Текст книги "Абсолютный порядок"

Глава 17
МАЭСТРО

Селена тихо лежала в постели рядом с Дэном. Перед тем как встать, она хотела убедиться, что он спит. Селене пришлось долго упрашивать его привезти ее к себе домой на ночь. Она знала Дэна достаточно хорошо, чтобы понять, как он пожалеет об этом утром, когда спиртное выветрится из головы. Ей повезло. Скоро она станет приходить сюда, когда захочет. И сейчас Селена решила извлечь максимальную пользу из своего визита.

Дэн относился к тем мужчинам, кого подогревает спиртное. Селене казалось, будто он находился в ней уже несколько часов и никогда не устанет. Но наконец Дэн уснул.

Селена осторожно опустила руку вниз и поискала на полу свою сумочку, уверенная, что положила ее где-то рядом. Проклятие! Видимо, она залетела под кровать, когда Селена опустилась на колени, заставляя Дэна кончить последний раз.

Дерьмо!

Дэн пошевелился, тихо застонал, и Селена затаила дыхание. Боже, хоть бы он не проснулся и не принялся снова мучить ее! Но Дэн повернулся на другой бок, ровно задышал, и Селена успокоилась. Наконец-то!

Светящиеся часы на столике показывали три часа ночи. Селене казалось, будто она находилась в этом доме дня два. Она медленно сползла с постели, тихо опустилась на пол, затем легла на живот, провела рукой под кроватью и наконец нашла то, что искала. Слава Богу! Если бы проклятая сумочка потерялась, вся ночь прошла бы напрасно.

Селена отползла на несколько футов от кровати, затем тихо направилась к ванной и, войдя туда, закрыла за собой дверь. Пока неплохо.

Селена огляделась. Прекрасная комната с мраморной ванной и зеркальными шкафами резко контрастировала с крошечной ванной в ее собственной квартире. Да, очень неплохо! Еще немного, и все это будет принадлежать ей. Только нужно убедиться, что она не наделала никаких ошибок.

Селена осторожно повернула кран, чтобы не вызвать шума. Стоит ли залезать в эту роскошную ванну? Она посмотрела на свое отражение в зеркалах. Когда Селена повернула голову, ее длинные темные волосы упали на плечи. «Боже, да у меня прекрасное тело!» – подумала она. Подойдя поближе к зеркалу, Селена положила руки под свои полные, округлые груди и подняла их. Потом провела кончиками пальцев по грудной клетке, по узкой талии и бедрам.

Селена улыбнулась. Ее тело не похоже на стройные тела моделей, которые так много зарабатывают. Нет, фотографы платили ей не за то, что она надевала на себя одежду, а только за то, что она снимала ее. Селена ненавидела их. Фотографы всегда говорили, что ее тело должно быть обнаженным… что оно предназначено для секса. Позируя одетой, денег не заработаешь. Селену бесило, когда эти подонки надеялись, что, сняв одежду, она возбудится.

Мать советовала ей не сбрасывать этого со счетов. Никогда. Возможно, секс – единственный настоящий товар женщины. Но Селена поняла, что одного этого недостаточно. Рынок перенасыщен. Кроме того, она собиралась сорвать больший куш. Селена решила заполучить Дэна, его деньги и дом. Брак – единственное, на что может рассчитывать женщина, желающая уравнять свой жребий с теми, кому повезло больше. Кейк Холлидей чертовски глупа, если бросила все это.

Селена включила горячую воду и, ожидая, когда ванна наполнится, достала свою косметичку. Она нанесла налицо крем, расчесала волосы и уложила их кольцом вокруг головы. Наконец Селена окунулась в теплую воду. Разве в мире есть что-нибудь прекраснее горячей ванны! Если бы только мужчины знали, насколько теплая вода была приятнее их потных, грубых толчков, подумала она, лениво гладя себя, пока не подошла к долгому, сладостному пику ощущений. Впервые за сегодняшний вечер.

Освежившаяся Селена готова была вернуться в постель, но сначала открыла верхний ящик дамского столика, сдвинула косметику Кейк назад, а на ее место положила свою – несколько тюбиков губной помады, щеточку для подкрашивания бровей и ресниц, баночку с кремом, коробочку с румянами и два тюбика грима. В аптечку она положила зубную щетку и два рецепта на свое имя. Небольшой сюрприз для Кейк, если она наберется наглости вернуться домой. Затем Селена скользнула в постель и сразу заснула.

Когда в семь утра Дэн разбудил ее, она чувствовала себя отдохнувшей.

– Боже милостивый, Селена, просыпайся! Нам нужно убираться отсюда, – сказал он, наклонившись над ней.

Селена медленно открыла глаза и улыбнулась ему.

– Дэн, радость моя, я так хорошо спала.

Она потянулась к нему, но он отпрянул и сел на край кровати.

– Возвращайся, Дэн, – нежно взмолилась Селена. – Здесь так уютно и тепло. И я хочу ощутить твое тело рядом с моим. Нам не так часто представляется возможность заняться любовью утром.

Она приподняла одеяло, предлагая ему свое обнаженное, обольстительное тело, и слегка раздвинула ноги. На ее лице играла улыбка, обещающая порочные наслаждения, и она могла поспорить, что Дэн едва устоял.

– Селена, иногда ты заставляешь меня чувствовать себя Одиссеем. Мне нужно привязывать себя к мачте, чтобы не попасть под влияние твоих чар. А теперь вставай. Я хочу уйти, пока нас не увидели любопытные подруги жены.

Селена знала, что лучше не вступать с Дэном в прямой спор. Никто никогда не мог его победить. Он был твердым и упрямым ублюдком, когда этого хотел.

– Хорошо, раз уж ты настаиваешь. Но только одно объятие и поцелуй вместо завтрака, – взмолилась Селена и, выбравшись из постели, направилась к Дэну.

Испугавшись, что проиграет битву, он повернулся и быстро пошел в ванную.

– Прекрати, Селена. Тебе не хватило вчерашнего вечера? Нам пора в офис.

Она улыбнулась, заметив, что у Дэна началась эрекция.

В машине он был угрюм и молчалив. Селена понимала: Дэн очень жалел о том, что пустил любовницу в свою чистую супружескую постель. Значит, нужно успокоить его.

Благоразумно не прикасаясь к нему, Селена шепнула:

– Ты самый лучший, Дэн… самый лучший. Он улыбнулся:

– Ты очень мила, Селена.

– Правда, но ты главный. Ведь даже скрипка Страдивари звучит, только если на ней играет маэстро.

Глава 18
СЕМЕЙНАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ

Триш спала плохо. Волнение от осуществившейся мечты слишком возбудило ее. После стольких лет, когда она грезила о Реде, он сейчас впервые спал рядом с ней. Но она уже имела несчастье прикоснуться к реальности. Любила ли она его всегда или просто пыталась воплотить в жизнь свои фантазии? Неужели все разделившие их годы были несчастными? Нет, она не могла поверить в это… никогда. Прошлое прекрасно. Она прожила хорошую, полную, далеко не бессмысленную жизнь. Да, все пошло наперекосяк, но это не значит, будто многое было плохо с самого начала. Триш никогда не считала свою жизнь бесцельно прожитой, хотя совсем недавно испытала горе и разочарование.

Из-за тяжелых штор в комнату начал просачиваться свет. Триш осторожно приподняла голову и посмотрела на Реда. Наклонившись над ним, она ощутила его дыхание.

Вдруг руки Реда выскользнули из-под одеяла и схватили Триш. Она испугалась.

– Что ты делаешь?

Крепко держа Триш, он посадил ее на себя.

– Урок номер один: не смей подкрадываться к солдату, когда он спит. Если у него есть оружие, он может воспользоваться им.

– Я не подкрадывалась, просто хотела посмотреть на тебя… и убедиться, что ты на самом деле здесь.

– Я здесь, все в порядке… Ты не чувствовала моего присутствия? – прошептал Ред.

И начался второй круг их занятий любовью. Он длился большую часть утра. Наконец днем они выбрались из постели. Триш сварила несколько яиц и приготовила кофе, пока Ред просматривал газету. К двум часам дня они снова были в постели и оставались там до четырех, когда впервые зазвонил телефон. Это был Джо.

– Все нормально, босс? Хотите, чтобы я отвез ее домой или что-нибудь еще?

– Послушай, Джо, забудь об этом, ладно? Позволь мне сначала выяснить, что ей сейчас необходимо. Триш, тебе нужно привезти что-нибудь из отеля? Звонит Джо. Он может доставить сюда все, что хочешь.

Триш не знала, что ответить.

– Я… не знаю. Это зависит оттого, надолго ли ты позволишь мне здесь остаться…

Ред задумчиво улыбнулся ей, затем проговорил в трубку:

– Ты дома, Джо? Хорошо, я позвоню тебе. Сжав Триш в объятиях, он мягко сказал:

– Дорогая, давай поговорим об этом. Какой частью моей жизни ты согласишься стать?

– Не знаю, что ты хочешь услышать от меня.

– Довольно откровенно. Тебе известно, что я хочу стать президентом. Может, я только дурачу себя, считая, что нужен стране, но, по-моему, все-таки нужен. Наверное, все мужчины, стремящиеся занять столь высокий пост, хотят верить, будто ими руководит не просто жажда власти, а желание совершить что-то хорошее, оставить свой след в истории. В общем, мне важно сделать эту попытку. Поэтому, к несчастью, я не могу сейчас изменить свою жизнь, ибо тогда мне не добиться успеха. Я должен поддерживать подобие семейной стабильности.

– Ред… Я никогда не думала, что ради меня ты разведешься с женой. Поверь, мне не нужен официальный брак. Как мы оба знаем, это не дает гарантий.

– Триш, сейчас я люблю тебя, но только время покажет, настоящее это чувство или нет. Ты хочешь быть рядом со мной, чтобы понять, действительно ли мы любим друг друга?

– Это слишком рискованно для тебя, Ред. А вдруг кто-то узнает обо мне? Твоей президентской кампании придет конец.

– Наверное, ты права, но я готов рискнуть. Надеюсь, это покажет тебе, насколько ты важна для меня.

– Но я не представляю, как это устроить.

– Я уже все продумал. Ты станешь участницей моей кампании. Лучший способ замаскироваться – это открыто предстать перед людьми. Кроме того, уверен, ты произведешь на всех положительное впечатление. Ты привлекательна, умна и не испорчена политической деятельностью. Рядом со мной должна быть женщина, корректирующая мои взгляды. Большинство политиков окружают себя советниками-мужчинами, которые рассказывают им об интересах женщин. А потом политики удивляются, почему у них возникли неприятности.

– Ред, я замужем.

– Я так и предполагал. И что же случилось?

– Не могу говорить об этом. Я убеждена, что все кончено, но не знаю… Мне нужно время, чтобы залечить раны.

– Я загружу тебя работой. Тебе будет некогда думать.

– А как насчет жилья?

– Я размышлял об этом почти всю ночь, пока ты спала, – ответил Ред.

– И я об этом думала.

– Ты должна найти себе постоянное жилье в городе. Тебе нельзя оставаться в том блошином отеле. Это небезопасно, и, держу пари, там не очень уютно. Джо сказал мне, что Милли Бартон предложила тебе поселиться вместе с ней. Это было бы хорошим решением проблемы. Триш вздрогнула от неожиданности.

– Откуда Джо знает обо мне так много?

– Эй… не реагируй так. Я ведь занимаюсь политикой, помнишь? И не люблю сюрпризов. Джо информирует меня обо всем. Это часть его работы.

– Но у меня возникает очень странное чувство, будто за мной шпионят, – огорчилась Триш, отодвигаясь от Реда.

– Пойми, все это часть игры. Ты скоро привыкнешь. А как насчет Милли?

– Много ли она знает?

– Только Милли и Джо я введу в курс дела. Мы не можем скрыть наши отношения, хотя мне очень хотелось бы этого.

– Но Милли не любит Джо… Она мне говорила.

– Не важно. Они оба преданы мне, и я верю им. Кроме того, участвуя в политике, приходится общаться с людьми, которые не вызывают у тебя симпатии. Поэтому лучше окружить себя людьми с разными взглядами, даже если их трудно назвать славными ребятами.

– Все это довольно загадочно, но я хочу быть рядом с тобой… сейчас. Но с одним мне трудно смириться.

– С чем, Триш?

– Ты еще спишь с Глорией?

Ред ослабил объятия, лег на спину и уставился в потолок.

– Только когда она хочет меня… что бывает не очень часто. Может, пару раз в год. Вот почему Джо так поднаторел… в устройстве моих дел. Я люблю секс, Триш. Он нужен мне, чтобы держать себя в форме. Если бы я не любил его, жизнь для меня была бы гораздо проще.

– Понимаю… Но я не могу быть одной из жен в гареме. Прости. – Ее голос сорвался, и Триш разозлилась на себя. Зачем, зачем она опять подставляет себя под удар?

– Эй, подожди минутку. Я не прошу тебя стать моей шлюхой, черт побери! Я хочу любить тебя, Триш, понимаешь? Если ты здесь со мной, никого больше не будет. Обещаю тебе! – Ред обнял ее и прижал к себе.

Впервые после того ужасного дня два месяца назад Триш заплакала и, рыдая, вцепилась в Реда. Он успокаивал ее, поцелуями осушая слезы.

Когда-нибудь, надеялся Ред, она сможет рассказать ему о мужчине, который так сильно ранил ее.

Потом на своей машине прикатил Джо, чтобы отвезти Триш в отель за вещами. В тот вечер, одолеваемая опасениями, она переехала к Милли.

Глава 19
ПОХОТЛИВАЯ БОГАТАЯ СУКА

Обед Ванессы состоял из сандвича, салата из латука и маринованной свеклы. На вкус все было так же скверно, как и на вид, кроме вина, которое она слегка охладила в корзине со льдом, принесенной официантом. Рассеянно потягивая вино, Ванесса включила телевизор и стала без особого внимания смотреть передачу. Алкоголь начал действовать, и ее настроение ухудшилось. Что она делает в этом грязном отеле, жуя всякое дерьмо? Она могла бы быть дома, в своем особняке, с собственными кухаркой и слугами. Какое наваждение заставляет ее жертвовать собой? И кому все это надо?

Она одна в целом мире, а теперь, когда Майка не стало, еще и бесполезна. Нет, хуже чем бесполезна. Ничтожна! Проклятие! Не надо начинать пить. Потом очень трудно прекратить. Ванесса вспомнила, что, когда вышла из очередного запоя, доктор настоятельно советовал ей поехать в Палм-Спрингс, в восстановительный центр для алкоголиков, но Майк отказался отправить ее туда, утверждая, будто ей нужен лишь небольшой самоконтроль. Боже, Майку следовало бы знать, как плохо она контролирует себя.

Ванесса налила себе еще один бокал, подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Кто эта безобразная белобрысая матрона в дешевом халате? Куда исчезла похотливая богатая сука в нарядах от лучших модельеров? Ванесса сердито сбросила халат и стала разглядывать свою фигуру. Ее тело все еще недурно. Может, она немного худа, но груди пока не обвисли, талия все такая же тонкая, а живот плоский.

Чем дольше она стояла перед зеркалом, тем сильнее нарастало в ней подогретое алкоголем желание. Ванесса рассмеялась. В небольших количествах спиртное действовало на нее возбуждающе, однако перебор понижал ее сексуальный аппетит. Проклятие! Она начала ласкать себя: сначала погладила груди; когда соски затвердели, ее пальцы стали спускаться все ниже и ниже. Наконец Ванесса почувствовала, как напрягся ее клитор. Она гладила себя, наслаждаясь ощущениями и видом своего тела, потом попыталась остановиться, чтобы продлить удовольствие, но желание испытать кульминацию стало непреодолимым. Ванесса видела, как ее тело напрягалось в оргазме… очень быстро, слишком быстро.

Она выпила еще вина и стала ходить по комнате, по-прежнему обнаженная и неудовлетворенная. Мастурбация никогда не приносила ей полноты удовольствия, а только распаляла желание. Она хотела чувствовать в себе твердость мужского члена.

Подойдя к шкафу, Ванесса сняла с вешалки пояс с кошельком, достала стодолларовую купюру, спрятала ее под подушку, позвонила в администрацию отеля и заказала бутылку лучшего шампанского, попросив доставить ее немедленно в номер вместе с двумя бокалами.

Десять минут спустя в дверь постучали. Вошел смуглый молодой человек с подносом, на котором стояли бутылка и бокалы. Поставив поднос на стол, он спросил:

– Открыть шампанское?

– Да, пожалуйста. Не выпьете ли со мной бокальчик? Ненавижу… пить… одна.

– Да, мадам.

Молодой человек увидел, что ее халат распахнулся и открыл груди и волосы на лобке. Он улыбнулся. Сегодня ему наверняка достанутся хорошие чаевые. Некоторые вещи удавались ему лучше, чем доставка постояльцам обедов в номер.

Глава 20
СТАРЕЮЩАЯ ХИППИ

Джо бросил вещи Триш в холле квартиры Милли и ушел, даже не поздоровавшись с хозяйкой. Женщины несколько секунд молча смотрели друг на друга. Триш смутилась, встретив озабоченный взгляд Милли. Этот неловкий, но короткий момент быстро прошел – Милли улыбнулась:

– Проходи, садись. Думаю, сначала нам нужно поговорить, о’кей? Знаю, тебе немного не по себе в такой ситуации, и я должна объясниться. Уже готов свежезаваренный чай.

Взяв Триш за руку, Милли провела ее через холл с полированными полами в маленькую уютную кухню, блестящую чистотой и хромированными деталями обстановки. Она усадила подругу за стол в углу. Из окон открывался вид на город. Кажется, все в Нью-Йорке стремятся к таким эффектным видам, подумала Триш.

– Можно я сяду здесь? – Она указала на самый дальний от окна стул. – Мне все еще не по себе в таких высоких домах.

– Я чувствовала то же самое, когда приехала сюда… прожив десять лет в Калифорнии, стране землетрясений. Не волнуйся, привыкнешь. Запомни, Манхэттен построен на скале. Это тебе не Калифорния.

Милли налила в чашки черный горячий чай и поставила перед Триш тарелку с печеньем.

– Вот, это тебя взбодрит. Ты выглядишь усталой.

Триш подумала о напряженных двадцати четырех часах, проведенных с Редом, и ее щеки запылали. Много ли знает Милли?

Заметив смущение подруги, та решила высказаться прямо:

– Слушай, дорогая, перестань вести себя как девица, потерявшая невинность. Учти, в шестидесятых я жила в Беркли. Мы – поколение, начавшее сексуальную революцию или что там, черт побери, было. Если ты хорошо провела время с сенатором, прекрасно. Он приятный парень… Надеюсь, он не сделал тебе больно. Знаешь, его истинная страсть – политика.

Триш посмотрела на стареющую хиппи и улыбнулась:

– Ты отлично умеешь дружить, правда?

– Помнишь песню… – Милли пропела: – «Миру нужна только любовь…». Вот что я чувствую. Во все, о чем мы говорили и во что верили, я верю по-прежнему. И стараюсь от этого не отступать. Не многие из нас сохранили такое мировоззрение. Сейчас людьми овладела алчность.

– Ты хороший человек, Милли. Мне очень стыдно, что я тебя обманула.

– Ты не обманула меня. Идея принадлежала мне. Джо сказал, что Ред нанял «птичку», как он тебя назвал, и очень разозлился. Ты мне ужасно понравилась… У меня возникло чувство, что мы подружимся. Поэтому я сказала Джо, что будет безопаснее, если ты поселишься у меня. Так я могу прикрыть тебя. С этим предложением я отправила его к сенатору, и тот почувствовал себя в этой ситуации более спокойно.

– Боже, представляешь, как все это смущает меня? – Триш уронила голову на руки.

– Попробуй чай и мое печенье.

Триш подчинилась. Чай был темным, сладким и ароматным, а печенье – вкусным. Она съела одно и потянулась за вторым.

– О горе, аппетит у меня не пропал.

– С тобой все будет в порядке… и мы отлично заживем вместе. На самом деле я не люблю жить одна. Когда-то я жила в коммуне, и там мне очень нравилось. Днем и ночью всегда можно было с кем-то поговорить. В этой квартире даже кошку не заведешь.

Наконец Триш огляделась. Очевидно, квартира стоила довольно дорого, судя по габаритам и расположению.

– Боже, Милли, я сомневаюсь, что могу позволить себе оплачивать даже пополам с тобой такую квартиру.

– Обязательно сможешь. Половина от ничего – это ничего, верно?

– О чем ты говоришь?

– Я ничего не плачу за квартиру. Все на кооперативных началах. Квартира принадлежит мне. Тебе придется платить только половину суммы за коммунальные услуги, а это не очень много.

– А как же закладная плата?

– Ее нет. Когда я продавала эту землю, частью договора являлся мой выбор квартиры. Таково было условие сделки.

– Это твоя земля?

– Теперь смущена я. Всегда трудно признаваться, что у тебя много денег. Земля досталась мне по наследству от родителей. Папа пытался вычеркнуть меня из своего завещания, но умер раньше мамы, а она всегда любила и понимала меня. Мама посылала мне деньги, чтобы я не побиралась и не трахалась за кусок хлеба. Она была ангелом, и я вернулась домой ради нее.

На глаза Милли навернулись слезы, и Триш увидела, что подруга все еще горюет из-за смерти матери.

– Давно ли она умерла?

– Два года… Идем, я покажу тебе квартиру.

Милли провела Триш в столовую, большую для нью-йоркской квартиры, но казавшуюся меньше из-за огромного стола и стульев.

– Видишь ли, – продолжала Милли, – папа умер от рака за год до смерти мамы, и она так и не смогла приспособиться к жизни без него. Они были очень преданы друг другу. Хотя большая часть капитала досталась им от родителей мамы, папа был отличным хирургом и не нуждался в нем. Они жили хорошо, но не расточительно, поэтому капитал приумножился. Я получила все.

– Ты была единственным ребенком в семье? Милли покачала головой.

– Мой старший брат погиб во Вьетнаме… и тогда я стала радикалкой… а мой отец не смог принять этого. Он говорил, что я оскорбила память брата, протестуя против войны.

– О, Милли, как это было ужасно для тебя!

– Да, но теперь все в порядке. Я заключила мир с собой, а мама не осуждала меня. Видишь эту мебель?

Триш улыбнулась.

– Трудно не заметить ее, Милли. Она принадлежала твоим родителям?

– Верно, это мебель мамы.

Милли показала Триш три спальни и три ванные. Огромные комнаты были обставлены антикварной мебелью, казавшейся неуместной в этой современной квартире.

– Вот твоя комната. Если она тебе не нравится, можешь занять другую, но там еще больше мебели. – Милли словно извинялась.

Прекрасная кровать с пологом, массивный резной гардероб из орехового дерева, туалетный столик и кресло-качалка занимали очень много места, но комната тем не менее казалась уютной.

Когда Триш распаковала свои вещи, Милли заметила:

– Эта одежда не годится для местной зимы. Отморозишь задницу. Прежде всего ты должна купить теплое пальто, желательно непромокаемое, и ботинки. В любой день небеса могут разверзнуться и опрокинуть на нас тонны снега или дождя. А нам придется ходить пешком, поскольку такси в плохую погоду исчезают.

– Ты права.

– Доверься мне. Ну, все выложила? В ванной в шкафчике лежат полотенца, мыло и все прочее. Грязную одежду бросай в плетеную корзину. Каждое утро в десять часов приходит прачка.

– Едва ли я смогу оплатить ее услуги. Милли безнадежно вздохнула.

– Запомни: денег у меня так много, что мне не истратить их за всю жизнь. Знаешь, я транжирю их почем зря, но проценты все растут и растут. Капитал увеличивается быстрее, чем я его трачу.

– О, бедное дитя! – усмехнулась Триш. – Но я не нуждаюсь в милосердии, хотя очень ценю то, что ты сделала для меня.

– Брось! Кстати, прошу тебя, не проболтайся Джо о деньгах. Не хочу, чтобы он начал пресмыкаться передо мной. Это разрушит наши привычные отношения, и его враждебность исчезнет. Спокойной ночи. Я встану в семь, о’кей?

Триш приняла горячий душ и забралась в огромную постель. Простыни были белыми и прохладными. Она выключила свет и свернулась калачиком под прекрасным старинным пышным одеялом. Как интересна жизнь, когда человек отваживается на приключения!