Текст книги "Любовь творит чудеса"

Кэйтлин Битнер Рот
Любовь творит чудеса

Kathleen Bittner Roth

JOSETTE

© Kathleen Bittner Roth, 2015

© Перевод. Е. А. Ильина, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

Глава 1

Сан-Франциско, 1857 год

Вскоре он окажется в Китае. А уж куда отправится потом, одному богу известно.

Кэмерон Андруз стоял в доке перед зданием принадлежащей его семье судоходной компании, опершись ногой на пузатую швартовную бочку, и не сводил взгляда с «Безмятежного». Блестящий клипер, то и дело меняющий галс, грациозно прокладывал себе путь в гавань на первом этапе путешествия из Нового Орлеана. Он оставит здесь свой груз и почту, а потом заполнит трюмы и отправится на Восток за новой партией товара с Кэмероном на борту.

Рожденный во Французском квартале Нового Орлеана матерью-француженкой и получивший образование в Кембридже, как и его отец-англичанин, Кэмерон привык к роскошной жизни. Унаследовав семейное дело, он и его кузен прилагали все силы к тому, чтобы превратить судоходную компанию Андрузов в настоящую империю, в собственности которой находился самый многочисленный флот в мире. И вот теперь, обладающий немалым состоянием, Кэмерон мог позволить себе почти все.

Он тихо фыркнул. Все, кроме покоя. Никакие деньги не могли освободить его от снедающих душу страданий.

Где-то вдалеке церковный колокол возвестил о наступлении полудня, и, вторя ему, желудок Кэмерона заурчал. Тем не менее одного взгляда на отель «Морган», расположенный вниз по улице, хватило, чтобы чувство голода исчезло без следа. Кэмерон неизменно обедал здесь на протяжении последних четырех лет, с самого своего приезда сюда. Так было до недавнего времени. Однако лицезреть родителей своей жены, владеющих отелем, день ото дня становилось все тяжелее, хотя с момента ее смерти прошло уже два года. Так что в последнее время Кэмерон отказался от ленча.

Выглянувшее из-за пухлого облака солнце превратило серые воды залива Сан-Франциско в ярко-голубое переливающееся полотно и лишило воздух свежести. Кэмерон прикрыл глаза ладонью и теперь следил за медленно скользящим по водной глади «Безмятежным». Господи, сколь же он великолепен. Самое быстрое судно на свете. Черт, было бы неплохо вновь ощутить под ногами его палубу.

«Фелиция» и «Селина» – два изящных клипера, принадлежащих компании, стояли в гавани, уйдя под воду выше ватерлинии под грузом разнообразных товаров из Китая и Индии. Через несколько дней один из них отправится в Новый Орлеан, а другой – в Бостон.

Когда «Безмятежный» еще раз свернул на восток, перед тем как зайти в порт, из-за его кормы показался островок Йерба-Буэна – изумрудный оазис посреди залива. В душе Кэмерона вновь возникло знакомое ощущение пустоты. На западном склоне этого островка он похоронил свою жену и новорожденного сына. Сердце Кэмерона сжалось. Простит ли Диана, если он уедет? Сколько раз он стоял возле ее могилы, вымаливая позволения уехать и не испытывать при этом чувства вины.

– Мистер Андруз! – окликнул Кэмерона портовый рабочий Дейви. – «Безмятежный» вот-вот войдет в гавань. Ветер переменился, так что клипер причалит левым бортом. Лучше вам отойти в сторону, сэр.

Чайки с пронзительными криками неслись вниз и жадно ныряли в покрытую рябью воду, точно пираты, обнаружившие клад. Проворный клипер с приспущенными парусами бесшумно вошел в гавань. Матросы сбросили пару тросов. Один подхватил Дейви, а второй – Кэмерон, обмотав вокруг швартовой бочки, на которой только что покоилась его нога. Судно замерло.

Матросы спустили сходни. Первым сошел на берег сердито хмурящий брови краснощекий капитан. В одной руке он сжимал корабельный журнал, а другой тащил за шею чумазого мальчишку.

Кэмерон сделал шаг вперед.

– Судя по всему, вы поймали на борту «зайца», Хэллоуэл.

– Маленький негодяй в вашем полном распоряжении. – Капитан с силой толкнул мальчишку в спину.

Тот, споткнувшись, остановился перед Кэмероном, сгорбился, страдальчески поморщился и потер изрядно перепачканную шею.

– Чегой-то вы меня так тащите? Я жуть как рад убраться с вашей дурацкой лодки. Merde[1]1
  Черт возьми (фр.). – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]! Вы чуть не оторвали мне голову.

Ну и ну. Будь он проклят, если это не каджунский диалект уроженца Луизианы.

– Клипер, – протянул Кэмерон. – Никогда не смей называть мои превосходные быстроходные корабли лодками.

Поднявшийся в гавани ветерок принялся кружить вокруг парнишки, и в ноздри Кэмерону ударил резкий запах – смесь пота, пыли и поношенной одежды.

– Господи, да от тебя воняет, как от армии Наполеона после сорокадневного марш-броска.

– А может, и хуже, – вставил Хэллоуэл. – Он отказывался мыться на протяжении всего путешествия. Представить не могу, как человек, первый раз вышедший в море, смог отыскать на корабле столько потайных мест. Едва только с моих уст слетало малейшее упоминание о воде или бане, этот бродяга испарялся с такой скоростью, что мне оставалось лишь чесать в затылке и думать о том, не привиделся ли он мне. Наконец я сдался и перестал за ним охотиться. А что мне еще оставалось? Разве что выбросить за борт и забыть о его существовании. Не берусь перечислить, сколько раз я удержался от соблазна.

Мальчишка бросил на капитана полный ненависти взгляд и пробормотал столь грязное французское ругательство, что Кэмерон мысленно порадовался отсутствию у капитана познаний в этом языке.

– Ступайте, Хэллоуэл. А я присмотрю за шалопаем. Моя замена на борту?

– Да. – Капитан указал большим пальцем куда-то позади себя и направился в контору.

– Мистер Андруз! – Джошуа Купер проворно спустился по сходням с большим саквояжем в руках и едва только ступил на причал, как пошатнулся и отчаянно взмахнул руками, точно подвыпивший матрос.

С губ Кэмерона сорвался тихий смех.

– Вижу, вы все еще не отвыкли от качки.

Сохранивший равновесие Купер пожал Кэмерону руку и дважды ударил по ней кулаком.

– При всей моей любви к морю и кораблям, сэр, после высадки на берег мне еще три или четыре дня кажется, будто подо мной качается пол.

Он окинул взглядом серые дома, окружавшие причал, и уходящие вглубь города узкие улочки.

– Совсем непохоже на Новый Орлеан, правда? – Купер посмотрел на сгущающиеся над головой облака и прищурился. – Я уж не говорю о том, что здесь намного прохладнее.

– Вы привыкнете, хотя на это потребуется время. Погода здесь меняется довольно часто, и скоро вы научитесь постоянно носить с собой зонт. – Кэмерон кивнул в сторону большого белого здания под зеленой крышей.

– Это отель «Морган». Отнесите свои вещи. А за ужином обсудим ваше постоянное место жительства.

– Благодарю вас, сэр. До вечера. – С этими словами Купер потрусил вверх по улице.

Скрестив на груди руки, Кэмерон посмотрел на стоящего рядом с ним мальчика.

– Как тебя зовут?

– Алекс.

Судя по тому, как плутишка опустил глаза и принялся ковырять носком ботинка землю, Кэмерон был уверен, что услышал ложь.

– А ну-ка, посмотри мне в глаза. Сколько тебе лет?

Мальчишка вскинул голову с такой дерзостью, что Кэмерон едва не рассмеялся, а потом высокомерно скрестил на груди руки, передразнивая стоящего перед ним мужчину.

– Достаточно.

– В самом деле? – Ну, и что ему делать с этим подкидышем до тех пор, пока один из его кораблей не отправится в Новый Орлеан? Кэмерон окинул взглядом изношенную одежду мальчика и старые ботинки, которые, скорее всего, были велики ему на несколько размеров, и внезапно ощутил сострадание. – Искал приключений? Поэтому пробрался на корабль? Или за тобой охотится полиция?

– Non[2]2
  Нет (фр.).


[Закрыть].

– Ты сбежал от кого-то, кто дурно с тобой обращался?

– Non.

Алекс окинул Кэмерона спокойным и уверенным взглядом. Завершив осмотр, мальчик вновь решительно заглянул ему в глаза. Уголки его губ изогнулись в ухмылке.

– Я пробрался на ваше красивое судно вовсе не ради развлечения. На то у меня имелась довольно веская причина.

Мальчишка разговаривал на том напевном каджунском диалекте, на котором даже самые страшные ругательства звучали точно сладкая колыбельная. Кэмерон ощутил тревогу. Кто тут главный? Ему показалось, или этот оборванец начал задавать тон беседе? Маленький хитрец.

– Мой желудок давно уже издает непристойные звуки, поэтому чем быстрее ты расскажешь мне, зачем пробрался без разрешения на мой корабль, тем быстрее я смогу получить свой ужин. Ты голоден?

– Oui[3]3
  Да (фр.).


[Закрыть]. И не прочь перекусить.

Придется отвести Алекса в общественные бани.

– Ты не получишь еды до тех пор, пока не смоешь с себя грязь и не переоденешься. Неподалеку есть лавка, где мы могли бы подобрать одежду твоего размера. А потом ты отправишься в баню. У тебя есть деньги?

На губах мальчишки вновь возникла ухмылка.

– Non. Зато у вас есть.

Кэмерон раздраженно фыркнул.

– Ты бесплатно проехал почти полмира и теперь надеешься, что я куплю тебе одежду?

– Типа того.

Проклятие. Кэмерон не мог позволить этому мальчишке разгуливать по незнакомому городу в одиночестве.

– Ты направлялся в Сан-Франциско?

– Oui.

– И что же тебя сюда привело?

Мальчик широко улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов, однако выражение его глаз оставалось суровым.

– Я приехал сюда на поиски своего отца. – Мальчишка принялся раскачиваться на каблуках, по-прежнему скрестив на груди руки. – И похоже, уже нашел. Вас.

– Меня? – Кэмерон рассмеялся, а потом заглянул в янтарные глаза, обрамленные темными ресницами. По его спине пробежал холодок. Он словно бы увидел собственное отражение в зеркале. Но ведь это невозможно.

– Ты пойдешь со мной. – Схватив мальчишку за грязный ворот куртки, Кэмерон направился в лавку. – Дейви, я ушел на ленч. Передайте капитану и Куперу, что я увижусь с ними в восемь в «Моргане».

– Хорошо, сэр, – откликнулся Дейви.

Уже через десять минут Кэмерон и мальчишка стояли перед дверями общественных бань, предварительно посетив лавку торговца одеждой.

Алекс попытался вырваться.

– Не пойду туда. Не хватало еще, чтобы ко мне прицепился какой-нибудь похотливый матрос, только и ждущий того, чтобы пристроить куда-нибудь свою штуку.

Кэмерон остановился, и волосы на его голове встали дыбом.

– Поэтому ты отказывался мыться на корабле?

Мальчик медленно отвернулся, а потом тихо выдохнул:

– Oui.

Голод и разочарование, терзавшие Кэмерона, достигли такой степени, что он едва не взорвался от гнева.

– В таком случае мы пойдем ко мне домой, но если ты умудришься сунуть себе в карман хотя бы свечу, я тебе оторву голову.

– Oui, папа.

– Не называй меня так! – Проклятие. Наверное, отцом этого шалопая является его кузен Тревор. Хотя нет, глядя в янтарные глаза мальчишки, Кэмерон будто смотрел в свои собственные. И подобная мысль по-прежнему казалась ему нелепой. – Сколько, ты сказал, тебе лет?

– Я не говорил.

– Так скажи, – прорычал Кэмерон.

Однако Алекс лишь усмехнулся.

– Сперва мне нужно помыться.

Бейтс, пожилой слуга, переквалифицировавшийся из шахтеров в дворецкие, встретил их на пороге особняка Калифорния-Хилл. Кэмерон протянул ему завернутую в бумагу одежду.

– Проследите, чтобы Алекс тщательно вымылся, и попросите кухарку подать две тарелки.

– Джамбалайя[4]4
  Джамбалайя – острое креольское блюдо штата Луизиана из риса, креветок, курицы и овощей.


[Закрыть] подойдет, – вставил Алекс. – Только я не стану мыться с вашим человеком, который будет тереть меня мочалкой и одновременно хватать за все места.

Дворецкий вспыхнул до корней волос, однако не произнес ни слова. Кэмерон подавил улыбку. Бедный старик наверняка лишился дара речи.

– Здесь, в Сан-Франциско, джамбалайю не подают. Черт с тобой, мойся один. Только я выверну все твои карманы, когда спустишься в столовую, слышишь?

– Oui, – ответил Алекс и небрежно двинулся к расположенной за спиной Бейтса лестнице. – А у тебя чудной говорок, папа. Бывает, ты говоришь, как добрый француз из Нового Орлеана. А иной раз, как настоящий англичанин. Видишь, я все подмечаю.

– Господи. – Кэмерон развернулся на каблуках, прошел в библиотеку и с тяжелым вздохом упал на диван. Как подобное случилось? И почему именно сейчас, когда он твердо вознамерился отправиться в долгое путешествие в никуда?

Незаконнорожденный каджунский ребенок? Маловероятно. Кэмерону едва исполнилось семнадцать лет, когда он покинул Новый Орлеан. Они с Тревором слыли настоящими возмутителями спокойствия. Именно поэтому Кэмерона отправили в частную школу в Англии, откуда он попал в Кембридж. Но несмотря на скандальное поведение, он никогда не допустил бы появления на свет ребенка.

Спустя час, когда Алекс так и не появился, Кэмерон отправился на его поиски в гостевую спальню и тихонько постучал в дверь.

– Entre[5]5
  Войдите (фр.).


[Закрыть]. Я помылся и переоделся в новую одежду.

– Заносчивый глупец, – пробормотал Кэмерон, распахнул дверь и… едва не лишился чувств.

Неопрятный чумазый мальчишка исчез. А вместо него появилась красивая девочка, только вступившая в пору взросления, с распущенными блестящими длинными волосами цвета воронова крыла. Она глядела прямо на него, пока Кэмерон силился собраться с мыслями.

Девочка ухмыльнулась.

– Как, ты сказала, тебя зовут?

С губ девочки сорвался тихий смех.

– Алексия, дорогой папа. Алексия Тибодо. Я из Сенлоран.

Ее мягкий обволакивающий голос казался слишком взрослым, слишком мудрым для столь юного создания. Она дерзко выступила вперед.

– Ты ведь помнишь мою maman, не так ли? Соланж?

– Я… Я не могу сказать. Сколько тебе лет?

– Почти тринадцать, папа. – Девочка наклонила голову. – Мою maman звали Соланж Тибодо. О, постой. Ты знал ее под именем Салли.

Ну, вот. Даже в годы своей неуправляемой юности Кэмерон остерегался иметь дело с креолками из болотистых районов Луизианы. Поэтому мысль о родстве с этой девочкой казалась ему по меньшей мере нелепой.

– Non? Тогда ты, должно быть, помнишь моих дядей Рене и Бастьена. Они едва не забили тебя до смерти за то, что ты занимался любовью с моей maman в борделе мадам Олимпии.

Святые угодники! Стало быть, мать этой девочки – молодая женщина, лишившая его невинности? Кэмерон совершенно позабыл о ее существовании, равно как и о том обстоятельстве, что она вполне могла оказаться французской креолкой. Хотя ведь она рассказала ему, что была сиротой из французского квартала.

– Этого не может быть. Ты… не можешь быть моей дочерью. Ты лжешь. К тому же я настолько не доверяю родственникам Бастьена и Рене, что даже не решусь спросить у них, который час. Кто отправил тебя сюда? Твоя мать?

– Я не знала своей maman, папа. Она умерла, когда я родилась. – Девочка принялась неторопливо расхаживать по комнате. – Тебе нравятся мои глаза, папа? Родные постоянно говорили мне, как я на тебя похожа. Мне хотелось верить, что я унаследовала внешность матери, но теперь вижу, что они правы.

Ну, и что, черт возьми, теперь делать?

– Мне было всего семнадцать лет, когда случилась та драка у мадам Олимпии. Сразу после этого меня отправили в Англию. Очевидно, произошла какая-то ошибка.

– Никакой ошибки нет. – Взгляд Алексии стал жестче. – Может, тебе и было всего семнадцать лет, но ты все же вставил в мою maman свою штуку и выплеснул в нее мощный яд.

Алексия приблизилась к Кэмерону, вздернула подбородок, и в ее глазах вспыхнула жестокая решимость.

– Из этого твоего яда получилась я, папа. Ну, и что ты теперь думаешь?

Глава 2

Новый Орлеан

Кэмерон шагал за Алексией мимо аккуратно подстриженных лужаек нового, нарочито богатого района Нового Орлеана, раздумывая над тем, не водит ли она его за нос. Он бросил непослушному ребенку вызов. Пропустил Алексию вперед и велел ей бежать домой к своим родным. Однако если она всерьез вознамерилась доказать его отцовство, то никаких игр не будет. В противном случае Кэмерон отправится в море на первом же корабле компании и больше ни разу не вспомнит о существовании Алексии.

Господи, на корабле она вела себя несносно. Хэллоуэл оказался прав. И как ей удавалось исчезнуть на несколько дней лишь для того, чтобы потом возникнуть в его каюте с озорной улыбкой? Которая, кстати сказать, напоминала улыбку дьявола, а не его собственную.

Маленькая негодяйка умудрялась причинить больше вреда, чем стая диких обезьян, а потом смеялась так, словно и остальным должно быть так же весело, как и ей. Она повсюду таскала с собой корабельного кота и даже укладывала его с собой в постель. По примеру капитана, Кэмерон в конце концов сдался и предоставил Алексию самой себе.

Словно прочитав его мысли, девочка спрыгнула с широкого тротуара, помогавшего сохранить в чистоте туфли и подолы платьев, и поскакала по лужайке. Кэмерон сердито сдвинул брови.

– Возвращайся назад, пока не испортила свое новое платье.

– Оно цвета травы, так что грязь будет незаметна.

– Возвращайся сейчас же. Иначе я вставлю тебе в рот удила и поведу на уздечке. Никогда еще не видел столь дикой и непослушной девчонки.

Воздух наполнился заливистым смехом. Запрыгав на одной ноге, она сняла туфельку, а потом проделала то же самое с другой.

– Держу пари, тебе очень хочется, чтобы я слушалась, едва ты щелкнешь пальцами.

– Выйди из травы и надень туфли.

– Они натирают ноги.

– Почему ты не сказала?

– А ты не спрашивал.

Кэмерон выхватил одну туфельку из руки девочки. Однако, прежде чем он успел проверить качество кожи, Алексия уже сняла чулки и вновь принялась бегать по высокой траве. Только на этот раз босиком.

– Вы, Алексия Тибодо, настоящая лгунья. Это лучшие туфли, какие только можно купить. Немедленно надень их.

Алексия захихикала и бросила Кэмерону чулок.

– Что такое, папа? Ты никогда не бегал босиком по траве? Погрузив пальцы в ее прохладу, уже не захочется обуваться. – Алексия указала куда-то пальцем. – Это дом моей тети.

Едва не споткнувшись, Кэмерон остановился перед украшенным белыми колоннами особняком. Словно знатная леди, этот особняк блистал своим великолепием, занимая почти половину квартала. Его окружала витиеватая кованая ограда, за которой виднелись многочисленные клумбы, украшавшие дом, точно бриллианты шею леди.

– Лгунья. Это резиденция Луи Леблана.

– Oui. Она его вдова. Разве ты не знал?

– Нет, не знал. А теперь надень туфли и чулки.

Алексия захихикала.

– Именно в таком порядке?

– Делай, как я сказал. И попытайся хоть раз вести себя как девочка.

– Что бы это ни значило.

– Ты всегда стремишься к тому, чтобы последнее слово оставалось за тобой?

– А ты?

Жозетта Тибодо Леблан, вдова одного из богатейших торговцев, когда-либо проживавших в Новом Орлеане, стояла в тени распахнутых дверей балкона второго этажа и пыталась унять бешено колотящееся сердце. Она наблюдала за тем, как ее племянница натянула чулки и посмотрела на отца. Теперь они стояли друг напротив друга со скрещенными на груди руками и вели оживленную беседу.

Итак, он здесь. Спустя столько лет. Еще более красивый, чем она помнила. Он стал выше и шире в плечах. Его некогда короткие черные волосы теперь закрывали шею. Какими же мягкими и шелковистыми казались эти кудри.

За то время, что Кэмерон провел в море, его головы не касалась рука цирюльника, и теперь Жозетта раздумывала о том, каково это – провести ладонью по его изрядно отросшим волосам. Сама мысль об этом казалась невероятно чувственной. Не стоит предаваться столь глупым мечтаниям, но, святые небеса, как же он хорош. Даже лучше, чем в дни ее юности, когда она неотступно следовала за ним повсюду. Кэмерон унаследовал рост и широкие плечи от отца англичанина, а вот внешность явно досталась ему от покойной матери – красавицы-француженки, ловящей на себе восхищенные взгляды всякий раз, когда она проходила по улицам Французского квартала.

На губах Жозетты заиграла еле заметная улыбка. Несмотря на то что образ Кэмерона Андруза хранился в ее памяти долгие годы, он даже и не подозревал о ее существовании. Несмышленой девчонкой она без памяти влюбилась в него и обожала издалека, но в возрасте тринадцати лет возненавидела его со всей страстью, на какую только была способна. Именно тогда ее старшая сестра Соланж решила, что Кэмерон станет ее счастливым билетом в жизнь.

Словно бы услышав ее мысли, Кэмерон бросил взгляд на дом. Жозетта отошла вглубь комнаты, и рядом с ней возникла ее кузина Вивьен.

– Сразу видно, что эти двое слеплены из одного теста. Oui, наверняка выяснится, что он действительно ее отец.

– Он и есть ее отец, Вивьен. И постарайся не говорить на каджунском наречии, иначе мы никогда не отучим от него Алексию.

– Pardon, похоже, я возвращаюсь к старым привычкам каждый раз, когда нервничаю. Что за чудесное платье на Алексии. Как думаешь, его купили у мадам Шармонте? – Вивьен прищурилась. – Да, так и есть. Только взгляни на ткань. Подобное этому есть и в твоем гардеробе. Как думаешь, наша мастерица сделала это намеренно?

Жозетта уже успела заметить, что такой фасон изумрудно-зеленого платья, облегавшего стройную фигурку ее племянницы, могла создать лишь одна известная ей портниха.

– А разве кто-то другой способен сшить нечто подобное?

– И как только этому месье удалось одеть ее в платье?

– С помощью угроз, не иначе.

Кэмерон схватил Алексию за руку и, слегка дернув, направился к дому. Жозетта и Вивьен отошли еще дальше от окна.

– Ну что за глупая девчонка. Подумать только – сбежала из дому, – покачала головой Вивьен. – Просто удивительно, что ей удалось вернуться, да еще привезти с собой отца.

Жозетте лишь недавно удалось избавиться от леденящего душу беспокойства, охватившего ее при известии о том, что Алексия сбежала на одном из клиперов Кэмерона.

– А все потому, что эта проныра наткнулась на письмо, которое я написала ее отцу и не успела отправить. Если б не оно, Алексия не знала бы, где его искать.

– И нам не пришлось бы пережить столько бессонных ночей.

– Ну, и что мне теперь делать, Вив? Я больше не могу с ней справиться, а из моих братьев отцы никудышные. Я не хочу, чтобы Алексия вернулась на болота или того хуже – пошла по стопам моей матери. У меня просто не было иного выбора, кроме как разыскать ее отца.

Вивьен закусила губу.

– Ты переживаешь из-за своей maman, а вот мне не дают покоя мысли о брате. Мне не нравится, как Люсьен смотрит на Алексию теперь, когда она становится такой красавицей.

Отчасти поэтому Жозетта написала письма Кэмерону. Она ничего не сказала Вивьен, но если молва не лгала и ее мать действительно прочила Люсьена на место жреца вуду Унгана, то он стал еще опаснее, чем прежде, ибо путь, на который ступила мать Жозетты, день ото дня становился все темнее. Желудок Жозетты сжался от ужаса при мысли о том, что Люсьен может попытаться сделать Алексию частью своей исполненной похоти инициации в жрецы вуду.

Но не только брат Вивьен беспокоил Жозетту. Неуправляемые в своих желаниях жители болот частенько бросали на Алексию плотоядные взгляды. Девочка не осознавала собственной красоты и понятия не имела, какое внимание привлекает к себе. Даже одетая как мальчишка со спрятанными под шляпу волосами она притягивала взгляды мужчин. Закончилось то время, когда она могла бродить по окрестностям в одиночестве и ускользать из дома посреди ночи, чтобы резвиться при свете звезд.

– Впусти мистера Андруза, а потом пришли ко мне Алексию.

– Oui. – Вивьен похромала к лестнице. Подол платья прятал от взглядов окружающих ее изуродованное бедро, но не мог скрыть хромоты.

Одна створка двойных стеклянных дверей распахнулась, и взгляду Кэмерона предстала привлекательная темноволосая женщина, одетая в бело-серое платье.

– Tante[6]6
  Тетя (фр.).


[Закрыть] Вивьен! – Алексия вырвалась из цепких пальцев Кэмерона и бросилась к женщине.

Та едва заметно кивнула.

– Я – мадемуазель Вивьен Тибодо, кузина мадам Леблан. Алексия называет меня тетей лишь из-за моего возраста.

– Понимаю. – Ну, и что из того? Кто сказал, что они не замешаны в этом все? Им придется долго и упорно убеждать Кэмерона в том, что Алексия его дочь. Его охватил приступ боли, как если бы сознание крепко схватило его и с силой встряхнуло. Если Вивьен действительно двоюродная тетка Алексии, стало быть, наказание Господне – Люсьен приходится ей каким-то родственником. И да поможет ей Господь, если они брат и сестра.

Вивьен обняла Алексию, а потом слегка подтолкнула ее в спину.

– Tante Жозетта ждет тебя наверху.

Алексия развернулась и быстро побежала по широкой лестнице на второй этаж. Кэмерон посмотрел ей вслед. Иногда Алексия казалась гораздо старше и мудрее своих лет, но случались моменты, когда она вела себя совсем как несмышленый ребенок. Как бы то ни было, радость жизни, которую она несла в себе, была заразительной, а посему Кэмерон не мог злиться на нее слишком долго.

Вивьен обернулась.

– Входите, месье Андруз. Мадам Леблан получила записку Алексии и ждет вас.

Он переступил порог величественного особняка. Вивьен прошла вперед него по широкому коридору и указала на комнату, в которой, как догадался Кэмерон, принимали гостей. В убранстве ее были предметы, привезенные из разных уголков мира: дорогая французская этажерка, великолепные китайские ковры и небольшая греческая статуэтка в углу. Однако Кэмерону не было никакого дела до того, кто именно обладал столь изысканным вкусом – Леблан или его супруга. Ему необходимо было решить возникшую проблему и как можно скорее убраться отсюда.

Кэмерон подошел к окну, чтобы посмотреть на утопающий в розах сад, и по его шее скатилась капля пота. Он отер ее рукой. Только полдень, а жара и влажность лишали способности дышать. За долгие годы жизни в Англии и Сан-Франциско Кэмерон отвык от такого климата, поэтому теперь мечтал вернуться в отель, скинуть с себя всю одежду и валяться в постели, потягивая прохладный лимонад, пока не спадет жара. Эта загадочная тетка наверняка заберет девочку к себе. Во всяком случае до той поры, пока не будет доказано его отцовство.

По правде говоря, чем дольше Кэмерон находился подле Алексии, тем труднее ему было отрицать их родство. Девочка частенько передразнивала его, но и в те моменты, когда она вела себя совершенно естественно, их схожесть бросалась в глаза. Даже взмах руки, когда она пыталась объяснить что-то, оказывался точной копией его собственного. Проклятие, все это может помешать его планам отправиться в долгий путь.

– Месье Андруз, добро пожаловать в мой дом.

При звуке этого обволакивающе-бархатистого голоса Кэмерон обернулся.

Она была прекрасна.

Тугие завитки иссиня-черных волос обрамляли лицо, изящные черты которого обезоруживали. Губы, напоминающие поблескивающие от влаги лепестки роз, слегка приоткрылись, а умные глаза, схожие оттенком с крепким креольским кофе, оценивающе скользнули по фигуре Кэмерона и остановились на его лице. Однако более всего его заворожила кожа незнакомки – безупречная, точно у новорожденного, и словно бы испускающая свет. Она казалась такой нежной и мягкой, что Кэмерону неумолимо захотелось подойти ближе и коснуться ее рукой.

Он вновь отвернулся к окну, пытаясь привести мысли в порядок.

– Судя по всему, меня обвиняют в том, что тринадцать лет назад я имел неосторожность зачать ребенка. Неисправимого, необразованного и обезумевшего ребенка.

За спиной Кэмерона раздался тихий смех.

– Вы описываете члена семьи Тибодо, не так ли, месье?

«Господи, да!»

Кэмерон сложил руки за спиной и повернулся к хозяйке дома. Черт возьми, как она красива. Судя по всему, она была на три или четыре года младше него. И уже вдова? Ну и ну. Кэмерон помнил Леблана мужчиной средних лет. Но он встречался с ним еще до своего отъезда в Англию.

– И вы тоже Тибодо, мадам Леблан?

– Oui. – Она вплыла в комнату, сопровождаемая еле слышным шорохом бледно-голубого платья по ковру. – С болот я попала в чудесный дом в районе, который люди называют Парковым кварталом. И все же жители Нового Орлеана не забыли, откуда я родом, и, что еще хуже, они не забыли, что я – дочь Одали Тибодо. Так что меня ценят ниже, чем остальной каджунский сброд. Своей же племяннице я желаю иной судьбы.

Предельная откровенность мадам Леблан не смогла скрыть сквозившей в ее словах боли, которая, однако, тотчас же сменилась спокойной уверенностью и великодушной улыбкой. О, эта женщина умела гневаться.

Мадам Леблан подошла к шкафу и достала оттуда какой-то предмет одежды.

– Помните это, мистер Андруз?

Она встряхнула полупрозрачный пеньюар оттенка лунного света и указала на него гостю.

– Несмотря на молодость, вы обладали весьма причудливой фантазией, присущей скорее более зрелому мужчине. Вы подарили этот пеньюар моей сестре. Помните? Он ей очень нравился.

Грудь Кэмерона сдавило болью.

– Помню, мадам Леблан. – Кэмерон отер ладонью вспотевший лоб. Черт бы побрал эту жару. – Я был юным глупцом, и мне в голову не приходило, что находящаяся под строгим контролем мадам Олимпии женщина может забеременеть. И это случилось. Но кусок полупрозрачной ткани вовсе не доказывает моего отцовства.

Хозяйка дома некоторое время смотрела на Кэмерона, и тому показалось, будто ее взгляд прожигает его насквозь. По телу Кэмерона прокатилась жаркая волна. Почувствовала ли стоящая перед ним женщина, что между ними произошло нечто неуловимое?

На долю секунды она опустила глаза, и на ее щеках заиграл румянец.

– Прошу вас, зовите меня Жозетта. – Она вздохнула, а когда вновь подняла глаза, на ее лице было прежнее выражение спокойствия и уверенности. – Мадам Леблан слишком уж формальное обращение для предмета нашей беседы. Хочу быть до конца честной с вами, сэр. Моя сестра обманула вас.

По спине Кэмерона пробежал холодок.

– Обманула?

– Oui. – Взгляд невероятных глаз Жозетты вновь прожег его насквозь. – Она считала, что ребенок, рожденный от вас, поможет ей вырваться из болот и начать другую жизнь. Будучи юной и легкомысленной, она считала, что беременность позволит ей завоевать расположение общества. Ведь ваша семья всегда считалась благородной.

– Откуда мне знать, что это не очередная ложь и Алексия действительно моя дочь? – Внезапно будто какая-то потусторонняя сила вдруг потянула Кэмерона к Жозетте, и он подошел ближе. В ушах у него зашумело, взгляд упал на ее губы, и в течение нескольких секунд он мог думать лишь о том, каковы они на вкус. Кэмерон сделал шаг назад, сбитый с толку собственной реакцией на эту женщину. Что, черт возьми, на него нашло? Ведь она говорила с ним о собственной сестре.

Тихо засмеявшись, Жозетта указала на обитый темно-голубым бархатом диван.

– Присаживайтесь, s’il vous plait[7]7
  Пожалуйста (фр.).


[Закрыть]. – Жозетта опустилась в кресло, стоявшее в нескольких шагах от дивана, и пригладила подол платья. В ее глазах плясали озорные искорки. – Не хотите ли лимонада? Вы внезапно так… – она пожала плечами, – раскраснелись.

Жозетта прекрасно знала, о чем он думает. Ведь все было написано у него на лице. Неужели эта лисица намеренно заставила его испытывать смущение? Ну, нет, она его не проведет. Кэмерон внимательно посмотрел на сидящую напротив него женщину.

– Спасибо, мадам. Если это доставит вам удовольствие.

Жозетта вскинула бровь и ответила гостю такой же полуулыбкой.