Текст книги "Тайные желания короля"

7

Дворец в Гринвиче, 2 декабря 1509 года

На собственное венчание леди Анна облачилась в свой лучший наряд. У ее платья, сшитого из серебряной парчи, был такой длинный шлейф, что его должен был нести слуга. Хотя она уже была замужем и девственницей не являлась, ее волосы свободно ниспадали на спину. Золотой венец украшал голову.

По настоянию короля они венчались в часовне при Гринвичском дворце. Эдвард был польщен этим знаком монаршей благосклонности. Он расценил это как подтверждение доброго отношения его величества к Стаффордам, что было очень кстати, поскольку Генри по-прежнему томился в казематах Тауэра.

В ту минуту, когда Анна должна была поклясться в уважении и повиновении Джорджу Гастингсу до конца дней своих, она решительно прошла туда, где он ожидал ее рядом с королевским священником Томасом Уолси, сорокалетним мужчиной массивного телосложения, с хмурым выражением лица, но с живым огоньком в глазах. Анна произнесла клятву без колебаний. Они с Джорджем прекрасно подходили друг другу. Он выглядел великолепно в отделанном зо́лотом белом камчатном камзоле с подкладкой из шелковой тафты. Под этим официальным мундиром на Джордже был багряный атласный жакет, отороченный черным бархатом. Также на нем были алые чулки и дорогая батистовая сорочка, расшитая золотой нитью. Рубиновые украшения завершали его туалет.

Анна провела в обществе Джорджа немало времени, с тех пор как появилась при дворе, и уже знала, что под пышным убранством скрыт весьма приятный, тактичный и доброжелательный молодой человек, лишенный пороков, которые бросались бы в глаза. Возможно, он был несколько скучноват, но это было не самое плохое качество для будущего мужа. И она охотно вступит с ним в интимные отношения. Анна видела его в более легких одеждах, когда он играл с королем в теннис, и на ристалище, где они с его величеством упражнялись во владении копьем. У Джорджа Гастингса были сильные стройные ноги, мускулистые руки и та мужская грация, которая свидетельствовала о том, что в постели он будет столь же умелым, как и на арене.

Уолси начал церемонию с речи на латыни о высоком достоинстве освященного Церковью брачного союза. Она продолжалась значительно дольше, чем Анне того хотелось бы, тем более что она не понимала ни слова из сказанного, но в конце концов наступило время Джорджу взять ее за руку и повторить брачную формулу per verba de praesenti[6]6
  По данному слову (лат.).


[Закрыть]. Смысл этих латинских слов Анна знала. Когда она произнесет свою клятву, их с Джорджем обручение и женитьба обретут законную силу.

– Я, Анна, – сказала она чистым твердым голосом, – принимаю тебя в свои мужья, соглашаясь считать тебя таковым до конца своей жизни, и обязуюсь хранить тебе верность.

Джордж надел толстое золотое кольцо на безымянный палец ее правой руки – говорили, что вена в нем напрямую связана с сердцем. На внутренней плоской поверхности кольца были выгравированы слова: «Господь всевышний, преумножь нашу любовь». В то мгновение, когда кольцо скользнуло на свое место, Джордж коснулся губ Анны нежным поцелуем.

Вскоре брачный контракт был подписан и священник запел венчальную мессу. Снова латынь. Анна дала волю мыслям, думая о том, какие она сделает изменения в покоях, которые теперь будут принадлежать им с Джорджем. Ее внимание снова сосредоточилось на происходящем только тогда, когда королевский священник, разделив, вручил им обоим святую облатку. Механически совершая обязательные действия, Анна взяла свою половину, попытавшись сосредоточиться на ритуале. Вместо этого в ее голове всплыли воспоминания о ее первом бракосочетании. Анна тогда сильно нервничала, взволнованно гадая, что принесет ей первая брачная ночь.

Она обернулась разочарованием. Уолтер Герберт быстро и умело выполнил свои обязанности, после чего отвернулся и заснул. Он храпел. Анна плакала.

Нынешняя брачная ночь будет иной. Теперь она не девственница и знает, чего ожидать от плотской стороны супружеских отношений. В постельных утехах сэр Уолтер не проявлял особого рвения и вообще страстным не был. Тем не менее, хотя их близость случалась и нечасто, этого все же вполне хватило для того, чтобы в женщине в конце концов пробудился здоровый аппетит к плотским удовольствиям.

Наконец церемония завершилась. Держа друг друга за руки, Анна и Джордж повернулись к королю и королеве и выразили им почтение поклоном. Затем начался свадебный пир, во время которого играли музыканты, а потом были танцы. Празднество длилось долгие часы, но когда колокола прозвонили восемь, сестра Анны и леди Дерби, ее новая золовка, увлекли ее в роскошную спальню, где уже было освящено и обрызгано святой водой брачное ложе. Остальные фрейлины королевы последовали за ними, чтобы помочь Анне снять платье из серебряной парчи и темно-синюю бархатную нижнюю юбку. С нее стащили даже сорочку, оставив новобрачную в одних чулках и подвязках. На ее плечи легла атласная ночная рубашка, и Анна поскорее натянула ее на себя. Несмотря на угли в жаровне и огонь в очаге, в комнате гуляли сквозняки.

Ненадолго пришла королева, чтобы помолиться и пожелать Анне семейного счастья и множества детей. Затем ее величество удалилась, сославшись на то, что она беременна и быстро устает. Анна не опечалилась, когда Екатерина ушла в сопровождении своих фавориток: Марии де Салинас и Мод Парр. Анна не питала к королеве Екатерине неприязни, но неистребимый испанский акцент ее величества, который королю, видимо, казался очаровательным, она понимала с трудом, и Анну тяготило то, что королева требовала от своих фрейлин быть набожными.

Екатерина Арагонская проводила долгие часы в своей часовне, преклонив колени на голый каменный пол перед испанским распятием и скульптурными изображениями святых Маргариты и Екатерины. Ее величество ежедневно посещала службу, посвященную Пресвятой Богородице, каждую полночь и на рассвете вставала, чтобы отстоять заутреню и утреннюю мессу. Раз в неделю королева исповедовалась, независимо от того, совершила она грехи или нет, а каждое воскресенье причащалась. Также она постилась не только во время Великого поста, но и по пятницам и субботам и в канун дней святых. Ее величество не могла заставить своих фрейлин следовать ее примеру, но настаивала на том, чтобы после обеда им читали вслух отрывки из Святого Писания. Ее свадебным подарком Анне и Джорджу был прекрасно иллюстрированный часослов.

Иногда Анна задавалась вопросом: что король находит в своей супруге? Может, в постели она не такая уж и праведница? Улыбаясь этой мысли, Анна наклонилась и ослабила подвязки, чтобы их было легче снять.

Горничная Анны Мериэл сняла с нее венец и принялась гребнем расчесывать ей волосы. Невысокая и темноволосая, как и многие уроженцы Уэльса, Мериэл ничем не выделялась среди остальной прислуги сэра Уолтера Герберта, когда Анна только вошла в его дом. Лишь с течением времени она стала ей и подругой, и наперсницей. Мериэл бросила все и последовала за Анной, вернувшейся в Торнберри после смерти сэра Уолтера. Среди челяди герцога она зачастую была единственной, кто желания и потребности Анны ставил на первое место.

Сейчас Мериэл ласково улыбалась своей госпоже, глядящей в большое, в полный рост, зеркало, а затем наклонилась, чтобы прошептать ей на ухо свое благословение. Позади Анне были видны две леди Хангерфорд, украшающие брачное ложе. Декабрь не мог порадовать свежими цветами, но в их распоряжении было множество сухоцветов, которыми они все устлали, а разноцветные ленты были привязаны ко всему, к чему только возможно. Вся комната пропахла фиалковыми и жасминовыми духами.

Суматоха за дверью возвестила прибытие молодого супруга Анны. В комнату хлынули придворные, толкая перед собой Джорджа. Его освободили от богатого свадебного наряда так же, как только что и ее. Друзья позволили ему остаться в одной лишь сорочке, ниспадающей почти до колен, но тончайшая ткань была почти прозрачной.

Раскрасневшись, Джордж поспешил к кровати, но его спутники загородили ему дорогу, столпившись вокруг молодоженов. Скабрезные замечания и шуточки перемежались с требованиями подвязок Анны.

Готовая последовать традиции, Анна шагнула вперед, осторожно выпрямив правую ногу. Поскольку она заблаговременно позаботилась о том, чтобы ослабить подвязку, этот предмет туалета находился довольно низко, но Уилл Комптон все же умудрился прикоснуться к середине ее бедра. Снова раздался смех и победный возглас, когда Нэд Невилл получил вторую подвязку и прицепил ее на свой боннет.

Анна быстро стянула чулки, отдав их другому неженатому джентльмену. Друзья Джорджа уже вручили его чулки двум незамужним женщинам среди присутствующих дам.

– В кровать! – воскликнула Бэсс Болейн, поднимая одеяла.

В ту же секунду, как Анна скользнула в постель, сестра Джорджа стянула с нее ночную рубашку. Сорочка Джорджа осталась в руках у лорда Эдмунда Говарда и сэра Чарльза Брендона. В мгновение ока молодожены очутились в одной постели в чем мать родила.

Анна устроилась поудобнее, обращая особое внимание на то, чтобы ее грудь оставалась полностью прикрытой одеялом. Ей можно было не стыдиться своей внешности. Анна знала, что у нее стройная фигура с привлекательными формами. Но она была на четыре года старше Джорджа и опасалась, что возраст, возможно, уже оставил на ее теле свои отметины. «Традиция укладывать молодых в постель, – подумала Анна, – гораздо приятнее, если ее объектом выступает кто-нибудь другой».

Чтобы гостям было все хорошо видно, полог над кроватью был, насколько можно, откинут, и, в свою очередь, Анне они тоже были видны. Ее брат и сестра смотрели на это веселье с легким осуждением, стоя несколько в стороне от остальных, но король был в самом центре компании молодых людей, сопровождавших Джорджа по пути в спальню. Румяный и довольный тем, что присутствует на их свадьбе, его величество прошагал к кровати и, склонившись, поцеловал Анну прямо в губы. Его поцелуй оказался пылким, но излишне влажным. Анна едва сдержалась, чтобы не вытереть рот после того, как он ее отпустил.

– Ты счастливчик, Джордж, – заявил король. – Она в самом деле сокровище.

– Я того же мнения, ваше величество, – ответил ему Джордж.

– Ну, скоро ты выяснишь это наверняка, – подал голос Невилл.

– А теперь мы должны узнать, кто будет следующим, – сказала Бэсс Болейн, подталкивая несколько незамужних фрейлин к кровати.

Они стали по очереди кидать чулки Джорджа через плечо под аккомпанемент заключаемых пари и взрывов хохота. Бытовало поверье, что та девушка, которая попадет новобрачному в голову, вскоре и сама выйдет замуж.

Следующими были неженатые мужчины. Анна считала глупым предрассудком веру в то, что первый, попавший в нее чулком, женится в ближайшем будущем, но она терпела, продолжая изображать улыбку. На этот раз скатанный чулок летал с гораздо большей силой, чем прежде. Видя, что целится Уилл Комптон, Анна тревожно вскрикнула, вжимаясь в перину, но чулок все равно угодил ей прямо в нос.

– Следующим женишься ты, Комптон! – захохотал Невилл.

– Только в том случае, если найду такую же прекрасную невесту, как леди Анна. – Комптон опустился на одно колено около кровати. – Молю о подарке, миледи.

– Что вы просите, сударь?

Анна прищурилась, на мгновение заподозрив, что он потребует поцелуя, как и король. От этой мысли она ощутила странное волнение.

– Я прошу отдать мне ваш чулок, миледи, – прошептал Комптон излишне интимно. – Буду хранить его как талисман. Даже темной ночью истинная любовь сияет ярче солнца.

Прежде чем Анна успела ответить на эту бессмыслицу, Джордж перегнулся через нее и выхватил спорный предмет.

– У тебя уже есть подвязка, Комптон, – сказал он. – Хватит с тебя и этого.

Улюлюканье и непристойные советы заглушили ответ Комптона. Анна подумала, что это к лучшему. Не оставалось сомнений в том, что мастер Комптон злоупотребил вином. Невозможно было предугадать, какую глупость он скажет.

После того как Комптона оттащили друзья, его место заняла сестра Анны. Элизабет принесла брачный поссет, напиток, в состав которого входили яичные желтки, молоко, вино, корица, мускатный орех и другие составляющие. Это укрепляющее питье было приготовлено специально, чтобы снять напряжение у невесты и подбодрить ее свежеиспеченного мужа. Считалось, что используемый в напитке херес должен пробудить в мужчине силы. А сахар был призван смягчить его напор.

Анна быстро проглотила свою порцию, и Джордж последовал ее примеру. Она ощутила, как он напряжен, и вдруг подумала, а так ли Джордж опытен, как она предполагала.

– Пора нашим гостям нас покинуть, – заявил он, осушив кубок.

Но никто не обратил на его слова ни малейшего внимания.

– Уходите, дамы и господа, – повторил Джордж громче, хотя, лежа в постели нагишом, повелевать не очень удобно.

Дамы захихикали. Исключения не составила даже пожилая бабка Джорджа, также изрядно приложившаяся к вину. Мать Джорджа бросила на старшую леди Хангерфорд сердитый взгляд, подошла к кровати и, склонившись, прошептала что-то сыну на ухо. Сперва Джордж встревожился, но затем широко улыбнулся матери.

Как только леди Хангерфорд отошла от кровати, Джордж схватился за одеяла, как будто намеревался отбросить их в сторону и выскочить из постели.

– Если вы сейчас же не уберетесь, – взревел он, изображая ярость, – мне придется вас вышвырнуть!

Несколько дам, завизжав, бросились к двери, притворяясь, что напуганы перспективой увидеть голого мужчину. Остальные женщины последовали за ними, но друзья Джорджа остались, отпуская еще более похабные шуточки, чем прежде. Это продолжалось до тех пор, пока не вмешался король, жестом велевший собравшимся разойтись, после чего все послушно потянулись из комнаты. Король подождал, пока все выйдут, и удалился сам, закрыв за собой дверь.

Неожиданно в спальне молодоженов воцарилась полная тишина. Света в комнате стало меньше, поскольку придворные унесли с собой свечи, оставив только две. Протянув голую руку, Анна потушила высокую восковую свечу, стоявшую на столе с ее стороны кровати. Джордж тут же последовал ее примеру. Теперь они лежали бок о бок в кромешной тьме. Ничего не происходило.

– Джордж?

Он вздохнул.

– Теперь мы должны вступить в супружеские отношения. Без этого наш брак не будет считаться законным.

– Я знаю.

На мгновение Анну охватил страх. Может, он не желает ее? Не совершила ли она ошибку, выйдя за него?

– Нет причин откладывать соитие на потом, – сказала Анна голосом несколько более резким, чем намеревалась. – Я ведь давно перестала быть краснеющей девственницей.

Она почувствовала, что Джордж повернулся к ней.

– Ты уверена, что мы одни? – тихо произнес он. – Я не хочу, чтобы нас прервали барабаны со скрипками или пьяный хохот.

– Все ушли, в этом нет никакого сомнения.

Уже несколько минут из соседнего помещения не доносилось ни звука.

– Они могут вернуться.

– Если вернутся, ты снова их прогонишь, – улыбнулась Анна в темноте, – угрожая им своим мечом.

Помолчав секунду в смятении, Джордж расхохотался. Затем его рука обвила ее плечи, и он, приблизившись, поцеловал ее.

Их первая близость была немного неуклюжей, но Джордж не был неопытным, опасения Анны не подтвердились. Также он не был искушенным соблазнителем, что обрадовало Анну. Она слышала жуткие истории о некоторых приближенных короля, особенно о Комптоне с Невиллом и о Брендоне, этом черноволосом пройдохе.

В конце концов Джордж проявил себя страстным и внимательным любовником, и Анна полагала, что дело не только в том, что он хорошо приложился к брачному поссету. Плотская сторона их супружества оказалась более приятной, чем все, что было у нее прежде. Удовлетворенно погружаясь в сон, Анна подумала о том, что Эдвард не ошибся, выбрав для нее такого замечательного мужа, как Джордж Гастингс.

8

Вестминстерский дворец, 6 декабря 1509 года

Вестминстерский дворец располагался между Темзой и Вестминстерским аббатством. Это обширное владение было окружено торговыми лавками и домами, построенными на землях, арендованных у монастыря. Анна и Джордж поселились в маленькой тесной спальне, когда весь двор переехал сюда через три дня после их венчания. Они могли бы разместиться в своем доме в Лондоне, но поскольку на дворе стоял декабрь и путешествовать по реке или верхом было уже слишком холодно, Анна захотела остаться здесь, а Джордж был намерен всячески ее ублажать. Пока он проводил время со свитой короля, его жена наслаждалась атмосферой непрекращающегося праздника на половине королевы.

Внешние покои были открыты для всех. Даже тогда, когда Анна была свободна, она привычно присоединялась к остальным дамам в общем зале. Некоторые из них были фрейлинами, как и она сама, другие являлись женами и дочерьми челяди короля Генриха.

В первый же день пребывания в Вестминстере Анна нашла свою подругу Бэсс Болейн. Анна обнаружила ее погруженной в вышивание сложного узора, составленного из голубых незабудок, на рукавах из черного бархата, которые должны были стать новогодним подарком королеве.

Работа Бэсс замедлилась, а вскоре и совсем прекратилась, после того как Анна села рядом с ней на длинной скамье без спинки, придвинутой к одной из жаровен с углями, обогревающих просторное помещение.

– Ну и как, семейная жизнь оправдала твои надежды? – поинтересовалась Бэсс.

– Что за вопрос! – ответила Анна, доставая собственное шитье – сорочку, которую она украшала геометрическим узором. – Я очень довольна тем, что стала леди Гастингс.

– Тем не менее вас с мужем редко можно увидеть вместе с тех пор, как вы поженились. Ни в Гринвиче, ни здесь.

– Но у каждого из нас есть свои обязанности, – напомнила Анна.

– Я надеялась, что у вас все сложится благополучно, – вздохнула Бэсс. – Джордж влюблен в тебя, этого нельзя не заметить.

– И поэтому я тоже должна безумно в него влюбиться? – Анна изумленно уставилась на подругу. – Вряд ли любовь так уж необходима в браке. У нас есть взаимная симпатия, это важнее.

– Но он хотя бы привлекателен для тебя?

Анна ощутила приливающий к щекам жар.

– Мы оба довольны друг другом в постели. Довольны и удовлетворены.

– Он любит тебя, – повторила Бэсс.

Анна не знала, что ответить на это. Она никогда не ждала от замужества любви, о которой пишут поэты. Их брак был деловым соглашением, выгодным обеим сторонам и их семействам. Подписанный ею брачный договор был составлен под надзором брата, позаботившегося о том, чтобы ее интересы были учтены и она получила причитающуюся ей долю в том случае, если снова овдовеет. Джордж ей нравился. Она с радостью родит ему детей. Но любовь?..

– Я не знаю, что такое любовь, – пробормотала Анна, помолчав.

– Ты узнаешь, что это такое, когда у тебя появятся дети, – заявила Бэсс. – Мать не может не любить своих малышей.

Анна хохотнула.

– Не думаю, что это то же самое, что и любовь к мужчине.

– Пожалуй, что так, – согласилась Бэсс. – И материнство чревато огорчениями, особенно когда приходится оставлять детей на нянек и гувернеров, чтобы присоединиться к свите королевской семьи.

Анна припомнила, что Бэсс оставила сына и двух дочерей, не достигших десятилетнего возраста, в Бликлинге в графстве Норфолк. Она могла бы остаться с ними, но решила отправиться ко двору, где ее муж состоял в свите Генриха Тюдора.

– Ты любишь Тома? – спросила ее Анна.

– Говоря по правде, люблю, и любила еще до того, как мы поженились. Иногда с ним трудно, но есть в нем кое-что такое…

Она замолчала, и ее уста тронула едва заметная таинственная улыбка, натолкнувшая Анну на мысль, что мастерство Тома Болейна на ристалище имеет свое продолжение также и в спальне.

То же самое можно было сказать и о Джордже Гастингсе. До сих пор каждую ночь он проявлял на брачном ложе похвальное вдохновение. Прежде чем уснуть, они совокуплялись, иногда и не единожды. Однако разговаривали они редко. И он никогда не говорил, что влюблен в нее.

«Это и не обязательно», – снова подумала Анна. Браки заключают для того, чтобы произвести на свет наследников. Разве священник не благословил их плодиться и размножаться? О романтической любви он не сказал ничего.

В ту ночь, однако, после соития с Джорджем Анна лежала без сна, прислушиваясь к тихому сопению супруга и размышляя о том, будет ли ей достаточно того, что у них есть, когда они вместе состарятся. Охладеют ли они друг к другу со временем, как, по-видимому, происходит со многими семейными парами? Будет ли их связывать что-либо, кроме общих детей?

Анна понимала, что в отношениях между супругами возможно и нечто большее. Она заметила искреннюю привязанность Бэсс к своему Тому еще до того, как подруга доверила ей свои чувства. Также Анна наблюдала за взаимоотношениями матери Джорджа с ее вторым мужем, Ричардом Сэшевереллом, избранным ею после того, как она овдовела. С ним у леди Хангерфорд была подлинно супружеская связь. Они были не только любовниками, но и друзьями.

Повернув голову, Анна взглянула на Джорджа, погруженного в безмятежный сон рядом с ней. Она не любила его сейчас, но полагала, что когда-нибудь сможет полюбить. А тем временем она была намерена получать удовольствие от того, что у них уже есть. Порочно улыбнувшись, Анна скользнула ладонью вниз по его груди и дальше, пробуждая мужа ото сна особым, доставляющим им обоим несказанное удовольствие способом.