Текст книги "Тайные желания короля"

9

Дворец в Ричмонде, Рождество 1509 года

Шестнадцатого декабря двор переехал в Уанстед, а затем перебрался в Ричмонд, чтобы провести там Рождество, и лорд и леди Гастингс вновь были размещены в двухкомнатных покоях. Королева часто отправлялась спать рано, но король и его приближенные бодрствовали допоздна. Анна с Джорджем полностью отдавались веселью на пирах, которые почти всегда завершались балом. Анна никогда не испытывала недостатка в танцевальных партнерах.

Король Генрих выбирал ее для более энергичных танцев, уже зная, что ее мастерство не уступает его собственному. Анне это льстило.

Она немного нервничала, но только поначалу. Вскоре ее волнение в обществе короля прошло, и она с головой уходила в исполнение танца.

Его величество выделялся в любом помещении, где бы ни появился, привлекая к себе всеобщее внимание. Каждое женское сердце в его присутствии начинало биться чуть-чуть сильнее. Хотя Анна и была старше короля на восемь лет и была замужем, она не могла противиться очарованию его юношеской наружности и его напору. К концу каждого танца ее улыбка выражала такое же удовольствие, что читалось и на лице ее сеньора.

Анна убеждала себя, что тепло, наполняющее все ее тело, было следствием всего лишь физического напряжения. Быстрые движения заставляли ее учащенно дышать и сожалеть, что нынешняя мода не позволяет носить не столь туго зашнурованные платья.

– Леди Анна, у вас перекосился гейбл[7]7
  Гейбл – женский головной убор особой формы.


[Закрыть], – сказал его величество и протянул руку, чтобы поправить.

Даже сквозь бархат треугольного головного убора и сквозь шелк его подкладки Анна, как ей показалось, почувствовала прикосновение короля. Когда он принялся расправлять свисающие с обеих сторон тесемки и его пальцы пробежали по ткани ее корсажа, Анна затрепетала.

– Скажите мне, леди Анна, – начал Генрих и приподнял пальцами ее подбородок, вынуждая Анну посмотреть ему в глаза, – пришелся ли вам по нраву лорд Гастингс?

На мгновенье ей показалось, что в его взгляде промелькнула какая-то затаенная мысль, но она тут же отчитала себя за глупость. Король просто флиртует с ней, и она должна отвечать ему в том же духе, поддерживая необременительную дружелюбную беседу. Те, кому удается развлечь короля Генриха, пользуются его благосклонностью.

– Я считаю, что он мне подходит, ваше величество, – ответила она. – Хотя любой мужчина меркнет перед нашим королем.

Анна вложила в эти слова шутливый смысл, предназначая их только для монарших ушей, но Чарльз Брендон оказался достаточно близко, чтобы их расслышать. Хохотнув, он, не мешкая, повторил ее ответ Невиллу, Гилдфорду, Комптону и всем остальным. К ужасу Анны, Джордж также узнал о том, что она сказала королю.

Через весь зал она заметила, как потемнело лицо ее мужа от смущения. Кончики его ушей стали ярко-красными. Анна хотела бы забрать свои необдуманные слова обратно, но сказать что-либо еще значило бы только усугубить ситуацию. Она бросила в сторону мужа взгляд, полный раскаяния, но он этого не увидел. А потом король шагнул к ней, загородив Джорджа от ее взора, и увлек Анну в следующий танец.

Его величество не заметил состояния Джорджа. Анна улыбалась и вела себя как ни в чем не бывало, продолжая непринужденную светскую беседу, как и приличествовало придворной даме, но между тем ее не покидало беспокойство. Она вовсе не намеревалась смутить своего мужа. Анна решила уладить это недоразумение сразу же, как только они останутся наедине в своей спальне.

Но когда Анна наконец вернулась в свои покои, Джорджа там не оказалось. В ту ночь он так и не пришел к ней в постель. Утром его слуга доставил записку Мериэл, горничной. Это было короткое деловое сообщение: Джордж отбыл по делу в одно из поместий. Он будет отсутствовать несколько дней.

Анна приказала себе не переживать. Когда Джордж вернется, она изольет на него поток нежности, заглаживая вину за свои бездумные слова. Она вовсе не хотела умалять супружеские способности Джорджа. Несомненно, он это поймет. К тому же он прекрасно знал, каков этот Брендон, да и остальные. Джордж никогда не воспринимал их подтрунивания всерьез.

По ночам в отсутствие мужа Анна спала плохо, но днем приготовления к Рождеству отвлекали ее мысли от размолвки с ним.

Она только что приступила к завтраку в своей гостиной утром в день св. Стефана[8]8
  26 декабря.


[Закрыть], как в дверях появилась ее сестра.

– Вы с Джорджем поссорились? – требовательно спросила она.

– Конечно, нет.

Анна жестом пригласила нежданную гостью присаживаться за небольшой стол с питьем и закусками. Элизабет уселась на предложенный стул.

– Его отослал король?

– Зачем бы ему это понадобилось?

Неожиданно выпечка из муки высшего сорта показалась Анне грубой, как ржаная лепешка. Что известно Элизабет?

– Я не слепая.

Элизабет налила себе кружку ячменного напитка и сделала большой глоток.

– Значит, слепая я, поскольку не вижу связи между первым и вторым вопросами.

Анна перестала есть, сжав ладони у себя на коленях. Ранний визит сестры вызвал у нее дурные предчувствия.

– Король Генрих тебя вожделеет.

От удивления Анна рассмеялась.

– Его величество привязан к королеве. Он так радуется ее беременности, как ребенок новой игрушке.

Элизабет недоверчиво фыркнула.

– Ты что же, не замечаешь, как он на тебя смотрит? И другие мужчины тоже проявляют к тебе интерес. Они рассматривают тебя как спелый плод, готовый к тому, чтобы его сорвали, в то время когда твой муж, который, по твоим словам, всего лишь «тебе подходит», в отъезде.

– Это сущий вздор! Джордж вернется через день-другой.

Хотелось бы Анне, чтобы это было правдой. С тех пор как он уехал, она не получила от него никаких вестей. Она даже не знала, где он сейчас находится – у Джорджа были имения в нескольких графствах.

– Ты всегда окружена смеющимися джентльменами.

Анна уловила в словах старшей сестры зависть вместе с подозрительностью и постаралась не дать прорваться наружу своему раздражению. С Элизабет никто не флиртует, ее надменный вид остужает пыл придворных кавалеров.

– Нам следует ублажать короля. Не забывай, что наш брат, герцог, надеется, что мы приобретем хотя бы небольшое влияние при дворе.

Элизабет презрительно фыркнула и встала, забирая с собой последнюю булку.

– Мы здесь, чтобы ублажать королеву, а не короля.

Анна обрадовалась уходу сестры, но остаток дня провела в размышлениях. Вечером, когда Мериэл расчесывала ее волосы перед сном, Анна все еще обдумывала то, что сказала ей Элизабет.

– Мериэл, – сказала Анна, – не слишком ли много я флиртую? Может, я даю понять другим мужчинам, что желаю их видеть в своей постели?

Пальцы горничной на мгновение замерли на волосах Анны, а затем продолжили искусно заплетать косы на голове у госпожи.

– Вы многим нравитесь, миледи.

Взглянув на себя в зеркало, Анна увидела, что печально усмехается.

– Я не об этом. Прошу тебя, Мериэл, будь со мной откровенна. Ты уже давно со мной и знаешь, что я не прогневаюсь, если твой ответ не придется мне по нраву.

– В отличие от герцога, вашего брата.

Мериэл замолчала до тех пор, пока не закончила укладывать косы на голове Анны.

– Есть в вас, миледи, что-то такое, что влечет к вам мужчин. Хоть вы и не обладаете выдающейся красотой, но можете очаровать любого, кто вам повстречается.

– Но это всего лишь игра, – возразила Анна. – Галантные рыцари и их дамы сердца, пышность турниров, стихи из «Романа о Розе»[9]9
  «Роман о Розе» – французская средневековая поэма.


[Закрыть]. Все эти песни и маскарады – всего лишь милые причуды, ничего более.

– Королева беременна, – сказала Мериэл.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

Обернувшись, Анна в смятении взглянула на свою служанку.

– Когда жены ожидают ребенка, мужья от них отчуждаются. Иногда временные союзы длятся дольше, чем беременность.

Анна нахмурилась. Жены тоже не всегда хранят верность, но она не собирается наставлять рога Джорджу. Анна не могла понять, что за время своего пребывания при дворе она сделала такого, что могло бы кого-нибудь, за исключением вечно придирающейся к ней сестры, заставить думать обратное.

– Флирт вполне допустим в светском обществе, – заявила она твердо. – В нем нет никакого вреда.

– Как скажете, миледи, – произнесла Мериэл, убирая деревянный ларец с гребнями и щетками своей госпожи.

10

Дворец в Ричмонде, 1 января 1510 года

Когда Анна вернулась в свои покои, было уже поздно. Ранним утром королеве вручили новогодние подарки. Остаток дня прошел в развлечениях, кульминацией которых стали маскарад и обязательные танцы. По своему обыкновению Анна улыбалась и флиртовала, танцуя с королем и джентльменами из его свиты, но, как и всегда, в спальню вернулась одна.

Элизабет больше не высказывала ей обвинений, но постоянно наблюдала за ней, как будто надеясь поймать Анну за совершением чего-нибудь предосудительного. Анна по большей части не обращала на нее внимания. Пусть думает, что хочет, Анна не собиралась оскорблять короля, прилюдно отвергая знаки его внимания. У нее сложились дружеские отношения с его величеством, и Анна желала, чтобы так продолжалось и впредь. И в этот вечер ее твердость была вознаграждена.

Анна вошла в комнату, улыбаясь, но ее радость быстро улетучилась, уступая место сильной тревоге, как только она увидела, что в спальне ее ожидает отнюдь не Мериэл. Перед очагом, освещенный огнем, стоял мужчина. Его лицо было скрыто в тени. Сперва Анна смогла различить лишь его силуэт.

Затем мужчина шагнул ей навстречу, приближаясь к свече, которую она держала в руке.

– Джордж! – воскликнула она радостно. – Наконец-то ты вернулся!

Она потянулась к нему, но он уклонился. По выражению его лица невозможно было ничего понять. Анна осторожно поставила подсвечник на маленький столик.

– Я скучала по тебе, – сказала она.

– И я по тебе тоже, – ответил Джордж. – Но едва ли ты была несчастлива в мое отсутствие. Когда ты вошла, ты улыбалась.

– Я только что получила превосходный новогодний подарок. Его величество приказал выпустить Генри из Тауэра. Мой брат снова вернется в королевскую свиту, как будто его вовсе и не арестовывали.

– Рад это слышать.

Его слова показались Анне искренними, но она заметила напряженность в его позе.

– У тебя была длинная дорога? Приготовить тебе кружку глинтвейна?

– Какая заботливая жена, – проворчал Джордж. – Жаль только, что ты не всегда думаешь о моем благе в первую очередь.

На этот раз Анна не дала ему избежать ее прикосновения. Она взяла мужа за руки и дождалась, когда он посмотрит ей в глаза.

– Ты что, позволишь необдуманному слову испортить наши отношения? Я не собиралась ставить под сомнение твое мужское достоинство.

– И все же ты это сделала. Ты выставила меня на посмешище, Анна. Мужчине трудно такое пережить.

– Я знаю. И прошу прощения у тебя за это. Искренне прошу. Но вина за это в основном лежит на твоих друзьях, а не на мне. И ты все только усугубил, удалившись зализывать раны. Если бы ты остался со мной, все бы уже забылось.

– Я не мог остаться.

Джордж высвободил руки и повернулся к ней спиной, уставившись на пламя в очаге. Анна настороженно за ним наблюдала.

– Почему же ты не мог остаться?

Немного поколебавшись, он выложил всю правду:

– Я боялся, что буду неспособен доставить тебе удовольствие.

– Какая ерунда!

– Разве? Такое бывает.

Жуткая догадка закралась в мысли Анны, и она вспыхнула.

– Ты нашел другую женщину, чтобы проверить свою состоятельность?

– Что?

Джордж обернулся, чтобы взглянуть на нее. На его лице застыло изумление.

– Нет. Конечно же, нет.

– У моего первого мужа была любовница.

Она услышала в своем голосе горечь, вызвавшую у нее презрение.

– Уолтер всегда предпочитал постель своей любовницы.

Бесконечно долгие секунды Джордж молча смотрел на жену. Затем он неожиданно подошел к ней вплотную.

– Я хочу греться только твоим теплом, Анна. Только твоим.

Ее сердце возликовало, когда он схватил ее на руки и понес в спальню. А когда Джордж принялся доказывать ей, что ее неосторожные слова, сказанные королю, его не обескуражили, тело Анны тоже возликовало.

11

Дворец в Ричмонде, 12 января 1510 года

Леди Анна дрожала от озноба, несмотря на теплую меховую накидку и быструю ходьбу. Стояла ясная, солнечная погода, но обжигающий мороз затруднял дыхание.

– Бэсс, подожди, – окликнула она подругу. – Я уже засомневалась, хочу ли провести этот день вне помещения.

Ответом ей стал смех ее спутницы.

– Думай о том, что такая погода укрепляет здоровье. Кроме того, ты не сможешь поддержать своего мужа на ристалище, если не придешь.

Решив, что ей было бы достаточно услышать рассказ о турнире после его окончания, сидя с Джорджем в тепле и уюте своих покоев во дворце, Анна все же подобрала юбки и поспешила за подругой. То, что казалось замечательным приключением, когда холодные сквозняки укрощены огнем в очагах и углями в жаровнях, сейчас представлялось верхом глупости.

Таким и был этот «тайный» турнир, затеянный кое-кем из королевской свиты.

Ничто не могло долго оставаться тайной при дворе. Теперь уже, должно быть, всем известно, что несколько наиболее деятельных джентльменов из свиты короля Генриха, заскучав от вынужденного из-за затянувшейся холодной погоды безделья, решили развлечься шуточным турниром. Еще раньше этим утром Джордж сам рассказал Анне о предстоящем сражении и о том, что он собирается принять в нем участие.

Поторапливаясь вслед за Бэсс к ристалищу в Ричмонде, Анна заметила, что улыбается. С того вечера, когда Джордж вернулся ко двору, он больше не упоминал о злополучном инциденте, который послужил причиной его отъезда. Тем, кто его об этом спрашивал, он твердо отвечал, что нет ничего странного в его решении посетить свои имения. Анна была весьма довольна такой позицией своего мужа. Еще больше она была довольна, когда, отвечая на ее расспросы о его отсутствии, Джордж развлекал ее рассказами о своих арендаторах, живших в Эшби-де-ла-Зуш в Лестершире, в родовом гнезде Гастингсов и вокруг замка Керби Макслоу, также принадлежащем ему.

К тому же супруг проявлял по отношению к ней трогательные знаки внимания, дарил цветы и засахаренные фрукты, а также искусно шитые кружева. В свою очередь Анна неустанно выражала нежную привязанность к нему, как наедине, так и на людях, чтобы все видели, как высоко она его ценит. В это утро, прежде чем отправиться на ристалище, Джордж попросил у жены ленту, чтобы привязать ее к своему копью.

Когда Анна догнала Бэсс, та уже стояла у входа на арену, притопывая обутыми в ботинки ногами, чтобы согреться. Сегодня здесь не были установлены цветастые павильоны, как бывало при проведении настоящих турниров, но на деревянных скамьях вокруг поля разместилось немало зрителей. Только крытая трибуна, где обычно восседали король и королева, была совершенно пуста. Не полоскались на ветру знамена, не было богатых синих с золотом полотнищ, подушек и гобеленов.

Анна быстро окинула взглядом толпу. Только они с Бэсс были из свиты королевы, и кроме них здесь почти не было женщин. Выбрав наугад скамью, подруги уселись.

Щурясь от слепящего на ярком солнце снега, Анна попыталась отыскать среди рыцарей Джорджа. Несмотря на то что они были одеты почти одинаково, ей понадобилось лишь несколько секунд, чтобы выделить его из толпы. Ее супруг был чуточку ниже своих товарищей и имел более кряжистое телосложение, а его темно-каштановые волосы были немного длиннее, чем того требовала мода. Теперь Анна поражалась тому, что не сразу узнала его в тот вечер в их покоях.

Оба брата Анны, Эдвард и Генри, тоже были среди участников, равно как и преданные друзья короля: Чарльз Брендон и Нэд Невилл. Последний выделялся на фоне остальных, будучи выше всех, кроме Генриха.

Анна нахмурилась, заметив, что там был еще один человек, превосходящий прочих своим ростом. Это мог быть только король. Но неужели его величество тоже собирается участвовать в поединках? Хотя он и упражнялся на ристалище вместе с остальными почти ежедневно, подвергать свою жизнь опасности участием в турнирах было для монарха делом неслыханным.

Бэсс дернула подругу за рукав.

– Видишь того человека с опущенным забралом? Думаю, это король.

На ее лице была написана тревога.

– Это не настоящий турнир, – пробормотала Анна, пытаясь успокоить в первую очередь себя. – Сегодня не будет ни пеших сражений у барьера, ни конных небольшими командами. Будут только поединки.

– На поединках людей ранят, калечат, даже убивают, – сказала Бэсс. – И это в присутствии герольдов, сидящих на арене и призванных обеспечить безопасность сражающихся.

Анна прищурилась, моргая от нестерпимо яркого света. На турнирах двое всадников, вооруженных копьями, скачут друг другу навстречу. Для предотвращения столкновения между ними устанавливают высокий барьер. Но в этом тайно проводимом соревновании деревянные барьеры не были возведены и всадники сходились без преград. Хуже того, хоть снег и был счищен с гравия арены, он был скользким ото льда.

Когда двое соперников заняли свои позиции, зрители издали одобрительные возгласы.

– Они все хорошо натренированы, – сказала Анна, понимая, что это прозвучало не очень убедительно, но Бэсс ее поддержала.

– Да, хорошо. И они сочли бы наши волнения глупыми. Так что, сделаем ставки? Ставлю на то, что мой Том сломает больше копий[10]10
  Победившим в рыцарском поединке считался тот, кто выбивал противника из седла либо ломал свое копье о его щит.


[Закрыть], чем твой муж.

– Какие будут ставки?

Анна постаралась убедить себя, что ее страхи беспочвенны. Джентльмены из свиты короля Генриха не допустят, чтобы его величеству был причинен какой-либо вред. А если соревнования будут безопасны для короля, то они будут такими же и для остальных, в том числе и для Джорджа.

– Ставишь свое новое платье, которое преподнесла тебе жена твоего брата в качестве новогоднего подарка?

Бэсс безмерно восхищалась этим искусно сшитым одеянием.

– Только если на кону будет твой серебряный футляр для благовоний.

– Идет.

Договорившись о ставках, подруги обратили все свое внимание на поле битвы. Счет велся по количеству ударов и зависел от мест на доспехах противника, куда они пришлись. Больше всего очков приносил удар по шлему, затем следовал удар по нагруднику. Если ломалось копье (а они были сделаны пустотелыми и с затупленными остриями, чтобы легко переломиться при ударе), это добавляло очков больше, чем скользящий удар.

Каждый поединок был отмечен упорной битвой, как и в настоящих турнирах. При столкновении соперников раздавался громкий треск и длинные деревянные обломки разлетались в стороны, умножая страсти на трибунах. Были сломаны десятки копий, и хотя было несколько падений, никто серьезно не пострадал. Через час после начала турнира Джордж Гастингс и Том Болейн имели равный счет, и лишь король из всех сражающихся выигрывал поединок за поединком. Хотя он так ни разу и не снял свой шлем, слухи о том, что это именно он, быстро распространились среди зрителей.

Другой блестяще выступавший участник теперь собирался схватиться с Нэдом Невиллом.

– Это Уилл Комптон? – спросила Анна.

Как и Генрих, он ни разу на протяжении состязаний не поднял забрала, но все остальные из круга ближайших друзей короля уже были узнаны.

– Должно быть, он, – подтвердила ее догадку Бэсс. – Видимо, он один из тех, кто сообщил его величеству о предстоящем турнире. Возможно, он даже убедил короля в нем участвовать.

Анна слегка улыбнулась этой мысли.

– Никому бы не пришлось долго уговаривать короля принять участие в турнире.

Нынешнее безрассудное приключение было как раз из тех, в которые пылкие молодые мужчины бросаются очертя голову, не думая о собственной безопасности.

Два крупных боевых коня ринулись навстречу друг другу, гулко ударяя копытами о мерзлую землю. Вскоре раздался громкий хруст ломающихся копий. Удар Невилла пришелся точно в грудь Комптона, выбив его из седла.

В предыдущих схватках такое тоже случалось, но тогда поверженный рыцарь всегда поднимался на ноги и, пошатываясь, удалялся с поля боя. На этот раз все было иначе. Уилл Комптон продолжал лежать с не предвещавшей ничего хорошего неподвижностью. По рядам зрителей пробежал ропот.

Анна в ужасе уставилась на замершее тело. Она переживала то же самое, что и после получения известия о смерти матери: ее охватило парализующее чувство отчаяния и потери. Обтянутые перчатками пальцы непроизвольно перебирали четки, в то время как она бормотала горячие молитвы. Рядом с ней начала всхлипывать Бэсс.

Остальные участники соревнования толкались вокруг своего поверженного товарища. Послали за лекарем. Анна увидела, как король, сидя верхом и по-прежнему не поднимая забрала, коротко переговорил с Невиллом, а затем развернулся, словно собираясь уехать. Но если его величество надеялся улизнуть до того, как его инкогнито будет раскрыто, то он слишком задержался. Один из зрителей, видя его намерение удалиться, поднял шум.

– Боже, храни короля! – закричал он, и сотни голосов тут же последовали его примеру.

Король Генрих обернулся, снял шлем и ответил на радостные приветствия толпы. Если он и был обеспокоен участью своего друга, то не показывал этого. Он даже не взглянул в сторону Уилла Комптона, прежде чем ускакать по направлению к дворцу в сопровождении Тома, Джорджа и некоторых других джентльменов.

– Нам надо уходить, – прошептала Бэсс и потянула Анну за руку, вытирая слезы со своих щек ладонью.

– Он так и не пошевелился.

Анна не могла отвести взгляд от неподвижного тела. Комптон мертв? Из всех приближенных короля он производил впечатление самого живого, самого энергичного. Это будет преступлением против природы, если он так бесславно расстанется с жизнью.

– Мы ничего не можем с этим поделать. И, смотри, тут уже доктор Шамбр, королевский лекарь. Он быстро поставит Комптона на ноги.

Когда подруги торопливо уходили с ристалища, Анна тщетно пыталась унять дрожь в руках и подавить тошнотворное ощущение внутри. Почему ее это так обеспокоило? Уилл Комптон ей никто – всего лишь один из приближенных короля. Но она всей душой желала, чтобы он выжил. Она танцевала с ним, флиртовала и, теперь Анна понимала это, питала к нему определенную симпатию.

Поспешно вернувшись в замок, она, перебирая четки, отправилась не в свои покои, а прямиком в часовню, где стала молиться с усердием, которого давно уже не проявляла, о сохранении жизни Уиллу Комптону. Потом, как и Бэсс, Анна расплакалась.

– Могу ли я тебе чем-нибудь помочь, дитя мое?

Анна взглянула в сочувствующее лицо одного из королевских духовников, узнав в нем Томаса Уолси, венчавшего их с Джорджем священника.

– Я молюсь о мастере Комптоне, сэр Томас, – выпалила она. – Он был тяжело ранен на турнире, и я боюсь, что он может умереть.

– Его судьба в руках Божьих, – напомнил ей Уолси. – Не теряй веры в мудрость деяний Господа.

Он помолился вместе с ней, после чего Анна ощутила некоторое успокоение, но спустя несколько часов, когда во дворец вернулся Джордж, она все еще была глубоко опечалена происшествием, свидетелем которого стала на ристалище. Она не стала притворяться, будто ей это безразлично.

– Он еще жив? – спросила Анна, как только ее муж появился в дверях.

– Он поправится.

– Он поправится? Это все, что ты можешь мне сказать? Неужели ты не понимаешь, как ужасно было видеть его неподвижно лежащим?

– Он разбил голову и несколько часов находился без сознания. Поначалу королевские лекари опасались, что он не выживет. Но потом Комптон пришел в себя и потребовал принести кружку эля, чтобы утолить жажду.

– Он получил и другие ранения? – спросила Анна.

– Ничего серьезного. Сломал несколько ребер и нос. Он останется здесь, а двор завтра переедет в Вестминстер.

Анна неодобрительно взглянула на мужа. Ей только показалось или же он действительно рад этому?

– Я не понимаю, что заставило короля принять участие в состязаниях. Было бы ужасно, если бы его величество оказался среди пострадавших.

– Мы все знали, что это он.

Джордж налил себе в кубок хереса и жадно выпил.

– Надеюсь, Невилл не хотел изувечить Комптона, – сказала Анна довольно резко. – Почему мужчины идут на такой риск?

– Чтобы подготовить себя к войне. И произвести впечатление на дам.

Джордж хохотнул. Анна с опозданием вспомнила, что он вел себя на турнире весьма достойно и что у него был ее талисман.

– Я почти что выиграла у Бэсс ее серебряный футляр для благовоний, поставив на тебя, – призналась она.

Ему это явно польстило. Анна употребила все свое очарование, чтобы вывести мужа из скептического настроения. К тому времени, когда они ложились в постель, между ними снова царила гармония.