Текст книги "1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизаци"

Если внимательно проанализировать все высказывания о Сталине, относящиеся к периоду работы Хрущева в Москве, можно заметить более чем уважительное отношение Никиты Сергеевича к вождю. Говоря о Сталине, как руководителе страны и члене Политбюро, Хрущев подчеркивал: «Сталин действительно велик, я и сейчас это подтверждаю, и в своем окружении он был выше всех на много голов»[310]310
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 54. Ср.: Там же. С. 58.


[Закрыть]. Особенно Никита Сергеевич выделял в Сталине краткость выражений и четкость формулировок[311]311
  Там же. С. 58, 59.


[Закрыть], что для человека, так и не окончившего Промакадемию, имело особое значение. Трудно поверить, но именно Хрущеву принадлежит такое признание, сделанное уже на пенсии: «Я отдаю здесь должное Сталину. До самой своей смерти, когда он диктовал или что-нибудь формулировал, то делал это очень четко и ясно. Сталинские формулировки понятны, кратки, доходчивы. Это был у него большой дар, в этом заключалась его огромная сила, которую нельзя у него ни отнять, ни принизить»[312]312
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 2. С. 109.


[Закрыть]. Провинциальный партийный работник, стремительно выдвинувшийся наверх, был «буквально очарован Сталиным, его предупредительностью, его вниманием, его осведомленностью, его заботой, его обаятельностью и честно восхищался им» [313]313
  Там же. Кн. 1. С. 80–81.


[Закрыть].

Как же Сталин относился к Хрущеву? Спустя много лет в воспоминаниях Никита Сергеевич заявлял: «Ко мне Сталин относился лучше, чем ко многим другим, с большим доверием, и в результате я не был подвергнут тому, что обрушилось на честнейших и вернейших членов нашей ленинской партии» [314]314
  Там же. С. 126. То же Хрущев говорил драматургу М.Ф. Шатрову: «Ко мне Сталин относился лучше, чем к другим. Меня некоторые из Политбюро считали чуть ли не его “любимчиком”». (Н.С. Хрущев (1894–1971): материалы научной конференции. С. 38).


[Закрыть]. Кроме того, Никита Сергеевич отмечал, что Сталин, несмотря ни на что, всегда относился к нему с уважением: «А его уважение ко мне выражалось в той поддержке, которую он мне оказывал»[315]315
  Там же. Кн. 2. С. 65.


[Закрыть].

Расположение вождя Хрущев связывал с периодом своего руководства партячейкой Промакадемии. Тогда, при непосредственном участии Никиты Сергеевича, по обвинению в правом уклоне исключили многих слушателей. Одним из партгрупоргов ячейки на текстильном факультете была Надежда Сергеевна Аллилуева, жена Сталина. Хрущев об этом знал, когда ориентировал подчиненных, о чем впоследствии говорил откровенно: «Я при этом всегда как бы оглядывался: вот придет она домой и расскажет Сталину о моих словах»[316]316
  Там же. Кн. 1. С. 53.


[Закрыть].

Определить, насколько рассказы Надежды Сергеевны могли влиять на мнение мужа, сложно. Известен факт, когда Аллилуева в 1929 г. написала Сталину в защиту заведующего отделом партийной жизни газеты «Правды» Л.И. Ковалева, уволенного за несогласованную с ЦК ВКП(б) публикацию материала. Вождь вмешался, высказался в пользу Ковалева «как абсолютно дисциплинированного члена партии» и потребовал выявить всех виновных. Однако вскоре Сталин изменил свое решение, о чем свидетельствуют протоколы Политбюро: 1 января 1930 г. оно согласилось с решением «Правды» освободить Ковалева от обязанностей заведующего отделом партийной жизни и члена редколлегии «Правды»[317]317
  Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. С. 173–174.


[Закрыть].

Аллилуева действительно рассказывала Сталину о делах в Промакадемии[318]318
  Иосиф Сталин в объятиях семьи. С. 36.


[Закрыть] и вполне возможно, что получаемая от жены информация откладывалась в памяти вождя. Об этом свидетельствуют воспоминания Кагановича: «Помню, когда я потом обедал у него дома, Сталин спросил жену (она тогда тоже училась в Промакадемии): “Надя, это тот Хрущев из Промакадемии, о котором ты мне говорила как о хорошем работнике?” – “Да, – ответила она. – Он хороший работник”»[319]319
  Каганович Л.М. Памятные записки. С. 647.


[Закрыть]. Но, судя по истории с Ковалевым, представляется маловероятным, чтобы Сталин, принимая ответственные кадровые решения, исходил из информации, полученной от одного источника. Как бы то ни было Хрущев, вспоминая знакомство с Аллилуевой, говорил: «Полагаю, что именно это определило отношение ко мне Сталина не только тогда, но и позднее» [320]320
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 2. С. 64.


[Закрыть].

Молотов, на глазах которого восходила звезда Хрущева в 1930-е гг., давал тому более прозаические объяснения: «Сталин увидел в нем кое-какие качества и хотел использовать. И использовал». Вячеслав Михайлович развил свою мысль: «Он [Сталин. – К. А.] его как практика ценил, – что он нюхает везде, старается кое-что узнать – Сталину такой человек нужен, чтоб он мог на него положиться более-менее»[321]321
  Чуев Ф.И. Сто сорок бесед с Молотовым. С. 365, 471.


[Закрыть]. И думается, эта оценка ближе к истине.

Еще до того, как Хрущев начал занимать высокие руководящие должности в Московском комитете, его фамилия была известна Сталину. Их первая официальная встреча произошла 4 мая 1931 г. Именно тогда секретарь Бауманского райкома Хрущев, вместе с партбюро Промакадемии, впервые попал на прием к Сталину. Буквально за час до встречи делегация представила вождю письменные соображения по обучению слушателей. Никита Сергеевич все еще оставался членом партбюро академии и вполне мог участвовать в подготовке этого документа. Сталин внимательно ознакомился с документами, о чем свидетельствуют его пометы при прочтении и набросок замечаний по ряду пунктов. Один из пунктов привлек особое внимание вождя: «В осуществление лозунга об овладении большевиками техникой необходимо немедленно принять ряд практических мероприятий, обеспечивающих обязательное овладение к концу пятилетки минимумом технико-экономических знаний всем комсоставом промышленности». При прочтении, помимо подчеркиваний в тексте, Сталин несколько раз обвел этот абзац текста волнистыми линиями, а в левом поле от него сделал карандашом пометы: «Срок излишен», «NB»[322]322
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 158. Л. 13–17 об.


[Закрыть]. Таким образом, вождь отметил, хотя и не одобрил, проявленное членами партбюро рвение. Возможно, по итогам этой первой встречи свои оценки и выводы он сделал в отношении Хрущева.

Шесть дней спустя по инициативе Сталина Политбюро рассматривало вопрос о ситуации в ЦАГИ. По итогам заседания была создана специальная комиссия, куда был включен и Хрущев. 20 мая 1931 г. Политбюро утвердило проект постановления, подготовленный комиссией. Среди многих пунктов постановления один касался и лично Никиты Сергеевича. Директору ЦАГИ, совместно с представителями ОГПУ (Г.Е. Прокофьевым, И.Г. Александровым, М.И. Гаем), А.Е. Близниченко (Комиссия партийного контроля) и Н.С. Хрущевым, поручалось «укрепить руководящий и весь остальной состав ЦАГИ за счет удаления из ЦАГИ негодных как по деловым, так и по политическим качествам сотрудников, а также укрепления ЦАГИ новыми работниками». Все это требовалось провести за 3 месяца, «без объявления чистки»[323]323
  Там же. Ф. 17. Оп. 162. Д. 10. Л. 45, 49.


[Закрыть]. Однако выполнить это задание Хрущев не успел – в июле он уже стал секретарем Краснопресненского райкома.

И здесь Никита Сергеевич не остался без внимания вождя. Свидетельство тому – одно из писем Кагановича Сталину. Среди прочего, Лазарь Моисеевич не забыл упомянуть работу своего протеже: «Поставили мы вновь вопрос о борьбе с затовариванием. Как раз накануне ПБ Хрущев из Кр[асной] Пресни дал мне данные, что только на 12 предприятиях Кр[асной] Пресни залежи товаров достигают 6 Н миллионов рублей»[324]324
  Сталин и Каганович. С. 74.


[Закрыть].

По словам Никиты Сергеевича, в начале 1930-х гг. Сталин был «очень прост и доступен»: в случае возникновения каких-либо проблем у секретаря МГК и МК ВКП(б) вождь мог назначить время приема у себя в кабинете[325]325
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 85.


[Закрыть]. Эти слова интересно сопоставить с данными журналов записей посетителей кремлевского кабинета Сталина. За период с 1932 по 1934 гг. включительно Никита Сергеевич был на приеме у Сталина всего пять раз. Но едва Никита Сергеевич занял пост первого секретаря МК ВКП(б), количество посещений заметно увеличилось: в 1935 г. – 6 раз, в 1936 г. – 5 раз. Рекордное число – 21 посещение – приходится на 1937 г., составляя порядка 30 часов. Это сопоставимо с количеством посещений некоторых членов Политбюро – М.И. Калинина (20 посещений), С.В. Косиора (19 посещений) и не идет ни в какое сравнение с другими региональными руководителями – Л.П. Берией (2 посещения), Р.И. Эйхе (3 посещения)[326]326
  На приеме у Сталина. С. 727; Хлевнюк О.В. Хозяин. С. 470.


[Закрыть]. На фоне массовых чисток и репрессий на всех государственных уровнях решение любых, вызывающих хоть малейшее сомнение, вопросов целесообразнее было согласовывать напрямую со Сталиным. И здесь, как видно из журнала посещений, Хрущев сполна использовал привилегию лидера столичной партийной организации.

Кроме официальных встреч, со Сталиным Хрущев мог общаться и в неофициальной обстановке – в театре [327]327
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 59, 193.


[Закрыть], на просмотре кинофильмов в Кремле. Иногда Сталин мог пригласить Хрущева персонально или вместе с Булганиным отобедать у него на квартире или даче[328]328
  Там же. С. 54, 57, 58, 185; Там же. Кн. 2. С. 65, 153, 156.


[Закрыть]. По словам Никиты Сергеевича, в непринужденной обстановке вождь иной раз шутя называл его с Булганиным «отцами города»[329]329
  Там же. Кн. 1. С. 49, 289.


[Закрыть].

Однако неофициальность обстановки у вождя вовсе не означала, что здесь можно расслабиться. Хрущев вспоминал: «Когда Сталин шел в театр, он порой поручал позвонить мне, и я приезжал туда или один, или вместе с Булганиным. Обычно он приглашал нас, когда у него возникали какие-то вопросы, и он хотел, находясь в театре, там же обменяться мнениями по вопросам, которые чаще всего касались города Москвы»[330]330
  Там же. С. 59.


[Закрыть].

В любой момент Сталин мог поставить перед Хрущевым новую задачу. Например, 10 ноября 1935 г. Борис Захарович Шумяцкий, после просмотра вместе со Сталиным советских фильмов, пожаловался вождю на передачу помещений под драматические театры вместо кинотеатров. Сталин назвал такое положение дел безобразием. Он заявил: «Стоит кому-то сделать один более или менее сносный спектакль – как ему сейчас же суют здание». Немедленно был вызван Хрущев, которому Сталин дал указание вернуть ГУКФ все здания бывших кинотеатров, передать ряд новых, а также построить в 1936 г. один образцовый кинотеатр. Первый секретарь МК ВКП(б) вместе с Шумяцким и Калининым должен был подготовить окончательный вариант решения.

Хрущев отреагировал оперативно. Уже 14 ноября 1935 г. Политбюро рассмотрело вопрос «О кинотеатрах г. Москвы» и утвердило проект постановления[331]331
  Кремлевский кинотеатр. С. 1030, 290.


[Закрыть]. А Никита Сергеевич решил пойти дальше и не ограничиваться столицей. 25 ноября бюро МК и МГК поручило вторым секретарям Москвы и области вместе с заведующим отделом культурно-просветительской работы представить через 10 дней предложения о расширении сети кинотеатров [332]332
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 3051. Л. 11.


[Закрыть].

Не всегда Сталин оставался доволен деятельностью Никиты Сергеевича – это можно увидеть по его же воспоминаниям. Так, в 1932 г. Сталин охладил пыл Хрущева и призвал не хвастаться, когда тот впервые выступал на Политбюро по проблемам хлебных карточек[333]333
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 63.


[Закрыть]. А в 1935 г., сразу после трагической катастрофы самолета «Максим Горький», Сталин выместил на нем и председателе Моссовета свое негодование[334]334
  Там же. Кн. 3. С. 232. Хрущев в своих воспоминаниях заявлял, что не понял причин сталинского гнева. Вероятно, Сталин заподозрил московское руководство в причастности к изменению программы летных выступлений, приведших к трагическим последствиям.


[Закрыть].

После убийства Кирова (декабрь 1934 г.) и смерти Куйбышева (январь 1935 г.) в феврале – марте 1935 г. Политбюро приняло решения, оформившие новый порядок в высших эшелонах партийной власти. Л.М. Каганович, который в течение многих лет являлся первым заместителем Сталина, председателем Комиссии партийного контроля (КПК) при ЦК, секретарем МК ВКП(б), был назначен наркомом путей сообщения. Новым председателем КПК стал Н.И. Ежов, а пост секретаря Московского обкома ВКП(б) получил Н.С. Хрущев. Хотя Каганович сохранил пост секретаря ЦК, но на А.А. Андреева, назначенного еще одним секретарем ЦК, и Ежова возлагалась работа Оргбюро, которое в партийной иерархии занимало второе после Политбюро место[335]335
  Хлевнюк О.В. Политбюро. С. 164, 288.


[Закрыть]. Таким образом Сталин решил ограничить влияние своего ближайшего соратника и начал выдвигать в высшие эшелоны власти новое поколение руководителей. Однако происходило это постепенно: ни Жданов, ни Хрущев после назначения их руководителями Ленинградского и Московского комитетов сразу членами Политбюро не стали[336]336
  А.А. Жданов решением пленума ЦК ВКП(б) в феврале 1935 г. стал кандидатом в члены Политбюро.


[Закрыть].

* * *

Вспоминая свою работу в Москве, Хрущев подчеркивал одну важную особенность: «Я смотрел тогда глазами Центрального Комитета, то есть Сталина, и пересказывал те аргументы, которые слышал от Сталина»[337]337
  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 127.


[Закрыть]. Чуткость Никиты Сергеевича к любым корректировкам политического курса страны во многом объяснялась его близостью к высшему партийному руководству. Умело пользуясь преимуществом регионального лидера, он приобрел навыки высшего партийного этикета. Кроме того, Никита Сергеевич всегда проявлял себя как активный, преданный вождю и беспощадный к разного рода оппозиции. Эти личные качества, а также последовательная политика Сталина на замену руководителей поколения старых большевиков новым поколением, приведшая в итоге к массовым репрессиям 1937–1938 гг., стали основной причиной дальнейшего восхождения Хрущева на политическом олимпе СССР.

II. Московский комитет партии под руководством Н.С. Хрущева

 
Штурмует Москва мировые высоты,
Москва для страны – боевой образец
По качеству
Всей большевистской работы,
Творимой мильонами
Рук и сердец.
 

А. Безыменский. «Большевикам Москвы»

Любая директива, которую отдавало Политбюро Московскому комитету, спускалась вниз по цепочке: обком – райкомы – парткомы. И территориально, и организационно московская парторганизация представляла собой довольно сложную систему. К 1935 г., моменту, когда Хрущев возглавил Московский областной комитет (МОК) партии, область насчитывала почти 160 тыс. км² и по размеру не уступала ряду тогдашних европейских государств (для сравнения: Болгария – 103 189 км², Чехословакия – 140 352 км², Греция -147 000 км²). С приходом Хрущева областные границы уменьшились: часть московских территорий была включена в состав новообразованной Калининской области. Территория Московской области теперь составляла 121,7 тыс. км² и включала в себя 129 районов и две пригородные зоны[338]338
  Административно-территориальное деление Союза ССР. Краткий справочник на 1 сентября 1935 г. М.: Издательство «Власть Советов», 1935. С. VIII, 31; Справочник по административно-территориальному делению Московской области 1929–2004 гг. М.: Кучково поле, 2011. С. 18–20.


[Закрыть].

Еще сложнее выглядела структура партийного управления областью. Каждый район относился либо к промышленной, либо к сельскохозяйственной категории. Членов партии и первичных партийных организаций в промышленных районах было больше, чем в сельских. Руководство осуществлялось через бюро, во главе с секретарем или первым секретарем. К началу 1935 г. в 50 райкомах и горкомах были установлены должности второго секретаря[339]339
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 3013. Л. 18.


[Закрыть]. Партбюро пяти районов (Болоховский, Скопинский, Товарковский, Узловский, Щекинский) с 1934 г. непосредственно руководились специально созданным бюро Подмосковного угольного бассейна. Его секретарь, в свою очередь, входил в номенклатуру бюро МОК ВКП(б).

Отдельную, во многом самостоятельную от областного руководства, единицу с 1931 г. представлял Московский городской комитет (МГК). К 1935 г. он руководил десятью районными комитетами (Бауманский, Дзержинский, Кировский, Краснопресненский, Ленинский, Октябрьский, Пролетарский, Сокольнический, Сталинский, Фрунзенский). Любой московский район по количеству населения и предприятий был сопоставим с крупным промышленным центром. Каждый райком многомиллионного города насчитывал сотни первичных парторганизаций, действовавших в учреждениях, на предприятиях и т. д. Контролировать и руководить всеми ними было довольно сложно. Хрущев знал это по собственному опыту. В 1950-е гг. он признавался: «Я помню, когда я был секретарем Бауманского райкома партии в Москве, товарищ Каганович, который был тогда секретарем ЦК, вызвал меня и спросил: “Как Вы себя чувствуете в районе в московских условиях?” Я говорю – очень отвратительно, потому что имеется 300 с чем-то ячеек, там секретари избираются и переизбираются, я только регистрирую их и не могу личный контакт иметь с человеком, а если я не имею личного контакта, то я сам лично не могу влиять на эту организацию»[340]340
  Никита Сергеевич Хрущев. Два цвета времени. Т. 2. С. 270. Ср.: Хрущев Н.С. Строительство коммунизма в СССР и развитие сельского хозяйства. Февраль 1955 г. – январь 1958 г. Т. 2. С. 68.


[Закрыть].

Реплика Хрущева намекала на еще одну проблему любой крупной парторганизации – необходимость вести точный учет ее членов и тщательно фиксировать малейшие изменения. От каждого партруководителя этого требовало вышестоящее руководство, которое хотело иметь подробную актуальную информацию о кадровых возможностях той или иной парторганизации. Для московской парторганизации, в условиях частых мобилизаций коммунистов на различные кампании, нередких переводов на работу в другие регионы страны, эта проблема стояла остро всегда.

На работу с партийными кадрами так или иначе были ориентированы все отделы Московского комитета. Однако два из них – отдел руководящих партийных органов (ОРПО) и отдел культуры и пропаганды ленинизма (культпроп) занимались этим непосредственно. Из последнего отдела в 1935 г. были выделены еще 3 новых: отдел печати и издательств, отдел пропаганды и агитации (агитпроп), отдел школ, науки, научно-технических изобретений и открытий.

С 1935 г. власть все настойчивее стала проводить кампании по очистке партии от политически неугодных партийцев. Рамки этих процессов задавались центральным партийным аппаратом. Методы удаления из партии постепенно становились все жестче, а масштабы – все больше. Пик их пришелся на 1937 г. и завершился кардинальной сменой старых партийных руководителей новыми. Как глава Московского комитета партии Хрущев старался проводить все эти кампании в соответствии с вышестоящими директивами и нес за них ответственность.

1. Кампании по проверке и обмену партийных документов 1935–1936 гг

Московскую партийную организацию Хрущев возглавил накануне крупных кампаний по проверке и обмену партдокументов. Еще в октябре 1934 г. ЦК ВКП(б) предложил всем обкомам, крайкомам и ЦК нацкомпартий организовать в своих парторганизациях проверку порядка выдачи партбилетов и учетных карточек[341]341
  История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 4. Кн. 2. С. 284.


[Закрыть]. В московской парторганизации проверка прошла в ноябре – декабре 1934 г. И хотя ряд крупных недочетов были исправлены, проведенная позднее отделом руководящих парторганов (ОРПО) проверка 11 промышленных районов области показала, что серьезные недостатки в партийном делопроизводстве оставались. Об этом 29 марта 1935 г. подробно рассказал на заседании бюро МК заведующий ОРПО Д.М. Крымский. В Щелковском районе учетчик, допустивший злоупотребления в процессе выдачи партдокументов, был снят и исключен из партии. После него в районе сменилось еще два учетчика, в результате чего 84 партбилета были «неизвестно кому выданы». В Раменском, Кунцевском, Ухтомском, Истринском райкомах партийные документы хранились в проходных комнатах, ненадежных шкафах. В Красногорском райкоме партийный билет был выдан на основании временного удостоверения, действительного до 1 сентября 1933 г. Одним из решений бюро, принятым по итогам доклада Крымского, стало поручение возглавляемому им отделу организовать в районах систематический контроль за хранением и выдачей партдокументов [342]342
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 3013. Л. 123–124.


[Закрыть].

13 мая 1935 г. ЦК ВКП(б) утвердил постановление о проведении проверки партийных документов у членов и кандидатов партии «с целью наведения порядка в партийном хозяйстве и очищения партии от чуждых элементов»[343]343
  «Правда» от 14.05.1935. С. 1.


[Закрыть]. 22 мая бюро Московского комитета утвердило порядок проведения этой кампании (сроки, ответственные лица, техническая организация процесса проверки). Особенно подробно оговаривались пункты, по которым требовалось выявлять несоответствия в партийных документах – билетах и учетных карточках.

Так, при проверке партбилетов полагалось:

– сверить по специальному справочнику, не аннулирован ли документ;

– сверить ФИО и год рождения с данными паспорта и воинскими документами;

– проверить наличие помарок, подчисток и других дефектов;

– проверить наличие печати и подлинной подписи секретаря парткома, сверить печать в партбилете с названием организации, выдавшей документ;

– сверить даты выдачи партбилета с партстажем;

– проверить наличие марок о прохождении чисток в 1929 и 1933 гг.;

– проверить уплаты членских взносов;

– проверить, содержится ли в порядке партбилет.

А проверка учетных карточек обязывала:

– сверить данные партбилета с указанными в учетной карточке (ФИО, год рождения, номер документа, партстаж);

– сверить данные об организации, выдавшей документы, в случае расхождения – установить причину;

– проверить правильность указанного социального положения, образования;

– установить факты пребывания в ВКП(б) или других партиях, причин выбытия;

– проверить данные о переходе с одной работы на другую, отметки о снятии и взятии на учет (этому пункту постановления предлагалось уделить особое внимание);

– уточнить на основании документов парторганов (районных, областных и центральных), а также личного опроса члена партии информацию об имеющихся партвзысканиях.

Все эти мероприятия должны были уложиться в сравнительно короткий промежуток времени: с 5 июня по 1 августа 1935 г. [344]344
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 3013. Л. 158–162.


[Закрыть]

Недостатки партучета выявились практически сразу после начала кампании. Хрущев на активе московской парторганизации заявлял: «У нас наблюдается самое бесцеремонное, бесшабашное отношение отдельных членов партии к партийным документам. По отношению к таким членам партии мы должны применять самые суровые меры партвзысканий. Где уже тут говорить о бдительности, если член партии не научился беречь свой партийный билет!»[345]345
  Хрущев Н.С. Итоги июньского пленума ЦК ВКП(б) и задачи московской партийной организации. С. 25.


[Закрыть]. Уже 16 июня руководитель ОРПО сообщил бюро МК, что проверено 25 % общего количества членов партии. Вместе с тем партийным руководителям было указано тщательнее проверять партдокументы, «не гонясь за количеством проверяемых, выявляя малейшие сомнения в подлинности партдокументов с тем, чтобы не оставить в рядах партии людей, обманным образом проникших в ряды партии» [346]346
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 3014. Л. 2–3.


[Закрыть].

Сама проверка не подразумевала обязательного присутствия проверяемого члена партии, особенно, если он занимал руководящую должность. Например, кандидат в бюро Тульского горкома представитель от профсоюза Николай Иванович Лебедев вспоминал о проверке своего партийного билета специальной комиссией следующее: «Я сдал партийный билет и стал ожидать результат. Наконец меня пригласили к [председателю комиссии М.Ф.] Безухову, он вручил мне обратно билет со штампом и сказал: “У нас нет ничего порочащего вас, Николай Иванович”»[347]347
  Правда о ГУЛАГе: Свидетельствуют очевидцы / сост. А.М. Меситов, Л.А. Москалева. Тула: Приокское книжное издательство, 1990. С. 253–254.


[Закрыть]. Других членов партии отвлекали от работы. Например, по данным зарубежного историка В. Голдман, в столичном Фрунзенском районе партийцы вынуждены были стоять в очередях, чтобы пройти проверку документов[348]348
  Голдман Венди З. Террор и демократия в эпоху Сталина. С. 116.


[Закрыть]. Много времени и сил отнимала проверка личных дел тех, чьи документы вызывали подозрения. Тот же Лебедев о заседаниях Тульского горкома свидетельствовал: «Теперь бюро ГК заседало очень часто, разбирали и решали дела коммунистов, у которых комиссия задержала партбилеты. Заседали иногда всю ночь, до утра»[349]349
  Правда о ГУЛАГе. С. 254.


[Закрыть].

К 1 августа 1935 г. было проверено 53 293 человека, что составило 83,2 % от общего количества членов партии районов области. За это время 416 партбилетов было отобрано и еще 2058 задержано для проверки данных. Поэтому, заслушав через два дня доклад Крымского о ходе кампании, бюро МК решило продлить ее до 1 сентября, а в некоторых промышленных районах (Туле, Орехове, Серпухове, Ногинске, Подольске, Мытищах) – до 15 сентября. Срок окончания проверки для московской парторганизации таким образом тоже сдвигался: по районам области – на 1 октября, по г. Москве – на 1 ноября[350]350
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 3014. Л. 76.


[Закрыть].

Несмотря на все старания местных руководителей, результаты кампании не удовлетворили высшее партийное руководство. Проверка выявила массу недостатков в партийном хозяйстве. Из представленных в бюро Московского комитета итоговых документов о результатах проверки (актов проверки) фактически не было ни одного, не вызвавшего критики. Впрочем, не все из них утверждались сразу. Просьбы ряда областных райкомов (Михневский, Плавский, Путятинский, Боровский, Звенигородский) были отклонены до устранения недостатков. Для других парторганизаций дело оборачивалось серьезнее. Например, в Луховицком райкоме еще в ходе кампании был снят с работы секретарь, а в самой парторганизации инициирована проверка. В Болоховском, Крапивенском, Тарусском, Касимовском, Солнечногорском райкомах, а также Тульском горкоме результаты проверки партдокументов были вовсе отменены. В дополнение к этому бюро Касимовской, Солнечногорской, Тульской парторганизаций получили выговоры, а некоторых должностных лиц Московский комитет наказал персонально. Например, в Тульском горкоме заведующий культурно-пропагандистским отделом получил партвзыскание и был отстранен от проверки. Жестче обошлись с секретарем Солнечногорского райкома, который получил строгий выговор и был снят с работы.

Вопиющий случай, не лучшим образом характеризующий районную парторганизацию, произошел в Ухоловском районе – здесь пропал акт с результатами проверки партдокументов. За такую преступную халатность помощник районного секретаря был исключен из партии, а секретарю, за нарушение порядка пересылки секретных документов и несвоевременное сообщение в МК ВКП(б), объявлен выговор. Сам акт проверки был утвержден почти через два месяца после разбора инцидента на бюро Московского областного комитета [351]351
  Там же. Л. 211; Там же. Д. 3015. Л. 106–107.


[Закрыть].

Не выполнила кампания и другую задачу. Как следовало из официально оглашенных итогов кампании, всего из партийных рядов исключено: по Москве 9975 членов партии (7,5 % общего числа прошедших проверку), по области – 4597 (6,9 %)[352]352
  Хрущев Н.С. Итоги декабрьского пленума ЦК ВКП(б). С. 34.


[Закрыть]. При этом количество исключенных оппозиционеров (троцкисты и зиновьевцы) составило порядка 1200 человек[353]353
  Материалы февральско-мартовского пленума // Вопросы истории. 1995. № 8. С. 21.


[Закрыть]. Арестованных оказалось еще меньше – 308 человек. Оглашая последнюю цифру в одном из выступлений, Хрущев назвал ее малой, недостаточной для такой крупной парторганизации, как московская [354]354
  Пономарев А.Н. Никита Хрущев: начало карьеры. С. 129.


[Закрыть].

Видимо поэтому, не закончив проверку партийных документов, пленум ЦК ВКП(б), проходивший 21 – 25 декабря 1935 г., постановил провести с 1 февраля по 1 мая 1936 г. обмен партийных документов всех членов партии и кандидатов. В резолюции пленума указывалось, что «при обмене партийных билетов партийные организации могут и не выдавать партийный билет кой-кому из членов партии, хотя бы и прошедших проверку партийных документов, если эти члены партии не оправдывают высокого звания членов партии». Вот почему всем партийным органам ставилась задача «освободиться от пассивных, не оправдывающих высокого звания члена партии людей, случайно попавших в ряды ВКП(б)»[355]355
  КПСС в резолюциях и решениях. Ч. III. С. 283–284.


[Закрыть].

Чтобы подвести итоги кампании по проверке документов и разъяснить задачи новой кампании, бюро Московского комитета 26 января 1936 г. запланировало на 31 января пленум, куда помимо секретарей райкомов приглашались парткомы крупных предприятий и парторги колхозов[356]356
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 3016. Л. 31.


[Закрыть]. Он открылся в срок, но растянулся на два дня. С большими речами выступили секретарь обкома Н.С. Хрущев – о задачах московской партийной организации и секретарь ЦК ВКП(б) Н.И. Ежов, который, в частности, подробно разобрав все вопросы, связанные с предстоящим обменом партийных билетов, разъяснил, как следует подходить к разборам апелляций и что следует вкладывать в понятие «пассивный коммунист»[357]357
  «Правда» от 2.02.1936. С. 6.


[Закрыть].

Тот факт, что обмен партийных документов является новой чисткой, не скрывался от руководителей низового звена. «Правда» в одной из своих передовиц, незадолго до начала проверки партдокументов, отмечала: «Интересы партии требуют, чтобы ее аппарат был совершенным инструментом, чтобы он действовал безотказно»[358]358
  «Правда» от 9.05.1936. С. 1.


[Закрыть]. В другой своей передовице, уже после начала обмена, «Правда» заявляла: «Нелепо думать, что проверка уже решила все организационные вопросы и задачи укрепления боеспособности партийных организаций. Проверка была лишь началом совершенствования организационной практики партии, оттачивания ее оружия для новых исторических побед. Обмен является продолжением и завершением этой большой работы». Далее уточнялись цели кампании: «Нужно до конца разоблачать замаскировавшихся двурушников, троцкистов и все другие антисоветские элементы, у которых документы при проверке оказались “в полном порядке”». Определялись и задачи обмена: «Навести абсолютный порядок в нашем “партийном доме”, очистить большевистские ряды от укрывшихся врагов и двурушников, от разложившихся и пассивных элементов, активизировать всех коммунистов, все партийные организации – таковы основные задачи обмена»[359]359
  «Правда» от 24.05.1936. С. 1.


[Закрыть].

Накануне кампании в московской парторганизации произошли структурные и кадровые изменения. Главным из них стало районирование Москвы: 10 старых районов были преобразованы в 23 новых. Каждый районный комитет партии теперь возглавлял первый секретарь. В партийной номенклатуре всех столичных райкомов появилась должность второго секретаря. По области похожие изменения коснулись только г. Тулы, где в составе городского комитета появилось 5 райкомов. В Шатуре же, в границах района, был организован горком. В 25 областных райкомах вводились должности вторых секретарей. В партийных комитетах трех промышленных районов – Мытищинском, Рязанском и Калужском – были организованы отделы партийных кадров.

Отдельные изменения касались районных отделов культуры и пропаганды. В каждом столичном райкоме вместо него были организованы три отдела: отдел партпропаганды, агитации и печати, отдел школ и научных учреждений, отдел культурно-просветительской работы. В Туле было организовано два отдела: отдел партпропаганды, агитации и печати и отдел школ и культурно-просветительской работы. В 114 райкомах области и в бюро МК ВКП(б) Подмосковного бассейна была учреждена должность ответственного за культуру и пропаганду.

9 мая 1936 г. Оргбюро приняло к сведению доклад Хрущева, утвердило итоги проверки партдокументов в московской парторганизации, а заодно и все изменения в кадровой и структурной системе Московского комитета партии. Этим же решением Оргбюро разрешило МК ВКП(б) приступить к обмену партийных документов с 10 мая 1936 г. Под ответственность первого секретаря МК ВКП(б) Хрущева выдавалось 200 396 бланков партийных билетов, 45 936 кандидатских карточек нового образца вместе с соответствующим количеством бланков учетных и отчетных карточек[360]360
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 114. Д. 607. Л. 6–9.


[Закрыть]. Цифра не стала окончательной. В течение лета 1936 г. (т. е. в процессе обмена) Хрущев, по меньшей мере, еще дважды получал партийные документы для московской парторганизации[361]361
  Там же. Д. 612. Л. 65, 99.


[Закрыть]. То, что все партбилеты были израсходованы, объяснялось значительным количеством прибывших из других организаций членов партии, а также восстановленных при разборе апелляций[362]362
  Там же. Оп. 21. Д. 3019. Л. 20.


[Закрыть].

11 мая на объединенном заседании бюро МК и МГК ВКП(б) был рассмотрен проект постановления[363]363
  Там же. Д. 3051. Л. 32, 35–36.


[Закрыть] об обмене партдокументов. Проект в основном утвердили, а его доработку поручили заведующим отделами руководящих парторганов МОК и МГК Д.М. Крымскому и А.Н. Богомолову. Согласно постановлению, обмен партдокументов в партийных организациях столицы и области должен был начаться 15 мая 1936 г., закончиться – к 1 августа 1936 г. Секретари райкомов были обязаны по вопросам, поднимаемым коммунистами в процессе обмена партдокументов, как своей, так и партийной работы, «принимать немедленно либо решения, либо оперативные меры».

Обмен партийных документов в Москве начался 15 мая. Несмотря на расхождение с установленными пленумом сроками, «Правда» отметила: «Партийные организации столицы под руководством МК ВКП(б) во главе с руководителем московских большевиков тов. Н.С. Хрущевым проделали большую работу по подготовке к обмену партдокументов»[364]364
  «Правда» от 16.05.1936. С. 1.


[Закрыть]. Ориентируясь на указания сверху, московская парторганизация приступила к обмену документов.