Текст книги "Головокружительный роман"

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Разбуженная шумом вертолета, идущего на посадку, Челси не сразу сообразила, где находится. Через минуту память вернулась. Она попробовала пошевелить ногой и поморщилась от пронзившей лодыжку боли. Если сейчас так больно, ей точно не удастся встать. Во всяком случае не сегодня.

Еще и семи нет, удивилась она, бросив взгляд на часы, лежащие на тумбочке у кровати. Никос ранняя пташка.

Накануне вечером она больше не видела ни его, ни Димитриса. Вместе с ее сумкой доставили кресло на колесах, взявшееся Бог знает откуда. Сейчас оно стояло рядом с кроватью, и Челси могла легко перебраться на него, чтобы доехать до ванной, расположенной рядом. Именно туда она забрела вчера.

Стук в дверь возвестил о приходе Ледры. На вид лет тридцати пяти, в темной одежде, не пользующаяся ухищрениями современной моды и косметики, чтобы хоть немного смягчить суровую внешность, она совсем не походила на няню, которую Челси сочла бы подходящей для ребенка возраста и характера Димитриса. Ледра почти не говорила по-английски, но сумела дать понять, как неприятны ей навязанные хозяином новые обязанности.

– Kalimera, – буркнула она в ответ на приветствие Челси. – Вам что-нибудь нужно?

Сидя в постели, Челси поспешно улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Ochi, efcharisto. Я сама справлюсь.

Ледра пожала плечами и повернулась, чтобы уйти, но в замешательстве попятилась, увидев появившегося на пороге хозяина. В безукоризненно сшитом бежевом костюме он выглядел неотразимо. Челси машинально пригладила спутанные волосы и отважно встретила взгляд темных глаз.

– Могли бы и подождать, пока я оденусь! – выпалила она, чувствуя себя неловко в тоненькой прозрачной рубашке, оставлявшей обнаженными плечи и ложбинку между грудей.

– Времени нет, – спокойно ответил Никос, потом добавил что-то по-гречески, обращаясь к Ледре, после чего та немедленно ретировалась в коридор, а сам вошел в комнату. Подметив судорожное движение Челси, пытавшейся натянуть на себя простыню, которую она отбросила пару минут назад, собираясь пересесть в кресло, он иронично усмехнулся.

– Первое знакомство с прелестями, которыми я собираюсь вполне насладиться по возвращении, заявил он.

– Вы слишком самоуверенны, черт побери! – вспыхнула она, отчего Никос еще больше развеселился.

– Отнюдь. Через три дня, если ваша лодыжка заживет, мы скрепим печатью любви наши отношения. О-о, могу себе представить, какими бурными они будут.

Челси нахмурилась.

– Отношения?

– Ну конечно. Вы думали, что я удовольствуюсь одной краткой встречей?

– А вы думали, что я соглашусь на большее? – парировала она, не сообразив, что выдала свои тайные мысли. – Я не то имела в виду, – смутилась она.

– Вы все время это повторяете. Видно, ваш язык служит вам дурную службу. Так, кажется, говорится по-английски?

Он был недалек от истины, хотя Челси ни за что не призналась бы в этом.

– Я не собираюсь становиться игрушкой для вас или кого-то еще! – заявила она с чувством. – И думать забудьте! Как только я смогу передвигаться, меня здесь не будет.

– И каким образом вы планируете покинуть остров? – спокойно осведомился Никос.

– Дион… – начала она, но замолчала, увидев, что он покачал головой.

– Дион вам не поможет.

Дрожащей рукой Челси провела по волосам. Ей стало все равно, как она выглядит.

– Вы не можете удерживать меня здесь силой!

– Ни в коем случае. Если все пойдет хорошо, ваша лодыжка заживет к моему возвращению, тогда и будем решать. – Он сделал паузу, скользнув многозначительным взглядом по ее разрумянившемуся лицу, полуобнаженному телу. – А пока…

Челси со страхом смотрела, как он подходит к кровати. А вдруг он воспользуется ее беспомощностью прямо сейчас?

– Не подходите! – приказала она, пытаясь говорить уверенно, в то время как бушующие в ней эмоции требовали прямо противоположного.

Никос и ухом не повел, словно она и рта не открывала. Присев на край кровати, он привлек ее к себе. Поцелуй был нежным и вселил в нее ложное чувство безопасности. Она поняла, каковы его намерения, только когда руки, гладившие ее плечи, спустили узенькие бретельки, обнажив грудь Но даже в эту минуту она не сделала попытки остановить его, желая его ласк.

Никос что-то хрипло пробормотал и, наклонив голову, вобрал губами трепещущий набухший сосок, доводя ее до немыслимого блаженства. Шок – вот что она испытала, когда он вдруг отстранил ее от себя.

– Я должен идти, – объяснил он с сожалением в глазах и в голосе. – Если что-то потребуется, вам стоит лишь попросить.

Единственное, что ей требовалось, и немедленно, – продолжение того, что только что случилось, усмехнулась она про себя. Вот и вся ее хваленая храбрость! Она поправила бретельки дрожащими пальцами, не смея посмотреть ему в глаза.

Никос встал.

– Вернусь, как только смогу, – тихо произнес он. – Kali andamosi, agapi mou[6]6
  Пока, любовь моя (греч. )


[Закрыть].

Он вышел не обернувшись, оставив дверь приоткрытой. Челси услышала, как он что-то сказал, детский голосок ответил. Через минуту в дверях появился Димитрис в пижамке. Он смотрел на Челси с подкупающей теплотой.

– Папа говорит, ты останешься у нас! – выпалил он и, подумав, добавил: – Мне жаль, что ты упала.

– Ничего серьезного, – заверила Челси. – Через пару дней буду прыгать, как блоха.

Мальчик хихикнул.

– Блохи противные.

Учитывая обстановку, в которой он жил, вряд ли он когда-нибудь видел блоху.

– Это точно, – согласилась она. – Зато они могут прыгать, а я сейчас даже ходить не могу.

– Поэтому тебе и привезли кресло на колесиках? – с любопытством спросил Димитрис, разглядывая кресло. – Я могу тебя возить.

– Сначала пойди оденься, – дипломатично предложила Челси, заметив за спиной мальчика Ледру. – Если захочешь навестить меня после завтрака, заходи, я буду рада.

– Приду, – пообещал Димитрис.

Когда мальчик исчез, Челси услышала, как заводится вертолет. Если подойти к балкону, можно посмотреть, как он взлетит.

Ей не составило большого труда перебраться с постели на кресло: все-таки вчера попрактиковалась да и места для маневра достаточно. Снаружи балконные двери были закрыты двойными ребристыми ставнями, причем одна пара открывалась внутрь, а другая – наружу, что не облегчало ее задачу. К тому времени, когда она выехала на балкон, вертолет уже набирал высоту.

И пилот, и пассажир были хорошо видны. Только когда последний повернул голову и посмотрел прямо на Челси, она вспомнила, что почти не одета. Слава Богу, пилот был слишком занят управлением, чтобы глазеть по сторонам. Никос поднял руку в насмешливом приветствии, когда машина на секунду задержалась в воздухе и тут же резко взмыла вверх.

Через некоторое время вертолет превратился в еле заметную точку в небе, и Челси переключила внимание на великолепный вид, открывшийся перед ней. Вдали была видна белая полоска пляжа, окаймленного с обеих сторон невысокими холмами. У берега был пришвартован небольшой катер.

Впереди три бесконечных дня, томительных во многих отношениях, вздохнула Челси. Будь она здорова, можно было бы хотя бы побродить по окрестностям.

Хотя, с другой стороны, будь она здорова, ее бы здесь уже не было, напомнила она себе.

Интересно, что конкретно имел в виду Никос, говоря об их отношениях? Больше, чем одну ночь, это ясно, но насколько больше? Несколько дней? Неделю или две? Все будет зависеть от того, как долго ей удастся поддерживать его интерес.

Челси помотала головой, шокированная направлением, которое приняли ее мысли. Любовница греческого магната – вот кем она собирается стать! Наверняка не первая в его жизни, если доверять собственной интуиции. И не единственная Весьма вероятно, что у него везде подружки.

Самое разумное, что можно сделать, – уехать до его возвращения. Диону, видимо, не велено забирать ее, но должны же быть и другие способы покинуть остров. Как только она начнет передвигаться…

Челси скорчила кислую гримаску, вынужденная признать, что мысль об отъезде невыносима. Никосу достаточно взглянуть на нее – и у нее подгибаются колени, дотронуться – и она дрожит, как лист на ветру. Провести целую ночь в его объятиях было бы чудесно!

Так почему не сделать ее единственной? Никос пообещал не удерживать ее против воли. Она запретила себе думать о том, что одной ночи будет мало, что велика опасность влюбиться в него без памяти.

День шел своим чередом. Еду приносила на подносе Ледра. Она позволила Димитрису навестить Челси после обеда: наверно, обрадовалась возможности побыть со своим дружком садовником.

Неужели у них роман, удивлялась Челси. Невозможно представить, что под суровой внешностью скрывается полнокровная, жаждущая любви женщина. Вспоминая мнение Никоса об отношениях мужчины и женщины, Челси была уверена, что он не одобрил бы эту связь. Главная обязанность Ледры – приглядывать за его сыном.

Что касается самой Челси, она с радостью общалась с мальчиком. Под его руководством научилась обращаться с новой игрушкой и сама объяснила, как играть в «виселицу», требующую всего лишь бумаги и карандаша, Димитрис пришел в восторг от нового развлечения и зауважал Челси еще больше. Конечно, они играли по-английски, пользуясь поначалу простыми словами. Но Челси поняла, что необходимо увеличить сложность, чтобы выиграть. Его запас слов удивил ее.

Димитрис проявил характер, под стать отцовскому, когда Ледра наконец пришла за ним. Только получив обещание, что ему позволят прийти завтра, он неохотно согласился пойти спать. Интересно, играет ли с ним когда-нибудь эта женщина, гадала Челси. Едва ли. Вероятно, она не считает игры важной частью своих обязанностей. Как бы там ни было, мать такая няня точно не заменит.

Оставшись в одиночестве на весь вечер, казавшийся бесконечным, Челси принялась читать одну из принесенных ей книг, но сосредоточиться на сюжете не смогла. Неизбежно ее мысли обратились к хозяину дома. Чем он сейчас занимается? Наверняка ему несложно найти женское общество, если захочется. Как ни приятно думать, что он откажется от любовных утех с другими из-за увлечения ею, здравый смысл подсказывал, что это весьма сомнительно. Для такого мужчины, как Никос, сексуальное удовлетворение естественно, как дыхание, то есть является необходимым условием жизни. Остается определить, насколько оно важно для нее.

Наутро ее состояние немного улучшилось. Она могла шевелить ногой, почти не ощущая боли, и даже чуть-чуть наступать на нее. Значит, точно не перелом. И даже не вывих, раз все заживает так быстро, хотя опухоль пока не спала.

Может ли подсознание создавать физические симптомы, размышляла Челси. Безусловно, ей хотелось остаться, но не хватало мужества поступить так, как хочется. Циник предположил бы, что и споткнулась-то она не случайно.

К большому огорчению Челси, после завтрака Димитрис не появился. Не в силах больше выносить одиночество, она надела белые хлопчатобумажные шорты, топ и кроссовки и захромала по коридору к лестнице.

Димитриса нигде не было видно. Ледра повела мальчика на пляж, сообщил ей слуга, на которого она наткнулась в гостиной. Пляж находился далеко внизу, к нему вело множество ступенек. Глупо в ее состоянии тащиться туда, но она все же решила спуститься. Повидается с Димитрисом, а заодно искупается в соленой воде, что очень полезно для ноги.

Поскольку лестница была снабжена перилами, за которые можно было держаться, спуститься оказалось не очень трудно, хотя лодыжка разболелась по-настоящему, когда Челси добралась до последней ступеньки. Отдохну – и все пройдет, утешила она себя, не желая признавать, что совершила ошибку.

К своему удивлению, она обнаружила, что пляж пуст. Может, они пошли к катеру? – гадала Челси, прикрывая ладонью глаза от солнца и всматриваясь в даль. Не заметив никакого движения на борту катера, Челси перевела взгляд на море. Ее внимание привлекло что-то, издалека похожее на сверток из тряпок, покачивающийся на волнах. Не колеблясь ни секунды, она на ходу сбросила кроссовки, побежала по песку, не обращая внимания на боль, пронзившую ногу, бросилась в воду и поплыла быстрым кролем.

Димитрис был без сознания, когда она доплыла до него. Маленькая фигурка в красной рубашке, которая и привлекла ее внимание. Рядом колыхался мяч, словно безмолвный свидетель происшествия. Челси едва нащупала слабый пульс. Она начала делать искусственное дыхание прямо в воде, накрыв рот мальчика своими губами, потом перевернулась на спину и, крепко держа маленькое тельце в руках, поплыла к берегу.

Как только ее ноги коснулись дна, Челси встала и снова начала делать Димитрису искусственное дыхание. Боковым зрением она видела, что на пляже появились люди, до слуха донесся испуганный вскрик, но все это оставалось на периферии ее сознания. Только когда грудь ребенка внезапно приподнялась и он судорожно закашлялся, Челси, хромая, вышла из воды, не давая Ледре выхватить у нее мальчика.

– Пошлите за помощью! – крикнула она женщине.

Димитрис расплакался, икая и всхлипывая, изо рта у него потекла вода. Он крепко обнимал Челси за шею. Не имея представления, как долго мальчик пробыл в воде, Челси не была уверена, что его мозг не пострадал, но надеялась на лучшее Его глаза были открыты, выражение вполне осмысленное.

Ледра не подчинилась ее приказанию, продолжая переминаться с ноги на ногу в сильном волнении, и лопотала что-то по-гречески, чего Челси не понимала. Мужчина, бывший минуту назад на пляже, исчез, то ли для того, чтобы исполнить то, что отказывалась сделать няня, то ли по другой причине. Челси было не до него. Крепко прижимая ребенка к груди, она двинулась к лестнице, не обращая внимания на боль в лодыжке.

Неизвестно, как ей удалось забраться наверх – босиком и не опираясь на перила. Оказавшись на площадке, она уже ничего не чувствовала. Подбежали двое – мужчина и девушка. Оценив ситуацию, они пришли в ужас и затараторили по-гречески. Потом девушка куда-то умчалась – Челси надеялась, что за врачом. Димитриса непременно нужно осмотреть, хотя угрозы для жизни, слава Богу, нет. Не позволив мужчине отобрать у нее ребенка, она направилась к дому, а слуга семенил рядом.

Димитрис затих и, казалось, задремал. Войдя в его комнату, Челси сняла с него мокрую одежду, завернула в сухое полотенце, потом взяла у слуги еще одно и закрутила вокруг своих волос, с которых капала вода. Через несколько минут ребенок крепко спал. Челси оставалось только ждать врача.

Оставив мальчика на попечение слуги, она пошла к себе переодеться. Наступила реакция на пережитое напряжение, руки дрожали, желудок сжимали спазмы. Лицо в зеркале выглядело осунувшимся, под глазами краснели ссадины. На шее красные пятна – там, где маленькие ручки цеплялись за нее.

Лодыжка снова распухла, повязка давно слетела. Присев на край ванны, Челси поставила ногу на табуретку и обернула ее холодной влажной фланелью. Кроссовки остались на пляже, какое-то время ей все равно не удастся их вернуть. Придется пока обойтись парой босоножек.

Надев одну из своих длинных индийских юбок и майку, Челси на секунду задумалась, не сесть ли снова в кресло, но решила, что обойдется без него. Она нашла Димитриса спящим, дышал он совершенно нормально, волосы почти высохли.

Челси сделала знак молодому человеку, сидящему возле мальчика, принести еще одну подушку и заменила ею влажную, стараясь не разбудить ребенка. Он казался таким хрупким, таким беззащитным… Ей захотелось взять его на руки, прижать к груди.

Тот же врач, что приезжал к ней, прибыл спустя несколько минут. Он разбудил Димитриса, чтобы осмотреть его и убедиться, что с ним все в порядке, после чего позволил ему снова заснуть.

– Похоже, все обошлось, – заключил он. – Вы спасли и его жизнь, и его мозг. Господин Пандроссос перед вами в вечном долгу.

Челси покачала головой.

– Достаточно того, что с мальчиком все в порядке. Господину Пандроссосу хватит трагедий в жизни. – Поколебавшись, она добавила: – Сейчас он в Афинах. Думаете, ему следует сообщить о случившемся?

– Мне сказали, что ему уже сообщили, – отозвался доктор. – Няня поплатится за свою халатность, если посмеет остаться. Его гнев будет ужасен. Заснуть на пляже, имея на попечении маленького ребенка, – это непростительно!

Припомнив мужчину, мелькнувшего на пляже, Челси усомнилась, что причиной невнимания Ледры к своему подопечному стал сон. Должно быть, парочка удалилась в скалы, оставив ребенка играть одного, и предалась там любовным утехам.

– Да уж, – согласилась она, понимая, что должна дать Никосу полный отчет о происшедшем. – Эта женщина заслуживает того, чтобы ее уволили.

Доктор взглянул на ее лодыжку и сдвинул брови.

– Опухоль не только не спала, но даже увеличилась, – сказал он.

– Видимо, нагрузка оказалась слишком велика, – махнула рукой Челси. – Скоро пройдет.

– Не пройдет, если вы не будете следовать моим советам и отдыхать, – прозвучал суровый ответ, смягченный внезапной улыбкой. – Хотя Димитрису повезло, что вы нарушили мои предписания.

Челси мысленно с ним согласилась. Бог с ней, с болью, главное, что с ребенком ничего не случилось.

После того как доктор снова наложил ей повязку и уехал, предварительно усадив ее в кресло на колесах, она настояла на том, чтобы вернуться в комнату Димитриса и присмотреть за ним. Где Ледра? Возможно, скрылась и прячется где-нибудь, боясь наказания. Едва ли Никос отнесется благосклонно к тому, что она обманула его доверие, особенно когда узнает всю правду.

Челси подавила минутное сочувствие к няне – она его не заслуживает.

В течение следующего часа она то проваливалась в сон, то просыпалась, чутко прислушиваясь к дыханию Димитриса. Когда он наконец проснулся, никаких физических увечий не было заметно, хотя весьма вероятно, мальчик еще долго будет бояться моря.

Мяч укатился и уплыл, объяснил Димитрис, а он хотел его достать. Пытался плыть, как учил отец, но наглотался воды, а потом вдруг солнце исчезло.

– Я звал Ледру, но она ушла со Ставросом, – сказал он. – Где она?

– Не знаю, – призналась Челси. – Есть хочешь?

– Темные глаза оживились.

– Ne! To есть да.

– Не беспокойся, – заверила она его с улыбкой. – Простые слова я понимаю.

Сидя на коленях, на вид совершенно здоровый, мальчик охотно предложил:

– Я скажу тебе больше слов, если ты станешь моей няней вместо Ледры!

Не зная, что ответить, Челси пробормотала, что такие вопросы решает его отец, и поспешно спросила, чего бы ему хотелось. Была заявлена пицца, которую Челси приготовила меньше чем за двадцать минут. Сама она тоже с удовольствием поела. В комнате Димитриса не было балкона, так что они поужинали на балконе в ее спальне, запивая еду охлажденным фруктовым соком в высоких бокалах.

Они все еще сидели там, когда вдруг послышался шум вертолета. Вскоре Никос бегом поднялся по лестнице, задержавшись на лужайке перед домом, чтобы взглянуть на них с озабоченным видом. Когда сын помахал ему рукой, его лицо просветлело.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Появившись в дверях, Никос уже овладел собой и сумел ответить на радостное приветствие сына в том же тоне. Вчерашний костюм сменил новый – более строгого покроя и оттенка.

– У меня нет аппетита, – сказал он, когда Димитрис предложил ему попробовать остатки пиццы. – По-моему, тебе пора пойти умыться, а то мухи решат, что ты для них подходящий шведский стол.

Хихикнув, мальчик подчинился. Когда он выбежал из комнаты, Никос вышел на балкон и со вздохом облегчения опустился в кресло, в котором раньше сидел Димитрис.

– Я был на совещании, когда мне позвонили, – начал он. – Пока не увидел вас обоих живыми и невредимыми, ни в чем не был уверен. – В его глазах появилось выражение, от которого сердце Челси забилось быстрее. – Я перед вами в неоплатном долгу.

– Вы мне ничего не должны, – охрипшим голосом ответила она. – Просто я оказалась в нужном месте в нужное время, вот и все.

– Но как же вы сумели?.. – Он взглянул на забинтованную и опухшую больше прежнего лодыжку.

– Такого не было, – объяснила она. – Нога распухла после того, как я поднялась по лестнице.

– Неся на руках моего сына. Доктор Калвос позвонил мне по мобильному телефону. Сказал, что вы никому не позволили взять у вас Димитриса, хоть и страдали от боли. И настояли на том, чтобы быть при нем, пока не убедились, что опасность миновала, даже не сняли мокрую одежду.

– Когда мы добрались до дома, я уже почти высохла, – смутилась Челси. – Ладно, все хорошо, что хорошо кончается.

– До конца еще далеко. – В лице и голосе Никоса вновь появилась озабоченность. – Я так понимаю, после случившегося Ледру никто не видел.

– Верно. – Челси поколебалась, чувствуя себя между двух огней. Никос имел право знать правду, но уж очень это похоже на ябедничество, совсем как в школе. – Она встречалась со Ставросом. И, похоже, не в первый раз.

Темные брови сошлись на переносице.

– Ставросом?

– Одним из садовников. Так говорит Димитрис.

Никос выпрямился в кресле, его глаза сузились и засверкали, как лезвие ножа.

– Димитрис знал об этой… связи?

– Знал, что они видятся. Сомневаюсь, что он понимал истинную причину. Если на то пошло, – добавила она, стараясь быть объективной, – я не могу утверждать, что они занимались чем-то предосудительным. Их не было видно, когда я спустилась на пляж.

– По-моему, все ясно. – От его тона у Челси холодок пробежал по спине. – Они оба дорого заплатят за свое поведение.

Сначала их надо найти, вертелось у нее на языке, но она промолчала. Если Никос Пандроссос захочет, чтобы их нашли, их найдут.

Вертолет оставался на лужайке. Челси осторожно спросила:

– Вы вернетесь в Афины?

Он отрицательно покачал головой.

– Не сразу. Переговоры могут продолжаться без меня.

Словно в ответ на его слова, послышался шум мотора. Челси с облегчением смотрела, как железная птица взмывает в небо и удаляется в сторону материка, потом перевела взгляд на Никоса, который наблюдал за ней с загадочным выражением в глазах.

– Я нахожусь в затруднительном положении, – произнес он. – Димитрису требуется новая няня, но ее будет трудно найти. Вряд ли я смогу теперь кому-либо доверять. Может, вы пока согласитесь занять место Ледры?

С минуту Челси смотрела на него, широко раскрыв глаза, не в силах произнести ни слова. Он предлагает ей работу, хоть и временную, но как это предложение согласуется с проявленным к ней интересом?

Ответ прост ― никак. Безопасность Димитриса значит для него больше, чем сексуальное желание. Наверно, она должна чувствовать себя польщенной его доверием, но в данный момент ощущала лишь огромную потерю.

– Вы же меня совсем не знаете, – пробормотала она, стараясь говорить рассудительно. – Почему вырешили, что я подхожу для такой роли?

– Своим сегодняшним поступком вы доказали, что подходите. Димитрису хорошо с вами. – Его лицо дышало твердой решимостью. – На днях вы сказали, что имеете собственные средства и располагаете свободным временем. Я прошу вас согласиться всего на один месяц. Больше я никому не могу доверять.

Челси глубоко вздохнула, пытаясь справиться со своими противоречивыми чувствами.

– А почему не Флорина? Уверена, она будет рада…

– Я не собираюсь просить Флорину, – последовал непреклонный ответ. – Я прошу вас! Зарплата…

– Не обижайте меня! – сердито воскликнула Челси, ее глаза метали голубые молнии. – Думаете, я взяла бы за это деньги?!

– Работа не такая простая, как вам известно, – ответил Никос ровным голосом. – Я не хотел вас обидеть. – Он сделал паузу, по его лицу ничего нельзя было прочесть. – Если не хотите занять эту должность официально, может, согласитесь оказать мне личную услугу?

Челси закусила губу, понимая, что ей поставили шах и мат. Ее отказ будет равносилен признанию, что судьба Димитриса ей безразлична, а в случае согласия она будет вынуждена забыть о собственных надеждах и желаниях. Никос подчинит ее, в то время как ее чувства к нему…

Эту мысль она не додумала, изобразила на лице любезную улыбку и легко пожала плечами.

– При такой формулировке как я могу отказаться?

Его лицо смягчилось.

– Примите мою благодарность. Пока вы здесь, считайте себя членом семьи. Все, чем я владею, в вашем распоряжении.

– Мне надо позвонить родителям и сообщить, где я проведу ближайшие несколько недель, – сказала она, гадая, как ее мать отнесется к подобной новости.

– Конечно. К сожалению, в этой комнате нет телефона, но вы можете воспользоваться тем, что у меня в спальне. Дальше по коридору через две двери. – Никос поднялся. – Я вас провожу.

Хочет убедиться, что она не передумает, решила Челси, когда он обошел ее кресло и взялся за ручки. Зря волнуется. В течение ближайшего месяца Димитрис будет ее единственной заботой.

Спальня хозяина дома оказалась не больше и не роскошнее, чем ее собственная. Идеальная чистота, ничего лишнего. Единственное, чего, пожалуй, не хватает, – заботливой женской руки. Телефон стоял на тумбочке у кровати. Никос подкатил к ней кресло, поставил так, чтобы Челси могла легко дотянуться до трубки, и закрепил тормоз.

– Хотите, я сам поговорю с вашими родителями? – предложил он.

Челси энергично замотала головой.

– Нет-нет, не надо. Я просто сообщу им об изменениях в своих планах, чтобы они не ждали открыток.

– О, я совсем забыл, какая вы самостоятельная!

– Да, я не должна спрашивать разрешения, чтобы устроиться на работу, если вы об этом, – согласилась она, чувствуя иронию в его тоне.

Темные глаза внимательно посмотрели на нее.

– Не на работу, – напомнил он. – Вы обещали оказать мне услугу. Если, конечно, не хотите пересмотреть условия.

– Разумеется, нет. – Уж это-то Челси могла утверждать с уверенностью. – С удовольствием побуду с Димитрисом. Он чудесный ребенок.

Никос кивнул.

– Спасибо. Я тоже так думаю, хотя иногда мой сын ведет себя плохо.

– Дети, которые никогда не шалят, по-моему, просто запуганы. Вряд ли Димитрис изобретет что-нибудь особенное, кроме обычных для пятилетнего возраста шалостей. Я и сама проказничала в детстве, если верить маме, – усмехнулась она. – По ее словам, я родилась сущим чертенком. Очень своенравная была.

– Если это значит то же самое, что упрямая, я бы сказал, вы мало изменились. – Улыбка, сопровождавшая это замечание, смягчила иронию. – Уверен, нелегко было справляться с очаровательным златокудрым ангелочком, каким вы, вероятно, были. Особенно когда широко раскрывали невинные синие глаза, как вы это проделываете со мной.

Он стоял так близко, что Челси пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. Как же он красив! Рубашка на груди расстегнута, видны завитки черных волос. Кровь заструилась по ее жилам, как горячее масло.

– Ничего подобного. Я никогда… – слабым голосом запротестовала она и умолкла, заметив, что его улыбка стала еще шире.

– Вот-вот, отлично получается. Вашему очарованию невозможно противостоять!

Челси сделала невольную и безуспешную – из-за тормозов – попытку отъехать подальше, когда он наклонился, погрузил руки в ее мягкие волосы и приподнял ее голову. Поцелуй был не похож на предыдущие, в нем смешались нежность и сдерживаемая страсть, которая зажгла в ней ответное пламя Он длился лишь краткий миг – и оставил ее обессиленной и дрожащей от подавленных эмоций. Когда Никос снова выпрямился, у нее словно язык отнялся.

– Теперь звоните родителям, – распорядился он. – А я пойду сообщу Димитрису хорошую новость.

Никос уже был у двери, когда Челси обрела дар речи. Неудивительно, что ее голос прозвучал так неуверенно.

– Если я правильно поняла, моя работа у вас ничего не изменит в наших… отношениях?

– Если бы вы работали у меня, то ситуация могла бы измениться, – ответил он невозмутимо. – Оплата вашего труда выглядела бы несколько двусмысленно. А так я не вижу причин для нас обоих отказывать себе в удовольствии.

Вы слишком многое принимаете как должное! – хотелось крикнуть ему вслед, но ей хватило ума промолчать. Никос точно знает, что творится у нее в душе. И, вероятно, рассчитывает на то, что она откажется от денег.

Ваш роман не имеет будущего, предупредил тоненький голосок здравого смысла. Один месяц, который быстро пролетит, – вот и все, чего он просит у нее Конечно, можно поставить определенные условия, и он примет их ради сына.

Но она не станет воздвигать между ними преграду. У нее нет сил бороться с собой. Месяц рядом с Никосом – предел мечтаний! Это возможность узнать его так, как знаешь близкого, родного человека. Один месяц. Тридцать дней – и ночей. Конечно, ему придется уезжать ненадолго, но когда он будет здесь…

Телефон! – строго напомнила она себе. Мечтать будешь потом.

Ее соединили сразу. Неудивительно, что связь хорошо налажена. Никосу нужно быть в постоянном контакте с деловыми партнерами как в Греции, так и за ее пределами. Мобильные телефоны не всегда надежны.

Мать сняла трубку после третьего сигнала. Услышав голос дочери, она явно удивилась.

– Я думала, там, куда ты поехала, нет телефона! – заметила она. – На каком ты сейчас острове? Слышно прекрасно.

– Остров называется Скалос, – сообщила Челси.

– Скалос? Никогда не слышала.

– Неудивительно. Это частное владение.

– Вот как? – заинтересовалась мать. – И кто же владелец?

– Судоходная компания Пандроссосов, если быть точной.

– А-а, о ней я точно слышала. А как, скажи на милость, ты сумела затесаться в такие круги?

– Это длинная история. – Челси не собиралась углубляться в подробности. – Дело в том, что мои планы изменились. Ближайшие несколько недель я буду присматривать за маленьким сыном президента компании, пока ему не найдут настоящую няню.

– Ничего себе кульбит, даже для тебя! – Мать добродушно рассмеялась. – Какие же у тебя данные для няни?

Челси хмыкнула.

– Ты бы посмотрела: Димитрис просто ангелочек! И вообще, это всего на месяц.

– А если они никого не найдут? Мать сама займется ребенком?

– У него нет матери. Она погибла, когда он был совсем маленьким. – Челси старалась говорить совершенно бесстрастно – Господин Пандроссос часто уезжает по делам, поэтому и нужна няня.

– Бедный! – Последовала небольшая пауза. – Сколько ему лет?

– Точно не знаю. – Челси помолчала. – Думаю, лет тридцать пять.

– Молод для такой должности, не так ли?

– Мне трудно судить. Здесь это, возможно, обычное дело. – Надо кончать разговор, пока любопытство не завело мать слишком далеко, решила Челси. – Мне пора идти, – сказала она. – Позвоню через несколько дней. Всем привет!

Она положила трубку и с минуту сидела неподвижно, размышляя, что случится, если через месяц не найдется достойная замена Ледре. Возможно, и даже весьма вероятно, что к тому времени страсть Никоса к ней иссякнет. Но ее чувства к нему могут настолько углубиться, что разлука станет невыносима.

Живи сегодняшним днем, и к черту завтра! – решительно приказала она себе. Что бы ни случилось, она справится.