Текст книги "Эпоха бартера"

Кира Дмитриева
Эпоха бартера

1

Ефим, старший менеджер крупного рекламного агентства, сильно заскучал. Надоело ему суетиться между клиентом и рекламным агентом. Да и вообще жизнь опротивела: работа, дом, дорожные пробки, огромные гипермаркеты, куча ненужного товара, который он сам не успевает потреблять и другим навязывает. В этом плотном графике материальной жизни совсем не остаётся места для эмоций и чувств. Только усталость, выгорание (модная болезнь от современных психологов и коучей) и меланхолия.

Его другу и коллеге по совместительству Ивану надоело каждый день наблюдать кислую физиономию Ефима. Два друга делили один кабинет на тридцать пятом этаже башни в Сити. Модное место, переполненное офисными «воротилами».

– Чего ты вечно такой кислый? – спросил Иван, угощая друга свежим кофе в картонном стакане с яркой трубочкой.

– Осточертело мне всё. Перестал видеть смысл своего существования, – уныло ответил Ефим.

– Э-э-э-э, брат, да ты заелся. Слишком у тебя всё хорошо, всё есть, вот и ноешь.

– Может, ты и прав, но мне от этого не легче.

– Ты когда последний раз влюблялся?

– Неделю назад.

– Это тот роман по интернету? Это не считается. По-настоящему когда?

– Думаю, что никогда. Что вообще осталось настоящего в нашей цифровой жизни, заполненной погоней за товаром и деньгами? – Ефим посмотрел вниз на маленькие фигурки суетящихся людей и пробки из груды металла, выпускающего едкие пары в без того запылённый воздух.

– Ну а рабочие амбиции?

– Какие там амбиции? Впарить очередной рекламный ролик клиенту, который производит в неимоверных объемах никому не нужный некачественный товар? Левые таблетки и витаминки? Надоело!

– Хм… всё плохо. Тебе всего 30 лет, а ты уже опустил руки. Но у меня есть для тебя одно решение.

– Только не поход к психологу или коучу, который будет меня учить наслаждаться тем, что меня бесит.

– Нет… ты меня недооцениваешь. Я же бог креатива, забыл?

Иван действительно славился нестандартными решениями и творческим подходом к жизни. Не все его идеи принимало общество, но он не сдавался и продолжал украшать свою жизнь и жизнь окружающих новыми реализованными фантазиями. Общество, полное условностей и стереотипов, не давало ему развернуться. Но жить как все он не умел, потому приходилось постоянно искать компромисс.

– Хочешь побывать в будущем? – спросил Иван.

– Ну ты в своём стиле! Насколько далеко в будущее ты меня можешь прокатить?

– Совсем недалеко, на 60 лет вперёд. Мотануть плёночку?

– А давай! Обратно меня вернёшь?

– Если захочешь… – загадочно ответил Иван.

– Поехали! – согласился Ефим, глотнув свежий кофе, любезно подлитый в стакан Иваном.

* * *

2

Нежный розовый свет медленно, но верно побеждал тьму. Открыв глаза, Ефим обнаружил себя распростёртым на поле, залитом светом от восходящего солнца. Свежая и чуть влажная от утренней росы молодая трава приятно щекотала оголённые руки. Яркий свет согнал остатки сонливости. Приподнявшись, Ефим увидел впереди небольшой посёлок сплошь из красивых красочных домов. Стряхнув с себя лепестки полевых цветов и сладко потянувшись, он двинулся неуверенной поступью в сторону домов.

На светлой веранде небольшого, но очень симпатичного дома, утопающего в цветах, в кресле-качалке сидела светловолосая девушка, увлечённо что-то читая. Услышав шум, она отложила книгу и опасливо всмотрелась в сад, откуда доносился шорох. Шум получился приличный, потому что Ефим запутался в шиповнике.

– Кто вы? – выкрикнула девушка приятным мягким голосом.

– Я Ефим, немного заблудился, вреда вам не причиню, – улыбаясь, ответил наш герой, наконец выпутавшись из кустарника и направляясь в сторону веранды. Поднимаясь по каменным ступеням, он доверительно протянул руку для приветствия незнакомки.

– Ульяна, очень приятно, – улыбнулась девушка, пожимая изящными пальцами протянутую руку.

Ефим загляделся на нежную красоту девушки. Его очаровали пикантные ямочки на румяных щеках и пухлые губки, слегка улыбающиеся ему. Неожиданный автомобильный гудок прервал его любования. Микроавтобус белого цвета затормозил у дома, из окна вылезло бородатое лицо с добрыми глазами:

– Концерт фортепианной музыки сегодня будет? – выкрикнул водитель.

– Да, обязательно, в 7 вечера буду ждать вас. Надо же отрабатывать ваши прекрасные булочки, – ответила Ульяна.

– Отлично, тогда до скорого! Уже предвкушаю прекрасную музыку.

Водитель уехал, а Ефим вопросительно уставился на девушку.

– Так вы пианистка? За булочки, значит, играете? – усмехнулся он.

– Не только за булочки. За лечение, за обучение, за лекарства, за дом. За всё. А вы чем расплачиваетесь?

– Лично я – деньгами.

– Чем? – девушка вытаращила на Ефима глаза, полные изумления. – Вы из какого века выпали сюда?

– Из XXI. А что вас удивляет? Вы что, денег никогда не видели?

– Нет, у нас их нет. Я только от бабушки слышала, что раньше они ходили в обороте. Но потом обесценились и были полностью изъяты.

– И что появилось вместо них?

– Бартер. Услуга за услугу, товар за товар.

– Это же каменный век! Я точно в будущее попал или Иван закинул меня в прошлое…? – изумился Ефим.

Ульяна снова в изумлении уставилась на молодого человека. Потом что-то про себя подумала и ответила:

– Так история циклична.

– И много вы можете получить за игру на фортепиано?

– Весьма прилично. У нас деятели искусства – одни из самых зажиточных слоёв населения. Потому что мы дарим вдохновение и смысл жизни всем остальным людям. Они готовы платить за это своими навыками и трудом. Этот посёлок – один из самых дорогих, и живут тут только деятели искусства. Богаче разве что только врачи. Не менее зажиточные преподаватели. Это те профессии, без которых жизнь теряет смысл, и её продолжение становится невозможным. Вообще уровень жизни человека определяется его умениями. Чем лучше ты мастер своего дела, тем ценнее твоя работа. Вот, например: за кувшин истинного мастера дадут три буханки хлеба, а за плохонький кувшин посредственности – едва одну черствую буханку. Это простой пример основного принципа жизни в нашу эпоху. Потому сегодня ценится качественный труд.

– Ничего себе… А в нашем веке самые зажиточные – это чиновники и торгаши.

– О нет, чиновников мы полностью истребили как вид.

– Ого! Вот это здорово! А кто исполняет их функции?

– Цифра. Учет обмена услугами и товарами ведётся с помощью компьютеров. Все заявки и обращения подаются через интернет и обрабатываются роботами. Контроль за соблюдением установленных норм поведения тоже осуществляется посредством цифры. Работу цифры контролируют программисты. У них тоже всегда хватает работы в нашем веке.

– А что вы сделали с чиновниками?

– Их поселили в специальные гетто. Не всех. Те, кто имел какую-то конкретную профессию и смог быть полезным обществу, приспособились к жизни в новых условиях. А махровые чиновники живут в гетто на социальные пособия и выполняют посильный физический труд, как заключённые.

– Это как?

– Каждый из нас, работающих, обязан часть своего труда или продукта отдавать на благо общества. Это как раньше у вас налоги платили. И эта часть распределяется между теми, кто не способен сам себя прокормить, – больными, инвалидами, стариками и людьми, живущими в гетто. Но на сегодня все бывшие чиновники уже глубокие пенсионеры. А новых чиновников мы не порождаем, как ты понял. Вообще всё это сложно вот так объяснить и рассказать. Давай я проведу тебе небольшую экскурсию по нашим районам.

– С удовольствием. Ты прости, что я вот так, как снег на голову, свалился на тебя.

– Ничего страшного. Я нечто подобное ожидала. Мне накануне сон снился странный. Да и бабушка мне много рассказывала про вашу жизнь до новой эпохи. Она тогда была ребёнком. Видела, как старый мир рушился руками тех самых чиновников. Пережила войну без войны, когда людей губили посредством медицины, а систему образования истребляли. На людей нагоняли страх, лишали знаний и достоверной информации, а потом легко подчиняли их своей воле, лишая всех гражданских и человеческих прав. Потому что человек, испытывающий страх, легко управляем. Вместе с теми людьми уходила в вечность и та эпоха материальных ценностей и всесилия денег. Это был рукотворный передел мира. Но самое парадоксальное то, что те, кто инициировал этот передел, в итоге больше всего от него пострадали. Дети власть имущих тогда – сегодня обитатели гетто, которым дают подачки те самые люди, которые тогда были детьми и которых они собирались сделать своими безмолвными рабами. Но давайте выпьем чай и поедем смотреть окрестности.

Ульяна вынесла элегантный поднос с очаровательным сервизом. Изысканно сервировав столик на веранде, она пригласила меня угощаться домашними печеньями.

– И всё же если у вас нет денег в этом мире, то откуда у тебя вот этот поднос?

– Я заработала его своим трудом. Я даю концерты и частно занимаюсь музыкой с детьми. А отец одной моей ученицы занимается изготовлением посуды. Расплатился этим сервизом.

– А какие гонорары ты получаешь за концерт?

– За массовые мероприятия оплата идет из общего бюджета работ. Как и пенсии, и социальные выплаты. Как я уже говорила, вместо налогов люди часть своей работы делают даром. Результаты этих трудов учитываются в общей базе, из которой они потом передаются в оплату массовых услуг. Например, учителям, врачам и прочим. Таким образом, у нас есть как частный обмен, так и массовый. Можно назвать его государственным. Перераспределение труда и продуктов из общего бюджета осуществляется посредством той самой цифры. В нашем мире остались юристы, которые помогают решать спорные вопросы в случае частного обмена или сбоев в перераспределении общественного трудового бюджета.

– У меня голова идёт кругом. Совсем другой мир, совсем другой принцип жизни. Если всех думающих людей в нашей эпохе уничтожали, если образование убили, то откуда в ваше время столько профессионалов? Кто и как выучил твою бабушку?

– Это отдельная история, позже узнаешь. Думаю, что на сегодня тебе уже достаточно новой информации. Пора нам поехать посмотреть окрестности. Допивай чай, закусывай печеньем и поедем. Я познакомлю тебя со своими друзьями.

Молодые люди направились к небольшому белому автомобилю странной капсулообразной формы.

* * *

3

Ефим устроился на удобном эргономичном пассажирском сиденье, и машина рванула с места. Несмотря на маленький размер, она оказалась очень мощной. На крыше автомобиля было установлено какое-то странное плоское приспособление.

– Что это у тебя на крыше приделано? – поинтересовался Ефим.

– Это солнечная батарея, которая генерирует энергию из света. Она очень чувствительная, даже ночью света достаточно, чтобы прилично подзарядить автомобиль.

– Все машины так устроены?

– Да, мы максимально отказались от потребления иссякаемых природных ресурсов. Машины и другие автоматизированные устройства работают за счёт энергии света.

– Поразительно! У нас в нашей эпохе тоже есть солнечные батареи, но они не столь чувствительные. И в странах, где короткий световой день, они неэффективны.

Ульяна улыбнулась и прибавила скорости. За окном мелькали красивые ухоженные дома с яркими палисадниками. За домами виднелся лес. Через двадцать минут дороги они выехали на большую трассу, и картинка за окном резко изменилась. Вместо красивых частных домов вдалеке вырисовывались огромные однотипные многоэтажки с небольшими окнами и без балконов.

– Это как раз гетто. Условия жизни там так себе, но всё необходимое есть. В этих гетто свои магазины, куда свозят «налоговый товар». Свои поликлиники. Кстати, медицина у нас очень развита. Мы лечим людей, а не болезни, как было в вашей эпохе.

– Ого, а у нас в таких домах живут вполне себе работающие люди, так ещё и платят за эти «гетто», которые называются спальными районами, приличные деньги…

– Деньги сильно сбивают вас с толку. Они не имеют реальной ценности, но зато здорово вводят в заблуждение. Бабушка мне рассказывала, что в вашу эру считалось: дорого – значит хорошо.

– Ну да, так и есть. Я на этом рекламу всю строю. Главное – не продешевить.

– У нас бесценно то, что хорошо. А то, что плохо, – никому не интересно. Нет качества – нет спроса.

– Ну ладно, я пока смутно себе представляю ценность чего-либо без денежной оценки. Ты что-то про медицину говорила. Врачи у вас, наверное, тоже состоятельные?

– Если хорошие, то да. Врачи очень востребованы в наши дни. Мы следим за здоровьем, и задача врачей – профилактика.

– А учёные есть?

– Конечно, в науку мы все вкладываем очень много сил. Кстати, можем заехать в научный городок. Там живёт один мой знакомый медик. Он занимается и наукой, и практикует как врач. Часто помогает мне и моей семье.

– С удовольствием.

Миновав гетто, мы попали в другой район, где преобладали небольшие дома с очень необычной архитектурой. Все строения были сплошь из стекла и металла.

– Здесь много лабораторий и есть одна большая больница, где лечат людей с новыми заболеваниями, – пояснила Ульяна, поймав удивлённый взгляд Ефима.

Подъехав к большому дому, напоминающему шале, сплошь состоящему из стекла, машина остановилась у железных ворот, которые начали плавно открываться.

– Датчики ворот считывают мой номер машины. Они запрограммированы на все автомобили друзей семьи, живущей в этом доме, – пояснила Ульяна.

– Очень удобно.

Припарковав машину на специально выделенном месте под тентом, Ефим с Ульяной вышли. Навстречу им из дома шёл мужчина лет за шестьдесят, с густыми седыми волосами и аккуратной бородой. А за ним бежала большая лохматая белая собака, рьяно виляя хвостом. Хозяина выделяли высокий рост и прекрасная осанка.

– Привет, моя дорогая Ульяна! Как самочувствие? – поприветствовал девушку хозяин дома.

– Здравствуйте, Пётр Иванович, всё хорошо, спасибо, – немного смутившись, ответила Ульяна. – Это мой новый знакомый Ефим, прошу любить и жаловать.

– Очень приятно, Ефим, – добродушно поздоровавшись, доктор протянул молодому человеку большую и тёплую руку. Его зелёные глаза излучали спокойствие и уверенность.

– Ульяна мне рассказывала, что вы учёный и медик.

– Да, есть такое. Что я только не делаю, но давайте пройдём в дом и как следует познакомимся.

Все трое направились к красивому приземистому шале с огромными окнами. Собака ластилась к Ульяне, которая постоянно останавливалась, чтобы погладить её и почесать за ухом. Внутри было светло и просторно. Мебели совсем мало, зато дом изобиловал разнообразной техникой.

– Я эти дни на хозяйстве. Жена уехала. Потому побаловать вас вкусностями не могу. Зато есть прекрасный полезный напиток из лайма, мяты и чабреца. Самое то в этот жаркий летний день.

Поставив на стол кувшин и три стакана, Пётр Иванович пригласил всех присесть на мягкие кресла. В глубокой фарфоровой тарелке лежало множество фруктов. Ульяна рассказал своему другу, что Ефим из прошлого. Казалось, что в этой эпохе никого ничем невозможно удивить. Пётр Иванович спокойно воспринял информацию и увлечённо рассказывал Ефиму о жизни в их мире. Он оказался очень умелым рассказчиком:

– Вот так, Ефим. После вашей эпохи «войны с вирусами» нам приходится разгребать последствия. Вы поставили задачу уничтожить вирус, что изначально проигрышная цель. Вирусы можно убить только вместе с человеком, что в ваше время успешно и происходило. Очень много людей погибло тогда… А сколько было изувечено. Твои современники вмешивались в работу иммунной системы, при этом имея очень посредственные представления о том, как она вообще устроена и что это. И ведь все эти последствия передавались далее из поколения в поколение. Но тогда это никого не волновало, главное было заработать деньги на болезнях, а не исцелить человека. Сегодня мы научились лечить человека, минимизировав количество потребляемых лекарств. У нас работает два постулата в защите и сохранении здоровья: профилактика за счёт укрепления иммунитета и хирургия в крайнем случае. Никаких прививок, никаких лекарств, никаких антибиотиков, которые изжили свой век. Вместо всей этой химии мы используем физиотерапии. Если вы зайдёте в наши больницы, то увидите там множество аппаратуры. Мы снова научились сосуществовать с вирусами и бактериями, которые нас больше не убивают, а только закаляют и делают крепче. Действительно опасный сегодня враг – это грибок. Он в своё время пришёл на место вирусов, которые сильно ослабли после борьбы с ними в вашем веке. У нас есть много лабораторий, где мы изучаем разные виды грибов и учимся останавливать их развитие. Это как раз то, над чем я сейчас активно работаю. Кроме того, известный факт, что иммунитет сильно страдает от стрессов. Потому мы разработали новый способ борьбы со стрессами – сеансы гипноза. Опять же, никаких антидепрессантов, которыми злоупотребляли в ваш век. У нас очень развита психотерапия, психиатрия, психологический анализ. Но самое главное – мы сильно продвинулись в понимании работы иммунитета человека.

– Петру Ивановичу в наши дни нет цены. Он очень опытный врач и отличный психолог. Столько людей спас и столько открытий сделал. И ещё ему помогает преданная собака Вилли, которая умеет по запаху распознавать заболевания людей на ранних стадиях.

– Ульяна, не преувеличивай! Разве что Вилли правда достойный мне помощник. А так – если бы не вдохновение, которое ты даришь нам вместе с музыкой… Кстати, я хочу сегодня попасть на твой концерт.

– Да, я ваш должник, потому вот контрамарка, – улыбнулась Ульяна, протягивая Петру Ивановичу нарядный конверт. – Буду ждать вас сегодня в 19.00 в центральном зале.

– Спасибо, обязательно приду.

Они ещё пообщались, Ефим поведал о жизни в его эпохе. Пётр Иванович оказался очень приятным собеседником, умеющим внимательно выслушать и дипломатично дискуссировать. Ульяна с интересом слушала обоих мужчин. Правда, её мысли были больше заняты предстоящим концертом.

– Пётр Иванович, у вас очень хорошо и лимонад вкусный, но нам пора идти. Мне ещё надо подготовиться к концерту и немного порепетировать с оркестром перед выступлением. В первой части сегодня будет классика – концерт Моцарта. Во второй – премьера нового произведения для фортепиано современного композитора, моего соседа. Уверена, что вам понравится!

– Не сомневаюсь!

Гости распрощались с гостеприимным хозяином и направились к машине.

– Вечером на концерте ты увидишь много новых людей. Соберутся из разных селений. Если ты заметил, у нас всё разделено на отдельные небольшие территории. Например, наше село людей творческих профессий или это село – научный городок. А есть поселения, которые объединяют в себе несколько селений. И на каждое поселение обязательно есть как минимум одна больница, одна школа, один институт, один концертный зал и другие необходимые социальные структуры. Между поселениями нет миграции. Так мы обеспечиваем качество и безопасность жизни. Когда каждый человек на виду, очень сложно обманывать или халтурить. Люди годами зарабатывают репутацию.

– Да, у нас в маленьких городах такая же ситуация. Потому самое зло – это столицы, где постоянная миграция. Но всё равно я не понимаю, что для вас мотивация в работе, если нет денег?

– Интерес, репутация, уважение. Деньги, наоборот, отвлекают от науки, от открытий, от качественного выполнения своей работы. Мало кто умел в ваш век верно воспринимать деньги, которые сами по себе не есть зло.

– Откуда ты такая молодая и такая всезнайка? – удивился мудрости молодой девушки Ефим.

– Мне уже 25 лет, между прочим! Да и с бабушкой я часто общалась. Она мне очень много интересного рассказывала про ваш век и его закат. К сожалению, бабушка нас уже покинула, – с грустью заключила Ульяна и замолчала, задумавшись о чём-то своём.

Так в тишине они доехали до дома. Девушка оставила Ефима на веранде, а сама поспешила собираться к концерту.

Этим вечером Ефиму впервые предстояло посетить концерт классической музыки, ещё и в будущем…

* * *

4

Ефим глубоко задумался о своём, сидя на продуваемой легким ветерком веранде. Его забытьё прервал звонкий голос Ульяны:

– Ты что, уснул? Нам пора ехать, я уже готова.

– Готов! – вскочил от неожиданности Ефим и снова залюбовался красотой девушки. На ней было надето чёрное длинное бархатное платье по фигуре, на изящных бретельках. Её белоснежная кожа светилась, словно мрамор, на фоне чёрной ткани. Невысокая, с очень изящной фигуркой, она была похожа на фарфоровую статуэтку.

– Что ты смотришь, нам надо спешить, – поторопила Ульяна и быстрым шагом направилась в сторону машины.

Ефим запрыгнул в уже рванувший с места автомобиль.

Через десять минут дороги они подъехали к шикарному зданию из белого камня.

– Ого! Прямо храм! – восхитился Ефим.

– Это и есть храм искусства. Здесь проходят концерты, театральные постановки, балет, оперы. Как ты, возможно, заметил, искусство у нас очень ценится и доведено до высокого профессионального уровня.

На белоснежной широкой лестнице толпилась нарядная публика всех возрастов.

– По этому билету ты сможешь пройти в зал. Там найди Петра Ивановича, чтобы тебе не так скучно было. И держи за меня кулачки, чтобы я не оплошала, – Ульяна протянула Ефиму приглашение на гербовой бумаге, улыбнулась и поспешила в сторону концертного зала.

Ефим огляделся вокруг, обошёл храм искусства, окружённый газонами и цветущими деревьями. Он надеялся найти Петра Ивановича у входа, но не нашёл. Ещё немного погуляв, он наконец решился зайти внутрь. Убранство поразило удивительным сочетанием минимализма и роскоши. Высокие потолки, отделка из камня, на стенах картины. Никаких позолоченных люстр, ковров. Над холлом была стеклянная крыша, а глубже в коридорах каждый угол подсвечивался откуда-то из стен. Общее впечатление было очень приятным – простор, много воздуха и света, красота. Температура воздуха приятно прохладная, несмотря на стоящую на улице летнюю жару. При входе в концертный зал стояли аппараты, к которым прикладывали билеты. Некоторые прикладывали какие-то маленькие компьютеры. Никаких билетёрш.

Внутри зал оказался тоже очень большим. По краям ложи, занятые преимущественно пожилыми людьми.

Немного побродив по зданию, Ефим наконец увидел в толпе Петра Ивановича. Обрадовавшись знакомому лицу, он поспешил к нему.

– О, Ефим, рад тебя снова видеть! – поздоровался Пётр Иванович, одетый в смокинг, идеально на нём сидящий.

– Взаимно, – немного смутившись своих потертых джинсов и несвежей футболки, ответил Ефим.

– Я понимаю, что с одеждой у тебя проблемы. Не переживай. Для нас нарядиться к концерту – означает отдать дань уважения искусству. Но никто не обратит внимания на твою одежду, потому что все сюда приходят за другим.

– Надеюсь, – с облегчением ответил Ефим, озираясь по сторонам и убедившись, что никто на него не обращает никакого внимания. Люди либо рассматривали картины, либо шёпотом общались друг с другом. – Скажите, а почему в ложах сидят только пожилые?

– Потому что старость у нас в почёте. Мы очень уважаем наших стариков. Их мнение представляет особенную ценность. Потому для них всегда зарезервированы лучшие места во всех залах. Более того, мы их бережём, потому к их услугам лучшие медики и больницы. Старое поколение – это источник истории, это основа, без которой невозможно движение вперёд, это мудрость прожитых лет, кладезь знаний и отличный баланс старого и нового. Некий сдерживающий фактор, потому что молодость имеет энергию и устремления, но без знаний и опыта эти энергичные устремления могут завести глубоко в тёмные дебри.

– Интересно. А у нас от стариков стремятся избавиться, считая их балластом, который ничего не производит.

– Как ничего? – изумился Пётр Иванович. – А опыт, а знания. М-да, общаясь с тобой, я всё лучше понимаю, почему ваш мир разрушился… Но не будем о грустном. Пойдём займём свои места, скоро начало.

Свет в зале потух, воцарилась давящая тишина. На сцену вышел оркестр, после чего появилась Ульяна. Какая же она красивая! Украшение сцены. Изящно поклонившись публике, она села за лаковый инструмент. Ефим никогда не увлекался классической музыкой. Потому настроился подремать и помечтать, в крайнем случае – полюбоваться красотой этой талантливой девушки. Но первые же звуки музыки его потрясли. Даже не сама музыка, а акустика. Казалось, что музыка была повсюду, словно обволакивала, затягивала в себя. Звук был очень глубоким, различалась каждая нота. «Ого, этот звук любой самой продвинутой стереосистеме даст фору. Это же как тут всё спроектировано, что удалось достигнуть такого звучания», – подумал про себя Ефим, которого больше интересовала техническая сторона вопроса, чем сама музыка.

Всё первое отделение Ефим размышлял о своём, а вот произведение современного композитора, которое было исполнено Ульяной во втором отделении, его потрясло. Казалось, что это космическая музыка, вечная и постоянно звучащая. Исполняла её девушка мастерски. Изящные руки пианистки извлекали какие-то волшебные звуки из фортепиано. Зал не дышал. Ефиму казалось, что под эту музыку он отправился дальше путешествовать в будущее, точнее, даже в вечность. Когда прозвучала последняя нота, зал ещё долго молчал. А потом взорвался аплодисментами. Сцена утонула в цветах, которые подносили благодарные слушатели. «Удивительно, в сфере искусства словно ничего не изменилось. Кроме необычной акустики, такие же залы, такие же инструменты, такая же нарядная публика. Даже кажется, что не было никакого путешествия в будущее. Может, правы те, кто говорит, что искусство вечно…» – размышлял про себя Ефим.

Его размышления прервал Пётр Иванович, пригласив пройти выпить кофе и дождаться там Ульяны. На входе в кафе раздавали шампанское с разными закусками. К Петру Ивановичу подошли какие-то люди, и завязалась беседа. Решив не мешать, Ефим направился к столику, за которым сидел невысокого роста мужчина с мелкими бегающими глазками. На нём был надет тёмный костюм, слегка поношенный, но видно, что из дорогой ткани и прекрасного покроя.

– Разрешите присесть рядом, – обратился к незнакомцу Ефим.

– Да, конечно, рад компании. Анатолий, – представился мужчина, протягивая влажную руку.

– Очень приятно, Ефим, – ответил молодой человек.

– Как вам концерт? По-моему, завораживающий! А какая красивая пианистка. Ей только украшений не хватало. На это белоснежное декольте так и просилось бриллиантовое колье, – затараторил высоким неприятным голосом мужчина.

– По-моему, её красота самодостаточна, – возразил Ефим, считая, что украшения только загромоздят природную красоту Ульяны.

– Простите, просто украшения – это мой конёк. Профессиональное, так сказать, – поспешил поправить себя Анатолий, который явно старался угодить и понравиться новому собеседнику.

– Вы занимаетесь украшениями? – поинтересовался Ефим.

– Да, я их создаю! Я потомственный ювелир.

– Вот это да! Это меняет дело.

– Увы, из-за одного неприятного инцидента я потерял доверие своих клиентов. Теперь никто ко мне не обращается. Столько прекрасных работ пропадает зря.

– Как так! Достойный продукт должен обязательно найти своего потребителя. Я готов вам помочь! – оживился Ефим, почувствовав себя снова на коне. В нём проснулся рекламщик.

– Да что вы, молодой человек! Как же вы мне поможете? Я же внесён в реестр мошенников. Из-за какого-то недоразумения вся карьера под откос.

– Дайте мне ваш контакт, как с вами можно связаться. И ещё – вы сможете показать мне ваши работы?

– Вот моя карточка, – Анатолий протянул пластиковую карту с номерами телефонов и адресом. А вот одна из моих работ, – сказав это, он вытащил из кармана бархатную коробочку, в которой лежало изящное кольцо с небольшим, но очень чистым бриллиантом.

– Неужели никто не готов приобрести у вас это кольцо? – удивился Ефим, рассматривая украшение. – Я не знаток драгоценностей, но выглядит очень привлекательно.

– Нет, наш мир, полный формальностей, мешает реализовать даже хорошую вещь.

– Я подумаю, как вам помочь, и свяжусь с вами. Давайте так – если вы сможете благодаря мне реализовать три своих украшения, то это кольцо вы отдаёте мне. Уговор?

– Согласен, – просиял Анатолий.

– Тогда до скорого! – распрощался Ефим, радуясь тому, что нашёл себе применение в эту новую для него эпоху. «А я уж думал, что нет мне места в этой жизни. А тут всё так же продаётся и покупается, пусть и без денег. Надо только дать грамотную рекламу товару», – размышлял Ефим, направляясь сквозь цветастую толпу к Петру Ивановичу, которого уже окружила приличная группка людей.

– Вы очень востребованы, – сказал Ефим, когда Пётр Иванович наконец вырвался из замкнутого круга его потенциальных пациентов. – На вас большой спрос! Даже реклама не нужна.

– Хорошее не нуждается в рекламе, – усмехнулся Пётр Иванович.

Им навстречу шла разрумянившаяся Ульяна. Она была довольна концертом. Но немного критиковала себя за киксы в первой части.

– Ульяночка, дорогая, этого никто не заметил, – утешал её Пётр Иванович. – Ты была прекрасна. Это снова оно тебя подвело?

– Немного, – слегка смутившись и опустив глаза, ответила Ульяна.

Ефим уже второй раз заметил это странное смущение девушки при ответах на вопросы Петра Ивановича. Но чувствуя, что ей неприятны подобные разговоры при нём, он решил не заострять на этом внимания.

Все трое уселись в машину и направились в сторону дома. По дороге Ефим решил выяснить, что это за такой реестр жуликов.

– У нас ведётся мировой реестр с данными по всем профессионалам мира. Это как общедоступное резюме человека. Там собрана вся информация, начиная с полученного образования и заканчивая текущим местом работы и функционалом. Также там отражаются достижения в профессии, а люди могут оставлять отзывы. Но они субъективны, потому официального веса не имеют. И вот если человек совершает серьёзное правонарушение в своей профессиональной деятельности, то его вносят в чёрные списки. Что означает полный запрет заниматься этой деятельностью. В крайних случаях, потеряв работу, людям приходится уходить жить в гетто.

– Очень интересно, – задумался Ефим. Просто я встретил в кафе одного человека, который попал в этот реестр по недоразумению. Хочу ему помочь. Некий ювелир, – пояснил Ефим.

– Я бы не рекомендовала тебе с ним связываться. У нас редко бывают ошибки. Потому что подобные записи предварительно рассматриваются на круглых столах юристами с привлечением специалистов из сферы нарушителей, которых приглашают из разных поселений, чтобы не было личной предвзятости.

– Ну а если кто-то его оклеветал? Никто не отменял зависть и конкуренцию, – вступился за нового знакомого Ефим. – В конце концов, я видел его работу! Она дорого стоит! Ой, точнее, она стоит внимания. Я рекламщик, и я помогу ему реализовать товар.