Текст книги "Пули дороже жизни"

Байки перед сном

До конца дня мы шли практически в полном молчании. Арвен обиделась на нас с Ретом и не разговаривала, а из-за её бойкота не завязывался диалог с Ретом. Пару слов сказали друг другу, и тупик.

Вечером стало ясно, что Арвен в рюкзаке сложила палатки, причём не только себе, но и нам с Ретом взяла по одной, плюс прутья для навеса. Возмущения по поводу ненадобности инвентаря она пресекла вопросом об ужине. Единственный ответ, что удалось придумать – голодание полезно для здоровья, – Арвен парировала лекцией о пищеварении. Палатки решили оставить с собой.

Почти весь следующий день мы по-прежнему не могли наладить общение. В компании определённо был третий лишний, кто бойкотом портил желание разговаривать, но не оставлять же её посреди пустыни?

Спасение настало, когда Рет заметил погоню – волк следовал за нами по пятам. Быстро и почти незаметно. Бледно-жёлтая шкура была плохо заметна среди барханов. Если бы у него была возможность вообще не подниматься на барханы, становясь заметным на фоне расплывающегося горизонта, путешествовать по пустыням было бы слишком опасно.

Мы встали наизготовку, вынули оружие и приготовились к сражению с монстром, который даже на четвереньках был с нас ростом. Но Арвен в очередной раз всё испортила своим свистящим транквилизатором. Животное легло на песок, сдавшись без боя. Было почти неинтересно разделывать незавоёванную тушу.

– Арвен! – вспылил Рет. – Ну почему? Почему ты лишаешь нас единственного развлечения за последние два дня?

– В смысле развлечения? – спросила она.

– В смысле охота приносит нам огромное удовольствие, а ты взяла и всё испортила! – присоединился к компаньону я.

– А если бы оно вас ранило? – Арвен упёрла руки в бока.

– Мы убивали волка много раз! – была очередь Рета говорить. – Мы не новички какие-нибудь!

– Но я слышала много страшных историй про…

– Ты их слышала от караванщиков? – перебил я девушку. – Мы не огромный караван, в котором охрана не успевает защитить каждого вола. Волки умные, на охрану не лезут, им достаточно болезненно ранить хотя бы одно вьючное животное. Ждать ковыляющую скотину никто не станет. Тащить тушу никто тем более не будет, не говоря о том, чтобы хоронить – лишь бы хищнику не досталось. Тот ждёт, пока караван уйдёт, и жрёт в своё удовольствие.

– А у нас нет вьючных животных, – Рет вернул разговор в прежнее русло. – Волк не станет огибать нас и искать лёгкую добычу… Хотя тебя бы он, наверное, счёл удачной целью, а так…

– Как меня? – возмутилась Арвен. – Я его, между прочим, уложила!

– Но оружия-то волк не мог у тебя увидеть! – парировал я.

– Короче, Арвен, – взял слово Рет. – Больше так не делай, оставь право завалить добычу мужчинам!

– Да! – отчеканил я.

– Но волк мог ранить вас! – повторила Арвен.

– А то ты этого не хочешь? Ты только и ждёшь повода, как бы кого вылечить!

– Неправда! – отрезала девушка.

Я бесцеремонно сплюнул, развернулся и направился в сторону зверя. Нет желания у меня спорить с ней. Два дня шли в тишине. Я по ней скучаю…

– Оно могло вас убить! – медсестра перешла на крик. – И тогда с этим ничего нельзя было поделать!

Рет удручённо вздохнул. Я тем временем вынул клинок и думал: резать горло или сразу потрошить?

– Мы проделывали такое сотни раз… – напарник повёл спор за двоих. Воткнув меч в брюхо, я сделал широкий разрез, через который повалились внутренности. Плоскостью меча начал выковыривать кишки и отбрасывать подальше.

– Но вы можете допустить случайную ошибку! Не специально! – произнесла Арвен. На тот момент я закончил с кишками и положил меч на песок. Негоже измазанному в крови клинку в ножнах покоиться. Затем щёлкнул кремнем на зажигалке.

– Нас двое. Если один допустит ошибку, второй его спасёт, – сказал Рет. Шерсть зверя начала потрескивать, пожираемая слабым огоньком.

– Но вы оба можете ошибиться! – не отступала медсестра. – Или второй может не успеть помочь! Не успеть среагировать!

– Арвен! – встрял я в разговор, не выдержав. – Тогда ты спасёшь нас. Довольна? В следующий раз можешь нас страховать сзади и в критический момент выстрелить в тварь. А теперь, прошу, я не слышал тишины пару минут, но уже так соскучился…

– Не затыкай мне рот и не… – Арвен вдруг осеклась и зажала рот и нос руками. – Господи! Что это?.. Это шкура животного так воняет? – она отступала всё дальше и дальше от горящего волка. – Как вы это терпите?

– Дело привычки, – ответил я, всё больше радуясь отдаляющемуся голосу. Медсестра остановилась лишь через десяток метров. Но Рет не дал мне наслаждаться тишиной:

– А ты что, к запаху трупов не успела привыкнуть? Это, наверно, почти то же самое.

– Я не имею дело с трупами! – ответила медсестра. Вдруг снова зажала рот и нос руками и отошла ещё немного. Хм, а на таком расстоянии её голос даже приятен. Наверно, через километр её слушать будет божественно. – Мои пациенты не умирают. А если и умирают, то я ставлю диагноз задолго до смерти, и это какая-нибудь неизлечимая болезнь. И даже тогда с трупами вожусь не я! Фу, гадость! К этому невозможно привыкнуть! – Арвен отошла ещё метров на семь.

– Поразительный эффект! – философски заметил Рет. – Может, оторвём клок шерсти. Будем отгонять девушку, когда надоест.

– Не стоит. Раз отгоним, два отгоним. На третий раз стерпит. На четвёртый – привыкнет.

– Ну да, вообще-то.

– Помню, как ты мне показывал этот рецепт. Я сидел, лицом уткнувшись в одежду, чтобы стерпеть запах.

– Да, я тебя тогда подкалывал без передышки.

– А как ты первый раз готовил волка? Это твой рецепт?

– Не, меня отец научил. Я тогда отказался есть мясо. Запах отбил весь голод.

В ответ я громко засмеялся. Потянулся к фляге с пивом и сделал пару глотков. Блин, классное пиво!

– Это невозможно! – застонала Арвен. Она приложила к лицу кусок бинта. – Я за тридцать метров, и всё равно невыносимая вонь!

Огонь расползся по всему телу, местами сжёг шерсть и теперь медленно вгрызался в твёрдую морщинистую кожу. К неприятному запаху горелой шерсти, к которому мы с Ретом привыкли, присоединялся запах перегорающего мяса, который от привычки казался приятным. Не сравнится с трактирскими обедами, но недурно. Под удаляющиеся стоны Арвен и затихающий треск недогоревшей шерсти я вздремнул, мысленно отсчитывая время.

– Эй, пора, – сказал вдруг Рет.

– Не-е. С нами девушка, которая не привыкла к жёсткому недожаренному мясу. Ей бы получше прожарить. Пофиг, что меньше останется. Наедимся, думаю.

– Не пережарим? А то совсем ничего не останется.

– Ещё пять минут.

– Долго ещё? – крикнула Арвен через огромное расстояние. Эх. Так хорошо лежал. Но нет, подняла, заставила надрывать голос:

– Пять минут! – я подумал и добавил: – Слушай, побегай по кругу. Аппетит нагуляешь. Он тебе пригодится!

– Я и так голодна! – ответила Арвен.

– Не настолько, – тихо произнёс я, чтобы Рет услышал, а девчонка нет. Дымом горелой шерсти и мяса пропахнет вся туша. Лично мне в первый раз было весьма противно есть.

– А мы сегодня в путь отправимся? – спросил компадре.

– Не думаю… – лениво ответил я.

– Тогда, может, палатки разложим.

– Я готовлю. Ты раскладывай! – ответил я, не открыв глаза.

– Лентяй! – брезгливо бросил Рет и зашуршал железками и брезентом.

Пора, наверное, а то всё мясо выгорит. Я медленно поднялся, потянулся вверх, выправляя спину, выгнулся в одну сторону, в другую. Нагнулся, зачерпнул песка и бросил в огонь. Зачерпнул снова и начал засыпать мясо, чтобы потушить пламя. Затем поднял меч и сильным ударом вонзил в плоть чуть ниже рёбер. Лезвие прошло тело наполовину. Дальше не прошло. Ничего, ещё ударим. Я снова замахнулся и пронзил тело на две трети. Так-с. Воткнув катану прямо, потянул на себя, переворачивая животное с одного бока на другой. Вынул меч и разрубил дичь пополам.

В теле резко прослеживались несколько слоёв. Сантиметров пять – очень хрустящая до черноты поджаренная корочка. Затем смешанный слой ещё сантиметра три. Потом идёт прожаренное мясо, переливалось со светло-коричневого на розовый, красный и обратно. Это мясо тянулось сантиметров двадцать по радиусу. И затем оставшиеся сантиметров десять-пятнадцать – не до конца прожаренное мясо с белыми нотами в цветовой гамме. Вдоль среза тёк жир, блестел на солнце и будил аппетит.

– Рет! – позвал я. Тот вынул свою катану и бросил мне.

Воткнув одно оружие как ручку, для удобства, другим я начал аккуратно срезать нагар – ту самую до неаппетитного хрустящую корочку.

– Фу-у! – воскликнула Арвен. – Запах ещё не выветрился! – Девушка попыталась подойти, но была отброшена стараниями волка на исходную позицию.

– Да ладно тебе, – сказал я, продолжая потрошить тушку. – Как ты собираешься есть мясо, если подойти к нему не можешь?

– Я не знаю! – ответила медсестра. – Вы мне принесёте!

– А повежливее? – решил поиздеваться я.

– Пожалуйста, принесите мне кусок мяса!

Я вытащил клинок из туши (вроде достаточно обрезал) и воткнул снова, уже в качестве шампура, другим оружием отрезал шмат размером кулак, и этот шмат повис на конце оружия. В таком виде я и понёс еду Арвен. Рет не стал церемонится и полез за едой голыми руками.

– Эй! А руки протереть дезинфекцией?

– Шпифтом? – спросил Рет с набитым ртом. Не долго думая, открыл флягу с пивом и пролил алкоголем руки. Арвен не успела возмутиться, так как почувствовала, что мясо пахнет так же, как и подгоревшая туша.

– О господи, оно тоже воняет!

– То есть ты не голодна? – сказал с иронией я и откусил прямо с «шампура».

– Ой, господи, как вы это едите? Оно воняет, как…

– Проголодаешься – скушаешь.

Я медленно пошёл обратно к волку, но «голод не тётка».

– Постой! – услышал я вслед и засмеялся. Так и думал. Протянул мясо ей.

– Не волнуйся, на вкус оно лучше, чем на запах.

– Ага, – промямлила Арвен. Достала тряпочку, налила немного спирта и протёрла руки. Полила спиртом на всякий случай протянутое мясо, а тряпочку предложила мне. Мы поменялись, девушка взяла шампур, а я забрал тряпку, протёр руки и пошёл к Рету. – Гадость! Это невозможно есть! – застонала медсестра.

– Но-но! – запротестовал я. – Моё блюдо попрошу не обижать.

– Не, Кейнс, – заговорил Рет. – Арвен сейчас действительно права. Из тебя хреновый повар. Сам посуди: не посолил, специй не добавил, еда подгорела, а готовил ты в полной антисанитарии!

– У меня ещё и тарелок нет! – ответил я, и мы засмеялись.

– Почему вы меня не предупредили, что еда будет настолько невкусной?

– Лучшая приправа – голод. По-моему, этой приправы нам хватает. Мне уж точно, – расфилософствовался я и отрезал себе кусок мяса.

– Есть приправа номер два. Её нам не хватает…

– И что же это? – я даже заинтриговался.

– Хорошая приправа номер два – это… – Рет специально тянул время, выдерживал паузу, с пафосом смакуя наше внимание. – Хорошая и интересная история. Рассказывай, Кейнс. Какого хрена ты забыл на севере?

– А, ну да. Арвен! – позвал я.

– Подь сюды, негоже барину горло по пустякам надрывать! – присоединился Рет, и мы с ним опять громко загоготали.

Медсестра подошла к нам и уселась рядом. Видно, что после нескольких съеденных кусочков её не сильно тревожил запах горелого волка. Впрочем, каждый раз, откусывая, она морщилась и через силу пережёвывала жёсткую пищу. Я не стал иронизировать и приступил к рассказу:

– Сразу после того, как мы разошлись с тобой, Рет, я очень долго уходил от преследования. Даже в городе гнались за мной, но мне удалось скрыться. Они меня потеряли, и я зашёл в бар. Народу много, все красные, с распухшими лицами. Думал, тут не найдут. Но нет, сволочи, окружили заведение. Бармен вмешиваться не стал. Сказал: «Забирайте его и уходите.» Только я не дал им себя забрать. Бар тесный, в одиночку против толпы проще сражаться, а мужикам веселье. Кто-то даже на мою сторону встал, когда я половину перебил. А потом подошёл ко мне какой-то паренёк в бежевых тряпках. Сначала восхищался мной, назвал Мастером, но куда мне до такого звания? А затем предложил поучить его сына владению катаной. Назвал город, приблизительно показал на карте местоположение. Это маленький собственный город – Тичерстон. Плату обещали немалую, но идти вместе с парнем я отказался. Не люблю сопровождения. Такой, как он, почти наверняка пойдёт с огромным караваном. Такие караваны любят грабить огромной толпой – стрелу схвачу, никто и не заметит, пока не отобьются… Если отобьются.

Я замолчал. Повисло долгое молчание. Друзья надеялись, что мне есть, о чём ещё рассказать. А затем начал говорить Рет:

– А я за тобой погнался. В барах спрашивал, стражников опрашивал, по пятам шёл, в спину тебе дышал, зараза. Еле догнал.

– А как вы познакомились? – спросила Арвен. И почему-то оба уставились на меня.

– Рет, я жрать хочу, ты рассказывай.

– Ладно, с чего начать? – он сделал вид, что задумался. Там рассказывать-то нечего. И вдруг парня будто осенило, актёр хренов. – Ну, во-первых, мы оба работали наёмниками, и работали бы до сих пор, если бы Кейнс из дилетанта в учителя не превратился. Так вот, нам достался один контракт. Заказчик был не уверен в том, что в одиночку задание выполнимо: забрать украденную бандитами безделушку, и предложил двум людям две награды. Ну, мы сработались тогда, подумали, и решили дальше ходить по миру и за деньги нести добро людям. Арвен, твоя очередь!

– Моя? А что я? Мне нечего рассказать.

– Не ври, – парировал недоактёр. – Говори, на фига сбежала со своей больницы и как добралась до Кейнса.

– Во-первых, не сбежала, а долго готовилась, всех предупредила и оставила себе в замену протеже. Во-вторых, я не искала Кейнса и вообще не ожидала его тут увидеть. А в-третьих, добиралась караванами. В одиночку в пустыне опасно, так что с караванами я чувствовала себя в большей безопасности, но караванщики… От них постоянно несёт помоями и перегаром, слушать их неприятно, а ещё они пристают и домогаются. Я, как увидела Кейнса, решила, что пойду с ним, а к караванам больше присоединяться не хочу!

– То есть, если мы будем к тебе домогаться, то… – начал высказывать мысль Рет, как Арвен тут же пресекла его идею.

– Тогда я выстрелю из транквилизатора. Просто в караване людей много, на всех не хватит, а вас-то всего двое!

– Э-эх, жаль, ладно, я спать хочу. Кейнс, покараулишь?

Я не стал отвечать, просто продолжил поедать мясо. Рет довольно быстро захрапел. А потом я почувствовал подступающий к разуму туман, приятный сладкий дурман… Наподобие того, когда Арвен выстрелила в меня… И Арвен, я видел, медленно клонило в сон. И сквозь эту пелену медленно, но поздно подступала мысль, что из волка во время готовки не вышло снотворное. Оно просто ослабло, долго не действовало, а теперь день, похоже, заканчивался слишком резко…

Рынок рабов

Проснулись мы поздним утром, и, к всеобщей радости, за ночь ничего не произошло. Устроив словесную взбучку Арвен за её инициативу, мы направились дальше, оставив тушу волка на месте. Лично я выспался и больше не хочу есть снотворное. Дорога теперь стелилась под нами легче и быстрее, Арвен закончила бойкот, и мы рассказывали о самых разных моментах нашего прошлого, травили байки из баров и кабаков, обсуждали те или иные легенды. А через пару дней наконец-то добрались до Третьего Торгового. Торговцы, возводившие город, не стали придумывать вычурное название, и правильно, я считаю. Входишь сюда, и сразу понятно, что тебя ждёт.

Конечно, нам очень хотелось поесть. А потому мы первым делом зашли в местную таверну. Суп, крупа с подливой и мясом, чай – каждому, и устроились за ближайшим столиком, благо ещё не вечер, народу не особо много, и нет по кругу пьяного ора.

– Щеводня выйем? – спросил Рет с набитым ртом. Дожевал, проглотил и закончил фразу: – Или завтра пойдём?

– Не, давайте завтра пойдём, а? – начала уговаривать Арвен.

– А что сегодня будем делать? – спросил я. Рет взял слово:

– Можно пойти…

– По городу! – закончила за него Арвен, но тот явно имел что-то другое. Может, бар? Я тогда был бы на стороне Рета.

– Не, давайте лучше… – он снова начал рассказывать о своём предложении, но медсестра перебила:

– Ну, пожалуйста, я раньше вообще знала всего один город – Мецсинбург. А тут такая возможность, новый город, новые люди. Неужели вам неинтересно?

– Не-а, – ответили мы хором и без малейшего энтузиазма.

– Да вы здесь не были-то ни разу!

– Были, – ответили мы одновременно.

– О! Правда, что ли? А проведите мне экскурсию!!!

– Не, я города не знаю. Я в тот раз нашёл это место и пил весь вечер. А наутро направился дальше, – безразлично ответил Рет.

– Ага! – поддакнул я ему.

– Вот и посмотрите на город, прогуляетесь, развеетесь.

– Арвен! Мы уже четыре дня гуляем и развеиваемся на свежем воздухе, – заметил я. – Сегодня хочется отдохнуть.

– Вечером отдохнёте. Ребята, ну пожалуйста. Одной так скучно ходить по городу. А если на меня кто-то нападёт? – пыталась убедить нас девушка. Рет усмехнулся и ответил:

– Тогда дальше мы пойдём вдвоём! – и загоготал. Я только улыбнулся.

– Ну, ребята, ну прошу вас. Хотя бы немного погуляем, а затем вы сразу пойдёте пить. Немного экскурсии, ну пожалуйста.

– Ну ладно, – в конце концов сдался я под осуждающим взглядом Рета.

– Ура! – крикнула Арвен и полезла через стол обниматься, но остановилась, когда опрокинула тарелку с супом. Янтарно-мутная жидкость с различными кусочками того и другого потекла по столу и начала капать вниз. А девушка виновато опустилась на место.

– Ничего, Арвен. Похудеешь заодно… – решил сострить Рет.

– Я четыре дня худела. Пойду, попрошу ещё супа.

Когда мы вдоволь наелись, идти куда-то совершенно не хотелось. Но Арвен было не унять, она буквально за руки нас вытащила из прохладного зала на пыльную жаркую людную улицу. Там и застряла, не в силах выбрать, в какую сторону идти.

В Третьем Торговом осматривать, по сути, кроме самого рынка, нечего. Все достопримечательности огородили забором и оставили лично для себя наиболее влиятельные торговцы города. А возгласы продавцов слышны даже здесь. Уже через минуту мы вошли в торговые ряды (до этого шли жилые скучные серые дома и гостиницы, таверны, бары).

По ярко выраженному восторгу Арвен было понятно, что в Торговых она не бывала. Да и на рынках, скорее всего, тоже. Словно ребёнок, бегала от прилавка к прилавку, пропускала мимо ушей все лестные зазывающие комплименты торгашей, пользовалась абсолютно каждым случаем, когда ей предлагали потрогать, подержать, погладить ту или иную безделушку. Перемерила с десяток серёжек и колец, «переговорила» со всеми встретившимися ручными зверьками. Возможно, оставила бы тут все деньги, но вдруг замечала на другом прилавке какую-то другую непонятную интересную штуковину, всё бросала и неслась туда. Так что нам с Ретом не приходилось её отговаривать от покупок и оттаскивать от торговых лавок.

Мы просто шли посередине дороги и разговаривали. То травили шутки по поводу её возбуждённого поведения, то хвастались, кто что на свете повидал, то горячо обсуждали новинки ассортимента, о которых не подозревали раньше. И вдруг мы заметили продавца с холодным оружием и сразу направились туда. Нет, покупать ничего не собирались. И сравнивать не хотели своё оружие и то, что на прилавке. Просто хотели знать, к чему следует быть готовым.

Сеть с крючьями – было. Но теперь она стала легче, чем раньше – меньше металла. И едва ли меньше эффективности. А вот на копье защитных пластин раньше не было. Махать таким, пожалуй, неудобно, но ничего не умеющему новичку будет впору.

– Это что? – я поднял клинок… странно такое называть клинком. Тонкий, как ветка, но прямой и длинный. Непривычно лёгкий, всё лезвие (если его можно так назвать) не острое, а круглое и гладкое. Острый только самый наконечник. Между рукоятью и «лезвием» надета полусфера центром к рукояти. Вероятно, для защиты рук. Но блин, для чего эта штука может сгодиться?

– Это рапира. Оружие привезли с запада, – произнёс торговец с некоторой досадой. Этот клинок явно у многих вызывает любопытство… А затем смех.

– И что она может? – я взмахнул рапирой в свободное пространство. На каждый взмах клинок сгибался, извивался и казался совершенно самовольным, неуправляемым.

– Она может колоть. Из-за своей лёгкости быстра и стремительна. Если обладать достаточной сноровкой, то…

– А защищаться этим не получится, да? – перебил Рет.

– Вы зря недооцениваете клинок, сэр. Я сражаться им не умею, но у меня на родине таким оружием выделывали невообразимые пируэты. Мне приходилось наблюдать такие захватывающие сражения, что…

– Защищаться этим не получится? – перебил уже на этот раз я. – Ну-ка, Рет.

Тот обнажил катану, но торговец нас остановил:

– Стойте! Вы же не умеете!

– Что не умеем? – удивился я. – У меня у самого меч!

– Это другое оружие! Оно нежное и хрупкое в неосторожных руках.

– Хрупкое? – спросил я и сразу положил рапиру на место. – Какой идиот полезет в бой с хрупким оружием.

– Вы не поняли! – торговец побагровел и перешёл на крик. – Оно хрупкое лишь в неумелых руках. У меня на родине…

– Нужно будет туда заглянуть, – произнёс с азартом Рет и вернул катану в ножны. Торговца уже трясло от ненависти, и ему больших трудов стоило держать себя в руках. Вдруг появилась Арвен.

– Ну, где вы? Я вас потеряла! Оружие осматриваете?

– Да, ты ещё ничего не купила? – спросил я. Арвен удивилась и раздосадовано произнесла:

– А что, совсем не видно?

Девушка вся извилась и искрутилась, но повернулась к нам как бы невзначай именно так, чтобы всё отошло на второй план, а впереди оказалась блестящая золотистая серёжка с тремя изумрудами на болтающемся диске диаметром с половину большого пальца.

– Одна, что ли? – спросил я.

– Нет, две! – произнесла она уже радостно и замотала головой, показывая обе серёжки. Диски весело подпрыгивали, а вообще ей было очень к лицу. Вдруг схватила нас за руки. – Идём дальше, не стоит нам теряться.

Мы пошли дальше, Арвен уже не бегала по соседним прилавкам, там было неинтересно. Сначала шло различное холодное оружие, но девушка не давала нам спокойно изучать ассортимент. Затем еда, но, будучи сытыми, мы прошли этот участок без задержек. А затем огнестрельное оружие. Причём с охраной.

Внушительного вида бугаи стояли почти возле каждого прилавка, у каждого на поясе кобура с пистолетом и ножны с мечом, а в руках некоторые из охранников держали автоматы.

– Смотрите, сколько оружия! – воскликнула Арвен. – А говорят, пуль не хватает.

– У этих продавцов действительно мало пуль, – ответил я.

– Но вон, они и охрану вооружили, – не сдавалась девушка.

– Автоматы гарантировано пустые, может разве в патроннике одна пуля валяется на всякий случай, и то вряд ли.

– Я бы сказал, что и пистолеты у большинства пустые, – добавил Рет.

– Вы врёте! Это же не имеет смысла! – произнесла медсестра. И как она не понимает?

– Посмотри на вон того охранника, который невзначай направил автомат в нашу сторону. Тебе страшно?

– Ну, не то чтобы очень, вы ведь со мной. А так-то в целом есть немного, вдруг он выстрелит случайно или…

– Вот именно! Эти автоматы они держат в руках, чтобы производить впечатление, запугивать противника и останавливать возможных воров и грабителей. Оружие запугивает людей до сих пор, хотя цены уже не имеет. Кружка пива в таверне дороже любого из автоматов охранников.

– Но почему так? Почему пули являются самым дорогим товаром, а оружие нет?

– Потому что оружие девать некуда. Его до хрена. А заряжать нечем. Это груда металлолома, если стрелять нечем. Любой здравомыслящий человек и половина существующих психов выбросят автомат, который тащат с собой, если пули закончатся. Причём большая часть этих людей, скорее всего, извлечёт все пули и выбросит оружие заранее, потому что металлолом тяжёлый. Ты никогда не спотыкалась в пустыне об оставленный автомат, который не засыпало песком, или наоборот – ветер весь песок с него сдул?

– Нет, – замотала головой девушка.

– Везёт, – произнёс меланхолично Рет.

– Люди? – вдруг удивилась Арвен.

– В смысле? – не понял я и посмотрел вперёд. Следом за огнестрельным оружием были торговцы рабами. – А что тебя удивляет?

– Они действительно торгуют людьми?

– Брось, Арвен! Это не может быть дико для тебя! – произнёс Рет.

– Дико! Варварство! Как так можно? – стала она возмущаться.

– Успокойся! – сказал я.

– Нет! – сказала, как отрезала, медсестра. – Мы… мы должны им помочь.

Я поперхнулся собственной слюной от неожиданности. А далее даже не сдерживал накативший смех. Рет тоже. Мы смеялись во весь голос.

– Я серьёзно! Не издевайтесь! Их нужно освободить!

– Арвен, хах, освободить, ну надо же! – Рет повалился на жёсткий песок, не прекращая смех. Я смог устоять на ногах.

– И что, хаха, ты собралась, хах, с ними делать? Ха-ха-ха, как ты собралась, хах, их освободить? Ни я, ни Рет со всей хахраной не справимся! – было очень тяжело говорить сквозь смех.

– Мы можем их купить. Всех! – придумала она гениальную идею.

Нас подхватил очередной приступ смеха.

– Ну, хватит, мальчики, ну серьёзно! Мы должны их всех выкупить! Сколько у есть денег?

– Нет, Арвен, – заговорил сквозь смех Рет, валявшийся на песке. – Твоя идея – твои деньги. Я в это, хах, сомнительное дело вкладываться не буду! – дальше он говорить не мог, смех его уложил на обе лопатки. А медсестра перевела строгий взгляд на меня. Под этим взглядом я смог более-менее успокоиться, хотя иногда из меня вырывался смешок.

– Так, Арвен, ха. Что ты собралась делать со всеми выкупленными рабами? Вставай, Рет. Ты на песке как бомж смотришься, – сказал я и протянул Рету руку.

– Иди к чёрту, – парировал он и схватился за протянутую ладонь. Встал и начал отряхиваться.

– Ну, мы их выкупим и отпустим.

Рета чуть было не хватил ещё один приступ смеха. Но я его успокоил.

– Спокойно, Рет, спокойно. Ахах! Не смейся, опять свалишься…

– Давайте серьёзно! – возмутилась девушка.

– Давай серьёзно, – я подошёл к Арвен, положил ей руку на плечо и прижал поближе, одновременно подталкивая вперёд. Главное, миновать эту часть рынка. Я снизил тон, чтобы заинтересовать девушку, авось пронесёт от глупостей. – Поставь себя на место рабов. Куда им идти?

– Они могут, как и мы, путешествовать по миру.

– Вместе с нами? Их нужно кормить, поить…

– А мы их не прокормим?

– Тогда они так и останутся рабами, просто владельцами станем мы. Мне рабы не нужны. Я и сам могу со всем справиться. Рету тоже.

– Но мы их можем отпустить, пойдут своей дорогой.

– Куда, Арвен?

– Куда-нибудь. Ты же тоже без дома! Путешествуешь и живёшь вполне нормально!

– Они не умеют выживать. Они не умеют сражаться.

– Но…

– К тому же!.. – перебил я, повысив тон. Затем опять продолжил тихо: – К тому же у них нет оружия, нет денег на еду. У них ничего нет, и свобода им не нужна.

– У них должен быть дом! Они где-то родились! Где-то должны быть родные, друзья, которые свободны и смогут приютить своего…

– Арвен, какие родные? Они не смогут добраться до своих родных и друзей. Их либо убьют, либо опять поймают и отправят в рабы, а скорее всего они сами придут к какому-нибудь богачу и попросят ошейник.

– Ты не прав, вот увидишь! Спросим, узнаем и проводим! – Арвен вдруг сбросила с плеча мою руку, оттолкнула меня и произнесла какому-то продавцу: – Триста пятьдесят!

Возле продавца в белом балахоне стояли два парня, одетых в светлые штаны и куртки из плотной ткани. Наверняка, внутри вшиты стальные пластины, или кольца, или другая броня, либо одета под низ. Но одежда выглядела красиво и казалась дорогой. Впрочем, наверняка стоила ещё дороже, чем казалась. Я краем уха слышал, как те люди торговались и сбросили цену на раба до двух сотен. Арвен рубила с плеча с такой ценой. Собралась, называется, выкупить всех рабов на рынке.

– Арвен, ты с ума сошла? Ты хоть смотрела, кого покупаешь?

– Четыреста! – произнёс один из парней, злобно оскалившись в нашу сторону.

Продавец тут же засуетился, почувствовав наживу. Вывел из общего ряда рабов бледного невысокого раба в серой рваной тунике. В некоторых местах на тунике были прогоревшие дырки, да и на руках у парня видны были зажившие, но не сошедшие ожоги. На шее висел стальной ошейник. Блин, да ему сотня – красная цена. Эти два покупателя торговаться не умеют, а продавец их разводит. И тут вдруг в общий пляс под дудку торгаша присоединяется Арвен.

– Э-э, вот этого, – протараторил продавец, демонстрируя товар.

– Вот этого? Тогда за пятьсот! – с энтузиазмом произнесла медсестра. Орать не стоит, продавец и конкурирующие покупатели услышат. Потому я ей на ухо заговорил:

– Ты на эти деньги сможешь купить двух, трёх или даже четырёх рабов!

– Шесть сотен, – произнёс тот из двоих, что белобрысый. Темноволосый что-то зашептал парню. А Арвен зашептала мне:

– Остальных и куплю дешевле. А если не куплю этого, его заберут те двое, нужно же всем помочь. Семьсот!

– Сильный, красивый, умеет всё, что скажете, выносливый, трудолюбивый, – перечислял продавец всё, чего не было у раба.

– Восемьсот! – выкрикнули конкуренты.

– Ты дура? Они другого потом купят!

– Они уйдут сегодня ни с чем, – заверила меня Арвен и выкрикнула: – Тысяча!

Идиотизм. Эти раскошеливаются, чтобы не запятнать своё положение в обществе, чтобы не позволить какой-то девке их перекупить. А эта идиотка готова отдать любые деньги, чтобы спасти одного несчастного раба от покупки неизвестно кем. Мир сошёл с ума!

– Тысяча сто!

– Тысяча двести!

– Тысяча триста!

– Тысяча четыреста!

Казалось, они называют не цену, а ширину улыбки продавца. Как ни странно, улыбаться до ушей – это не предел.

– Полторы тысячи! – с каждой новой ценой двое всё сильнее раздражались и злились.

– Тысяча шестьсот! – а эта, наоборот, с каждой ценой становилась всё веселее. Всё крепче держал её азарт и задор. Она намерена отдать всё, что есть, возможно, продать себя, лишь бы хватило. Это нужно прекращать.

– Уходим! – сказал я и схватил её за плечо. Она тут же сбросила мою руку и крикнула:

– Не трогай меня! Тысяча девятьсот!

– Ты совсем из ума выжила! Я говорил тебе, что у тебя нет чувства меры?

– Пуля! – произнёс один из конкурентов. Вынул пистолет, передёрнул затвор, и оружие выплюнуло в подставленную ладонь небольшой патрон.

Весь рынок затих. Все и так с интересом наблюдали за торговлей, гадали, кто сколько готов выложить, кумекали и рассуждали. Но после такого заявления каждый замолчал. Это действительно дорого, отдать пулю за раба. На эту пулю можно десяток рабов выкупить, если хорошо поторговаться. И все были бы лучше, чем этот.

– Пусть забирают, Арвен! – я схватил её за руку, но она вырвалась, вытянула из сумки транквилизатор и направила в меня со словами:

– Я его им не отдам! – девушка предусмотрительно отступила на пару шагов и произнесла продавцу: – Две пули!