Текст книги "Девушка из чернил и звезд"

Глава 6

Я посмотрела в потолок. Что-то было не так, что-то изменилось, но к лучшему или к худшему? Рассвет уже закрался в комнату, окрашивая желтым глиняные стены. Воздух как будто сгустился и облегал меня горячей, липкой простыней. Тишина стояла полная, даже слишком, и в ней висел непонятный запах, похожий на тот, что шел от пригоревшей каши, только более резкий.

Пеп сидел в дальнем углу комнаты и вздрогнул, когда я поднялась и протянула руку, чтобы его погладить. Шерстка встала дыбом, хвост распушился, как будто он готовился к драке.

– Пеп? – позвала я осторожно, но кот зашипел и метнулся под кровать Габо. Как была, в пижаме, я вышла из комнаты.

Па с усталым видом сидел за столом, потирая глаза.

– Привет, – голос после сна прозвучал хрипло. – Что-то не то с Пепом. Как будто чем-то напуган. Или на меня сердится.

– С Мисс Ла то же самое, – Па кивнул в сторону кухни. Наша курица отчаянно била крыльями по стенкам клетушки.

– Ей вечно что-то не нравится.

– Нет, – Па с обеспокоенным видом покачал головой. – Их что-то пугает.

Я оглядела кухню. На полу у задней двери валялись перья, а внизу самой двери виднелись царапины, словно Пеп или Мисс Ла, а может, и они оба, пытались вырваться из дома. В животе у меня что-то заворочалось.

– Что случилось?

В саду кто-то кашлянул, и я вздрогнула.

– Это Маша, – успокоил меня Па. – Принесла новости.

– Какие новости?

Он медленно покачал головой.

– Прошлой ночью случилось кое-что нехорошее.

Задняя дверь открылась, Маша вошла и тяжело опустилась на лавочку. На меня она не смотрела.

– Я и сам толком не понимаю, – продолжал Па. – Но, думаю, возможно, к этому как-то причастен Пабло. Нет-нет, с ним все в порядке, – торопливо добавил он. – Они с Горазом и еще кое-кто…

– Они что?

– Сделали большую глупость, – закончила за него Маша.

Я плюхнулась на лавку напротив них.

– Что?

– Надо было просто дать губернатору уехать, – сказала Маша. – Но месть всегда берет верх над здравым смыслом.

– Потише, Маша.

В груди застучало. Все из-за меня. Это я виновата. Я рассказала Пабло то, что узнала от Люпе.

– И что они натворили?

– Я сама туда ходила, – глухим, почти монотонным голосом заговорила Маша. – Плохой знак, попомните мои слова. Что-то еще должно случиться. В последний раз я видела что-то подобное, когда улетели певчие птицы…

– Пожалуйста, Маша, – попросил ее Па. – Не надо.

– Но так оно и есть. Это недобрый знак. Пабло сказал, животных они не трогали. Только корабль.

– Животные? Корабль? – Прежде чем голова успела за телом, я сунула ноги в сандалии и дрожащими пальцами отодвинула задвижку на двери.

– Нет, Изабелла! – Па начал подниматься, но нога подвернулась, и он едва успел ухватиться за палку.

Ждать его я не стала.

Вдалеке клубился, поднимаясь над гаванью, дым.

Я побежала.

У края воды толпились люди. Тот же резкий, неприятный запах стоял в воздухе, смешиваясь с дымом, и от него перехватывало горло.

Дымная пелена постепенно рассеялась, и за ней проступило кое-что еще: обуглившиеся останки губернаторского корабля, почерневший корпус, превратившиеся в пепел паруса.

Едкий дым напомнил слова Пабло.

Губернатор. Собирается сесть на корабль и уплыть, а расхлебывать эту кашу придется нам… Так просто ему не отделаться. Мы должны преподать урок…

Вверху, словно стая черных мух, кружили вороны. Добежав до столпившихся на берегу жителей деревни, я начала пробиваться вперед, ныряя под локти и огибая ноги.

Несколько лет я мечтала о том дне, когда смогу войти в море, но теперь, ступив в воду, даже не вспомнила о своей мечте. Первые волны коснулись края пижамы, и я наконец остановилась и огляделась.

Передо мной, заполнив всю гавань, покачивались на воде тела мертвых животных: коров, лошадей, кур и коз. И на всех – губернаторское клеймо. Вороны уже начали спускаться, выбирая добычу.

Неужели это тоже сделали они, Пабло и его друзья? Я не могла в это поверить. Ноги подкосились, но крепкие, сильные руки подхватили меня под мышки и потащили через толпу.

Потом пришли другие звуки: громкие голоса, крики…

Толпа схватилась с губернаторской стражей, синяя форма смешалась с серыми и коричневыми одеждами селян. Я попыталась вырваться из рук, продолжавших тащить меня прочь, но они были намного сильнее.

Пабло, это снова был он, только лицо как будто постаревшее. Он подхватил меня на руки и побежал. Другие тоже бежали.

Я вытянула шею над его плечом и в какой-то миг, словно время вдруг остановилось, увидела перед собой всю ужасную, отвратительную картину: залив с утонувшими животными, кровь на песке, стражников губернатора, загонявших людей плетьми в тюремные повозки-клети.

Я крепко зажмурилась, чтобы ничего не видеть, но за веками вскипали и опадали черно-красные волны.

Потом Па говорил что-то мне в ухо, дверь открывалась и закрывалась, чья-то ладонь гладила меня по голове. Меня пронесли мимо шепчущих карт и положили на кровать.

– Чертова нога. Из-за нее я и не успел…

– Мне надо уходить. Они придут за мной.

– Так это ты? Корабль и…

– Корабль – да, но не животные. Мы всего лишь выпустили скот из загона, но в воду никого не загоняли.

– Я тебе верю. Мне пришлось запереть Мисс Ла и Пепа в кабинете. Они всю ночь пытались вырваться.

– Мне пора, – я услышала, как Пабло идет к выходу, но тут в дверь постучали.

Я села.

– Кто там? – нервно спросил Па.

Ответа не последовало, только еще один удар в дверь.

– Беги! – шепнул Па.

Я услышала, как Пабло метнулся к задней двери и споткнулся о лавку. И тут же передняя дверь распахнулась от очередного пинка.

В комнату вошел мужчина в синей форме губернаторской стражи. Высокий, с изрезанным шрамом лицом и кустистыми бровями над холодными серо-голубыми глазами. Не сказав ни слова, он отвел руку с хлыстом, но я вскрикнула, и Пабло повернулся и пригнулся, так что удар принял на себя стол.

Пабло бросился на стража, повалил на пол и, вырвав хлыст, отшвырнул подальше, к противоположной стене. Он уже поднял руку, но Па схватил его за запястье.

– Уходи!

Пабло растерялся на мгновение, потом бросился к болтавшейся на петлях передней двери, но вдруг остановился и медленно отступил. На пороге появилась Маша с набухающим на лбу синяком. Второй стражник шел следом, держа ее за связанные за спиной руки.

Пабло словно поник. Первый стражник поднялся и сплюнул на пол кровь. Пабло протянул руки, и страж, сняв с пояса наручники, защелкнул их у него на запястьях, после чего ударил арестованного по лицу.

– Пожалуйста, – запричитала Маша, – он ведь всего лишь мальчишка!

– Молчать!

Второй стражник тоже отцепил с пояса наручники.

– Она же ничего не сделала! – запротестовал Пабло.

– У нас приказ.

Третий стражник выкручивал руки Па.

– Его тоже там не было, – я выбежала вперед. – Он был дома, со мной.

– Я не могу оставить дочь одну, – Па пытался сопротивляться, но его никто не слушал.

– Пожалуйста, – всхлипнула я. – Не забирайте его, он ничего не сделал. Пожалуйста, не…

Стражник занес руку с плетью…

– Нет! – крикнул Па. – Нет, Изабелла!

Я отступила, а их обоих вытолкали за дверь. Двое державших Пабло настороженно посматривали на него, но я знала, что убегать он не станет из-за матери.

Меня как будто парализовало. Язык прилип к нёбу. Я не могла допустить, чтобы они забрали Па, но и не представляла, как остановить стражников. Арестантов загнали в тюремную повозку. Поднимаясь по ступенькам, Па поморщился от боли. Я вернулась в дом, обежала взглядом комнату, нашла стоявшую у стены палку, схватила ее и сунула через решетки в руки Па.

Но первый стражник, тот, с холодными глазами и хлыстом, увидел и, вырвав палку у Па, сломал ее о колено и бросил на землю. Повозка покатилась вниз с холма, а я опустилась на колени и стала собирать обломки.

Я не знала, что делать с собой. Дом заполнился запахом горящего губернаторского корабля. Я сидела на кровати с обломками палки и плакала. Плакала до боли, так что глаза опухли и внутри осталась пустота.

А потом в кабинете скорбно замяукал Пеп.

Кот снова стал самим собой и, увидев меня, потерся о мои ноги. Мисс Ла, похоже, тоже успокоилась и поклевала с руки. Я открыла клетку и покормила их обоих, а потом вышла в сад, чтобы не слушать молчания дома. Даже карты и те перестали шептаться.

В воздухе все еще висел дым. Я представила корабль – с упавшими, как подрезанные крылья, парусами и мачтами. Вот из-за чего так разозлился губернатор. Вот почему людей арестовывали в гавани. Вот почему забрали Пабло, Машу и Па. Корабль важнее мертвой девочки.

Пеп тоже вышел на улицу и принялся гоняться за мухами. Я наблюдала за ним, пока не заурчал живот, а потом сорвала апельсин и вернулась в дом. По пути к кабинету мое внимание привлекло что-то, трепещущее у передней двери, что-то, засунутое в щель треснувшего дерева.

Это была записка, короткая и написанная в спешке – чернила смазались, когда бумажку сложили, не дав им высохнуть, из-за чего над словами остался их бледный оттиск.

Иза,

Надеюсь, ты найдешь это. Я покажу тебе, что не все Адори – трусы. Покажу, что я – не испорченная.

Я пройду через лес и найду того, кто убил Кату. Может быть, когда вернусь, мы снова сможем быть подругами.

Люблю тебя, Люпе

Xxxxxx

P. S. Посмотри под горшком. Это тебе на сохранение.

Я посмотрела влево и вправо, но нигде ее не обнаружила.

Нет, не совсем так. На земле виднелись следы копыт, и эти следы вели в лес. Значит, в гавани погибли не все животные губернатора. У нее была лошадь.

В ушах едва слышно зазвенело, и к звону добавились другие звуки – далекий рокот моря, шелест крыльев воронов на крышах, мое собственное рваное дыхание.

Далеко ли она ушла? Я провела в саду несколько часов, едва ли не всю вторую половину дня. Дрожащими руками я открыла дверь и подняла горшок, вытащив толстую цепь. Медальон Люпе.

В ушах уже грохотало.

Покажу, что я – не испорченная.

Все случилось из-за меня. И теперь я должна это исправить.

Глава 7

Аккуратно, как только могла, я закрыла переднюю дверь, протащив ее по полу. Передо мной болталась целая связка проблем, оставалось только придумать, как сплести их, чтобы получилось решение.

Так или иначе за ней придется отправиться. А значит, понадобится лошадь – вот только где ее взять, я совершенно не представляла. К тому же после случившегося с Катой никакой девочке к лесу и близко подойти не позволят. Конечно, меня остановят. И Люпе, может быть, уже остановили… Я глубоко вдохнула. Далеко она уйти не могла. Кто-кто, только не Люпе. Девочка-хохотушка в платье из тафты держит путь в Забытые территории!

Подошедший Пеп потерся головой о мою безвольно повисшую руку.

– Что мне делать, Пеп? Как все поправить?

Он терся и терся о мою руку, пока я наконец не погладила его по спине, по густой рыжей шерстке. Потом, когда остановилась, кот снова толкнул меня головой, но мне было уже не до него – я смотрела на поднявшиеся шерстинки, и в голове рождалась некая идея. Не совсем то, чего бы хотелось, но другие не приходили.

Я поднялась и прошла в кухню, где в своей клетке спала Мисс Ла. Взяла нож. Вернулась в спальню. Обвила косой руку, натянула и начала резать, решительно и безжалостно. Я так рьяно взялась за дело, что даже вырвала несколько прядей. Больно было так, словно на голове вспыхнули искры.

Наконец коса упала на пол. Без нее стало как-то непривычно легко. Я покромсала оставшиеся длинные пряди и получила в результате нечто, отдаленно напоминавшее мальчишескую стрижку.

В противоположном углу комнаты притулился сундук Габо. Я взялась за крышку, поднатужилась… Крышка хлопнулась о стену, подняв облако пыли. Кашляя и чихая, я быстро натянула на себя выцветшие хлопчатобумажные штаны и рубаху, а сверху еще набросила куртку. Одежда была маловата – штанины едва доставали до щиколоток, а рукава до запястий. С тех пор как это надевали в последний раз, прошло так много времени… дюймы времени. Я выдохнула и посмотрела на себя в полированное металлическое зеркало.

Габо уставился на меня изумленными глазами, моргнул и в следующее мгновение исчез. Я отвернулась – глухо заколотилось сердце, пересохло во рту. Лежавшие на кровати Габо куски папиной палки сияли каким-то странным светом.

Я выбрала обломок побольше и завернула его в снятое платье. Такая штука всегда могла пригодиться. Записка от Люпе отправилась в карман, ее медальон – мне на шею.

Я иду, Люпе.

Па наглухо закрыл ставни в своем кабинете, и мне пришлось зажечь две свечи, вырезавшие в темноте два круга света. Хотя экспедиция планировалась как спасательная, я не могла упустить возможность нарисовать карту Забытых территорий.

Освободив сумку от книг, я принялась складывать картографическое оборудование: чернила, перья, бумагу, кожаную подушечку для отметки расстояния, компас, сок драконова дерева для починки обуви и рваных карт, две питьевые фляжки и, наконец, купленное в Африке оружие: длинный нож с широким изогнутым клинком и острым, зазубренным по краям лезвием.

В самую последнюю очередь я осторожно сняла со стены мамину карту Джойи.

Я скатала карту в тугой свиток, завернула его в мягкую тряпицу и положила рядом с куском папиной палки. Потом отнесла изрядно потяжелевшую сумку в большую комнату. Кот сидел на скамейке.

– Послушай, Пеп… – Он улегся на спину, предлагая почесать ему животик. Кошки никогда не понимают серьезности ситуации. – Мне придется на какое-то время оставить тебя одного. Но задняя дверь будет открыта, а в мисках есть вода. Ты ведь продержишься, да?

К глазам подступили слезы, но я знала – Пеп не пропадет. Еще два года назад он был бродячим котом и жил тем, что ловил мышей да воронов. Видя, что уделять ему внимание никто не собирается, Пеп зевнул, соскочил с лавки и протиснулся в щель в разбитой передней двери.

– Ладно, пока, – пробормотала я и занялась делами: наполнила водой фляжки и миски в кухне, положила Пепу какой-то еды, приоткрыла и подперла заднюю дверь. Ветерок взъерошил перья у Мисс Ла, и она, проснувшись, принялась клевать задвижку. Я уже собралась выпустить ее, но тут в переднюю дверь постучали, да так, что она соскочила с петель, а после следующего стука с грохотом рухнула на пол.

На пороге стояли двое мужчин.

– Извини, – сказал один, судя по тону, никакой вины за собой не чувствовавший. – Она почти такой же и была.

Я кивнула. Молча, потому что опробовать свой мальчишеский голос еще не успела.

– А что, сынок, твоя мать здесь? – доброжелательно спросил другой.

Я покачала головой.

– Ну что ж, беспокоить не станем. Нам надо только забрать кур, если они тут есть.

– Зачем?

– Губернатор отправляется в экспедицию, – начал первый, – и…

– По официальному делу, – вмешался второй.

– Требуются припасы.

– В экспедицию?

– Да. У него дочка пропала.

У меня заныло под ложечкой. Значит, губернатор узнал и собрался искать Люпе.

– Здесь кур нет, – прохрипела я.

И тут же, как нарочно, Мисс Ла громко заквохтала.

Тот, что подобрее, виновато улыбнулся мне, а другой бесцеремонно прошел мимо.

– Приказ губернатора Адори. Стоп, минутку… – он уставился на завешенные картами стены. – Так это дом картографа? Того, что сейчас в Дедало?

Я кивнула.

– Он мой отец.

– А… – Он переступил с ноги на ногу. Его напарник открыл клетку. – Так тебе не сказали?

– Что?

– Твой отец… он…

– Пошли, – бросил второй, выходя из кухни. Мисс Ла наградила меня возмущенным взглядом.

– Он что? – с замиранием сердца спросила я.

– Мы ее не обидим, – пообещал тот, что подобрее, делая вид, что не услышал мой вопрос, и бережно прижимая к груди курицу.

– Повар жалеть не станет, – ухмыльнулся другой.

– Помолчи!

Но я уже не слушала. Меня как будто парализовало. Что знал стражник о моем отце? Что с ним случилось?

Они ушли, и я осталась одна со своими мыслями.

Без кур экспедиция не выйдет. Если попасть в губернаторский дом раньше них, то экспедиция не выйдет без меня.

Лучи предвечернего солнца танцевали на кристаллах базальта губернаторского особняка, который расплывался и дрожал, словно светящийся мираж.

Однажды ночью, вскоре после смерти мамы, Па отвел нас с Габо к скалам, и мы сидели там и смотрели на луну, свет которой падал на наш дом.

Есть два вида кристаллов, сказал нам Па. Один – это гранит, светлый камень. И у него, как у каждого из вас, есть двойник, его темная копия, которую называют «габбро». После того вечера я какое-то время называла Габо «Габбро». Ему это не нравилось.

Подойдя ближе, я увидела, что в доме блестят даже окна – губернатор распорядился поставить в них огромные стекла из расплавленного громерского песка. В комнате в переднем углу дома толпились какие-то люди. Их голоса выплывали из открытого окна и доносились до меня. У темной деревянной двери стояли двое стражников. Эту часть плана я продумала плохо. Что, если меня не впустят?

Я подкралась к окну.

– Мы только теряем попусту время – надо отправляться на поиски!

– Мы ничего не теряем, в таком деле нужен план…

– …И как мы гарантируем безопасность его дочери?

– …Безумие… кто знает, где она…

Я достала из кармана записку Люпе и оторвала верх и низ, так что осталось только «Я пройду через лес и найду того, кто убил Кату. Может быть, когда вернусь, мы снова сможем быть подругами. Люблю тебя, Люпе Xxxxxx».

Еще один взгляд в окно. У большого, украшенного искусной резьбой стола стояли человек десять-двенадцать. В мою сторону никто не смотрел.

Без лишних раздумий я бросила сумку в окно и полезла за ней следом.

Глава 8

Должно быть, сумка свалила что-то, удерживавшее окно в открытом положении, потому что это что-то грохнулось на пол вместе со мной. Все, кто находился в комнате, обернулись и уставились на меня. Внезапная и пугающая, тишина расширялась, как пещера.

– Ты кто? – раздался наконец чей-то голос.

Поднимаясь, я заметила, что пол застелен коврами с изображением животных и охотничьих сцен, и убрала колено с шеи летящего лебедя.

– У меня…

– Ты попал сюда через окно? – спросил другой.

Один из мужчин, стоявших у камина в задней части комнаты, раздраженно всплеснул руками.

– Отвечай! Кто ты?

– Он точно ввалился в окно.

Вторая попытка удалась лучше.

– У меня вот это… – я достала из кармана мятую бумажку. – От Люпе.

Все как будто затаили дыхание.

– Ты шутишь, мальчик? – раздался негромкий, сдержанный голос.

На какое-то шальное мгновение мне показалось, что это голос Па, но тут толпа раздвинулась… перед самим губернатором. Горло сдавило, а сердце застучало так громко, что его услышали, наверно, и все присутствующие.

Губернатор сидел во главе заваленного бумагами красивого резного стола, и лицо его было темным как туча. Задав вопрос, он поднялся, и я торопливо опустила голову. Совсем недавно, несколько дней назад, я сидела напротив него в карете. Мой расчет строился на том, что в те напряженные минуты ему было не до меня.

– Я спросил, ты шутишь, мальчик?

– Н-нет…

– Тогда зачем бы моей дочери писать тебе? – голос остался негромким, но зато приблизился. Мои коротко обрезанные волосы на затылке как будто зашевелились и встали дыбом. Я вцепилась глазами в отсвечивающую золотом и серебром связку ключей у него на поясе. – Почему тебе, а не мне? Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Я посмотрела. Что-то похожее на узнавание мелькнуло в его черных глазах, но тут же ушло. Я протянула записку.

Губернатор придирчиво осмотрел ее, прочел и, подняв голову, с недоверчивым прищуром посмотрел на меня.

– Так зачем бы моей дочери писать тебе? – повторил он.

– Она писала моей сестре Изабелле. – Мне подумалось, что новость о дружбе его дочери с мальчишкой вряд ли придется губернатору по вкусу. – Они подруги. По школе.

– И она сама дала тебе это?

– Нет. Да. То есть она просто оставила записку в одном месте, чтобы мы ее нашли. Я нашел и сразу сюда.

– Вы уверены, что записка – не подделка? – громко спросил кто-то. – Почему ваша дочь рассказала сестре этого мальчишки, а не кому-то еще?

– Кто ты? – не обращая ни на кого внимания, медленно произнес губернатор Адори.

– Габо Риоссе. Сын картографа.

Губернатор вскинул брови.

– Человека, который слишком много о себе мнит.

– В Дедало ему не до зазнайства, – вставил кто-то.

По комнате разбежались смешки. Я не спускала глаз с Адори. Губернатор задумчиво смотрел на записку.

– Она не поддельная, – твердо сказал он. – Значит, моя дочь, по крайней мере, ушла по собственной воле. Это уже хорошо. Но мы только тратим время в бесплодных разговорах. Васкес, сколько лошадей ты можешь собрать?

– Девять.

– Девять? – загремел губернатор. – Этого и близко не хватит! Моя дочь пропала! Мне нужен большой поисковый отряд!

– Господин, – осторожно возразил Васкес, – это все, чем мы располагаем. Остальные… в гавани. Они все принадлежали вам.

Поднявшись со стула, Адори, словно зверь по клетке, прошелся по комнате, сжимая и разжимая кулаки и бормоча что-то под нос.

– Хорошо. Пусть будет девять, – объявил он наконец.

– Придется взять конюха – лошади до сих пор напуганы. – Я вздрогнула. Голос принадлежал человеку, который забрал Па.

– Не представляю, что с ними такое.

Пабло. При мысли, что мы скоро увидимся, дышать стало чуточку легче.

Губернатор хлопнул ладонью по стене.

– Хватит о проблемах! Что тебе не понятно, Маркес? Моя дочь пропала.

А как же Ката, с горечью подумала я. Ее-то уже не вернуть.

– И еще нам нужен отец этого мальчишки, – добавил спокойно Васкес, привыкший, похоже, к вспышкам гнева Адори. – Без проводника нам не обойтись. Нужно будет искать воду, может быть, место для стоянки. Знать, как избежать…

Я глубоко вздохнула – надо быстро что-то придумать. Нельзя, чтобы папа отправился в Забытые территории. Ехать верхом с больной ногой он не сможет.

– Сэр, я подумал, что вы так скажете, и захватил картографические инструменты с собой, – я подняла сумку.

– Что? Сажать калеку на лошадь? – ухмыльнулся Маркес. Я со злорадным удовольствием отметила на щеке у него жуткий желтый синяк, оставшийся после удара Пабло.

– Есть другие предложения? – бросил Адори. – Хочешь, чтобы мы там заблудились, на этих Забытых территориях?

– Возьмите меня, – громко сказала я.

– Что? – нахмурился губернатор.

Воцарившаяся в комнате тишина добавила мне смелости.

– Я смогу быть вашим проводником, господин, и буду более полезен. То есть более полезен, чем отец с его больной ногой. У меня есть карта, старая карта Забытых территорий, оставшаяся со времен… – я сглотнула подступивший к горлу комок. – С тех времен, когда они еще не были забытыми.

Губернатор поднял палец, и все умолкли. Черные, как у жука, глаза впились в меня.

– Ты умеешь читать карты, мальчик? Умеешь их составлять?

– Да, сэр. Меня научил отец.

– Докажи, – он щелкнул пальцами, и позади него возникло какое-то движение.

Вперед вынесли столик и стул. Стул подтолкнули мне под колени, на столик положили лист бумаги и поставили чернильницу.

– Ты пришел сюда через поля?

– Да.

– Если ты картограф, то должен знать нынешнее положение звезд.

Этому Па научил меня в первую очередь. Звезды – самые ранние, самые точные карты. Они лучше всякого компаса скажут, где ты находишься, – хотя бы уже потому, что смотрят на все с высоты птичьего полета. Кто научился читать звезды, тот никогда не заблудится.

– Проложи маршрут отсюда до площади. Мне нужны здания – в правильном масштабе, – поля с границами, обозначение сторон света, направление ветра, расчет времени – пешим ходом и верхом. Выполняй. Быстро.

С этими словами губернатор вернулся к столу, а все остальные сомкнулись вокруг меня. Кое-что из того, чего он потребовал, было задачей для штурмана, а не картографа. Но я знала, что Па сделал бы все это легко, даже в темноте Дедало. Я взяла тростниковое перо, закрыла глаза и мысленно представила маршрут. Перед моим внутренним взором танцевало ночное небо с зафиксированными на нем позициями звезд. Я открыла глаза и взялась за работу.

Между тем губернатор заговорил снова.

– Васкес, на время моего отсутствия губернаторство берешь на себя.

– Для меня это огромная честь, – Васкес самодовольно улыбнулся.

– А может быть, вам лучше остаться? – почтительно осведомился Маркес. – Сомневаюсь, что Васкес в состоянии контролировать Громеру в столь неопределенной ситуации…

– В неопределенной ситуации? – ледяным тоном переспросил губернатор. – Всех известных смутьянов мы посадили за решетку. Появятся другие – Васкесу нужно будет просто отправить их туда же. Ты сомневаешься в правильности моих решений?

– Конечно, нет, – возмутился Маркес.

– Так ты предлагаешь мне остаться? – повысил голос Адори.

– Я всего лишь выражал…

– Не надо. Хватит выражать. Выполняй, что я сказал. Понятно?

Наверно, Маркес кивнул, потому что никто ничего не сказал и никаких возражений не последовало. Маршрут расцветал под моими руками, как куст табайбы; черные бутончики зданий и веточки границ. Я добавила пунктирные линии ветра – насколько их помнила, – расходящиеся теплыми змейками от моря, с юго-запада.

Я только-только начала расчерчивать звездные линии, когда губернатор обратился ко мне.

– Ты закончил?

Я едва успела показать расчет времени, поместив его в уголке, когда чья-то рука забрала листок. Губернатор бесстрастно взглянул на него и повернулся к Маркесу:

– Приведи Фердинанда.

Маркес вышел.

– Умеешь ездить верхом? – Адори посмотрел на меня сверху вниз.

– Да.

– Умеешь исполнять приказы? Знаешь, когда можно говорить и когда должно молчать?

Я закивала, изо всех сил показывая, что да, знаю.

Губернатор задумчиво свел брови и чуть заметно качнулся на каблуках.

– Сколько тебе лет?

Вопрос застал меня врасплох. Я уж открыла было рот, чтобы сказать, что мне тринадцать, но остановилась. Люпе тоже было тринадцать. Назови я свой настоящий возраст, и Адори, чего доброго, подумает о дочери и решит меня не брать. Пабло исполнилось пятнадцать, но он был такой высокий и широкоплечий, что сошел бы и за взрослого мужчину. Пожалуй, лучше устроиться где-нибудь посерединке.

– Четырнадцать, господин.

– Маловат для четырнадцати, – ухмыльнулся Маркес, но Адори кивнул.

– Я в любом случае не хотел брать с собой Риоссе. Он стар и непочтителен, да и больная нога – только помеха, – губернатор повернулся ко мне спиной. – Пойдешь с нами.

Неужели получилось?

– Господин, я думал, что если пойду с вами, то, может быть, мой отец мог бы…

– Не испытывай удачу, мальчишка, – губернатор произнес это таким тоном, что у меня по спине побежали холодные мурашки. – Мы подумаем о твоем отце, если ты не подведешь меня.

Дверь открылась, и я увидела того доброго стражника, что унес Мисс Ла.

– Иди с Фердинандом к конюху. Седлайте коней. – Губернатор повернулся к стражнику. – Проследи за ними. Если что не так, отправь обоих в Дедало. И пришли сюда Луиса, он мне понадобится. И вот что еще…

– Да, господин?

– Не разрешай ему увидеться с Риоссе. Мне там неприятности не нужны.

– Да, господин. Идем, мальчик.

Фердинанд вывел меня из комнаты в темный коридор, и голоса за спиной снова зазвучали в полную силу. Сработало. Я попала в отряд.

– Ты почему не сказал, что собираешься сюда, а? – поинтересовался стражник. – Могли бы подвезти.

Я понимала, что он хочет ободрить меня, но меня колотила нервная дрожь. Губернаторскому дому, казалось, не будет конца. Ковры на полах приглушали звук шагов.

Все вокруг было синим и голубым, даже потолки напоминали небо. Столько краски на ерунду. Па всегда приходилось экономить, а здесь синего было столько, что его хватило бы на большую карту со всеми реками Африки. На стенах висели картины, изображавшие корабли и суровых мужчин. Повсюду горели восковые свечи, хотя их свет был никому не нужен.

Наконец мы достигли места, напоминающего перекресток, где наш коридор пересекался с другим. В центре его имелась подъемная дверь с внушительным металлическим замком. У меня пересохло в горле. Вход в Дедало.

Стоявший у двери стражник нахмурился при нашем приближении.

– Что случилось?

– Тебя требуют в гостиную, – грубовато ответил Фердинанд.

Луис молча ушел. Как странно, подумала я, что они так послушно исполняют приказания – ни о чем не спрашивая, ничего не говоря.

Фердинанд снял с пояса ключ и склонился над замком. Ключ поворачивался медленно и неохотно. В конце концов замок со скрипом открылся.

Стражник выпрямился и с усилием – у него даже вены на шее набухли – потянул массивную дверь. Она грохнулась на пол. Снизу ударил сырой зловонный запах. В чахлом свете лампы я увидела уходящие в непроглядную тьму каменные ступеньки. От одного лишь взгляда вниз закружилась голова.

Фердинанд осторожно спустился на несколько ступенек, потом, вероятно вспомнив, что он не один, остановился, вернулся и снял с пояса цепь.

– Чуть не забыл, – сказал он и, перехватив мои руки цепью, закрепил ее конец на вколоченном в стену крюке рядом с тяжелым столом. Меня передернуло от отвращения и страха.

Скольких несчастных приковывали здесь перед спуском в Дедало?

Стражник двинулся дальше, вниз, туда, где томился Па, и вскоре свет лампы превратился в крошечное пятнышко.

Оглядываясь, я заметила что-то над столом.

На голубой стене сидела, расправив крылышки, большая бабочка. Крылья были переливчато-пурпурные, с черной каймой. Никогда еще мне не случалось видеть бабочек такого цвета и размера. Осторожно, чтобы не спугнуть ее резким движением, я наклонилась…

И лишь когда мое дыхание оказалось настолько близко, чтобы потревожить бархатные крылья, я увидела, что бабочка за стеклом и что сердце ее пронзила булавка.