Текст книги "След души"
Автор книги: Кира Кравцова
Жанр: Любовно-фантастические романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Я видела выложенное в сеть видео с ним, и, честно говоря, если бы я оказалась в числе его студентов, то мы бы точно подрались.
Небольшая аудитория, зеленая доска исписанная мелом, Марк, который сидел в преподавательском кресле и студент, нагло развернувшийся к нему спиной. Снимал кто-то с последних парт.
«.Так, господин Баранов, что Вы можете мне рассказать о потенциале действия? – глядя на первый вопрос билета, спросил Морковин у опрятного студента, спокойно расположившегося на стуле. Казалось, Марка нисколько не заботило то, что студент не собирался разворачиваться.
«Я Вам все написал», – невозмутимо ответил студент и продолжал игнорировать экзаменатора. Морковин вспылил. По его красному лицу было ясно, что у него поднялось давление, кровь кипела, и казалось, что из ушей того гляди пойдет пар. Потом Морковин ухмыльнулся, притаился, как маленькая гиеновая собака, и изрек: «Вам что, про меня не рассказывали?» Студент напрягся. Вдруг за кадром кто-то прокомментировал: «Какой-то сумасшедший ученый»…». На этом видео прерывалось.
Его слили в сеть, и с тех пор это прозвище стало вторым именем Марка, а может даже и первым. Я никогда не спрашивала про это видео, не хотела, чтобы Марк оправдывался, а Марк, в свою очередь, никогда не интересовался моим мнением. Он знал, что переборщил, а я знала, что по-другому он просто не мог. Марк требовал к себе элементарного уважения, которого добивался с детства, еще с уроков химии или биологии, когда непринятый классом он изо всех сил старался превратить свой ответ в увлекательное представление, а класс реагировал на него как на обычного «зубрилу». Марк знал, что «Сумасшедшим ученым» он стал еще в школе.
Глава седьмая. Кира Павловна Кравцова
Город N
1978 год
Погода была переменчивая. Уже зацвела черемуха, но было пока не холодно. Оставались каких-то два дня, и неокрепшее майское тепло сменил бы непривычный для конца весны ледяной ветер. Деревья были уже зеленые, солнце яркое, светло-лимонного цвета. Редкие облака, похожие на оформившийся густой белый дым, иногда появлялись на лазурном небе. В городе была весна.
Держа в руках листок бумаги с адресом, представительный мужчина в костюме, сшитом на заказ в столичном ателье, неуверенно перешагнул через порог открытой двери подъезда многоквартирного дома. «Второй этаж, – подумал он. – Это хорошо». Поднимаясь по огромной лестнице и держась за перила, мужчина повторял заученный текст. «Здравствуйте, меня зовут Виктор Петрович Сарафин. Я дальний родственник Ани Глебовой, из Ленинграда…» Не успев закончить последнее предложение, он неожиданно для себя уже звонил в нужную дверь с номером тринадцать.
– Счастливое число, – скупо улыбнувшись, произнес он.
– Бегу, уже бегу, – послышался приятный женский голос за дверью.
Виктор одернул пиджак и по привычке принял военную стойку. Дверь открыла молодая девушка с огромным животом, предположительно находящаяся на восьмом месяце беременности. Из квартиры донесся запах свежей выпечки, слившийся с ароматом ванили и корицы.
– Здравствуйте, – машинально произнес Виктор, но вся отрепетированная речь оказалась неуместной. Девушка смотрела на него огромными голубыми глазами и молчала. – Я – Виктор… – неуверенно сказал он.
– Аня. Аня Глебова, – улыбнулась девушка, – Вы к Паше? Его нет, он на дежурстве. Вы проходите, я только сейчас духовку выключу, – ответила хозяйка огромной трехкомнатной квартиры в центре города. Девушка прошла утиной походкой на кухню и почти сразу же вернулась.
– Меня зовут Виктор, – продолжил свою речь мужчина.
– Да-да, я поняла. А-а-а-а! – вдруг закричала она.
– Анна, у Вас схватки, – зашел в квартиру гость.
От стягивающей все тело боли девушка непроизвольно схватила Виктора за руку и крепко сжала ее. Когда боль утихла, она расслабилась. Виктор помог Анне присесть на танкетку.
– Я настаиваю, чтобы Вы проехали со мной в больницу. У меня «Волга», она старая, но я хороший водитель.
Анна оперлась о край тумбы, стоявшей в коридоре, и медленно встала. Она смотрела на молодого человека.
«Кто это такой? Пашин друг? Или коллега? Красивый. Какой-то неестественно правильный. Манеры, речь. Откуда у него «Волга»? Я рожаю, это точно схватки. Что же делать? Паша придет не скоро, если вызывать скорую, то нужно спускаться к телефонной будке, а у меня схватки», – думала Анна, пока Виктор продолжал держать ее за руку.
– Ой! – одернула руку Анна. – Простите, Вам не больно?
– Нет. Анна, Вы за меня не беспокойтесь. Вам нужно в больницу. Я могу оставить здесь свой паспорт, – и Виктор протянул Анне документ. Она окинула взглядом раскрытый паспорт.
– Виктор Петрович Сарафин, г. Москва, 9 мая 1945 года, – читала Анна. – Вы родились в День Победы, – улыбнулась она и вдруг снова сжалась в комок. – А-а-а!
– Анна, надо спешить. Я отвезу Вас, куда скажете, – успокаивал Анну Виктор. Девушка испуганно кивала. Она надела маленькие изящные туфельки на низком каблуке, набросила на плечи темно-коричневый плащ, взяла большую черную кожаную сумку со всеми необходимыми вещами, которую, видимо, приготовила заранее, и захлопнула дверь.
«Глебова, – повторял про себя Виктор, пока помогал Анне спускаться по скользким ступенькам. – Глебова».
Виктор усадил девушку на переднее сиденье, сел за руль и молниеносно вырулил из двора, помчавшись в родильное отделение Центральной больницы.
Старая «Волга» мчалась со скоростью ветра. Машин на дороге практически не было. На переднем сидении, держась за живот и быстро дыша, расположилась Анна. Девушка оглядывалась по сторонам и, видно, очень переживала.
– Все будет хорошо, все будет хорошо, – повторял время от времени Виктор.
– Виктор, как мне Вас отблагодарить? У меня очень известный муж, он кардиохирург, слово, конечно, новое, он делает операции на сердце. Может быть, Вы о нем слышали? Павел Семенович Кравцов, – в перерывах между схватками говорила пассажирка.
– Вы, главное, не нервничайте, все будет хорошо, у вас еще не критичный интервал, я засек, – не переставал повторять Виктор, параллельно поглядывая на часы. – Скоро уже будем на месте.
– Вы только скажите, Виктор, может у вас есть родственники или знакомые, которым необходима операция на сердце, Паша очень талантливый врач, он даже ассистировал на операции на открытом сердце, – переживала девушка.
– Анна, вы сказали, что мужа у Вас зовут Павел Кравцов, а почему Вы представились как Аня Глебова? – пытался отвлечь пассажирку Виктор.
– Ой, да, Глебова – это девичья, я еще не привыкла к новой фамилии. Я Глебова-Кравцова Анна Ивановна, мы здесь недавно, – старалась ровно дышать Анна. – Я из Ленинграда, у меня там все родственники, вот и привыкла, что Глебова. Фу! – резко выдохнула она.
Виктор задумался на секунду и спросил:
– Это не те Глебовы, что с Лиговского? – Анна не смогла скрыть удивления, а Виктор был уверен, что это именно они, ведь Анна была просто копией своего отца.
– Те самые, с Лиговки, фу-у-у… – сбивчиво дышала она.
Наконец, машина подъехала к дверям отделения. Виктор выскочил,
обежал машину и открыл дверь Анне.
– Анна, осторожнее, – подхватил он девушку, которая неуклюже вылезала из машины. Дежурившая на посту медсестра, увидев черную «Волгу», оперативно выбежала на улицу.
– Анна Ивановна! – подхватила девушку медсестра.
– Схватки… Схватки – это очень больно, – держа себя в руках, сказала Аня.
Виктор передал сумку и плащ медсестре, которая суетливо поднималась по ступенькам вместе с беременной девушкой.
– До свидания, Анна Ивановна, – сказал Виктор.
– До свидания, – обернулась Анна, – Павел здесь, можете к нему подняться, он Вас обязательно отблагодарит, – услышал Виктор сквозь скрип закрывающейся двери отделения.
«Это точно она, Анечка Глебова, дочка моего Вани, праправнука, наконец-то я тебя нашел, – размышлял про себя Виктор, когда ехал в сторону центра города. – Цветы! Я забыл дома цветы. Завтра нужно будет собрать новый букет. Розы, определенно розы».
Спустя несколько часов мучительных схваток, Анну перевели в родовую. Палата была большая и очень светлая. В ней было два окна, из которых была видна только крона огромной березы. Форточка была приоткрыта, и Анна услышала шум листвы, который ее отвлек от невыносимой боли.
– Тужьтесь, милочка! – проскрипела старая акушерка, глядя на юное лицо Анны, почти потерявшей сознание.
– Я больше не могу, я не могу, – повторяла роженица. На ее лице полопались капилляры, кожа была покрыта мельчайшими капельками пота, волосы у корней были сырые.
– Давай, моя милая, давай, еще немножко, – не сдавалась акушерка.
– Осталось чуть-чуть, я вижу головку, – спокойно произнес врач, который контролировал весь процесс.
Молодая девушка, услышав сказанное, вдруг изменилась до неузнаваемости. Собрав всю свою волю в кулак, она вцепилась в специальные ручки кресла и начала тужиться. Вторая акушерка положила сильную руку ей на живот и стала как бы подталкивать ребенка.
– Давай, давай, – приготовился врач и вдруг замер. – Дышим, дышим, дышим, – произнес он ровно десять раз, и девушка дышала в такт его словам.
Затем она почувствовала облегчение, но в палате застыла оглушающая тишина. Анна стала отчетливо слышать звук мигающей лампочки. Ее испуганные глаза смотрели то на врача, то на персонал, но не прошло и двух секунд, как родовая разразилась пронзительным детским криком. Тело Анны обмякло, но сердце продолжало колотиться с бешеной скоростью, и Анна постаралась сделать несколько глубоких вдохов.
– Две ноги, две руки и голова, – улыбчиво сказала акушерка, перерезая пуповину, и положила на живот девушке маленького человечка.
– Девочка, – сказал врач и посмотрел на мать, – как не Ваша, – засмеялся он. – Вся в папу. Он уже пришел, вон, стоит, смотрит, – и доктор указал на низкорослого мужчину в маске и хирургическом халате.
– Павел, – обратился он к мужчине в дверях, – проходи, что ты там стоишь?
Мужчина, находившийся здесь уже две минуты, казался каким-то отрешенным, он осторожно подошел к жене.
– Анна, как ты? – как будто очнувшись ото сна, встревожено спросил он. – Андрей, – снова посмотрел он на коллегу, – с ребенком все хорошо?
– Ты теперь папа замечательной дочки, – глядя в глаза мужу, сказала молодая мать. Она очень старалась не уронить дочь, но руки ее не слушались. Андрей это заметил, взял ребенка на руки и отвел Павла подальше от жены.
– Дочка… – задумчиво произнес Павел, рассматривая черты лица малышки, которая делала свои первые попытки потребовать что-нибудь съедобное громким плачем, – по всем признакам это должен был быть мальчик. Но девочка – это же замечательно! Ой… Как на меня похожа… – разглядывал свою дочку молодой отец. – Смотри, Ань, а глаза-то мои. Ух, держитесь, мальчишки!
Вдруг Павел сменил тон на серьезный:
– Андрей, как все прошло?
Андрей начал что-то объяснять Павлу, жестикулируя одной рукой, а второй держа малышку. Анна испугалась за ребенка и дернулась в сторону врачей. Акушерка ее остановила.
– У меня совершенно нет сил, а так хочется ее подержать, можно? – посмотрела она на Андрея, который продолжал производить какие-то манипуляции с девочкой, и мужа, который расспрашивал коллегу о деталях родов, пока акушерка спокойно колдовала надо всем остальным.
– Андрей, можно? – обратился к другу Кравцов.
– А что ж нельзя-то? – улыбнулся доктор, подошел и протянул малышку Анне. – Держишь?
Анна закивала.
– Какая же она крохотная, – не переставала восхищаться своим новорожденным чудом Анна Глебова-Кравцова.
– Как мы ее назовем? – задумался Павел.
– Ох! Не знаю, Паша, это должен был быть Кирилл, – ответила Анна, думая, что ее муж разочарован тем, что родилась девочка, ведь он так хотел сына.
– Кира назовите, – послышалось сквозь шум воды, которой Андрей уже мыл руки.
Пара переглянулась, а маленькая Кира вдруг присосалась к груди и начала жадно пить первые капли грудного молока.
– Ой… – от неожиданности вздрогнула Анна. – Кажется, Кира проголодалась.
– Кира, – посмотрев на жену и одобрительно кивнув, сказал Павел.
Кира первый раз в своей жизни завтракала, Андрей разговаривал
с Павлом об остальных деталях процесса появления на свет малышки, а Анна уже начала отключаться. Кира стала сосать все медленнее, затем закрыла глазки и беззаботно уснула.
– Так, – прервал семейную идиллию врач, – судя по всему, Кира наелась, нужно ее запеленать. Здесь, конечно, тепло, но не тридцать семь по Цельсию.
– Конечно, конечно, – передала Анна малышку доктору.
Киру запеленали в несколько пеленок и унесли. Кравцов успел подойти к дочке и шепнуть ей на ушко: «Ты папина гордость», затем поцеловал жену и ушел на очередную операцию. Анна проводила мужа взглядом, и вдруг у нее потемнело в глазах. Она потеряла сознание.
– Милочка, вы как? – пытаясь привести девушку в чувство, хлопала ее по щекам акушерка. – Анна!
– Что-то мне не хорошо, я бы с удовольствием поспала, все-таки всю ночь глаз не сомкнула, – едва слышным голосом говорила она.
– Потерпите немножко, – сказала акушерка, заканчивая все необходимые процедуры.
– Спит как младенец, стальные нервы, не то, что у вас, – продолжал шутить заведующий родовым отделением Андрей, который вернулся из детской комнаты, куда отнес Киру. – А вообще, Анечка, Вы сегодня большая умница, – и он подал Анне руку. Анна встала, сама дошла до каталки и вскарабкалась на нее.
– Можете поспать, Анечка, малышка будет с остальными детьми. Кормление в двенадцать часов, – успокоила девушку старая акушерка.
– А нельзя ее со мной, в мою палату? – с надеждой спросила Анна. Акушерка молчала.
Не услышав ответа, Анна вдруг подумала о маленькой Кире. Она была рада, что родилась дочка. Паша уверил ее в том, что будет мальчик, но она чувствовала, что это девочка. Она представляла ее совсем другой, похожей на Пашу, как, в общем-то, он и решил, увидев ее впервые, но на самом деле Кира была похожа на мать. Обе ее ручки могли уместиться на Аниной ладошке. Глаза были Пашины, светло-зеленые, почти салатовые, а остальные черты лица Анины, даже волосы были светлые, почти пепельные, и, казалось, слегка вьются. Анна была настолько счастлива, что не обращала внимания на происходящее вокруг. Она даже не заметила, как ее вкатили в палату. Акушерка мельком взглянула на прикроватную тумбу, где стояли цветы.
– Цветы… – удивилась огромному букету кустовых роз Аня.
– Вам очень повезло с мужем, Анечка. Павел Семенович такой заботливый. Отдыхайте, я к Вам позже зайду, – сказала уставшая акушерка, закрывая дверь в одноместную палату, специально подготовленную для жены известного кардиохирурга Павла Семеновича Кравцова.
Анна рассмотрела шикарный букет и вдохнула аромат роз.
– Как пахнут, наверное, их сорвали утром. Кто из наших знакомых держит сад? На Пашу не похоже, да и времени у него нет, такой чепухой заниматься, – размышляла она, оглядывая палату.
Аромат цветов наполнил все помещение. Девушка разглядывала лепестки кремово-белых цветков. Какие же красивые, – думала она. Сил у нее не было совсем, глаза закрывались сами собой. Анна прилегла на кровать и тут же уснула.
Виктор стоял уже второй час под окном палаты Анны Ивановны. За прозрачными занавесями на втором этаже виднелся подарок из собранных утром роз.
– Подскажите, – спросил он мимо пробегающую молоденькую медсестру, – а кто родился у товарища Кравцова? Я его коллега, вот, иду поздравить.
Молоденькая медсестра улыбнулась симпатичному незнакомцу и кокетливо ответила:
– Анна Ивановна только что родила девочку, говорят, назвали Кира, – и, покрасневшая, убежала в сторону приемного покоя.
– Кира Павловна Кравцова, – произнес вслух имя своей новой родственницы Виктор и спокойно уехал домой.
Глава восьмая. «Завтра»
Квартира Кравцовых
Город N
16 июня 2007 год
Виктор бросил черный «Мерседес» у подъезда Кравцовых, хлопнул водительской дверью, нажал на кнопку брелока сигнализации и быстрым шагом зашел в подъезд. Виктор бывал у Кравцовых редко. В основном он приносил им деньги, которые вручал чуть ли не с боем. Аня и Паша откладывали Кире то на учебу, то на квартиру, то на ИП. Про Киру Павловну Кравцову он знал все. Он знал, как она пошла в первый класс, как получила ссадину на коленке от того, что съехала с асфальтовой горки, как первый раз поцеловалась в школьном туалете с мальчиком на два класса старше и как провалилась на вступительных экзаменах в медицинский. Он хотел тогда помочь, просил Пашу разрешения, потому что он знал всю кафедру клинической психиатрии, а ректор был обязан ему жизнью своего сына. Мальчишку послали воевать в горячую точку, но Виктор из-за поразительного сходства ушел на службу вместо него. Вернулся из всего взвода домой только он, и то по чистой случайности. Ректор тогда готов был Киру принять даже без экзаменов, но Павел не принял этой помощи. По его мнению, Кира должна была добиться всего сама. И вот, в очередной раз Виктору показалось, что может случиться что-то непоправимое.
– Анна Ивановна, Павел, это Виктор Сарафин, у меня к вам очень важный разговор, – забыв про манеры, судорожно стучал в дверь квартиры № 13 Виктор.
– Иду, Вить, – сказали за дверью осипшим мужским голосом. Павел открыл дверь с дымящейся сигаретой в руке.
– Сложный день? – вырвалось у Виктора.
– Четверо за смену, – Павел привстал на цыпочки и выглянул из-за плеча Виктора. Он внимательно осмотрел лестничную площадку и, убедившись, что там никого нет, медленно пошел в сторону кухни. – Закрой сам, Вить. Ты что хотел? Так стучал, я даже перепугался. Думал, девяностые вернулись, опять уважаемого человека к нам домой несут.
– Как Кира поживает? – сел на стул Виктор и закинул ногу на ногу.
– Спроси у нее сам, – ответил Кравцов, сделав затяжку. – Давай, познакомься уже с ней, как-никак родственник.
Виктор задумался. Что я ей скажу? Кира, я твой родственник. Она спросит: «Какой?» Я скажу: «По линии матери», а она: «Ну и кто вы мне по линии матери? Племянник ее? Брат? Кто вы?» А если она узнает, где я работаю? С моей работой друзей заводить нельзя. Дальше начнет узнавать, сколько мне лет, копаться в документах начнет. А что, если что-нибудь найдет. Все про меня узнает. Нет. Не узнает. Это точно. Будет меня выедать своим испепеляющим взглядом. Колоть как следователь на допросе, как Аня первое время делала…
Потом сдастся. Со временем начнет стареть, а я нет. Вопросов станет больше. У нее появятся дети, придется им все объяснять заново. А потом она умрет, и я буду ее хоронить, или не буду. Не пустят меня на похороны, слишком много подозрений вызову. А потом умрут ее дети, а за ними и внуки… и ничего сделать я с этим не смогу. Как я ей объясню, что я живу, а она умирает?
Виктор смотрел на колыхающуюся от ветерка шторку. Так рассуждал он каждый раз, когда вставал вопрос, рассказать о себе Кире или снова остаться в тени. Виктора все считали идеальным. Идеальный работник (всех прикрывает, услужливый перед начальством), идеальный родственник (бывает редко, приносит деньги, помогает связями), идеальный сосед (ремонт не делает, детей и животных нет, друзей, а соответственно и гостей, тоже). Но лишь один он знал, что он не совершенен. Он боялся, что правда откроется, и Кире станет известно про тот пожар. Какое право он имел называться ее родственником, взять на себя ответственность ей помогать, когда собственную семью спасти не смог.
– Нет, Паш, пусть лучше не знает, что я вообще существую, так для всех будет удобнее, – резко сказал он. Затем он встал и подошел к окну, из которого было видно новую детскую площадку. – Депутаты?
– Депутаты, депутаты, – отмахнулся Павел и затянулся еще раз. – Ты о чем-то знаешь, но молчишь?
– Я ее видел на улице, – резко положил он брелок на стол.
– И не поздоровался, и переживаешь, – шутил проснувшийся в хирурге циник. – Поздоровался бы, Вить, ты же ей не чужой, я тебя не понимаю, – развел руками Павел, и пепел упал на домашние шорты, тут же сделав небольшую дыру на серой хлопчатобумажной ткани.
– Черт! – ругнулся Павел, стряхивая пепел. – Аня меня убьет. Вчера купила мне. Надо было в старых ходить.
– Не подходящее время для знакомства, Паш. Я видел ее с мужчиной, лет тридцати, – изучал содержимое холодильника Виктор, параллельно поглядывая за реакцией уставшего хирурга.
– С мужчиной… – повторил он и затушил сигарету о стеклянную пепельницу. – Ну, она большая девочка, к тому же ей давно замуж пора, раз с карьерой не складывается, – включил электрический чайник Павел и подошел к Виктору, который снова переместился к окну.
За дверью зазвенели ключи, домой зашла Аня.
– Привет, Витя, давно тебя не было, – засияла она, увидев старого друга.
– Здравствуй, Анна, – снова сел на стул Виктор наклонился всем корпусом вперед.
– У нашей дочери появился у-ха-жер, ухо-жор, – коверкал слова, как ребенок, Кравцов, заваривая себе чай.
– Я знаю. Зовут Алексей. Она мне про него рассказала, – ставя белые пакеты с продуктами на пол, спокойно говорила мать.
Виктор стоял с испуганным взглядом, а Павел хмыкнул и ушел в кабинет.
– От отца секреты! – буркнул он оттуда.
– Отец, ты не пришел тогда на ужин, у тебя была презентация новых стентов, – снова кричала с кухни Анна.
– Послушайте, вы что-нибудь знаете о нем? – продолжал Виктор.
– Красив, умен, не женат, что редкость в его возрасте, – говорила Анна.
– И подозрительно, – вещал отец из кабинета.
– К тому же он вра-ач, Паша, – подняла указательный палец вверх Анна. – Кольцо нашей доче подарил с во-от таким изумрудом, – и она развела руки в стороны, как рыбак, который поймал огромную рыбу.
– А еще что? Сколько ему лет, вы знаете? – не успокаивался Виктор.
– Вить, ты что-то знаешь, тогда скажи, – Кравцов прошел из кабинета на кухню.
– А сколько тебе лет, Виктор? – перебила мужа Анна.
– Паш, у меня Рязанов с ним учился, в меде, – посмотрел на Павла Виктор.
– Ну, все, вызывай ОМОН, – снова съязвил циник.
– Паш, Рязанову сорок пять. А Алексей… Он выглядит на тридцать, не больше, – крутил брелок Виктор.
– Ну и что, – возразила Анна, – просто человек ухаживает за собой.
– Люди меняются, черты лица хотя бы, морщины появляются, пусть мимические, – и Виктор встал и решительно подошел ближе к Анне.
– Люди, значит. – посмотрела на Виктора Анна, – черты лица, морщины, – разглядывала она его лицо. Виктор смутился. Он никогда ни перед кем не смущался. Но перед Аней ему было стыдно. Он переживал, что ее обманывает. С их первой встречи, когда он вез ее в родильное отделение, он ей врал. Врал про свое происхождение, про то, где работает и, конечно, про свой возраст.
– Ань, не начинай, – отвел взгляд в сторону он. – Паша со мной что только не делал – и кровь брал, и мозг исследовал. Я в одном томографе только неделю пролежал. Ты же все знаешь, – виновато говорил он.
– Может, он такой же? А? Давай и его проверим, я звоню Кире, – продолжил издеваться Кравцов.
Виктор задумался. Ковров не мог быть таким же. Виктор об этом бы знал. Стоило его проверить по своим каналам, прежде чем бежать к Кравцовым.
– А вы узнавали про него, ну, сами знаете где?
Анна перекладывала пакеты в холодильник.
– Ковров Алексей Олегович, 1972 года рождения, прописан в Москве, проживает в основном у нас в городе, у него здесь завод, двойное гражданство – РФ и США, учредитель международной компании «АвроКорп», фармакология и два НИИ каких-то, работал с Лапиным, – тараторила мать.
– Ковров?! – перебил ее Павел и вытаращил глаза.
– Да, – застыла Анна с пакетом молока в руках. – А что такое?
– Твою мать, Глебова, – упал в кресло Кравцов и закурил очередную сигарету.
– Паша! Объясни! И прекратите курить, товарищ кардиолог! – строго сказала жена. Виктор улыбнулся. На его памяти Анна всего два раза разговаривала с мужем на повышенных тонах. Первый раз – когда Кравцов поместил Виктора в томограф. Она настоятельно просила Пашу «не издеваться над человеком в своих корыстных целях». И второй раз – сейчас.
– Ковров Алексей Олегович богат, понимаешь. Не просто богат, а нечеловечески богат. Богат даже по московским меркам, – часто затягиваясь и нервно постукивая пяткой, объяснял Павел.
– Но. – закрыла холодильник Анна.
– Ага, но. – кивнул он. – Только без «но». У него участки земли в Мирном, это тебе не наша дача в Выборге! Да, да, и не надо так смотреть, в том самом Мирном, где алмазы, – издевался он. Анна подошла к нему и отобрала сигарету. – Он пол-Москвы перетр…
– Паша! – осадила его жена, но Павел продолжил.
– Будет наша Кира как собачка за ним бегать, а потом он ее бросит, когда надоест. А если они будут ругаться, и она ответит ему, как привыкла, ну, например, как я отвечаю, когда злой, то получит по своему красивому личику. Шевченко мне рассказывал, челюсть одному он делал. Ковров сломал, – продолжал нервно стучать ногой Павел. – Вот тогда будешь кричать: «Паша, как ты мог такое пропустить, ты же отец!», с надрывом в голосе произнес он и упал на колени.
– Шевченко? Его что, выпустили? – грубо спросил Виктор.
Павел пожал плечами и виновато посмотрел на Виктора.
– Ну и страна… – вздохнул Виктор. – Сколько живу – до сих пор удивляюсь.
– И сколько же? – и Анна снова посмотрела на Виктора выедающим взглядом. Виктор снова смутился.
Тогда Павел подошел к стеклянному столику и взял один из глянцевых журналов:
– Пятнадцатая страница, – объявил он.
Анна быстро начала листать журнал:
– Новые стенты… «АвроКорп»… Красивый какой он… – улыбнулась Анна.
– Вот так! Красивый, оказывается. Очнись, женщина! – язвительно сказал Павел и замолчал.
– Ну, это бред, – читала статью Анна. – Вить, это бред, – отказываясь в это верить, повторила она. – Он – публичное лицо. Не может он старым быть, смотри, как хорошо выглядит. Если только он пластику не делал…
– То есть я не бред, а он – бред, – продолжал Виктор.
Анна прищурилась, изучая внешний вид Коврова, а потом спросила:
– Алексей Ковров?
Виктор покивал.
Анна достала сигарету. Тут же подошел Павел и, глядя в испуганные глаза жены, чуть было ее не выхватил, но в этот момент Анна взяла зажигалку и отточенными движениями прикурила. Она медленно втянула дым и закашлялась.
– Господи, прости… Уж забыла как это делается. Двадцать лет не курила, – говорила она.
– Может, и начинать не стоит? – укоризненно сказал Павел, а Виктор только бросил взгляд на сигарету. Виктор знал, что мешать Ане бесполезно. Если она хочет выкурить сигарету, то она выкурит ее во что бы то ни стало.
– Может, – растерянно пожала она плечами, продолжая курить.
– Что же теперь делать? – рассуждал Павел. – Нашей мешать бесполезно – назло будет делать.
– Поздно «нашей» мешать, – сказала мать, – она влюбилась. Мне, вон, как мои не мешали, а я все равно за тебя замуж вышла и в другой город переехала, – подошла она к Павлу и обняла его.
– Я бы тоже в него влюбился, – нервно шутил отец.
Звонок в дверь прервал оживленный разговор. Анна затушила сигарету. Воздух в квартире как будто был пропитан электричеством.
– Ма-ам, я забыла ключи, – стучалась в дверь Кира.
Все трое переглянулись.
– Она не должна была сегодня прилететь, – насторожилась мать.
– Па-ап, ты что ли дома? Открой, это я. Кира Павловна Кравцова. Одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения, родилась… – тут наступила тишина, и зазвенели ключи. – Черная дыра эта дурацкая сумка.
Кира открыла дверь. Виктор уже стоял на выходе в тот момент, когда она влетела в квартиру. Кира в него врезалась.
– Здравствуйте… – медленно произнесла она, осмотрев с головы до ног незнакомца.
Виктор быстро извинился и скрылся в темноте лестничного пролета. Растерянная Кира положила ключи на тумбочку у зеркала.
– Солнышко, ты надолго? – поцеловала ее мать.
– Не, мам, я сказать, что улетаю на острова, на два месяца примерно, у Леши там дом, он уже там, пришлет за мной самолет, когда я буду готова, – снимая кроссовки, щебетала она. – Он сказал. Па-ап, – увидела только что затушенную сигарету она. – Ты дома? Ты курил? Папа…
– Я курила, – ответила мать.
– Ма-ам, че случилось? – испугалась Кира.
– Да ничего, молодость решила вспомнить, – улыбнулась она.
– Курить – здоровью вредить. Правда, пап, – съехидничала она, глядя на отца.
– Острова, значит, – грустно сказал отец.
– Пап, он нормальный, – начала подлизываться Кира. – Врач, нейрохирург. Правда, он уже не практикует, у него фарм-бизнес. Я вас познакомлю, как только мы прилетим. В сентябре.
– Это не тот, который… – решил убедиться в словах Виктора Кравцов.
– Тот, который… – не глядя на отца, ответила Кира.
Отец медленно повернулся к дочери. Высокая, стройная, с осознанным взглядом – настоящая женщина, совсем не похожа на ту маленькую девочку с двумя атласными белыми бантами, которую они когда-то с Аней в этой гостиной наряжали в первый класс.
– Надеюсь, он тебя достоин, – обнял дочь Кравцов. Кира прижалась к нему и замолчала. Мать подмигнула Кире и шепотом произнесла: «Переварит, куда денется!»
Кравцов стал собираться на работу.
– Имей в виду, я знаю, как убить человека, – цинично пошутил он. – И, судя по последним событиям, у меня это неплохо получается. – Я ушел, Ань!
Дверь хлопнула. Кира пожала плечами.
– Что у него случилось? – возмущенно спросила она.
– Умерло четверо, за дежурство, курил все утро, – крошила свежие огурцы для салата мать.
– А что за мужчина приходил? – кричала из спальни Кира. Она никак не могла определиться с платьем, в котором поедет в аэропорт. В итоге закинула в чемодан два и натянула джинсы. – Да что ж такое, опять нечего надеть, – раздосадовано разговаривала она со своим отражением в зеркале. – Так что это за мужчина был, в которого я врезалась?
– Коллега… Паши, то есть папы, то есть папы Паши, – рассмеялась Анна.
– Лицо только я не разглядела, с девяностых что ли? – подошла к матери Кира и стала помогать готовить салат. – Подозрительный тип.
– Нет, еще до девяностых, – загадочно улыбнулась мать.
– Ой, понятно. Не хочешь говорить – не говори, – махнула рукой Кира. – Помнишь Марка?
– Какого Марка? – встревожено спросила Анна.
– Ой, мам, Марк Морковин, его без вести пропавшим объявили. Я его встретила в метро. Представляешь. Он бомжует. Я ему дала ключи от нашей квартиры с Ковровым, пусть там живет.
– Кира, – прекратила резать овощи Анна и пристально посмотрела дочери в глаза, – ты что…
– Мам, он нормальный, просто ему в жизни не повезло, у него ни связей, ни денег, не то, что у нас, к тому же каждый человек имеет право на второй шанс, – продолжала готовить салат Кира.
– Кира, это не твоя квартира, ты ведь понимаешь? – строго сказала мать.
– Мам, да все я понимаю, он мне одну вещь показал, это просто прорыв, я уверена, он изобретет что-нибудь гениальное, – восторженно говорила Кира, размахивая огромным ножом.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
