Текст книги "Сделай первый шаг"

Глава 9

Лекси была ошеломлена.

Постепенно она возвращалась в реальность, но все еще лежала, закрыв глаза, обнаженная, на шезлонге около бассейна.

Она не знала, как ей сейчас быть, потому что чувствовала себя совершенно новой.

Она не ожидала, что секс будет таким… восхитительным. Что она никогда уже не будет прежней Лекси, и, как ни странно, это открытие ее совсем не расстроило.

Заметив какое-то движение около себя, она открыла глаза. Это был Атлас, сидящий на шезлонге рядом с ней, так что она немного покатилась в его сторону. Лекси собиралась отодвинуться от него, потому что не хотела прикасаться к нему. Ей очень нравилось обниматься с ним, но она не хотела привыкать к этому наслаждению. Когда она прикасалась к нему, чувствовала себя живой.

Но Лекси не стала отодвигаться от него. Вместо этого она осталась лежать, подтянув ноги и затаив дыхание, когда Атлас потянулся и провел большим пальцем руки под ее глазами.

Палец стал влажный. Атлас посмотрел на него, а затем тяжелым взглядом уставился на нее.

– Много времени прошло, я согласен, – начал он.

– Уверена, ты успел поразвлечься с каждой доступной женщиной, которая только встречалась тебе на пути с тех пор, как вышел из тюрьмы, – огрызнулась она. Потому что решила, что нападение будет лучшей защитой.

Атлас окинул ее взглядом, высокомерно подняв брови.

– И все же… я жду, когда ты мне скажешь то, что я уже представил.

– Представил что? – осмелилась она проявить непокорность.

– Я скажу тебе еще раз, – свистящим голосом произнес он. – Я не терплю лицемерие и обман. Недомолвки или сказанную мне в лицо ложь, не важно, я не терплю ни то ни другое. Хорошо помни об этом, жена.

– Но ты не задавал мне вопроса, как я могу солгать тебе?

Сейчас она была недовольна тем, что все еще оставалась голой перед ним. Она резко села, подтягивая колени к груди и создавая своеобразный барьер между ними. Она даже подумала о том, что, может, ей было бы лучше встать, но отказалась от этой идеи. Атлас был огромным и опасным. И выражение его лица без слов говорило ей об этом. Что он не намерен допустить ни малейшего расстояния между ними.

– У тебя примерно три секунды, чтобы все прояснить! – прорычал он.

– Сплошной театр с тобой, – бросила она ему. – Если ты уже все знаешь, зачем этот спектакль?

– Две секунды.

– Не думаю, что есть такая уж необходимость в том, чтобы запугивать меня, – нахмурилась она.

– Одна секунда, Лекси. – Он поджал губы. – И я не пытаюсь запугать тебя. Ты уже должна бояться.

Она вздохнула, потом выдохнула.

– Да, Атлас, – медленно произнесла она. – Я девственница. Ты доволен?

Его лицо потемнело. И Лекси поежилась.

– Как, черт возьми, это произошло?

Его голос был низким, почти грубым. А хмурый взгляд – жестоким. Лекси вся сжалась. Она чувствовала себя очень уязвимой.

– Девственность? – натянуто спросила она. – Возможно, ты слишком много времени провел оторванным от мира и поэтому подзабыл, что так иногда бывает.

Атлас покачал головой:

– Я бы посоветовал тебе хорошенько подумать, прежде чем что-то говорить.

– Я расскажу тебе небольшую историю, хорошо? – словно не слыша его, продолжила Лекси.

Она чувствовала себя измотанной. И полностью измененной. Она ощущала, как рыдания подходят к ее горлу, и еще немного – и она закричит, заплачет в голос. Но она сглотнула и, глядя ему прямо в глаза, сказала:

– Жила-была маленькая девочка по имени Лекси. – Она смотрела ему в глаза, как будто вовсе его не боялась. – Когда ей было восемь лет, дядя спас ее из дома, полного наркоманов. Десять лет спустя ее лучшая подруга была убита. – Лекси вздрогнула, когда Атлас дернулся, как будто хотел прокомментировать ее высказывание. – Или она умерла. Этот момент не совсем ясен.

– Люди иногда тонут, – резко бросил Атлас. – Неясным был момент твоего свидетельства, когда ты говорила об услышанном тобой разговоре, который был вырван из контекста и который сделал из меня убийцу.

У Лекси перехватило дыхание от этих слов, но она постаралась не обращать внимания на собственное волнение.

– Это не та история, о которой я рассказываю.

Его темные глаза вспыхнули гневом.

– Почему нет? Ты так хорошо говорила на суде, что забрала десять лет моей жизни.

Лекси уже пробовала извиняться перед ним тогда, в своей комнатке-офисе. Она не будет извиняться снова, не сейчас, когда он смотрит на нее так, словно хочет разорвать на кусочки.

– На протяжении этих десяти лет эта маленькая девочка, о которой мы говорим, чувствовала, что у нее нет выбора, кроме как заменить друга и сестру, которую она потеряла, – тихо говорила Лекси. – Она стала прекрасной дочерью, хотя у нее не было отца. Она стала самой надежной сестрой в мире, хотя у нее не было братьев. Эта девушка сверхурочно работала в семейном бизнесе, хотя ей никогда бы не позволили стать частью семьи.

Лекси хотела сказать все это резко. Даже грубо. А получилось слишком эмоционально. Она наклонила голову, но не отвела взгляда от этого большого и мужественного человека, сидящего рядом с ней.

Человека, за которого она безрассудно, по глупости вышла замуж.

– И что самое отвратительное, – тихо продолжила она, – поскольку она жила, стараясь восполнить потери и сделать так, чтобы всем было хорошо, у нашей героини совсем не было времени на свидания.

Атлас долго, изучающе смотрел на нее.

– Не нужно с кем-то встречаться для того, чтобы лечь в кровать, Лекси, – заметил он, и она почувствовала, как ее лицо покрылось краской. – Ты никогда не слышала о сексе без обязательств?

– Этим я всегда пренебрегала, – сквозь зубы сказала Лекси.

– Я думал, ты сказала мне, что ты легкодоступная женщина.

Лекси вздернула подбородок и попыталась проигнорировать все те чувства, что вспыхнули внутри ее.

– Теперь я ощущаю себя именно так. Полагаю, в этом и был план.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он встал, и она отметила, насколько он был красив. Она была девственницей, а он единственным мужчиной, к которому она прикасалась. И Лекси не понимала, как ей удержаться и не смотреть на его огромный член, который совсем недавно был глубоко внутри ее. Он все еще был большим и тяжелым, и она почувствовала, как волна жара прошла сквозь нее.

– Это ничего не меняет, – сказал Атлас.

Что-то в его голосе заставило ее замереть и сесть прямо. Она подняла голову и взглянула на него. И то, как он смотрел на нее, причинило ей боль.

И Лекси подумала, что сейчас она не сможет справиться с этой болью, сидя перед ним раздетой. Она потянулась и схватила первое попавшееся ей под руку, что лежало рядом с шезлонгом. Это оказалось ее свадебное платье. Она подняла его и прикрыла себя облаком белой и воздушной ткани, потому что больше не могла выносить взгляд его темных глаз.

– Я рада, что ты так считаешь. Это твое право. Но я не думаю, что ты можешь что-то решать за меня.

– Мне все равно, имеет это для тебя значение или нет, – холодно ответил Атлас.

Она понимала, что он делает это намеренно. И она ненавидела себя за то, что позволила ему причинить себе боль. И, кроме того, она сейчас поняла, в чем заключается его месть против нее. Как именно он намерен разорвать ее на тысячи кусочков, так что она никогда не сможет быть уже прежней. Никогда не сможет восстановиться.

Атлас назвал это интимной местью, и она была рада, что в тот момент не понимала его слов. Потому что она тогда не смогла бы согласиться на свадьбу. Или убежала бы вместо того, чтобы подвергать себя этому.

Она не знала.

Но в одном она была уверена: он никогда не узнает о ее чувствах к нему. Никогда.

– Ты хочешь уничтожить меня? – прошептала Лекси.

Атлас стоял и смотрел на нее сверху вниз.

– Да, Лекси, – тихо, но решительно сказал он. – Я думал, ты поняла это. И когда я закончу с тобой, там ничего не останется.

– Атлас…

– Ничего, – на этот раз мягче сказал он. – Я твой муж. Ты стояла перед Богом и перед твоим дядей и давала клятву верности. И клянусь тебе, я буду твоим проклятием. Я разорву тебя на части. Кусок за куском, пока ничего не останется.

– Атлас, – снова произнесла Лекси, понимая, что сейчас выдает ему свои чувства. – Ты должен знать, что я никогда не хотела причинить тебе боль. Я только сказала им, что я видела и что слышала.

Губы Атласа изогнулись в усмешке, темной и опасной. И она с ужасом поняла, что дала ему именно то, чего он добивался.

– Нет такого покаяния, которым ты сможешь расплатиться за содеянное тобой. Хотя я позволю тебе попробовать. Снова и снова. И чем больше ты будешь пытаться, тем неприятнее тебе будет. Неужели ты думала, что сможешь предать меня и остаться безнаказанной?

Лекси поняла, что сжала кулаки, до боли в костяшках.

– Избежать наказания? – прошептала она, когда хотела кричать. – Неужели ты думаешь, что мы не были наказаны?

– Напомни мне, где ты отбывала наказание?

– Конечно, меня не сажали в тюрьму, – сказала Лекси. – Но ты не единственный, кто пострадал. И на всякий случай, чтоб ты просто знал, жизнь здесь на протяжении всех десяти лет не была похожа на приятную прогулку.

– Я уверен, что твои страдания были велики, – с презрением, которого даже не скрывал, произнес Атлас. – Но если ты не была заточена в камеру все это время, то я воздержусь от слез.

– Это не соревнования. Ты не представляешь, на что была похожа моя жизнь.

– Мне все равно.

От такой жестокости у Лекси перехватило дыхание, и она не знала, что сказать. Она молчала, а Атлас, осклабившись, смотрел на нее. Он был похож на волка. И она не могла понять, как, совсем недавно, она думала иначе.

– Добро пожаловать в твою новую жизнь, малышка, – резко заявил Атлас. – Надеюсь, будет больно.

А затем он ушел, оставив ее. Разорванную на куски. Как и обещал.

Глава 10

Она не сломалась.

Хотя Атлас обращался с ней довольно жестко последние несколько недель. Он ненавидел ту часть себя, что попробовала ее, и думала что может дать ей иммунитет. Или даже простить ее.

Но он не давал ей пощады.

Теперь она работала рядом с ним, в изящном крыле усадьбы, где у нее был свой офис прямо напротив его. Так что он мог наблюдать за ней или, что еще лучше, поймать ее за тем, что она наблюдает за ним.

Днем он обращался с ней как с работником. И, как босс, он был в несколько раз милее и добрее, чем муж. Потому что ночью он обращался с ней так, будто она его собственность. Как будто она жила на земле только для того, чтобы угодить ему.

Любой другой мужчина назвал бы это медовым месяцем.

Атлас занимался с ней сексом везде. В машине. В каждой комнате своего дома. Снова и снова в постели, пока она не падала ему на грудь обессиленная.

Он занимался с ней сексом так много раз, что это можно было назвать принуждением. Но только у него было лучшее слово для всего этого. Месть.

Это была месть, когда он занимался с ней сексом до тех пор, пока она не рыдала. Это была месть, когда он ночью тянулся к ней, отчаянно желая оказаться внутри ее снова.

Он продолжал убеждать себя, что это месть. Потому что это единственное, что он мог себе позволить. Месть была причиной, почему он был здесь, почему женился.

В течение дня ему было легко убеждать себя в этом. Это было просто. Он вернулся к своей прежней работе, с небольшим сопротивлением.

Это было понятно. Было бы маловероятно, что Ричард Ворс с легкостью отдаст Атласу все бразды правления своей империей, если бы Ричард не боялся того, что может случиться, если он этого не сделает.

Но не было никакого смысла в том, чтобы выдвигать сейчас обвинения, потому что не было никаких доказательств. Во всяком случае, пока не было.

Всему свое время. Пока же можно просто собирать доказательства по крупицам. Что Атлас и стал делать.

В свете дня было легко видеть в Лекси врага. Но в темноте все было иначе. Тогда он становился просто мужчиной, а она женщиной, от которой он не мог оторваться.

– Я не кукла, – сказала она ему в один из тех вечеров, когда он не смог удержаться от того, чтобы не взять ее в машине по дороге домой. И так очаровательно покраснела, когда он привел ее в небольшую общую комнату.

Он приказал своим служащим сделать новый гардероб в этой комнате специально для нее. Там были разные платья. Красивые и яркие. Костюмы и шляпки. Все возможные аксессуары и обувь. Он приказал также хранить там ее свадебное платье.

– Я и сама могу отлично одеваться. Спасибо. – Она скрестила руки на груди и нахмурилась.

Он подумал, что она очень изменилась за эти недели. Стала мягче. Уступчивее.

– Ты моя жена. И ты одеваешься как нищенка, – заметил он и кивнул в сторону шикарного гардероба. – Я желаю, чтобы моя жена одевалась так.

– Ты понимаешь, что все, что ты сказал, – это неприятно. Оскорбительно, я бы сказала.

– Принудительно, Лекси, любовь моя, – лениво ответил он.

– Думаю, в этом все дело, – размышляла она.

И что-то перевернулось внутри его при этой вспышке чего-то темного в ее глазах. Это было похоже на боль. Он ненавидел себя за то, что вообще задумывается об этом. И ему все труднее и труднее стало притворяться, что его вообще не трогает ее боль. Особенно ночью, когда месть кажется чем-то далеким.

– Будет трудно стереть меня в порошок, если я достаточно сильная, чтобы выжить.

Он потянулся к ней, потому что больше не хотел ничего слышать. Потому что руки на ее коже говорили все красноречивее слов. Потому что ночь лгала.

И каждое утро он убеждал себя, что все это не более чем месть. И что признаки того, что он добрался до нее, хорошие.

А между тем Атлас расправлялся и с другими членами семьи Ворс и делал это с большим ликованием.

Джерард был единственным из них, кто не был совершенно бесполезен. И Атлас позволил ему остаться на своем месте и получал удовольствие оттого, что один из Ворсов отчитывается перед ним.

Остальным членам семьи повезло меньше.

– Ты не можешь меня уволить, – сказал Гарри в одно прекрасное утро.

Наверное, прекрасным оно было потому, что его красивая жена опустилась на колени, чтобы орально ласкать его, заставляя стонать от удовольствия.

И наверное, поэтому он согласился вообще на эту встречу. Он был таким расслабленным, таким милосердным, что позволил Гарри прийти в его кабинет, чтобы выяснить причину увольнения, а не послал охрану, чтобы вывести Гарри из здания.

– И тем не менее я могу. И буду! – глядя в красное лицо Гарри, сказал Атлас.

– Но я Ворс! Это мое место по праву.

– Думаю, это единственная причина, почему тебя вообще взяли в офис, – спокойно ответил Атлас. – Ты не работал на меня десять лет назад, и я не вижу причин, почему ты будешь делать это сейчас.

– Ублюдок…

– На твоем месте, – холодно сказал ему Атлас, – я бы убрался сам, пока тебя не выкинули силой.

– Будь ты проклят! – прорычал Гарри через мгновение, как будто собирался с мыслями. – Когда уже ты прекратишь все это? Разве тебе недостаточно того, что ты сделал с Филиппой? Ты должен еще и нас мучить?

– Ты знаешь, что значит слово «оправдан»? – спросил его Атлас.

– Это должен быть ты, – бросил ему Гарри. И Атлас внезапно понял, что Гарри сегодня трезв. Впервые он видел этого человека трезвым. – Это должен быть ты, – повторил Гарри. – Там больше никого не было.

– Кроме твоей кузины, – ответил Атлас. – Ты полагаешь, моя жена убила твою сестру?

Гарри провел руками по лицу:

– Конечно нет.

– Но вам так нравится обвинять ее во всех бедах в поместье. И вы, очевидно, обнаружили, что у нее есть алиби. А у тебя?

Гарри выглядел искренне пораженным.

– Я не убивал свою сестру.

– И я не убивал ее. – Атлас вздернул бровь. – Она была задушена. И в этом нет сомнения. Она упала в бассейн, потому что потеряла сознание. Единственное, что не находит объяснения, – это свидетельство Лекси. В противном случае я был уверен, что свидетелей, которые утверждали, что видели меня в деревне, хватило бы, чтобы вытащить меня. А еще существуют вещественные доказательства.

– Я не знаю, зачем ты все это говоришь мне. Я знаю это.

– Уверен? Потому что, похоже, ты сомневаешься в этом. Снова.

– Это должен быть ты, – опять повторил Гарри, но в его словах не было никаких чувств, он выглядел грустным. Но Атласу не было жалко его.

– И тот факт, что ты считаешь, что убийца я, несмотря на все свидетельства в обратном, – произнес Атлас, – не допускает того, чтобы ты работал в офисе. Ты же понимаешь.

– Я Гарри Ворс, – пробормотал он. – Я работал на семью…

– Но видишь ли, в этом и проблема. Ты не работаешь. – Атлас покачал головой. – В некотором смысле мне тебя жаль. У тебя никогда не было и шанса. Но потом я вспомнил, что у тебя есть огромный целевой фонд. Ты мог бы жить на проценты всю свою оставшуюся жизнь. И это значит, у меня нет ни одной причины, почему я должен терпеть тебя здесь.

Гарри моргнул:

– И что же мне делать?

– Это не моя проблема, – без выражения сказал Атлас.

Так что Атлас не был слишком удивлен, когда спустя несколько часов увидел Ричарда в своем офисе.

– И на что это похоже, когда ты выгоняешь одного из моих сыновей из семейного бизнеса? – спросил старик.

Атлас наслаждался этой частью.

– Не могу сказать, что переживаю.

– Ну, тебе следовало бы переживать. Потому что все это выглядит так, словно тебе есть что скрывать.

– Разве? – Атлас в упор посмотрел на пожилого мужчину, и ему понравилось, как Ричард сузил глаза. – Разве это не выглядит так, словно я чищу завалы?

Но правда в том, что увольнение Гарри не принесло ему такого удовлетворения, как он надеялся. Было не так приятно, как он себе представлял.

Это был просто бизнес. И насколько он мог сказать, Гарри никогда не работал весь день. Он проводил за рабочим местом от силы два-три часа.

Не было причин, почему Атлас должен чувствовать обеспокоенность за свое принятое решение. Он должен испытывать чувство триумфа, что избавился от еще одного Ворса.

– Я думала, ты хочешь, чтобы это было связано с семьей, – сказала ему Лекси в машине, когда они позже ехали на благотворительный вечер.

– Я самый что ни на есть семейный человек, – с ухмылкой ответил ей Атлас, – ты это узнаешь, когда мы начнем жить вместе.

Он никогда не обсуждал с ней эту часть плана. Возможно, она и была девственницей, но она никогда не была глупой. И потом, он не использовал защиту, когда занимался с ней сексом.

– Все знают, что Гарри обуза, – сказала она тихо. Он взглянул на нее, но она смотрела в окно и казалась грустной. Он напомнил себе, что это часть плана. Вот и все. – И увольнение одного из братьев Ворс только показывает, насколько ты мстителен.

Он взял ее за руку и играл с ее пальцами, перебирал их. Один за другим.

– Я мстителен.

– Да, но я не уверена, что есть хоть какая-то польза выглядеть таким образом в глазах всего мира.

– Ты защищаешь Гарри? Когда он травил тебя всю свою жизнь?

– «Травил» – это сильное слово.

– Виноват. Уверен, когда он называл тебя нанятой прислугой, он говорил это с любовью.

И тогда она посмотрела на него. Он не понимал, почему этот холодный взгляд пронзил его насквозь.

– Гарри есть Гарри.

– Ты имеешь в виду – пьяный мужлан?

Она пожала плечами:

– Ты действительно хочешь действовать на его уровне?

Он не мог продолжить снова этот разговор, если не хотел показать своих чувств. А Атлас Харитон не чувствует ничего. Он сделан из огня и стали. И ему это нравилось. Он отказался позволить чувствовать себе вообще хоть что-то.

А затем он обнаружил себя на танцполе посередине тоскливого вальса, окруженный разными разодетыми людьми, которые аплодировали, когда полиция арестовала его много лет назад. И которые, вероятно, сделают это снова сегодня, если сейчас появится полиция и уведет его.

Месяц назад он бы счел эту мысль ободряющей.

Но сегодня вечером он не мог думать об этом. Он устал от всего этого.

Это безумие, что он набросился на себя. Какого черта здесь вообще происходит?!

Он решил лучше сосредоточиться на своей жене.

Что-то было в ней особенное. Хотя он не мог понять, что же это такое. Какая-то мягкость в ее лице. Она словно светилась.

Ее рука была теплой, и он сосредоточился на этом. Он вел ее в танце, нисколько не удивляясь тому, что она была отличной танцовщицей, сглаживая его неловкие и грубые движения.

– Ты другая сегодня, – сказал он, но она игнорировала его. Даже когда они танцевали, правда всего один танец. Но он не позволил ей уйти, потому что сразу же началась другая песня. Он почувствовал, как быстро забился ее пульс. Он смотрел на ее лицо, пытаясь понять ее, но она коротко взглянула на него и отвернулась. Выражение ее лица осталось спокойным. Непроницаемым.

– Другая – в каком смысле? – спросила она мягко, как будто они обсуждали погоду. – Я недавно вышла замуж. Возможно, ты слышал об этом.

– Очень смешно. Я не об этом. Думаю, ты поняла, что я имею в виду.

– Также я недавно была девственницей, – спокойно продолжала она. – Возможно, ты это тоже заметил. Теперь я шлюха?

Поразительно, насколько не понравилось Атласу это слово.

– Думаю, нет.

На этот раз она посмотрела на него чуть дольше.

– Скажи мне, почему это так. Потому, что ты единственный мужчина, с которым я спала? Или потому, что замужние женщины не могут быть шлюхами по определению? О, я знаю. Есть что-то такое внутри меня, что видишь только ты, что не относится к шлюхе.

Он молчал, и ему не нравилось ощущение сдавленности в груди.

– Какая странная попытка неповиновения, Лекси. Ты действительно хочешь победить в этой дискуссии?

– Я думаю, это очень хороший вопрос. – Она посмотрела ему прямо в глаза долгим взглядом. – И ты тот, кто должен задать себе этот вопрос. Пока не поздно.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду.

– Разве? – Он почувствовал, как она сжала его руку, прежде чем выпустить ее.

– Что произойдет, когда ты выиграешь, Атлас? Ты получишь все, что хочешь. Что тогда?

– Тогда я буду победителем. – Он удивленно смотрел на нее. – В этом и цель, в конце концов.

– И что потом?

– Разве мы это не обсуждали? После того, как ты десять лет будешь страдать, ты оплатишь свой долг. Но не раньше.

– Но на что это похоже? – В ее голосе была жесткость. – Тебе и правда нужна настоящая кровь? Или позор? Общественная порка, и не одна? Я пытаюсь понять, где предел.

– Там, где я скажу.

Она поджала губы.

– Так я наказана сексом навсегда?

Он рассмеялся. Ему понравилось это.

– Не уверен, что человек, который занимается сексом так часто, как ты, сочтет это наказанием.

– Ты знаешь, что Гарри в лучшем случае неэффективен? – сквозь зубы сказала она. И ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что она на самом деле взволнована. – Он все время пьет и провоцирует всех вокруг. Реальность такова, что он лишь ничтожный человек с огромными тратами и малой отдачей. Он недостойный противник тебе, Атлас. Но тебя это не остановило, чтобы растереть его в порошок.

– Я бы не назвал освобождение человека от работы стиранием его в порошок.

– Конечно, это раздавило его, – прошипела она, словно не могла понять, что он вообще сказал это. – Его вклад в «Ворс Траст», возможно, не был значительным, но это единственное, что у него было.

– Я потрясен, какое сострадание, – едко сказал Атлас. – Какая забота о том, кто никогда не заботился так же о тебе.

– Может сострадание убить тебя? – резко бросила она.

Он перестал двигаться, а просто стоял посередине танцпола, и ему было не важно, кто на них смотрел и что думал. Его заботило только то, что эта женщина – его жена – смотрела на него с явным разочарованием.

– С каких пор тебя заботит то, что происходит с Гарри? – требовательно спросил он тихим голосом.

– Меня не это заботит, – натянуто ответила она. – Я просто пытаюсь понять, есть ли ли хоть кто-то, кто защищен от твоего гнева? Кто не будет раздавлен тобой? Дети Джерарда в безопасности? Хоть кто-нибудь?

– Тебе следует меньше беспокоиться о них, а больше о себе.

Он смотрел, как ее грудь поднимается и опускается, выдавая ее волнение.

– Приму это за «нет», – прошептала она.

И Атлас должен был чувствовать так, словно он опять одержал победу. Но вместо этого он чувствовал неловкость. И не мог понять почему.

Лекси отстранилась от него и убежала в дамскую комнату. Когда вернулась, она опять была послушна и везде поддерживала светские беседы, к кому бы они ни подходили. Она позировала для фотографий. Она улыбалась. Она смеялась.

Но Атлас не верил этому.

Позже, уже ночью, он сделал так, чтобы она кричала. Он запрокинул ее руки за голову на их общей кровати и добился того, что она выкрикивала его имя. Снова и снова. Он заставлял ее умолять и стонать. Но этого было недостаточно.

Ничего не было достаточно.

Это была месть, и всегда так будет, сказал себе Атлас, когда излился внутри ее. Потом он привлек ее к себе, и все началось сначала.

Как будто это он, а не она платит долг. Отбывает наказание.

Но он не думал об этом на следующее утро, когда она сказала ему, что чувствует себя неважно. Головная боль, призналась она ему, когда осталась в постели, вместо того чтобы присоединиться к нему в душе. И что эта боль наверняка уйдет, если она немного понежится в кровати.

И он позволил ей остаться дома.

Но вечером, когда он вернулся, ее не было.

И только через час он понял, что она исчезла. Что она осмелилась оставить его. Она не взяла ничего из того, что он дал ей, как он обнаружил в кратчайшие сроки. Только свою старую одежду. Книги. Больше ничего.

И он подумал, что это самое худшее. Ее предательство. Ее безрассудная попытка избежать справедливого наказания, пока одна из горничных не предстала перед ним на следующее утро.

– Я просто подумала, что вы должны это знать, сэр, – трясясь от нервного напряжения, сказала она.

– Знать что? – стараясь не рычать, произнес Атлас.

– Мы нашли это в мусорной корзине в одной из гостевых комнат. Мы не просматриваем мусор, просто он выпал, когда мы вытряхивали корзину.

– Что выпало? – собрав все свое терпение, спросил Атлас.

– Это.

Горничная протянула руку с чем-то, лежащим на ее ладони, и Атласу понадобилось время, чтобы понять, что это такое. Потому что он не был уверен, что сможет принять это. Потому что все выглядело слишком похоже на…

Он моргнул.

Но женщина, стоящая перед ним, не убирала руку, а это значит, что у него не было выбора, кроме как смотреть на предмет, который она держала.

Это был тест на беременность. Небольшая палочка с окошком, в котором был четко виден синий крест.

– Это тест на беременность, – сказала горничная на тот случай, если он этого еще не понял. Что Лекси действительно забеременела, связывая их вместе. Его кровь и кровь Ворсов в единое целое. Навсегда. Как он и хотел. И оставила его, не поделившись этой новостью. – Примите мои поздравления, сэр. Тест положительный.