Текст книги "Головокружительный роман"

– Да уж.

Челси не знала, что еще сказать. Ее обман грозил вот-вот раскрыться. Похоже, ей ничего не удастся придумать в свое оправдание. Она чувствовала на себе взгляд Никоса, заметив боковым зрением, как сузились его глаза.

– Мы мешаем другим, стоя здесь, посреди зала, – произнес он. – Не желаете ли выпить с нами?

Пол не стал терять времени и спрашивать свою спутницу.

– С удовольствием. Очень любезно с вашей стороны.

Временная отсрочка, обреченно подумала Челси, следуя за ними к столику. Свободный журналист, как и она сама, Пол Джонсон обладал собачьим нюхом, когда речь шла о хорошем материале. Такой шанс он не упустит ни за что.

Никос заказал всем коньяк у официанта, который материализовался, словно по мановению волшебной палочки, у его локтя, как только он занял свое место за столом. Держался он непринужденно, но Челси знала, что его острый ум уже заподозрил что-то неладное.

– Вы в Афинах по делам или в отпуске? – обратился Никос к Полу.

Челси затаила дыхание, ожидая, что топор вот-вот упадет на ее голову. Одного слова «журналист» будет достаточно, чтобы Никос сообразил что к чему. Если бы только она созналась в этом с самого начала и к тому же рассказала, что не собирается писать статью, ей было бы нечего бояться, но теперь он едва ли поверит ей.

– О, мы в отпуске, – легко отозвался Пол, давая еще одну отсрочку. – Пробудем здесь несколько дней, потом отправимся на Крит. У брата Дианы бар в Агиос Николаос. Похоже, его дела идут хорошо. Даже местные тузы его признали.

Информация произвела на Никоса должное впечатление.

– Как давно он живет в Греции?

На вопрос ответила Диана:

– Три года. Женился на гречанке в том же году, когда открыл бар. И это пошло ему на пользу.

– Такой брак уж точно не повредит, – согласился Никос с улыбкой. – Вы намереваетесь помогать ему в баре, пока будете здесь?

Девушка рассмеялась.

– Думаете, местные возражали бы?

– Уверен, ваше присутствие окажется дополнительным преимуществом. От посетителей не будет отбоя.

Челси искренне посочувствовала девушке, заметив ее реакцию.

Даже банальный комплимент, исходящий от Никоса, производит сильное впечатление. Диана, возможно, на год-два старше ее, а значит, года на два моложе Пола. Красивая пара.

Пол Джонсон уже работал в «Уорлд», когда Челси впервые появилась там. У них было два или три свидания, но она не захотела продолжать знакомство, и, кроме редких встреч в редакции, они больше не виделись. То, что он оказался здесь, – невезение в чистом виде Возможно, поэт назвал бы эту случайную встречу заслуженным возмездием.

– А вы давно в Афинах? – спросил Пол, выводя ее из задумчивости.

– Мы приехали только вчера, – ответил Никос. В светло-голубых глазах Джонсона вспыхнуло жгучее любопытство.

– Откуда?

По лицу Никоса было видно, что он считает этот вопрос бестактным, но ответил он с удивившей Челси сдержанностью:

– Из моего дома на Скалосе. Челси присматривает за моим маленьким сыном.

– Вот как? – Любопытство росло с каждой секундой. – Я не знал, что ты занялась воспитанием детей, Челси.

– Временная договоренность, – вмешался Никос. – Пока не найдется няня, отвечающая моим требованиям.

– А ваш сын с вами? – спросила Диана. – То есть в Афинах? – добавила она со смехом. – Вряд ли вы привели бы его сюда.

– Вряд ли, – эхом отозвался Никос с явным неудовольствием. – Да, он в Афинах. В данный момент спит, надеюсь, в своей кроватке.

– Сколько ему?

– Пять лет.

– О, как чудесно! Обожаю детей в этом возрасте, особенно мальчиков. Они такие милые!

Еще чуть-чуть – и эта дура окончательно переборщит, с отвращением подумала Челси, на минуту отвлекшись от своих мыслей. Она взглянула на Никоса и ни капельки не удивилась, заметив его ироничную улыбку.

– Совершенно с вами согласен.

Наступила небольшая пауза. Челси почти физически ощущала, как напряженно работает мозг Пола, ища возможность направить разговор в нужное ему русло. Больше всего ее удивляло то, что Никос до сих пор даже не попытался спросить, откуда она знает Пола. Да и тот, между прочим, тоже не раскрывается.

Хотя для Джонсона это естественно, не так ли? Вероятно, ему, как и ей, известно, что Никос Пандроссос не очень-то жалует прессу в какой бы то ни было форме. Ее знакомство с магнатом судоходного бизнеса пока кажется ему чем-то вроде розочки на торте; какой он сделает вывод, узнав все подробности, просто страшно подумать. Этика занимала весьма незначительное место в его профессиональной жизни, что было одной из причин, по которой они расстались.

Есть только один выход из путаницы, в которую она попала, – сказать правду, обреченно подумала Челси. Желательно здесь и сейчас, пока Пол не опередил ее.

Она глубоко вздохнула перед тем, как броситься в холодную воду, заранее зная результат.

– Думаю, тебе следует быть поосторожнее, Никос, – сказала она. – Пол тоже журналист.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Полное отсутствие каких бы то ни было эмоций на твердом лице Никоса пугало больше, чем если бы он разразился гневной тирадой. Он продолжал смотреть на сидевшего напротив Пола, но Челси знала, что Никос все понял.

– Я не на службе! – запротестовал Джонсон, признавая поражение, когда оно было неизбежно.

– Журналисты всегда остаются журналистами, – последовал холодный ответ. – Прошу нас извинить.

Челси поднялась одновременно с Никосом. Вскоре ей предстоит выслушать обвинительный приговор без свидетелей. Этого следовало ожидать. Сейчас или позже – в конечном счете неважно. В глазах Никоса она аферистка, обманным путем проникшая в его дом, а обман снести нелегко.

Раздосадованный тем, что добычу увели у него из-под носа, Пол сбросил маску, как она и думала.

– Похоже, ты все-таки научилась пользоваться своими преимуществами, – ухмыльнулся он. – Надеюсь, оно того стоит!

Рука Никоса сжала ее локоть с такой силой, что она поморщилась от боли. Он подтолкнул ее в сторону выхода. Челси изобразила на лице улыбку и пошла к двери, сознавая, что на них смотрят не только Пол и Диана, но и другие посетители клуба. Джонсон, возможно, и не получил всей информации, на которую рассчитывал, но наверняка использует то, что узнал, наилучшим образом. Сомневаться тут не приходилось. Никос тоже это понял.

В лифте оба хранили гробовое молчание. Челси была настолько подавлена, что даже не попыталась объясниться. Она зацепилась каблуком за мраморную ступеньку, когда они выходили из здания, и Никос довольно грубо схватил ее, не дав упасть. Возможно, решил, что она споткнулась нарочно, чтобы вызвать жалость, подумала Челси, когда ее без церемоний затолкали в лимузин, появившийся у входа, словно из-под земли.

Стеклянная перегородка между пассажирскими сиденьями и водителем была опущена. Челси ожидала, что допрос начнется немедленно, но Никос молчал; в свете уличных фонарей его лицо казалось отлитым из бронзы. Она робко произнесла его имя, но обращенный на нее сверкающий взгляд заставил ее замолчать. Его гнев был почти осязаем.

До квартиры они добрались в начале второго. Челси пошла проведать Димитриса, пока Никос провожал няню к машине, которую задержал для нее. Когда она вернулась в гостиную, он стоял у окна со стаканом в руке.

– Итак? – не оборачиваясь, спросил он.

– Все не так, как кажется, – виновато пробормотала она.

Он резко обернулся, взглянул на нее. Его силуэт четко вырисовывался на фоне ночного неба.

– Хочешь сказать, что ты не журналистка?

– Нет, то есть да. Я журналистка, но…

– Но слишком порядочная, чтобы опубликовать материал, который попал тебе в руки. Так?

Челси собрала все силы.

– Примерно так. Я не могу отрицать свою первоначальную цель – я была бы плохим профессионалом, если бы по крайней мере не сделала попытки. Но я отказалась от своей затеи, познакомившись с тобой: поняла, как малы шансы добиться у тебя согласия на интервью.

– Моего сознательного согласия – возможно. – По его тону было ясно, что он не верит ни единому ее слову. – Зато ты тут же сообразила, чем привлекаешь меня, и воспользовалась ситуацией!

– Думаешь, я нарочно подвернула ногу, чтобы остаться в твоем доме? – возмутилась Челси. – Скажи еще, что я подстроила несчастный случай с Димитрисом!

С минуту он вглядывался в ее сердитое лицо и сверкающие синие глаза.

– Подстроила? Нет. Благосклонная судьба дала тебе шанс завоевать мою вечную благодарность. Исключительно по этой причине я дам тебе интервью, которого ты добивалась, здесь и сейчас – если еще остались какие-то подробности моей личной жизни, которые тебе неизвестны.

– Не нужно мне никакого интервью! – В горле у нее появился ком, мешавший говорить. – Единственное, чего я прошу, – поверь мне. Все, что случилось между нами за последнюю неделю, не имеет никакого отношения к моей работе. Я… спала с тобой, потому что хотела.

Твердые губы дрогнули в язвительной усмешке.

– Ты спала со мной, потому что я не оставил тебе выбора.

– Выбор у меня был. Скажи я «нет» в ту первую ночь, и тебе пришлось бы смириться.

– Откуда такая уверенность?

– Знаю, и все. Ты не насильник, Никос. Тебе незачем прибегать к насилию. – Она умоляюще протянула руки. – Не допусти, чтобы наши отношения закончились вот так. Даю слово: ничто из того, что ты мне говорил, не выйдет за пределы твоего дома.

Он рассматривал ее с циничной ухмылкой.

– А твой коллега? На него тоже можно положиться?

– Возможно, Пол попытается написать грязную статейку о нас двоих, – неохотно признала она, – но это еще не означает, что он уговорит кого-нибудь ее напечатать. – (Судя по выражению лица, Никос был того же мнения) – Прости, – беспомощно произнесла она – Ты бы вообще не появился в том клубе, если бы не я.

– Если бы ты не встретилась сегодня со своим приятелем, сказала бы ты мне когда-нибудь правду?

– Наверно, нет, – честно призналась Челси. – Я не считала это необходимым, учитывая обстоятельства.

Темные глаза сощурились.

– Какие?

– Мое временное пребывание. Еще три недели, возможно, даже меньше, если ты найдешь замену Ледре, и я уеду – Она заставила себя улыбнуться. – К чему все портить?

Никос рывком поставил стакан, который держал в руке, на стеклянную столешницу. Челси глубоко вздохнула.

– Ты меня не выгонишь?

Он бросил на нее ядовитый взгляд.

– Как ты сама сказала, зачем все портить? У нас есть еще три недели, чтобы наслаждаться обществом друг друга. Надо их использовать на полную катушку.

Если бы у нее осталась хоть капля гордости, она ушла бы немедленно по собственной воле. Но Челси этого не сделала.

Как завороженная, она неподвижно стояла на месте, пока он приближался, безуспешно пытаясь проникнуть в его мысли. Она не произнесла ни звука и лишь закрыла глаза, когда он обнял ее, наклонил голову и припал к ее губам. В поцелуе не было ни капли нежности. Она ее и не ждала. Сексуальное влечение – вот и все, что им осталось.

– Еще кое-что, – буркнул Никос, подталкивая ее к двери, ведущей к спальням. – Дион знал о твоих намерениях, когда вез тебя на Скалос?

Дион! Сердце у Челси сбилось с ритма. Она совсем о нем забыла! Страх быть уличенной в очередной лжи, а не данное Диону обещание удержал ее от признания. Неизвестно, что взбредет Никосу в голову, если его снова рассердить.

– Нет, – ответила она на вопрос, – не знал.

Никос ничего больше не спросил, провел ее мимо своей спальни, вошел за ней в ее комнату и закрыл за собой дверь. Челси смотрела, как он снимает белый смокинг, небрежно бросает его на стул, расстегивает длинными пальцами шелковую рубашку.

– У меня нет настроения, – охрипшим голосом пролепетала Челси. – Все изменилось.

– Что именно? – спросил он. – Ты больше меня не хочешь?

Сказать «да» означало бы солгать, а лжи уже и так достаточно. Она беспомощно смотрела на него, желая повернуть время вспять на пару дней. Хотя… какая разница? Исход был ясен с самого начала.

– Ты мне не доверяешь, – выдавила она из себя. – Я тебя не виню, но и игнорировать этот факт не могу. Скажи по крайней мере, что поверил моему обещанию не публиковать о тебе никакой информации.

Минуту-другую он бесстрастно разглядывал ее.

– Я поверил твоему обещанию.

Ей стало легче, потому что она знала: он всегда говорит правду. Имя Диона пришло ей на ум, но Челси запретила себе думать о нем. Даже признайся она, что видела его в Афинах, сказать, где находятся беглецы, она все равно не сможет.

Хоть Никос и не любил ее, их близость превзошла все ожидания Челси. Он вознес ее на вершину блаженства, оставив обессиленной в своих объятиях, словно тряпичную куклу. В голове ни единой мысли, в теле лишь сладкая истома.

– Не засыпай, – шепнул он, глядя на нее сверху. – Я с тобой еще не закончил.

– Ненасытный – пробормотала она.

– Жалуешься?

– Ни в коем случае, – заверила она, когда он провел кончиком языка по нежной коже за мочкой уха. – Ты мужчина один на миллион.

– Я единственный мужчина в твоей жизни, – уточнил он, – так на каком основании ты делаешь подобный вывод?

– Инстинкт подсказывает, – Челси взяла его лицо в ладони, не в силах скрыть переполняющие ее эмоции. – Ни один мужчина никогда не заставит меня почувствовать то же. Я люблю тебя, Никос!

По его лицу нельзя было догадаться, о чем он думает, но ирония в тоне прозвучала вполне отчетливо.

– Конечно, любишь.

Он закрыл ей рот поцелуем, не дав возможности ответить. Вот чего он хотел от нее Яснее выразиться невозможно. Любовь тут ни при чем.

Как и прежде, его не было рядом, когда Челси открыла глаза рано утром. Полежав немного, она предалась воспоминаниям о чудесной ночи, но о реальности нельзя забыть надолго. Еще три недели, если ей повезет, – и до свиданья! От одной мысли о разлуке грудь сдавило, словно железными клещами.

Раздался стук, дверь распахнулась. В комнату влетел Димитрис и с разбегу прыгнул на кровать.

– Ну ты и спуня, – заявил он, блестя глазами.

– Соня, – поправила Челси, скорчив гримаску. – А сколько сейчас времени?

– Много!

Она села в кровати, глянула на часы, лежавшие на тумбочке, и погрозила мальчику пальцем, увидев, что еще очень рано: начало восьмого.

– Ах ты маленькая обезьянка!

Тут только, увидев, на что он уставился, она сообразила, что на ней нет рубашки. Наверняка ребенок впервые видит обнаженную женскую грудь, и весьма вероятно, что Никос не одобрил бы столь ранний опыт. Поздновато прикрываться, но она все же попыталась: скрестила перед собой руки.

– А почему у меня нет таких шаров? – поинтересовался мальчик, расстегнув пижамку и разглядывая свою плоскую грудь.

– Потому что ты мальчик, а такие шарики только у девочек, – с легкостью ответила Челси. – И только у тех, кто постарше. Пойди разбуди папу, пока я буду одеваться.

– Папа уже встал. – Димитрис, явно не желая уходить от затронутой темы, спросил: – Почему только у девочек?

– Чтобы отличать их от мальчиков. – Не хватало еще пуститься в объяснения пятилетнему ребенку различий между мужчиной и женщиной, с ужасом подумала Челси. Подобного опыта у нее не было. – Лучше пойди оденься, – поспешно добавила она. – Но сначала прими душ.

– А давай вместе пойдем, – предложил заинтригованный Димитрис, сообразив, что это, вероятно, не единственное различие между ними.

– Вдвоем мы там не поместимся, – быстро нашлась Челси. Явная ложь: ванные в таких квартирах оборудованы душевыми кабинками, в которых можно танцевать. – И потом, сегодня тебе в душ необязательно, можешь просто умыться.

– Ты слышал, что сказала Челси? – раздался голос Никоса. – Иди.

Димитрис подчинился с явной неохотой и рассмеялся, когда отец пригрозил его отшлепать.

Усилием воли Челси подавила желание тут же завернуться в одеяло.

– Извини, – пробормотала она, ее щеки пылали. – Я забыла, что не одета.

Никос иронически приподнял брови.

– Другого я и не ожидал. Димитрис не должен был входить к: тебе без разрешения, но ничего страшного не произошло.

– Имей в виду, он может начать задавать неудобные вопросы, ― предупредила Челси, не зная, чего больше хочет: чтобы Никос ушел или чтобы остался. – Спросил, например, почему у него не такая грудь, как у меня.

Стоя в дверях ― совершенно неотразимый в белых брюках и темно-зеленой рубашке, – Никос весело рассмеялся.

– И что ты ответила?

– Что девочки отличаются от мальчиков.

– Во многих отношениях, не только физически, – последовал суховатый ответ. – Некоторых отличий он никогда не поймет.

– Женщин не труднее понять, чем мужчин, – парировала Челси. – Я, например, никогда не знаю, о чем ты думаешь. Ну, почти никогда, – добавила она, заметив ироничный блеск в его глазах. Она поколебалась, прежде чем продолжить: – Никос, насчет вчерашнего…

– Вчерашнего? – переспросил он ровным тоном.

– Ты знаешь, о чем я.

– Все под контролем, – сухо ответил он. – У меня нет желания обсуждать этот вопрос.

– Но ты хочешь, чтобы я осталась?

С минуту он молча сверлил ее глазами, откровенно разглядывая красивое лицо, золотистые волосы, гладкие обнаженные плечи, упругую грудь.

– Пока я не готов тебя отпустить, – наконец произнес он. Спрашивала она о другом, но поняла, что больше ничего не добьется. – Что тебе заказать на завтрак?

– Кофе и печенье, – отозвалась она. – Я неголодна.

Никос кивнул.

– Как скажешь.

Если бы только он подошел и поцеловал ее! Нет, вышел, не проронив больше ни слова. Ее прегрешения, возможно, прощены до некоторой степени, но ни в коем случае не забыты.

Надев одно из новых платьев, на сей раз слегка приталенное, в диагональную белую и бежевую полоску, она вошла в гостиную. Отец и сын уже ждали ее.

– Я помог Челси выбрать новую одежду, – с гордостью заявил Димитрис. – Мы были во многих магазинах!

– И все за два часа после ленча, – поспешила уточнить Челси, не желая, чтобы он думал, что они только и делали, что бегали по магазинам.

– Отличный выбор, – одобрил Никос. – Мы должны составить на сегодня такую программу, которая подошла бы к столь замечательному наряду.

– Я могу переодеться, – предложила она, обрадовавшись, что их пребывание в Афинах продолжается. – Только скажи, что мы будем делать, и я оденусь соответственно.

Он пожал плечами.

– Как хочешь. Ты была в Дельфах?

– Нет, но всегда мечтала.

– Тогда надень что-нибудь легкое и свободное. Если хочешь все увидеть, нам придется там заночевать.

Челси приняла бы любое его предложение. Хотя едва ли простая уступчивость поможет вернуть утраченное взаимопонимание.

– В таком случае пойду кое-что покидаю, – с наигранной беззаботностью произнесла она.

– Куда покидаешь? – спросил озадаченный Димитрис.

– Челси хочет сказать, что соберет дорожную сумку, – терпеливо объяснил Никос, бросив на нее укоризненный взгляд. – Английский язык и так достаточно непрост, чтобы его усложнять…

Димитрис нахмурил брови.

– Дион сказал вчера новое слово, но я его сейчас не помню.

Наступившая пауза показалась Челси бесконечной. Она чувствовала, как темные глаза Никоса пронзают ее насквозь. Это конец, мелькнула удручающая мысль.

– Я хочу поговорить с Челси наедине, – угрюмо буркнул Никос сыну. – Иди поиграй в своей комнате, пока мы тебя не позовем.

Судя по испуганному выражению, появившемуся на личике, Димитрис понял, что опростоволосился. Он вспомнил, что не должен был говорить отцу о том, что видел вчера Диона. Челси ободряюще улыбнулась ему, покачала головой в знак того, что он не совершил ничего плохого, и с облегчением увидела, что лицо мальчика прояснилось.

– Прежде чем ты спросишь, – начала она, когда Димитрис ушел, – я понятия не имею, где сейчас Дион и Элини.

– Но вчера ты знала, где их найти?

– Мы наткнулись на Диона совершенно случайно, – возразила она. – Никакой договоренности не было. Да и откуда ей быть, если я даже не знала, что они сбежали, пока отец Диона не сообщил нам?

– Как я могу быть уверенным, что ты говоришь правду? – спросил Никос с пугающим спокойствием. Лучше бы он рвал и метал. – Я даже не уверен, что ты вообще знаешь, что такое правда.

– Ты прав, – обреченно вздохнула она, смирившись с неизбежным. – Пойду соберу вещи.

– Ни с места!

Челси вжалась в кресло, встретив суровый взгляд, но через секунду с вызовом вздернула подбородок. Ей полагалось чувствовать себя виноватой, но почему-то не получалось.

– Веришь или нет, встреча действительно была случайной.

– О которой ты забыла мне сообщить. И Димитрису велела молчать. Я заметил, как он посмотрел на тебя, поняв, что проговорился. – Никос с шумом выдохнул воздух. – Твои романтические фантазии я еще могу вынести. Но впутывать сына в ваши интриги не позволю! Ты заставила его солгать ради тебя. – Он жестом пресек ее попытку возразить. – Не будь я тебе обязан…

Никос не договорил, сжав губы. Челси тоже не могла подыскать нужных слов. Похоже, она посадила в тетрадке последнюю кляксу.

Потом он порывисто встал, подошел к телефону, схватил трубку и набрал номер. Сказав что-то по-гречески, немного подождал, затем, бросив краткое «ясно», опустил трубку.

– Бракосочетание назначено на завтра. В данный момент беглецов можно найти в таверне в районе Патиссион.

– Собираешься им помешать, – сказала Челси скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Разумеется, – твердо ответил Никос. – Если свадьба состоится, все должно быть как следует.

Вздрогнув, Челси подняла голову, широко раскрыла глаза. Она вглядывалась в его лицо, ища подтверждения тому, что не ослышалась.

– Ты хочешь сказать, что поможешь им?

– Я поговорю с Танассисом, но не уверен, что он даст согласие.

– Если ты поддержишь молодых, он согласится, не сомневаюсь. – Поколебавшись, Челси спросила: – А почему ты передумал?

Он бесстрастно смотрел на нее.

– Я этого не сказал и продолжаю считать, что мужчина, которого отец Элини выбрал для нее, ей подходит больше, чем мой кузен-бездельник.

– Однако любит она Диона, – кратко заметила Челси. – Если мы все выяснили, пойду собираться?

В глазах Никоса мелькнуло беспокойство.

– Ты должна побыть с Димитрисом, пока я буду искать эту таверну.

– Сколько времени тебе понадобится?

– Час, два, откуда я знаю? – Он помолчал, его лицо снова отвердело. – Постараюсь не задерживаться.

Прошло несколько минут после его ухода, прежде чем Челси пришла в себя и встала с кресла. Можно пока собрать вещи – те, что с собой. Остальное на Скалосе – пусть там и остается.

Паспорт! Она вспомнила о нем, только оказавшись в своей комнате. Сюда она его не привезла, поскольку не думала, что он ей понадобится, но без документов далеко не уедешь.

Отправиться за ним на Скалос – исключено, единственный способ решить проблему – пойти в английское посольство в Афинах и заявить о потере.

Сколько времени понадобится, чтобы получить новый, одному Богу известно. В данный момент ей было все равно.

Димитрис появился в дверях, когда она заканчивала сборы.

– Разве мы не едем в Дельфы? – разочарованно спросил он.

– Боюсь, сегодня не получится, – подтвердила Челси, не зная, как сказать ему то, что должна. – Мне надо ехать домой, – начала она, стараясь говорить как можно бодрее. – Мой дом в Англии.

Личико ребенка вытянулось.

– Почему тебе надо ехать?

– Она изобразила улыбку.

– Потому что я там нужна.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала! – Это был крик души, его губы задрожали. – А кто останется со мной?

У Челси тоже задрожали губы. Она подхватила мальчика на руки, прижала к себе, присела на стул.

– Твой папа найдет тебе хорошую няню, не такую, как Ледра.

– Я хочу, чтобы ты со мной осталась! – Слезы ручьем покатились по его щекам, капали на ее платье. – Пожалуйста, Челси!

– Не могу. – Она поцеловала кудрявую макушку, сама чуть не плача. – Очень бы хотела, но не могу.

Димитрис больше ни о чем не просил, он просто обвил ручками ее шею, словно хотел удержать силой, и разрыдался. Челси не пыталась высвободиться, боясь, что и сама разрыдается Все равно этим должно было кончиться, убеждала она себя, баюкая ребенка. Лучше сейчас, чем потом, когда его привязанность к ней станет еще сильнее. У детей короткая память.

Димитрис скоро забудет ее. Гораздо легче, чем она забудет его.

Утомившись, мальчик задремал. Челси отнесла его в спальню, уложила в постель. Еще рано, поняла она, случайно глянув на часы, – только половина десятого.

Димитрис продолжал спать, когда около одиннадцати вернулся Никос. Вид у него был подавленный.

– Какие новости? – спросила она. – Полагаю, ты нашел их?

– Нашел, – подтвердил он. – Мы долго спорили, но под конец они позволили мне поговорить с Танассисом от их имени. Боюсь, поздновато, – добавил Никос сухо, – но тем больше оснований, чтобы свадьба состоялась.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – заявила Челси с наигранной веселостью. – Я собрала сумку и готова ехать. Отпущу тебя на все четыре стороны.

– Ochi! – Димитрис пулей пронесся по комнате и вцепился в ногу Челси. Темные глаза казались огромными на маленьком личике, обращенном к ней, но теперь они были полны решимости, а не слез. – Ochi, – повторил он.

Челси беспомощно посмотрела на него, потом на Никоса, наблюдавшего за этой сценой с непроницаемым выражением лица, пожала плечами.

– Полагаю, ты считаешь, что я его подговорила?

– Нет, – ответил он ровным тоном. – Дион рассказал мне, что это он попросил Димитриса не рассказывать мне о вашей встрече, потому что ты отказалась. Почему ты ничего не объяснила?

– Ты не дал мне возможности, – вздохнула она. – Да и какой смысл? Если должны повесить, то все равно за что – за овцу или ягненка.

Никос чертыхнулся, по крайней мере так ей показалось.

– Если я услышу еще одну из этих твоих поговорок…

Челси зажала уши Димитриса руками.

– Только не при ребенке, пожалуйста!

– Я хочу слышать, что ты говоришь, – объявил мальчик, стряхнув ее руки, но за ногу продолжал держаться. – Скажи ей, что она должна остаться снами! – велел он отцу, чем немало его насмешил.

– Пусть Челси сама решает, – ответил Никос. – Может, она не хочет оставаться, – он посмотрел на нее, вопросительно приподняв брови. – Хочешь?

Она уставилась на него в замешательстве.

– Ты же сам… – Челси осеклась, вспомнив о маленьком слушателе и не желая внушать ему, что уезжает из-за его отца.

– Я должен поговорить с Челси наедине, – обратился Никос к сыну. – Обещаю, она будет здесь, когда ты вернешься.

Димитрис внимательно посмотрел на отца, потом медленно разжал пальцы, отпустив Челси.

– Позовешь меня, когда вы поговорите?

– Обязательно, – пообещал Никос.

Челси наклонилась, потерла ногу в тех местах, где от рук мальчика остались синяки.

– Не следует давать обещаний, которые можешь не исполнить, – пробормотала она.

– Я никогда так не поступаю, последовал решительный ответ. – Так ты говорила…

Челси выпрямилась, покачала головой.

– Я не помню.

– По-моему, ты собиралась сказать, что я тебя прогоняю.

Она взглянула на него исподлобья.

– А что, нет?

Конечно, нет. Я разозлился, верно, но ни на секунду не собирался с тобой расставаться. Ты стала частью моей жизни, очень важной частью. И жизни Димитриса тоже. Ты должна знать, как много значишь для нас обоих.

– Я знаю, что значу для Димитриса, – медленно произнесла она, стараясь не придавать его словам слишком большого значения. – Он тоже стал мне очень дорог. Но ты…

– Что я? – подхватил Никос, когда она умолкла. – Думаешь, мои чувства к тебе сильно отличаются от чувств моего сына? – Он улыбнулся. – Я говорю не о физической стороне наших отношений. Как ни восхитительно заниматься с тобой любовью, есть и другие потребности, не менее важные.

Глубоко внутри Челси ощутила теплую волну, разливающуюся по всему телу.

– Например? – прошептала она.

– Возможность разговаривать, вместе смеяться, проводить свободное время, радоваться одним и тем же вещам. Я никогда не встречал женщины, с которой мог бы все это разделить. – Он сделал паузу, в его глазах вспыхнул огонь. – Я люблю тебя, agapi mou. И хочу, чтобы ты стала моей женой – и матерью Димитриса.

– Для человека действия ты очень много наговорил, – опомнилась Челси через минуту. – Нет, я не жалуюсь. То есть как бы я посмела?

Когда он сгреб ее в охапку, она рассмеялась счастливым смехом и подставила губы для поцелуя. Всего несколько минут назад она собиралась покинуть этот дом. Невероятно!..

– Почему ты ждал так долго, чтобы сказать мне о своих чувствах? – спросила Челси, когда Никос отпустил ее. – Ты хоть понимаешь, что я пережила со вчерашнего вечера?

– Ты заслужила более страшное наказание, – ответил он с притворной суровостью. – Каково мне было обнаружить, что женщина, которую я люблю, солгала мне?

– Плохо, – согласилась она, – но, возможно, меня бы здесь не было, скажи я тебе правду.

Никос улыбнулся.

– Верно. Я бы отказался дать тебе интервью, хотя все равно пожелал бы тебя. – Он запустил пальцы в ее волосы, заглянул в глаза. – Это не означает, что я готов закрыть глаза на любой твой проступок, так что будь начеку. Гречанки относятся к мужьям с уважением.

– Но я не гречанка, – лукаво напомнила Челси. Надеюсь, это обстоятельство гарантирует мне относительную свободу?

Никос рассмеялся, качая головой.

– Ты неисправима.

– Только представь, как скучно было бы иметь рядом женщину, которая во всем с тобой соглашается.

Никос поймал ее руку, гладившую его бедро.

– Поговорим об этом позже. А сейчас мы должны пойти и сообщить Димитрису, что у него будет мама, как у других мальчиков.

– И со временем, возможно, братья и сестры, – звенящим от счастья голосом подхватила Челси. – Надо позвонить родителям. У них крыша поедет от радости! Выражение такое, – пояснила она, услышав вздох Никоса. – Придется научить тебя кое-каким словечкам, чтобы ты мог произвести впечатление на подчиненных.

– Я произведу на тебя большое впечатление, если ты будешь себя плохо вести! – прорычал он, еле удерживаясь от смеха.

Нам никогда не будет скучно вместе, заключила Челси.