Текст книги "Сердце Дракона. Книга 12"

Глава 1065

Хаджар с трудом открыл глаза. Ему казалось, будто он бредет по коридору, стены, потолок и пол которого сделаны из зыбучего песка.

И только уже почти исчезнув в падении во что-то вязкое и теплое, он сумел ухватиться за брезжащий свет и увидел свет настоящий.

Правда, ненадолго.

Вскоре его закрыла тень.

– Ч-что… – Хаджар приподнялся и принял сидячую позу.

То вязкое и теплое, во что он погружался в первые мгновения пробуждения сознания, оказалось не чем иным, как темно-алой кровью. Почти черной.

Проследив взглядом за течением ручейков характерно пахнущей жидкости, Хаджар увидел целое озеро оной, над которой и возвышалась отбрасывающая тень фигура.

В ней не без заминки Хаджар опознал министра Джу. Вот только исчезли его рога, их заменили два обломанных (и совсем не так красиво, как у первого императора) костяных ростка. Волосы, обугленные и местами превратившиеся в уже умерщвленных ядовитых аспидов, разметались по плечам…

Плечу, если быть конкретным.

Почти вся левая сторона тела у министра Джу отсутствовала. Реберная клетка, разломанная на две части, за волокна придерживала лопнувшие и рискующие упасть на землю легкие.

Внутренности, прикрывая многочисленные разрывы на одеяниях, тянулись до самых ног.

Министр выглядел немногим лучше, чем тот жуткий призрак, которого Хаджар видел в казематах Тайной канцелярии. Но при этом он все еще жил.

Доживал…

Искры энергии и жизненной силы еще теплились в его разорванном, выглядящем куда хуже, чем физическое, энергетическом теле.

Хаджар огляделся.

Все вокруг, кроме островка спокойствия в виде стоянки отряда, выглядело так, будто здесь веками сражались орды демонов.

На выжженной дотла земле полностью изменился даже ландшафт. Из ровной глади выросли огромные скалистые холмы, появились ущелья, в которых плескались реки расплавленной породы и металлов.

Потоки Реки Мира и вовсе выглядели так, будто находились в центре какой-нибудь могучей аномалии.

– Н-н-не… – Министр вдруг потянулся к Хаджару своей изломанной, покрытой ожогами и ранами, обнажившими кости, рукой. – Н-н-не в-в-в…

Кровь потоком хлынула из его рта, и, так и не сделав шага, он рухнул лицом на камни.

Снега на расстоянии, обозримом для Хаджара, не было.

Как и мраморных облаков на небе. Лишь редкие вспышки разноцветной энергии.

– Мудрец Чин’Аме? – окликнул Хаджар.

Он сделал неловкий шаг вперед и тут же, уперев ножны с мечом в землю, схватился за грудь. Тело болело. Но не физической болью…

Хаджар заглянул внутрь себя и выругался.

Его энергетическое тело не развалилось только благодаря усиленным и расширенным каналам, созданным техникой медитации “Пути среди облаков”.

Будь это иначе, использование Имени ветра в боевых целях отправило бы Хаджара на тот свет. Причем не самым приятным из существующих способом.

Закинув в рот одновременно пилюли жидкой энергии и жидкой крови, он зажмурился от неприятного ощущения взрыва энергии в собственном желудке.

Очередной поток боли пронзил его сознание. Насильно заращиваемые каналы оставляли не самые приятные впечатления. Но Хаджар был привычен к боли и умел ее не только терпеть, но и не замечать.

– Хаджар, – донесся до слуха тихий знакомый голос.

Он рванул в ту сторону, откуда доносился звук, и едва вновь не расстался с жизнью. Он обнаружил себя на краю почти километрового ущелья, на дне которого плескалась неизвестная ему раскаленная жидкость.

И одни лишь пары, которые почти развеялись ветром, едва не сжигали легкие.

– П-помоги, – прошептал Чин’Аме.

В ненамного лучшем состоянии, чем министр Джу, дракон-волшебник, окровавленный и израненный, в лохмотьях вместо своих драгоценных одежд, с полностью покрытой кровью правой стороной лица и отсутствующим глазом, протягивал Хаджару обломок своего посоха.

Почему оба дракона находились в человеческом облике, а не в истинном, Хаджар не знал, но это было последним из списка того, что его заботило в данный момент.

Он схватился за протянутый ему обломок и осторожно потянул на себя. Благо в человеческом обличии Чин’Аме весил как вполне обычный представитель расы двуногих, а не как древние драконы, которые не прекращали расти вплоть до самой смерти.

Но даже так Чин’Аме все равно кричал от боли.

– Только не отпускайте, – взмолился Хаджар. – Только не отпускайте.

Стоило волшебнику-дракону разжать хватку, как он тут же рухнул бы в расплавленный поток лавы. В нынешнем состоянии даже глава павильона Волшебного Рассвета не пережил бы подобное злоключение.

Наконец спустя десяток неестественно длинных, смертельно опасных секунд Хаджар все же смог вытащить своего благодетеля на еще горячую после битвы титанов землю.

– Высокое небо! – Хаджар, видя Чин’Аме вблизи, тут же поменял свое мнение о ранах волшебника.

Они были даже хуже, чем у министра. Его энергетическое тело вместо светящегося силуэта дракона, которым должно было быть, теперь представляло собой лишь призрачный абрис пары оборванных нитей.

Хаджар, ни секунды не раздумывая, достал все пилюли жидкой энергии и жидкой жизни. Его нисколько не заботило то, что каждая из них стоила целое состояние и была передана ему императором Морганом для спасения жизни принца и принцессы.

Перед Хаджаром лежал раненым и умирающим тот, кто, очевидно, спас ему жизнь.

Чин’Аме проглатывал одну пилюлю за другой. Но если в случае с Хаджаром они едва ли не мгновенно восстановили израненное энергетическое тело, то с Чин’Аме…

То, что выглядело уже надорванной нитью, перестало… выглядеть надорванной. Но все так же оставалось нитью. Физические раны, безусловно, затянулись после ударной дозы из шести пилюль. Но даже так Хаджару не надо было много знать, чтобы понимать, что еще какое-то время… очень длительное время дракон не сможет принимать свой истинный облик.

– В-возьми. – Чин’Аме протянул Хаджару небольшой браслет. – Т-там есть п-по-порошок с-семи п-п-печал-л-лей.

Хаджар принял браслет, чувствуя, что это пространственный артефакт. И при этом в разы… десятки раз мощнее тех образцов, которыми он владел сам. А это считалось лучшими образцами пространственного артефактостроения империи.

– Что это за порошок? – спросил Хаджар, чувствуя, что так – семь печалей – не назвали бы что-то полезное.

– Ун… унич… – речь явно давалась волшебнику с трудом, – тело… разум… душу… волю… Сот-т-трет мое сущ… существование.

– Зачем?

– Здесь с-скоро п-п-появятт-тся ищейки… мин… министра.

– Вы хотите, чтобы я уничтожил его тело?

– Н-н-нет, – ответил волшебник. – Мое. Он б-б-бился дост-тойно. Его – бес-бесчестно.

Хаджар молча смотрел на почти мертвого, израненного дракона. Даже на пороге смерти, преисполненный чести, он предпочитал уничтожить самого себя, чем осквернить того, кто с честью с ним сражался.

– Еще поборемся, мудрец Чин’Аме, – покачал головой Хаджар. – Еще поборемся.

С этими словами он достал из пространственного кольца один из кристаллов, оставленных ему далеким предком в рудниках Сухашима.

– Чт-то… от-т-ткуда…

– Молчите, Чин’Аме, берегите силы. Сегодня не тот день, когда вы отправитесь обратно под крыло Белому Дракону. Клянусь Именем!

Хаджар аккуратно положил кристалл на грудь волшебнику. Стоило только субстанции соприкоснуться с телом раненого, как последний замычал от боли.

Но Хаджара это не остановило.

Вторым, что он достал из своего пространственного артефакта, была капля крови, которую Чин’Аме оставил ему в дар.

Хаджар опустил ее на кристалл, после чего обнажил Синий Клинок и, надрезав раненому грудь, резким ударом забил кристалл внутрь.

Чин’Аме дернулся, закричал, после чего затих.

– Должно сработать, – вздохнул Хаджар.

После этого он как мог плотно и аккуратно закутал Чин’Аме в целебные волшебные бинты. И оставив его лежать на земле, поднялся и поковылял в сторону министра Джу.

Глава 1066

Хаджар стоял над телом павшего министра Джу. Поверженный, израненный, не дышащий, он больше не казался таким могучим и непобедимым, как еще несколько минут назад.

Именно столько, если верить нейросети, Хаджар провел в отключке. Всего шесть с половиной минут.

И этого времени хватило двум драконам, чтобы изменить не только ландшафт местности, но и то, как здесь протекали потоки Реки Мира.

Хаджар нагнулся и обнаружил на запястье министра браслет, похожий на тот, который ему протягивал Чин’Аме. Те реки расплавленного металла и скалы были явно созданы разрушенными артефактами.

Артефактами невероятной силы.

И кто знает, может, министр не успел потратить все нажитое за целые эпохи богатство. Неизвестно, что еще могло таиться в его пространственном артефакте.

Хотя даже один лишь браслет представлял собой невероятную ценность.

Хаджар ощущал, что внутри него пространство если не в десять, то в восемь раз больше того, которым располагали подобные изделия дарнасских мастеров.

И разумеется, первым порывом Хаджара, как и любого другого адепта, было снять браслет и забрать себе. Как, пожалуй, и всю пролитую драконом кровь. Все же она содержала в себе достаточное количество мистерий и энергии, чтобы стать вполне себе дорогостоящим ингредиентом, но…

Но в этом не было ни чести, ни достоинства.

Министр Джу был повержен не им, а Чин’Аме. А тот собирался расстаться с собственной жизнью, лишь бы не порочить память противника.

Да даже будь это иначе, Хаджар никогда не стал бы мародером. Павшие, кем бы они ни были, заслуживали уйти к праотцам так, как это положено.

В конце концов, лишь праотцы, которым ведомо прошлое, настоящее и все варианты возможного будущего, имели право истинно судить. Все остальные – лишь осуждать.

Хаджар бережно снял браслет с запястья министра.

Действия, противоречащие его мыслям.

Но снял не для себя, а для Чин’Аме. Если тому не нужен будет этот трофей, он всегда сможет его вернуть на землю предков Джу и тем самым сделать дар павшему воину.

После этого Хаджар аккуратно сложил вокруг тела министра какие-то древесные обломки, найденные им в округе. Для этого пришлось изрядно поковылять, но путь чести никогда не был простым.

Скорее, наоборот, самым сложным из всех путей.

– Пусть Белый Дракон примет тебя под свое крыло, – прошептал Хаджар, поджигая простенький погребальный костер. – И Высокое Небо успокоит твою душу.

После этого он, не оглядываясь, вернулся к Чин’Аме.

С тех пор как Хаджар погрузил внутрь него кристалл, прошло уже полчаса. И за это время дыхание дракона выровнялось, его сердце забилось ровнее, а энергетическая структура обзавелась не только одной центральной нитью (которая теперь стала больше походить на нормальный канал), но еще и отростками от нее.

Процесс восстановления начался…

Хаджар, размотав заживляющие бинты, едва слышно выругался.

Тело Чин’Аме пришло в полную норму… за исключением правой стороны лица. Она выглядела как масло… если его в течение какого-то времени держать над пламенем.

Оплавленное, стекающее, будто кожа не держалась на кости и стремилась сойти с черепа. В пустой глазнице затянувшиеся мышцы выглядели отвратно. Высушенная хурма – не иначе.

Хаджар, замотав обезображенную часть лика своего благодетеля, направил энергию в кончики своих пальцев, а затем сделал несколько быстрых и точных ударов по акупунктурным точкам.

– Высокое Небо! – воскликнул Чин’Аме и, дернувшись, почти принял сидячее положение, но тело отказало ему в этом, и он вновь рухнул на лопатки.

Пару секунд он молча всматривался в ночное небо, после чего, видимо, поняв, что видит лишь одним глазом и никак не может открыть второй, потянулся рукой к лицу.

Ощупав бинты, он вздохнул и прикрыл свой единственный, левый глаз.

– Министр, – протянул он. – Ты все же забрал часть меня с собой…

– Мудрец Чин’Аме, – окликнул Хаджар, привлекая внимание дракона к себе. – Вы сказали, что за телом придут ищейки… Думаю, нам надо поторопиться и…

– Я так говорил, – перебил волшебник. – Потому что, если честно, думал, что уже не смогу вновь увидеть звезд… Откуда у тебя, юный Хаджар, подобная редкость?

– Прошу прощения, Чин’Аме, но я не понимаю, о чем вы говорите, – чуть тише, чем следовало, ответил Хаджар.

Какое-то время они играли в гляделки, после чего дракон вздохнул и вновь прикрыл глаз.

– Я уважаю твою тайну, юный Хаджар, и клянусь, что заберу ее с собой к нашему предку. В конце концов, ты спас мне жизнь, и теперь я твой должник.

– Никакого долга между нами, мудрец, – покачал головой Хаджар. – Вы спасли мою жизнь, я спас вашу.

Чин’Аме только улыбнулся.

– Ты преисполнен чести, но… наивен, как и положено всем юнцам. Я не спасал твою жизнь, а действовал лишь в своих интересах. Поверь мне, если бы министр Джу забрал тебя с собой, меня ждала бы участь куда более страшная, чем порошок семи печалей.

Жесткие слова, но они полностью соответствовали миру боевых искусств. Такое древнее и могучее существо, какие бы планы оно ни имело относительно Хаджара, не стало бы ради него жертвовать своей жизнью.

– Тогда я принимаю ваш долг, мудрец Чин’Аме. И всю жизнь буду с честью его нести, забрав с собой к праотцам.

– Вот это уже слова взрослого… человека.

Последнее уточнение явно далось Чин’Аме с трудом.

– Но ты прав, – продолжил дракон. – Ищейки все же пусть и нескоро, но будут здесь… Сколько прошло времени с тех пор, как погиб министр?

– Сорок минут, – ответил Хаджар.

– Тогда у нас есть еще пара часов, – кивнул Чин’Аме. Он снова попытался подняться, но так и не смог. – Высокое Небо… последний раз в таком состоянии я был после сражения с Последним Королем.

– Вы сражались с Эрхардом? – удивился Хаджар.

– Сражением это сложно назвать, – с легкой грустью ответил Чин’Аме. – Он убил нашего с министром Джу брата. Мою жену и племянника императора. И только после этого его удалось ранить, но убить… Сила Эрхарда на тот момент казалась нам запредельной.

У Хаджара по мере того, как он слушал рассказ Чин’Аме, от удивления глаза расширялись все больше и больше.

– Эрхард убил племянника императора и вашу жену? И… постойте! Вы с министром были братьями?

– Не из одной пещеры, – ответил Чин’Аме, что подразумевало, что они не были родными. – Но да. У нас… в отличие от людей, кровь проще терпит внутреннее смешение. Так что все знатные хозяева небес региона Белого Дракона так или иначе связаны между собой узами крови.

– Получается…

– Да, – кивнул Чин’Аме. – Между мной и тобой тоже есть подобная связь. Но она настолько же призрачна, как если бы у тебя была тысяча братьев, а у последнего из них три жены, и от каждой из них родилось бы по два ребенка, которые тоже родили бы по тысяче детей. Вот между последним из этих детей и тобой была бы такая же связь, как между нами.

Известие почему-то не только шокировало, но и рассмешило Хаджара. И, не сдержавшись, он дал волю эмоциям и расхохотался.

Вскоре к нему присоединился и сам Чин’Аме.

А где-то там внизу, рядом с ними, все еще булькала раскаленная, убийственная субстанция.

Глава 1067

– Ты уверен, юный Хаджар, что это хорошая идея? – в который раз спросил Чин’Аме.

Хаджар как раз поправлял одеяла и шерстяные пледы, которыми укрывал раненого волшебника-дракона. Соорудив ему ложе внутри дилижанса из тюфяков и мягких мешков, он теперь старательно прятал тело дракона от стужи зимы приграничья Ласкана и Дарнаса.

Звучит, конечно, сюрреалистично.

Замерзший дракон…

Но стоило понимать, что в настоящем своем состоянии Чин’Аме был не сильнее простого смертного. Хаджар вытащил его буквально с того света. Все же битва с министром Джу была битвой на равных, в которой лишь малая толика силы могла перевесить чашу весов победы и, следовательно, жизни и смерти.

Вот только жизнь в подобной битве обычно остается на грани той самой толики, на которую и перевесила.

– Сколько, говорите, вам осталось до полного восстановления?

– Две недели, – ответил Чин’Аме. – После этого я смогу самостоятельно воспользоваться своим пространственным артефактом и забрать оттуда целебную алхимию.

– Вот именно, – кивнул Хаджар. – Значит, эти две недели вам нужно есть, спать и иметь крышу над головой. Я считаю своим долгом предоставить все это вам, мудрец Чин’Аме.

Дракон опять рассмеялся, а потом схватился за бок и застонал.

– Берегите силы, мудрец Чин’Аме, – обеспокоенно напомнил Хаджар.

Волшебник натянуто улыбнулся.

– Мать-наседка так не ворковала надо мной, как ты, юный Хаджар.

– Вы спасли мне жи…

– Я не спасал тебя, – перебил Чин’Аме. – И мы уже это выяснили. Ты ведь знаешь силу Имени ветра, юный Хаджар. Я услышал его во взмахе твоего меча… так что ты должен знать цену словам. Запомни сейчас и впредь не бери на себя в мире боевых искусств долга, если с тебя его не просят. Это очень плохая примета. И редко когда она оказывается лишь суеверием.

– Спасибо за мудрость, – слегка поклонился Хаджар.

– А теперь расскажи мне, юный Хаджар. – Чин’Аме даже слегка, пусть и с трудом, но приподнялся на локтях. – Ты видел его? Видел первого императора?

Хаджар вздрогнул, но отрицать не стал.

– Как вы узнали?

– Так я и думал, – прошептал дракон. – Министр Джу не почувствовал его… он всегда был прямолинеен и прост. Не видел дальше своего собственного рога… Выращенный в нищете, все, к чему он стремился, – процветание плоти. Мы вместе начали посещать павильон Волшебного Рассвета, но он провел в нем всего тысячу лет. После этого ушел к воинам. Я же… я не так могущественен в магии, как бессмертные, юный Хаджар, но знаю некоторые Слова и заклинания Имен.

– Заклинания Имен? – заинтересованно спросил Хаджар. – Что это?

– Магия, составленная из волшебных Слов, – пояснил Чин’Аме. – Очень могущественное искусство. Я знаю всего три подобных, и это делает меня главой “Волшебного Рассвета” и лучшим магом региона Белого Дракона. Но… все это лишь пыль по сравнению с истинным миром боевых искусств, страной бессмертных. Чтобы стать послушником в слабейшей из волшебных сект мира бессмертных, надо знать не меньше десяти подобных заклинаний. Так что, юный Хаджар, в своем пути ориентируйся лишь на страну бессмертных. Любая другая цель – не цель. Лишь бессмертие, Хаджар, лишь оно одно приведет тебя к тем ответам, которые ты ищешь.

Хаджар кивнул.

Он всегда подозревал, что, как бы много ни было регионов в этом мире, все они сводятся к одному – к стране бессмертных. Лишь там находился истинный пик пути развития мира смертных.

– Что же до твоего изначального вопроса, – продолжил Чин’Аме, – то даже моих сил достаточно, чтобы ощутить ту ярость, что поднялась в тебе после слов министра Джу. И разумеется, она не могла принадлежать тебе. Слишком уж… характерна она для нашего рода. А теперь скажи мне… что он тебе показал?

– Поясните, Чин’Аме, – попросил Хаджар.

– Что тебе показал первый император? Показал ли он тебе какой-нибудь путь?

– Если это так можно описать, – уклончиво ответил Хаджар. – Он показал мне то, как дракон впервые поднимается к рассвету. И это…

– Позволило тебе лучше понять магию волшебного Слова, – закончил за Хаджара Чин’Аме. – Простое знание, которому учат послушников волшебного павильона. Но, думаю, никто в семи империях Белого Дракона не смог бы научить тебя этому. Странно, что император разменял осколок своего сознания на подобное…

Хаджар не стал спорить со слабым здоровьем и, видимо, духом Чин’Аме.

Он прекрасно понимал, почему первый император поступил именно так. Хаджар и сам не поступил бы иначе, если бы кто-то… если бы кто-то…

Странно…

Какая-то мысль явно присутствовала в сознании Хаджара. Но испарилась еще до того, как он успел облечь ее в словесно-образную форму.

– Ты, наверное, слышал, как он назвал меня предателем, – внезапно произнес Чин’Аме.

– Слышал, – согласился Хаджар. – Но не придал этому значения.

– И правильно, юный Хаджар. Для министра Джу, чье благосостояние зависит от императора, любая попытка свергнуть последнего и добиться справедливости для всех жителей нашей родины – предательство. Он был алчным драконом, пусть и достойным воином.

На какое-то время они замолчали. Каждый думал о чем-то своем.

– Теперь слушай меня внимательно, юный Хаджар. – Взгляд Чин’Аме стал чуть более осмысленным и серьезным. – Ты молодец, что принес с собой браслет министра Джу. Я исследую его позже. Возможно, в нем удастся найти свидетельства его вероломства, что однажды поможет мне вернуть справедливость в нашу страну.

– Конечно, мудрец, этот браслет ваш трофей по праву. – Сам Хаджар скорее оставил бы браслет в погребальном костре, но не ему было судить Чин’Аме.

Он и сам ради высшей цели и общего блага не раз и не два наступал на горло своей чести.

– Теперь возьми мой, – дракон вновь протянул свой пространственный артефакт, – и сделай все в точности, как я скажу…

* * *

Хаджар ошибся в своих предположениях.

Внутреннее пространство браслета дракона было не в десять, а в сорок раз больше того, что находилось в артефакте на его собственном пальце.

Вместо того чтобы переместиться тенью разума в небольшое пространство, Хаджар вдруг понял, что стоит в центре изысканного дворцового зала.

Нефритовые колонны подпирали свод из алых кристаллов, а на полу были сложены мозаики из сверкающих драгоценных камней.

И зал был так велик, что в нем поместилась бы вся армия Лунного ручья в ее разросшемся, обновленном составе.

Хаджар шел между разнообразных стоек.

Здесь находилась огромная библиотека, стеллажи в которой поднимались под самые своды.

Оружейные ряды тянулись на сотни метров. Возвышались постаменты с отдельными артефактами. Котлы, полные алхимических отваров. Целые горы разнообразных пилюль.

В конце, в ящиках, лежало что-то, назначения чего Хаджар не мог осознать, но, видимо, это была валюта страны драконов.

Правда, сейчас многие постаменты и шелковые подушечки, лежащие на них, пустовали. Как, собственно, и оружейные стойки.

Битва действительно дорого обошлась Чин’Аме. Причем не только в физическом, но и эмоциональном плане.

– Красиво жить не запретишь, – вынес вердикт Хаджар, после чего взял строго то, что назвал Чин’Аме, положив при этом на свободной постамент браслет.

* * *

– Это еще кто такой?! – воскликнул очнувшийся Том. А затем, оглядевшись, закричал не своим голосом: – И где мы, ко всем демонам, находимся? Это что, бездна?!