Текст книги "Игры Мастеров. Мастер стратегии"

V

Десятник у городских ворот увидел меня и расплылся в улыбке. Ему до смерти надоели крестьяне, спешащие занять место на рынке. Они расталкивали друг друга, подняв корзины с товаром над головой, а те, кто побогаче, пробирались сквозь толпу на повозках, доверху нагруженных мешками. Десятник изнывал от отсутствия достойного собеседника. Общение служителя закона с крестьянами сводилось к ругательствам и зуботычинам, разговор с рядовыми стражниками был не многим содержательнее, а что касается Стража Ворот… так это вообще непонятно, человек он или зверь какой дрессированный. Вот раньше – кто входит в город, обязательно сунет монетку, яичко, а то бывало и целую курицу. Домой приходить было не стыдно – за день корзина, а то две добра всегда собиралась. А сейчас… Когда прислали из столицы этого самого Стража Ворот, все и поменялось. Въедливый такой, спокойный-спокойный, сам говорит с каждым, кто пройти хочет. И видит всех насквозь. Поначалу, когда пришлые не знали, кто он такой, тут в день, бывало, хватали по десятку преступников, да тех, кто пытался пронести что-то запретное. Сейчас конечно, все ума-разума понабрались, и, ежели кто за собой грешок чует, то к городу на сотню шагов не приближается. Он ведь как – берет человека за руку и вопросы задает. И утаить что нет никакой возможности – сразу чует. А дело городской стражи – хватать всех, на кого он укажет и отводить куда следует. За год не ошибся ни разу. Говорят, этих Стражей двадцать лет учат в Башне, доверяют им тайные знания и искусства древние… Но мало ли, что люди болтают. Хотя вид у него, конечно, странный. Очень даже странный. Высокий – на голову выше самого высокого стражника, худой, с руками до колен, и лысый как яйцо. Глаза красные, на выкате, и пальцы… длинные и тонкие, словно веточки…

– Здравствуйте, гере Рюмпель!

– Здравствуйте, уважаемый Крут! Как идет служба?

– Как всегда, справляемся, во славу Владетеля. В путь отправляетесь? По делам, или так?

Сказано по-дружески, с участием, но я-то знаю, что за этим кроется. Расстегиваю пояс и протягиваю маленький футляр с вложенным свитком. С утра пораньше забежал в Канцелярию, и, надо сказать, ничуть не удивился, когда узнал, что в кабинете начальника теперь сидит гере Плумкис. Пару дней назад он бы и разговаривать со мной не стал, а сегодня не глядя поставил резолюцию на отпускной ордер. И даже не поинтересовался, по какой это надобности гере переписчик собирается выезжать из города, понимающе закивал и закатил глаза, показывая куда-то наверх.

Так что с сегодняшнего дня я совершенно законно нахожусь в отпуске, о чем свидетельствует этот самый ордер с размашистой подписью в углу и расплывшейся красной печатью.

Десятник очень внимательно осмотрел бумагу, разве что на вкус не попробовал. Значительно глянул на меня, пожевал губами, и, возвращая, сказал:

– Счастливого пути, гере Рюмпель. Не опаздывайте.

– Ни в коем разе, гере десятник, уж будьте спокойны.

– И осторожнее в пути. Вы куда направляетесь, в Столицу?

– Да.

– Здесь дороги неспокойные. Ближе к Столице, ясное дело, тишь да гладь, а у нас, бывает, и разбойнички попадаются… Вы, это… знаете, – десятник наклонился ко мне и заговорил громким шепотом, – вы, ежели что, не говорите, что из чиновников. Спокойнее будет.

Он выпрямился и сказал строго и громко:

– Хорошей дороги!

Я поблагодарил и вышел из города. Страж Ворот даже не посмотрел в мою сторону, его интересовали только желающие войти. И это хорошо, беседа с ним отбирает слишком много сил. Стражи и Ведуны – мастера докапываться до правды, люди выкладывают им даже то, что знали, но давным-давно забыли. Это, конечно, если не уметь правильно разговаривать…

Дилижанс стоял чуть в стороне от дороги, на засыпанной желтым гравием площадке. На боку видавшей виды повозки красовался герб Владетеля – с недавних пор доставлять пассажиров в Столицу из дальних провинций дозволялось исключительно казенным перевозчикам. Помимо пополнения казны эта мера сделала путешествия куда более безопасными – только безумец мог рискнуть покуситься на имущество Владетеля. Хотя раскошеливаться за поездку путникам пришлось вдвойне: Владетель рассудил, что люди состоятельные с радостью заплатят за собственное спокойствие, а персонам безденежным в Столице делать нечего.

Я оказался последним пассажиром. Вручил кучеру две монеты, тот сразу же вскочил на козлы, и шестерка лошадей неторопливо повезла раскачивающийся рессорный дилижанс по извилистой дороге.

Эти имперские повозки, при внешней непритязательности, все-таки сделаны с умом. Совсем недавно мне приходилось выезжать из города по служебной надобности на канцелярской бричке, тогда, после тряски на ухабах, которые по недоразумению называются дорогой, я чувствовал себя так, словно эта самая бричка меня несколько раз переехала. А здесь – совсем другое дело. Ход плавный, размеренный, хотя, конечно, и главная дорога не чета нашим, провинциальным. Словом, одно удовольствие.

Кроме меня в дилижансе находились еще семь человек. Впереди, на удобных обитых бархатом креслах устроились два столичных торговца. Средней руки, судя по всему, по-настоящему серьезные негоцианты арендовали бы целый казенный экипаж.

Сидящий позади торговцев здоровяк – явно телохранитель, нанятый в складчину. В Столице пошла новая мода на телохранителей, прошедших обучение в специальных школах, где все «почти как в Башне». Смешно, право… Тем не менее, путешественники на окраины земель Владетеля охотно выкладывают монеты за то, чтобы их сопровождал такой вот громила. Толку от него, случись что, никакого, зато уверенности придает. И к тому же, все видят, едет не какой-нибудь купчишка, а уважаемый торговец, чью драгоценную персону оберегает могучий воин.

Рядом с телохранителем на диванчике разместились два молодых человека. Один – постарше, лет восемнадцати-девятнадцати, высокий длинноволосый парень, второй – совсем мальчишка, с детским наивным лицом и огромными глазами. Зайдя в дилижанс, он не снял головного платка, и тихонько примостился у окошка.

Вместе со мной, на самых дешевых задних местах ехали два чиновника из Ратуши и известная всем в городе торговка лечебными настоями Каралла Брекк. Ее лавочка так и называлась: «У Караллы». С чиновниками я не был на короткой ноге, мы лишь знали друг друга в лицо, и поэтому довольно сухо поздоровались, а вот с веселой травницей я с удовольствием завязал приятную беседу.

Гере Брекк – дама выдающаяся во всех смыслах этого слова, начиная от внушительных размеров и заканчивая степенью влияния на мнение той части жителей нашего города, что считается светским обществом. Как и положено уважающей себя даме, для поездки в Столицу она выбрала самые модные и изысканные наряды. К слову, на столичных улицах именно по таким нарядам можно безошибочно узнать провинциалок. Признаюсь, я до сих пор совершенно не был осведомлен о важнейших деталях жизни нашего славного города. Но сейчас, благодаря любезной Каралле, этот пробел в знаниях полностью исчез.

Итак, я узнал, что гере бургомистр, точнее бывший бургомистр, купил участок земли совсем рядом со Столицей, построил дом и поселил туда эту вертихвостку с подведенными глазами, ту самую, которая сидела у него в приемной. И каждый месяц ездит к ней на казенном экипаже. В то время, как его младшая дочь ждет второго ребенка… Надо было видеть физиономии чиновников, когда они услышали такие смелые заявления. Бедняги. А что они могут сказать? Спорить со славной Караллой – себе дороже. Лучший вариант – притвориться спящим, что оба немедленно и сделали.

После истории о веселых похождениях экс-бургомистра, я узнал много чего интересного о бывшем начальнике Канцелярии, о руководителях Коллегии образования – «поверьте мне, гере Рюмпель – притон, истинный притон», и о многих других видных чиновниках. Единственным человеком, удостоившимся одобрительного отзыва всезнающей дамы, стал исполняющий обязанности начальника Канцелярии гере Плумкис. «Светлая голова, – поджав губы, заявила Каралла, – вы даже не представляете, гере Рюмпель, что это за человек». Она права, я, пожалуй, действительно не представляю, кто же такой Плумкис.

Торговцы на креслах недовольно оглядывались – Каралла не умела тихо разговаривать, и волей-неволей всем пассажирам приходилось слушать ее рассказы. Наконец, один из негоциантов что-то шепнул телохранителю, тот поднялся, и, пригнувшись, чтобы не задеть головой крышу дилижанса, подошел к нам.

– Прощения просим… так что, хозяин велит, тут потише… они отдыхать собираются.

Это была ошибка. Возможно, если бы вопрос прозвучал несколько в иной форме, то Каралла могла бы и пойти навстречу, но сейчас… Бедняга телохранитель краснел, бледнел и обливался потом, пока громогласная торговка объясняла, что она думает о нем, его хозяине и их ближайших родственниках.

Тем не менее, закончилось все неожиданно мирно. Торговец лично подошел к Каралле, рассыпался в извинениях, поцеловал ручку и преподнес от своей фирмы красочную цветную открытку, изображающую красавицу-пастушку в окружении милых овечек. Дама благосклонно выслушала его, приняла подарок, и, к всеобщему удовольствию, сменила гнев на милость. Торговец с телохранителем уселись на свои места, и какое-то время мы ехали под негромкий умиротворяющий скрип рессор и доносящийся снаружи топот шестерки лошадей.

Только я начал дремать, как дилижанс резко остановился, и упавший с полки саквояж Караллы пребольно стукнул меня по голове. Снаружи послышались голоса – наш возница предъявлял проездные документы, судя по всему, мы остановились у поста Дорожной Стражи. Дверь распахнулась, и перед нами предстал во всей красе десятник Дорожной Стражи Владетеля – точно такой, каким его обычно изображают на лубочных картинках – в медном блестящем шлеме, румяный и с огромными усами, торчащими в стороны как палки. Он обвел глазами пассажиров, откашлялся и басовито произнес:

– Доброго здравия, гере. Запретных предметов и имущества не провозим?

Странный вопрос. Десятник, собственно и не ожидал, что злодеи, проникшие в дилижанс под видом порядочных путников, начнут дрожащими руками выкладывать припрятанное запретное имущество.

– Должен спросить вас, гере, не видел ли кто-нибудь девицу семнадцати лет, роста среднего, сложения худощавого, лицо чистое, волосы – темные, длинные, заплетает в косу? Имя указанной девицы – Софа Кармер. Разыскивается родителями Улоной и Бергнадом Кармер, а также семьей жениха Басо Шашуна. За указание ее местонахождения объявлена награда в пятьдесят монет. Напоминаю вам, что, согласно Уложению Владетеля, персона, укрывающая лицо, объявленное в розыск, а равно скрывающая сведения, могущие привести к обнаружению указанного лица, наказывается лишением подданства Владетеля и всех связанных с ним прав и привилегий, а также отправкой на каторжные работы в Багровые горы на срок до пяти лет.

И вся эта тирада была произнесена на одном дыхании, без малейшей запинки. Пассажиры, включая почтенных торговцев, зашевелились, всем своим видом показывая, что ничего такого не видели и не знают, но, в то же время, готовы оказать любое содействие. От меня, однако, не укрылась, что сидящий у стеночки мальчишка вздрогнул и съежился, словно стараясь сделаться незаметным. Я еле сдержал усмешку – темные длинные волосы, заплетенные в косу, говорите?

И тут я заметил, что на мальчишку пристально смотрит Каралла. Ну, все, ребятишки, плохи ваши дела, отбегались. По правде сказать, я сразу различил, что мальчишка – это переодетая девушка. Но такая маскировка может обмануть одних лишь мужчин. Женщины обращают внимания на мелкие детали. Если бы заглянувший к нам десятник был женщиной, то сейчас стал бы богаче на полсотни полновесных монет. А так, судя по всему, награда уйдет к наблюдательной торговке.

– Гере стражник, – уверенно сказала Каралла, а девушка-мальчик непроизвольно прижалась к своему спутнику, – когда я садилась в дилижанс, то видела у городской стены похожую на ваше описание девушку. В сопровождении двух мужчин – пожилого и молодого она направлялась в сторону Восточной башни.

Стражник сразу приобрел хищный вид, словно ищейка, почуявшая добычу, и стал подробно расспрашивать Караллу о том, что, собственно, она видела у стены. Но торговка больше не сказала ничего определенного – заметила девушку и все. Впрочем, стражник остался доволен. Переписал из дорожного листа имена пассажиров и махнул рукой, позволяя ехать дальше.

Я готов поспорить – не было никакой девушки у стены, и Каралла прекрасно знала, что беглянка едет с нами! Почему же она так рисковала? А если бы на посту находился Ведун? Да и впоследствии, может статься, ложь раскроется, и тогда ее точно ждут Багровые горы – лгать стражнику при исполнении – тяжкое преступление.

До казенного постоялого двора, где предстояло провести ночь, мы ехали молча. Чувствовалось, что встреча со стражником произвела достаточно тяжелое и гнетущее впечатление. Хотя, наверное, дело не столько в самой встрече, сколько в собственном поведении – в том, как солидные и состоявшиеся люди демонстрировали свою законопослушность перед каким-то десятником.

Сразу по приезде на постоялый двор я направился в комнату с твердым намерением завалиться спать до утра. Одна из привилегий чиновного сословия – это возможность получить в казенных заведениях отдельный номер без соседей. Тех же торговцев и их телохранителя безо всяких церемоний поселили всех вместе. В коридоре дорогу мне преградила Каралла.

– Я вижу, ты все понял, – без обиняков заявила она, – и хочу предупредить. Если хоть кому-нибудь проговоришься про девчонку, придушу собственными руками.

– Что вы, что вы, гере Брекк, о чем это вы?

Я пытался говорить как можно более убедительно, но хитрую торговку провести не удалось.

– Не валяй дурака, Рюмпель. Все ты прекрасно понимаешь. Так вот, слушай. Софу я знаю с детства. Можно сказать, она выросла у меня на руках. Матери и отцу было на нее наплевать. Папашу ничего, кроме его рудника не интересовало, а мать… Тряпки, камешки, шуры-муры – все, только не дочка. И вот решили они ее выдать замуж. За Басо Шашуна. Слыхал о таком?

Еще бы. Кто же не слышал о семействе Шашунов? Между прочим, старинный баронский род. Всего их три брата, и все трое – отъявленные мерзавцы. А Басо – средний – смотрится выродком даже среди своих родственничков. Если он обратит внимание на симпатичную девчонку – пиши пропало – своего добьется. Почему Тайная Канцелярия так спокойно смотрит на все эти безобразия – не знаю. Хотя… Есть, конечно, мысли. Ребятам из Серого Дома вполне могут понадобиться для всяких дел такие вот тупые и готовые на все Шашуны. К тому же, богатые, как гномы из сказки.

Когда мы приехали в город, Басо положил глаз на Марту. Наученный печальным опытом, на этот раз я обошелся без членовредительства. Просто, улучив момент, оказался с ним наедине в укромном месте, посмотрел внимательно так в глаза, и заморозил наглую ухмылочку резкой командой «спать!» Слабым оказался этот Шашун. Закатил глазки и покорно выслушал приказ никогда, ни под каким видом, под страхом немедленной мучительной смерти не приближаться к моей жене. А потом преспокойно улегся спать прямо на дороге, где и был найден немало удивленными собутыльниками. С тех пор Басо, завидев Марту, переходил на другую сторону улицы, и что забавно, сам он никак не мог внятно объяснить, зачем это делает. Не удивлюсь, если бы его и вправду хватил удар, окажись он по какой-то случайности рядом с ней. Одним словом, идеальный женишок, нечего сказать.

К тому же, как сообщила Каралла, девчонка была без памяти влюблена в своего детского приятеля – Косту Мооса – это, конечно же, тот парень, что сопровождал ее в дилижансе. И – я уже давно догадался – они решили бежать.

Гере Брекк шумно вздохнула:

– Разве я могла отказать бедной девочке, когда она пришла ко мне за помощью? Я ведь люблю ее как родную дочь.

Трогательная история. Какие милые и добрые люди. Только не очень умные.

– Скажите, Каралла, – невинно поинтересовался я, – а куда же направляются эти прелестные дети?

По взгляду сердобольной торговки было понятно, что этот вопрос изрядно беспокоит ее саму.

– В… в Столицу.

– Прекрасное решение. Они, разумеется, хотят затеряться среди многих тысяч стражников, в рассуждении, что те не будут искать у себя под носом?

На ее лице отразилось сомнение.

– Ну, может быть, куда-нибудь на окраину…

– Как вы думаете, появление нового человека в окраинном городке может пройти незамеченным для Тайной Канцелярии? И, кстати, как у них с документами?

По ее молчанию я понял, что с документами дело обстоит неважно. Ребятишки сумели выбраться из города и подсунуть какие-то бумажки вознице для внесения в дорожный лист. Но, думаю, если бы стражник не поленился и проверил документы, то на этом путешествие влюбленной парочки закончилось.

– Что же делать? – жалобно спросила Каралла.

– Можно попробовать, например, направиться в Дикую Степь. И если удастся проскочить мимо пограничных разъездов, присоединиться к кочевникам. Правда, милостью Владетеля, немного их осталось. Еще можно перейти Багровые горы и уйти в Темные Земли. Может, там жизнь хорошая, кто знает, оттуда еще никто не возвращался.

Гере Брекк прикрыла лицо ладонями и заплакала навзрыд. Ну, разумеется, так далеко троица заговорщиков еще не заглядывала. Для меня конец их приключений был очевиден – до Столицы они точно не доедут, Софу отправят родителям и немедленно выдадут за Басо, а вот ее приятеля и скорее всего Караллу, ждут очень серьезные неприятности. Стражник говорил про Багровые Горы вовсе не для красного словца.

Я мягко отстранил плачущую торговку и, не оглядываясь, пошел в свою комнату. Там разделся, с наслаждением растянулся на кровати, закрыл глаза и моментально заснул.

Впрочем, выспаться этой ночью мне было не суждено. Застать врасплох Убийцу из Башни невозможно. Я проснулся за несколько секунд до того, как дверь открылась. Три человека. Не обученные – стараются идти тихо, но топают так, что слышно за милю.

Когда они вошли в комнату, я уже сидел на кровати. Одеться, разумеется, не успел, поэтому с некоторым злорадством наблюдал смущение на лицах посетителей.

– Гере Рюмпель, – сурово заявила Каралла, – будьте любезны, прикройтесь.

Ну, конечно. Гере Брекк со своими детишками. Софа покраснела, но смотрела на меня, широко распахнув глаза. А вот приятель ее робко мялся у дверей.

Я вздохнул. Похоже, спать сегодня не придется. Накинул одеяло, встал, подошел к столу и сделал несколько глотков из кувшина с водой.

– Гере Рюмпель, мы должны поговорить! – тон гере Караллы не допускал возражений.

– Уважаемая гере Брекк, я совершенно не расположен к разговорам. К тому же сейчас мне просто необходимо прогуляться перед сном. Это, знаете те ли, полезно для сердечной жилы. Очень рекомендую.

И я красноречивым жестом показал на духовое окошко под потолком. Ни для кого не секрет, что во всех казенных зданиях вентиляция совмещается с системой слуховых труб. Об этом знают все, но обсуждать сей факт как-то не принято. Каралла ойкнула и испуганно прикрыла рот ладонью.

Через полчаса у крыльца постоялого двора я встретил всю понурившуюся троицу. Не говоря ни слова, прошел мимо, а заговорщики переглянулись и поплелись за мной.

– Постойте, Рюмпель, – через пару минут взмолилась страдающая одышкой гере Брекк,

Я остановился.

– Итак, Каралла. Я готов вас выслушать. Сразу хочу предупредить – не понимаю, чем могу помочь. Я – законопослушный подданный Владетеля и не собираюсь нарушать закон.

– Да, да, конечно, – быстро заговорила торговка, – просто… просто гере Плумкис очень хорошо отзывался о вас. Он говорил, что вы – единственный человек, который хоть чего-то стоит.

– И давно он это говорил? – спросил я, стараясь казаться равнодушным.

– Дней десять назад…

Она говорила правду. Я не Ведун, но тоже могу чувствовать ложь. По движениям глаз, по почти незаметному изменению выражения лица, по звучанию голоса и по каким-то мне самому до конца не понятным приметам. А сейчас, я уверен: все правда. Интересно… еще десять дней назад Плумкис обращался со мной, как с бестолковым мальчишкой, и в тоже время, оказывается, давал вот такие лестные отзывы.

– Еще раз, – сказал я, – я очень ценю мнение гере Плумкиса, но даже не представляю…

– Послушайте, – перебила меня Каралла, – вы же знаете, что ждет бедную Софу в доме Басо. Знаете же, да?

Я посмотрел на девушку. Не распознать ее под мужской одеждой может разве что слепой. Миловидное личико, пухлые губы, большие глаза. Висящий мешком костюм не может скрыть прекрасной фигуры. Конечно, я знаю, что ее ожидает. У Басо уже было четыре или пять жен. Таких же вот девчонок. Только одна из них смогла дожить до рождения ребенка. Шашуны гордились своим крутым нравом. И тем, что дома у них все, как в старые времена. То есть бабу держать в страхе и учить надо. Вот и учил Басо. Потом, конечно, давали откупные семьям… а Тайная Канцелярия глядела на все это сквозь пальцы.

Со стороны посмотреть – почему Владетель допускает такое? Будь кто попроще – и за десятую часть подобного прямиком отправится в Багровые Горы. На самом деле, нет тут великой загадки. В каждом городе, кроме бургомистра и чиновников есть Ночной Хозяин. Умный человек Владетель, ох какой умный, знает, что всегда найдутся те, кто против закона жить будет. Пытаться переловить их – все равно, что в доме гоняться за тараканами – одного раздавил – трое появились. Вот для этого и нужен Ночной Хозяин – чтобы пасти и направлять это черное стадо. И, когда надо, службу исполнять. Ночных людишек-то побольше будет, чем всех стражников вместе взятых. И если узнать что надо, найти или приструнить кого, вот тогда цены им нет. Поэтому и позволяется многое Ночным Хозяевам.

А как вы думаете, кто такой отец Басо, этот потомок древнего баронского рода? Говорят, во время войны он был единственным среди баронов, кто перешел на сторону Владетеля, вот и получил в награду если не славу, то власть.

Конечно, если Басо будет и дальше безобразничать, и папаша не сумеет урезонить сынка, то очень даже может быть, что найдут его где-нибудь в канаве с перерезанным горлом. Но сейчас вряд ли кто хоть слово ему скажет, случись что с этой девчонкой. Особенно теперь, после побега.

– Помочь вам могу только одним, – медленно сказал я. Все трое жадно ловили каждое мое слово, – тем, что не донесу на вас. Считайте, я никого не узнал. Сможете доехать до Столицы и затеряться там – ваше счастье. Если получится выправить надежные документы, уезжаете на запад, к Багровым Горам, там много таких… Это все.

Я повернулся и пошел к постоялому двору. Больше говорить не о чем. У меня есть работа, которую я должен выполнить, и все остальное не имеет никакого значения.