Текст книги "Легенды Безымянного Мира. Книга 1. Пепел"

31-й день месяца тамир, 322-й год, где-то на восточной границе Срединного царства

– Эш… Эш… Эш!

С третьего раза парень вывалился из задумчивой дремы и неловко улыбнулся Алисе, нервно теребящей его за рукав.

– Смотри, – сказала девушка. – Там, за заставой, королевство Арабаст. Наше путешествие начнется, как только мы пересечем границу. Скажи, ты когда-нибудь бывал в Арабасте?

Пепел вспомнил крики умирающих стариков, плач матерей, разрубаемых вместе с детьми, которых они прикрывали своими телами. Вспомнил возбужденный смех лейтенанта, сжигающего церковь, забитую мирными жителями. Он как наяву увидел своих легионеров – окровавленных, режущих, грабящих и насилующих. Он услышал дикие вопли, проклятья и кожей ощутил ветер, пропитанный безумным, животным ужасом.

Вновь сердце дрогнуло, заходясь в такт барабанам, поющим марш Смрадного легиона.

– Нет, – соврал Эш, беззаботно улыбаясь маленькой леди. – Не бывал.

Глава 4
Замок оборотня

Оставив заставу позади, вот уже неделю «Бродячие пни» неспешно ехали по широкой, но явно заброшенной дороге. По ее краям высилась осока, а между порой выкорчеванными булыжниками зеленели клочки сорняковой травы. Людей почти не было, и в воздухе застыло гнетущее чувство тревоги. В Арабасте, несмотря на то что от границы до Мистрита всего около недели конной езды, даже небо было другим. Оно казалось тяжелым, низким и неприветливым.

Алиса сильнее куталась в робу, запахнувшись изумрудным плащом. Ее не волновало, что на континенте разгар лета. Почему-то именно сейчас леди было холодно.

– Все в порядке? – спросил Тул, обернувшийся к маленькой девушке.

Та лишь кивнула и до побелевших пальчиков сжала свой жезл.

– Не умеешь врать, – хихикнул Эш, треплющий гриву Гвидо. – Может, скормим тебе пирожок? Говорят, еда – лучшее лекарство от хандры.

– Так говоришь только ты, – буркнула Алиса, на лице которой все же засверкала неловкая улыбка.

– Тогда пирожок отменяется, – широко, до ушей, улыбнулся Эш, жестом успокаивая Мери, готовую убить за сохранность запасов.

Мочалка, уткнувшийся в карту, благодарно кивнул Лари, когда тот перевернул лист вверх ногами. Вернее – это Мервин смотрел на карту, поставив ту «на голову», а Криволапый восстановил историческую справедливость, вернув северный полюс на север.

В небе летали ласточки. Они порхали, стремительно исчезая и появляясь между огромных замков, созданных из белых кучевых облаков. Они парили над высокой травой, покрывающей бесконечные равнины Арабаста. Иногда вестники свободы и счастья зависали над холмами, покрытыми цветами, изредка усаживаясь на камни, торчавшие среди разноцветного покрова.

Птицы не знали, что это были вовсе не ледниковые валуны, а части стен, башен и храмов городов и крепостей, сожженных во время войны. Ласточки не понимали, что, пролетая над черными буграми, они порхают над могилами поселков и деревень, где в земле до сих пор лежат костяной пепел и прах.

Эш никогда не любил ласточек – они напоминали ему об Арабасте. Стране, в которую волшебник не хотел возвращаться.

– Березка-а-а-а, – простонал парень. – Я кушать хочу.

– Терпи, – процедила фехтовальщица.

У главы приключенцев сложилось устойчивое мнение, что магик хочет есть всегда. Причем, даже если его накормить «на убой», то ровно через час он вновь начнет причитать и ныть. В такие моменты его не затыкает даже курительная трубка, изредка покидающая походный мешок волшебника.

– Тул, – слишком громким шепотом позвал Эш. – Пока злюка не видит – дай пирожок.

Меткий покосился в сторону главы, чье веко подрагивало от еле сдерживаемых злости и негодования. Весь вид леди словно говорил: «Только попробуй… Только коснись мешка!»

– Эмм, – промычал лучник, сглатывая комок в горле. – Прости, приятель, но ты уже съел все пирожки.

– Что-о-о?! – хором взревели Лари с Мервином.

Защитник и мечник, натянув поводья, развернулись к магику. На их лицах застыло неописуемое сочетание жажды крови и горя от того, что им не достанется известных на весь Мистрит пирожков от матушки Зельды.

– Гвидо, – серьезным тоном произнес красавец. – Кажется, нам надо спасаться бегс…

Договорить Эшу не было суждено. Сильный порыв ветра принес с собой не только дорожную пыль и песок, но еще и листовку, облепившую лицо юноши. Оторвав от себя пергамент, парень вчитался в строки, а потом радостно завыл, словно только что выиграл в наперстки. Хотя, по мнению Эша – все так и было.

– Мери, Мери! – закричал он.

Гвидо всего за мгновение переместил своего наездника из арьергарда в авангард, сравнявшись с конем Березки. Тот настороженно фыркнул, но не испугался – лошади привыкли к странному клыкастому, своенравному сородичу.

– Мери, посмотри! – Счастливый Эш размахивал листовкой, словно флагом на куполе дворца поверженной вражеской столицы. – Нас зовут на свадьбу!

– Нас? – удивилась девушка.

– Ну-у-у, не совсем нас, – немного стушевался парень. – В принципе все это графство, но все же – зовут. Цитирую: «Стар и млад, красивый и страшный, леди или сэр, зовем вас на бракосочетание баронессы д’Ламены и маркиза Сойского! Пир на весь мир и попадание меда в рот гарантируем!»

– У нас нет на это времени.

Эш закатил глаза и хлопнул себя по лицу листовкой. Нет, такое поведение надо искоренять еще в раннем детстве. Что значит – нет времени на веселье? Нет, это как раз таки на все остальное, из-за этого самого веселья, не должно хватать песчинок в часах!

– Березка, – подал голос Тул, пристально осматривающий запасы. – А Эш дело говорит. Съездим – отдохнем, а потом в путь. До Леса Теней всего одна остановка осталась, а там уже цивилизации днем с огнем не сыщем.

– Ага, – поддакнул Лари.

Мери фыркнула – Эш тлетворно влиял на отряд, забивая головы любовью к шуткам, забавам и еде. Глядишь, «Бродячие пни» превратятся в «Бродячих шутов» и присоединятся к аквелам – народу балагана. И будут они бродить по всему континенту, показывая всякие фокусы и трюки за пару медяков в оловянной миске.

– Свадьба, – мечтательно протянула зажмурившаяся Алиса.

Это дополнение фехтовальщица и вовсе решила оставить без внимания. Восторженную девушку пирожк… тьфу, хлебом не корми – дай что-то такое романтичное посмотреть. А еще лучше – соприкоснуться с этим романтичным и обязательно сказочным.

– Мервин, – Мери решила обратиться к самому рассудительному мужчине отряда. – Что думаешь?

Мочалка задумался, параллельно сворачивая карту Арабаста и убирая в папку к остальным.

– Эш хорошо придумал, – кивнул в итоге защитник. – Мы же основной кус продовольствия хотели в Задастре купить, а так, может, что-то из замка тиснем. Плюс – нам по пути.

– Красть?! – возмутилась фехтовальщица, в жизни не нарушавшая законов.

– Почему сразу красть, – хитро улыбнулся щитоносец, вновь начиная расчесывать бороду. – Там же, подруга, гостей не счесть будет. Еда бесплатная… А значит, мы не воруем, а берем на дорожку.

– Да это… это… – От возмущения у Березки даже не нашлось подходящих слов.

Зато нашлись они у магика.

– Это гениально! – воскликнул парень. Гвидо перевез наездника к коренастому воину, и волшебник смог крепко его обнять. – Я всегда знал, что где-то в глубине твоей бороды скрывается нормальный мужик!

Березка скептически глянула на свой отряд, а потом махнула рукой. Если им так хочется упустить возможность получить королевскую награду, то пускай потом не ноют над горькой долей.

– Черт с вами, – отстраненно произнесла Мери.

– Ура! Мы едем на свадьбу!

Как можно догадаться, этот полувоинственный клич принадлежал Эшу.

Вечер того же дня

К тому времени как Миристаль сияла где-то на северном склоне ночного неба, отряд добрался до замка маркиза. Он находился на отшибе, стоя почти в пяти днях от самого окраинного города Арабаста. Эш все никак не мог взять в толк, почему замок находится именно здесь. Ведь будь маркиз ссыльным, он не был бы маркизом, а будь он бедняком, то не владел бы подобным замком.

Замком с высоким подъемным мостом, выложенным ровным древесным настилом. В качестве ворот выступали кованая решетка и две пары тяжелых дубовых створок по десять футов каждая. Когда отряд проезжал между ними, волшебник невольно сморгнул, заметив, что скобы на створках сверкают позолотой – явная роскошь.

Внутри же замок выглядел так, словно это был небольшой городок. У высоких, разве что не монолитных стен красовались всевозможные пристройки, начиная от служебных и заканчивая чем-то вроде гостевых домиков для слуг этих самых гостей. Тут и там сверкали крыши кузен, складов и даже решетка тюрьмы, воздвигнутой неподалеку от выгребной ямы. В общем, на первый взгляд, двор был рассчитан человек на шестьсот…

Удивительно, но кроме «Бродячих пней» никого и не было, так что ребята вполне могли рассмотреть высокие шпили башен, горгулий и нимф, украшающих парапеты, художественные витражи, словно украденные из самых богатых храмов. Могли полюбоваться садом с деревьями, оформленными садовниками в виде всевозможных зверей как волшебных, так и обычных. Тут дракон соседствовал с зайцем, а косуля вполне себе комфортно гналась за грифоном.

– Опоздали, что ли, – недовольно буркнул Эш.

К ним не подошел ни один слуга или камердинер, а как знал бывший баронет – это явный признак того, что все уже внутри.

– Может, уедем? – наивно предложила Мери, но нее посмотрели, как на дезертира и предателя.

Главе отряда пришлось подчиниться воле большинства. Путешественники спешились и, взяв коней под уздцы, самостоятельно повели их в стойла. Эшу пришлось очень долго уговаривать Гвидо – тот наотрез отказывался вставать под крышку к остальным копытным, коих там стояло великое множество. В итоге волшебник подкупил друга кусочком сахара, смоченном в роме. Признаться, магик лишь непостижимым усилием воли заставил себя самого не съесть лакомство, но это уже другая история.

Приключенцы, оставив оружие в специальной стойке, где под лучами Миристаль сверкали клинки остальных гостей, поспешили ко входу в центральный комплекс. У ворот Эш не заметил ни гвардейцев, ни стражников, что, признаться, несколько настораживало, но голос разума успешно заглушало урчание живота.

– Заперто, – пыхтел Мервин, пытающийся отворить тяжелые двери.

В итоге раздался мерзкий протяжный скрип и в руке защитника оказалась металлическая скоба, служившая неким подобием дверной ручки. Мочалка, почесав бороду, выкинул железку за спину, сделав вид, что это вовсе не он рушит чужой замок.

– Может, свер…

Мери даже не договорила – на нее тут же зашипели ребята, которых вело не только чувство голода, но и азарт – неизменный спутник любого авантюриста.

Эш, ухмыльнувшись, занес посох, а потом с силой, до дрожи в руках, ударил им о двери. Через мгновение те открылись, оглушая скрипом несмазанных латунных петель. Ребята буквально ввалились внутрь, разглядывая богатое убранство холла.

На стенах пылали волшебные факелы, не оставляющие после себя гари и чадного смога. В отдалении от огня красовались древние гобелены. На них от времени стали выцветать нити, но это лишь прибавляло им некоего шарма и своеобразной красоты. На каменном полу лежал ковер с глубоким пышным ворсом, ноги в котором утопали чуть ли не по щиколотку. По углам, на столах из красного и белого дерева мерцали серебряные кубки, где-то блестели золотые рамы прекрасных картин и молоком отливал мрамор статуй.

Маркиз явно не бедствовал и жил на широкую ногу.

– Стойте! – раздался отчаянный вопль.

«Пни» рефлекторно схватились за оружие, но нащупали лишь пустые ножны – только магики сохранили посох и жезл – по законам королевств они не имели права с ними расставаться, обозначая свою принадлежность к стезе волшебников и магов.

Из-за угла выскочила компания из трех человек. Две девушки и парень. Выглядели они измученными и даже обреченными. В их глазах не было веселого блеска, присущего всем, кто приходит на свадьбу, где льется бесплатная брага, а тарелки ломятся от дармового мяса.

– Нет! – воскликнула леди с пышными белыми волосами.

По ушам вновь резанул скрип петель, потом хлопок закрывшегося замка, а следом плач леди. Она, царапая ногтями древесину, сползла по створке и, упав на колени, тихонечко заплакала.

– Что здесь происходит? – выдохнула Мери, побледневшая от испуга.

Безоружной Березка чувствовала себя максимально незащищенной и уязвимой.

– Кажется, у нас проблемы, – протянул Эш.

Он подошел к дверям, вскинул голову, вглядываясь в далекий свод, виднеющийся где-то за пятнадцатифутовой отметкой, а потом толкнул створку. Ничего не произошло. Юноша размахнулся посохом и ударил, вкладывая в это движение всю свою магию и все силы – безрезультатно. Ни скрипа, ни треска, ни стона петель – лишь безмолвие.

– Какое странное заклинание, – задумался волшебник, проводя ладонями по дереву. За его пальцами следовало еле заметное бирюзовое мерцание – будто сотни невидимых глазу миниатюрных разрядов молний спешили за ловкими пальцами. – Очень любопытно… Делал мастер – даже мне такое открыть.

– Даже тебе? – хмыкнул Лари. Криволапый встал в стойку и выставил ножны в качестве оружия. – Мы заперты в каком-то замке, а ты говоришь «даже тебе»? Чем нам поможет бездарный волшебник, нас же сюда и заведший?!

– Давайте без оскорблений, – в примирительном жесте поднял руки Тул. – Вы пугаете Алису. – Та, словно в подтверждение слов Меткого, выглянула из-за спины Мочалки. Лучник же повернулся в сторону троицы. – Господа, вы нам не расскажете, что здесь происходит и почему вы выглядите так, словно только что дрались с легионом огнечертей?

Парень, успокаивающий беловолосую леди, повернулся к приключенцам. Было видно, что он силится что-то сказать, но создавалось такое впечатление, будто слова застревают у него где-то в глотке. Юноша лет девятнадцати краснел, тужась и раздувая щеки, но его губы не хотели шевелиться, слившись в тонкую белую полосу.

– Не могу, – выдохнул он, качая головой.

– Очень интересно, – кивал Эш, нависший над троицей. Те, обнявшись, сидели на ковре, пытаясь сжаться в один маленький комочек. – Еще одно заклинание мастера – безмолвие. Они не смогут нам ничего рассказать, пока мы сами не станем участниками чего-то, к чему относятся эти чары.

– Что ты хочешь этим сказать? – с ноткой испуга в голосе спросила Березка.

Эш разогнулся, беззаботно улыбнулся и постучал посохом по полу.

– Господа, мы в проклятом замке, – сказал волшебник, продолжая тянуть улыбку до ушей.

– Демонова задн… – договорить Мервин не успел, так как Лари вновь заткнул его рот пирожком.

Когда же мечник понял, что все с удивлением на него смотрят, то просто развел руками, мол – всегда держу парочку на такой случай. «Пни» как могли берегли нравственность Алисы, невзирая даже на такие трудности, как пребывание в проклятом замке, из которого невозможно выбраться.

– Всем успокоиться. – Мери, потерев виски, решила взять ситуацию под контроль, пока парни не передрались, что бывало довольно часто. Ну, они ведь на то и парни. – Мы идем на пир.

– Пир?! – взревел Лари.

Не то чтобы мечник был трусливым, но когда он встречал что-то ему непонятное, то начинал психовать и выходить из себя.

– Да, пир, – кивнула Березка. – Как и сказал Эш, чтобы начать разговор с нашими собратьями по несчастью, мы должны стать частью проклятья.

Народ замолчал, обдумывая ситуацию. Пока висела безмолвная, тяготящая и даже несколько пугающая тишина, Криволапый вдруг схватил угловой столик, сбрасывая с него все золото и серебро, а потом швырнул в витраж. Увы, это не возымело эффекта. Стекло даже не затрещало, а вот столик, сверзнувшись с многофутовой отметки, разлетелся в щепы, разнося по коридорам гулкое эхо.

Отряд и трое «пленников» замка посмотрели на парня с укором.

– Стоило попробовать, – буркнул Лари.

– Еще что-то сломаешь, – шипела Мери, в уме подсчитывая, какой счет выставит владелец замка, обнаружив сломанную фурнитуру из красного дерева, – будешь рассчитываться сам!

– Ага, – только и кивнул мечник.

На этом диалог был окончен, и группа отправилась искать трапезный зал. Троица местных узников, поддерживая друг друга, улизнула куда-то вверх по лестницам, но это мало волновало бывалых приключенцев. Березка однажды, когда еще была зеленой и неопытной, завела отряд в шахты, откуда под бесконечным натиском гремлинов и кобольдов (мерзейших тварей) им пришлось выбираться чуть ли не неделю, а здесь всего лишь проклятый замок.

Мервин и Тул о чем-то жарко спорили, кажется, они хотели заключить пари – кто больше съест… ну или нечто в этом роде. Алиса жалась к Лари, который выставил вперед ножны и крутил головой на все триста шестьдесят, находя опасность даже в простеньком рыцарском доспехе, стоявшем в затемненной нише.

Эш же, насвистывая незатейливую мелодию, размышлял о вечном. Увы, «вечное» весьма пагубно отзывалось о беспечном волшебнике и никак не хотело поддаваться разуму юноши. Так что уже совсем скоро житель цветочного луга попросту глазел по сторонам. Он подмечал мелкие детали, будь то щербинка на каменной кладке или трещинка у основания ножки стула. Что-то смущало флориста, и он никак не мог понять что. Возможно, это было само проклятье, нависшее над стенами старинного замка, а может, и нечто иное.

Вскоре, свернув в очередном холле, ребята оказались перед высокими тяжелыми дверьми, из-за которых доносились звуки музыки, танца, смеха и звона дорогой посуды. В общем – по ту сторону дубовых досок, сбитых металлическими клепками и скобами, шел самый настоящий пир.

Эш, подмигнув ребятам, вновь схватил посох на манер рыцарского копья, размахнулся и уже собирался хорошенько вдарить по дверям, но те распахнулись и к гостям вышел камердинер. Он был одет в строгий черный камзол с модным нынче пышным воротником. Волшебник и распорядитель встретились взглядами. Юноша, натянуто улыбнувшись, опустил посох и приветственно помахал рукой. Камердинер, в свою очередь, недоуменно изогнул правую бровь, а потом, прокашлявшись, произнес:

– Как мне вас представить, любезные гости?

– Отряд «Бродячие пни», – строго ответила Березка.

Камердинер смерил леди неприятным, даже высокомерным взглядом, но не посмел возразить. Эш знал, что по этикету говорить должен самый «родовитый» мужчина, ну а поскольку среди «пней» не наличествовало ни единого титулованного, то они как-то не заморачивались по этому поводу. Березка же всегда переговоры вела самостоятельно, резонно полагая, что ее парни могут наговорить такого, после чего придется переезжать в другое королевство.

Камердинер, поправив воротник, закрывающий чуть ли не весь подбородок, повернулся к участникам пира.

– Имею честь представить наших гостей! – кричал он. Впрочем, ему оказалось не под силу перекрыть гомон гулявших и музыкантов, играющих на небольшой сцене у западной стены, сплошь состоящей из огромных, величественных панорамных окон. – Отряд «Бродячие пни»!

Кто-то, кто слушал слугу, захлопал, но большинство и вовсе не обратили внимания на появление новых действующих лиц. Приключенцы зашли под свод трапезного зала, и ни один не смог сдержать изумленного вздоха.

В огромном зале народу было не счесть. За длинными столами, ломящимися от разнообразных яств, сидело, стояло и даже лежало бесчисленное множество самой разношерстной публики. Где-то барон лежал лицом в картошке, приобняв за талию смеющуюся служанку, флиртующую с пьяным старичком с графскими регалиями. В отдалении фрейлина, опустив руку под стол, жарко шептала что-то на ухо конюху, залитому красным цветом вплоть до кончиков ушей. Многие смеялись, пили, ели и танцевали в центре, освобожденном от столов.

Где-то выступали факиры, под аплодисменты выдыхая огонь, рядом с ними порхали танцовщицы, выпуская под далекий свод свои текучие разноцветные ленты. Перед столами ходили шуты, веселя народ плоскими, пошлыми шуточками, но именно такие и нужны полупьяной публике.

Менестрели играли на сцене так, словно от этого зависела их жизнь. Одни дули в трубки волынки, другие щелкали по струнам лютни, чьи-то тонкие пальчики порхали по арфе, за редким исключением кто-то играл на флейте или трубе. Целый оркестр стоял у стены, погружая зал в ритмы северных мелодий.

Камердинер провел отряд за один из длинных столов и усадил на свободные места. Что-то прошептав на ухо кивнувшей Мери, слуга удалился.

– Потрясающе, – сглотнул Лари, чья настороженность мигом улетучилась, стоило ему взглянуть на сочное мясо, приправленное изысканным соусом из белых грибов и сметаны.

Ребята, будто голодные волки, смотрели на изыски кулинарного мастерства, кои иногда и в самых дорогих гостиницах не подают. Впрочем, о подобных заведениях «пни» знали лишь по слухам, так как никогда не обладали достаточными средствами для остановки в таких местах.

– Пусть это и проклятый замок, – буквально рычал Мервин, наворачивая на серебряное блюдо одновременно и куропатку в чесночном соусе, и печеную в лавровых листьях картошку, и сочную баранину с маринованными грибами, и даже наливая в кубок красное полусладкое вино. – Но, демона мне в жены, здесь отлично кормят!

– Беффпорфно, – кивал Криволапый, увлеченно жуя медовую утку, фаршированную яблоками.

Тул тоже не отставал от ребят, вовсю точа то ли свинину, то ли говядину. Лучник, разбрызгивая по сторонам капли мясной крови, держал стейк за кость, ничуть не беспокоясь о правилах приличия. То же самое можно было сказать и о девушках. Хоть они и старались манерно резать пищу ножиком, а миниатюрные кусочки подцеплять вилками, но было видно, что дай им волю, и они голодным зверьем вгрызутся в еду зубами.

Играла музыка, смеялись гости, танцевали пары. Взгляд сам собой искал леди, кои были наряжены в самые разные платья. От старомодных пышных «куполов», держащихся на корсетах и специальных каркасах, и до нового явления – узких нарядов с открытыми рукавами «в разрез», чьи края касались пола. Мужчины же предпочитали банальные камзолы, так что их наряды не стоят даже строчки истории.

И как будто само собой, в какой-то момент взгляд непроизвольно останавливался у главного стола, будто стоявшего надо всеми остальными. Там тоже было веселье и слышался смех, но в центре оказалось довольно тихо. Как можно догадаться – виновники торжества находились в своей собственной вселенной, немного отличающейся от окружающей гостей действительности.

Высокий юноша с выразительным волевым подбородком и черными смоляными волосами – маркиз (видимо, старший сын какого-то состоятельного герцога) Сойский сжимал в руке ладонь баронессы д’Ламены. О, эта леди была, хотя теперь уже вернее – миледи, небывалой красоты. Пожалуй, на этом поприще лишь ее величество Элассия могла посоперничать с новоявленной маркизой.

У девушки были необычайно густые, волнистые каштановые волосы. Тонкие брови вразлет, точеный, немного курносый носик, высокие скулы, естественный румянец на белых щечках, глубокие, яркие, такие живые карие глаза и улыбка с ямочками. Ох эти ямочки! Как много про них спето песен, как много сложено стихов, но они все так же заставляют сердце мужчины биться сильнее, а глаза – теряться между ними и тонким станом с красивой высокой грудью.

Многие сэры, находящиеся в зале, нет-нет, а с завистью поглядывали на молодоженов. Впрочем, за своей похотью, щедро овеянной алкогольными парами, они совсем не замечали другую девушку. Она сидела по правую руку от маркиза. Леди цветущего возраста была несколько похожа на хозяина торжества, что не оставляло сомнений – эта миловидная девушка с пышной грудью и тонкими запястьями приходилась маркизу сестрой. Она смеялась вместе с гостями и что-то весело и неугомонно щебетала, завораживая своим бархатистым высоким голоском.

– Эш, старина, не хочешь попробовать куриную ножку под сырным соусом?

Мервин, не поворачиваясь в сторону волшебника, протянул блюдо, украшенное зеленью и овощами. Защитник подержал его немного, но, не ощутив, что поднос стал легче, все же обернулся. Каково же было удивление Мочалки, когда он увидел чистую тарелку и задвинутый стул – Эш даже не садился за стол.

– Ребята, – обеспокоенно позвал защитник, – дурачок загулял.

За глаза волшебника в отряде называли «дурачком». Такими темпами этот не самый приятный эпитет мог стать прозвищем магика.

– Да вон он! – засмеялась Алиса, указывая рукой куда-то в толпу танцующих.

– Убью, – в который раз прошипела Мери, пряча в ладонях горящее от стыда лицо.

Эш явно веселился, танцуя среди целой толпы. Посох его каким-то неведомым образом застыл за спиной, словно прилипнув к ней. Его не держали ни тесемки, ни своеобразный чехол или гротескные ножны, действительно – «палку» будто приклеили к спине.

Сам волшебник заходился в плясе. Он выделывал какие-то невозможно комичные, абсурдные коленца, абсолютно не попадая в ритм и не выдерживая общего стиля. В руке юноша держал открытую бутылку рома, к горлышку которой прикладывался через каждые несколько минут.

Волшебник смеялся, беспардонно обнимал леди, коим не повезло оказаться в зоне досягаемости загребущих лапищ. Пьяные ухажеры дам пытались настичь невоспитанного тернита, но всякий раз, когда бы они ни приблизились к красавцу, тот таинственным образом оказывался по другую сторону танцплощадки. Его сандалии издавали смешные звуки, шкрябая по паркету, рваные штаны с дырками на коленках никак не могли сочетаться с дорогими нарядами гостей, а простая рубаха, выпущенная наружу, и вовсе придавала магику вид отборной босоты.

Пока все мирно, чинно ходили кругами, выставив вперед руки и каждый раз кланяясь перед очередным па, Эш крутился ураганом. Кажется, он плевать хотел на музыку и танец, юноша просто оттягивался, постоянно вливая в себя ром и утирая губы рукавом рубахи.

– И его мы взяли в свой отряд… – всхлипнула Мери, надеясь, что в зале нет новостного репортера.

Про «Бродячих пней» среди молвы ходило уже четыре баллады, и каждая из них могла стать предметом гордости для любого лидера, но вот такой славы леди не хотела. А волшебник, ничуть не стесняясь, разве что не напоказ выставил герб, выскользнувший наружу и повисший на одной лишь цепочке.

Увы, на этом страдания фехтовальщицы не закончились. Когда музыканты взяли небольшой перерыв и танцующие стали расходиться, чтобы немного посидеть и отдышаться, зал сотряс пьяный возглас:

– Тост!

Сначала Мери попыталась встать, но ее удержали Тул с Лари, а потом, когда поддатый волшебник вскочил на стол, размахивая бутылкой, фехтовальщица чуть не потеряла сознание. На краю чернеющей пропасти беспамятства ее удержала лишь необходимость запомнить данный прокол, дабы потом воздать подопечному по заслугам.

– Тост! – снова крикнул Эш, поднимая в сторону молодоженов кубок.

Самым поддатым гостям было плевать, что на стол взобрался невзрачный оборванец – они все равно кричали «Тост! Тост! Тост!», стуча кулаками и ногами. Волшебник, улыбаясь, стойко выдержал строгий взгляд матушки маркиза. Видимо, де-факто именно она управляла здешним празднеством. Где же был герцог, отец виновника торжества? Скорее всего, зажал какую-нибудь служанку в углу или баронессу, или иную доступную леди.

Натянуто улыбнувшись галдящей толпе, герцогиня незаметно кивнула просящему.

– Сегодня вечером, – начал Эш. Он шел, расставив руки в стороны, небрежно переступая через блюда и чьи-то головы, в этих самых блюдах лежащие. – Мы чествуем молодую пару! Все, без сомнения, знают про силу и отвагу благородного маркиза Сойского!

Мужчины загалдели, захлопали, некоторые даже поминали охоту и балы, где фигурировала несколько иная «удаль». Юноша краснел и с тревогой посматривал на супругу, но та делала вид, что не слышит этих коротких реплик, – мудрая девушка.

– И ни от кого не укроется красота баронессы, простите – маркизы д’Ламены! Хотя о чем это я, конечно же – маркизы Сойской!

Народ загоготал и захлопал, а Эш неотрывно наблюдал за тем, как стремительно темнеет лицо свекрови новоявленной «высокой» дворянки. Все же титул «маркиза» – третий в государстве. В каждом королевстве жило лишь несколько герцогов и всего около десятка маркизов. Так что можно себе представить, насколько в данном случае подходила поговорка – «из грязи в князи».

– Скажу вам, господа, – волшебник отвернулся от молодоженов, обращаясь к гостям, – побывал я во многих странах. Гулял на холмах Амариен, где видел заточенных в башни прелестных фей! Заблудился в Хрустальном лесу, где танцевал с эльфийскими княжнами! Я побывал в горах Амадей, где пил вино с ламиями воздуха! А доложу, никто, почти никто не может сравниться с этими прелестницами, у которых к тому же из лопаток растут настоящие крылья! Ух, господа, что они ими вытворяют…

Сэры, а также редкие на таких мероприятиях лэры и пэры засмеялись в голос, некоторые даже утирали выступившие слезы и держались за животы, которым явно стало тесно в натянутых до треска камзолах.

– Так давайте же выпьем за то, – Эш, подняв кубок, вновь повернулся к молодоженам, – чтобы, когда милорд маркиз постареет, когда он забудет, что такое теснота в штанах, а самым «жарким» звуком, который он сможет издать, станут газы из заднего прохода… – Гости, теперь уже даже и подвыпившие леди, снова засмеялись. – Чтобы, когда в этом гнездышке будут резвиться внуки и правнуки маркиза и маркизы, муж не забывал самого важного. Не забывал того, что он женился на самой прекрасной из женщин, рождавшихся на землях королевства Арабаст!

Эш глубоко поклонился, откидывая полу рваного плаща, а потом залпом выпил содержимое кубка. Этот жест повторили все присутствующие – сотни людей поднялись со своих мест и, поклонившись молодоженам, осушили бокалы.

Зазвучала музыка, под гром аплодисментов молодожены поцеловались, и вскоре все погрузилось в привычную кутерьму. Кто-то танцевал, другие пили, иные ели, а некоторые спали. И лишь один человек на этом празднике жизни выглядел чернее тучи. Что удивительно, то была вовсе не Березка, все еще прятавшая горящее лицо в ладонях. Эш, посмотрев на это мрачное выражение, не сулящее ничего хорошего, вернулся к своим делам. А именно – охоте за юбками и распиванию рома параллельно с тем, что волшебник, по чистому недоразумению, называл «танцем». Ведь недаром же эльфы выгнали магика из Хрустального леса, запретив возвращаться под страхом немедленной казни.