Текст книги "Головокружительный роман"

Димитрис влетел в комнату, как пуля, выпущенная из револьвера, забрался к ней на колени, обхватил руками за шею и прижался крепко-крепко.

– Папа говорит, ты будешь моей новой няней! – выпалил он, чрезвычайно довольный. – Давай поиграем в «виселицу».

Челси обняла мальчика, смеясь и качая головой: вот что для ребенка самое главное!

– Сейчас время сиесты.

– Думаю, сегодня мы можем обойтись без нее, – послышался от двери голос Никоса. – Успокойся, Димитрис, и слезай. У Челси нога болит.

– Несильно, – заверила она, когда ребенок послушно спрыгнул на пол. – Кресло мне совсем ненужно.

– Вы останетесь в нем до вечера по крайней мере, – твердо заявил Никос. – Утром придет с визитом доктор и скажет, можно ли без него обойтись.

Синие глаза кокетливо округлились.

– Слушаюсь, сэр!

– Никос усмехнулся.

– Так-то лучше. Люблю, когда меня слушаются.

– Сыграешь с нами в «виселицу»? – с надеждой спросил Димитрис, прежде чем Челси успела подыскать подходящий ответ. – Я тебя научу.

Отец развел руками, показывая всем видом, что смирился со своей участью.

– Дай мне несколько минут. Я должен переодеться.

– Мы будем на моем балконе, – сказала Челси, разворачивая кресло. – Если мне придется торчать в доме, я могу по крайней мере наслаждаться свежим воздухом.

– Я распоряжусь, чтобы опустили навес. – Никос направился к двери. Димитрис со счастливым видом семенил рядом. – Только вы, англичане, способны сидеть на солнце в самое жаркое время дня!

Не успели они добраться до балкона, как появился молодой человек, который сопровождал сегодня с пляжа Челси и Димитриса, и опустил навес, о наличии которого она даже не подозревала.

Димитрис принес еще один карандаш вдобавок к тем двум, которыми они пользовались накануне, и новый блокнот. Челси с умилением смотрела, как он готовит три места для игроков на небольшом столике с мраморной столешницей. Сейчас невозможно поверить, что всего несколько часов назад он был на волосок от смерти. Хорошо, что дети быстро забывают плохое.

Она повернула голову: на балконе появился Никос. При виде его мускулистых бедер, обтянутых голубыми джинсовыми шортами, сердце у нее подскочило. Без официальной одежды он смотрелся так необычно. Внезапно она представила себе на секунду, как бы он выглядел вообще без одежды.

– Готовы играть? – спросила она, надеясь, что голос не выдаст ее тайных мыслей.

– Иначе не пришел бы, – усмехнулся он.

– Я выберу первое слово, – с важным видом объявил Димитрис и принялся рисовать черточки. – В слове шесть букв. За каждую, которую ты угадаешь, можешь нарисовать одну палочку виселицы, – объяснил он отцу. – За каждую неправильную я рисую одну палочку своей виселицы. Если я закончу свой рисунок раньше, чем ты угадаешь слово, я выиграл. Будем играть по-английски, чтобы Челси тоже могла участвовать, – великодушно добавил он.

– Мы должны научить Челси нашему языку, – заметил Никос, глядя ей в глаза. – Тогда между нами не будет недоразумений.

А их и так нет, напрашивался ответ. Его цель достаточно ясна – на любом языке.

– «С», – сказала она наугад и получила довольный кивок от младшего Пандроссоса, нарисовавшего первую черточку с таким энтузиазмом, что карандаш чуть не сломался.

– Твоя очередь, – обратился он к отцу.

Прошел час. Никос первым объявил, что игра закончена. Димитрис мог бы играть бесконечно – особенно потому, что выигрывал. В отличие от некоторых других детей, которых знала Челси, он не стал дуться, когда ему сказали «хватит», и с беззаботным видом принялся рисовать на чистой странице смешные фигурки.

– Нечасто бывает, что я могу вот так расслабиться, – Никос, положив руки за голову, откинулся на спинку кресла.

– Возможно, потому, что вы не умеете отдыхать, – заметила Челси, с трудом заставляя себя не смотреть на его стройную фигуру. – С вами, магнатами, всегда так. Работа прежде всего. Только о делах и думаете.

– Не только, – последовал тихий ответ. – А сейчас особенно. – Его взгляд скользнул по ее телу, задержался на лице без косметики. Внутри у нее все сжалось, словно к ней протянулась невидимая рука. – Впервые вижу женщину, которая без косметики красивее.

– Посмотрели бы вы на меня утром! – ляпнула она не подумав и вспыхнула жарким румянцем под его насмешливым взглядом.

– С удовольствием бы посмотрел.

Челси покосилась на Димитриса. Казалось, он полностью поглощен рисованием, но с детьми никогда не знаешь, слышат они или нет то, что не предназначено для детских ушей.

– Вы ходите на яхте один? – сменила она тему на более безопасную.

– Можно и одному, но и для пассажиров места хватит, если вы хотите прокатиться.

– Я не то имела в виду… – начала Челси.

– Я понимаю, – перебил Никос. – Но идея хорошая. Если ваша лодыжка позволит, завтра можем выйти на «Афродите» в море.

– А вдруг вас снова вызовут.

– Не исключено. – Он неожиданно протянул руку, отвел локон белокурых волос, упавший ей на глаза. – Если будет что-нибудь очень срочное.

Кожа загорелась под его длинными, сильными пальцами. Героическим усилием воли Челси взяла себя в руки.

– Почему «Афродита»?

– Как и богиня любви, она бывает ветреной и капризной, когда нападает настроение.

– Но вы, конечно, не терпите подобных глупостей.

Его улыбка стала шире.

– Я нахожу, что она мне поддается.

Челси в этом не сомневалась. В данную минуту она и сама поддавалась ему, а ведь он даже не касался ее.

– С удовольствием прокачусь с вами, – поспешно пробормотала она. – Уверена, Димитрис к нам присоединится.

– Конечно! – охотно согласился тот, не отрываясь от своего занятия.

– В таком случае буду рад доставить удовольствие вам обоим. – Наступило молчание. Никос бросил быстрый взгляд на свои часы и проговорил: – Однако мне пора заняться кое-какими делами. – С этими словами он встал и скрылся в глубине дома.

Не требуется сыщик, чтобы догадаться, что за дела, подумала Челси. Ледра до сих пор не объявилась, и теперь следовало начать ее розыск. Интересно, подключит ли Никос полицию?

Ужин принесли в шесть. Достаточно для двоих, если госпожа желает подкрепиться, сказал молодой слуга по имени Костас. Хозяин, ответил он на вопрос Челси, говорит сейчас по телефону. Наверно, отменяет назначенное на сегодняшний вечер свидание, подумала она с усмешкой.

В семь Никоса все еще не было. Челси вспомнила об обязанностях няни и сказала Димитрису, что пора готовиться ко сну. Он поехал в свою комнату, сидя у нее на коленях и помогая управлять креслом. Оба веселились от души, особенно когда Челси, не сумев вписаться в дверной проем, врезалась в косяк.

Ванну можно отменить, решила она, видя, как энергия мальчика иссякает прямо на глазах, пока он раздевался. Весь день Димитрис казался совершенно здоровым, но его организм еще не полностью оправился от шока. Сон будет лучшим лекарством.

Сказка, которую малыш выбрал для чтения на ночь, была совсем не длинная и занимала всего две страницы, но он заснул раньше, чем Челси успела дочитать до середины, и даже не пошевелился, когда она издала сдавленный стон, ударившись ногой о дверной косяк на пути в коридор. Хоть бы завтра встать на ноги, взмолилась она, а там будь что будет. Если ей еще долго придется передвигаться на этой колымаге, у нее нарастут бицепсы на руках, как у дорожных рабочих!

Наконец-то она в своей комнате! Челси оставила дверь приоткрытой, чтобы слышать, если Димитрис позовет ее. Она еще не успела перебраться на кровать, как на пороге появился Никос. Он снова переоделся. На сей раз в белые брюки и темно-зеленую рубашку.

– Простите, что оставил вас так надолго, – извинился он. – Я заглянул к Димитрису по дороге. Спит без задних ног.

– Похоже, обошлось без последствий, – согласилась Челси. – Он ждет не дождется завтрашней прогулки на яхте. Если, конечно, вы говорили серьезно.

– Я не даю напрасных обещаний, – заверил Никос. – Повторяю, все будет зависеть от вашего состояния.

– То есть яхта не для инвалидов?

– Я имел в виду, что вы можете испытывать сильную боль, а тогда и прогулка не в радость.

– Нога больше не болит. Посмотрите… – Она описала круг травмированной ногой, сначала по часовой стрелке, потом против, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения. – Опухоли почти нет.

– Посмотрим, что будет утром, – стоял на своем Никос. – Сегодня будьте добры оставаться в кресле.

– Всю ночь? – поинтересовалась она с невинным видом.

Его губы дрогнули в усмешке.

– Да нет, конечно, в кровати вам будет удобнее.

Разумеется, он говорит о сне, сказала она себе, стараясь не искать скрытый смысл там, где его нет.

– Ледра не объявилась? – сменила она тему. Улыбка исчезла.

– Пока нет.

– Думаете, она все еще на острове?

– Если у садовника нет собственной лодки, о которой никто не знает, другого способа перебраться на материк у нее не было.

– Значит, садовник тоже исчез? – Спохватившись, Челси прикусила язык. – Извините. Меньше всего, наверно, вам хочется об этом говорить.

– Только в том смысле, что эта тема доводит меня до бешенства, с которым мне трудно справиться. Как подумаю, что Димитрис чуть не погиб так же, как.. – Он осекся, на щеках заходили желваки. – Ни тот, ни другая не должны избежать наказания.

Он хотел сказать «как погибла его мать», догадалась Челси. Если бы ей хватило смелости дать волю чувствам, встать с кресла, подойти к нему, обнять…

Темные глаза смягчились, заметив ее искреннее сочувствие. Как уже бывало раньше, Никос подошел сам, взял ее лицо в ладони, погладил губы большим пальцем, потом наклонился и поцеловал долгим поцелуем. Челси самозабвенно ответила на поцелуй, желая, чтобы он поднял ее и отнес на кровать, ощущая жгучую потребность познать его так, как ни одного мужчину в своей жизни. Она чувствовала жар его тела, охватившее его возбуждение. Он хотел ее так же, как она его. Надолго ли – не имеет значения.

Деликатный стук в дверь, которую Никос закрыл неплотно, остался незамеченным обоими. Только когда стук повторился более настойчиво, Никос неохотно разжал руки.

– Ne? – отозвался он.

Челси не поняла ответа, но он вызвал резкую перемену в настроении Никоса.

– Их нашли, – кратко бросил он. – Я должен идти.

Он произнес эти слова на ходу. Его вид не предвещал ничего хорошего для пары беглецов. Челси смотрела ему вслед со смешанным чувством разочарования и сочувствия.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В девять часов Костас принес легкие закуски, но лишь покачал головой, когда Челси спросила, вернулся ли господин Пандроссос. В половине двенадцатого она решила, что пора ложиться.

Лежа без сна в постели, девушка размышляла, что же будет с Ледрой и Ставросом. Конечно, на убийство Никос неспособен, но и милосердия легкомысленная парочка от него не дождется. Весьма вероятно, что он не станет обсуждать эту ситуацию с ней и она всю жизнь будет теряться в догадках, но правды так и не узнает.

В конце концов Челси задремала и проснулась среди ночи, когда две сильные руки обняли ее, а горячие губы прижались к ее рту.

Реакция девушки была бурной и мгновенной. О сопротивлении и мысли не возникло. Она скорее почувствовала, чем услышала тихое восклицание, когда прижалась к нему всем телом с силой, которую не могла и не хотела сдерживать.

Он был обнажен, под гладкой кожей бугрились мышцы, завитки волос на груди возбуждали своей упругостью. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Челси нашла его восставшую плоть и восхитилась пульсирующей мощью. Никос издал протяжный вздох, когда ее гибкие, чуткие пальцы начали ласкать его. Природные женские инстинкты позволили ей легко компенсировать отсутствие опыта в любовных играх.

Никос сорвал с нее короткую ночную рубашку, отбросил в сторону и стал покрывать поцелуями шею и грудь. Прикосновения его губ и языка к ее трепещущей плоти дарили мучительное, почти невыносимое наслаждение. Пусть это ощущение длится вечно… Нет, этого недостаточно. Она жаждала абсолютного слияния, хотела, чтобы он полностью завладел ею.

Когда он не торопясь лег рядом, мышцы ее желудка затрепетали, как крылья пойманной птицы. Его рука раздвинула ее бедра, скользнула между ними, нашла влажный бугорок и через минуту довела ее до экстаза. Содрогаясь после пережитого оргазма, Челси почувствовала, что Никос ненадолго отпустил ее и тут же навис над ней, заслонив широкими плечами скудный лунный свет, льющийся из окна. Его глаза казались темными озерами на туго обтянутом кожей лице. Когда он начал медленно двигаться, она раздвинула ноги шире, чтобы принять его, и ахнула, ощутив настойчивое давление. На мгновение ее пронзила боль, сменившаяся ощущением полноты, когда он заполнил ее всю собой.

– Yineka, – прошептал он.

Челси целиком растворилась в абсолютном блаженстве, все ее существо сосредоточилось на любовном ритме. Когда она достигла вершины, это было непохоже на самые ее безумные мечты – полет к иным, волшебным мирам, от которого захватывало дух. Словно издалека, она услышала стон Никоса, тоже достигшего апогея.

Значит, вот как оно должно быть, мелькнула мимолетная мысль, растворившаяся в полном изнеможении тела и духа.

Первым подал признаки жизни Никос. Приподнявшись на локтях, он взглянул на нее так, как никогда не смотрел раньше.

– Ты оказала мне великую честь, – сказал он. – Но почему ты не спешила познать мужчину, почему так долго ждала?

– А почему ты решил, что это впервые? – ответила Челси охрипшим голосом.

– В первый раз нужно преодолевать определенное сопротивление. Так было сейчас с тобой. – Он помолчал. – Значит ли это, что ты не была защищена?

До этой минуты Челси и не думала о возможных последствиях. При мысли о том, что может случиться из-за ее легкомыслия, у нее пересохло в горле.

– Я никогда не считала это необходимым, – призналась она. – Да и не нашлось никого, с кем мне захотелось бы… пойти так далеко. – Она постаралась разрядить возникшее напряжение. – Хорошо, что хотя бы один из нас оказался предусмотрительным.

– Да уж. – Никос покачал головой. После небольшой паузы его тон изменился. – У тебя нет никаких сожалений?

Сожалений! Кончиком языка Челси коснулась припухших от его поцелуев губ, ощущая глубоко внутри приятную боль. Как можно сожалеть о подобном опыте? Ее вознесли до немыслимых высот, на вершину блаженства! Что бы ни случилось потом, оно того стоило.

– Ни единого! – твердо заявила она с уверенностью, вызвавшей у него улыбку. – Это было… невероятно!

Никос рассмеялся волнующим смехом.

– Для меня тоже. Редко встречаются женщины, которые сначала думают о том, чтобы подарить радость мужчине, а уж потом себе, если вообще задумываются об этом. Вначале ты почти перехватила у меня инициативу. Я утратил контроль.

– Можно подумать, что обыкновенной женщине это под силу! – шутливо воскликнула Челси и увидела, как сверкнули в темноте его глаза.

– Обыкновенной – нет. Ты особенная.

И наверняка не единственная, возникла предательская мысль, которая была тут же прогнана.

– Рискую показаться ужасно жадной, – тихо прошептала она, – и все же… мы могли бы повторить, как ты думаешь?

– Столько раз, сколько смогу, – тут же заверил он, вызвав у нее нескрываемое удивление.

– Хочешь сказать, что все-таки есть предел?

– И ты достигнешь его очень скоро, если не будешь проявлять должного уважения! – парировал он.

– Но я тебя уважаю! – Тут она не покривила душой. Невозможно признаться в другом: в том, что она испытывает более глубокие чувства.

Челси погладила его широкие плечи, чувствуя под пальцами тугие мышцы. Желание вспыхнуло в ней с новой силой, словно ртуть на огне.

– Я хочу тебя! – прошептала она, вся сосредоточившись на одном. – Хочу тебя, хочу…

Он закрыл ей рот поцелуем, страсть вспыхнула в нем с яростью, под стать ее собственной. Больше мне ничего не нужно, мелькнула последняя осознанная мысль.

Утром, когда Челси открыла глаза, подушка рядом с ней была пуста, хотя ощущение его объятий все еще длилось.

При воспоминании о безумствах прошедшей ночи ее окатила жаркая волна. Не верилось, что она способна вести себя так безоглядно. Не осталось ни одной клеточки ее тела, которую бы Никос не изучил с особой интимностью любовника, ни одного уголка его существа, который бы она не познала с той же страстью. Хотя… только в физическом смысле. Его душа оставалась тайной за семью печатями. Вполне возможно, размышляла Челси, что его влечение к ней уже удовлетворено после таких излишеств. Умные люди считают, что женщина должна сохранять загадочность, чтобы поддерживать интерес мужчины. Как бы то ни было, теперь слишком поздно. Она отдала всю себя.

Кажется, лодыжка приходит в норму, обнаружила она, легонько пошевелив ногой. Если соблюдать осторожность, можно, пожалуй, обойтись без инвалидного кресла.

Повязка висела на спинке стула на расстоянии нескольких футов. Потянувшись за ней, Челси заметила небольшие синяки на предплечьях – там, где пальцы Никоса впивались в ее руки. Их придется спрятать – прислуга сразу догадается, откуда они взялись. И, возможно, даже одобрит изобретательность хозяина, в одном лице нашедшего и няню, пусть и временную, для своего сына, и любовницу для себя…

Хватит терзаться, решительно одернула себя Челси. Никто ее ни к чему не принуждал. Она сблизилась с Никосом по собственной воле. Если он охладеет к ней, придется с этим смириться. Чего она точно не собиралась делать – бросать Димитриса.

Без особых усилий Челси добралась до ванной и через десять минут вышла, одетая в разноцветную юбку и белую блузку. Босоножки не поддержат лодыжку, в которой еще чувствовалась слабость, поэтому пришлось опять надеть принесенные с пляжа кроссовки, хоть они и не подходили к ее наряду. Если прогулка на яхте состоится, можно будет переодеться в шорты.

Было еще довольно рано – начало восьмого. Челси осторожно заглянула в комнату Димитриса и обнаружила, что он крепко спит, свернувшись на кровати клубочком, как котенок. Улыбнувшись, она подняла простыню с пола и укрыла мальчика. Димитрис пошевелился и что-то пробормотал, но не проснулся.

Вернувшись к себе, Челси вышла на балкон, постояла, глядя на бескрайний синий простор моря и неба. Какой здесь чистый, свежий воздух! Она глубоко вздохнула. Жить здесь гораздо здоровее, чем на ее родине.

Но, конечно, не в Афинах. Столица Греции не зря считается одной из самых неблагополучных в экологическом отношении. Хорошо, что Никос обосновался далеко от города.

Переведя взгляд на лужайку перед домом, она вздрогнула: там стоял Никос. Он разговаривал с мужчиной постарше, который был одет в темные брюки и белую рубашку – так здесь одевались слуги. Никос был в тех же джинсовых шортах, что и вчера, и белой майке, облегавшей его литое тело, будто вторая кожа. Одну ногу он поставил на край каменной цветочницы. Его черные, волнистые волосы блестели на солнце.

Словно почувствовав ее взгляд, он поднял глаза.

Улыбка осветила его лицо, он помахал рукой в знак приветствия. Челси помахала в ответ, не заботясь о том, что подумает его собеседник, обрадовавшись тому, что ее страхи оказались безосновательными. Было очевидно: Никосу безразлично, знает его прислуга или не знает, кем они стали друг для друга. Так с какой стати она должна испытывать неловкость?

Сзади послышался какой-то шорох. Она обернулась. В дверях, протирая глаза, стоял Димитрис.

– Мне приснилось, что ты уехала, – пожаловался мальчик. – Ты никогда не уедешь, правда?

Челси прикусила губу, гадая, как объяснить ребенку свое временное пребывание на острове, чтобы не расстроить его. Он привязался к ней с силой, которой она не ожидала. Как ни приятна такая симпатия, но она уже создает настоящую проблему.

– Я останусь здесь, пока буду нужна, – уклонилась Челси от прямого ответа и легко добавила: – Прекрасный день для морской прогулки!

Мальчик тут же оживился, развеяв ее опасения, что он может бояться воды после вчерашнего происшествия.

– Твоя нога зажила?

– Да, посмотри… – Она сделала несколько шагов, стараясь не наступать всей тяжестью тела на поврежденный сустав. – Как новенькая!

– Когда поедем? – спросил Димитрис.

– Думаю, сразу после завтрака. Значит, тебе пора одеваться. Только сначала прими душ! – крикнула она ему вслед.

– Не хочу мыться! – объявил Димитрис с негодованием, характерным для мальчишек всего мира. – Как я мог запачкаться, если спал в кровати?

– Вчера вечером ты ванну не принимал, – напомнила Челси, скрывая улыбку.

– Вчера я тоже был чистый!

Сразу видно, чей сын, подумала Челси. Никто не смеет перечить Пандроссосу.

– Тогда оближи лицо и руки языком и дай слово, что потом помоешься, – пошла она на компромисс.

Димитрис хихикнул.

– Мой язык так далеко не достанет!

Челси улыбнулась в ответ.

– Значит, придется воспользоваться губкой. У тебя десять минут.

Лукаво сверкнув глазами, мальчик исчез в том же направлении, откуда появился, предоставив Челси гадать, во что она ввязалась. С такими отцом и сыном ей никогда не знать покоя!

Не прошло и пяти минут, как Димитрис вернулся – в чистых шортах и майке с короткими рукавами. Судя по влажным кудряшкам на лбу, он в точности выполнил ее указания. Ну просто ангелочек! Челси, не удержавшись, сгребла его в охапку, но потеряла равновесие и упала спиной на кровать, к вящему удовольствию Димитриса.

– Еще! – потребовал он. – Давай еще раз!

Вместо этого она пощекотала его, мальчик ответил тем же.

– Может, вы оба найдете время позавтракать? – послышался голос Никоса. – Или не мешать вам играть?

– Да, не мешай! – крикнул сын, нисколько не удивившись появлению отца в комнате Челси.

– Нет! – поспешно заявила та. Ей удалось отодвинуть ребенка, выскальзывавшего, словно угорь, из ее рук, чуть дальше и сесть. Взгляд Никоса смущал ее: волосы спутаны, одежда в беспорядке. – Мы как раз собирались спуститься вниз, – продолжила она.

Я так и понял. – Он погрозил сыну пальцем, увидев, что тот приготовился к новой атаке. – Хватит-хватит, ты утомишь Челси.

Если отец его не опередит, усмехнулась та про себя. Глядя на Никоса, такого большого, смуглого, красивого, она вновь захотела близости с ним. В нем есть все, что составляет суть мужчины. Не влюбиться в него невозможно. Единственное, с чем ей придется смириться, – непродолжительность их романа.

И все равно Челси ни о чем не жалела. По крайней мере, этот месяц у нее никто не отнимет. Будет что вспомнить.

– Дай мне минуту: приведу себя в порядок. – Она встала, одернула юбку. – Я скоро.

– Могу и подождать, – отозвался Никос. – Тебе надо всего лишь провести щеткой по волосам, а все остальное – в полном порядке.

Уж я-то знаю, говорил озорной огонек в его глазах, отчего твои щеки запылали.

В том, как Челси причесывалась под его взглядом, была особая интимность. Она видела его в зеркале, он стоял у двери, слегка прислонившись к косяку, заложив большие пальцы рук за пояс шортов. На краткий миг ей представилось, что они женаты. Ишь размечталась, фыркнула Челси про себя.

Глядя, как она прошлась по комнате, Никос, похоже, решил, что ее нога сегодня утром получше. Челси, боясь сорвать обещанную прогулку, старалась не хромать.

Завтрак был сервирован на верхней террасе. Челси допивала вторую чашку отличного кофе, когда появился Костас и сообщил Никосу, что его просят к телефону. Поймав огорченный взгляд Димитриса, она ощутила, как сердце сжалось от дурных предчувствий. Звонок в столь ранний час может означать только одно – какую-нибудь неприятность.

Когда Никос вернулся, стало ясно, что их страхи подтвердились.

– Боюсь, не все проблемы решены, – объявил он. – Я должен ехать.

– Я хочу кататься на яхте! – захныкал Димитрис.

– Довольно! – оборвал его отец. – Поедем в другой раз. Мне жаль, – обратился он к Челси. – Мое присутствие необходимо.

– Как долго ты будешь отсутствовать? – спросила она, стараясь говорить спокойно, в то время как внутри у нее все переворачивалось. Ей отчаянно хотелось последовать примеру Димитриса и захныкать от досады.

Он пожал плечами.

– Может, день, может, больше. Кто знает? – Его взгляд стал отсутствующим, мозг уже начал решать более важные проблемы. – Вертолет будет здесь через несколько минут. Мне еще надо успеть переодеться.

Челси сочувственно улыбнулась Димитрису, когда его отец скрылся в доме, и получила в ответ слабое подобие улыбки.

– Ничего, не расстраивайся, – ободряюще сказала она, – будет чего ждать через день-два. Твой папа не виноват, – мягко продолжала она. – Такая уж у него работа. Уверена, он вернется, как только сможет. – Она сменила тон. – Ну ладно, мы найдем чем заняться. В прятки поиграем? – Челси предложила игру, которую считала известной всем детям на свете. – Здесь наверняка есть где спрятаться.

Димитрис слегка оживился.

– Можно я первый спрячусь?

– Конечно. Но давай сначала проводим папу. – Она прислушалась. – Кажется, летит вертолет. Пойдем посмотрим, как он будет садиться.

Мальчик подбежал к Челси, схватил ее за руку и послушно засеменил с ней к двери. Вертолет быстро приближался, желто-белый фюзеляж блестел на солнце. С того места, где они остановились, было видно посадочную площадку. Челси выпустила ручку ребенка и незаметно обняла его за плечи, когда машина начала спускаться, подобно большой хищной птице. Она хорошо понимала, почему Никос предпочитал такой вид транспорта только в экстренных случаях.

Одетый в элегантный костюм, на сей раз темно-синий, он торопливо шел от дома. Портфеля нет, заметила Челси. По всей вероятности, у него целый гардероб там, где он останавливается в Афинах.

– Все готово? – спросила она с улыбкой, когда он приблизился к ним, и мысленно обругала себя за глупый вопрос. – Мы решили помахать тебе отсюда.

– А потом будем играть в прятки, – вмешался Димитрис, всем своим видом говоря: «Тебе же хуже».

Никос сохранял серьезное выражение лица, только в уголках рта пряталась улыбка.

– Пока я буду трудиться, вы будете развлекаться. – Он наклонился, подхватил сына на руки, поцеловал в кудрявую макушку. – Слушайся Челси, – велел он. – Когда меня нет, она самая главная.

– Это большая ответственность, – запротестовала она, когда Никос поставил ребенка на ноги. – Конечно…

– Ты справишься, – твердо перебил он. – Ты способна справиться с любыми трудностями, которые подкидывает нам жизнь. Ты уже это доказала.

Он больше верит в меня, чем я сама, подумала Челси. Будем надеяться, что в ближайшие день-два ничего страшного не случится. Молния в одно место дважды не ударяет.

Когда Никос не поцеловал ее на прощанье, она огорчилась, но не удивилась: вряд ли он проявил бы подобную интимность в присутствии сына.

Они с Димитрисом грустно смотрели, как он спускается к ожидающему вертолету. В ближайшие несколько недель им, видимо, не раз придется переживать подобные минуты. Сейчас от нее требуется одно – хорошенько приглядывать за Димитрисом, пока его отец в отъезде.

В одиннадцать часов Костас принес закуски. Челси и Димитрис все еще играли в прятки, с фантами. Мальчик объявил фант после того, как Челси не сумела его найти в кладовке под лестницей.

– Сейчас придумаю, что тебе сделать, – сказал он.

– Только держись в рамках возможного, – предупредила она. – Не забывай, что я пока инвалид.

– Ты сказала папе, что твоя нога зажила, – напомнил он. – Ты сказала неправду?

Застигнутая врасплох, Челси на секунду растерялась, заметив лукавую искорку в темных глазах ребенка.

– Это называется уклончивый ответ, – нашлась она. – То есть…

– То есть ты хотела, чтобы он так думал.Челси сдалась. Пандроссоса не проведешь. Любого возраста.

– Я хотела покататься на «Афродите», – согласилась она. – Как оказалось, мне не нужно было беспокоиться. Это доказывает…

Димитрис больше не слушал. Он смотрел куда-то вдаль, его лицо просветлело.

– Дион!

Челси медленно повернулась и уставилась на гостя, внутренне готовясь к выговору, который она непременно сейчас получит. Выражение лица Диона не предвещало ничего хорошего.

– Если ты думаешь, что Никоса можно убедить исполнять любое твое желание в обмен на то, что ты сделала вчера, ты ошибаешься! – выпалил он, игнорируя присутствие ребенка. – Он вообще может решить, что ты нарочно упала, чтобы остаться у него!

В его обвинениях есть доля правды, мысленно согласилась Челси. Если бы Никос узнал то, что знал Дион, он точно не поверил бы, что она отказалась от своих профессиональных планов.

– Нам с Дионом нужно поговорить, – обратилась она к Димитрису, явно озадаченному гневной речью гостя. – Дай нам несколько минут.

Ее улыбка убеждала, что все в порядке.

– Пойду возьму твой подарок, – кивнул мальчик. – Дион его еще не видел.

Челси подождала, пока он поднялся до середины лестницы и уже не мог их слышать, и повернулась к Диону, собираясь с духом. Придется выдержать все, что он ей уготовил.

– Ты откроешь Никосу мою тайну? – напрямик спросила она, не видя смысла в том, чтобы ходить вокруг да около.

– Меньшего ты не заслуживаешь, – огрызнулся Дион, – за ту боль, которую причинила моей сестре!

– Я ничего не сделала Флорине, – возразила Челси. – Она и ее мать жили в мечтах, питали напрасные иллюзии в отношении Никоса.

Дион поморщился.

– Откуда тебе знать?

– Он мне сам сказал. – Челси сделала умоляющий жест. – Она зря тратит свою жизнь, Дион. Давно пора, чтобы кто-нибудь заставил ее понять это! Вам всем пора взглянуть правде в глаза!

Целая гамма самых разнообразных эмоций отразилась на привлекательном лице Диона. Под конец осталось лишь угрюмое смирение.

– Никос знал, чего от него ждут. Он должен был ясно заявить о своих намерениях.

– Возможно, он надеялся, что достаточно намекнуть.

– Возможно, ты надеялась занять это место сама, – огрызнулся Дион.

Челси с горечью рассмеялась.

– Не говори глупостей! Я здесь только потому, что повредила лодыжку.

– Ты здесь потому, что Никос хочет уложить тебя в свою постель, – последовал резкий ответ. – Если уже не уложил. – Он поймал мимолетное выражение в ее глазах и саркастически рассмеялся. – Ну конечно же, уложил!

Какой смысл это отрицать? – подумала Челси. Только зря тратить время и силы. Да и зачем?

Она пожала плечами, вглядываясь в темные глаза Диона, ища там человека, которого знала раньше.

– Дион, забудь ты об этой затее с интервью! Она с самого начала была неудачной. Мне жаль Флорину, ей Богу, но я тут ни при чем, поверь!

На секунду ей показалось, что он сейчас опять взорвется, но его лицо слегка смягчилось.

– Даешь слово, что ничего из того, что ты узнаешь о нашей семье, не попадет в газеты?

– Безусловно, – горячо заверила она.

– Тогда я, возможно, сохраню твою тайну.

«Возможно, сохраню», отметила Челси, а не просто «сохраню». Секунду она колебалась, размышляя, не настоять ли на более определенном обещании, но не решилась рисковать и злить его еще больше. В конечном счете важны действия, а не слова.

– Спасибо, – с чувством произнесла она, стараясь изобразить благодарность. – Кофе хочешь? Костас только что принес. Или заказать еще что-нибудь?