Текст книги "Громкое молчание хороших людей. Буллинг, троллинг, харассмент и другие поводы остаться в стороне"

Нежелание вмешиваться в происходящее имеет свои преимущества, так как обычно это влечет за собой определенные социальные издержки. Все это отражает основное человеческое желание предотвратить любую боль. Нейроученые недавно обнаружили, что наш мозг реагирует на социальную боль (вы с кем-то расстались или вас отвергло общество) так же, как на физическую (порез пальца, вывих лодыжки)[103]103
  N. I. Eisenberger, “The neural bases of social pain: Evidence for shared representations with physical pain,” Psychosomatic Medicine 74, no. 2 (2012): 126–135.


[Закрыть].

В одном из первых исследований, которое демонстрирует неврологическое сходство между социальной и физической болью, Наоми Эйзенбергер и Мэтью Либерман в Калифорнийском университете, и Киплинг Уильямс в Университете Маккуори в Австралии создали интерактивную виртуальную игру «Cyberball»[104]104
  N. I. Eisenberger, M. D. Lieberman, and K. D. Williams, “Does rejection hurt? An fMRI study of social exclusion,” Science 302, no. 5643 (2003): 290–292.


[Закрыть]. Участники играли, находясь в МРТ-сканере. Им сказали, что их противники также играли в сканерах. (На самом деле игра была установленной компьютерной программой.) В первом раунде игры участник и два других (компьютерных) игрока одинаково кидали и получали мяч. Во втором раунде два других игрока первоначально играли с участником эксперимента. Они перекидывались мячом семь раз, но затем бросали мяч исключительно друг другу всю оставшуюся игру, что составило примерно сорок пять бросков. Фактически они исключили участника из игры. Данные анкеты, собранные в конце исследования, были неудивительными. Участники чувствовали себя отвергнутыми и проигнорированными. Затем исследователи изучили модели активности в мозге, чтобы увидеть, как социальное изгнание прогрессировало. Когда участников исключили, две части мозга – передняя поясная кора (ППК) и островковая доля мозга – показали повышенную активность. Эта модель очень похожа на ту, которую можно увидеть в исследованиях физической боли людей. Считается, что ППК работает как система сигнализации для мозга, указывающая на «что-то здесь не так». Передняя островковая доля участвует в регуляции боли и негативных эмоций. Для дальнейшего изучения неврологической связи между чувством социального отчуждения и физической болью, исследователи попросили участников сообщить, насколько остро они испытывали социальную боль – чувство отверженности и невидимости во время игры «Cyberball». Те, кто говорил, что чувствует себя более отвергнутым и несчастным, демонстрировали большую активность именно в тех частях мозга, которые отвечают за физическую боль. И хотя это исследование было первым, которое продемонстрировало, что социальная изоляция и физическая боль активируют те же самые части мозга, детальное погружение в исследование мы увидим в главе 9.

Если социальная и физическая боли действительно ощущаются одинаково, то можно подумать, что препараты, которые используют для уменьшения головных и мышечных болей, также уменьшают и социальную боль. Чтобы проверить эту гипотезу, Натан Деволл и его коллеги попросили 62 студента ежедневно в течение трех недель фиксировать, как часто их чувства задеты[105]105
  C. N. DeWall, G. MacDonald, G. D. Webster, C. L. Masten, R. F. Baumeister, C. Powell, et al., “Acetaminophen reduces social pain: Behavioral and neural evidence,” Psychological Science 21, no. 7 (2010): 931–937.


[Закрыть]. Все участники получили таблетку для ежедневного приема. Половина участников получила ацетаминофен с активным ингредиентом тайленолом или парацетамолом, а другая половина – плацебо. (Люди не знали, какие таблетки им дали.) В течение трех недель, те, кто получил ацетаминофен, демонстрировали снижение уровня обиды, предполагая, что простой безрецептурный препарат, уменьшающий физическую боль, может также уменьшить и социальную (Прежде чем вы начнете поощрять прием этого препарата социально тревожными подростками, помните, что он может иметь серьезные побочные эффекты.).

Недавние исследования показали, что это популярное обезболивающее также уменьшает возможность чувствовать боль другого человека[106]106
  D. Mischkowski, J. Crocker, and B. M. Way, “From painkiller to empathy killer: Acetaminophen (paracetamol) reduces empathy for pain,” Social Cognitive and Affective Neuroscience 11, no. 9 (2016): 1345–1353.


[Закрыть]. Психологи в Университете штата Огайо и Национальном институте здравоохранения дали студентам один из двух напитков: один содержал 1000 мг ацетаминофена, другой – раствор плацебо. Через час после того, как лекарство подействовало, студенты прочитали восемь историй о том, как кто-то испытывает социальную или физическую боль. В одном случае умирает отец человека, в другом – кто-то получил серьезный порез ножом. Студенты оценили, насколько сильно человек в каждой истории чувствовал боль.

Студенты, которые принимали обезболивающее, с постоянством оценивали боль и страдания главного героя как менее серьезные, чем те, кто принимал плацебо.

Во втором исследовании ученые снова дали одной группе студентов ацетаминофен, а другой – плацебо. Затем попросили их представить себе опыт других студентов, которые испытывают два типа боли: физическую – один подвергается громкому звуку белого шума – и социальную – другой исключен в онлайн-игре. Опять же, рейтинги боли других были ниже среди студентов, которые получили болеутоляющее средство.

«Эти выводы подразумевают, что боль других людей не кажется такой уж большой проблемой, когда вы принимаете ацетаминофен, – заключил Доминик Мишковски, ведущий автор этого исследования. – Если вы спорите со своим супругом после принятия ацетаминофена, то это исследование предполагает, что вы, возможно, меньше понимаете, какими действия вы задели чувства партнера»[107]107
  “When you take acetaminophen, you don’t feel others’ pain as much,” Ohio State News, May 9, 2016, https://news. osu. edu/when-you-take-acetaminophen-you-dont-feel-others-pain-as-much/.


[Закрыть].

Кажется, что обычные обезболивающие имеют психологические побочные эффекты. Они тормозят наше восприятие и способность сопереживать болезненному опыту других людей. В буквальном смысле, ацетаминофен уменьшает способность чувствовать боль другого человека. Мы знаем, что социальные последствия плохого поведения – неприятия или насмешки – ощущаются очень плохо. Эти исследования говорят нам, что люди больше не могут игнорировать социальную боль или даже страх социальной боли так, как они могут игнорировать боль растянутой лодыжки или сильную головную боль. Как мы увидим в главе 5, эту боль еще труднее игнорировать, когда нами пренебрегают не просто случайные незнакомцы, а члены наших социальных групп: одноклассники, товарищи по команде, коллеги, члены нашей религиозной общины или политической партии[108]108
  T. L. Huston, M. Ruggiero, R. Conner, and G. Geis, “Bystander intervention into crime: A study based on naturally-occurring episodes,” Social Psychology Quarterly 44, no. 1 (1981): 14–23.


[Закрыть].

Модель «возбуждение/затраты/вознаграждение» описывает рациональные расчеты, во время которых большинство людей решают, действовать или нет. Этот процесс приводит нас к бездействию, если мы сознательно или подсознательно приходим к выводу, что риски действий слишком высоки. Но иногда люди вмешиваются, даже когда цена слишком высока[109]109
  A. Fantz, “Cub Scout leader, ex-teacher confronted London terrorist,” CNN, May 24, 2013, https://www. cnn. com/2013/05/23/world/europe/uk-woman-terrorists/index. html.


[Закрыть].

Что отличает этих людей? Тед Хьюстон и его коллеги в Пенн Стейт опросили 32 человека, которые вмешались в опасную ситуацию – ограбление, и сравнили их с теми, кто не вмешался. На самом деле 63 % тех, кто принял меры, прошли подготовку по спасению жизни. В них не было ничего уникального. Просто они обладали разными жизненными навыками. Даже относительно низкий уровень подготовки может дать людям мужество действовать в чрезвычайной ситуации.

В мае 2013 года Ингрид Лойо-Кеннет сошла с автобуса, чтобы помочь человеку, который истекал кровью лежа на улице. Она связывала свои действия с тренировками по оказанию первой помощи, которые получила в качестве лидера клуба скаутов. В марте 2017 Стюарт Грэм сделал искусственное дыхание человеку, который потерял сознание и упал с велосипеда во время тренировки[110]110
  E. D. Murphy, “Bystander performs CPR at gym, saves man’s life,” © Portland Press Herald [Maine], posted on EMS1. com, April 6, 2017, https://www. ems1. com/ems-products/cpr-resuscitation/articles/227897048-Bystander-performs-CPR-at-gym-saves-mans-life/.


[Закрыть]. Благодаря пройденным ранее курсам по искусственному дыханию, он смог быстро отреагировать и спасти жизнь человеку.

Эти примеры указывают на важную роль профессиональной подготовки в решимости людей, когда они сталкиваются с реальными чрезвычайными ситуациями. Но эта подготовка может также дать людям навыки, необходимые для повседневных ситуаций: от старшеклассников, которые говорят хулиганам остановиться, до менеджеров хедж-фонда, которые контролируют представителей инсайдерской торговлей. Что включает в себя эта подготовка? В следующих главах я опишу некоторые конкретные методы, которые были признаны эффективными. Но сначала давайте посмотрим, что чувствуют люди, когда их заставляют подчиняться.

Глава 5
Власть социальных групп

4 февраля 2017 года второкурснику Тимоти Пьяцца дали выпить восемнадцать напитков за восемьдесят две минуты (1 напиток за 4 минуты), в рамках обряда посвящения в студенческое братство. Около 11 вечера он упал с лестницы головой вниз. Тимоти потерял сознание и получил тяжелые травмы, в том числе и большой синяк на животе. Многие члены братства знали, что он был в очень плохом состоянии. Но только через 12 часов после падения кто-то набрал 911. Когда Тимоти, наконец, оказался в больнице, у него обнаружили разрыв селезенки, сильное брюшное кровотечение и повреждения мозга. Он умер на следующий день.

Смерть Тимоти Пьяцца – это настоящая трагедия. Но, к сожалению, она не уникальна. Практически каждый год, из-за традиции посвящения в братство умирает студент колледжа. Дедовщина в братстве исходит от обычных молодых людей, членов студенческих сообществ. Фактически, Тимоти решил присоединиться к этому братству, потому что многие из его членов были серьезными студентами – инженерами и биологами. Это сообщество также участвовало в общественных работах. Поверьте, такие братства не состоят из бессердечных психопатов. Однако истории о смертях по неосторожности все время повторяются. Многие молодые люди знают, что кто-то находится в беде и срочно нуждается в медицинской помощи, но ничего не делают.

В главе 4 рассматриваются определенные риски, которые связаны с противостоянием недобросовестному поведению. Социальные издержки такой борьбы могут быть еще значительнее, если противостоять плохому поведению в собственной социальной группе. Эти издержки мешают большинству из нас выступать против членов своего сообщества – от членов братства, которые издеваются над новичками, до коллег, которые смеются над оскорбительными высказываниями. Цена настолько высока, что мы даже будем игнорировать представителя нашего круга, чтобы защитить остальных. Почему так сложно бросить вызов членам своего сообщества? Недавние исследования в нейробиологии показали, что желание соответствовать нормам нашей социальной группы фактически встроены в мозг. Практически, для нас гораздо удобнее вписаться и быть своим, чем выделяться.

В 1950-х годах Соломон Аш, психолог-первопроходец, был известен своими исследованиями, которые демонстрировали, как общество оказывает давление на человека, чтобы тот ему соответствовал. Он набрал людей для участия в эксперименте. Им сказали, что это было исследование «визуальной дискриминации»[111]111
  S. E. Asch, “Effects of group pressure upon the modification and distortion of judgment,” in Groups, Leadership and Men, ed. H. Guetzkow, 177–190 (Pittsburgh: Car ne gie Press, 1951).


[Закрыть]. Проект этого известного эксперимента был прост: участникам было предложено взглянуть на основную линию, а затем на три другие, и определить, какая из трех линий сравнения была одинаковой длины с основной. Это простая задача, и когда люди делают это самостоятельно, они практически не совершают ошибок.

Ашу было интересно определить, будут ли люди давать заведомо неправильные ответы, чтобы вписаться в группу. Он нанял студентов-мужчин для выполнения этой задачи. В игре принимали участие несколько групп по восемь человек. Но по факту, настоящим участником был только один. Все остальные были сообщниками опыта. Каждый давал свой ответ вслух. Ответ испытуемого был последним. В большинстве испытаний, каждый давал правильный ответ. Но в некоторых случаях все сообщники давали один и тот же неправильный ответ.

Представьте себе ситуацию: первый человек дает явно неверный ответ, и вы почти смеетесь, настолько это очевидная ошибка. Но затем другой человек дает тот же ответ. Потом и все остальные. В таком случае, что вы подумаете? И что особенно важно, что сделаете?

Более одной трети (37 %) времени испытуемые давали неправильный ответ, чтобы соответствовать остальным членам группы. Половина из них давала неправильный ответ, по крайней мере, половину времени эксперимента. Примечательно то, что у участников не было потребности вписаться в жизнь других людей. Они не были друзьями, сокурсниками или коллегами. Тем не менее, даже в этой группе незнакомцев студенты колледжа давали ответы, зная, что они неверные, только чтобы соответствовать. Ученый был весьма обеспокоен результатами.

«Мы обнаружили, что тенденция к соответствию в нашем обществе настолько сильна, что вполне образованные и здравомыслящие люди фактически называют черное белым. И это проблема», – писал он.

Подытожим: исследование Аша и подобные эксперименты дают нам веские доказательства того, что иногда люди дают заведомо неверные ответы, чтобы просто стать частью группы. Нужно признать, что эта экспериментальная парадигма искусственная. И последствия неверного ответа весьма незначительны. Большинство людей не особо беспокоятся, если экспериментатор сочтет, что они плохо и неверно оценивают длину линий.

Если ставки высоки, разве мы меньше подчиняемся? Или то, что нас просят оценить, более важно для нас и нашего самовосприятия? Если кратко, то ответ нет. Последующие исследования показали, что наша социальная группа влияет на все виды отношений и поведения – от песен, которые мы любим, до еды, которую потребляем.

Ученые Колумбийского университета хотели изучить, как социальные нормы влияют на музыкальный вкус подростков[112]112
  M. J. Salganik, P. S. Dodds, and D. J. Watts, “Experimental study of inequality and unpredictability in an artificial cultural market,” Science 311, no. 5762 (2006): 854–856.


[Закрыть]. Более четырнадцати тысяч подростков пригласили участвовать в изучении музыкальных предпочтений через интернет. Половину из них попросили прослушать малоизвестные рок-песни и скачать те, которые им нравятся. У них не было никакой информации о песнях на сайте, где неизвестные группы выкладывают свою собственную музыку. Другую половину попросили послушать те же самые малоизвестные песни, но им также показали, сколько раз эту песню загружали другие пользователи (показатель ее популярности). Знание того, что многие люди скачали определенную песню, значительно повысило вероятность загрузки конкретной песни участниками. Это четко указывает на то, что тинэйджеры полагались на рейтинги других, когда решали, какие песни скачать.

Нам важно, что думают другие. Но мы не оцениваем все мнения одинаково. Как показали бесчисленные исследования за эти годы, на нас особенно влияют мнения членов нашей группы. Сюзанн Хиггс из Бирмингемского университета и Эрик Робинсон из Ливерпульского обнаружили, что студентки, узнавшие, что другие девушки в колледже не любят апельсиновый сок, позже сообщили, что сами не особо его любят[113]113
  E. Robinson and S. Higgs, “Liking food less: The impact of social influence on food liking evaluations in female students,” PloS One 7, no. 11 (2012): e48858.


[Закрыть]. Информация о том, что студенты-мужчины не любят апельсиновый сок, не слишком повлияла на мнение девушек. Нас заботит идея соответствия людям в нашей социальной группе – группе студенток, например. Естественно, мы готовы поменять свое мнение в соответствии с условиями данной группы.

На людей, которые не отвечают требованиям группы, оказывается очень сильное давление[114]114
  R. B. Cialdini, R. R. Reno, and C. A. Kallgren, “A focus theory of normative conduct: Recycling the concept of norms to reduce littering in public places,” Journal of Personality and Social Psy chol ogy 58, no. 6 (1990): 1015–1026; A. W. Kruglanski and D. M. Webster, “Group members’ reactions to opinion deviates and conformists at varying degrees of proximity to decision deadline and of environmental noise,” Journal of Personality and Social Psychology 61, no. 2 (1991): 212–225; S. Schachter, “Deviation, rejection, nd communication,” Journal of Abnormal and Social Psy chol ogy 46, no. 2 (1951): 190–207.


[Закрыть]. Они часто подвержены таким негативным последствиям, как смущение, неловкость и враждебное отношение со стороны других.

Даже наблюдая за тем, как кто-то другой подвергся осуждению, что вызывает неприятные чувства, мы можем сравнивать себя с ним.

В подтверждение того, что страх неприятия может привести к подражанию другим участникам группы, исследователи поручили студентам колледжа посмотреть одно из трех юмористических видео[115]115
  L. M. Janes and J. M. Olson, “Jeer pressures: The behavioral effects of observing ridicule of others,” Personality and Social Psychology Bulletin 26, no. 4 (2000): 474–485.


[Закрыть]. В первом видео (высмеивание других (1)) один человек смеялся над внешностью другого, говоря: «У него было так много прыщей, что мы называли его «пицца-лицо». Второе видео (высмеивание себя (2)) показало человека, который говорил: «Когда я был тинэйджером, у меня было так много прыщей, что они называли меня «пицца-лицо». В третьем видео (нейтральное условие (3)) фигурировал комик с шутками, которые не были направлены на кого-либо. Затем всем участникам показали несколько мультфильмов и попросили оценить, насколько каждый из них был смешным. Другие студенты уже оценили мультфильмы как очень смешные, либо совсем несмешные.

Прямо перед тем, как участники оценивали мультфильмы, им сказали, что их ровесники уже якобы дали им оценку. Но им дали информацию, полностью противоположную фактическому рейтингу. Что же показали их собственные рейтинги?

Те, кто смотрел видео, где высмеивали человека (1), больше соответствовали предполагаемым оценкам своих сверстников, чем те, кто смотрел видео с высмеиванием себя (2) и нейтральное видео (3). Эти люди посчитали несмешной мультфильм смешным, и наоборот. В итоге все, что напоминает нам о том, что нас высмеивают, – форма социального неприятия – усиливает наше стремление соответствовать. Исследование также дает информацию о том, каким образом хулиганы могут добиться большего соответствия группе при помощи насмешек.

Мы активно заинтересованы как в понимании, так и в соблюдении норм нашей группы. Мы опасаемся последствий вовлечения нас в непотребные действия, особенно когда они совершаются членами нашей социальной группы. Это мешает высказываться в необходимых ситуациях: когда студент распространяет рейтинг тел сокурсниц, когда родственник позволяет себе гомофобные высказывания за столом на День благодарения, или когда коллега делает оскорбительные замечания во время встречи. Это также объясняет, почему члены религиозных и политических групп становятся терпимы к поведению, которое считается недопустимым за пределами этой социальной группы.

Нейроученые нашли убедительные доказательства того, что под воздействием неврологических факторов мы следуем за толпой. В исследовании, которое провели в Университетском колледже Лондона, анализировалась активность мозга в случаях, когда субъекты считали, что их собственные музыкальные предпочтения совпадают или не совпадают с предпочтениями экспертов. Ученые попросили участников перечислить двадцать песен, которые им понравились[116]116
  D. K. Campbell-Meiklejohn, D. R. Bach, A. Roepstorff, R. J. Dolan, and C. D. Frith, “How the opinion of others affects our valuation of objects,” Current Biology 20, no. 13 (2010): 1165–1170.


[Закрыть]. Затем они поместили каждого человека в ФМРТ-сканер и сыграли одну песню из их списка и одну малоизвестную песню, которую те не слышали. Испытуемых попросили выбрать, какую из двух песен они предпочитают, а затем сказали, какую из песен два предполагаемых «музыкальных эксперта» оценили выше.

Результаты были весьма убедительны. Нам приятно знать, что наши взгляды разделяют и другие люди. Особенно если они компетентны в этом вопросе. Участники исследования, которые узнали, что их предпочтения совпали с экспертом, показали большую мозговую активность, чем в случае, когда эксперт предпочел другую песню. Мозговая активность наблюдалась в переднем полосатом теле. Это часть мозга, которая активируется, когда мы выигрываем деньги или едим шоколад. Она отвечает за обработку нашего позитивного опыта и эмоций. Активность была еще сильнее, когда оба эксперта выбрали ту же песню, что и испытуемый. Это исследование одним из первых показало, что нейронные механизмы играют важную роль в создании социального соответствия.

Другое исследование показало, что мозг также реагирует по-разному, когда наши мнения подтверждаются мнениями ровесников. Анна Шестакова и ее коллеги из Санкт-Петербургского Государственного университета попросили женщин оценить привлекательность более двухсот других женщин на основе фотографий[117]117
  A. Shestakova, J. Rieskamp, S. Tugin, A. Ossadtchi, J. Krutitskaya, and V. Klucharev, “Electrophysiological precursors of social conformity,” Social Cognitive and Affective Neuroscience 8, no. 7 (2013): 756–763.


[Закрыть]. После того, как они сформировали свой собственный рейтинг, участникам сообщили о среднем рейтинге, который, предположительно, дали другие женщины. В ходе некоторых экспериментов участникам сказали, что их рейтинги весьма схожи с рейтингами других, а в других опытах – что рейтинги отличаются. Исследователи оценили реакцию участников на то, что другие согласны или не согласны с их рейтингами, используя электроэнцефалографию для измерения потенциалов, связанных с событиями (ПСС), – малых напряжений, которые генерирует мозг в ответ на раздражители. Затем участникам предоставили возможность повторно оценить изображения, измеряя характер активности мозга. Результаты были ожидаемы. Когда участники думали, что другие не согласны с их рейтингами, они изменили свои оценки, чтобы в большей степени соответствовать рейтингам всей группы. Однако более удивительным и откровенным был их нейронный ответ. Когда женщинам говорят, что их рейтинги противоречат рейтингам других, ППС оказываются значительно более отрицательными, чем когда они узнают, что рейтинги совпадают. Когда их мнения расходились с мнениями членов группы, срабатывал нейронный ответ, который указывал на допущенную ошибку, которую нужно исправить.

Исследования с использованием данных ФМРТ, которые исследуют активацию различных частей мозга, а не только электрическую активность на поверхности, выявили сопоставимые результаты. В исследовании использовали процедуру, аналогичную описанной выше. Ученые попросили женщин оценить привлекательность других женщин по фотографии. Участникам также показали, как те же фотографии оценили другие[118]118
  V. Klucharev, K. Hytönen, M. Rijpkema, A. Smidts, and G. Fernández, “Reinforcement learning signal predicts social conformity,” Neuron 61, no. 1 (2009): 140–151.


[Закрыть].

Данные ФМРТ показали, что, когда участники узнали, что их оценки отличаются от оценок других, была активирована ростральная часть передней поясной коры и верхняя часть полосатого тела. Эти части мозга обрабатывают результаты поведения, социального обучения и вознаграждения. Модели нервной активации, найденные в этом исследовании, были похожи на те, что наблюдались, когда кто-то совершает ошибку во время обучения. Эта модель мозговой активности – по сути, способ мозга сказать: «Вы совершили ошибку, пожалуйста, исправьте ее». Когда участники исследования признавали, что их оценки отличаются от других, они, как правило, корректировали свои, чтобы привести их в соответствие с оценками группы. Чем больше нейронный сигнал указывает на «ошибку», тем больше изменение в оценке.

Как отмечает ведущий автор этого исследования Василий Ключарев, эти выводы показывают, что наш мозг «сигнализирует о том, что, возможно, является самой фундаментальной социальной ошибкой – слишком отличаться от других»[119]119
  Cell Press, “Brain mechanisms of social conformity,” ScienceDaily website, January 16, 2009, https://www. sciencedaily. com/releases/2009/01/090114124109. htm.


[Закрыть]. Это помогает объяснить, почему мы пытаемся соответствовать. Этот процесс приятен, а отклонение от группы определенно нет.