Текст книги "Легенды Безымянного Мира. Книга 1. Пепел"

1-й день месяца эраль, 318-й год, королевство Арабаст

Генерал вскинул руку, зажатую в кулак. Команда мигом облетела весь легион. Солдаты замерли, ожидая приказа. На каждом из них красовалась, как это называл Рэккер, – «друидская бронька». Вместо лат легионеры носили сбитые доски, посаженные на войлочные веревки. Вместо копий имели вилы, вместо мечей – топоры дровосеков, ну а в качестве щитов использовали все те же доски.

В общем-то армия походила скорее на ватагу крестьян, вышедших на большую дорогу в неурожайный год, а не на седьмой легион. Впрочем, это мало волновало генерала, внесшего свою лепту в обмундирование. Эш велел каждому носить на груди кожаный ремешок. Зачем? Чтобы знать, скольких погубил тот или иной воин. У убитого должно было отрезать язык и повесить его на ремешок, так генерал смог бы наградить отличившихся. Он пока еще не знал чем и зачем, но лишним не будет.

– Ну наконец-то, – плотоядно прошептал Рэккер. – Я уж думал – все, только лесопилки потрошим.

– Голой задницей поселок не напугаешь, – заметил Эш.

Да, впереди, под холмом, располагался немалых размеров поселок. Человек на пятьсот жителей. Баронет быстренько прикинул, что это где-то две сотни боеспособных организмов. Против трех с половиной тысяч отъявленных мерзавцев – почти ничто. Конечно, ситуацию не облегчает наличие частокола и хоть какого-то, но оружия у сельчан, но все же брать надо. Там и продовольствие, и амуниция, и колодезная вода, и все то, чего так не хватало солдатам.

– Будем брать, – вынес вердикт генерал.

– Как?

– Нахрапом, – пожал плечами Эш. – Задавим массой. Наша с тобой задача – прожечь ворота и убить сигнальщиков, остальных зверье погрызет.

– Сотня поляжет, – цыкнул лейтенант. – Может, больше.

– Слабаки нам не нужны. Арабаст можно кошмарить и полутысячей.

– Вам видней, лэр генерал.

Два офицера переглянулись, а потом хором завопили:

– Ату!

– Ату! – подхватил легион.

Народ бегом бросился вниз по холму. На ходу Рэккер и Эш воплотили пламя первой формы, насквозь прошибая нехитрые ворота. Людской поток, кричащий, орущий, сверкающий глазами, полными жажды крови и плоти, ворвался в поселок.

Двое волшебников сверкали посохами, раз за разом отправляя в небытие сигнальщиков, не успевавших подойти к пирамидам хвороста. Успей они – и конец ужасной повести. Седьмой легион затопчет даже когорта рыцарей, не говоря уже о регулярных войсках.

Поселок, хоть и не был готов к атаке, но война взяла свое. Когда засверкали первые пожары, улицы затопило крестьянство с дрекольем. Народ явно удивлялся тому, что на копье их ставят тысячи тел, экипированных еще хуже, чем сами защитники. Закипела битва, послышались крики.

Лилась кровь, клубился пар из рассеченных, а зачастую разорванных тел. Слышались крики, страшные, предсмертные. Кто-то из самых отчаянных заходил в дома, и там слышались женские и детские вопли, сменяющиеся бульканьем и хрипами. Детей убивали сразу, а вот женщины продолжали кричать.

Эш не понимал – почему так. Что было такого особенно в этих «женщинах»? Сам волшебник шел к ратуше. Он заприметил скамейку, стоявшую там, и рассчитывал, сидя на ней, дождаться конца резни. Баронету не были интересны убийства. Он не видел в них того будоражащего кровь веселья, про которое без умолку твердил лейтенант. Если бы спаситель короля знал, что такое эмоции, то сказал бы, что испытывает скуку. Но он не знал и не испытывал, он просто… был. Да, он просто был.

Мимо пронесся легионер, в правой руке он сжимал отобранный у кого-то простецкий клинок, а в левой – отсеченную голову. На лице с выкаченными глазами, посиневшим языком и сотней-другой морщин застыло выражение безмерного ужаса.

«Стало быть, я все делаю верно», – подумал Эш.

Король сказал – кошмарить, значит, надо довести до такой степени, чтобы одно лишь упоминание о легионе заставило народ покидать обжитые места и прятаться в лесах.

На лицо парню, спокойно идущему сквозь толпу сражавшихся, брызнула кровь. Волшебник и не думал ее утирать, ему было безразлично, да и к тому же щеке сразу стало теплее. Разве что ручейки, утекающие за воротник, неприятно щекотали шею, но это уже мелочи.

Иногда кто-то особо «умный» набрасывался на баронета, но мигом падал с прожженным брюхом. Посох разил без промаха, а красивое лицо больше походило на застывшую, беспристрастную маску. Вскоре Эш уже почти добрался до вожделенной скамьи, но дорогу ему преградила женщина. Она была одета в сарафан и фартук, в дрожащей руке держала кухонный нож, а за ее спиной пряталась маленькая девочка. Лет шести, может, семи – генералу было плохо видно.

– Разрешите пройти? – спросил парень.

Все равно их убьют легионеры, так зачем заморачиваться, а потом еще и посох от гари отчищать. Это, между прочим, не так уж и легко, как может показаться. Меч от крови и тот проще отдраить, чем дерево от горелой плоти.

– Умри! – закричала женщина.

Она замахнулась ножом, но в тот же миг и ее, и маленькую девочку пробил посох, окутанный пламенем. Нехитрое оружие выпало из руки умирающей матери. Уши прорезали два писклявых крика, а потом обе упали. Сначала на колени, затем на бок. Крови почти не было – слишком высока температура колдовского огня.

Эш вытащил посох и разочарованно выдохнул. Рэккер, чтоб его… смеясь, спалил вместе с ратушей и скамейку. Немного подумав, парень не нашел лучше варианта, кроме как присесть на труп женщины. Ноги слишком сильно устали – суточный переход все же.

Подперев голову рукой, баронет наблюдал за тем, как горит поселок и как рекой льется кровь. Как легионеров, так и сельчан. Впрочем, у последних не было и шанса – порой численное преимущество решает все.

– Лейтенант! – гаркнул генерал.

– Лэр, да, лэр! – отозвался Рэккер. Он тащил за волосы какую-то леди. Та все кричала, царапала руки и взбивала ногами снег, но освободиться не могла.

– Разбуди меня, как закончите, – спокойно попросил генерал и закрыл глаза. Крики, стоны, лязг стали, треск горящих домов – все это убаюкивало юношу, и вскоре он уснул.

* * *

– Лэр! – гаркнули над ухом.

Генерал встрепенулся и поднялся. Шел снег, светило солнце, наступало утро нового дня. Вокруг столпился весь легион во главе с лейтенантом. Эш, сладко зевнув и потянувшись, осмотрелся. Тут и там лежали трупы, догорали развалившиеся, почерневшие постройки. Земля под ногами сияла багрянцем от замерзшей крови. Штурм закончился. Самое главное – закончился успешно.

Тут баронет различил приглушенный плач. Он повернулся в сторону, откуда исходил звук, и замер, пребывая в недоумении. Там, в окружении солдат, сидели связанными около тридцати женщин. Все они были избиты, окровавлены, в изорванной одежде и с выдранными клоками волос. Безобразное зрелище, а волшебник не любил ничего безобразного. Если «любил» вообще можно сказать про эту оживленную дьяволом великолепную скульптуру.

– Это что? – спросил парень, указывая посохом в сторону рыдающих леди.

– Полон, – хищно оскалился Рэккер. – Будет чем развлечься. А если наскучат – прибьем.

– У нас продовольствия в обрез…

– Так ведь полегло много, – нашелся лейтенант. – Три сотни почти.

– Рэккер, – покачал головой Эш. – Много Слов ты знаешь, так выучи уже, что такое «экономия».

– Э, лэр генерал, – подмигнул заместитель. – Ты если обиду держишь, так мы и о тебе подумали.

Рэккер залихватски свистнул, и в тот же миг легионеры пропихнули вперед молодую леди. Первое, что бросалось в глаза – одежда на ней была цела, а вместо синяков и кровоподтеков лишь разбитая губа. Леди словно сияла красотой и молодостью. Лет пятнадцать, может, чуть больше. Выразительные глаза, тонкий стан, нежная, пусть и покрасневшая от мороза кожа, пышные, густые волосы, упругие груди.

– Лучшая баба вожаку, – засмеялся кто-то из «зверья».

Его подхватили и остальные, поддержав это высказывание. Девка все вырывалась из рук, с ненавистью глядя на Эша и всех остальных.

– Лейтенант, – шепнул генерал.

– Чего? – в тон спросил Рэккер, подзуживающий солдат. Явно спелись за эту ночь. – Если не нравится, выбирай любую. Только народ не обидь. Они слюной изошли, но не тронули. Закон «соблюли», ну или как там это слово склоняется.

– Эмм…

– Да ты чего? Все знают – самая хорошенькая главарю отходит.

– Да я не об этом! – зашипел парень. – Что мне с ней делать?! Лично убивать?!

Лейтенант поперхнулся воздухом и выкатил глаза так, что Эш всерьез опасался, что глаза второго (из двух) волшебника легиона просто вылетят из орбит.

– Какое убивать… Попользовать, потом в полон.

– Попользовать?

– Ну… попользовать, – Рэккер как-то странно заиграл бровями и задвигал тазом.

Волшебник уже видел эти движения, но смысла их не понимал. Тогда лейтенант начал показывать какие-то жесты руками – словно шарик снежный лепил. Вот только он после горячки боя, видимо, забыл этот самый снег с земли подобрать.

– Снасильничать, – шепнул он наконец.

– То есть убить, – кивнул Эш и уже занес посох, как его вновь остановил лейтенант.

– Лэр, вам по голове чем прилетело? Или сон дурной приснился?

– Нет. Мне сны вообще не снятся.

Рэккер немного помолчал, а потом спросил:

– Скажи, ты с бабой когда-нибудь был?

– В плане был? Ну общался, да.

– Не, спал с ней?

– Спал?

– Да. Спал. В постели.

– А надо?

Лейтенант отпрянул, а потом начал кашлять, пытаясь сдержать свой смех. Эш недоуменно чесал макушку, не понимая, чего от него хотят.

– М-да, лэр генерал, – выдавил из себя Рэккер. – Кажется, не всему вас во дворце обучили. Придется пройти краткий курс – «как стать мужиком».

– Это так необходимо? – Эш, вопреки всему, очень не любил учиться. Он любил ром и все красивое, но не учиться.

– Еще как, – строго кивнул лейтенант.

– Ну ладно, – обреченно вздохнул волшебник. – С ней-то что делать?

Девка, видимо, весьма строптивая, грозилась, что что-то откусит генералу, если тот только расстегнет ременную пряжку. Смысл этих угроз, перемешанных с проклятьями и оскорблениями, был надежно сокрыт от разума парня.

– Сам выкручивайся, – еле сдерживая смех, процедил Рэккер.

Эш задумался, а потом смекнул.

– Зверье! – гаркнул он. – Кто больше всех собрал языков?!

Уже спустя пять минут перед генералом стояли семеро. У каждого по пять красных обрубков – видимо, максимум. Ну, оно и понятно. На три с половиной тысячи трупов не может быть слишком много. Волшебник был рад тому, что так ловко придумал с наградой.

– Значит, так, бойцы! Берем эту леди, тащим в любой дом и пользуем.

Легионеры переглянулись и разве что не облизнулись.

– Но если к отбытию вас не будет в строю – ошейники согреют ваши буйные головы.

– Лэр, есть, лэр! – рявкнули они.

– Нет! – закричала девка. – Нет! Прошу! Генерал! Нет!

Но ее никто не слушал, а солдаты тащили ее к одному из уцелевших домов. Вскоре оттуда послышались женские крики и плач. Генерал все никак не мог понять, что они там такого делают. Неужто пытают? И вот этому нужно будет научиться волшебнику? Кошмар… Но король сказал, значит, надо сделать. Впрочем, это все потом, а сейчас пора переходить к главной части предстоявшего спектакля.

– Так! Голодранцы! Здесь на земле лежат трупы наших врагов. Каждого вы должны обезглавить, а головы их нацепить на наши штандарты!

Да, были и такие – с флагами даже, только деревянные и самопальные. Ну да ничего. Железо, кони, луки, ружья и прочее – это дело наживное.

Работа закипела, а Эш пытался стойко выдержать поток непонятных ему подколов лейтенанта. Слышались женские крики и мужской животный смех. Стучали топоры о кости и дерево. Сверху падал снег. Он кружился, танцуя на ветру. Эш любовался снегопадом. Юноше нравилось все красивое…

9-й день месяца зунд, 322-й год, королевство Арабаст

Громыхнуло. Эш отмахнулся от воспоминания и резко дернул на себя дверь. Та не поддалась. Чертыхнувшись, магик толкнул ее в другом направлении и вошел в темную залу. Где-то в глубине сидела женщина. Лицо ее скрывал мрак, и даже редкие вспышки молний не могли осветить что-то кроме подола шикарного платья.

– Нашел меня.

– Как видишь, – кивнул Эш.

– Будут вопросы?

– Никаких. Мне и так все понятно.

– А у меня будут!

Леди встала и сделала шаг вперед. По мере того как ее каблуки цокали по паркету, сквозь мрак проглядывало лицо. Очередная вспышка, и вот волшебник увидел перед собой младшую сестру жениха. Именно она являлась центром проклятья – оборотнем.

– Когда ты спал со мной, ты знал, что это я за всем стою?

– Не обманывай себя, – улыбнулся парень. – Ты не стоишь ни за чем. Просто кукла.

Леди рыкнула, скаля зубы, превращающиеся в клыки. Лицо Эша растеряло детскую наивность, становясь беспристрастной маской. Перед дочерью герцога стоял сам Пепел, демон в человеческом обличии, но девушка не знала об этом. Не могла знать.

– Я задала тебе вопр-р-рос, – рычал перевертыш.

– Секунду, – попросил Пепел.

Магик задрал рукав рубахи и вчитался в написанное на коже.

– Да, – ответил он. – Догадывался.

– Ублюдок! – закричала леди, и в этом крике не звучало ничего человеческого. – Все вы такие! Мужчины… И бр-р-рат, пр-р-редатель, он оказался таким же! Слава богам, пр-р-ришел он! Он откр-р-рыл мне глаза на пр-р-равду! Дал мне силу! Дал мне власть!

Девушка говорила, а черты ее менялись. Лопалась кожа, заливая пол кровью, трещало по швам платье, кривился позвоночник, вытягивалось лицо, превращаясь в оскаленную морду. Гремел гром. Сверкали молнии. По жестяным листам маршировали капли дождя, отбивая свой, никому не известный ритм.

Вскоре перед Эшем стоял монстр. Он мало чем походил на медведя. Скорее – на помесь между человеком и зверем. Восемь футов ростом, могучие лапы сверкали когтями-саблями, из оскаленной пасти, застывшей на грани между человеческой и медвежьей, капала пена. Красные глаза сияли безумием.

Оборотень зарычал и бросился на волшебника. Одним махом он преодолел почти двадцать футов расстояния, всем весом обрушиваясь на Пепла. Тот принял удар на посох, окутанный пламенем. «Медведь» даже не рыкнул, когда пламя лизнуло его кожу и колючую игольчатую шерсть. Слишком много ярости, слишком много колдовства.

Эш извернулся и оттолкнул зверя в сторону. Тот припал на четыре лапы. Когти засверкали золотом – видимо, готовил какое-то умение.

– Первая форма: воплощение!

В тело оборотня впилось семь огненных лепестков. Запахло горелым, но то пылала лишь шерсть, а «медведь» даже не ощущал боли. Видимо, столь слабая магия его не берет, а сильнее нельзя – замок развалится и погребет под собой всех, кто собрался на празднество.

– Ар-р-р!

Оборотень размазался, и на левой руке парня показалась длинная полоса, мигом окрасившая рубаху в багрянец. Умение, направленное на то, чтобы разрывать цель на части, лишь ранило мага, успевшего уйти в сторону.

В этот момент Пепел понял, что если продолжит играться, то его могут попросту прикончить. У него не осталось выбора, кроме как убить.

Оборотень, повернувшись, вновь прыгнул на волшебника. Но в этот раз тот ударил в ответ. Страшен был тот удар. «Медведь», разбрызгивая кровь, со сломанной челюстью и выбитыми клыками улетел в сторону. Он ударился о стену, выбивая каменную крошку, и кулем свалился на землю.

Эш стоял, держа в руках посох. Его глаза стали красными. Вместе с ними покраснела загорелая кожа, а вены и вовсе стали цвета девственного рассвета. Третья форма – единение, форма, доступная только умелым волшебникам. Форма, когда огонь наполняет своей мощью каждую клеточку тела. Когда силы так много, что ударом посоха можно пробить стальной щит. Но мастер был способен на большее.

Пепел оттолкнулся, оставляя на паркете вмятины в форме ступней. Он взмыл под купол свода, а потом, произнеся:

– Первая форма: воплощение! – камнем рухнул вниз.

Оборотень выставил свои золотые когти. Ими он мог резать камень, словно бумагу, – у волшебника и его огненного шара на конце посоха не было и шанса. Огонь встретился со сталью когтей, охваченных свечением умения.

«Невозможно!» – читалось в глазах монстра.

Волшебник не отменил единение, он все так же обладал силой самого огня! Шар обратил когти в пепел и с шипением прошел сквозь тушу, плавя и ее, и камень под ней. Бой был закончен.

Он был скоротечен и прост. Но так и должно быть. Какая-то глупая девчонка, получившая взаймы чужую силу, не могла даже подумать о том, чтобы сравниться с великим волшебником.

Эш отпустил пламя. Его глаза вновь стали голубыми, а кожа – загорелой. Исчез и огненный шар, оставляя за собой меняющееся тело и звон. То звенело разбитое проклятье. Оно, словно витраж, осколками осыпалось под стены замка, сбросившего ужасный покров. Вот только слышать это могли лишь магики.

Девушка постепенно принимала свой истинный облик.

– Две формы… невозможно… – прохрипела она. – Кто ты?

– Твой убийца, – ответил Пепел.

Он сел рядом и приподнял голову умирающего оборотня, кладя ее себе на колени.

– Он меня обманул. – Слезы катились по щекам леди. Дрожащими лапами-руками она пыталась закрыть страшную рану. Но смерть оставалась лишь вопросом времени. – Я умру из-за него.

– Нет, – покачал головой Эш. – Ты умрешь, потому что ты глупа, а в сердце твоем жило зло. Ты умрешь, потому что сама того захотела.

Девушка в последний раз сверкнула глазами, в которых все еще сверкал багрянец.

– Будь ты проклят, – прохрипела она.

Руки ее повисли, и из горла вырвался последний судорожный вздох. Следом агония и тишина. Эш поднялся на ноги и, не оборачиваясь, вышел вон. Он сделал что должно. И плевать, что слева так болит в груди.

Утро того же дня

– Значит, виновата была сестра, – задумался Мервин.

Отряд ехал в сторону Задастра – города, граничащего с Лесом Теней. Последний очаг цивилизации, за которым лишь земли, кишащие самыми опасными и мерзкими тварями. От огромных плотоядных пуков до огнечертей.

– Не понимаю, – протянул Лари. – Она ведь так любила брата, я думал – мать…

– В этом вся загвоздка, – вздохнула Мери, поглаживая своего коня. – Отец был к ней безразличен, мать не обращала внимания, только брат и был ей семьей. А тут эта баронесса явилась и захватила все внимание. Ревность, плюс сладкие обещания того странного человека, про которого она говорила Эшу. Ответ лежал на поверхности, странно, что мы его сразу не разглядели.

– Непонятно только с этими пропажами и почему трупов всегда было по двое.

– Да, с этим – загадка.

– А можно мне? А можно мне?

Как понятно, последние выкрики принадлежали волшебнику. Березка смерила его строгим взглядом, но все же кивнула.

– Все связано, – объяснял магик. – Временные чары нужны были, чтобы замок каждую ночь погружался в полнолуние – оборотни ведь не урожденные, а заколдованные. Только в это время суток и могут перекидываться.

– Не объясняет трупы, – фыркнула Мери.

– Просто оборотень был не один, – подмигнул Эш.

– Что?!

– Ага. В еду подмешали яд, превращающий каждого в оборотня ночью. Именно поэтому никто не помнил, что происходило, пока они спали. Именно поэтому трупы были такие странные и их всегда находили в паре. Видите ли, яд довольно хитрый. Вкупе с нужными чарами он заставляет видеть человека… ну… человеком. То есть встречаются два монстра, и каждый из них думает, что он «нормальный», а встретил страхолюдину.

Народ задумался, первым откликнулся Меткий.

– Да, тогда это объясняет положение и направление ран и «парность» жмуров. Только что тогда со тернитами?

– Ничего сложного, – развел руками Эш. – Юная маркиза должна была убивать всех, кто носил отрядный герб. Она их оттаскивала в погреб, где, я думаю, в специальном месте сделана «дырка» в проклятье. Туда она складывала тела, там они умирали, и там же она пережидала отрезок в двенадцать часов.

– Так что когда ты нарочно изменил тост, – начала понимать Мери, – то она и выдала себя, вздрогнув. Ведь леди помнила все, что было накануне.

– Именно, – захлопал беспечный волшебник.

– Все равно многое непонятно, – покачал головой защитник. – Зачем ты с ней спал? Как до всего этого додумался? Как смог одолеть оборотня? И самое главное, почему ты не ел вместе с нами?! Неужели знал про яд?!

Эш понизил голос и заговорщицким шепотом произнес:

– Настоящий волшебник не раскрывает своих секретов!

Народ закатил глаза. Мери звонко шлепнула себя ладонью по лицу. Торговец цветами засмеялся. Ну не мог же он сказать, что когда-то именно таким образом всего за одну ночь был перебит весь седьмой «Смердящий» легион.

«Бродячие пни» ехали по дороге, направляясь в приграничный город-крепость. А где-то там, в замке, у подножия Огненных гор метался настоящий, неподдельный монстр. Был ли он испуган, потому что хитроумная ловушка не смогла задержать преследователя? Или же на уме у чудовища было нечто другое? Что ж, это откроется позже.