Текст книги "Дом шелка"

Глава 13

Декабрь, 1768 год, Оксли

Роуэн лежала в кровати, щипая себя за руку, чтобы не уснуть, уже не сомневаясь, что к утру все предплечья будут в синяках. Стояла ночь холодной луны, последней в уходящем году, и Роуэн нужно было собрать листья лещины для сильнодействующего тонизирующего средства для кожи. На пустоши, где-то с полмили от главной улицы города, росло подходящее дерево, и считалось, что листья, напитанные светом полной луны, обладали самыми сильными свойствами, но собирать их нужно было перед рассветом. Роуэн также не терпелось пройти чуть дальше в поле, посмотреть, найдется ли там красноголовник для лекарства, которое она обещала приготовить госпоже.

Роуэн тихонько зевнула, стараясь не разбудить Элис, храпевшую рядом, и на какой-то миг поддалась усталости, уже несколько часов угрожавшей накрыть ее с головой. Но через секунду она, вздрогнув, вновь проснулась и, твердо решив не упустить шанс, выскользнула из-под одеяла.

Главная улица была совершенно безлюдна, ее освещала огромная, невысоко поднявшаяся по безоблачному небосклону луна. Мостовая серебрилась от инея, и Роуэн, поежившись, поплотнее запахнулась в плащ и осторожно ускорила шаг, стараясь не поскользнуться. По дороге к пустоши, у самой ее границы она увидела длинный низкий амбар. К ее удивлению, из приоткрытой двери лился свет, а при приближении стал слышен и низкий гул голосов, выкриков и иногда звон металла и пронзительные звуки боли какого-то животного.

Привлеченная шумом, она прокралась вдоль каменной стены, держась в тени, и встала за приоткрытой дверью, осторожно заглядывая внутрь. Дурной запах пива и пота накатил тяжелой волной, шум стал почти оглушающим, а от открывшегося перед ней зрелища она едва сдержала крик. Целая толпа мужчин, и она узнала многих – мясника, мужчину, продававшего на рынке сыры, торговца свечами, седельника и других – собрались в круг, выкрикивая и скандируя, время от времени жестикулируя и размахивая руками, ворча и сплевывая, отхлебывая из фляг, поглощенные зрелищем. Никто не заметил стоящую у входа девушку.

В центре круга, на голом полу без соломы, происходило настоящее кровопролитие.

Это была арена для петушиных боев.

Две птицы, хлопая крыльями и встопорщив перья, бросались друг на друга, царапаясь и кукарекая, но за криками мужчин этого было почти не слышно. Роуэн заметила металлические шпоры у них на лапах и зияющую рану вместо глаза у одной из птиц.

Настоящие петушиные бои.

Она видела, как ее отец забил свинью, как лилась кровь из разрезанного горла, или как мать сворачивала шеи курицам, а также слышала о тех, кто делал ставки на тот или иной исход поединка, но сейчас был совершенно иной случай. Эта травля животных – как можно было получать от нее удовольствие как от спорта?

Затем, заглянув еще чуть дальше за дверь, она охнула, увидев хозяина: снежно-белые чулки потеряли вид и были в красных отметинах, лицо искажено злобной ухмылкой. Он стоял практически в центре круга и палкой подталкивал петухов обратно в центр арены. Роуэн с отвращением отпрянула, ее пробрала дрожь. Она считала своего хозяина джентльменом, но в этот самый миг он больше напоминал дикаря.

Следующим утром, когда она разжигала камин в гостиной, туда вошел Патрик Холландер, а вместе с ним и кислый запах пива. Изящный камзол сидел криво, волосы всклочены, глаза красные, а карманы вывернуты, точно он торопливо освобождал их от содержимого. Он посмотрел на нее, сощурившись, точно не ожидал никого увидеть, и упал на кушетку.

– Госпожа удача в последнее время не улыбается мне, – вздохнул он.

– Нет, сэр, – тихо ответила Роуэн. Вернувшись перед рассветом в дом, тщательно спрятав в карман собранные листья, она долго лежала без сна, раз за разом переживая увиденную сцену, и теперь ей тяжело было относиться к нему с прежним уважением.

Позже, когда она пришла забрать посуду после завтрака, до нее донесся спор, становившийся все громче и громче: голос Патрика звучал успокаивающе, а Кэролайн – яростно и громко. Роуэн остановилась у двери, не зная, входить или нет.

– Не думайте, что я не догадываюсь о том, что происходит под этой крышей, – заявила Кэролайн. – Эту горничную нужно уволить.

Роуэн застыла. Чем она так обидела госпожу? Назвала слишком долгий срок приготовления лекарства? Или Патрик заметил ее ночью у дверей в амбар?

– Как я уже говорил, вы видите то, чего не существует, – утомленно ответил Патрик. – Будто уважающий себя торговец может заинтересоваться простой служанкой. Нет никаких причин выгонять Элис. Кроме того, с работой она справляется хорошо, вы сами говорили. И если вдруг вы не заметили, то до ярмарки в будущем году подходящих слуг уже не найти.

Услышав имя Элис, Роуэн снова смогла двигаться. Воспоминания всплыли сами собой: частые отлучки Элис без каких-либо объяснений; Элис, выходящая из спальни хозяина; Элис с хозяином на задворках сада, наклонившиеся друг к другу, и его пальцы касаются ее локтя будто в ласке. Похоже, госпожа тоже обо всем знала.

– Что ж, продолжаться так просто не может, – продолжила Кэролайн, меняя подход. – Вы приходите домой в самое немыслимое время, а потом не способны честно трудиться днем. Тратите больше, чем у нас есть. Не думайте, что я не могу разобраться в приходно-расходных книгах.

– Вам не о чем беспокоиться, – заверил ее Патрик. – Подъемы и спады случаются в каждом деле. Если я не переживаю, то и вам не стоит. Доверьтесь мне, моя дорогая.

– Не принимайте меня за глупую девчонку, – повысила голос Кэролайн. – Разъезжаете по стране, занимаясь неизвестно чем, и дома почти не бываете. Не могу представить, что дела так часто требуют вашего отсутствия.

– Если бы дома меня ждало кое-что еще, возможно, я бы чаще оставался, – холодно возразил он.

– Что именно вы хотите сказать? – Горечь в голосе Кэролайн была почти физически ощутима.

– Гадаю, не взял ли я в жены бесплодную женщину. Не сомневаюсь, в городе надо мной уже смеются.

У Роуэн перехватило дыхание от таких жестоких слов, хотя, по правде сказать, такое поведение ее уже не удивляло.

– Что ж, возможно, супруг мой, если бы вы чаще бывали дома… – уколола в ответ Кэролайн.

Роуэн знала, что должна удвоить усилия и приготовить снадобье, в котором ее госпожа так отчаянно нуждалась. Кэролайн Холландер была добра к ней, и Роуэн не могла видеть, как жестоко обращается с ней хозяин. Кроме того, она знала, что в доме, где все спокойно, у нее больше шансов сохранить место.

Наступил новый год, и одним воскресным днем, закончив работу, Роуэн гуляла по тропинке вдоль реки, окаймлявшей город точно лента. Закутавшись в красный матушкин плащ, она глубоко вдохнула морозный свежий воздух и подняла лицо к бледному солнцу. Холод обжигал, дыхание вылетало облачками пара, но она слишком много времени провела взаперти и знала, что гораздо счастливее чувствует себя в полях, среди цветов или золотых колосков ячменя, под необъятным небесным покровом. Идя вдоль реки, она искала травы, которые могут пригодиться. Заметила звездчатку, боярышник, мать-и-мачеху и бузину, мысленно отметив, где они находятся, чтобы вернуться сюда по весне, когда боярышник зацветет, и поздним летом, когда из бузины можно будет приготовить сиропы от простуды и больного горла на зиму. Но ни красноголовника, ни белены не было видно.

Погруженная в поиски, она неожиданно краем глаза заметила, как вдалеке мелькнуло что-то рыжее. Да, прямо на тропинке перед ней – пушистый хвост, бледная мордочка. Теперь лиса оказалась прямо напротив Роуэн, и обе остановились, глядя друг на друга; желтые глаза смотрели прямо в ее собственные. Роуэн не шевелилась, кровь стучала в ушах. Она молилась, чтобы животное молчало, и задержала дыхание, выдохнув только тогда, когда рыжая обитательница леса, махнув хвостом, прошла мимо. Услышать зов лисы считалось предвестием смерти, и это суеверие было особенно распространено среди деревенских жителей, включая и ее тоже.

Успокоенная молчанием зверя, Роуэн пошла дальше, пока не увидела водяную мельницу с большим лопастным колесом, взбивающим воду до белой пены. Очарованная, но и встревоженная грохотом, она подобралась так близко к глубокой темной заводи, как только осмелилась. Ее тут же окутало ледяной взвесью, поднимавшейся от воды, и Роуэн поспешно отступила.

Вода, коварная, изменчивая, всегда заставляла ее нервничать. Ей часто снилось, как быстрый поток уносит ее, и она не могла понять, как у чего-то жидкого может быть такая сила. Даже в разгар лета во Флоктоне младшим братьям приходилось уговаривать Роуэн зайти в темные зеленые глубины, которые одновременно пугали и приводили в восторг своим сильным течением, обвивающим ее, пульсировавшим в ладонях. Она всегда заходила в реку только по талию, так и не набравшись храбрости окунуться целиком, и не могла представить, как кто-то вообще мог двигаться против такого потока, не имея твердой почвы под ногами. Братья ее страхов не разделяли, ныряя, исчезая и вновь появляясь над темной поверхностью. Они смеялись над ней и подбадривали, но она так никогда и не решилась позволить течению подхватить себя, как и шагнуть чуть дальше, чтобы ее не унесло от безопасного берега.

Погрузившись в воспоминания о прошедших летних днях, она наблюдала за фигурой юноши впереди на тропинке. Подойдя ближе, она узнала в нем Томми и поспешила следом, под конец уже тяжело дыша и морщась от впивающегося в нежную кожу корсета.

– Роуэн! – воскликнул он, расплываясь в улыбке. – Доброго дня. Что привело тебя сюда?

– Я люблю прогулки, – ответила она, не осмеливалась раскрыть свою настоящую цель, хотя он и сам испытал на себе ее умения с травами. – А ты?

– Возвращаюсь в лавку, относил заказ. Не говори никому, что я пошел длинной дорогой – всегда стараюсь приходить к реке, если выдается минутка.

Она улыбнулась в ответ, чувствуя радостный трепет от такой неожиданной встречи. Во всем городе только он был ей кем-то вроде друга.

– Даже в такой мороз? – спросила она, заметив, какая тонкая у него рабочая одежда.

– Даже не чувствую, – распахнув руки, заверил он. – А здесь можно дышать.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – согласилась она. – Порой думаю, что задохнусь внутри, когда огонь дымит особенно сильно.

– Дайте мне небо над головой, поля под ногами и реку рядом, и я счастливый человек.

– В таком случае разве ты не мог трудиться на ферме? – Она украдкой бросила взгляд на это веселое лицо, чувствуя симпатию к юноше, который любил природу так же сильно, как и она сама.

– Я мог бы стать только разнорабочим, а там нет будущего. На самом деле здорово, что я могу учиться какому-то ремеслу. Мясо – дело прибыльное, так мой хозяин говорит. И когда-нибудь у меня будет лучшая мясная лавка в Оксли, вот увидишь.

Роуэн засмеялась от этого дерзкого заявления, втайне довольная, что у Томми такие амбиции. Было крайне приятно находиться рядом с кем-то, кто стремился стать лучше.

– Тебе смешно? – спросил он, и его обычно ясное, открытое лицо помрачнело от обиды.

– Нет, нет, – поспешила заверить его Роуэн. – Я просто впечатлена тем, как ты видишь свое будущее.

– И какое же твое?

Роуэн помедлила. Она не так часто задумывалась об этом.

– Не знаю. Надеюсь остаться в Оксли. Помогать тем, кто нуждается в моей помощи.

– Как ты помогла мне, когда я поранил ногу?

– Именно. Возможно, однажды я стану больше, чем служанкой, – решилась признаться она.

– И я тоже впечатлен твоей силой воли, – широко улыбнулся он. – Ты не такая, как другие девушки, тебя не интересует болтовня и ветреные знакомства. Ты замечательный человек, и я рад, что мы можем общаться, Роуэн.

Она прижала руку к щеке, ощущая разбегающиеся бороздки шрама, неожиданно смутившись расцветшего от его слов румянца.

Глава 14

Сейчас

– Эй, неженка! – выкрикнул мальчишеский голос.

– Мы слышали, тебя взяли только потому, что твой отец – директор, – присоединился второй.

– Да, и они поселили вас всех в Доме шелка, чтобы не подпускать к школе, вдруг вы заразные!

Тея, под вечер направлявшаяся к полю для хоккея с любимой клюшкой под мышкой, завернула за угол и увидела компанию молодых ребят и троих новеньких учениц в нескольких метрах впереди.

– Боже мой, – сладким до приторности голосом ответила Сабрина. – И это все? Вам правда стоит лучше стараться. – Она рассмеялась им в лицо и повернулась к своим спутницам: – Пойдемте, девочки, опоздаем на занятие.

Мальчики разошлись, и Тея позволила себе улыбнуться. Эти девушки прекрасно могли за себя постоять. Посмотрев вперед, она увидела несколько игровых полей: четырнадцать хоккейных кортов, какие-то на любую погоду, другие – травяные, расположенные рядом с такими же полями для регби, двумя футбольными, а также с бесчисленными площадками для тенниса и нетбола[7]7
  Нетбол – традиционно женский вид спорта, его предложила Мартина Бергман-Остерберг в 1893 году, адаптировав правила баскетбола для женщин.


[Закрыть]. Тея вздохнула. Подумала, как здорово будет снова играть, слышать приятный уху «чвак» при ударе клюшкой по мячу. Сколько же месяцев прошло… Затем она вспомнила, что ее отец играл на тех же площадках, и проглотила вставший в горле комок неожиданно острой грусти.

Гарет Поуп уже был там, расставлял маркёры и раскладывал мячи. Демонстративно взглянув на часы при ее приближении, он заметил:

– Как я понимаю, вы будете помогать со смешанной командой, – произнес он отнюдь не довольным тоном.

– Я немного играла, – призналась Тея.

– За десять лет школа не проиграла почти ни одного матча, но мы не собираемся почивать на лаврах. Возьмем лучших игроков в основной состав, но, конечно же, наберем и смешанную команду старшекурсников – если девушки справятся.

– Справятся, не сомневаюсь, – сухо отрезала она.

– Ну что же, девочки и мальчики, на поле! – позвал он выходящих из раздевалок игроков. – В качестве разминки три круга, вперед!

Недовольно застонав, они все же выстроились и легкой трусцой побежали по кругу по часовой стрелке; среди мальчиков Тея заметила Фенеллу, Сабрину, Джой и Арадию. Вставший в центр поля Гарет подобрал мячик на клюшку и начал подкидывать его вверх.

Позер.

Отвернувшись и ничего не сказав, Тея присоединилась к ученикам плавным легким бегом и догнала их на половине круга, а затем немного сбавила скорость, чтобы бежать наравне.

– Мисс Раст, – поздоровалась Фенелла между выдохами.

– Как первый день? – спросила Тея.

Девушка уже собиралась ответить, но тут пара ребят ускорились, и остальным тоже пришлось постараться, чтобы не отставать. Последний круг превратился в настоящий спринт, и Тея знала, что им было что доказывать. Она тоже увеличила темп, держась наравне с самыми быстрыми бегунами, с удовольствием видя, что девушек они все же не догнали.

После разминки Гарет разделил их на группы и отправил выполнять упражнения, и все это – по-прежнему подкидывая мячик на клюшке. Это уже начало раздражать Тею, так что она отошла наблюдать за дальней от него командой.

Полчаса или около того спустя преподаватель физкультуры вновь созвал игроков и разделил их на две команды. Тея молча наблюдала, как он ставит всех девушек по одну сторону вместе с несколькими юношами послабее.

«Что ж, вот как все будет», – подумала она.

Гарет бросил ей нагрудник, и Тея ловко поймала его одной рукой.

– Сыграем до победы. Можете присоединиться к девушкам, мы обойдемся без вратаря.

– Разумеется. – Тея быстро направила игроков к их позициям: Фенеллу поставила центральным нападающим, а сама заняла левый фланг как защитник, где она также могла следить за всем происходящим и в случае необходимости поддерживать игроков.

Гарет занял позицию нападающего в команде их противников.

По его свистку игра началась. Его команда перешла в наступление и лавиной понеслась по полю к Джой, которая, опустив голову, легко увела мяч у игрока, тут же перебросив его Сабрине. Юноша вскинул голову, с удивлением увидев, как одна из девушек уже летит на другой конец площадки.

Сабрина уверенно повела мяч, увернувшись от еще двоих игроков, и только потом им удалось ее перехватить. Игрок передал мяч на свой фланг, откуда его перебросили центральному подающему, который обошел их защитника, Арадию, и забил гол.

– Один-ноль, – даже не скрывая ухмылки, объявил Гарет.

Тея пропустила это мимо ушей. Они только начали.

Игра продолжалась, ребята снова забили, а затем Гарет перехватил мяч и бросился прямо на нее. Он уже собирался провести мяч за ней, но Тея клюшкой перехватила его и уклонилась, чтобы не столкнуться с мужчиной, а затем сильным ударом сделала пас через половину поля, как раз туда, где стояла Фенелла. Оттуда ей легко было направить мяч на фланг и прямо в ворота.

Игра продолжалась еще двадцать минут, и девушки в команде Теи забили еще дважды.

Весь красный, Гарет дунул в свисток, заканчивая матч, и все вернулись к упражнениям. Когда Тея поравнялась с ним, Гарет едва заметно кивнул.

Финальный счет он не озвучил, но это и не имело значения. Он неверно оценил способности не только ее, но и девушек, и хотя она знала, что это ребячество, удержаться от самодовольной улыбки, пока никто не видит, не смогла.

– На сегодня все, – объявил Гарет, когда все собрались вокруг. – Нам предстоит большая работа перед первым матчем между школами, и нужно также улучшить вашу физическую подготовку. А теперь отправляйтесь в свои комнаты, увидимся на занятиях в четверг.

Тея начала собирать инвентарь, набрав целую охапку маркеров.

– Я быстро, – крикнула она своим подопечным. – Пойду с вами.

– Хорошая игра, девушки, – все же похвалил их Гарет. Тея знала, чего ему стоило признать это, расслышав плохо скрытое недовольство в голосе.

– Не беспокойтесь, мисс, – сказала Фенелла, когда их уже никто не мог услышать. – Они терпеть не могут, когда мы оказываемся лучше них.

Тея рассмеялась:

– Придется им привыкнуть, не так ли?

– Они ведь и сами потом станут играть лучше, – заметила Фенелла. – Хотя некоторые могут сначала этого не понимать.

– Нет ничего лучше толики здорового соперничества, причем там, где меньше всего ожидаешь, да? – улыбнулась Тея. – Кстати, Сабрина, я слышала, что говорили мальчики из младших классов до хоккея. Скажи мне, если кто-то из них снова будет тебе докучать, я доложу об этом.

– Пустяки, – отмахнулась Сабрина, подстраиваясь под их шаг. – Переживут и привыкнут. Кроме того, я не хочу заработать репутацию девочки, бегающей к папочке каждый раз, как что-то случится.

– Справедливо, – согласилась Тея.

– Другие мальчики, в нашем классе, – вставила Фенелла, – вели себя очень мило.

– О-о-о, – хором протянули Арадия и Сабрина, а Фенелла покраснела как помидор. – Кое-кто увлекся!

– Не в этом смысле! – запротестовала она.

– Можно вас на два слова, мисс Раст? – раздался голос у Теи за спиной.

Проследив, что девочки поужинали, и отправив их в свои комнаты делать уроки, Тея осталась внизу, приготовила себе чашечку чая и уже собиралась идти наверх и работать над программой уроков до конца недели, но не успела. Тея подавила вздох, не заметив появления дамы Хикс за спиной.

– Пойдемте в малую гостиную?

Тея взяла чашку и прошла за женщиной через коридор в комнату в передней части дома. Там стояли две большие кушетки, несколько кресел-мешков и пианино; полукруглый эркер выходил на главную улицу. Предполагалось, что девушки будут здесь отдыхать, но Тея уже начала сомневаться, будет ли им вообще позволено свободное время. Их жизни были так плотно распланированы, что между разными занятиями оставалось едва ли десять минут. Возможно, выходные будут спокойнее, хотя у тех, кто занимался спортом, по субботам были матчи, а у других – дополнительные домашние задания и занятия музыкой.

– Как ваш первый день?

Вопрос застал Тею врасплох, она не думала, что настоятельница вообще спросит, учитывая ее прежнюю замкнутую манеру общения, но скрыла удивление.

– Спасибо, хорошо. Ничего такого, с чем нельзя справиться. И все девушки исключительно быстро привыкли к новой обстановке.

– Они все прошли тщательный отбор.

Тея подняла брови. Прозвучало почти зловеще.

– У них в самом деле очень высокие оценки и отзывы, – согласилась Тея. – Но они еще подростки. И не сомневаюсь, что, несмотря на происхождение, девочки столкнутся с трудностями.

– А как вам преподавательский состав?

– Все отлично. – Тея уж точно не собиралась говорить, что мистер Баттл вел себя откровенно пренебрежительно, а Гарет Поуп пытался при всех поставить их с девочками в неловкое положение. С обоими она вполне могла справиться сама.

Дама прикусила губу, но Тея не собиралась поддаваться.

– Я хотела предупредить вас.

– Предупредить?

– Кое-что в этом доме не всегда бывает тем, чем кажется.

Тея смотрела на свою собеседницу в ожидании продолжения, какого-то пояснения, так как сама даже не представляла, о чем может идти речь.

– Возможно, вы будете… кое-что слышать. По ночам.

– Вообще-то мне в самом деле послышались странные звуки прошлой ночью, – призналась Тея. – Но это оказалась Фенелла, она спустилась за водой на кухню.

– Это старый дом, его построили еще в середине восемнадцатого века. Иногда он скрипит и стонет, будто живет собственной жизнью.

– Точно старушка, – улыбнулась Тея.

– Да, очень пожилая старушка. В местной библиотеке можно найти пару книг об истории дома, возможно, они есть даже в школьной библиотеке, если вам интересно.

Тея огляделась, обратив внимание на высокий кессонный потолок, где деревянные балки образовывали многоугольные углубления, на потемневшее от дыма, копоти и времени старое дерево. Сколько поколений видели эти стены?

– Да, мне и правда было бы интересно, – ответила она, решив, что непременно узнает, почему у нее здесь всегда появляется это зловещее предчувствие, особенно по ночам.

– Сейчас принесу вам кое-что залечить порез. – Дама Хикс тут же встала и выскользнула из комнаты, а Тея осталась сидеть, моргая и удивляясь, как быстро женщина исчезла. Палец кольнуло, и Тея посмотрела на пластырь. И как же настоятельница узнала, что ранка воспалилась?

На стол перед Теей опустилась стеклянная баночка.

– Бальзам. Рецепт моей бабушки, доставшийся ей от ее бабушки. Снимите пластырь.

Тея послушалась, заметив, что порез приобрел какой-то зеленоватый оттенок:

– Ох, как это могло случиться?

Дама Хикс промолчала, но знаком показала, что Тея должна нанести немного мази на палец. Она отвернула крышечку, и по комнате поплыл запах, похожий на тот, что витал в ее комнате прошлым вечером. И тем не менее на густую зеленую мазь Тея смотрела безо всякого энтузиазма.

– Вы серьезно?

– Совершенно.

Тея опасливо зачерпнула чуть-чуть мази и размазала по ранке.

– Этого достаточно, – кивнула настоятельница, поднимаясь из-за стола. – Мои девочки должны быть здоровы.

Тея осталась одна, непонимающе глядя на баночку. А о чем дама Хикс хотела поговорить? Только предупредить о странном шуме по ночам? Она покрутила пальцем в воздухе. Боль почти прошла; ей в самом деле было уже лучше.