Текст книги "Одиссей в бинарном мире"

Глава 7. Беседы за столом. Сингулярность66
  Сингулярность в философии – единственность, исключительность.


[Закрыть]

Пока не установили лифт, я спал на диване в гостиной. Фредди организовал доступ к RDP и, к счастью, не обиделся, что я отклонил его приглашение на ужин. Но Несс яростно противилась моему желанию работать.

– Работа – вот что привело тебя в такое состояние! – возмущалась она.

Меня бесило ее упрямство. Откуда она знает, что мне нужно?

Я должен был отвлечься, не имеет значения чем! Попробовал видеоигры – раньше, лет десять назад, я азартно играл в них, но сейчас быстро потерял интерес.

Первые пару дней домашнего ареста были не такими уж плохими. Мне удавалось втихаря поработать пару часов до того, как Несс возвращалась домой. Однако через неделю она решила, что возьмет отпуск. Конечно, ее намерения были благими, я оценил этот жест, но и разозлился. Мое раздражение теперь обострялось в ночное время. Обманчивая усталость по вечерам тянула в постель, но, как только я ложился, сон как рукой снимало, и я часами смотрел в потолок. Бессонница не была для меня чем-то незнакомым, я даже разработал свой собственный метод, чтобы справляться с ней, но сейчас он не помогал.

Несс часами сидела за компьютером, выискивая экспериментальные медицинские программы. Увы, несмотря на нашу обширную социальную сеть, мы не достигли никаких результатов. Проблеск надежды, который сиял в ее карих глазах поначалу, вскоре угас.

Декабрьские дни тянулись безлико и одинаково. Я чувствовал себя так, будто меня развела какая-то компания, рекламирующая свой старый продукт как уникальный. Даже канун Нового года казался мне кадрами из дешевого фильма, который я видел уже много раз.

– Ты собираешься приводить себя в порядок?

– Не волнуйся, бальзамировщик сделает это за меня… когда придет время, – сказал я невозмутимым голосом.

– Твои родители пригласили нас сегодня на ужин!

– Отлично, – вяло реагировал я.

– Ты хочешь заняться чем-то еще?

– Действительно! Чем же мне заняться? Может, работой? – съязвил я.

Несс ответила мне пустым взглядом.

– Поехали, – сказала она категорично. – Нельзя заставлять себя ждать.

Молча мы добрались на Тьюринг-роуд.

– Рада вас видеть, Несс, Вик! – Мама поцеловала нас и поспешила к своей волшебной духовке, чтобы достать фирменное блюдо. – Я приготовила твое любимое…

– Здóрово, – ответил я безразлично.

Все уселись за стол. Мама раскладывала лосося по тарелкам. Густой аромат проник мне в ноздри. Когда-то мои слюнные железы срабатывали мгновенно, но теперь, какое бы блюдо ни подавалось: сладкое или горькое, сочное или сухое – у меня не было аппетита.

– Вик, ты отрастил внушительную бороду, прям как у Кастро, – с улыбкой сказал мой отец.

– Почти. Скоро будет такая же…

– Ты должен сбрить ее, – предложила мама. – Мне кажется, без нее тебе лучше.

– А ты должна перестать говорить глупости, так тоже будет лучше, – огрызнулся я, со злостью ткнув вилкой в оранжевую мякоть.

Атмосфера становилась напряженной.

– Давайте поедим, пока еще не совсем остыло. – Мама грустно усмехнулась.

– Прекрасное предложение! А может, мне все-таки сперва побриться, прямо сейчас?

– Несс, расскажи, как дела на работе. – Отец пытался смягчить накалившуюся обстановку.

– Недавно меня вызвали на ковер. При подаче судебного иска по делу Ферени была допущена уйма неточностей и ошибок; большинство из нас уже получили взбучку – начальник устроил настоящую расправу. Теперь придется работать сверхурочно, – ответила она унылым голосом, но затем довольно улыбнулась: – К счастью, я выкрутилась!

Им кажется, что они сгладили обстановку?

В пустой болтовне они перескакивали с одной темы на другую. Это продолжалось бесконечно. Проклятые банальности вперемежку с затасканными новостями. Например, как мама недавно встретила соседку по дороге в магазин. С каждым новым словом гнев закипал во мне. Застольные шутки и, еще хуже, наигранный смех действовали мне на нервы. Я был на грани срыва.

Неужели они не понимают?! Им не приходит в голову, что я скоро превращусь в слюнявый мешок человеческого дерьма?!

Моя кровь закипала, словно сердце стало настоящей печью, раздувающей тлеющие угольки. Тошнотворное головокружение, жжение в мышцах… Неотвратимо во мне росло ощущение, что я не могу больше сдерживать напряжение.

– Вик, что с тобой? Ты даже не притронулся к еде! – удивилась мама.

– Ты права! – Выкрикнул я и резко ударил кулаком по столу, наконец заставляя обратить на себя внимание.

О, как они смотрят на меня! Недоуменно, с застывшим изумлением.

– Я не прикоснулся к ужину, – язвительно повторил я и, поддавшись гневу, яростно смахнул со стола все, что смог сгрести.

Как в замедленной съемке, я видел предметы с полной ясностью – от богемского графина и каждой вилки до настольного портрета моей сестры: зависшие на мгновение в воздухе, они падают на пол, исполняя какофоничный концерт. – Вот пожалуйста! – проревел я, перекрикивая звон стекла. – Теперь вы довольны? Почему никто из вас больше не смеется?

– Виктор!

– Разве не смешно, что я больше не могу ходить? Бог знает, как долго еще я буду говорить и дышать, и вместо того чтобы рассказать, что мне передать Алиссе туда – конечно, если из-за случайности я не попаду в ад, – вы несете какую-то ерунду!

– Мы не хотели… – оправдывалась мама со слезами на глазах.

– Тогда что, черт возьми, вы хотели?! – прорычал я.

– Сынок, пожалуйста… – умолял отец, пытаясь обнять меня.

– Убери от меня свои чертовы руки!! Не трогай меня!! – в истерике заорал я.

Пытаясь оттолкнуть его, я потерял равновесие и упал со стула на пол. Несс лихорадочно поднимала разбросанные ножи, вилки и разбитые тарелки. Я не полностью понимал, о чем они говорили; их голоса слились в сплошной гул: он нарастал, становился все громче и громче. Но это был уже плавный ритм, который вернул мне чувство спокойствия. Наконец повисла тишина – мне удалось заставить их замолчать.

Я заслужил, чтобы в гробовом молчании меня доставили, как раненого после сражения, на Монтпилиер-террас и вернули из онейроидного состояния77
  Oнейроидное состояние – расстройство сознания, характеризующееся сочетанием образов реального мира и фантастических представлений.


[Закрыть] обратно в реальность: чтение глупых статей в интернете, сидя в инвалидной коляске. Все, что я делал, – глазел на них, затем, прикидываясь, что прочитал, нажимал на следующую.

– Хочешь поговорить о том, что случилось? – спросила Несс.

– Нет.

– Ты хочешь хотя бы чего-нибудь? – вздохнула она, посмотрев на меня измученными глазами.

– Да, с удовольствием пошел бы погулять, – съязвил я.

– Хорошо, еще не темно, мы можем пройтись, – она не уловила иронии в моем голосе.

– C моими проклятыми ногами? – огрызнулся я.

– Мне тоже нелегко, – сказала она с холодным спокойствием, без обиды или боли. Это было предупреждение: крик отчаявшегося и уставшего человека, сигнал o последней капле, переполнившей чашу ее терпения, но я не обратил внимания, возможно, вполне осознанно.

– Извини, что забыл, как тебе тяжело! А может, мне немного попрыгать, чтобы успокоить свою голову, ха-ха!

После этих слов, сорвавшихся с моего языка, наступило короткое, но очень тягостное молчание. И я понял – какой же идиот! – я только что добавил не каплю, а целый ковш в уже изливающуюся чашу. В воздухе повисло гнетущее напряжение. Я не видел выражения лица Несс, но чувствовал, как искрится воздух.

Она медленно приблизилась: ee лицо со слезами на глазах почти касалось моего. Она дрожала, одновременно испытывая гнев и сострадание; эту борьбу было видно даже по тому, как Несс хмурилась.

– Ты думаешь, мне легко? Я больше толком не работаю из-за тебя! Я больше не сплю из-за тебя! Каждый раз, чувствуя, что ты вздрагиваешь, лежа рядом со мной, я задыхаюсь от боли и страха. И не только я! Тебе хотят помочь, но ты продолжаешь всех отталкивать! Ты больше не хочешь посещать консультации психиатра, ты больше не хочешь посещать Кокса. Ты больше ничего не хочешь! Ты просто сдался!

– А на кой черт все это? – рявкнул я.

– А как же я? А наша свадьба?

– Зачем тебе выходить замуж за мертвеца! – вырвалось у меня с горьким смешком.

Я видел, как сжались ее губы, как она подняла правую руку и через считанные доли секунды почувствовал жжение на левой щеке…

Вместе с «Иди к черту, Виктор!» и грохотом дребезжащего окна резко захлопнулась входная дверь. Это было физическое проявление всех ее эмоций, всего того, что Несс скрывала глубоко в себе. Впервые ее переживания вырвались наружу, но я не чувствовал ничего, кроме пощечины.

Нужно проявлять больше сочувствия к ней и не принимать все, что она делает, как должное. Ну, и дальше что? Какой смысл в этом, если все равно ничего не изменить?!

Я развернул инвалидное кресло к телевизору. Пощелкав пультом и перебрав дюжину каналов, я остановился на программе Discovery, вспомнив, с каким интересом в детстве смотрел их документальные фильмы. Посмотрев примерно сорок секунд на лысеющего человека, который с гордостью рассказывал, что заработал около шестисот долларов на распродаже хлама из своего гаража, я физически съежился от разочарования.

– Что за откровение! – пробормотал я, переключая канал.

По крайней мере, Animal Planet все еще о животных.

В комнату внезапно ворвались назойливые телефонные звонки, бесконечно отдаваясь эхом в моих ушах.

Ну, что за день такой сегодня? Оставят меня в покое или нет?!

– Клянусь, еще раз, и я разнесу тебя вдребезги, плоский квадратный кусок дерьма! – закричал я, пытаясь взглядом испепелить свой мобильник.

Неужели он снова зазвонит? Давай, только попробуй!

– Да, я так и думал. Придурок, – пробормотал я вслух.

Телефон больше не звонил, раздавался только солидный голос Дэвида Аттенборо88
  Дэвид Аттенборо – знаменитый телеведущий, натуралист, пионер документальных фильмов о природе.


[Закрыть].

Глава 8. Печальное северное сияние

Теперь бóльшая часть моего дня состояла из просмотра документальных фильмов на канале Animal Planet. У меня всегда был особый интерес к природе и изобилию ее сложностей: даже незначительные изменения могут привести к катастрофе. Чем больше я смотрел на экран, тем больше понимал, скольким из этих незначительных изменений способствуем именно мы, люди.

Свежий полевой букет создает в доме настроение, но мы же изо всех сил стараемся собрать композиции из мертвых цветов, загрязняя при этом моря и небеса отходами от пластиковых роз и тюльпанов. Люди, без сомнения, агрессивный вид, но это совсем не означает, что мы – трагедия нашей планеты.

Например, в тропических лесах Амазонки, со всем их разнообразием флоры и фауны, есть зоны, где господствует только один вид растений. Легенда гласит, что ревностный хранитель тропического леса, Чуллачаки, таится в так называемом Саду Дьявола. Но деревья тех садов куда более интересны, чем миф о его хранителе: они убивают любую другую растительную жизнь вокруг себя: даже папоротники не имеют шанса выжить. Агрессор по имени Duroia hirsuta доминирует на своей территории, как и мы – на своей.

В нашем земном царстве мы все более отдаляемся от природы, делая вид, что стоим вне ее, и экология нас не касается. Но между нами существует скрытая синергия, и мы обязаны каким-то образом приспосабливаться друг к другу. Я уверен, что природа выживет, независимо от теx бедствий, которые мы ей наносим, но варварство человека не может долго продолжаться. Причиняя вред природе, мы прежде всего вредим себе; и единственная причина, по которой она терпит такое бездушное потомство, как мы, состоит в том, что у нас есть способность нести и преумножать дар жизни в других бесплодных местах. Освоение Марса, Титана с каждым днем становится реальностью.

Чтобы возродить жизнь, нужно научиться беречь ее. Это то, что многие не умеют делать, особенно когда оказывается, что она стремительно ускользает от нас.

Это не значит, что мы не пытаемся.

Это не значит, что я не пытаюсь!

Как и в случае с любой другой поставленной целью, в первую очередь необходимо, чтобы она находилась в пределах досягаемости.

Я стану хорошим человеком! Хм! Довольно неоднозначно и расплывчато…

Я понимал, что должен извиниться перед Несс. Она боролась за меня так же сильно, возможно, даже сильнее, чем я сам, а мое скверное настроение не помогало этой борьбе. Я много раз обещал себе, что сделаю все возможное, чтобы измениться.

Сначала надо укротить свою недовольную сущность!

И я сделал то, что должен был сделать давным-давно.

– Где это проклятое лекарство? Оно должно быть где-то здесь… – бормотал я, роясь в содержимом шкафа рядом с холодильником.

Наконец я нашел то, что искал: бело-голубую коробку с надписью «Ксанакс ретард»99
  Ретард – в переводе с англ. «слабоумный»; это слово в названии лекарства указывает на то, что оно прописывается людям с соответствующими симптомами.


[Закрыть].

Да, это про меня.

Я запил белую таблетку стаканом воды.

Еще до того как Несс вернулась домой после успокаивающей прогулки, алпразолам перевел меня из состояния горького пессимизма в состояние безразличия, оградив от всех окружающих источников раздражения. Теперь я чувствовал себя заторможенной обезьянкой, по крайней мере стал послушным и вернулся к своему старому приятелю Дэвиду в тот момент, когда он с телевизионного экрана начал объяснять иерархию внутри общества шимпанзе. Его слова были чересчур заумными для человека, пускающего слюни! Но от этого прозрения меня отвлек звук открывающейся двери, оповестивший о возвращении Несс.

Хорошо бы попробовать помириться.

– Несс… – робко начал я, увидев бежевое пальто в приоткрытой двери.

– Привет, – сухо ответила она.

– Несс… извини! Это… как будто я больше не контролирую себя. – Но мое признание было для нее словно ободряющие слова аптекаря, продающего клиенту змеиный яд.

– Хорошо. – Ее голос звучал все таким же отчужденным.

– Я имею в виду, что снова начну принимать лекарства и даже только что принял!

Когда она снимала пальто, в ее глазах появились слезы. Это озадачило меня…

Я же не сказал сейчас что-то обидное?

– Да, это хорошо, – произнесла она, проходя мимо меня из коридора в гостиную.

Теперь в ее голосе звучало больше тепла, чуть больше, но этого было достаточно, чтобы продолжить примирение. Крикнув ей «скоро буду», я покатил в туалет. Несс быстро обернулась и, увидев, куда я поехал, спросила:

– Тебе помочь?

– Я большой мальчик, справлюсь сам.

– Спорно, – усмехнулась она.

Похоже, лед тронулся!

С некоторым усилием мне удалось взобраться на свой фарфоровый трон. Такoe восседание настраивает человека на философские размышления. Глобальные вопросы: «как можно вылечить рак?» или размышления о настораживающем количестве детей, рожденных с болезнью Дауна, – пришлось отбросить, учитывая текущее состояние.

Погруженный в важные мысли, я услышал, как вновь зазвонил мой телефон, звякая по стеклу кофейного столика в гостиной, но решил проигнорировать его: у меня были более насущные вопросы, требующие внимания.

К моему удивлению, после нескольких сигналов телефон затих.

Побольше бы людей, которые понимают, что кто-то не может поднять трубку! – подумал я и слил воду, затем с акробатической ловкостью в стиле циркачей Дю Солей вернулся в свое инвалидное кресло, открыл дверь… и увидел Несс, стоящую прямо перед дверью.

– Ээмм, привет, – промямлил я.

В руках она держала мой смартфон и загадочно улыбалась.

– Это ты ответила на звонок! – только сейчас догадался я.

Что за улыбка? Довольно странная…

– Да! – Она ликовала и почти прыгала от восторга.

С чего бы это?

– Кто звонил? – поинтересовался я. – Случилось что-то?

– Я только что разговаривала по телефону с представителем доктора Петра Анохина из Центра экспериментальных нейрокибернетических исследований в Тбилиси!

Она говорила так, будто я должен был понимать, о чем идет речь. Было трудно не съехидничать:

– Ах, да, профессор Бобин! Отличный парень, как он? – подтрунивал я над воодушевленной Несс.

– Анохин, а не Бобин, – поправила она меня.

– О, вспомнил! Он сменил свою фамилию после того скандального романа. Трагедия, кошмар!

– Ты можешь хоть сейчас прекратить паясничать? – с нетерпением протестовала она, скрывая улыбку.

– Шучу, давай дальше!

Что это? Мне показалось или я действительно увидел вновь вспыхнувшую живую искорку в ее глазах?

– Они могут помочь тебе, Вик! – ликующе объявила она.

Нет, я не могу опять купиться на такой «подарок судьбы».

– Тебя смогут вылечить! Им нужен пациент для исследования и, зная, что нам отказали здесь и в Польше, они уже пытались связаться с тобой!

Что-то здесь не так. Как они получили мои данные? Кроме того, почему мы ничего не слышали об этом центре раньше?

– Все проведенные операции Анохиным были успешными, – возбужденно продолжала она. – Они хотят тебя, Вик! Разве ты не понимаешь?

Но либо мой холодный разум, либо «Ксанакс» не давали мне по полной отреагировать на ее радость.

Хотя должен признаться, что уже начал ощущать, как надежда снова вползает в мою душу… Ох, как же мне хотелось, чтобы она окрепла, особенно учитывая, как ее растоптали в прошлый раз! Но все это было невероятным, неправдоподобным!

Разве у меня есть другой выбор? Даже если это хитрая уловка, чтобы разобрать меня на органы, стóит попробовать!

– Ну, и чем же закончился разговор?

– Они собираются перезвонить тебе в понедельник.

– А передать трубку? Такая идея не пришла тебе в голову?

– Сначала я хотела это обсудить. Боялась, что ты сделаешь глупость, например, сразу повесишь трубку.

Xм-м, она действительно поступила правильно, поскольку в последнее время я был… довольно непредсказуем.

Все воскресенье мы лопатили интернет, чтобы убедиться, что это не какая-то искусная афера по выманиванию денег абстрактному принцу из Нигерии.

Мы начали с проверки полномочий представителя. Нам не потребовалось много времени, чтобы выйти на сайт фирмы Asclepius Pharmaceutical Holding, главный офис которой располагался… в Кинсетоле! Это было обнадеживающее начало.

Следующим в нашем списке поиска был сам доктор.

– Как его звали, Бобин?

– Нет… Анахин? – неуверенно ответила Несс.

Я набрал имя и наткнулся только на дюжину статей, связанных со «Звездными войнами». Замечательно!

– Попробуй добавить «доктор» впереди, – предложила она и добавила: – Да, и измени орфографию: второе «а» на «о».

С недоверием мы смотрели на полученный результат:

– Доктор Анохин – неоднократный лауреат Нобелевской премии по неврологии;

– статья из серьезного журнала «Каталог Эрудитов» хвалила один из его более ранних проектов;

– еще один заголовок 13 марта 2024 года: «Революционная нейродигитальная трансплантация человеческого сознания знаменует собой новую эру в науке».

Все авторитетные академические журналы, о которых я только мог подумать, пели дифирамбы этому человеку, перечисляя его достижения и награды!

Меня вдруг озарило, что я уже и раньше видел последний заголовок, и – черт побери! – даже довольно-таки детально обсуждал ту статью со своими коллегами!

– Кажется, хорошо, правда? – воодушевилась Несс, глядя на экран и все еще не веря прочитанному.

– А тебе не кажется, что это даже слишком хорошо? – подозрительно подытожил я.

– Завтра узнаем больше. Давай спать, уже поздно, – зевнула она.

Но о сне не могло быть и речи! Возбужденный, как ребенок в предвкушении рождественских подарков, я не мог сомкнуть глаз. Как мне хотелось, чтобы быстрее наступило утро! Я повернулся к Несс, надеясь болтовней обуздать мое нервное напряжение, но она успокоила меня лишь мирным посапыванием. Все-таки это была новость, которую она так долго ждала, которую мы оба ожидали услышать.

Я знал, что мне тоже необходимо было отдохнуть, и, слава богу, у меня был «Ксанакс Ретард». Вместо того чтобы думать о том, зачем они придумали такое оскорбительное название, я начал считать овец. Пушистое стадо из сорока одной овцы, разбредшейся по полям в солнечном свете…

Мы проснулись около семи утра, без будильника.

Почему такое не происходит в обычный рабочий день? Но я не из тех, кто дареному коню… Как там дальше?

Несколько часов подряд мы гипнотизировали мой телефон. Особенно Несс казалась нетерпеливой.

– Слушай, может нам самим перезвонить? – предложила она.

– Нет, ты же сказала, что он позвонит, – возразил я.

– Тогда я пойду приготовлю кофе, хочешь?

– Конечно, спасибо!

Ровно в полдень телефонный дисплей высветил номер, начинающийся с +18.

Это, должно быть, они!

Я мгновенно схватил телефон.

– Здравствуйте, с вами говорит Виктор Августин, – нервно выпалил я.

– Хелло, мистер Августин! Джеймс Барнс, представитель Asclepius Pharmaceuticals и AlbaMed, вчера я разговаривал с вашей подругой по телефону, от имени руководства Тбилисского исследовательского центра. Надеюсь, я звоню в удобный момент?

– Конечно. Ванесса передала мне содержание вашего разговора. Чем могу вам помочь?

– Ну, не многим! Скорее, мы можем вам помочь, мистер Августин, – ответил веселый голос.

Если бы Барнс не сказал, какую компанию представляет, я бы предположил, что он самодовольный автодилер! Несс была права. Я бы повесил трубку!

– Вы не возражаете, если я повторю все, что сказал вчера вашей подруге?

– О, конечно! – ответил я вежливо.

– Хорошо! Мы стремимся усовершенствовать нашу экспериментальную технологию трансплантации сознания. Ваше сознание – в совершенно новом теле!

Ух-ты!

Я готов был спросить, поставляется ли это со встроенной навигационной системой.

– Сама операция будет проходить в Тбилиси. Мы организуем как перелет, так и проживание, поэтому вам не придется об этом беспокоиться. Для начала вам необходимо прийти в наш офис с действительным паспортом, – продолжил он.

– Если вы не возражаете, у меня вопрос: чем я заслужил это… удовольствие? – осторожно поинтересовался я.

– Прошу прощения? – переспросил мистер Барнс.

– Пожалуйста, не приписывайте моему вопросу отсутствие энтузиазма, но почему именно я?

– Нам нужен пациент с генетическим заболеванием, которое поражает мозг – любое прионное заболевание, но предпочтительно болезнь Хантингтона. Мы видели, что ваш запрос на генную терапию в Польше и в Содружестве был отклонен, – пояснил он.

– А, понятно. Спасибо.

– Рад, что все прояснилось. А сейчас я бы хотел пригласить вас в наш офис, чтобы вы подписали необходимые документы. Всю необходимую информацию о встрече я пришлю по электронной почте: V-dot-Augustin-at-Dmail-dot-com. Правильно?

– Да, верно, – подтвердил я.

– Отлично! Я только что отослал. Кстати, вы можете воспользоваться парковкой перед нашим зданием, если решите приехать на машине.

Через несколько секунд пискнул мой телефон, оповещая новую веху моей жизни.