Текст книги "Акварель грусти"

Акварель грусти
Кира Мартин

© Кира Мартин, 2024

ISBN 978-5-0064-3983-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Красота увянет, счастье не обманет

Молодых изыскателей расселили в номерах гостиницы небольшого городка. Строительство ГРЭС привлекало специалистов, поэтому проживающих, причем длительно, было не мало. Все номера обставили спальными местами в расчете на шесть человек.

Второй этаж оказался заселенным полностью: геологами, геодезистами и буровыми мастерами, прибывшими в командировку из Проектного института. Остальные штатные сотрудники поселились на третьем этаже. Им по должности положено, «быть выше»!

Общая трудовая деятельность, совместный досуг быстро сближают, особенно в молодом возрасте. Вскоре друг о друге знали всё: кто чем, так сказать, дышит, кто кем увлечен, и кто чего стоит на данном этапе жизни.

Если в коллективе появлялся новый сотрудник, всеобщее внимание переключалось на него. Когда на базу прибыл дополнительный транспорт, водитель оказался, многим уже знаком, так как приехал из Константиновки, где тоже базировалась наша экспедиция. Такая кочевая жизнь: нынче – здесь, завтра – там! Романтика – страсть для любителей обновлений во всем, и натура человека подвластна ей.

Видимо, звёзды были благосклонно расположены, когда мы встретились на гостиничной лестнице. Николай не мог бы остаться незамеченным для любой девушки. Выше среднего роста, статный юноша, светло русый остановился от неожиданности, чуть не столкнувшись со мной. Я только начала спускаться вниз, а он поднимался на этаж. Его серый пронзительный взгляд, казалось, проникал внутрь. Он смотрел прямо в мои глаза, изучающе, заинтересовано – открыто так, что я ощутила себя крольчихой, загипнотизированной факиром.

«Ничего себе!!! Что ж такой смелый? Для водителя ты слишком хорош. Красивый! … Казанова наверно, однозначно», – подумалось мне. «На Олега Видова похож, точно! – обрадовалась я своей сообразительности в определении образа.

Николай многозначительно улыбнулся, несколько смутив меня, все-таки мы впервые видели друг друга, и, вежливо обойдя, продолжил подъем. Правда, теперь быстро, ловко перепрыгивая сразу через несколько ступенек.

Я же, наоборот, замедлила свой шаг, еще находясь под впечатлением и, посвятив всё свое внимание мысленному раздумью. «Так это про него здесь рассказывают печальную историю неразделенной любви…. Отчего же неразделенной? Такой интересный образ, проникновенный взгляд… Какая она, если не отвечает ему взаимностью?»

Не для красного словца упомянула о зодиакальной благосклонности к нам. Мы вскоре совершенно непринужденно подружились, как-то само собой сложилось. Много беседовали до позднего времени вдвоем, пристроившись в гостиничном коридоре, чтобы не мешать, отдыхавшим в номерах, коллегам. Полушепотом рассказывали каждый о себе, делились новостями, мнением. Какое-то время, я не спрашивала его о той любви.

«Пусть Николай сам поделиться со мной причиной своей грусти, когда посчитает нужным», – надо относиться к новому другу доброжелательно.

Николай все-таки догадался, что мне не только всё известно, когда весь мир вокруг в курсе, но и интересно, понять подробности. Так я узнала, что её зовут Матильда. Она прекрасная, как оперная героиня*, но он – не Роберто, к его великому огорчению.

– Понимаешь, она не говорит мне «нет», только смеется, когда шепчу ей о своих чувствах. Нет, она не насмехается, и смех её какой-то печальный. Ничего не обещает, не отталкивает, но и не приближает. Ничего не могу понять! – безысходно вздохнул Николай. – Такое чувство, что я – «на коротком поводке». Сказала бы, что я не нужен, не нравлюсь. Прогнала бы, посмеявшись надо мной. Тяжело, но от досады, наверно, не так обидно было, как от неопределенности. Понимаешь, о чем я?

– Конечно, понимаю… Не маленькая. Да, и у меня сейчас не лучшие времена. Отношения недавно разладились. Правда, причина ясная. Есть третий лишний. Жаль, не могу тебе ничем помочь.… Только понять, посочувствовать.… Крепись, ты мужчина. Вдруг все не так печально, как ты думаешь.… Поиграет и сжалится.… Впрочем, жалость вряд ли заменит желаемую любовь. Так ведь?

Лето ещё в полном разгаре. В это время года все складывалось и решалось, как-то легче, проще, чем в иное время. Может быть, только мне, так тогда казалось. Меня неожиданно отправили в командировку в Константиновку. Появилась возможность, воочию встретиться с Матильдой. Уезжая, пообещала Николаю, познакомиться с «предметом его воздыхания» и разведать, что и как.

– Но имей ввиду! Ничего приукрашивать не стану. Правда порой бывает горькой, но это лучше, чем сладкая ложь. Не я придумала, до меня ещё умные люди пришли к такому выводу, – строго предупредила друга, чтобы не очень-то расслаблялся в ожидании чудес.

Позднее, Константиновку мне пришлось узнать в разные времена года, но летом она произвела особенное впечатление. Начиналось поселение на возвышенности, недалеко от междугородней трассы, а затем улицы «убегали» вниз по довольно крутому склону и заканчивались на высоком берегу реки. Поперечная улица как бы «запечатывала», сползающие, грунтовые ленты». Дома располагались вдоль улиц сверху вниз и вдоль по берегу. От этого наблюдался своего рода порядок, в отличие от деревень, где жилье строят вразброс, «как бог на душу положит».

Надо отдать должное величию реки. С этого берега была хорошо различима деревушка, потому что ютилась на горе, окруженная садами с фруктовыми деревьями и ягодными кустарниками. Паром, снующий через реку несколько раз в день, курсировал по канату, рассекая водные потоки поперек, взбивающиеся в белопенные буруны по правому борту, если рейс туда, и левому, когда паром возвращался.

На уроках географии мы читали характеристики рек, но даже частично не имели возможности, представить, как же они величавы в своем естестве на самом деле. Стремительные потоки холодных вод проносил Буг мимо. Омывал огромные порожистые валуны, разбиваясь о них на взлетающие ввысь, крупные сверкающие брызги; и дальше вспениваясь, шумным бурлящим потоком продолжал свой путь, теряясь за изгибами берегов из вида вовсе, прятался за темными от растительности, горами. Таким Бугом я восторженно любовалась тогда. Насколько изменило эту картину время, судить мне сейчас сложно.

Освоившись на новом месте, решила, что пора заняться выполнением миссии, возложенной на меня Николаем. Пятничный вечер вполне подходил для того рода занятия. Через, открытые настежь, ворота вышла к реке. Экспедиционные вагончики, огороженные забором из рабицы, расположились на берегу, рядом с причалом для парома. Солнце катилось на закат, того и гляди спрячется за, курчавую от крон деревьев, гору.

Непривычная для меня картина. На деревянных подмостках местные женщины, опустившись на колени, склонялись к воде. Они полоскали белье. Подошла ближе, присела на траву и с интересом стала наблюдать, как они ловко управлялись.

Студеная быстрина подхватывала полотнища и вымывала остатки моющих средств. Река поглощала и уносила их вниз по течению, растворяя в мощном потоке. Из-за быстрого течения вода в реке была настолько прозрачной, что сверху были видны каменистые пороги и рыбины, таящиеся в тени камней. Мне говорили, что здесь обилие речного хищника. Усатый сом – любимец местных рыбаков, которого они подкармливали ранним утром макухой*, а потом с азартом вылавливали.

Немного в отдалении от всех, на плоской площадке огромного валуна я увидела черноволосую девушку. Она грациозно проделывала ту же процедуру стирки. Ветер шаловливо трепал волнистые пряди её волос. «Матильда…. Нет сомнений! Такая Наяда здесь, может быть только одна»».

Девушка улыбалась, возвращая прядки в прическу, ловким движением рук, но ветер снова озорничал, и ей, видимо была приятна эта игра. Матильда мило улыбалась, откинув голову назад, подставляла лицо лучам ласкового солнца и порывам ветра. Над речным шумом раздавались звонкие перекликающиеся голоса. Шутки – прибаутки, вызывающие всеобщий смех, возникали по причине присутствия девушки.

Ох уж, эти женщины, острые на язычок, умудренные житейским опытом. Любят они, посмаковать пикантные темы, иронизировать, вспоминая добрым словом мужчин, да поучать наивных молодух. Матильда беззлобно и весело отмахивалась от назойливых тетушек, возвращая назад «колючки».

Она сразу заметила мой изучающий взгляд – пристальное внимание к своей особе. Закончив вскоре стирку, подхватила плетеную корзину, ловко перепрыгнула с камня на берег и оказалась рядом.

– Привет, незнакомка! Я так понимаю, что моё имя ты уже знаешь….

Я назвала своё. Знакомство состоялось. Девушка, отставив в сторонку корзину с бельем, прилегла на траву возле меня и, прикрыв ресницами черные очи, какое-то время молчала.

Матильда, действительно, была безупречно хороша, но какой—то роковой красотой. «Что делает здесь это милое создание?» Одно, могу сказать, что, не смотря на её образованность, я знала, что она заканчивала учебу на последнем курсе института, девушка отличалась от городских красавиц, как мне показалось, женской мудростью. Она угадывалась с первого взгляда во всем её облике, в манере двигаться, в тембре её голоса. С этим понятием, надеюсь, согласятся многие. Мудрость сельских женщин продиктована им Свыше при рождении, передается с молоком матери и «расцветает», подпитываясь от Природа – матушки.

– Привет привезла, – Матильда первая нарушила молчание. Она не спросила, была уверенна, что так.

– Ты не любишь Николая, – в тон ей ответила я, уже прекрасно понимая, что предчувствие его не обмануло.

– Видишь большой дом там, – девушка взмахнула рукой, указывая направление.

Этот дом я, конечно, видела раньше. Его нельзя было не приметить. Добротный, красивый, огороженный аккуратным выкрашенным штакетником, он возвышался недалеко от реки. И уже прослышала от своей хозяйки, что там живет юноша. Рано остался сиротой. Все село его поддерживало, пока он взрослел. Многие звали к себе жить, но покинуть родительский дом он отказывался наотрез.

– Своё сердце я хозяину того дома подарила. Ему моя красота в награду за пережитое предназначена. Окружу его своей любовью и заботой, и превратится он из «гадкого утенка в прекрасного лебедя». Всем на зависть.

– Ты уверена, что он примет твою красоту, как дар? Он знает о твоих планах? И зачем тебе зависть людская? Ты меня удивляешь. Я так была уверена в твоей мудрости, Матильда, – не скрывая долю разочарования, забросала её вопросами.

– То ли ты меня не так поняла, подруга, то ли я неверно изложила свое представление о своем счастье?

– Нет, я, конечно, что-то поняла. Мне мама всегда говорила, что «красивый муж – чужой». Ты это имела в виду, когда речь зашла о Николае?

Матильда не ответила, и не надо… Причина стала явной.

Пока мы так мило побеседовали, солнце все-таки закатилось за гору. Тени сгустились. Повело прохладой от реки. От перепада температур над стремниной повисло кисейное марево – легкий туман.

– Загулялась я, так опрометчиво… Белье не успеет проветриться до наступления ночи, а поверье не велит, оставлять его на улице после захода солнца. Люди разные, среди них лихие в селениях бывают. Знаешь такое?

– Да, слышала такое предупреждение от своей бабушки, – стряхивая прилипшую к одежде траву, ответила я Матильде.

– Чем заниматься будешь вечерами? Приходи сюда чаще… Молодежи у нас много. Надо на острова тебя взять с нами. Там красиво. Картошку печь будем. Парни рыбешек наловят, ушицей угостим. Договорились?

– Конечно. Я с превеликим удовольствием принимаю приглашение. Рада, что мы познакомились. До встречи! – Помахала ей на прощание рукой. Разошлись в разные стороны.

Вернувшись в хозяйский дом, я прошла в свою комнату. Меня ожидало приятное занятие. В здешней библиотеке нашла залежи замечательных книг, которых в городе не застать, потому что они всегда «на руках». Драйзер, О’Генри, Золя, Мопассан, Джек Лондон, Хемингуэй.… Да разве сейчас всех авторов вспомнишь, а тогда зачитывалась классикой. Под влиянием романтичных произведений, витала в облаках, ожидая встречи с Ним.

Расстелив постель, я машинально взяла с этажерки первую попавшуюся книгу, продолжая вспоминать разговор с Матильдой. Мне предстояло вскоре, разъяснить Николаю причину отказа её словами. Встретиться им больше не суждено – это было ясно.

«Матильда просто испугалась соперничества между двумя красивыми людьми: ею и Николаем, мудро рассудив, что жизнь, „как на пороховой бочке“, может разрушить семейную идиллию», – пришла я к выводу, не оправдывая девушку, просто пытаясь понять её поступок. Не зря гласит пословица: «Красота увянет, Счастье не обманет!»

Я и сама часто задумывалась, почему в большинстве своем, Красавицы в итоге такие несчастливые по жизни. Их судьбы порой трагичны. Часто думала: «Как же им приятно просыпаться, понимая, что они прекрасны, и лицом, и телом». Видимо, Красота перенасыщает восприятие её и притупляет чувственность наслаждения. Обладание Совершенством после продолжительного желания, как награда уже не ощущается, остается только эстетическое послевкусие от выдержанного вина. Так устроен Человек: только достигнет желанной Мечты или покорит Вершину, интерес тут же угасает, и появляется желание, искать новую Цель, доказывать себе и окружающим, что способен, вновь покорять другую Высоту, какой бы недосягаемой она ни была в Идеале своем.

Осенью сельчане отгуляли веселую свадьбу. Константиновская Матильда вышла замуж за своего избранника. «Был жених серьезным очень, а невеста – ослепительно была хороша!» – Эти строки, как нельзя точно, нарисовали образы этой пары.

Николай вынужден был, принять все, как есть. Он уволился и вернулся в свой родной город. Мое пребывание в Константиновке продолжалось до весны… Так что успела, сдружиться с местной молодежью и побывать с ними повсюду, куда приглашали.

Моя жизнь тоже за этот период основательно изменилась, но это уже другая история.

*драма Генрика Герца, муз. П. И. Чайковского – опера «Иоланта»

*макуха-спрессованные в брикеты, шелуха подсолнечника после выжимки

*Наяда – речная нимфа

Значит, мне повезло…

Таким маршрутом в Крым добиралась впервые. Вагон раскачивало во все стороны, как – будто в шторм суденышко. Такая встряска вымотала, как никогда. Поезд прополз мимо вокзала Краматорска и, показалось, что попали в «газовую камеру».

Осадок от, увиденных в клубах дыма труб, остался неприятно – устрашающим, даже после города ее студенчества. Не знала тогда, что вскоре такой ландшафт и аромат станут надолго до безысходности родными!

На привокзальной площади Симферополя поняла, что сегодня нет возможности уехать в Старый – Крым: последний рейс она уже пропустила. Остановиться в те времена было не у кого, а в гостинице дорого для неё, да и к своим хотелось, попасть быстрее.

Неподалеку суетились в поисках транспорта три подруги – студентки, видимо приехавшие, отдыхать, и тоже оказались в таком положении, как и она. Услышала, что разговаривая с водителем красного «Жигули», назвали – Коктебель. Значит нам по пути! Подошла, чтобы узнать подробнее, за сколько сговариваются совершить «путешествие».

Пожилой солидный дядечка, решил подкалымить «на сон, грядущий» и согласился «подбросить» и её…. за 20 рублей. Все равно ведь, мимо проезжать: трасса одна.

Одна девушка села рядом с шофёром, а Таня с двумя другими – на заднее сидение. День был пасмурный, приближение вечера заметнее. На улицах города, невзирая на летний сезон, не слишком многолюдно. Проехав через весь центр, вскоре, за окружным кольцом, вырвались на простор трассы.

Водитель прибавил газу. Ветерок врывался через приоткрытое стекло на дверце авто. Казалось бы, можно расслабиться и наслаждаться поездкой, всматриваясь в знакомые любимые пейзажи, проплывающие мимо.

Дядечка оказался не в меру общителен. Видимо, присутствие молоденьких девушек подзадоривало, и он то и дело оборачивался назад, распространяясь прибаутками.

Начал моросить дождь. Асфальт потемнел и вскоре заблестел, достаточно промокая. Таню почему – то напрягала его болтовня. Появилось неприятное тревожное чувство, как бывает, когда ждешь неприятностей.

После развилки перед Белогорском трасса пролегла в объезд города по-новому. Дождик не прекращался.

Обогнал МАЗ, тащивший «на прицепе» второй, видимо заглохший из-за поломки.

Слева показалась белокаменная остановка «Курское», и дорога начала взбираться в гору. Грузовик привлек Танино внимание. Находясь впереди на значительном расстоянии, уже почти достигнув середины подъема, он вдруг резко накренился и завалился набок. Трос натянулся, как струна, и, забросив на противоположную обочину, словно игрушечную, вторую машину, перекрыл дорогу. Все произошло в одно мгновение.

Водитель мчался, не сбавляя скорости, оглядываясь назад, весело переговаривался с девчатами. Таня замерла, не отрывая глаз от приближающего троса. Времени на предупреждение уже не было. Снова все происходящее стало похоже на мираж, который плыл, как кадры «допотопной» киноленты.

Вся её жизнь в одно мгновение успела промчаться перед глазами «картинками». Такое же с ней уже происходило и тогда, когда тонула в Днепре, на глазах у всех, сидевших на берегу, уносимая подводным потоком, после открытия шлюза на ГЭС в воронку от взрыва авиабомбы и была чудом спасенная, подругой.

Грузовик неумолимо грязным брюхом сползал навстречу. Удар…. Полная темнота и… «мёртвая» тишина….

«Вот и всё!» – Подумалось. Шевелиться и открывать глаза, было жутко. «Значит, жива, если могу мыслить».

Сильная боль в ноге, что-то теплое текло по лицу. Надо выбираться прочь, скорее! … Судорожно нашла ручку, с трудом, на все – таки открыла дверь и бросилась через дорогу к людям.

На остановке стояли трое, видимо семья: пожилая женщина, девушка с ребенком, которого держала за руку. Они в оцепенении смотрели на Таню, не ожидая, её появления.

Женщина бросилась к ней навстречу, помогла дойти до скамьи и лечь.

– Лежи, милая! Слава Богу, жива ведь…. Все будет хорошо, потерпи, – приговаривала, вытирая кровь с Таниного лица.

– Что там? … Они живы? … Посмотрите, … я не смогла, страшно было, вдруг нет, – как в бреду, просила, ловила добрую руку, склонившейся женщины.

– Не знаем! … Никто не выходит.

Мимо, притормозив, медленно проехал автобус дальнего следования. Таня видела лица пассажиров, прильнувших к окнам. Ей было все равно!

– Ой, смотрите! Выходят, – вдруг закричала девушка, указывая на останки «Жигули».

Таня села, наблюдая, как к ним медленно бредут водитель и две девушки. Третья осталась в автомобиле.

Неожиданно быстро примчалась машина ГАИ и «Скорая помощь», с включенными сиреной и мигалками, отчего, наконец, осозналось, что произошла авария, и свершилось чудо – все пока живы, несмотря на травмы.

От медицинской помощи и госпитализации Таня отказалась. В автобусе, в котором возвращалась рабочая смена, она написала показания для гаишников и уехала домой, в Старый – Крым.

Кстати, водитель, подошел к ней, когда писала, и попросил, не указывать, что вез их за деньги…. Написала все, как было до мелочей: нельзя играть жизнями людей, если своя недорога!

Совсем стемнело. Улица спускалась вниз к центру, освещенная редкими фонарями, через просветы в густой листве крон деревьев, растущих вдоль тротуара. Шла медленно, сильно прихрамывая: боль в ноге усиливалась. Таня, видимо, начала отходить от шока, и теперь наступало осознание произошедшего с ней.

Приближаясь к дому, в котором жила семья дяди, к своей радости увидела, что со двора вышли тетушка с дочерью. Позвала их, но не услышала себя: голос так ослаб от стресса. Прибавила шаг и снова позвала, но обернувшись на зов, родственницы пошли быстрее и вскоре скрылись за углом.

«Скорее бы домой… больно…, – ничего не понимая, думала только об одном.

Калитку на замок закрыть еще не успели, как обычно на ночь, и потому вскоре вошла в летнюю кухню, застав там свою маму и сына. Свет лампочки был тусклым, рассмотреть ее сразу не получилось.

– Откуда ты свалилась? – Удивленно спросила мама, неожиданную гостью.

Таня была не в силах больше сдерживать слезы, прижала к себе теплое тельце своего дорогого мальчика, понимая особо остро в этот момент, что могла бы никогда не увидеть его. Не ответила сразу, мешали спазмы не разразившихся рыданий.

– Что это у тебя с лицом? – Присмотревшись внимательнее, мама заподозрила неладное.

– Я попала в аварию, – тихо сказала в ответ, понимая, что ей уже не верят.

Вошла бабушка и, окинув Таню взглядом, тоже многозначительно хмыкнула.

– Наверно муженек побил, вот и примчалась!

Опровергать не было сил. Боль усилилась от того, что дорогие люди, не разобравшись в чем дело, так не по – доброму встретили её, считают обманщицей.

Коричневое трикотиновое платье с красными цветами скрыло следы крови на груди, которая текла в первые минуты после удара головой о спинку кресла водителя. Рана на ноге была глубокой, кровь запеклась. Вмятина в этом месте так и осталась на всю жизнь, и ее можно ощутить пальцами даже сейчас.

Время было уже позднее, ухудшение самочувствия стало очевидным.

– Что-то с ней не так! – Сказала мама бабушке, с чем та согласилась.

– Давай, ложись. Я постелю. … Завтра поговорим, – позвала Таню в комнату.

Русик чувствовал, что в доме неприятность, встреча его тоже взбудоражила, и, когда настало время спать, ребенок стал капризничать.

Было решено ложиться и взрослым. Папы Кости не было, он в это время работал в Кривом роге, и мама собиралась ехать днями к нему с внуком.

Вскоре в доме воцарилась тишина.

Утро следующего дня не принесло облегчения. Всё тело ныло, как будто не было ночного отдыха. Увидев себя в зеркале, ужаснулась. Лицо распухло, глаза – щелочки, вокруг глаз красно – синий ореол. Нога не в лучшем состоянии: стала похожа на деревяшку, так отекла; потемнела, как один сплошной синяк.

Домочадцы за завтраком не расспрашивали. Поутру в своем доме забот достаточно, к тому же ребенок маленький, еще двух лет нет.

Ближе к обеду у ворот остановилась машина, хлопнули дверцы, и вскоре увидела, идущих по дорожке сада от калитки троих мужчин. Таня в этот момент стояла, наблюдая, как играется под вишней Русик.

Мама и бабушка вышли из летней кухни им навстречу.

– Счастливая ты, Татьяна! – громко сказал дядюшка, проходя мимо.

– Представляете, машина всмятку, ремонту не подлежит, а они живы. Чудо!!! – Рассказывал, подходя ближе к стоящим на садовой дорожке, один из приехавших..

Оказалось, что перевернувшийся МАЗ, принадлежал Старо – крымской автоколонне, где дядя Тани был начальником.

– Что с остальными, Вы знаете? – С тревогой задала вопрос, неизвестно ведь, каким будет ответ.

Водитель пострадал, конечно, сильно. Травма грудной клетки при ударе.

«Точно, ведь непрерывный сигнал клаксона был, а мне показалось, что тишина – мёртвая» – вспомнила Таня.

Прав водительских он лишился надолго за «превышение скорости и не соблюдение дистанции при движении». Да они ему и ни к чему, авто нет.

– А, девушки? Они в порядке? – с тревогой в голосе спросила Таня.

– Да. Травма у той, что сзади с тобой сидела. Вот её и увезли в больницу. Остальные отделались ушибами и испугом.

– Так что радуйся, малыш, что мама твоя жива, – присел на корточки перед Таниным сыном Русиком, один из пришедших.

После известия о подробностях аварии, с Тани обвинение в обмане было предполагаемо снято. Извинений или чего-то еще в этом роде не последовало, но ей все равно стало легче на душе.

Август на исходе…. Месяц «пролетел», как один день