Текст книги "Моя чужая жизнь"

Глава 8

Еще три месяца Лика находилась в клинике.

Процесс реабилитации шел хорошо, но врачи советовали отцу не торопиться, тем более, что пребывание девушки в больнице полностью оплачивал водитель, сбивший ее на дороге. Кто этот человек, Лика так и не узнала. Не потому, что от нее что-то скрывали, а потому, что отец и сам не догадывался, кто это. Он видел его только один раз, когда случился скандал в холле больницы, но не запомнил, так как был зол на врачей и обстоятельства, отбиравшие у него дочь.

Каждый день был заполнен различными процедурами. Лика училась заново говорить, ходить, есть, выполнять мелкую работу руками. Оказалось это невероятно трудно. Нужно было заново научиться застегивать пуговицы, завязывать шнурки и даже писать. Ручка просто вываливалась из ее пальцев, не желая слушаться. Лика чувствовала себя ребенком, с которым носятся и которого опекают без меры.

Повязку сняли, и в зеркало на нее смотрел худенький мальчишка с огромными глазами, которые казались бездонными из-за провалившихся щек. Обритая голова начала покрываться легким светлым пушком. Тетя Марина, видя, что Лика, глядя на себя в зеркало, едва сдерживает слезы, принесла ей несколько ярких косыночек и научила завязывать.

Непослушные пальцы с трудом делали узел, но Лика никого не просила о помощи: она мечтала скорее встать на ноги и найти таинственного спонсора.

Один день был похож на другой. Занятия с логопедом, психологом, неврологом, физиотерапевтом и трудотерапевтом, ставящим различные задачи по улучшению моторики, вскоре стали приносить ощутимые результаты. Каждый день ее навещал отец. Он помогал ей сесть в кресло и вывозил на прогулку в зимний сад, так как на улице уже стояла середина осени, и каждый день шли затяжные дожди. Постепенно Лика и сама начала передвигаться. К моменту выписки она чувствовала себя уже очень хорошо и с волнением ждала тот день, когда поедет домой.

Плохо восстанавливалась только память. Лика помнила, что произошло с ней до аварии, но само столкновение начисто вылетело из памяти.

Каждую ночь она видела сны. Сначала ей казалось, что они разные, но постепенно она вдруг поняла, что видит фрагменты одного и того же сна. Каждый раз она просыпалась с криком и в холодном поту.

Вот она смотрит на красивую спину мужчины. Он поворачивается, а вместо лица у него белое пятно. На следующую ночь она играет с детьми на широкой кровати. Она знает, что это девочка и мальчик, но вспомнить, как они выглядят, не может. Иногда ветер раскачивал шторы, и открывалось большое, в пол, окно в сад. Она слышала звонкий смех, и кого-то зовут Фрекен Бок. А иногда она ощущала аромат Hugo boss и потом целый день принюхивалась к врачам и посетителям, надеясь понять, кто заходил к ней в палату.

Однажды ночью Лика проснулась и не поняла, что ее разбудило. Вот уже месяц она жила в отдельной палате. В комнате было тихо. Не доносилось ни звука и из коридора. Лика посмотрела на часы: три тридцать – время, когда даже самые стойкие оловянные солдатики утомляются и спят.

Вдруг ей показалось, что у окна кто-то стоит. Сердце бешено заколотилось. Страх комком собрался в горле. Лика протянула руку, чтобы включить свет, но так и замерла в изумлении. Она увидела потрясающе красивую женщину. Ветер закручивал легкую белую ткань ее платья, когда незнакомка шла к Ликиной кровати. Девушка от ужаса вжалась в подушку. Она хотела закричать, но голос ей не повиновался. Бежать? Но слабые ноги в лучшем случае помогли бы ей добраться до двери.

Женщина наклонилась, и Лика близко увидела ее горящие голубым огнем глаза.

– Позаботься о моих любимых, – услышала она слабый, похожий на шелест листьев голос.

Лика выгнулась на кровати, хватая ртом воздух, и, зажмурившись, тоненько закричала.

– Что случилось? Тебе плохо? – в палату вбежала медсестра и включила свет.

– Там… Там… – шептала Лика, не раскрывая глаз и показывая рукой в пространство, – там…

– Лика, – медсестра потрясла ее за плечо, – в палате никого нет. Тебе сон приснился.

Лика осмелилась посмотреть. Действительно, пусто. Окно закрыто, жалюзи тоже. Видимо, ей показалось. Но картинка была настолько реальной, что она до утра не могла заснуть. Просто лежала с включенным светом и думала, что случилось с ее памятью и восприятием мира.

Осень пролетела незаметно, и наконец Лику выписали. Отец торжественно вывел ее из палаты в коридор, где столпился весь медицинский персонал, кто был на работе. Увидев девушку, уверенно стоявшую на своих ногах, люди захлопали. Лике и самой было непривычно без больничной пижамы. Любимые джинсы, которые принес отец, провисали на ножках-карандашиках. Свитер казался с чужого плеча, куртка болталась.

– Ничего, доченька, не переживай, – успокаивал девушку отец. – Было бы здоровье, а мясо нарастим. Откормим.

– Я же не свинка, – сквозь слезы улыбалась Лика.

– Ты моя самая любимая розовая хрюшка, – отшучивался отец.

Лика тепло попрощалась со всеми медиками, так трепетно относившимися к ней и ее папке. Когда пришла очередь пожать руку доктору, занимавшемуся ее лечением, она не сдержалась и крепко его обняла.

– Спасибо вам! Спасибо большое. Я никогда не забуду вашу заботу, – бормотала она. – Я обязательно приду к вам в гости.

– О, нет! Не надо. Держись подальше от больниц, даже лучших. Тебе небо подарило чудо, значит, ты здесь еще кому-то нужна. Никогда об этом не забывай.

– Пожалуйста, скажите мне, кто оплачивал мое лечение. Я хочу поблагодарить этого человека, – Лика посмотрела умоляющими глазами на доктора.

– Он просил тебе не говорить. Доброе дело не требует благодарностей. Оно или делается или нет. Удачи тебе, Анжелика, в жизни. И помни, ты получила второй шанс. Потрать его с пользой.

Лика взяла под руку отца, и они медленно пошли к лифту. Уже в кабине она еще раз оглянулась, помахала рукой сотрудникам, а когда двери закрылись, заплакала.

– Ну, чего ты плачешь, глупышка, – прижал ее к себе отец и поцеловал в стриженую макушку, спрятанную под белой шапочкой. – Все хорошо. Знаешь, как мы сейчас заживем с тобой! Тебя дома ждет сюрприз.

– Правда? – Лика вытерла глаза и улыбнулась. – А какой?

– Ну, что это за сюрприз, если я тебе заранее расскажу.

– Так нечестно!

Двери лифта открылись, и они вышли в холл.

– О, боже! Какая красота! Я даже не предполагала, что лежала в такой роскошной больнице, – воскликнула Лика. – Папочка, знаешь, чего я сейчас больше всего хочу?

– Ну?

– Кофе. Ты чувствуешь, какой аромат? Пойдем вон в то кафе, посидим немножко.

– Лика, мне эта клиника осточертела. Я каждый день сюда, как челнок, мотался. Даже на работу устроился рядом, чтобы ближе к тебе быть.

– Папочка! Сегодня наш праздник. Пойдем, – Лика потянула отца, и тот неохотно, но уступил дочери.

Они сели за столик так, чтобы видеть одновременно и улицу за окном, и людей в холле. Отец принес Лике латте, а себе эспрессо и тарелочку с пирожными.

– Гулять, так гулять, – засмеялась Лика и сунула в рот восхитительно-жирный эклер. – М-м-м, папка, я на седьмом небе от счастья! Ты правда на работу устроился? По специальности?

– Нет, доченька. Пока просто охранником. Сама знаешь, не так-то просто работу найти. А теперь придется уходить.

– Почему?

– Слишком далеко. Надо ближе к дому искать. Я не могу тебя оставить.

– Но у меня тоже работа есть.

– Забудь. Слышишь, забудь! Ты учиться пойдешь.

– Пап, я давно все школьные знания потеряла. Я же не сдам экзамены. Тем более, после болезни.

– Ничего не знаю. Ни о какой работе слышать не хочу, – горячился отец.

– Ладно. Не волнуйся, – успокоила его Лика. – На чем поедем домой? На метро?

– Нет. Я уже договорился со знакомым таксистом. Он ждет нас на стоянке.

Лика встала и под руку с отцом пошла через холл. Она видела, как поглядывают на ее симпатичного папку посторонние женщины и шла, гордо подняв голову. На улице шел легкий снежок. Лика подняла голову, ловя ртом снежинки, как в детстве. Отец отошел в сторону, чтобы позвонить водителю.

Девушка резко повернулась и угодила прямо в живот высокому мужчине, только что вышедшему из дверей клиники. Он осторожно взял ее за плечи, отодвинул и быстро зашагал на стоянку. Следом за ним выбежала медсестра в униформе.

– Кирилл Андреевич, вы документы забыли, – услышала Лика, и ее будто током ударило. Она, зачарованная, смотрела, как мужчина садился в машину, как развернулся и проехал мимо. У входа он притормозил, в приоткрытое окно протянул руку, в которую медсестра вложила папку с файлами, и исчез.

– Дочь, ты чего застыла? – тронул ее за локоть отец. – Пойдем в такси.

– Не знаю, – растерянно ответила Лика. – Папа, а ты видел, сейчас машина рядом со мной остановилась?

– Да. Знакомый?

– Нет. Просто чувство какое-то странное. Будто шевелится что-то в душе, волнение, что ли. А почему? Неизвестный человек. И такое…

– Ты еще не поправилась, вот и чудится всякое. Поехали домой.

В машине Лика никак не могла избавиться от видения: медсестра подбегает к черному джипу, оттуда показывается рука, в лучах солнца сверкает серебристый браслет часов, и все. «А, ладно. Зачем об этом думать», – мысленно махнула она рукой и настроилась на дорогу домой.

Как здорово оказаться на улице, когда такой солнечный денек! От легкого мороза лужи покрылись корочками льда, опавшие листья, собранные в кучки, возвышаются горбиками в парке вокруг клиники. Вокруг шумит, кипит, бурлит, жизнь большого города, из которой она была вырвана на несколько месяцев.

Лика зашла в родной подъезд и удивилась: когда она возвращалась домой каждый день, как-то и не замечала убогость жилища. Эти стены цвета детского поноса, расцарапанные и подписанные по углам, эти мутные стекла на окнах этажей, эти сломанные почтовые ящики с висящими через края пачками бесплатных газет никогда не вызывали у Лики отторжения. Дом как дом. Сотни таких домов в их старом спальном районе, а в них живут десятки тысяч обычных людей, которые ходят каждый день на работу и возвращаются обратно.

А сейчас…

Она осторожно, стараясь ничего не касаться, поднималась по заплеванной лестнице в себе на этаж вслед за бодро шагающим отцом. После роскошной клиники, в которой она провела несколько месяцев, родной дом казался пристанищем для бомжей.

«Я не хочу больше так жить!» – повторяла она про себя, понимая, что у нее нет шансов изменить свою жизнь, если только не выйдет замуж за миллионера, а они, увы, на российских дорогах не валяются.

Возле двери в квартиру отец остановился, повернулся к ней и, загадочно улыбаясь, закрыл ей глаза ладонями.

– Помнишь? Сюрприз!

Ослепленная, Лика чувствовала жуткий дискомфорт и неуверенность, но расстраивать отца не хотела. Она, нащупав ногой, куда можно ступить, сделала несколько шагов. Давление на глаза пропало.

– Открывай! – приказал ей отец.

Лика распахнула веки и вскрикнула: она не узнавала захламленную старую квартиру. Все сияло чистотой, а сделанный косметический ремонт еще пах свежей краской. Но отец не успокаивался. Он помог снять Лике обувь и потащил дочь в ее комнату.

– Смотри, что я придумал, – как ребенок, радовался он.

Лика открыла дверь и охнула: ее милая девичья комнатка напоминала сейчас будуар принцессы. Розовые шторы гармонировали с таким же покрывалом. На столе возле новенького ноутбука подмигивал синим глазом русалочки розовый коврик для мышки. В подушках, украшенных рюшами, сидели ее куклы, которые она уже давно убрала в коробку. Книги на полках были расставлены по ранжиру, как солдаты на построении, а их охраняли открытки и фотографии в няшных рамках.

Лика вытаращила от удивления глаза. «Папка, кажется, перестарался, лет на десять опоздал. Интересно, где он взял деньги на все эти перемены?» – подумала она, но, увидев счастливое лицо отца, ничего не сказала. «Пусть порадуется. Он же для меня старался».

– Отдохни, доченька, я на кухню побегу. Вчера мы лепили с Мариной, ой, с тетей Мариной, манты. Сделали так, как ты любишь: рубленое мясо, картошка и много лука с перчиком. Я пойду, поставлю пароварку на огонь.

Лика осталась одна. Она повесила в шкаф верхнюю одежду и осторожно села на кровать, потом, подумав, перебралась на стул.

– Теперь под одеяло с ногами не заберешься, чтобы не разрушить эту красоту, – пробормотала она и включила ноутбук.

Она смотрела на разгорающийся экран, но не видела его. Мучительные мысли наполняли голову. «Кто это был? Почему он меня так поразил? Стоп. Я этого мужика даже не разглядела. Тогда на что среагировала?» Лика достала с полки блокнот, в который записывала поручения, нашла чистую страничку и приготовилась, надеясь, что на поверхность памяти выплывет нужная информация. Увы!

– Лика, может, ты что-нибудь хочешь перекусить? – заглянул в комнату отец.

– Нет, но мне одной скучно. Папка, я тебе помогу.

Она встала и пошла в кухню. Здесь тоже сиял новизной белый кухонный гарнитур с бордовыми дверками.

– Что-то у нас много красного цвета в квартире, – засмеялась Лика и забралась с ногами в угол диванчика.

– Это тетя Марина постаралась, – смущенно отвел глаза отец. – Я же в этом ничего не понимаю.

– А где ты деньги взял на эти изменения? У нас, когда я последний раз домой забегала, мышь в холодильнике повесилась. Помнишь, ты утром всегда ел булочки с кефиром, которые я с работы приносила.

– Лика, понимаешь… – замялся отец, – тут такое дело…

– Ты занял деньги у ростовщиков? – с ужасом спросила Лика, сразу представив коллекторов на пороге по-новому отделанной квартиры.

– Нет, что ты. Я еще не совсем мозги пропил. Я теперь ни-ни. Ни грамма.

– Закодировался?

– Да нет. Самому не хочется, – уклончиво ответил отец и полез в холодильник.

– Пап, все же, где деньги взял? Тебе тот мужчина дал, который меня сбил?

– Я же тебе говорил, что я с ним только один раз виделся. И какого ты обо мне мнения? Он тебя поместил в крутую клинику, отплачивал счета, а его жена…

Отец махнул рукой и закрыл дверь холодильника, так ничего и не достав.

– Прости, пап. Но последние годы…

– Да, знаю, вел себя как чмо подзаборное. Сам себе простить не могу, что заставил единственную дочь себя кормить. Я, может быть, только жить начинаю.

Звонок в дверь прервал его оправдания. Отец мгновенно исчез из кухни, и вскоре Лика услышала приглушенные голоса. Она тихонько встала и выглянула в коридор. Отец разговаривал с соседкой. Увидев Лику, женщина вспыхнула и смутилась.

– Тетя Марина, как я рада вас видеть, – бросилась к ней Лика. Они обнялись и стояли так минуту. От соседки вкусно пахло ванилью и теплой кожей. Слабый запах духов щекотал ноздри. Что-то такое знакомое и родное было в этом аромате, что Лика почувствовала, что сейчас заплачет. Она потащила тетю Марину на кухню. Та не сопротивлялась, но через плечо растерянно поглядывала на отца.

– Рассказывайте! – потребовала Лика. – Что вы от меня скрываете?

Отец зашел в кухню и встал рядом с тетей Мариной. Оба выглядели смущенными, как подростки. Лика уже догадалась, какую новость услышит, но все равно ждала, пока они сами не созреют.

– Дочь… Мы тут с Мариной… С тетей Мариной… – заикался отец, не зная, как начать. – В общем, – кинулся он, как с обрыва, – мы решили вместе жить. Как ты думаешь?

– Ну, не знаю. Надо еще посмотреть на ваше поведение, – серьезно начала Лика, а потом, увидев вытянутые лица взрослых и серьезных людей, засмеялась, – ну, что вы, как маленькие? Разве я могу вам указывать, как жить? Если вам хорошо вместе, пожалуйста. Я только счастлива за вас буду.

– Правда? – отец переглянулся с соседкой. – Мы же рядом, через стенку. Чуть что, сразу прибежим. А ты – к нам и на обед, и на ужин, и так просто поболтать.

– Стоп! Я не поняла. Вы где жить собираетесь? – Лика от удивления не знала, куда деть руки. Она то сцепляла пальцы в замок, то водила ладошками по джинсам.

– У Марины. А что, нельзя? Ты скажи, если не хочешь. Я тогда дома поживу.

– Я, значит, буду одна?

– Да.

– И вся квартира в моем распоряжении?

– Да.

– И я могу делать все, что захочу? Например, мальчика приведу?

– Да, – подтвердил отец, – Погоди! Какой мальчик? Я тебе приведу! Все, Марина, ты иди к себе. Потом поговорим, – отец стал выталкивать молчаливую соседку в коридор. – Я пока дома поживу.

– Папа! Я же пошутила! – крикнула Лика. – Ты на меня посмотри! – она сняла с головы косынку, – какие мальчики! Я еще минимум полгода не смогу на дискотеки ходить, а на работу ты меня не пускаешь.

Тетя Марина бросилась к ней и обняла. Она гладила ее по светлому ежику на голове и приговаривала:

– Девочка моя, прости нас взрослых дураков. Мы совсем из ума выжили. Ты выбралась с того света, а мы о себе только о себе думаем.

– Тетя Марина, я не просто рада за вас, я счастлива. Правильно папка сказал: мы рядом, через стенку. Все равно, что вместе. Идите сюда, дети мои, – Лика отодвинула от себя соседку, положила руки на головы отца и тети Марины и шутливым тоном торжественно сказала, – я благословляю вас, мои родные, и желаю вам счастья.

Отец стиснул ее в объятиях, но Лика вдруг услышала звон в ушах. Она пошатнулась и схватилась за голову. Откуда-то издалека донесся крик отца:

– Ли-ка!

Глава 9

Лика открыла глаза и увидела все ту же кухню и встревоженные лица отца и тети Марины. Она по-прежнему сидела на диванчике. Над пароваркой поднимался парок, и аппетитно пахло готовыми мантами.

– Я есть хочу, – произнесла она и улыбнулась.

– Да, конечно, – ответил отец, бросился к кастрюле, но так и застыл с горячей крышкой в руках. – Боже! Как ты нас напугала! Что случилось?

– Не знаю. Просто зазвенело в ушах, и закружилась голова.

– Коля уже хотел скорую вызывать, но ты сразу очнулась. Врач предупреждал, что будут еще остаточные явления. Но я не думала, что это так страшно, – села рядом соседка и обняла Лику за плечи.

– Давайте обедать, – Лика переключила внимание взрослых на новую задачу. Она устала, хотела поесть, а потом закрыться в комнате по детской привычке и обдумать полученную информацию. Она еще не знала, как к ней относиться, но не испытывала пока ни разочарования в отце, ни обиды.

Тетя Марина засуетилась и стала быстро накрывать на стол. Лика видела, что она не чувствует себя хозяйкой на чужой кухне, и постоянно спрашивает отца, где и что находится. Почему-то от мысли, что между взрослыми еще не установились прочные отношения, стало легче. «Нет. Я хочу, чтобы папка был счастлив, – убеждала себя Лика. – Точно хочу. Без всяких сомнений. Я даже их благословила. Пять лет прошло после смерти мамы. Он может уже начать новую жизнь. Пусть начнет». Но червячок сомнения подбрасывал эгоистичные ловушки. «А как же я? Про меня забудут? – нашептывал он. – Тетя Марина еще не старая. Они могут и своего ребеночка завести».

– Все, готово! – услышала Лика и очнулась от размышлений.

Пообедали в семейной обстановке. Именно в семейной. Лика вдруг остро ощутила, как в их с отцом суровой жизни не хватало женщины. Она смотрела на отца, подкладывавшего лакомые кусочки сначала ей, потом тете Марине, и тихо радовалась за него.

– Так, взрослые. Я уже не маленькая девочка. Если помните, то скоро мой день рождения. Двадцать один год – не шутки. По всем законам я уже совершеннолетняя. Так что живите вместе и радуйте меня вашими счастливыми лицами.

– Нет, доченька. Я еще на недельку останусь дома. Надо, чтобы ты освоилась, а потом видно будет.

Отец жил дома не недельку, как планировал, а целый месяц. Все эти дни он ухаживал за Ликой: кормил, поил, гулял с ней. Они долго беседовали, строили планы на жизнь. Часто по вечерам им компанию составляла соседка. Она стала своей в их холостяцком жилище.

Отец устроился охранником в большой торговый центр, не так давно построенный в их спальном районе. Это бетонно-стеклянное чудо современного строительства стояло как раз на том перекрестке, где сбили Лику. Месяц отец просто ходил на работу по сменам, а потом, когда начальник службы безопасности ушел на пенсию по состоянию здоровья, его неожиданно назначили на эту должность. Отец в этот день пришел домой ошарашенный, не знающий, радоваться этой новости или огорчаться, и жаловался за ужином возлюбленной и дочери:

– Я не понимаю. Да и никто не понимает, почему именно меня выбрал хозяин? Мужики сразу решили, что у меня связи. Какие связи? Я даже не знаю, кому обязан должностью.

– Пап, ты уже забыл, но ты раньше был успешным работником. Ты хороший инженер-программист. Вот тебя и взяли. Сейчас охрана – это не только люди, стоящие на входе. В наше время безопасность – понятие более широкое. Это камеры слежения, защита документов от пиратства и взлома и многое другое. Сейчас все с электроникой связано. И трудовая книжка у тебя незапятнанная. Кстати, что ты сказал, когда устраивался на работу? Почему нигде не числился пять лет?

– Уезжал за границу, – отец смущенно опустил голову, но, увидев счастливые лица любимых, он тоже воспрял духом.

Жизнь налаживалась. Авария потихоньку забывалась. Таково свойство человеческой памяти: не хочет она держать на поверхности тяжелые моменты жизни. Исчезли и тревожные сны, которые мучили Лику. С весной пришло и отличное настроение. Двушку тянуло на улицу. Она укладывала отросшие волосы и любовалась на себя в зеркало. Оказалось, что ей к лицу короткая стрижка. За месяцы вынужденного безделья она поправилась на несколько килограммов, приобрела нежный цвет лица, а большие серые глаза светились радостью.

Она начала встречаться с друзьями, а один раз даже сбежала в клуб, зная, что отец в этот день дежурил.

Они встретились с подружкой Аринкой, с которой когда-то вместе работали в парфюмерном магазине, возле станции метро и, весело обсуждая последние новости, поехали в ближайший клуб, где, по слухам, должна была появиться знаменитость районного масштаба. Девушки устроились у барной стойки и возбужденно поглядывали на молодежь, кучками группировавшуюся за столиками, на диванах, в укромных уголках просторного помещения.

– Аришка! Как давно я не развлекалась в таких местах! – воскликнула счастливая Лика. – О, боже! Кажется, словно это было в другой жизни.

– Девочки, что вам налить? – поинтересовался улыбчивый бармен.

– Мне просто воду, – ответила Лика и поймала удивленный взгляд. Но ей было все равно. Она и без алкоголя ощущала такой подъем духа, что готова была целовать каждого встречного.

– Ты чего? – спросила Арина, заказавшая крепкий коктейль с красивым названием Лонг Айленд. – Совсем пить не будешь?

– Нет. Боюсь, тебе потом со мной возиться придется.

– Ну, ты, мать, даешь? Тогда возись со мной. Эх! Напьюсь от души! – веселилась подруга.

– Я тебе напьюсь! Как я тебя до дома дотащу, ты подумала?

– Ладно, не парься! А зачем в клуб тогда пошла? – не понимала Аринка.

– Хотела окунуться в прежнюю атмосферу. Нельзя, что ли?

– Можно, конечно, но, посмотри на себя: ты просто сияешь каким-то внутренним светом. С тебя мужики глаз не сводят. Это мне тебя прятать придется.

– Пусть смотрят. Мне не жалко, – засмеялась Лика и огляделась.

Вечер еще только начинался. Молодежь распаляла себя горячительными напитками, то и дело слышался громкий смех, на маленькой сцене готовились выступать музыканты. Со стороны курилки потянуло дымом, который клубился в лучах освещения зала и прятал от глаз и без того темные углы.

Подружки болтали ни о чем. Арина рассказывала о своем новом кавалере, который жалеет денег на такие места, Лика слушала ее, но мыслями была далеко. Да и вечер вдруг потускнел. Чем больше развязывался язык у подруги, тем меньше Лике хотелось здесь оставаться. Что-то поменялось в ее представлении о мире после аварии. Такое пустое развлечение после того, как Лика удовлетворила свое любопытство, перестало приносить наслаждение.

Запах дыма стал раздражать. Лике захотелось вдохнуть свежего воздуха, но подруга только вошла во вкус. Она потянула ее на танцплощадку, где уже резвились подвыпившие девушки и юноши. Лика немного подвигалась, но внимание пьяных парней стало назойливым, и она стала отступать в сторону туалета. Однако Арину утащить с танцпола оказалось трудно.

– Пойдем. Мне здесь надоело, – кричала ей в ухо Лика.

– Не-а. Мне нравится, – отвечала подружка, изо всей силы выгибаясь телом и делая ногами такие па, что в трезвом состоянии было бы невозможно.

– Куда ты торопишься, малышка? – с другой стороны все норовил к ней прижаться высокий парень.

Лика чувствовала возбуждение потенциального кавалера, убирала его руки то со своей талии, то с попы. Когда он обошел ее сзади и зажал ладонями груди, Лика не выдержала. Она повернулась к нему и двинула ногой. Куда попала, в мигающем свете фонарей не поняла, но потому, как парень взвыл, догадалась, что не промахнулась.

– Ах, ты сучка! – пошел на нее разъяренный кавалер. С двух сторон к ней стали подтягиваться и его друзья.

– Ребята, не надо, – пискнула Арина и, перепуганная, что Лике могут навредить, закрыла ее своей спиной.

Но разъяренный парень откинул подругу, как пушинку.

– Послушай, прости, я не хотела тебе сделать больно, – кричала Лика, надеясь успокоить кавалера, но тот был слишком пьян, чтобы услышать голос разума. Он схватил ее за горло и кинул вперед. Лика потеряла равновесие и стала падать. Вдруг сильная рука подхватила ее и удержала на ногах.

– Оставь девушку в покое, – резко сказал приятный голос за ее спиной, – ребята, обратился голос к кому-то, кого Лика не видела, – выведите этих смутьянов на свежий воздух.

– Ты, мудак! Ты хоть знаешь на кого хлебало разеваешь? – ерепенился хулиган, которого тащили на выход.

– Мне все равно, – равнодушно ответил мужчина и повернулся к девушкам, – а вы, красавицы, если не хотите попасть в неприятности, в следующий раз смотрите, кого в кавалеры выбираете.

Лика только и успела заметить сурово сжатые губы и янтарем сверкнувшие глаза, а их спаситель уже шел к бару.

– Простите нас, – крикнула Лика ему вслед, – Арина, пойдем отсюда, – потянула она подругу.

– Сергей, – сказал мужчина бармену, – вызови девушкам такси и проследи, чтобы они сели в машину без приключений.

– Хорошо, Кирилл Андреевич. Все сделаю.

Лика вздрогнула. Опять? Опять это имя?

Она оглянулась, но увидела только удаляющуюся спину в деловом костюме, который сидел на фигуре мужчины идеально. Она побежала за ним, преградила ему дорогу и посмотрела вверх. Этот человек, по сравнению с маленькой Ликой, был очень высок. А еще красив какой-то просто неприличной красотой. Ровные брови вразлет, большие светло-карие глаза, такие еще называют тигриными, идеальной формы нос – все это великолепие девушка охватила сразу, мгновенно, и вспыхнула румянцем до корней волос. Это лицо не портила даже небольшая бородка и усы, хотя Лика терпеть не могла усатых.

Мужчина небрежно окинул ее взглядом, будто увидел муху, которая жужжит и кружит вокруг него, и недовольно свел брови к переносице.

– Что случилось?

– Вы с вами знакомы? – выпалила Лика, преодолев смущение, и сжалась в ожидании ответа: куда она лезет, разве есть дело у такого роскошного мужчины к девушке из низов?

– Я вас первый раз вижу, – сухо ответил он и, отодвинув ее рукой, ушел на задворки клуба, оставив за собой шлейф мужских духов.

– Вот черт! Почему мне не дает покоя это имя? – бормотала Лика, возвращаясь к стойке бара. – А еще и этот запах! Опять Hugo boss! Будто все мужчины решили пользоваться только этим ароматом.

– Ты куда пропала? Нас уже ждет такси, – набросилась на нее Арина. Подружка уже немного протрезвела, ее взгляд принял осмысленное выражение. Вообще Арина была девушкой серьезной, не позволяла себе лишнего, но, оставленная недавно очередным ухажером, испытывала сейчас неудовлетворение от жизни и злость.

– Кто это был? – не обращая на подругу внимания, поинтересовалась Лика у бармена.

– Хозяин клуба.

– О! Такой молодой! – поразилась Арина. Глаза у нее зажглись огнем охотника – Свободен?

– Свободен, – подтвердил улыбчивый бармен, – только, девушка, губу закатай. Это птица высокого полета. На шушеру из подворотни, вроде вас, не обратит внимания. Не про вашу честь этот лакомый кусочек. За ним модели табунами ходят, – съехидничал он.

– А нам и не надо, – обиженно поджала губы Арина. – Просто интересно.

– Вы забыли? Вас такси у подъезда ждет.

Девушки, в сопровождении охранника, двинулись к выходу.

– Лика, мне кажется, или нас, как чужеродный элемент, выкидывают с тусовки великих? Шушера. Слово какое мерзкое подобрал.

– Забей. Сама знаешь, Золушка только в сказке за принца замуж выходит. Или ты рассчитывала крутого перца подхватить?

– А что? Чем мы хуже?

– Всем, – отрезала Лика и отвернулась, заканчивая бессмысленный разговор.

Она смотрела на огни ночного города и размышляла о своей жизни, которая на сегодняшний день висела в пространстве. Она не учится, не работает, а дома сидеть надоело. Авария аварией, но жизнь продолжается, а значит, надо сделать ее полноценной.

– Ариш, ты ведь все еще в отделе Этуаль работаешь?

– Да. Только сейчас в другом месте, в вашем новом торговом центре, на проспекте Владимирова. Я же ничего другого не умею. А что?

– Ты спроси у начальства, им новые сотрудники не нужны? Пора и мне чем-нибудь полезным заняться. Для начала подойдет и парфюмерный магазин.

– Погоди, ты же учиться хотела.

– Хотела, но чувствую, что не потяну такую нагрузку.

– Спрошу, конечно. Но на должность продавца-консультанта не рассчитывай. Кассу еще не забыла?

– Не знаю. Давно не работала. Спроси, ладно?

– Ты завтра сделай резюме и отправь мне по почте. Сейчас это модно, тем более, что ты изучала парфюмерный вопрос на курсах, есть, что в бумажку написать. Я его распечатаю и отнесу завотделом. А дальше, как получится. Пригласит на собеседование, считай, что принял. Только смотри, он козел еще тот: ни одной хорошенькой девчонки не пропускает.

– А ты как с ним справляешься?

– Меня он боится. Я ему один раз горячий чай принесла и случайно на штаны вылила, вот с тех пор он меня стороной обходит.

Девушки за разговорами даже не заметили, как машина остановилась у дома Арины.

– Лик, – шепнула на ухо ей подружка, – у меня денег нет. Что делать?

– У меня тоже мало, – ответила ей Лика, с тревогой поглядывая на невозмутимого водителя. Когда они садились в такси, даже не подумали о том, как будут расплачиваться.

– Приехали. Выходите, – водитель посмотрел на девушек в зеркало.

– Сколько с нас? – несмело спросила Арина.

– Уже оплачено. Выходите.

Девушки выбрались из машины и растерянно остановились. Арина была уже рядом с домом, а вот Лика жила в нескольких кварталах отсюда. Как добираться среди ночи, когда городской транспорт уже не ходит, а на такси денег нет?

– Пошли ко мне, – предложила Арина, – переночуешь, а утром домой пойдешь.

– А что я скажу папе и тете Марине? Они, знаешь, как расстроятся!