Текст книги "Проклятый. Hexed"

Под прикрытием заклинания невидимости мы зашагали на юг. Очень быстро мы промокли и замерзли.

– К югу от автострады есть еще одна школа, – объяснил Койот, лениво показывая в сторону Крисмон-Роуд, когда мы отошли на безопасное расстояние. – Она называется Дезерт Ридж. Там полно машин, которые можно угнать.

– Пожалуй, я просто возьму такси возле магазина, – ответил я, показывая на красно-белый рекламный щит, тускло сиявший под дождем. – На сегодня мы устроили достаточно неприятностей для учеников старших классов. Эти бедняги из Скайлайна – как их там называют? – Я не смог вспомнить их талисман и повернулся назад, чтобы взглянуть на рекламный лозунг.

Там было написано: ДОМ КОЙОТОВ, и я так многословно выругался на старом ирландском, что мой отец мог бы мной гордиться.

Койот уже смеялся – он на всякий случай успел отойти от меня на несколько шагов. Он понимал, что обманул меня и что я разозлюсь.

– Не в твоем доме, да? Кто-то из дине даже там умер? – резко спросил я. – Ты солгал мне, когда сообщил, что там съели девушку из твоего народа?

– Да, погибли только белые люди. – Койот нахально ухмыльнулся. – Но я решил не дожидаться, когда кто-то из моих людей станет завтраком демона, потому что в этой школе есть и мои люди, я хотел их защитить.

– И ты подверг меня страшному риску? Я не был готов сразиться с этим парнем. Я собирался прикончить его в том месте, где моя сила велика, и на моих условиях.

– Не нужно злиться, мистер Друид. Я помог тебе решить серьезную проблему. Без меня ты мог бы и не справиться.

– Да, а что ты мне ответишь на другой вопрос? Почему ты не поспешил на помощь, когда он на меня бросился?

– Ну, знаешь, я просто не мог удержаться от искушения. Ты же знаешь, люди постоянно угрожают засунуть что-нибудь кому-нибудь в зад, но никогда так не поступают, когда доходит до дела. Зато теперь я смогу рассказывать у костра новую историю: «Как Койот засунул стрелу в зад падшего ангела». Не могу дождаться этого момента! И не беспокойся, мистер Друид, я позабочусь о том, чтобы все узнали, как я обвел тебя вокруг пальца!

Он неспешно перешел в животную форму и побежал прочь под струями дождя, повизгивая от веселья, поглядывая через плечо и ухмыляясь.

Глава 10

Бо́льшую часть поездки на такси домой я бормотал всякие гадости про трижды проклятых богов-обманщиков, но в конце, вопреки всему, улыбался. Я не был первым, кого обманул Койот, и не стану последним. На самом деле я еще легко отделался и унес ноги, получив лишь рану на боку.

Ленч с Обероном получился невероятно расслабляющим, возможно, благодаря тому, что мне удалось закончить важное дело. Мой пес получил пять кровяных колбасок, а я съел тост с арахисовым маслом и апельсиновым конфитюром со стаканом молока. Оберону не терпелось поговорить о только что просмотренном фильме «Пролетая над гнездом кукушки», и то, что сестра Рэтчед на самом деле была мужчиной, и как Уэйви Грейви мог бы кое-что ей показать, если бы оказался там. Оберон хотел обсудить, куда мог в конце пойти Вождь Бромден, и не считаю ли я, что он вернулся к реке Колумбия или он сражался против Альянса[29]29
  Вымышленная милитаризованная организация из вселенной серии игр Half-Life.


[Закрыть]. Кроме того, он с мрачным видом рассуждал о решениях о конце жизни.

«Если человек когда-нибудь отсечет половину моего мозга и я стану овощем, как Макмерфи, – сказал Оберон, – тогда я хочу, чтобы ты сделал то, что сделал Вождь, ладно?»

Я не знал, что сказать. Вождь задушил Макмерфи подушкой. Неожиданно у меня по лицу потекли слезы, когда, почесывая за ушами Оберона, я подумал о таком исходе. Мне показалось этого мало, и я присел на корточки и обнял его. Оберон не знал, но он уже пережил всех ирландских волкодавов, когда-либо бегавших по земле. Трагедия его великолепного племени состоит в том, что их жизнь очень коротка и продолжается всего шесть или семь лет. Но я давал Оберону такую же смесь лекарственных растений и магии, которая помогала мне выглядеть и чувствовать себя на двадцать один год, вместо двадцати одной сотни; смесь я в шутку называл чай-бессмертник. Оберону уже исполнилось пятнадцать, и он понятия не имел, что должен был давно умереть, а не носиться с энергией и силой трехлетнего пса.

«Хорошо, приятель», – наконец сказал я.

Но перед тем как я окончательно расчувствовался, мой сотовый телефон заиграл «Женщина Ведьма» «Иглз»[30]30
  Американская рок-группа.


[Закрыть] – мелодию, которую я специально скачал для звонков Малины.

Я вышел на задний двор, перед тем как ответить на звонок, решив, что будет полезно немного восстановить энергию, пока я с ней беседую. Она поблагодарила меня за доставку золототысячника и вежливо похвалила его высокое качество; я так же вежливо ответил, поблагодарив за ее бизнес; и все это время я радовался возвращению прежних деловых отношений. Вскоре она заговорила о том, что ее интересовало.

– Во время ночного ритуала мы смогли получить подтверждение появления в Восточной долине die Töchter des dritten Hauses, но, к сожалению, не сумели установить их точное местонахождение.

– Тогда я тебя поздравляю и приношу соболезнования. Ты поняла, почему вам не удалось получить более четкую картину?

– Возможно, эффективность наших заклинаний снизилась после того, как нас осталось всего шестеро. Может быть, они сумели каким-то образом спрятаться, а нам не удалось преодолеть их защиту. Скорее всего, это совокупность нескольких причин, – сказала она. – Сегодня ночью мы предпримем еще одну попытку. А ты пробовал их найти?

– Нет, не было времени использовать собственные методы, – ответил я. – У меня выдалось очень занятое утро. После работы должна появиться возможность заняться этим вопросом.

– Я сомневаюсь, что у тебя будет свободное время. Мы также провели ритуал поиска вакханок, и нам сопутствовал успех. Они здесь – их двенадцать – и планируют устроить беспорядки в Скоттсдейле уже сегодня вечером. Если ты не вмешаешься, они организуют вакхическую оргию.

– Так ли необходимо, чтобы я вмешался именно сегодня? – Лакша пока не появилась, и я не мог с ней связаться. – Неужели одна ночь вакханалий может причинить Скоттсдейлу серьезный вред?

– Мистер О’Салливан. Вакханалии приведут к распространению болезней. Они уничтожат браки и другие отношения, вызовут бесчисленные эмоциональные стрессы и огромный экономический вред, связанный с разводами. Они поощрят безрассудный образ жизни и позорное поведение, и многие участники оргий вскоре станут преступниками.

– Похоже на открытый чемпионат Феникса[31]31
  Самые популярные соревнования по гольфу.


[Закрыть].

– Я не шучу. Люди часто умирают после перенапряжения сил, и мы не можем этого допустить. Кроме того, вакханки существенно увеличат свое число, если ничего не предпринимать, и чем больше мы станем ждать, тем серьезнее будет проблема.

– Ладно, подожди минутку, ты же сама говорила, что эти вакханки многие годы провели в Лас– Вегасе.

– Верно.

– Тогда почему Лас-Вегас еще не… Ну, да.

– Да?

– Полагаю, я получил ответ на свой вопрос. Приношу свои извинения.

– Принимается. Они будут в ночном клубе «Сатурн», на Скоттсдейл-Роуд. Это очень дорогой клуб. Тебе придется приложить серьезные усилия, чтобы выглядеть не таким неряшливым.

Она меня дразнила, но я не собирался поддаваться.

– Ты не могла бы еще раз повторить слово «неряшливый»?

– Неряшливый. Зачем?

– Я пытаюсь запомнить твой акцент.

Голос Малины стал холодным, а акцент более отчетливым.

– Я уверена, что у тебя есть множество других более важных дел. Как и у меня. Хорошего дня.

Я улыбнулся и положил трубку. Малина становилась забавной, когда начинала злиться.

Поездка на работу на велосипеде на этот раз получилась достаточно тяжелой, поскольку я еще не полностью пришел в себя после использования Холодного Огня и понял, что мне придется провести ночь на заднем дворе, восстанавливая потраченную энергию.

Вдова помахала мне, когда я проезжал мимо ее дома.

– Ты видел Марию? – спросила она.

– Конечно, видел! – Я показал ей поднятый вверх большой палец. – После работы заеду и расскажу, как все прошло.

– О, как замечательно!

Книжная часть моего магазина «Третий глаз, книги и травы» больше не требовала моего личного внимания. Автоматический инвентарный контроль позволял сразу заказывать еще один экземпляр, если удавалось что-то продать. Перри Томас, работавший у меня более двух лет – самый радостный гот из всех, что мне довелось встречать, – мог практически полностью и самостоятельно управлять магазином. Он всегда закупал новые экземпляры книг Карен Армстронг, потому что они хорошо продавались, вместе с книгами о викканстве, таоизме и дзен-буддизме.

А вот с аптекой Перри справиться не мог, разве что на самом примитивном уровне – если я указывал на заранее сделанные по моим рецептам пакетики с чаем и говорил: «Добавь горячей воды», у него отлично получалось, и он радостно потчевал страдавших от артрита клиентов чашкой моего мобили-чая. Но сам не умел смешивать лекарственные растения, не понимал, когда у нас заканчивались какие-то ингредиенты или становилось слишком много других. Более того, я не разрешал ему самостоятельно продавать травяные смеси, потому что он оказался неспособен предупреждать об опасных побочных эффектах.

– Привет, Аттикус, – сказал он и помахал рукой, когда я вошел и звякнули колокольчики над дверью.

Перри пополнял запасы книг, обещавших конец света на основе предсказаний мистиков майя, носивших набедренные повязки и живших четырнадцать веков назад.

Грануаль сидела за аптекарской стойкой в наушниках, подсоединенных к лэптопу, и практиковалась в латыни, как я и велел. Она занималась всего неделю, но уже могла обмениваться со мной простыми предложениями. Из-за наушников она не услышала звона колокольчика, но заметила меня боковым зрением и включила улыбку мощностью приблизительно 1,21 гигаватта.

Я сразу же заставил себя подумать о том, что запасные «Аризоны Даймондбэкс»[32]32
  Профессиональный бейсбольный клуб.


[Закрыть] недостаточно сильны и команда должна к весне обновить состав. Благодарение Бригите, Грануаль была полностью одета и не замечала, что временами производит на меня ошеломляющее впечатление.

За одним из столиков пили чай два университетских профессора, обсуждавших политику. Маленький волосатый мужчина развеселил меня вопросами, которые задавал Перри. Сначала он хотел что-то узнать о Старших богах (он явно начитался Лавкрафта), потом спросил, можно ли у нас купить книгу о воющих дервишах, а не о вращающихся дервишах[33]33
  Мевлеви – практика ритуальных танцев с целью достижения единства с Богом.


[Закрыть], а потом поинтересовался, есть ли у нас что-нибудь о розенкрейцерах. Перри в каждом случае показывал ему книги, которые у нас имелись, но покупатель остался недоволен и в результате приобрел благовония из сандалового дерева на доллар. Такова жизнь, когда работаешь в розничной торговле.

– Три человека придут в четыре часа на собеседование, – сказала Грануаль, когда я начал готовить пакетики своего самого популярного чая. – И все они показались мне не в меру взволнованными по поводу заказа книг по телефону и кипячения воды.

– Потрясающая карьера, тут нет ни малейших сомнений, – ответил я. – Ты уже скучаешь по «Рула Була»?

– Немного, – призналась она. – И дело не в том, что ты оставляешь меня без работы. – Грануаль кивнула в сторону монитора компьютера, где ей предлагали спрягать латинские глаголы. – Просто я скучаю по людям и атмосфере бара.

– Как и я, – сказал я. – Думаю, они разрешат тебе вернуться и работать раз в неделю, что позволит мне снова приходить туда и тратить деньги.

Грануаль пожала плечами.

– Я могу спросить.

– Спроси, пожалуйста. Мы с Обероном скучаем по рыбе с жареной картошкой.

Колокольчики над дверью зазвенели, и в мой магазинчик вошли два очень необычных персонажа. Вероятно, я даже разинул рот. Один – долговязый пожилой джентльмен с высоким лбом и в круглых очках, одетый в черное, за исключением белого воротничка священника; за ним следовал невысокий, более молодой и округлый мужчина в традиционном одеянии хасида. Перри их дружелюбно приветствовал, и пожилой тут же попросил встречи с владельцем.

– Это я, – сказал я. – Добрый день, джентльмены. Это шутка?

– Прошу прощения? – вежливо спросил пожилой, и на его лице появилась слабая улыбка.

Он говорил как английский дворецкий.

– Вы знаете, когда высокий священник и коротышка раввин входят в языческий магазин…

– Что? – Священник посмотрел на своего спутника, казалось, он только сейчас заметил, что тот намного ниже его ростом и принадлежит к более древней религии. – О, боже милостивый, пожалуй, это может выглядеть забавно. – Однако его лицо оставалось серьезным.

– Чем могу вам помочь? – спросил я.

– О, да. Я отец Грегори Флетчер, а это раввин Иосиф Залман Бялик. Мы надеялись поговорить с Аттикусом О’Салливаном.

– Ну, больше можете не надеяться, – с улыбкой ответил я. – Вы с ним уже говорите.

Я решил вести себя как студент. Эти типы выглядели неправильно, и до тех пор, пока я не пойму, что они хотят, в мои планы не входило, чтобы они увидели нечто, выходящее за рамки обыденности. У них были вполне человеческие ауры, но от них исходило сильное вожделение – нет, не плотское, они жаждали власти, – а это плохо сочетается с образом мирных жрецов Господа. К тому же аура раввина показывала былые следы владения магией.

– О, прошу прощения, вы кажетесь слишком юным для человека с вашей репутацией.

– Вот уж не знал, что у меня есть репутация в среде духовенства.

– В некоторых… – священник помолчал, подбирая подходящее слово, – …узких кругах мы о вас слышали.

– В самом деле? И в каких же кругах?

Отец Грегори проигнорировал мой вопрос и задал свой:

– Ну, если вы простите мою прямоту, не имели ли вы отношения к необычным событиям в горах Сьюпестишен три недели назад?

Я безучастно посмотрел на него, потом перевел взгляд на раввина и хладнокровно солгал.

– Нет, никогда там не бывал.

– On ne gavarit pravdu, – сказал раввин по-русски, впервые открыв рот. Он не говорит правду.

Отец Грегори свободно заговорил на том же языке, предложив Иосифу помолчать и предоставить ему вести переговоры. Если они думают, что я не понимаю по-русски, не буду их разубеждать.

– Послушайте, я американец, – заявил я, – и говорю только на английском, да и его знаю не слишком хорошо. А когда вы начинаете использовать незнакомый язык, возникает ощущение, будто вы сказали про меня что-то мерзкое.

– Прошу прощения, – извинился отец Грегори. – Возможно, вы были в средней школе Скайлайн сегодня утром?

Вопрос едва не вывел меня из состояния равновесия. Моя паранойя взлетела на новую высоту, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить равнодушное выражение лица. Я знал, что известие о смерти Энгуса Ога уже успело распространиться, но никто не должен был знать о падшем ангеле, за исключением Койота и Девы Марии, и я сильно сомневался, что кто-то из них стал бы болтать с этими типами.

Я покачал головой.

– Я даже не знаю, где она находится. Весь день я провел здесь.

– Понятно, – сказал отец Грегори, не в силах скрыть разочарования. Раввин Иосиф молча кипел от злости и заметно покраснел. Он знал, что я вешаю им лапшу на уши. Священник решил сменить тему. – Я слышал, что у вас очень редкая коллекция книг. Могу я на них взглянуть?

– Конечно. Северная стена, вон там. – Я указал им на группу застекленных шкафов с книгами.

Все шкафы были заперты, и книги расставлены безо всякой системы.

Торговля редкими книгами – еще одна часть моего бизнеса, с которой Перри не может справиться сам, но здесь не слишком часто появляются знатоки, и они не жалуются, если меня не оказывается на месте. У меня есть невероятно ценные и старые книги – в некоторых случаях во всем мире имеется от одного до десяти экземпляров, они являются рукописными колдовскими книгами и свитками с настоящими заклинаниями Дагда и ритуалами, доступными только магистрам магии.

Здесь же я храню мои исторические тайны – тайны, которые прозвучали бы, как зов трубы для таких, как Индиана Джонс и ему подобных, вроде предположительно утраченного манускрипта Сотомайора. У меня самого едва не сносит крышу, когда я думаю о том, что манускрипт принадлежит мне. Педро де Сотомайор был писцом у дона Гарсии Лопеса де Карденаса, лейтенанта Коронадо, которому потребовалось восемьдесят дней, чтобы совершить двухнедельное путешествие в Большой Каньон.

Сейчас Гарсия знаменит тем, что стал первым европейцем, увидевшим Большой Каньон, но, согласно Сотомайору, они нашли огромные запасы золота ацтеков, которое народ пуэбло (теперь известный как племя хопи) хранил для своих южных друзей, когда на них напал Кортес. Гарсия и его грязная дюжина захватили сокровище и спрятали его, а Сотомайор записал где, потому что они планировали забрать его позднее и скрыть свою находку от Коронадо.

Однако никто из них так и не вернулся в Новый Свет, а манускрипт «не сохранился», поэтому в истории осталось лишь свидетельство Кастанеды – парня, не участвовавшего в экспедиции с Гарсией и ничего не знавшего о том, что там на самом деле произошло, – он утверждал, что после трех месяцев скитаний они нашли лишь геологическое чудо. Золото все еще находится в резервации хопи, и никто его не ищет. Мне нравится знать подобные тайны, и должен признаться, что иногда, оставаясь в магазине один, я жадно потираю руки и смеюсь, как одноглазый пират с черными усами, думая о том, что у меня есть подлинная карта сокровищ, запертая в одном из шкафов.

Шкаф выглядел хрупким, но был сделан на заказ: под деревянным шпоном шла толстолистовая сталь, стекло было пуленепробиваемое; кроме того, шкафы закрывались совершенно герметично, чтобы бумага и переплеты не пострадали, а замки открывались только при помощи магии. Вокруг я установил самые мощные защитные заклинания, не говоря уже о другой защите, вокруг всего магазина.

Священник и раввин прошли в указанном направлении, сцепив руки за спиной, чтобы внимательно осмотреть то, что находилось в застекленных шкафах. Я понимал, что, скорее всего, они будут разочарованы. Авторы книг заклинаний не имеют обыкновения украшать корешки легкими для чтения названиями. Грануаль перехватила мой взгляд, когда я последовал за ними, я приложил палец к губам и едва слышно прошептал:

– Позднее.

Перри уже потерял к нам интерес и снова принялся расставлять новые книги на полках.

– Какого рода книги у вас собраны, мистер О’Салливан? – спросил отец Грегори, когда я остановился рядом с ним перед шкафами.

– О, самые разные, – ответил я.

– А вы можете сказать, на что именно я сейчас смотрю? – спросил священник, указывая на толстый том, переплетенный в серую кошачью кожу.

Это был египетский текст, написанный последователями культа Баст[34]34
  В Древнем Египте богиня радости, веселья и любви.


[Закрыть], который мне удалось спасти из Александрии. Если бы я помахал этим томом перед куратором музея, он бы моментально утратил контроль над своими слюными железами.

– Эти книги выставлены не для просмотра, – ответил я.

– Мой дорогой мальчик, – проворковал священник в манере старого доброго дядюшки, – как вы рассчитываете продать хотя бы одну книгу, если не позволяете покупателям взглянуть на каталог?

Я пожал плечами:

– Бо́льшая часть этих книг не для продажи. – Обычно я выставляю какую-нибудь из своих исторических книг на аукционе один раз в год, и это дает «Третьему глазу» возможность иметь положительный баланс, даже если весь магазин в остальном работает в убыток. – А себя я считаю скорее хранителем, чем продавцом.

– Понятно. И как в ваши руки попала такая коллекция?

– Наследство моей семьи, – сказал я. – Если вас интересует какая-то конкретная книга, я могу выяснить, есть ли она у меня. Возможно, сумею достать ее для вас через свои каналы.

Священник посмотрел на раввина, но тот коротко покачал головой. Я видел, что они уже готовы принести свои извинения и уйти, но я хотел узнать о них больше, поэтому быстро скользнул между ними и шкафом и встал совсем близко от каждого. Они невольно сделали по шагу назад, а я скрестил руки на груди.

– Зачем вы пришли, джентльмены? – спросил я, и в моем голосе прозвучал вызов.

Я перестал прикидываться пресным студентом колледжа, и они это заметили.

Отец Грегори выглядел растерянным и начал заикаться. Однако смутить раввина оказалось значительно сложнее. Бросив на меня суровый взгляд, он заговорил по-английски с сильным русским акцентом.

– Вы едва ли можете рассчитывать на откровенность с нашей стороны, ведь вы сами были не слишком с нами чистосердечны.

– Вы не заслужили. Вы незнакомцы, и отказываетесь отвечать на вопросы.

– Вы солгали в ответ на наши вопросы, – прошипел раввин.

Какой любезный человек.

– Возможно, я скажу вам то, что вы хотите услышать, если буду уверен, что вы не намерены причинить мне вред.

Отец Грегори снова попытался выступить в роли доброго дядюшки.

– Мой дорогой мальчик, мы оба являемся служителями Господа…

– Которые зашли в необычный книжный магазин и начали задавать странные вопросы, – перебил я его. – К тому же ваши костюмы можно купить в любой лавке, когда закончится Хэллоуин.

В глазах у обоих я увидел шок от одной только мысли, что кто-то мог усомниться в их принадлежности к духовному сословию – что ж, на один вопрос ответ я получил. Если они настоящие, то я смогу найти их в Интернете.

Отец Грегори сложил ладони, как для молитвы.

– Я приношу свои извинения, мистер О’Салливан. Похоже, мы не с того начали. Мы с коллегой представляем интересы людей, которые считают, что вы можете оказать им содействие.

Я удивленно приподнял брови.

– Оказать содействие? Ну, у меня есть сайт. Я могу поместить там объявление или сделать что-то в таком же духе, если вас интересует реклама.

– Нет, нет, вы неправильно поняли…

– И сделал это сознательно, – резко вмешался раввин. – Пойдем, Грегори, мы напрасно тратим время.

Он дернул священника за руку и решительно направился к выходу. Отец Грегори – казалось, он потерпел поражение – бросил на меня извиняющийся взгляд и последовал за раввином. Я не стал их удерживать, мне предстояло заняться поисками. Они явно знали обо мне больше, чем я о них, – крайне неприятное чувство для старого друида.

– И как все это понимать? – спросила Грануаль, когда я подошел к ней за аптекарскую стойку.

– Понятия не имею, – ответил я. – Но очень скоро буду знать.

Погрузившись в размышления, я смешивал чаи, пока не пришло время собеседований. Первые двое кандидатов оказались полудикими парнями, которые смотрели на меня разинув рот, какие бы слова я ни произносил. Их глаза оставались мертвыми до тех пор, пока я не спросил про видеоигры. Мне с трудом удалось остановить перечисление тех, что они знали.

Ребекка Дейн, третий кандидат, оказалась на удивление живой. У нее был сильный подбородок и большие глаза, которые подчеркивали ресницы в стиле Бетти Буп[35]35
  Персонаж рисованных мультфильмов, созданный Максом Флейшером.


[Закрыть], светлые волосы, спадавшие на плечи, удерживали серебряные бабочки, челка заканчивалась точно над бровями. Она пришла к нам в черном брючном костюме с длинным мерцающим шарфом голубого цвета, великолепное, тихонько позвякивающее ожерелье из серебра кричало о том, что она принадлежит практически ко всем существующим религиям. Рядом с крестиком, который я так часто вижу в Америке, висели звезда Давида, исламский полумесяц, медвежий фетиш зуни[36]36
  Индейский народ группы пуэбло.


[Закрыть] и анх[37]37
  Коптский крест – символ, ведущий свое происхождение из Древнего Египта.


[Закрыть]. Когда я спросил про них Ребекку, она застенчиво потеребила анх и улыбнулась.

– О, я склонна колебаться в выборе религиозной системы, – сказала она с легким акцентом штата Висконсин. – Сейчас я изучаю все сразу, может быть, через некоторое время приму решение, что положить на свою тарелку и съесть.

Я улыбнулся, стараясь ее подбодрить.

– Подходим к религиозному шведскому столу? Это хорошо, да пребудет с вами гармония. Но как вы отнесетесь к людям, которые ищут определенную книгу, посвященную религии, которая вам чужда?

– Ну, я придерживаюсь позиции невмешательства – вы знаете, живи и давай жить другим. Меня совершенно не тревожит, если кто-то почитает Богиню, или Аллаха, или Летающего Макаронного Монстра – все они ищут божественное внутри и снаружи.

Я бы взял ее на работу, основываясь исключительно на здравом подходе и самоанализе, но она еще интересовалась травами – настолько, что могла быть опасной, но достаточно, чтобы имелся шанс ее многому научить. У меня возникло видение: она и Перри управляют магазином без меня в течение нескольких дней, а мы с Грануаль стараемся восстановить землю вокруг Хижины Тони.

– Вы приняты, – сказал я ей, и ее крупный рот расплылся в огромной улыбке. – Вы начнете с минимальной ставки, увеличенной на три доллара, но если справитесь с аптекарской частью работы, я через месяц удвою ваше жалованье.

Она была заметно взволнована, и это сделало заполнение официальных бумаг не таким скучным. Сначала она не знала, как относиться к Перри, но все пошло хорошо, стоило ему улыбнуться, чтобы доказать, что он вовсе не холодный гот, каким казался.

Я уговорил Грануаль задержаться со мной на некоторое время после работы, пообещав, что она сможет задать мне любой исторический вопрос и я расскажу ей все, что мне известно. Я полностью ввел ее в курс дела, сообщил, что ей нужно будет отвезти меня в аэропорт, чтобы встретить Лакшу, если и когда она позвонит, а еще нам предстояло непростое дело – пить ирландский виски с вдовой.

– А что в нем такого сложного? – спросила Грануаль.

– Ничего. Я пошутил. Вдова тебе понравится.

Хотя Грануаль уже видела вдову, а та ее, но формально я их не знакомил. В то время Грануаль делила свой череп с Лакшей, а вдова наблюдала за оборотнями, которые приводили в порядок ее двор. Мысль о том, чтобы их познакомить, заставляла меня нервничать – я опасался, что они друг другу не понравятся. Однако мне следовало бы понимать, что беспокоиться не стоило. Миссис Макдонаг была невероятно гостеприимна ко всем, кто не являлся англичанином, тем более если речь шла о рыжих веснушчатых девушках с ирландским именем Грануаль.

Представляя ее, я сразу же сказал, что она работает в моем магазине, чтобы вдова не сделала преждевременных выводов, к которым склонны пожилые граждане – мол, молодые мужчины и женщины только и делают, что занимаются громким акробатическим сексом, стоит у них появиться такой возможности.

– Значит, Грануаль известны все твои секреты, Аттикус? – Вдова подмигнула мне, когда мы сели и чокнулись стаканами со старым ирландским виски.

Таким хитроумным способом она намеревалась узнать, можем ли мы разговаривать открыто.

– Да, Грануаль знает, насколько я старый. Она и сама собирается стать друидом, так что мы можем говорить о чем угодно.

– Она станет друидом? – Вдова удивленно посмотрела на Грануаль. – Но разве ее не воспитывали как правильную католичку?

– Я ни в чем не являюсь правильной, – ответила Грануаль. – А специализация на философии быстро превращает любую уверенность в бесконечные сомнения.

Именно такие наблюдения и заставляли меня восхищаться своей ученицей. Философская степень Грануаль компенсировала то, что она слишком поздно начала брать у меня уроки. Ее разум не потерял гибкости, и она очень быстро училась понимать трудности, которые появляются в современном мире у всякого человека, пользующегося магией и исповедующего языческие верования.

Мы провели время в приятной беседе, пока не зашло солнце, после чего я предложил вернуться домой за Обероном. Я сел на велосипед, а Грануаль покатила за мной в своем голубом «Шевроле Авео». Пока Грануаль поднимала Оберону настроение, почесывая ему живот на крыльце, я позвонил Лейфу.

Он не стал тратить время на проявления вежливости и даже не поздоровался.

– Ты не изменил своего мнения относительно Тора? – сразу спросил он.

– Хм-м-м… нет, – ответил я, и он тут же повесил трубку.

Вероятно, на моем лице появилось огорчение, потому что Грануаль спросила, что случилось.

– Складывается впечатление, что мой адвокат настроен сегодня особенно кровожадно, – ответил я. – Возможно, наши теплые отношения подошли к концу.

– И ничего нельзя исправить?

– Ну, нет, едва ли я могу отправить ему в подарок коробку с шоколадками. И вряд ли мне следует посылать ему людей на обед. К тому же я не могу сделать то, что он от меня хочет.

– О чем речь?

– Убить бога грома.

Прежде чем Грануаль успела ответить, зазвонил зажатый в моей руке телефон. Номер был незнакомым.

– Я уже в городе, Аттикус, – услышал я в трубке голос Лакши Куласекаран. – Встречай меня на северной стороне четвертого терминала.

Нам с Лакшей предстояла охота на вакханок. Я закинул за спину Фрагарах, после чего мы с Грануаль сели в ее машину, и, хотя в обнаженном виде клинок не мог причинить им вреда, в ножнах я мог использовать его как дубинку – кроме того, я уже столько раз жалел, что не брал Фрагарах с собой, что сбился со счета.