Текст книги "Сердце Дракона. Книга 12"

Глава 1059

После привала отряд ехал в течение еще трех дней. На этот раз лошадей не гнали в мыло и пену, но зато не приходилось останавливаться на привал. Единственная, кому в отряде в принципе требовался отдых, – это Анетт.

Она, не являясь адептом и практикующим в обычном понимании этих терминов, даже холод переносила исключительно благодаря своей магии и, что немаловажно, тому количеству шуб и шкур, в которые замоталась.

И разумеется, в отличие от остальных участников компании, ей требовались и сон, и еда, и вода. Благо последнего в округе хватало.

Все приграничье Ласкана и Дарнаса завалило таким толстым слоем снега, что Крылу Ворона, ехавшему в авангарде, приходилось при помощи воли и энергии расчищать снег на тракте.

– Вот ведь жуки, – чихнул Том, а затем вновь глотнул из горлянки. Проклятье, Хаджару начинало казаться, что бывший аристократ нашел где-то неиссякаемый источник алкоголя. При этом спрятал его внутри пространственного артефакта и теперь пьет не просыхая. Перед его уровнем пьянства меркли даже загулы великого мечника Оруна. – Не могли, что ли, продать нам санную телегу?!

– Какую-какую телегу? – переспросила очнувшаяся от медитации Рекка.

– Санную, – пояснил Том. – Ту, которая едет как сани, а не на колесах.

– А-а-а, – понятливо протянула Геран. – Мне просто что-то другое послышалось.

Хаджар уже едва рот не приоткрыл от удивления, глядя на то, как спокойно общались эти двое. Благо Рекка, видимо, придя к тем же мыслям, тут же исправилась.

– Ну, так сам бы и договаривался с ними, смерд безродный, – чуть ли не сплюнула она и вернулась обратно внутрь повозки.

– Крыса серая. Лучше я буду смотреть на то, как тебя из медитации постоянно вытряхивает!

Хаджар спрятал лицо в ладонях и постарался не слушать дальнейшую совсем не дружескую и весьма обидную перебранку. Все же былая вражда Геранов и Хищных Клинков сказывалась даже на этих двух изгоях.

Том уже даже не был Диносом. Сорвать с себя герб клана – это не просто красивый жест, но такая же древняя и глубинная магия, как и принесение кровавой клятвы.

Ее законы вряд ли понимал хоть кто-то, кроме бессмертных и иже с ними.

Что же до Рекки, то Хаджар никогда не видел, чтобы она посещала квартал Геранов или хоть что-то о них говорила. И учитывая, что она являлась носителем фамилии главной семьи клана, то… это о многом говорило.

Как о многом говорило и то, что Божественные парные клинки, которые висели у нее на поясе, были проклятыми артефактами. Они постепенно выкачивали из нее жизненные силы и энергию.

После джунглей Карнака девушка выглядела едва ли не лучше, чем мертвецы, которых поднял Дерек Степной, да будут праотцы к нему милостивы.

Сейчас же, проведя какое-то время в столице, она вновь дышала жизнью и пышным женским здоровьем. Вот только клинки-черви уже начали постепенно подтачивать ее энергетическую структуру.

Будучи Повелителем, Хаджар чувствовал эти тонкости куда лучше, чем прежде.

– Ты обдумал мои слова, Северный Ветер? – неожиданно просила вылезшая из дилижанса Анетт.

Чернокожая красавица, закутываясь в плотные слои шуб и шкур, опустилась на козлы. Втиснувшись между Томом и Хаджаром, дрожащими руками она держала жестяную чарку с ароматным отваром.

– Обдумал, – также на языке Карнака ответил Хаджар.

Все это время он не сводил взгляда с Крыла Ворона. Фанатик ордена последователей Черного Генерала откуда-то знал язык тех племен.

– И что ты решил?

Хаджар повернулся к собеседнице. Он помнил тот страх, который отразился в ее глазах, стоило Анетт увидеть магию волшебного Слова.

– А в чем отличие моего искусства от того, что ты используешь, когда говоришь с ушедшими к вечным истокам? – спросил Хаджар, подразумевая магию Слова мертвых – некромантию.

Анетт отвела взгляд и отпила отвара.

– Ни в чем, – ответила она.

– Но ты ведь не боишься народа духа Дану.

– Не боюсь, – снова, не раздумывая, кивнула она. – Но народ духа Дану не говорит с мертвыми. Те, кто умирают, нося в себе свет духа Дану, уходят дальше, чем уходят наши мертвые. До них нельзя докричаться или дозваться. Поэтому народ Дану не знает Слова мертвых. Лишь их женщины-вожди, две старые души тьмы и света, холода и жары, знают эти Слова.

– Королева Мэб и королева Титания, – прошептал Хаджар. – Хозяйки зимнего и летнего садов.

– Поэтому я не боюсь, что они придут за мной. Но ты… ты говоришь с ветром. И говоришь не так, как Talesh.

Talesh, так называли Говорящих. Или же магов. Тех, кто построил летающий город и оставил после себя библиотеку, которую разрушили Хаджар с Эйненом.

Хотя де-юре это сделал Санкеш Солнцеликий, но кого теперь волнуют такие детали истории…

– Ты говоришь, как племя Дану. – Анетт опять вздрогнула. – Говоришь так, будто с братом… другом… самим собой… Это страшно, Северный Ветер… Даже имя теперь твое звучит для меня страшно.

Хаджар еще раз посмотрел на Анетт. Она действительно дрожала. Но не от холода, как он думал раньше, а от страха. Жуткого, первобытного, такого, какой первые охотники, вооруженные лишь палками и камнями, испытывали перед хищными зверями.

– Почему ты их так боишься?

Анетт повернулась и посмотрела на него строго и предупредительно. Будто на неразумное дитя.

– Ты не знаешь тех сказок, которые я слышала от матерей наших матерей. – Анетт отвернулась и спрятала взгляд на дне жестяной чарки. – Племена Дану могут казаться прекрасными, но внутри, – она стукнула себя кулаком, – они не такие, как мы. Не как рожденные в природе. Они… другие. Наше хорошо и плохо – не их хорошо и плохо. Их нельзя понять. Можно лишь любить или ненавидеть. И, как говорили матери наших матерей, лучше ненавидеть, чем любить.

– Почему?

– Потому что любовь к племени Дану приведет тебя к страданиям и боли, а ненависть – лишь к смерти.

Хаджар вздохнул.

Слишком часто в последнее время в его жизни фигурировали фейри. Да и к тому же никто не отменял той загадки, которую произнес Карейн Тарез, перед тем как выкинул Хаджара из страны фае.

Хотя, разумеется, на фоне того, что Хаджар носил доспехи, сшитые королевой Мэб, все это меркло. И если в разумных пределах он мог не бояться представителей Зимнего двора фейри, то вот Летний двор…

– Прости, Анетт, – Хаджар покачал головой и покрепче сжал вожжи. – Мне нужна сила… а имя ветра ее дает. И я действительно чувствую его как часть себя… Это не то, от чего я могу отказаться.

– Тогда приготовься, Северный Ветер, испытать такие страдания, которые ты не можешь себе и помыслить. Племя Дану сделает все, чтобы разрушить тебя.

С этими словами Анетт вернулась обратно внутрь дилижанса.

Хаджар же посмотрел на небо. Низкое, тяжелое, выточенное из белого мрамора.

Ему нужен был совет.

А кто, как не рожденный четырьмя ветрами, сможет ответить на вопросы.

Хаджар погрузился в глубокую медитацию.

Глава 1060

Дул ветер, качая море высокой травы, он игрался с облаками, плывущими по ясному синему небу.

Хаджар шел среди изумрудного блеска мира своей души. Ладонью касаясь травы, он двигался к невысокому холму, стоявшему посреди бескрайней долины.

Птица Кецаль встретила его привычным клекотом и взмахом широких крыльев.

Хаджар, улыбнувшись, почесал ее под клювом. Теплые, мягкие перья ласкали его грубую, натруженную и мозолистую кожу.

– А ты растешь, – прошептал Хаджар.

Кецаль курлыкнул и слегка цапнул Хаджара клювом за руку.

Когда-то он помещался у него на ладони – маленький птенчик, беззащитный и слабый. Теперь же он был размером с орла, а его хвост уже превышал целый метр.

Справа от дерева, в кронах которого и спала птица-дух, стоял камень, где некогда сидел учитель Хаджара, дракон Травес. Один из последних представителей племени первого императора-дракона.

Одновременно и герой, и злодей страны драконов, которого почитали и боялись.

Тогда, многие эпохи назад, его сила была велика. Теперь же, после сотен тысяч лет заточения, он вряд ли смог бы настолько потрясти мир.

Но уважение и почтение, которое Хаджар к нему испытывал, строилось вовсе не на силе, а на куда более глубинных чувствах.

– Здравствуй, мой ученик.

Фигура, которая сидела на траве, прислонившись к этому камню, была закутана в рваный черный плащ. Ветер трепал его порванным вороньим крылом.

Глубоко надвинутый капюшон скрывал стареющее, покрывающееся морщинами лицо бывшего воина, а ныне доживающего век странника.

Белые с сединой волосы тянулись следом по потокам ветра.

Черный Генерал, который сейчас сидел перед Хаджаром, был совсем не похож на тот осколок души врага, который Хаджар впервые увидел когда-то давно внутри своей души.

– Я ведь уже говорил, что не ученик тебе, – без нажима, спокойно возразил Хаджар.

Этот спор был для них чем-то вроде приветствия.

– Ты пришел сюда за советом и ответом. Кем это делает тебя, как не учеником?

Происходи подобный диалог хотя бы лет десять назад, Хаджар, выругавшись, “развернулся бы и пошел обратно”. Покинул бы пределы собственной души и нашел иной способ отыскать ответы на свои вопросы.

Но чем больше ему становилось лет, чем больше под ногами прокладывалось километров дорог и разливалось литров крови, тем не только сильнее, но и мудрее становился Хаджар.

Он никуда не ушел.

Просто опустился на траву и, скрестив ноги, упер локти в колени.

– Ты знаешь, зачем я пришел?

Первый из Дарханов ответил не сразу. Он, кажется, был куда более заинтересован наблюдением за бегом облаков, чем разговором с Хаджаром.

Ну да, какой лев будет общаться с антилопой, которую собирается съесть.

– Я не так часто, как ты думаешь, смотрю на твою жизнь.

– Так знаешь или нет?

– В данном случае – знаю. – Первый из Дарханов все так же смотрел на небо над собой. – Когда ты услышал ветер, этот мир изменился. Сложно было не заметить.

– Изменился? – Хаджар заозирался по сторонам. Вокруг все было точно таким же, как и в прошлые его визиты. – Не заметно.

– Душа всегда меняется незаметно.

Хаджар чуть устало вздохнул. Не став отрывать Эйнена от его беременной жены, он надеялся, что хоть немного времени побудет вдали от философствований, но, видимо, не судьба.

– Ответ, который ты ищешь, сложнее, чем ты можешь себе представить.

– Я еще не задал свой вопрос.

Черный Генерал опустил взгляд на Хаджара. У него были такие же ясные, синие глаза, в которых, казалось, отражалось небо и разве что облака по ним не плыли.

– Ты воин, мой ученик. У тебя душа и сердце воина. И каждый воин хочет знать, как стать сильнее. Ты узнал Имя ветра, приходящего с севера, и теперь хочешь узнать, как обуздать эту новую для тебя силу.

Хаджар ничего не ответил. Черный Генерал не ошибался в своих догадках, и глупо было бы с этим спорить.

– Чтобы ответить на твой вопрос, мне придется взять тебя с собой в путешествие.

– Путешествие? Боюсь, у меня нет на это времени.

– Не переживай, – легкая улыбка тронула почти серые уста Черного Генерала. – Это будет путешествие по глубинам моей памяти. И не займет больше времени, чем нужно для того, чтобы в реальном мире солнце начало клониться к закату.

До заката, насколько помнил Хаджар, оставалось несколько часов. Что ж, учитывая присутствие Крыла Ворона, вряд ли за это время произойдет нечто такое, что потребует участия еще и Хаджара.

– Предупреждая твой вопрос, – продолжил Черный Генерал. – Сегодня еще не тот день, когда мы сразимся с тобой за твою душу и тело.

– Сразимся? Я-то думал, ты собираешься просто меня сожрать. Весьма благородно с твоей стороны предложить поединок.

– Ты стоишь на моем пути, ученик, но это не значит, что я бесчестен. Мы будем биться. Однажды. И тот, кто одержит победу, станет хозяином этого тела.

Хаджар только хмыкнул.

– Что ж, мне стоит радоваться, что у тебя пока не хватает сил порвать цепи эльфийского яда. – Хаджар кивком указал на радужные металлические звенья, торчащие из-под рваного плаща первого из Дарханов.

– Они не смогут сдерживать меня вечно, ученик. – Черный Генерал одернул плащ и скрыл их от взгляда Хаджара. – Но сейчас не об этом… ты готов?

Хороший вопрос…

Готов ли Хаджар по собственной воле отправиться в путешествие по памяти того, кто собирался уничтожить его душу и занять тело?

Наверное, только полный идиот или самоубийца согласился бы на подобное. Ведь кто знает, возможно, в этом “путешествии” тот, кого называют врагом всего сущего, сможет найти способ, как миновать оковы эльфийского яда и уничтожить душу Хаджара.

В том, что у Черного Генерала хватит на это сил, Хаджар не сомневался.

С другой же стороны…

С другой стороны, Хаджару никогда и ничего не давалось просто так. Ему за все и всегда приходилось платить своим потом и кровью. Поэтому он чувствовал, что и в этот раз не найдет простого пути, как стать сильнее.

– Согласен, – ответил он.

– Уверен?

– Да.

– И не станешь искать пути обратно до тех пор, пока мы не окончим наш путь?

– Не стану.

– Трижды сказано. Трижды услышано, – внезапно произнес Черный Генерал. – Древние законы соблюдены.

* * *

Хаджар стоял посреди бескрайней, безжизненной пустоши. Земля, в пыли которой увязли его стопы, была мертвой. Не сухой, песчаной или потрескавшейся, а именно мертвой.

С первого взгляда было понятно, что на ней ничего и никогда не вырастет. Что в ее недрах нет ни червей, ни жуков, ни иных любителей почвы.

Над ней не пролетали птицы, не плыли облака.

Даже небо выглядело каким-то… иным. Не пасмурным или бледным, а тоже будто мертвым.

Здесь стоял абсолютный, полный штиль.

Хаджару даже показалось, что он задыхается, но это было не так.

Все же нельзя задохнуться в чужих воспоминаниях.

– Это моя мать, – прошептали позади.

Хаджар обернулся. Черный Генерал, все так же закутанный в плащ, смотрел себе под ноги. Одинокая фигура посреди бескрайних просторов мертвой земли.

– Мы начнем наше путешествие именно с этого момента.

Глава 1061

– Идем. – Черный Генерал отправился куда-то вперед.

Хаджар в этом мертвом мире даже стороны света определить не мог. Просто следовал за своим проводником.

– И как твоя мать поможет мне понять суть Имени ветра?

– Ты и так знаешь суть не только Имени ветра, но и самого ветра. Иначе бы не смог его позвать. Лишь тот, кто знает суть, может узнать Имя. И лишь тот, кто знает Имя, может понять суть. Люди забыли это и разбрасываются своими именами куда проще, чем тот же крестьянин пшеном во время посевов.

Хаджара удивило знание врага о посевах и крестьянах. Все же он был почти богом… или богом… Сложно понять, кем являлся тот, кого не смог уничтожить целый мир и кто сам едва не погубил этот самый мир.

– Тебе лишь надо узнать, мой ученик, в чем твоя собственная суть. Лишь поняв это, ты сможешь слиться с Именем ветра и увидеть путь.

– Путь? – Почему-то это слово отразилось в душе Хаджара странным эхом. Будто оно имело куда больший смысл, нежели он, уже пройдя до Повелителя, вкладывал в него.

– Путь? – вдруг переспросил Черный Генерал. – Ты так услышал то, что я сказал тебе? Что ж… это лучше, чем если бы ты не услышал вообще ничего…

– В смысле? Проклятье, я ничего не понимаю! – Хаджару начало казаться, что говорить с Черным Генералом было ничуть не проще, чем с Древом Жизни. – Что это значит?

– Это значит, что ты движешься в верном направлении, мой ученик. – Черный Генерал внезапно замер. – Мы пришли.

– Пришли? – Хаджар вновь огляделся. Они все так же стояли посреди бескрайней пустоши. – Куда?

– К моей колыбели.

И после этих слов изнутри мертвой земли начали появляться первые побеги черного как смоль, такого же мертвого дерева. На небе впервые появилось нечто похожее на солнце. Видимо, даже оно не хотело освещать это кладбище самой жизни.

Солнце понеслось по небосклону, и вскоре подобие дня сменило подобие ночи. Дерево же медленно росло.

Хаджар понял, что наблюдает за тем, как дни складываются в года, года в века, века в тысячелетия, а тысячелетия в эпохи.

– Ты…

– Я появился в этом мире еще до того, как сюда пришли те, кто назвал себя богами, – ответил Черный Генерал. Он опустился на корточки и дотронулся ладонью до поверхности земли. – Ты помнишь, как мать учила тебя играть на ронг’жа?

– Откуда ты знаешь?

Черный Генерал улыбнулся. Той самой, слегка грустной и печальной, безумно одинокой улыбкой.

– Я жил внутри тебя, мой ученик. С того самого момента, как ты сделал свой первый вздох.

– Первый вздох? – Хаджар отшатнулся.

Он попытался призвать Синий Клинок, но не смог.

– Ты обещал не убегать, ученик. Трижды сказано. Трижды услышано. Пока не закончится путешествие, мы оба не более чем пленники моей памяти.

– Ты сказал первый вздох… Значит…

– Прекрасный, чудный мир, – прошептал Дархан. – Мне нравился тот город, в котором ты жил. Его гранитные берега и холодный морской воздух.

– Ты знаешь о Земле… Но как… как это возможно?! Ты не можешь… не можешь о ней знать. Я появился в этом мире только после смерти в том мире… Ты часть этого мира! Как ты…

Мысли кружились в голове Хаджара. Одна догадка сменяла другую. Но все они, наталкиваясь на стену непонимания происходящего, разбивались вдребезги, оставляя за собой лишь ощущение падения в какую-то бездну и тупую головную боль.

Хаджар вдруг вспомнил, как ему ответил Хельмер, повелитель ночных кошмаров.

Он ответил ему на русском языке. Языке, которого никак не мог знать, но при этом знал.

– Ответ лежит у тебя перед глазами, мой ученик. – Черный Генерал выпрямился и встал под сухими ветвями мертвого дерева. – Ты просто не хочешь его видеть.

– Я не понимаю… не понимаю…

– Шесть мгновений до жизни, – продолжал Черный Генерал, не обращая внимания на то, как, едва ли не задыхаясь, Хаджар опустился на корточки и обхватил голову.

Что, ко всем демонам, здесь происходило?!

Что все это должно было значить?!

– Я любил эту песню… Шесть древних богов, истинных богов, отдали свои жизни ради того, чтобы создать все сущее. Время, тьма, свет, жизнь, пространство и истина. Шесть богов…

Черный Генерал провел ладонью по стволу дерева.

– Моя мать… Ее звали Гейя…

– Гейя? – Хаджар, ухватившись в своем падении в безумие за что-то знакомое, узнал имя, которое уже слышал. Слышал в мире Земли. Так называли богиню…

– Земля, на которой ты стоишь, – это все, что осталось от моей матери, – ответил Черный Генерал. – Гейя? Ты так услышал ее имя? Что ж… значит, ты действительно идешь верным путем…

– Я не понимаю, – повторил Хаджар, – ничего не понимаю.

Голова болела.

Мир вокруг начал рябить и постепенно раскалываться.

– Терпи, ученик. Ты захотел осознать то, что неподвластно многим бессмертным. Терпи… – Шепот Черного Генерала, казалось, шел откуда-то издалека. – Моя мать и пятеро других богов создали этот мир. Они дали ему Имя, ученик. Однако оно было таким сложным и тяжелым, что вобрало в себя всю их суть. Но Имя мира не смогло удержать в себе суть шестерых богов, и тогда оно раскололось. Взрывом разметав свои осколки, оно создало все зримое и незримое, что тебя окружает. В том числе и ветер…

– Ветер… – повторил Хаджар. – Имя ветра – часть Имени этого мира?

– Как и любое другое, – кивнул Черный Генерал. – И осколки этих Имен – их отражения, до сих пор сверкают на дне реки, омывающей границу мира.

Перед внутренним взором Хаджара предстала Река Мира и мириады духов внутри нее.

А затем очередная волна боли заставила его до крови из десен сжать зубы.

Он физически не мог осознать всего того, что ему говорил Черный Генерал.

– Ты на верном пути, мой ученик. То, что ты ищешь… то, что находится за гранью “Истинного королевства”, ты действительно найдешь в Имени ветра. Пройди этот путь до конца, чтобы мы смогли сразиться с тобой на равных.

* * *

Хаджар вновь стоял посреди бескрайних просторов океана изумрудной травы. Черный Генерал все так же сидел, прислонившись спиной к серому камню, и наблюдал за тем, как плывут облака по лазури высокого неба.

– Ты получил ответ на свой вопрос, мой ученик, – прошептал первый из Дарханов. – А теперь иди…

– Но…

– Иди, пока эти две рептилии не убили тело, которое мне предстоит отвоевать.

– Две рептилии?

В ту же секунду Хаджар исчез, оставив Черного Генерала в полном одиночестве. Тот, наблюдая за облаками, поднял руку. С запястья его свисало несколько звеньев цепи из радужного металла.

Разорванной цепи…

– В чем честь, мой ученик, чтобы сражаться с тем, кто слабее? – Яркие синие глаза сверкнули таким жарким огнем, что его свет заполнил весь бескрайний мир.

* * *

Хаджар очнулся от глубокой медитации.

На мир уже опустилась ночь.

– Что здесь происходит?

Их дилижанс съехал с тракта, но лагерь они разбить так и не успели. Том, Рекка, Крыло Ворона и Анетт застыли в позах, которые были далеки от тех, что можно было бы счесть удобными для сна.

Будто ледяные изваяния с открытыми, но слепыми глазами, они почти не дышали.

То же самое касалось и лошадей.

Впереди же Хаджар увидел две фигуры.

Одну из них он узнал.

Это был Чин’Аме, дракон-волшебник, глава павильона Волшебного Рассвета.