Текст книги "Проверка на преданность"

Глава 4

Пашка приехал с одним из своих бригадиров на «СтройДвор», самый большой и самый дешевый рынок строительных материалов в городе. Да если еще учесть скидки, которые Пашка тут имел как постоянный оптовый покупатель, то экономию он получал довольно ощутимую.

Это была огромная площадка, огороженная с трех сторон. Четвертой стороной она выходила к проезжей части трассы, которая вела в элитные коттеджные поселки и многоэтажные новостройки на окраинах. Здесь было все: от кирпича, строительных смесей и инструмента до возможности найма разнорабочих, строительной техники. Разумеется, тут присутствовал товар для всех видов работ, которые только можно было придумать на своем участке: и поливные системы, и декоративные растения, и тепличный материал, и спецодежда, и много-многое другое.

– Ка… тюха? – опешил от неожиданности Пашка, увидев перед собой молодую женщину. – Ты? Тут?

– Привет, Пашка! Я, почему мне тут не быть?

Это была Катюха! Катюха Мальцева – Володькина жена!

Они были знакомы тысячу лет, столько же, сколько и с самим Мальцевым. И столько же лет Катюха с Володькой дружили. Они всегда были вместе, всегда она с ним в чем-то участвовала, всегда была веселой и заводной девчонкой. Только вот сейчас глаза ее немного поблекли, исчез в них задор и неуемная энергия. Повзрослела, остепенилась, или у них в семейной жизни не все гладко?

Пашке захотелось расспросить, поговорить с Катюхой. Захотелось на миг окунуться в атмосферу тех бесшабашных и задорных времен, когда самой большой трагедией было равнодушие к тебе понравившейся девушки, а самой большой проблемой – обида друга на какую-то нелепость. У Пашки даже не сразу нашлись слова, чтобы спросить или сказать что-нибудь. А Катя стояла и с грустной усмешкой смотрела на него, словно ждала чего-то. И Пашке вдруг показалось, что эта усмешка, которая все еще чем-то была похожа на ту, давно знакомую девичью усмешку, только попытка скрыть грусть, неприятности, может быть, затаенную боль.

– Как ты поживаешь-то? – наконец спросил он и смутился. – Точнее, как вы там поживаете?

– Нормально, – неопределенно дернула плечом Катюха. – Живем, хлеб жуем! А ты как?

– Я-то здесь как раз по профилю, а тебя…

Пашка опомнился, что вопрос будет звучать глуповато. Почему же жене человека с таким положением не заехать на «СтройДвор»? У них и новая квартира может быть, и коттедж. При их достатке-то! Опять он судит со своей нищенской колокольни.

– Да мы тут закупаем кое-что, – первой ответила Катюха. – Саженцы деревьев вовремя не пришли для выполнения заказа, вот и приходится выкручиваться. Семена газонной травы подкупить, удобрения. Что смотришь, – рассмеялась она, – я же работаю в фирме, которая занимается ландшафтным дизайном. А ты тут что забыл? Строишься?

– Я – оптовый покупатель, – двусмысленно ответил Пашка, а сам судорожно стал соображать, как построить фразу таким образом, чтобы было непонятно, что он шабашник. – Занесло меня несколько лет назад в строительство, вот и строю, ремонтирую. А как у вас с Володькой?

– Как у всех. По-разному.

Ответ прозвучал скупо. Пашка решил, что семейная жизнь у Мальцевых не очень складывается, и ощутил некоторое злорадство. Гаденькое такое и очень неуместное злорадство.

– Ругаетесь? – ляпнул он первое, что пришло в голову.

– Почему это ругаемся? – усмехнулась Катюха. – Хотя… все когда-нибудь по какому-нибудь поводу ругаются. Ты извини, меня машина ждет.

Пашка смотрел вслед Катюхе, как она пошла к дороге, как поговорила о чем-то с парнями в ярких комбинезонах, которые укладывали в кузове «Газели» саженцы и какие-то мешки, и отошла в сторону. Мужик, куривший возле черной иномарки, бросил окурок и открыл Катюхе заднюю дверь.

Вот, значит, как. Пашке на миг показалось во время разговора, что они хотя бы с ней ровня, что она такой же прораб, как и он, только занимается благоустройством участков, разрабатывает дизайнерские проекты. А оказывается, нет. Оказывается, это только он шабашник, а жена Мальцева не может быть шабашницей. Статус не тот, уровень. Пашке опять стало обидно до боли. И очень стыдно.

В Дом правительства Мальцев приехал для участия в совещании по вопросам социальной сферы. Это не совсем было совещание. Так, очередное мероприятие для галочки, показуха для журналистов, которые будут освещать его на областном уровне. Чисто для порядка поднимут и несколько проблем, кого-то пожурят, наметят пути решения, которые уже намечены, пообещают найти финансовые резервы, которые уже найдены. Отчитаются заодно о проделанной работе в социальной области.

А такие работники, как Мальцев, приглашены для порядка, для массы и представительности. Самому Мальцеву велено было, на всякий случай, подготовиться и, если возникнет необходимость, назвать несколько цифр по спортивным сооружениям города. Сколько бесплатных секций работает, сколько зимой ледовых площадок заливается, и все в таком же духе. Все, как обычно.

Докладывать не пришлось, потому что журналисты сцепились со старшими дядями из правительства по поводу вообще социальной политики в области. Журналистов, как обычно, поставили на место, обвинив в некомпетентности и предвзятости. Мол, бюджет не резиновый, и нельзя заниматься только социальной сферой. Есть масса проблем в области, где ситуация еще хуже.

Когда совещание закончилось и участники потянулись из конференц-зала к выходу, Мальцев решил немного задержаться. Очень ему не хотелось сталкиваться с Бершаниным. Опять можно нарваться на публичную матерщину в свой адрес по поводу незавершенного строительства. Этот идиотский объект все нервы Мальцеву вымотал.

Речь шла об обычной раздевалке для «моржей» на набережной. Губернатор на встрече с населением пообещал сделать такой подарок, Мальцев получил соответствующий приказ, а о финансировании все забыли. Наверняка, когда губернатору попытались сказать, что надо выделить деньги, он рявкнул, что с такой мелочью могли бы и сами решить, а не лезть в областной бюджет. К тому же там такой объект не предусмотрен. А губернатор пообещал.

Примерно так же, но немного в другом ключе, и сказали полгода назад Мальцеву. Ты давай, строй, а мы тебе деньги найдем. Думай, ты для того и поставлен в этой «Дирекции». Деньги никто пока не нашел и, наверное, не искал. У Мальцева тоже такой статьи расходов не было, а объект предстояло делать официальным, его же потом прикажут на баланс взять, эксплуатировать. То, что Мальцев мог сам находить, были крохи. Хуже всего, что не было согласованного проекта. Хрен с ним, с проектом в части строительной, а как быть с электроснабжением? Решили с временным подключением к соседнему институту в размере пяти киловатт, а дальше? А как Мальцеву отчитываться по нецелевому использованию денежных средств? Где письменное указание на строительство? Одним словом, с Бершаниным встречаться очень ему сейчас не хотелось.

Наконец большая часть участников совещания из зала вышла. Только у трибуны и столов президиума еще кучковалось несколько человек.

– Владимир Евгеньевич! – вдруг эхом пронесся по почти пустому залу гулкий баритон. – Зайди ко мне!

Мальцев обернулся. Алексей Михайлович Воропаев, как обычно, в распущенном чуть ли не до пупа галстуке, выпятив объемистый живот и блестя обширной лысиной, энергично размахивал руками в группе чиновников. Он еще раз потыкал пальцем в сторону Мальцева, когда тот обернулся на голос, и снова погрузился в обсуждение каких-то проблем.

Значит, обед опять откладывается на неопределенное время. Мальцев потащился на соседний этаж, где располагался кабинет Воропаева. Поздоровавшись с секретаршей, он обреченно уселся на стул в приемной и тоже распустил галстук. Ждать ему тут придется, скорее всего, долго. Обычное дело! Чем выше положение чиновника, тем меньше он думает о людях, которые ниже его по рангу, по социальному положению, которые просто ниже. Мальцев подумал о том, что если он нужен Воропаеву, то почему тот не вставил его в свой план дня, почему от Воропаева никто не позвонил и не вызвал на аудиенцию на конкретное время? Ведь он сейчас будет бегать по этажам по своим делам, а Мальцев будет сидеть в приемной и послушно ждать. Ждать, бросив свои дела, ломая свои планы и планы своих подчиненных.

Мальцев ошибся только в одном. Воропаев не бегал по этажам. Он почти сразу вернулся в свой кабинет в сопровождении четырех чиновников. Они о чем-то совещались там минут тридцать, а потом стали выходить по одному. Но зато секретарша дважды звонила и кого-то к Воропаеву вызывала. Мальцев один раз попросил ее узнать про него. Секретарша, у которой возникла необходимость войти к шефу в кабинет, вскоре вышла и передала приказ ждать. Все это тянулось чуть меньше двух часов.

Но самое обидное и унизительное ждало в конце. Наконец вышел последний чиновник, а спустя минут пять и сам Воропаев.

– Лена, я уехал, – начал он говорить секретарше. – Сегодня совещание у губернатора отменили… – Тут Воропаев обернулся, чтобы глянуть на настенные часы в приемной, и увидел Мальцева. – А… еж… ты здесь! Черт, забыл я про тебя. Ладно, пошли, – Воропаев махнул рукой в сторону своего кабинета. – Лен, пусть машина выезжает! Я через три минуты спускаюсь!

Воропаев прошел к своему столу, плюхнулся в кресло и первым делом потянулся к проводному телефону. Пришлось опять ждать, пока он наговорится в шутливой беспечной манере с каким-то «Николаичем», которому он что-то обещал, но закрутился. Тем не менее вышеупомянутый «Николаич» должен был все равно привезти какие-то стойки, потому что электрики у него уже работают и скоро начнут простаивать.

– Так, Владимир, – наконец положив трубку и облокотившись на стол локтями, начал Воропаев. – Дело к тебе на тысячу пудов. У нас в Сычме планируется строительство стадиона для поселковой молодежи. И не просто стадиона, а базы для проведения зимней лыжни и других губернаторских мероприятий. Ну, ты меня понял.

– Разродились, наконец?

– Да как тебе сказать, – цыкнул зубом Воропаев. – Короче, строить будем через тебя, и на баланс примешь его ты. Заказчиком выступишь. А потому тебе задание: найти подрядную организацию, которая потянет это дело и выполнит под ключ за четыре месяца.

– А проект? – с тоской спросил Мальцев.

– Да какой там, на хрен, проект! – махнул Воропаев рукой. – Пусть нарисуют сами типовые трибуны мест на триста, в три яруса. Раздевалки, стадион, ограждение. Местные с электроэнергией уже готовы подписать выделение мощности с ближайшей РП.

– Тендер провести?

– Вот, Владимир, дошли мы с тобой до самого главного, – понизил голос до вкрадчивого Воропаев. – Ты, главное, подбери стоящую организацию, ты только клич кинь, и к тебе сразу сбежится пара десятков. Ускова напряги, он у тебя на этом деле собаку съел. Но до главного его не допускай, потом премию выпишешь, чтобы в голову не брал. Договорись с ними вот о чем: предъявят они тебе смету, ты для видимости покобенься, что, мол, дороговато, а потом пойди на уступку, но… Но! Потом согласишься на их сметную стоимость, но с условием, что они тебе откатят назад двадцать процентов. Понял меня? Не согласятся – гони в шею.

– Подождите, – нахмурился Мальцев. – А если никто не согласится? Сумма-то какая! И все равно я по положению обязан провести тендер, меня же Счетная палата по стенке размажет за такие госконтракты без тендеров.

– Спокойно, тендер они тебе сами составят, это обычное дело. Кто соглашается на выполнение работ, тот и ищет подходящие документы от двух реальных организаций, которые заведомо тендер проигрывают. Это их проблема.

– А если они…

– Да не боись! Ты в каком здании в эти игры играешь? За тобой областное правительство! А вообще-то, они все равно ко мне прибегут, а я свое слово скажу. Так что все тут надежно, как в банке! К тому же не ты будешь откат получать, а тот, кого я назову. Ты их даже не потрогаешь! Нет, отблагодарить тебя – я обязательно отблагодарю, тут ты не сомневайся. Получишь побольше своего месячного содержания. Но только учти, друг мой ситный! Сболтнешь где на стороне…

– А Усков, думаете, не догадается? Он – главный инженер, мне без него никак не обойтись.

– У него есть должностные обязанности, вот и пусть работает. А догадывается он там чего или нет, это по балде. Я дам тебе инженера из УКСа, она будет курировать строительство, сметы, акты проверять и работу принимать. Ты ее слушай.

Мальцев вышел от Воропаева со смутным чувством, что его держат за идиота. Такие дела с незнакомыми фирмами не делаются, что тут попусту говорить! И фраза Алексея Михайловича, что все равно они к нему прибегут советоваться, может означать только одно – на тендер к Мальцеву придет одна контора, которую пришлет все тот же Воропаев. Только он это сейчас не афишировал. Все равно вопрос решится без его участия.

Как все это Мальцеву не нравилось, как его все это злило! Ну, почему нельзя работать просто, обычно, честно? Как тяжко переносить все эти хитрости, обманы. Это же откровенное воровство. И ему придется в нем участвовать. И так проблем в области выше крыши, и не только в области. Помнится, полгода назад Мальцев начал свою активную деятельность на должности генерального директора с того, что подготовил и передал в правительство свою собственную программу по молодежной политике в области.

А ведь он предлагал там серьезное, значимое, а не просто какое-то скаутское движение. Предлагал в конечном итоге готовить смену со школьного возраста, готовить патриотов, честных, умных ребят, продвигать их постепенно по общественной работе, а потом создавать из них резервы управленцев, помогать им поступать в Академию государственной службы.

Реакции не было никакой, зато было ощущение, что кто-то на каком-то этапе перелистнул пару страниц и бросил папку в стол. Тогда еще Мальцев не знал, почему и зачем так делается. Но теперь, к своему стыду, понял. Если он предлагал и стоящие вещи, то в дело они не пошли, потому что существуют чиновники, которые аналогичные вещи обязаны придумывать. И кто же сознается, что мы не смогли, а вот человек из другого ведомства смог. А использовать его мысли никто не рискнул бы, за свои выдавать не стал бы. Опасно, потому что он мог закатить скандал и обвинить в плагиате. Так что, как он теперь понял, его творение было обречено на провал и погребение в недрах чьего-то стола изначально. Потому что такова система.

Он мог эту систему недолюбливать, мог ее ненавидеть, мог желать изменить к лучшему, если верил в свои силы, но пока, сегодня, он обязан был выполнять приказы этой системы, жить и работать по тем писаным и неписаным законам, которые эта система создала и по которым работала. В противном случае система его отторгнет, как инородное тело, в одно мгновение и не вспомнит, что был в ее недрах такой работник. Увы, такова реальность, и к ней надо приспосабливаться.

Это и многое другое Владимир Мальцев успел передумать, пока возвращался к себе в «Дирекцию». Мелькала, конечно, глупенькая инфантильная мыслишка положить на стол в министерстве заявление об увольнении по собственному желанию. Мол, не желаю я воровать и другим помогать. Но мыслишка эта пробежала так, сторонкой. И Мальцев даже не посмотрел ей вслед, потому что ему было некогда, потому что он должен был торопиться выполнять приказы.

А еще потому, что в голове тихонько, но настойчиво свербила еще одна мысль. Ведь он шел в систему с определенной целью, хотел работать во властных структурах, власти он хотел. А заодно и тех благ, которые власти сопутствуют. Разве то, что ему велел сделать Воропаев, заметьте, что не предложил, а велел, не соответствует тем целям?

К своему изумлению, Мальцев узнал, что объявление о проведении тендера размещено в газетах еще месяц назад. После некоторых размышлений это снова навело его на мысль, что Воропаев и его… коллеги давно все предусмотрели и давно все решили. Только вот его самого поставили в известность в самый последний момент. Сознавать, что ты не часть механизма огромной машины, а простой винтик, было неприятно. Винтики часто изнашиваются, и их легко заменяют. Это ведь не какие-то важнейшие агрегаты и узлы.

Усков на планерках каждый день докладывал, что фирмы начинают звонить по поводу тендера, и даже приходят первые представители. Два пакета документов от строительных организаций не приняли, потому что оформлены они были с нарушениями. Еще один приняли, но на сто процентов в тендере не победит, потому что организация не имеет собственной строительной техники и пользуется арендованными механизмами. Это не приветствуется.

А потом ему пришлось встречаться с Воропаевым, который огорошил Мальцева тем, что все отменяется. Все будет решаться по-другому и через Управление капитального строительства. Сказано это было мимоходом, небрежно, как будто и не было тайной договоренности, доверительных отношений.

И тут Владимир Евгеньевич Мальцев вдруг с большим удивлением осознал, что от этого известия не вздыхает облегченно. Осознал, когда шел по коридору в Доме правительства, и от этой мысли даже остановился. Черт знает что! А ведь он огорчился, он, что же, хотел этих денег, хотел, чтобы они с Воропаевым их украли? Получалось, что хотел. Нет, не хотел, а просто свыкся с мыслью, что все произойдет помимо его желания. Произойдет, и лично его отблагодарят приличной суммой денег. Ведь он уже несколько дней ходит, ездит на машине и мимолетно прикидывает, какие финансовые дыры в бюджете семьи заткнет, на какие свои «хотелки» потратит эти деньги. Получалось, он огорчился, что не удалось украсть. Нет, не так! Не удастся что-то купить, вот чему он огорчился. Но меняется ли смысл от того, что он не называет вещи своими именами, что он одну проблему подменяет другой, попутной.

А потом Мальцев разозлился! Да что я, в самом деле, комплексую, чего я хотел и ждал? Я что, не знал, куда иду работать, не догадывался о том, как тут дела делаются? Я для этого сюда и шел, и надо с этим согласиться, а не играть в детские игры! Это жизнь! Взрослая серьезная жизнь, и я окунулся в нее сознательно. Вот недавно с Пашкой Матвеевым столкнулся, и стало как-то неприятно. А почему? Да потому, что Пашка для меня слишком мелко плавает, он вообще не плавает, если уж так называть эти вещи. Он никто, он мне не нужен. И пообещал ему я помочь только из чувства стыдливости, чтобы он обо мне плохо не подумал. А буду я ему помогать? Буду, потому что мне нравится, нравится чувствовать себя солидным, всемогущим…

Нет… Мальцев чуть не сплюнул от злости на пол коридора. Не буду я ему помогать, зачем я обманываю самого себя? Скучно мне этим заниматься, неохота, некогда. Не мой это уровень, мелко это для меня, пустая трата времени. Кто он мне? И Мальцев нашел для себя универсальную формулу – Пашка Матвеев не оправдал его, Мальцева, надежд, оказался недостаточно деловым, стоящим. Он ему не помощник в его карьере, в его деле, на его жизненном пути. У Матвеева свой путь, так, тропинка, а у Мальцева свой путь, своя дорога.

Боруцкий, как оказалось, ждал Антона неподалеку в своей машине. Рядом с ним на переднем сиденье «Тойоты» сидел сухопарый человек с редкими волосами. В машине душисто пахло крепкими сигаретами «Капитан Блэк» со вкусом вишни, которые курил сухопарый.

– Так ты уверен, Валера, что он не из конторы? – наблюдая за Антоном и Краюхиным, спросил Боруцкий. – Что, прямо никаких следов? А именно это тебе не кажется странным? Человек служил в полиции, пусть и не долго, а следов почти нет. Мотивировка-то какая была в приказе на увольнение?

– Удовлетворить рапорт, – пожал плечами собеседник. – Я же тебе рассказывал, там такой шухер прошел, что вся верхушка полетела.

– Он что, успел с верхушкой в Каменске снюхаться? – недовольно поморщился Боруцкий. – Молодой сопливый лейтенант, только пришел, и сразу…

– Между прочим, как раз «и сразу», – перебил его собеседник. – Он там покрутился с недельку, а потом его назначили заместителем начальника отдела охраны общественного порядка. Паренек-то блатной, оказывается. А вот кто за ним стоит? Кажется мне, что не из наших, что это кто-то из гражданских.

– Откуда такие мысли?

– А он чуть ли не с первого дня в Каменске стал за дочкой мэра ухлестывать. Кое-кто из местных ребятишек, с кем она дружила, считает, что он был ее телохранителем. Но это, по-моему, детский треп. Ее выдумка.

– Так почему же он уволился из органов, если у него «волосатая лапа» есть? Наоборот, надо бы пользоваться моментом, что головы рубить стали, занимать освободившиеся должности. Какого хрена он вообще в Каменск распределился после института? Это такой блат у него необычный?

– А может, с умыслом? Там легче вылезти в начальство, послужить на большой должности, а потом вернуться в областной центр на аналогичную должность. Только ты, Сережа, забываешь, что он там человека убил. Пусть и вооруженного преступника, когда защищал гражданское лицо, но, как-никак, офицера полиции. Как раз в таких случаях, от греха подальше, из органов тихо и уходят. Опять же, с его личными качествами вяжется. Он в Каменске двоих вооруженных преступников один взял. Голыми руками. Это чего-то стоит, а?

Когда Антон подошел к машине Боруцкого, тот сидел уже один. Разумеется, Сергей Михайлович изобразил, что только что подъехал, выкроив минутку в своем плотном деловом графике. Значит, он наблюдал за их встречей с Андреем Краюхиным, делал последние выводы. А что он предложит, какую работу?

– Давай, падай, – кивнул Боруцкий через опущенное стекло на соседнее сиденье в машине. – Прокатимся немного, поболтаем.

Антон без лишних вопросов залез в салон. И сразу, несмотря на опущенные стекла, почувствовал характерный запах сигарет. Душистый такой запах, заметный. Он отметил, что надо выяснить, какие сигареты так пахнут, потому что Боруцкий курил «Кент».

Самое опасное для Антона было выдать себя нетерпением, поспешностью, заинтересованностью. Это все можно истолковать как простое и вполне объяснимое желание поскорее найти работу, а можно и по-другому – как реакцию молодого неопытного оперативника полиции, которого внедряют в криминальную среду.

Антон залез в машину, пристегнул ремень безопасности и стал равнодушно смотреть в окно. Он всем своим видом показывал, что нервы у него железные, что эмоции – баловство не для него. Ему хотят предложить работу? Предлагайте. Он скептик и не думает, что ему предложат что-то приемлемое, он и сам долго не может найти работу по душе. Но раз позвали, то надо выслушать. Антон повернул голову и мысленно представил, что он курит в машине, а потом выбрасывает окурок за окно. Куда окурок отлетит? На подходящем расстоянии лежали три окурка: два белых и один коричневый. Антону даже показалось, что коричневый еще дымится. Жалко, нельзя вылезти и подобрать его…

И опять начался тягомотный разговор «ни о чем». Боруцкий крутил руль, лавируя по переполненным улицам большого города, сетовал, что в этом году рано наступила жара, мимоходом поинтересовался, что удалось из работы подыскать Антону, согласился, что найти что-то путное сложно, потом ударился в рассказы о каких-то случаях из жизни. Антон понимал, что Боруцкий не хочет говорить о деле в машине и в черте города, что он куда-то вывозит Антона, где и состоится настоящий разговор. Проколоться Антон вроде нигде не успел, значит, разборок с «засланным ментом» быть не должно. Хотя и к этому Антон был готов.

Боруцкий свернул с Уфимской трассы и остановился у основания невысокого пологого пригорка, поросшего прямыми молодыми соснами.

– Пойдем, прогуляемся, – предложил он, отстегивая ремень безопасности. – Свежим воздухом подышим, хвоей.

Антон молча вылез из машины и пошел рядом с Боруцким. Так молча они неторопливым шагом прошли метров пятьдесят. Наверное, воздух действительно был хорош, но Антон его сейчас не воспринимал. Он настроился на серьезный разговор, и красоты природы для него не существовали.

– Значит, не нашел ты работу? – спросил Боруцкий и, не дождавшись ответа, неожиданно предложил: – А может, в ментовку вернешься? Могу устроить. Связи у меня там остались такие, что уголовника запросто начальником РОВД и полковником сделаю. А?

– Это не для меня, – равнодушно бросил Антон.

– Что так? – Боруцкий даже остановился. – Чем тебе полиция так не угодила? Вроде и образование соответствующее, и диплом с отличием.

– Образование никогда не помешает, а диплом… У меня просто память идеальная. А в полиции я не хочу работать, потому что слишком много начальства, большинство из которых я не только не уважаю, а просто презираю. Недоумки, необразованные хамы и выскочки. Это не организация, а пародия какая-то. Ладно бы, хоть правоохранительной деятельностью занимались, так нет же, такое ощущение, что полиция существует только для того, чтобы кто-то имел генеральские должности и погоны. И получал соответствующие оклады, а потом и пенсии. Организация сама для себя!

– А чего ж ты в нее подался-то?

– Да… – усмехнулся Антон и махнул рукой, – романтика, инфантильность. Хотел легально применить свои таланты и наклонности. Не получилось.

– А не совсем легально применить их не хочешь?

– Как это? В частной службе безопасности?

– Считай, что так.

– А что за фирма?

– Эта фирма – я. Я, и все! Это чтобы ты в дальнейшем не задавал лишних вопросов. У меня свой бизнес, но суть его тебя, как хорошего преданного работника, не должна волновать. Ты ведь намерен стать хорошим и преданным работником? Понимаешь же, что хорошие деньги платят как раз за это, а не просто за стальные мышцы и хорошую реакцию.

– А вам от меня нужны стальные мышцы и хорошая реакция?

– Ты ведь искал работу в службе безопасности? – вопросом на вопрос ответил Боруцкий. – Вот я тебе ее и предлагаю. Будешь моим личным «безопасником», я бы даже сказал, офицером для особых поручений.

– Каких поручений? – спросил Антон и посмотрел Боруцкому прямо в глаза.

Бывший подполковник взгляд выдержал и твердо повторил:

– Особых. Таких, каких я никому не смогу поручить. Понимаешь? И главное условие: ты ни от чего не отказываешься.

– Это очень дорогое условие.

– Согласен. Очень дорогое. Скажем так, я буду ежемесячно платить тебе по полтиннику. Это твой страховочный оклад. За него ты должен жить спокойно и всегда быть готовым выполнить мое задание. Ходи в тренажерный зал, поддерживай форму, питайся нормально и калорийно. А за каждое задание, в зависимости от сложности, я буду платить тебе отдельно. Там такса будет совсем иная.

– Понял, – кивнул Антон. – Я согласен, но только при одном встречном условии.

– Да-а? – удивился Боруцкий. – И что же это за условие?

– Я вам продаюсь не навечно. Я сам решаю, сколько лет на вас работать. Причина простая: меня интересуют только деньги. Как только заработаю у вас достаточную сумму, я уеду. Из страны, если вам нужны уточнения.

Боруцкий некоторое время стоял и смотрел на Антона такими глазами, будто хотел залезть внутрь него, посмотреть на него изнутри. Очевидно, представление о нем он уже составил, и это произошло не сегодня и не вчера.

– Будем считать, что договоренность достигнута, – наконец подвел итог Боруцкий. – Поехали за первым заданием.

Они спустились по склону к дороге и снова залезли в машину. Боруцкий открыл бардачок и вытащил конверт.

– Ознакомься, – бросил он его на колени Антону. – Это некий предприниматель. Предприниматель, который не держит своего слова, нечестный предприниматель. Более того, он не хочет признавать своей неправоты. Чтобы тебе было понятнее, он за некую сумму должен был получить с моей стороны некие действия. Действия я совершил, выполнив со своей стороны обещания, но денег он не заплатил. Решил кинуть. Твоя задача – дать понять этому предпринимателю, что так делать нельзя.

– Понял, я должен ему объяснить…

– Нет, Антоша, объяснять ему ничего не нужно. Ему уже все объяснено. Именно дать понять, что теперь разговор пойдет совершенно другой. Только не подумай, что ты должен его убить. Так… нанеси ему определенный материальный ущерб. Желательно вкупе с ущербом моральным. И никаких с ним разговоров! Только наказание!

– Понятно, – спокойно кивнул Антон, разглядывая фотографии парня лет тридцати с нагловатой рожей и короткой прической.

Чем-то он был похож на уголовника. Или не сидел, но вел образ жизни антисоциальный. Как-то его внешность не совмещалась с предпринимательством. С чем угодно другим, но не с бизнесом. Кажется, это проверка, понял Антон. Теперь все ясно, а то что-то подозрительно было, что Боруцкий так сразу решил поручить важное дело.

– Это все я должен взять с собой? – потряс Антон несколькими фотографиями, которые находились в конверте.

– О таких вещах и не думай! Запомни его рожу, запомни адрес. Он на обратной стороне. Все только запоминать! Никаких улик, никаких свидетельств. В случае чего, я тебя вытащу хоть из полиции, хоть из ФСБ. Но учти на будущее вот что, Антоша. Если попадешься, это будет означать, что ты прокололся, провалил задание. А за невыполненное задание и гонорар не полагается. Попался – остался без денег. Формула простая. И учти еще, что до бесконечности я тебя вытаскивать и спасать тоже не буду. Раз спалился, два спалился, а на третий я скажу, что знать тебя не знаю и личность твою вижу впервые. И загремишь ты у меня «по ту-ундре-е, по желе-езной дороге-е»!

– Логично, – усмехнулся Антон. – То есть все до поры до времени, а там каждый сам за себя!

– Я предупредил, что вытащу, – напомнил Боруцкий. – Но на первый, на второй раз. Бесконечно этого делать не буду. Мне просто станет ясно, что ты никчемный работник.

– Логично, – уже без усмешки сказал Антон и вернул Боруцкому конверт с фотографиями. – Условия приняты. Когда приступать, босс?

– А вот как до города доедем, – заводя мотор, ответил Боруцкий, – так сразу и приступай. Найди его, присмотрись, изучи образ жизни. На подготовку я тебе могу дать не больше трех дней. Сегодня у нас вторник? Скажем, в пятницу я должен узнать, что этот не очень хороший человек пострадал.

– А как вы узнаете?

– Узна-аю! – ухмыльнулся Боруцкий. – Во всех красках и со всеми деталями! Ты еще вот что, Антоша, возьми-ка вон там в бардачке телефон. Хороший аппарат, ловит просто отлично и выглядит солидно, не то что твой. Денег там на счету, кстати, достаточно. Тебе на год хватит, если в Америку не звонить. Пользуйся, дарю! Кстати, там мой номер в телефонной книге уже забит. Звони, если что.

Отказаться было нельзя, потому что этот телефон Боруцкий ему навязал не так просто. С какой-то хитростью аппарат. Антон покрутил его в руках и сунул в карман джинсов. На вскидку он мог придумать несколько объяснений такому «подарку». Самое простое и, наверное, глупое – контролировать переговоры Антона. Сразу узнавать, куда он звонит, а возможно, и прослушивать. Для хитрого и, в принципе, умного Боруцкого полагаться на такое дешевое средство «прослушки», которое наверняка не сработает, не стоило. Значит, что-то еще в аппарате было не так. Например, он работал как радиомаяк, то есть постоянно показывал местонахождения Антона на карте навигатора. Сука! И как его теперь перехитрить?