Текст книги "Будь моим этой ночью"

– Нет, Матти, я в полном порядке. Не смей чувствовать себя виноватой. И раз уж вам троим так интересно, то да, я действительно думала о мистере Шапеле. Вы довольны?

Джорджиана, судя по ее виду, довольной отнюдь не была.

– Не о мистере Грее? Странно, дорогая. Очень странно.

Матильда, нахмурившись, взглянула на нее:

– Мистер Шапель – очень красивый мужчина. И в его облике есть нечто интригующее.

– Как раз то, что тебе больше всего нравится в мужчинах. – Тон Джорджианы был полон сарказма. – Кроме того, он блондин. – Это прозвучало в ее устах, как ругательство.

– Не будь такой колючкой, – сухо отозвалась Матильда.

– Он чуть было не поцеловал меня вчера вечером, – вдруг выпалила Прю.

Это признание тотчас положило конец перебранке сестер, и все трое, одна за другой, повернули головы в сторону самой младшей – той, кого они по привычке до сих пор звали «малышкой».

– Он… что?

– Ты была с ним наедине?

– И ты ему не позволила?

Вопросы обрушились так стремительно, что Прю не могла разобрать, кто из сестер что сказал – хотя она была почти уверена, что ее отказ Шапелю больше всех шокировал Матильду. Чем больше Прю думала о вчерашнем происшествии, тем больше сомневалась в своем рассудке. Подумать только, что еще немного, и она могла бы почувствовать прикосновение этих красивых губ к своим…

– Вчера вечером мы вместе были в библиотеке и пили чай. Я гадала ему на чайных листьях.

Прю не стала упоминать, что увидела в его чашке себя. Это дало бы сестрам слишком много пищи для пересудов, а ей – надежду, не имевшую под собой никаких оснований.

– Значит, он попытался тебя поцеловать за то, что ты гадала ему на листьях? – Джорджиана хихикнула, бросив беглый взгляд на Матильду. – Что за интересный способ гадать!

Матильда не обратила на нее внимания.

– Хотя я и нахожу мистера Шапеля весьма… э-э-э… интересным мужчиной, ты и сама знаешь, что не стоило оставаться с ним наедине. Это против приличий.

Лоб Прю пересекла хмурая складка.

– Приличий? Последние шесть месяцев вы трое только и делали, что пытались сбыть меня на руки любому мужчине, который попадался вам на глаза, а теперь пытаетесь учить меня приличиям?

Матильда пожала плечами, однако не решилась встретиться взглядом с Прю.

– Те джентльмены, которых мы для тебя выбрали, дорогая, не внушали таких опасений, как мистер Шапель.

Опасений? Да, пожалуй, временами присутствие Шапеля подавляло, и ей приходилось его остерегаться, но с недавних пор оно также приносило утешение.

– Когда ты сказала, что он пытался тебя поцеловать, не имела ли ты в виду, что он хотел навязаться тебе силой, дорогая?

Прю потрепала сестру по колену Этот жест, похоже, разгладил морщинки беспокойства на лице Матильды.

– Вовсе нет. Он вел себя как истинный джентльмен.

По большей части это было правдой. Однако истинный джентльмен вряд ли попытался бы ее поцеловать.

– Какое разочарование! – вздохнула Джорджиана. – Возможно, он не так опасен, как я полагала.

Прю уставилась на нее:

– Может быть, вы все же придете наконец к соглашению? Сначала вы были раздосадованы тем, что он пытался навязаться мне силой, а теперь, похоже, разочарованы, что он этого не сделал.

Джорджиана изобразила возмущение:

– Боже правый, конечно же, я не разочарована тем, что он не стал тебе навязываться! Ты же моя любимая младшая сестренка. Если я чем-то и разочарована, то лишь тем, что он не попытался навязать себя мне!

От ее шаловливой улыбки вся комната наполнилась дружным смехом. Четыре сестры все еще смеялись, когда неожиданно раздался стук в дверь и Маркус просунул голову в щель. Он был весь покрыт грязью, а выражение его лица было таким, что Прю сразу почувствовала тяжесть внутри.

– В чем дело, Маркус? – Ее голос чуть заметно дрогнул.

– Ночью на месте раскопок произошел обвал.

Глава 8

Луна высоко в небе напоминала большой серебряный шар, когда Шапель приблизился к месту раскопок Прю. Несмотря на скудное освещение, он прекрасно видел. Ночь была его излюбленным временем суток, и он ощущал разницу между мраком и светом дня так же отчетливо, как между песком и шелком. Как бы ему ни хотелось порой снова насладиться теплом солнечных лучей, он даже в мыслях не променял бы его на ту радость, которую доставляли ему ночные часы. Эта разница была подобна разнице между поцелуем Прю и отказом от этого блаженства – а уж ее-то он не заметить никак не мог.

Он также не мог не заметить присутствия человека, стоявшего за нагромождением камней на вершине холма. Даже если бы ночной ветерок не доносил до него его запах, Шапель без труда узнал бы в нем Маркуса Грея. По какой-то причине Шапель испытывал почти родственное чувство к этому юноше, несмотря на то что любопытство последнего порой вызывало досаду. Само собой, Маркус Грей не представлял для него угрозы – лишь очень немногие смертные способны с ним совладать. Однако Маркус мог представлять угрозу для Прю, и уже по одной этой причине Шапель не доверял ему. Если только Грей осмелится предать Прю, то, как бы много он ни значил в ее жизни, Шапель убьет его без малейших колебаний.

– Похоже, у вас сегодня был долгий день, мистер Грей.

Молодой человек тут же вскинул голову. Он выглядел усталым и разочарованным.

– А, мистер Шапель! Да, день был долгим.

Шапель вскарабкался на вершину холма и встал рядом с Греем. Заглянув в отверстие, он увидел там груду обрушившихся камней и нахмурился.

– Похоже, этот обвал не был случайностью.

Маркуса его слова ничуть не удивили.

– Да, это не случайно. Я пока еще не берусь утверждать с уверенностью, кто это сделал, но, по-видимому, кто-то решил, что вход в этот погреб не должен быть обнаружен.

Что, если этим «кем-то» оказался Темпл? Да, Шапель и сам чувствовал присутствие друга, однако ощущение это было довольно слабым. Либо Темпл умело маскировался, либо отправился куда-то еще. Оставалось лишь молить Бога, чтобы второе предположение оказалось верным.

– И тем не менее вы твердо намерены его откопать.

Последовала пауза, затем решительный кивок.

– Да.

Этот юноша был либо невероятно храбр, либо столь же невероятно глуп.

– Есть люди, которые посоветовали бы вам не искушать судьбу, мистер Грей.

Маркус буквально приковал его к месту взглядом темно-голубых глаз, в темноте казавшихся почти черными.

– А вы сами готовы объяснить Прюденс, почему после стольких усилий она должна сдаться?

Нет. Никогда. Уж лучше он встретится лицом к лицу с Темплом.

– Почему это так важно для нее?

– Вам придется спросить об этом у нее самой. – Маркус снова посмотрел на отверстие, плечи его поникли. – Она не разрешала мне делиться этими сведениями с кем бы то ни было.

Что ж, справедливо. Если Грей так ревностно оберегал секреты Прю, возможно, он примет также близко к сердцу его собственные.

– А почему это так важно для вас?

Держа руки в карманах, Маркус направился вниз по склону холма к поджидавшему его небольшому экипажу.

– Вы не возражаете, мистер Шапель, если я вас подвезу?

По правде говоря, своим ходом Шапель добрался бы до дома гораздо быстрее, однако очень хотелось выслушать рассказ Маркуса. Поэтому он принял предложение и расположился рядом с ним на обитом кожей сиденье. Один легкий щелчок вожжами – и две гнедые лошади тронулись с места.

Шапелю не пришлось долго ждать, пока Грей заговорит.

– Помните, я однажды спросил вас, не известно ли вам что-нибудь о Дре Боврэ?

– Ах да. Один из ваших наемников.

Шапелю показалось или Маркус Грей действительно бросил на него довольный взгляд? Так или иначе, одного этого оказалось достаточно, чтобы по спине Шапеля пробежала дрожь тревоги. Грей никак не мог знать о том, что связывало его с Дре.

– Да, Боврэ был одним из наемников короля Филиппа. Кроме того, он мой прямой предок.

Эта новость поразила Шапеля. Итак, в жилах Маркуса текла кровь Дре. Здесь, рядом с ним, живой, дышащий, сидел человек, несший в себе частицу давно погибшего друга.

Неудивительно, что он сразу почувствовал с ним родство. В Маркусе действительно было что-то от Дре – слишком неуловимое, чтобы он мог дать этому определение, но вместе с тем достаточно выразительное, чтобы взывать к некоей части его существа.

Если бы Дре не убил себя, он мог бы приехать сюда и встретиться с этим молодым человеком. Разве семейные узы были не достаточным поводом для этого?

Нет. Только не для Дре.

Сообразив, что его молчание затянулось, Шапель прочистил горло.

– Так вот почему вы охотитесь за Святым Граалем? Следуете по стопам предка?

– Нет. – Маркус даже не взглянул в его сторону, сосредоточившись на расстилавшейся перед ним дороге. – Потому что я думаю, что он его нашел. Или по крайней мере нашел нечто принятое им за Святой Грааль.

У Шапеля еще сильнее засосало под ложечкой.

– Что вы имеете в виду?

– Источники, которые я изучил, расходятся в том, что именно обнаружили Боврэ и его товарищи, когда явились за добычей в крепость тамплиеров. – Тут Маркус снова обратил на него многозначительный взгляд, словно надеялся, что Шапель сможет что-либо добавить к его словам. Однако Шапель хранил молчание. – Некоторые полагают, что это и был Святой Грааль. Другие же, напротив, считают, что они нашли некий артефакт, наделенный темной силой.

О Господи. Пальцы Шапеля вцепились в сиденье так, что полированное дерево скрипнуло.

– Значит, именно этот предмет, наделенный темной силой, вы и предполагаете там найти?

– Для меня это не имеет никакого значения. Хотя ради блага Прю я и надеюсь отыскать Святой Грааль, не он является тем сокровищем, которое я ожидаю найти в этом погребе.

Лишь то, что Маркус не упомянул, что ему нужна была Чаша Крови, спасло ему жизнь. Едва ли подобная задача могла доставить Шапелю удовольствие, но если придется, он готов даже на убийство, лишь бы Чаша Крови не попала в недостойные руки. В конце концов, именно с этой целью он и прибыл сюда. И он выполнит свой долг до конца, даже если для этого ему понадобится убить потомка Дре.

– И какое же сокровище вы надеетесь найти? – Тон Шапеля был ровным и спокойным, ничто в нем не выдавало охватившего его панического страха.

– У меня есть основания предполагать, что в этом погребе находится нечто объясняющее, что на самом деле произошло с Дре Боврэ и его спутниками.

– Судя по вашим словам, можно подумать, что здесь кроется какая-то великая тайна. Все они умерли вскоре после того самого рейда против тамплиеров, – возразил Шапель с большим пылом, чем было необходимо.

Грей покачал головой:

– У меня есть основания предполагать, что они не умерли. В моем распоряжении имеются некоторые документы и письменные свидетельства того, что Дре Боврэ был замечен живым уже после своей предполагаемой смерти. В моей семье даже сохранилось предание, будто бы он явился на похороны своего старшего сына и попался на глаза собственной вдове. Говорят, что от одного его вида бедная женщина упала в обморок.

Это было правдой. Боже милостивый, это было чистой правдой. Но вот откуда Грей мог узнать все эти подробности?

– В самом деле, мистер Грей? – Шапель с трудом выдавил из себя смешок. – Забавная история. Вы уверены, что не состоите в родстве с Брэмом Стокером?

– Вы готовы поверить в вещи, столь фантастические, как Святой Грааль, но не в вампиров? Мне-то казалось, вы из тех людей, которые допускают возможность явлений, доказать существование которых мы пока не можем.

Вампиры. Грей и впрямь произнес этот слово вслух.

– Я много путешествовал, мистер Грей, и видел много разных диковинных вещей, но еще ни разу не встречал никаких свидетельств существования Дракулы или ему подобных.

Шапель действительно не встречал никаких свидетельств существования вампиров. Он сам и был тому свидетельством.

– Что вам известно о Северьене де Фонсе?

У Шапеля все оборвалось в груди.

– Он был одним из спутников Боврэ.

– Есть сведения, что он также превратился в вампира. Предположительно именно он убил свою невесту.

Закрыв глаза, чтобы не выдать боли, отражавшейся в его глазах подобно свету маяка, Шапель перевел дыхание. Он не станет вспоминать о Мари. Только не сейчас.

– Де Фоне мертв, – чуть слышно прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Я сам видел его могилу.

– Да, – отозвался Грей. – Я так и думал.

Какого черта? Шапель недоуменно уставился на него. Маркус лишь на долю секунды оторвал взгляд от темной дороги.

– Я имею в виду, этого следовало ожидать, учитывая ваш интерес к истории.

Нет, не это он хотел сказать. Но так или иначе, Маркус Грей не представлял для него никакой угрозы – по крайней мере физической. Вероятно, этому юнцу пришла пора понять наконец, с чем же он имеет дело.

– Коль скоро вы верите этим легендам, мистер Грей, вы должны знать и то, что предмет, который вы ищете, может охраняться одним из этих вампиров.

– Именно одного из этих вампиров я и надеюсь там встретить, мистер Шапель.

– У вас здравого смысла не больше, чем у белки. Нет, даже меньше. – Шапель едва сдерживал гнев. – Если вы действительно найдете одного из этих вампиров в погребе, едва ли он будет рад вас видеть. Неужели вы этого не понимаете?

Маркус кивнул:

– Понимаю. И разве не за этим церковь прислала сюда вас с отцом Молино?

Шапель прикрыл глаза:

– И что вам о них известно?

Экипаж остановился, и Маркус, повернувшись на сиденье, оказался с ним лицом к лицу. Благодаря игре света и тени его юношеские черты казались особенно рельефными.

– По моим сведениям, церковь лишь подозревает, что в том погребе кто-то есть. Как вы думаете, кто это может быть? Бишоп? Сейнт?

– Значит, вам не известно почти ничего. Хотя ваше предположение и кажется вероятным, вряд ли это кто-то из них.

И тут Шапель понял, что допустил промах. Маркус Грей слышал о прозвищах, которые дала им церковь, а теперь понял, что и Шапель также с ними знаком.

Он поднял голову. По испуганному выражению Грея было очевидно, что он выдал слишком многое. Что ж, раз уж Маркусу Грею так не терпелось увидеть вампира, Шапель доставит ему это удовольствие. Глаза его вспыхнули, клыки выступили из десен.

– И как давно вы догадались?

Рот Грея приоткрылся. К чести молодого человека, он казался далеко не таким испуганным, как большинство людей на его месте.

– Вчера. Я обнаружил ваше имя в моих бумагах.

– Кто-нибудь еще об этом знает?

– Никто. Я клянусь.

Шапель охотно ему поверил. От Грея исходило ощущение страха, смешанного с благоговейным трепетом, но не лукавства.

– Дре убил себя потому, что не смог смириться со своей новой сущностью. – Пожалуй, лучше было рассказать всю правду. – Темпл и я взяли на себя защиту Чаши Крови.

– Темпл. – Грей выдохнул это имя, как святыню.

В воздухе почувствовалось какое-то слабое шевеление, заставившее Шапеля насторожиться. Его старый друг таился где-то рядом.

– Я всерьез опасаюсь, что именно он прячется в погребе, мистер Грей. И мне не нужно вам объяснять, что он может с вами сделать, если только вы вторгнетесь в его владения.

– Я лишь хочу узнать больше о нем… обо всех вас.

Шапелю вдруг захотелось придушить его прямо на месте и покончить с этим.

– А что же Прюденс? Неужели вы все это время обманывали ее?

– Конечно, нет! Мои исследования указывают на то, что и Святой Грааль тоже может находиться под охраной Темпла.

Вот так новости! Неужели это и впрямь возможно? Ему всегда говорили, что настоящий Грааль исчез бесследно – но, впрочем, церковь с давних пор имела склонность искажать истину по собственному желанию. Если Темпл действительно хранитель Грааля, то должен скрываться еще тщательней.

– Я скорее убью вас, чем позволю вам взять в руки Чашу Крови, – грубо сказал Шапель. – Если Святой Грааль там, вам и Прюденс будет принадлежать честь его открытия, но затем мы с Молино возвратим его церкви. Независимо от того, что это за чаша, я не могу допустить, чтобы она попала в недостойные руки.

Грей кивнул:

– Хорошо.

Однако Шапель еще не закончил.

– Вы позволите мне зайти в погреб раньше вас и ваших работников. Если Темпл там, я сумею его предупредить, и он скроется вместе с Чашей Крови или любым другим доверенным ему предметом. Он сам решит, какие именно находки оставить для вас в погребе.

– А взамен?

Шапель схватил Грея за плечи и резко притянул к себе.

– Взамен я сохраню вам жизнь. Темпл не настолько великодушен.

Грей выглядел слегка обескураженным, но не испуганным.

– Не угодно ли вам рассказать мне больше о нем? Обо всех вас?

– Нет.

– Но ведь вы же хотите знать, почему Грааль так важен для Прю, не так ли?

Губы Шапеля зловеще скривились. Маркус моргнул, взор его был прикован к обнаженным клыкам Шапеля.

– Уж не собираетесь ли вы воспользоваться ее доверием, чтобы торговаться со мной?

– Возможно. Если только… – Тут он сделал паузу. – Если только вы не причините ей вреда и позаботитесь о ее безопасности.

Шапель присмотрелся к Грею, словно отыскивая на его лице малейшие признаки двуличия, и затем, нахмурившись, отпустил.

– Почему это так важно для вас?

– Просто важно, и все. Я хочу с вами сотрудничать, Северьен. Вы согласны?

– Еще хоть раз назовете меня этим именем, я выпью из вас всю кровь.

Как ни странно, Шапель говорил всерьез. Однако куда больше его смущало, что ради сведений о Прю он готов сохранить Грею жизнь, хотя, вполне возможно, как раз этого делать и не следовало.

– Но мы с вами пришли к соглашению?

– У вас, похоже, нет ни капли здравого смысла.

Грей в ответ только ухмыльнулся:

– Да, его у меня не слишком много.

Напряжение в плечах Шапеля чуть ослабло.

– Вы чем-то напоминаете мне его.

– В самом деле?

– Да. Этой ночью у нас слишком мало времени, и я не хочу делать это в вашем присутствии. Прежде чем вы проникнете в погреб, я сам обследую его, чтобы убедиться в его безопасности.

– Откуда мне знать, что вы не заберете свою находку с собой?

– А вы и не можете этого знать.

Какое-то время Маркус размышлял над его словами.

– Но вы расскажете мне о том, что на самом деле произошло с вами, шестью наемниками Филиппа?

Шапель бросил на него выразительный взгляд:

– Нет, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы то же самое не случилось с вами.

Оказавшись снова в доме, Шапель по привычке отправился в библиотеку. Нужно было выпить – хотя едва ли это могло принести какую-нибудь пользу. Что, черт возьми, делать с Маркусом Греем? Как объяснить все Молино? И – что, пожалуй, важнее – присоединится ли к нему Прю этой ночью или же будет по-прежнему избегать его, словно кролик лиса? Вероятно, последнее было бы только к лучшему. Меньше всего Шапель сейчас хотел влюбиться в простую смертную.

Даже если она сумеет смириться с тем, кто он такой, время, отведенное им, окажется слишком коротким, а неизбежная разлука – слишком болезненной. И это лишь в том случае, если Прю ответит взаимностью, ибо до сих пор она старательно его избегала.

То, что подобные мысли вообще приходили ему на ум, немало изумляло Шапеля. После стольких лет одиночества, почему именно сейчас? И почему именно она? Было ли дело в отчаянии, окутывавшем ее, словно аромат изысканных духов? Или жажде жизни, которую она излучала, как маяк излучает свет? Одно лишь присутствие Прю вносило покой в душу Шапеля, заставило его почувствовать себя мужчиной, а не чудовищем. Впервые за долгое время Шапель думал о смертной как о спутнице жизни, а не просто как о пище. С тех пор как он стал вампиром, в его жизни – и в его постели – было немало женщин, однако он не позволял ни одной из них повлиять на него так, как это сделала Прю.

Было уже далеко за полночь, почти все обитатели Роузкорта спали, и только слуги еще сновали туда-сюда.

Однако Прю не спала. Шапель сосредоточился, пытаясь отсеять сторонние звуки и найти девушку. Она была в обществе одной из сестер, и обе смеялись так весело, что он сам невольно улыбнулся. Шапель не стал подслушивать их разговор. Достаточно и того, что Прю чувствовала себя счастливой.

Вероятно, задержка с раскопками несколько разочаровала ее, но за это им всем следовало благодарить Бога. Если бы они ворвались в погреб… если бы она находилась там и появился Темпл…

От этой мысли у Шапеля засосало под ложечкой. Вероятно, Грей был не настолько глуп, чтобы подвергать ее риску, однако как он мог ее остановить? Ведь Прюденс – полная противоположность собственному имени.

Вполне возможно, ему придется убить старого друга, и это ложилось тяжким бременем на его совесть, однако Шапель без колебаний уничтожит Темпла и Маркуса Грея, если кто-нибудь из них вздумает причинить вред Прю. Она была такой доброй, чистой и нежной – всех этих качеств он лишился из-за проклятия. И Шапель готов был сделать все, чтобы ее защитить, – даже предоставить Маркусу Грею сведения, которые тот просил.

В библиотеке Шапель застал горничную, разжигавшую огонь в камине. Едва он переступил порог, она неуклюже присела в реверансе.

– Прошу прощения, сэр. Я через минуту уйду.

Он только махнул рукой:

– Не стоит беспокоиться. Оставайтесь здесь столько, сколько нужно.

Миловидная девушка, похожая на спелый персик, задержалась дольше, чем требовалось, чтобы нагреть комнату до нужной температуры, и то и дело бросала на Шапеля выразительные взгляды.

К запаху горящих углей примешивался слабый, но безошибочно узнаваемый запах женского тела. Жар от камина распалил кровь горничной и покрыл кожу нежным румянцем. Этому персику не терпелось быть сорванным, и сорванным именно Шапелем.

Проклятие. Отвернувшись в сторону, он воздел глаза к потолку. Что это – очередное испытание? Неужели все путешествие задумывалось как проверка его решимости?

– Не нужно ли вам что-нибудь еще, сэр?

Он почувствовал, что горничная встала за его спиной. Искушение росло с каждой минутой.

Обернувшись к ней, он заставил себя улыбнуться:

– Нет, благодарю вас.

Однако девушка либо не собиралась принимать «нет» за ответ, либо просто сочла его тугодумом. Юная крепкая рука совершенно недвусмысленным жестом скользнула по его предплечью.

– Вы уверены? Мне доставит удовольствие вам услужить.

Шапель снова добродушно улыбнулся:

– Не сомневаюсь, мне это тоже было бы приятно, но спасибо, не надо.

Розовые губки горничной обиженно надулись, она наклонила голову, и медовые локоны, обрамлявшие миловидное личико, заплясали.

– Неужели я недостаточно хороша для вас, сэр?

Шапель усмехнулся:

– Мое дорогое дитя, вы прелестны, как персик, но я не тот человек, который вам нужен. Я не смогу удовольствоваться одним укусом.

Его слова не только не разубедили ее, но заставили удвоить усилия. Она подошла к Шапелю, прижалась к нему всей грудью, стыдливо опустив ресницы.

– Вы можете откусить столько раз, сколько захотите. Я согласна быть съеденной.

За это Шапель мог поручиться. Клыки ныли от желания проверить ее слова на деле. Нет нужды проникать под ее кожу слишком глубоко, и кроме того, он сможет остановиться, если дело зайдет слишком далеко.

Горничная запрокинула голову, словно предлагая ему свою грудь и шею. Голова Шапеля склонилась сама собой, клыки выступили из десен, вытянувшись в полную длину.

Пожалуйста, Господи. Не дай мне это сделать. Ни на что другое надеяться не приходилось, ибо собственная воля, похоже, совершенно оставила его.

И в тот же момент его мольба была услышана.

– Мистер Шапель? Я… ох, прошу прощения!

Шапель перевел дыхание. Жар в его крови постепенно остывал, клыки исчезли. Он взглянул на своего избавителя и выругался. У Бога, поистине, было чудовищное чувство юмора. Ибо его спасительницей оказалась Прю.

И она смотрела на Шапеля так, словно он только что вырвал ей сердце.