Rochat, “The role of interaction sequences and the timing of resistance in shaping obedience and defiance to authority,” Journal of Social Issues 51, no. 3 (1995): 107–123.


[Закрыть]. Тем, кто ставил под сомнение приказы, было труднее обосновать себе то, что они делали.

Во всех вариантах исследований Милгрэма, участники переставали подчиняться приказам при достижении отметки в 150 вольт[33]33
  D. J. Packer, “Identifying systematic disobedience in Milgram’s obedience experiments: A meta-analytic review,” Perspectives on Psychological Science 3, no. 4 (2008): 301–304.


[Закрыть]. Что уникального в этом уровне напряжения? Это был первый раз, когда жертва сама попросила об освобождении. Эта просьба изменила динамику взаимодействия. Те, кто ослушался приказа, по-видимому, отдавали предпочтение нежеланию жертвы продолжать эксперимент, а не инструкциям экспериментатора.

Участники, которые бросили вызов авторитету исследований Милгрэма, были обычными людьми, которые решили обдумать то, что им было предложено сделать. Так чем же именно они отличались от других участников? И можем ли мы чему-то у них научиться?

До сих пор я фокусировалась на примерах хороших людей, которые совершают плохие поступки, и на некоторых ситуативных факторах, которые способствуют этому. Эти факторы могут оказывать влияние на нас, а значит, важно разработать стратегии сопротивления.

К примеру, исследователи обнаружили, что люди, понимающие как важно оспаривать приказы авторитетных лиц или сопротивляться их давлению, с наименьшей вероятностью могут стать жертвами этих сил.

Я начала эту главу, описывая сексуальное насилие двух старшеклассников над девочкой-подростком. Вот более полная картина инцидента. Двое студентов, которых признали виновными, были далеко не единственными, кто фигурировал в этом деле. Схватив за запястья и лодыжки, два других студента несли девушку, которая была без сознания. Также еще несколько человек сфотографировали ее голой и без сознания; они делились этими изображениями с другими и даже выложили их в Twitter, Facebook и Youtube. Ни один студент не попытался помочь ей: вмешаться, чтобы остановить нападение или хотя бы позвонить в 911.

Очевидно, что два студента, которые изнасиловали девушку, совершили нечто ужасное. Но также очевидно, что у других было право вмешаться любым образом, но они просто решили этого не делать. В какой-то степени их бездействие позволило произойти изнасилованию.

К сожалению, как и исторические, так и современные примеры показывают, что очень мало людей готовы препятствовать активным действиям, даже в ситуациях, когда происходит что-то явно плохое.

Шеррилин Ифилл, автор книги о последствиях линчевания, напоминает нам о том, что самосуды над афроамериканцами в Соединенных Штатах Америки часто проводились на публичной площади[34]34
  S. A. Ifill, On the Court house Lawn: Confronting the Legacy of Lynching in the Twenty-First Century (Boston: Beacon Press, 2007).


[Закрыть]. Конечно, не все за этим наблюдали. А те, кто смотрел, вероятно, были в ужасе, но очень немногие пытались вмешаться.

Примеры недостойного поведения тех, кто игнорирует происходящее, сегодня столь же распространены, как и тогда. Почему люди не позвонили в 911, когда девятнадцатилетний студент упал с лестницы после издевательств в Университете штата Пенсильвании? Почему так много лидеров республиканской партии игнорируют оскорбительные замечания президента Трампа, когда он называет мексиканцев насильниками и убийцами? Почему католическая церковь решила защищать священников, которые приставали к детям? Почему так много людей – от тренеров и администраторов Университета штата Мичиган до официальных лиц Американской спортивной федерации гимнастики – не реагируют на информацию о том, что Ларри Нассар годами домогался молодых гимнасток? Во всех этих примерах только единицы по-настоящему виновны, но другие не сделали ничего, чтобы остановить их.

Самый большой фактор, который поощряет плохое поведение, это не столько отдельные «паршивые овцы», сколько неспособность хороших людей противостоять и поступать правильно. Мартин Лютер Кинг Младший в своей речи в 1959 году отметил это следующим образом: «В конце всего мы будем помнить не оскорбления наших врагов, а молчание друзей»[35]35
  M. L. King, “Address at the Fourth Annual Institute on Nonviolence and Social Change at Bethel Baptist Church,” Montgomery, AL, December 3, 1959, https://kinginstitute. stanford. edu/king-papers/documents/address-fourth-annual-institute-nonviolence-and-social-change-bethel-baptist-0.


[Закрыть].

Но вот некоторые обнадеживающие новости: понимание факторов, которые часто заставляют хороших людей хранить молчание и ничего не делать, может предоставить нам инструменты, чтобы побудить нас к действиям. В следующей главе мы увидим, что можем признать плохое поведение, но не чувствовать за него ответственности и надеяться, что другие помогут ее избежать. Или мы можем ошибочно оценивать двусмысленное поведение как плохое, как мы увидим в главе З.

Мы можем подумать, что наше вмешательство слишком дорого нам обойдется, как описано в главе 4. Но возможно, самым важным является то, что мы можем бояться личных, профессиональных или социальных последствий, когда противостоим членам нашей собственной социальной группы, о чем говорится в главе 5. Но мы сможем изменить это, если будем знать, как поступать.

Глава 2
Кто несет ответственность?

9 апреля 2017 года Дэвида Дао, 69-летнего врача, принудительно сняли с рейса авиакомпании United Airlines после того, как он отказался уступить свое место на переполненном рейсе. Три сотрудника службы безопасности оттащили его вниз по проходу самолета и заодно ударили головой о подлокотник так сильно, что он потерял сознание. Дао получил сотрясение мозга, сломал нос и потерял два зуба.

Этот инцидент вызвал большой резонанс, поскольку многие пассажиры засняли этот инцидент и разместили видео в социальных сетях. Многие люди, которые слышали историю и видели видео, обратили внимание на плохое обращение с Дао. Но зрители проигнорировали то, что сразу же поразило меня: самолет, полный безмолвных пассажиров. Эти пассажиры ясно понимали, что происходит: многие из них вытащили свои смартфоны и снимали происходящее, а после громко выразили свое возмущение в социальных сетях. Тогда только одна женщина кричала: «Что вы делаете»? Никто не обратился к сотрудникам полиции и не вмешался, чтобы остановить явно недопустимое поведение.

В какой-то степени это вряд ли удивительно. Как показали многочисленные исследования, мы менее склонны вмешиваться, когда вокруг другие люди. Мы предполагаем, что они сделают что-то, а нам не придется. Парадоксально, что эта тенденция, которую психологи называют «размытие ответственности», означает, что вероятность того, что жертва получит помощь, зависит от числа присутствующих. Психологи называют это явление «эффектом свидетеля». Однако, как мы увидим в конце этой главы, это не строгое правило; иногда люди в группах могут вырваться из роли наблюдателя. Какие факторы влияют на «эффект свидетеля»? Как присутствие других людей влияет на нашу реакцию в чрезвычайной ситуации? И что объясняет способность некоторых людей, по крайней мере, в некоторых ситуациях, вести себя по-другому? Противостоять всем, даже в присутствии остальных?

Исследования на тему бездействия свидетелей начались после одного известного случая, произошедшего в Куинсе в 1964 году. Молодая женщина по имени Китти Дженовезе была убита возле своего дома. Газета The New York Times расследовала ее убийство и опубликовала статью, представляющую собой обвинительный акт в отношении городской жизни и демонстрации ее бесчеловечного влияния[36]36
  M. Gansberg, “37 who saw murder didn’t call the police: Apathy at stabbing of Queens woman shocks inspector,” New York Times, March 27, 1964. The original story claimed that there were thirty-eight witnesses and that only one called the police, after Kitty was already dead.


[Закрыть]. В статье рассказывается о событиях той ночи и утверждается, что тридцать восемь свидетелей видели или слышали нападение, но ни один из них не пришел на помощь Китти и не вызвал полицию. Более поздние исследования выявили некоторые неточности в этой истории, но дело спровоцировало целый ряд исследований психологического явления, который называется «эффект свидетеля»[37]37
  S. M. Kassin, “The killing of Kitty Genovese: What else does this case tell us?” Perspectives on Psychological Science 12, no. 3 (2017): 374–381.


[Закрыть].

В одном из самых ранних исследований, Джон Дарли из Нью-Йоркского университета и Биб Латане из Колумбийского, создали реалистичную чрезвычайную ситуацию в экспериментальных условиях, чтобы оценить, как присутствие других людей повлияет на ответы участников[38]38
  J. M. Darley and B. Latané, “Bystander intervention in emergencies: Diffusion of responsibility,” Journal of Personality and Social Psychology 8 (1968): 377–383.


[Закрыть]. Вопрос, который они задали, был следующим: «Будут ли люди вести себя по-другому, когда только они несут ответственность за оказание помощи, а не тогда, когда считают, что есть другие, кто тоже сможет помочь?»

Всех участников, которые были студентами разных колледжей, проинформировали, что в рамках исследования изучаются общие проблемы личного характера, с которыми сталкиваются учащиеся. В целях конфиденциальности, каждый участник должен был находиться в отдельной комнате, и экспериментаторы не должны слушать их беседу. Каждый участник был направлен в одну из небольших комнат, подсоединенных к единому переговорному устройству, и ему было поручено использовать эту систему связи с пятью другими участниками. Затем ученые попросили каждого представиться. Один из участников, Джон (сообщник ученых), упомянул, что у него были проблемы с эпилептическими припадками, которые иногда могут быть вызваны стрессом. Он предупредил, что если вдруг он начнет невнятно произносить слова, то очень важно, чтобы кто-то обратился за помощью.

Затем исследователи рассказали о ключевом моменте этого исследования. Половине участников сказали, что все члены группы могут услышать других участников беседы с помощью переговорного устройства. Другой половине сказали, что аппарат связи у Джона был неисправен и что они единственные, кто мог слышать то, что он говорил, поэтому должны повторить все его слова для группы. Как вы, вероятно, догадываетесь, через несколько минут после начала разговора речь Джона стала невнятной, и он попросил о помощи. Кто пришел помочь ему? Для начала, хорошие новости: 85 % участников, которым сказали, что они единственные, кто слышит Джона, немедленно вышли из комнаты, чтобы позвать на помощь. (Интересно, о чем думали остальные 15 %.) Эти люди, по всей видимости, верили, что они единственные, кто знал, что Джон был в шаге от приступа, поэтому чувствовали ответственность и знали, что им нужно действовать.

Но плохая новость заключается в том, что среди тех, кому сказали, что все могут слышать Джона, реакция была значительно ниже. Из участников, которые считали, что четверо других людей могут слышать Джона, только 31 % покинули комнату в течение шести минут. Остальные, должно быть, думали, что кто-то другой окажет помощь, и не чувствовали ответственности за то, что не сделали это сами. Исследование Дарли и Латане было разработано для создания экспериментальной модели, имитирующей события, которые происходят в реальном мире, когда прохожие сталкиваются с чрезвычайной ситуацией. Они знают, что окружающие в курсе событий, но не знают, как реагировать. Они обнаружили, что люди с большей вероятностью помогут, если чрезвычайная ситуация произойдет в присутствии лишь одного человека, кто понимает всю ответственность по принятию мер, чем если бы ситуация произошла в присутствии группы людей. В таком случае каждый человек, скорее всего, будет ждать, пока кто-нибудь другой не сделает первый шаг.

Но наиболее интересный вывод этого исследования заключался в том, что хотя большинство людей в коллективе не обращались за помощью, они также не соответствовали стереотипу бессердечного прохожего, который игнорирует чрезвычайную ситуацию. Когда экспериментатор входил в комнату в конце опыта, многие участники выражали свою обеспокоенность по поводу Джона, спрашивая, все ли в порядке и позаботятся ли о нем. Они также проявляли признаки физического возбуждения, такие как потливость и дрожание рук. Если они были так обеспокоены, почему ничего не сделали? Дарли и Латане утверждали, что участники, которые не оказали помощь, не приняли окончательного решения, что не помогут. Напротив, они, казалось, находились в состоянии нерешительности. Участники группы, возможно, перебирали различные варианты в своих мыслях, пытаясь решить, что делать. Поскольку им не нужно было действовать, они, вероятно, задумывались о причинах бездействия. Возможно, кто-то другой уже оказал помощь, и в этом случае их собственные действия создадут лишь неразбериху. Возможно, обращение за помощью было бы чрезмерной реакцией, и им было неловко. Возможно, выход из комнаты каким-то образом испортил бы эксперимент. Те люди, кто был в комнате по одному, не размышляли, поскольку понимали, что они единственные, кто может помочь. В результате их ответственность была очевидной.

Это открытие показало, что люди с гораздо меньшей вероятностью будут помогать, когда находятся в группе. Это неоднократно демонстрировалось на реальных примерах. Вот несколько из них:

• Группа подростков в Коко, штат Флорида, видела, как человек тонул в пруду. Никто не пытался помочь или позвать на помощь[39]39
  T. Theisen, “Florida teens heard on video mocking, laughing at man as he drowns in pond, authorities say,” Orlando Sentinel, July 20, 2017, https://www. orlandosentinel. com/news/os-cocoa-drowning-20170720-story. html.


[Закрыть].

• Студент Университета штата Флорида потерял сознание после того, как выпил много бурбона. Его положили на диван. Он лежал без сознания, когда члены братства продолжали пить, веселиться и играть в бильярд рядом с ним. Он был найден мертвым на следующее утро[40]40
  E. Levensen, “Fraternity pledge died ‘alone in a room full of people’ at party,” CNN, December 21, 2017, https://www. cnn. com/2017/12/20/us/fsu-fraternity-pledge-death-grand-jury/index. html.


[Закрыть].

• Мужчина пытался сорвать хиджаб с головы мусульманки в переполненном торговом квартале Лондона. Несколько покупателей наблюдали за нападением, но никто не вызвался помочь[41]41
  D. Boyle, “Muslim women’s hijab grabbed by man who tried to pull off head scarf in London’s Oxford Street,” Telegraph, October 18, 2016, https://www. telegraph. co. uk/news/2016/10/18/muslim-womans-hijab-grabbed-by-man-who-tried-to-pull-off-headsca/.


[Закрыть].

• Двухлетнюю девочку в Китае сбила машина. Больше семи минут она лежала, истекая кровью, в то время как по меньшей мере 18 человек прошли мимо нее[42]42
  “Chinese toddler left for dead in hit-and-run crash dies,” BBC, October 21, 2011, https://www. bbc. com/news/world-asia-pacific-15398332.


[Закрыть].

• В Индии женщина была изнасилована средь бела дня. Многие люди прошли мимо, пока продолжалось нападение, и ничего не сделали, чтобы остановить насильника[43]43
  G. Pandey, “India rape: Bystanders ignored Vishakhapatnam attack,” BBC, October 24, 2017, https://www. bbc. com/news/world-asia-india-41736039.


[Закрыть].

Во всех этих случаях случайные прохожие могли и, пожалуй, должны были оказать помощь.

Мы видим тенденцию к групповому бездействию даже у маленьких детей. Мария Плетнер из Института эволюционной антропологии Макса Планка с группой коллег разработали исследование, чтобы проверить, восприимчивы ли маленькие дети к «эффекту свидетеля» и понять, какие факторы определяют их поведение[44]44
  M. Plötner, H. Over, M. Carpenter, and M. Tomasello, “Young children show the bystander effect in helping situations,” Psychological Science 26, no. 4 (2015): 499–506.


[Закрыть]. В этом исследовании, пятилетним детям предложили нарисовать картинку, а затем им преподнесли ситуацию, в которой экспериментатор нуждался в их помощи. Экспериментатором выступала сама Мария. Для того чтобы проверить, влияет ли на вероятность оказания помощи ребенком «размытие ответственности» или социальные факторы (неуверенность в том, что ситуация требует помощи, или стеснение перед другими), исследователи установили три условия:

1. Ребенок был один;

2. Ребенок был в группе с двумя другими детьми, которые были физически способными помочь (состояние свидетеля);

3. Ребенок был в группе с двумя другими детьми, которые физически не могли помочь (состояние, недоступное для свидетеля), потому что они сидели за низкой стеной.

При этом детям, которые подверглись тестированию, заранее было сказано, что они не должны помогать экспериментатору. Спустя тридцать секунд, как ребенок начал рисовать, Мария «случайно» опрокинула стакан воды, разлив его на пол. Она ясно дала понять, что расстроилась, тяжело вздохнула и сказала «упс». Мария начала показывать на бумажные полотенца, которые лежали на полу перед ребенком. Но дотянуться он до них не мог. Экспериментатор должен был определить, как быстро подойдет какой-нибудь ребенок (если вообще подойдет) помочь ей вытереть воду.

Исследователи обнаружили, что дети, которые были наедине с экспериментатором, были более склонны помогать и делали это гораздо быстрее, чем те, которые были в группе с другими детьми, которые также были способны помочь. Это типичный вывод из исследований вмешательства посторонних, который проводился с взрослыми. Но что же произошло в третьем случае, когда дети были в группе с другими детьми, которые были не способны помочь? Эти дети помогали так же охотно и быстро, как и дети, которые были одни.

Чтобы основательнее понять динамику игры, ученая кратко поговорила с каждым ребенком в конце исследования. Она спрашивала их, действительно ли экспериментатор нуждался в помощи, кто должен был ему помогать; как они понимали, кто должен был помогать, и знали ли они, как помочь экспериментатору.

Во всех трех случаях большинство детей признали, что должны были помочь. Но дети не чувствовали равной ответственности за оказание такой помощи: 53 % детей как из первой, так и из второй группы, сообщили, что помогать было их задачей, по сравнению только с 12 % детей, которые были в группе с другими возможными помощниками. Исследователи также обнаружили разницу в детских отчетах о том, знали ли они, как помочь. Почти половина – 47 % детей, находившихся в роли свидетеля, сообщили о том, что они не знали, как помочь, в противовес только 10 % тех детей, кто был один, и 0 % из детей, находившихся в третьей группе. Учитывая, что необходимая помощь была довольно простой – подать экспериментатору бумажные полотенца, – кажется вероятным, что дети, которые сказали, что не знают, как помочь, пытались объяснить свое бездействие исследователю и/или себе. Даже эти пятилетние дети, похоже, поняли, что им следовало бы оказать помощь и постараться найти способ оправдать свое поведение.

«Дети в нашем исследовании помогали очень активно только тогда, когда на них явно лежала ответственность, – заключила Плетнер. – Выводы свидетельствуют о том, что дети этого возраста учитывают вес ответственности, когда принимают решение помочь»[45]45
  Association for Psychological Science, “Children less likely to come to the rescue when others are available,” ScienceDaily, March 24, 2015, https://www. sciencedaily. com/releases/2015/03/150324132259. htm.


[Закрыть]. Но когда были и другие участники, которые могли бы также оказать помощь, дети были вполне готовы сидеть сложа руки и ждать, когда вместо них помогут другие. Исследование показало, что дети младшего возраста, безусловно, готовы помочь, когда они чувствуют ответственность.

Как известно любому родителю нескольких детей, они часто пренебрегают ответственностью, когда есть другие потенциальные помощники. Каждый ребенок значительно больше готов помогать, когда больше некому. В конце концов, зачем подметать стекло от разбитого стакана, если ваш брат может сделать это?