Текст книги "Темный город"

– Да.

– Шестьдесят рублей?

– Да. – Продавец продолжал заученно улыбаться.

– Дороговато, – пробормотал я, все еще сжимая вещь в руках.

– Но, молодой человек, – засуетился толстяк, – этот свитер связан вручную из натуральной овечьей шерсти. Шерсть была сострижена с лучших пород овец…

– Да ну?! – скептически посмотрел я на него. – Сам стриг?

– Я… – Продавец запнулся. – В этом свитере нет ни одной синтетической нитки, он идеально защищает от мороза, в нем вам не будет холодно даже за пределами Темного города.

– Пятьдесят, – назвал я свою цену, заранее зная, что без этого свитера магазин я уже не покину.

– Молодой человек, – жалобно заблеял толстяк, – этот свитер само совершенство!..

– Всего хорошего. – Я повесил свитер на крючок в примерочной и направился туда, где, по моим прикидкам, располагался выход.

Толстяк всхлипнул.

– Хорошо, хорошо, пятьдесят! – крикнул он мне вслед.

Ну вот, психологическая атака удалась. Ставлю себе плюсик.

Вернувшись, я зашел в примерочную и быстро переоделся. Свитер словно шили на заказ. Я даже не стал переодеваться обратно, просто засунул свой серый свитер в пакет и надел куртку прямо на новый.

– Пройдемте к кассе. – Сокрушенно качая головой, продавец побрел к выходу.

– А черных курток у вас случайно нет? – поинтересовался я.

– К сожалению. Но, может, вы подберете себе какую-нибудь другую? У нас богатый выбор курток для более теплого времени года.

– Ну-ка, ну-ка, давайте посмотрим. А то весной и надеть нечего будет.

– Прошу вас! – приободрился немного продавец. Как пить дать цену за куртку поднимет на пятьдесят рублей, чтобы компенсировать потерю за свитер.

На этот раз толстяк привел меня к стойке, на которой висели куртки. Черных оказалось всего три, но одна из них меня заинтересовала. Длиной чуть ниже пояса, кожаная, с одним внутренним карманом и коротким воротником. Зимой в ней, конечно, не походишь, но вот поздней весной и ранней осенью ее вполне можно будет носить. Еще бы перчатки к ней кожаные.

– Кожа? – спросил я.

– Конечно, – кивнул толстяк.

– А перчатки есть?

– Один момент! – Продавец вновь исчез и вернулся с двумя парами перчаток. Одни были с мехом внутри, другие без.

Я померил обе пары, и обе пришлись впору, но вот какие же взять? В теплых перчатках весной будет жарко, но сейчас они очень неплохо подойдут. А без тонких перчаток весной руки будут мерзнуть, зато сейчас они бесполезны.

– Беру обе пары, – наконец решил я, чем несказанно обрадовал продавца.

У кассы пришлось расстаться с половиной содержимого мешочка, который мне дал Великий Инквизитор. Пятьдесят рублей за свитер, девяносто за куртку, по двадцать – за перчатки. Итого сто восемьдесят рублей серебром!

Выйдя на улицу, я с сожалением посмотрел на пакеты в руках. Ненавижу, когда руки заняты. Но ничего не поделаешь. Как говорится, своя ноша не тянет. Я перешел улицу и направился прямиком к Гильдии Мастеров. Вчера я точно видел вывеску «Мастер одежды». Надеюсь, там мне повезет.

Дядя Женя, куривший на крыльце, меня узнал.

– А, здравствуйте, молодой человек. Опять к врачу? – поздоровался он.

– Здравствуйте, – ответил я. – Нет, сегодня мне нужна одежда.

– Третий этаж, зал номер три. А вот вещи лучше оставить в гардеробе.

– Спасибо, – поблагодарил я и вошел в вестибюль.

Вчера мне было не до того, чтобы оглядываться по сторонам, но сегодня я с удовольствием залюбовался красиво разрисованными стенами. Они были расписаны фресками, изображающими различные ремесла.

На одной стоял огромный бородатый мужчина с длинными смоляными волосами, перехваченными тонкой полосой ткани. Одет он был в коричневые штаны, сапоги и кожаный фартук. Лицо его хоть и скрыто густой бородой, но темные глаза светились мудростью и силой. Перед кузнецом стояла наковальня, на которой лежал раскаленный кусок металла. В одной могучей руке гигант держал щипцы, а в другой – огромный молот.

На второй фреске за гончарным кругом сидел худой человек, одетый в тонкую рубашку и штаны, закатанные до колен. Лицо его было простым, грубым, обветренным, а в глазах жила страсть к своему делу. Седые волосы коротко пострижены, а лицо, руки и одежда сплошь перепачканы пятнами глины. Человек крутил босыми ногами круг, на котором лежал пока еще не имеющий формы глиняный комок.

Казалось, что и кузнец, и гончар находятся в раздумьях. У каждого из них был материал, каждый обладал умением и мастерством, но никто из них не знал, что же сейчас создать. Хотя сомнений не было. Что бы ни вышло из-под рук мастеров, это станет либо шедевром, либо позором. Нечто среднее не хотел создавать никто. В глазах обоих читалась решимость создать шедевр. Но если не получится шедевр, каждый из мастеров готов был изуродовать свое творение до неузнаваемости – расплющить, смять, сломать, – только не сделать его обычным, средним, обыденным. Все или ничего!

На третьей фреске мужчина в свободной одежде сидел за ткацким станком. Волосы его были светлыми, а черты лица довольно крупными. В глазах у ткача читалась решимость, но казалось, что она борется с отчаянием. Будто мастер начал свой узор, а теперь он ему не нравится. Но распускать полотно мастеру было жалко, а продолжать ткать – значит заниматься нелюбимым делом. Нет ничего хуже для истинного мастера, чем заниматься любимым делом и чувствовать, что оно не приносит радости.

Рядом с ткачом лежали мотки цветных нитей, а в правой руке он сжимал челнок. На ткацком станке, развернутом так, что любой, смотрящий на фреску, видел полотно, был выткан незаконченный узор. На нем воин в черной кольчуге, черных штанах и сапогах, со щитом в одной руке и секирой в другой сражался с демоном. Лицо воина скрывал черный шлем с опущенным забралом, но тем не менее казалось, что сквозь щели забрала глаза воина блестят. Демон был на две головы выше своего соперника, у него были тонкие уродливые ноги, длинные лапы с огромными когтями и тонкое туловище, на котором бугрились уродливые наросты. Голову демона украшали изогнутые рога, а на морде огнем горели желтые глаза. Остальная часть морды чудовища казалась смазанной, рассмотреть ее не было никакой возможности. В правой руке демон сжимал длинный меч, острие которого направил в незащищенное горло воина.

Фигуры были сотканы настолько реалистично, что, казалось, стоит последнему стежку закончить плотно, и демон, и человек набросятся друг на друга. На правом плече демона был выжжен знак – крест, вписанный в круг. Еще один вопрос, который, скорее всего, останется без ответа.

Эти три фрески были окружены другими, более мелкими, изображающими представителей других профессий. Плотник, каменщик, повар и многие другие, все они терялись на фоне трех гигантских Мастеров – Кузнеца, Гончара и Ткача.

– Это боги ремесел, – тихо сказал подошедший сзади человек в балахоне, указывая на три центральные фрески. – Покровители всех мастеров. Родоначальники ремесла.

– Почему они? – также тихо спросил я.

– Потому что они, как никто другой, олицетворяют собой человека, кующего свое счастье, лепящего свою жизнь, ткущего свою судьбу, – ответил незнакомец.

«А ведь он прав», – подумал я и вслух спросил:

– А что это за знак на плече у демона?

– Этот знак был нарисован на первой картине, созданной Первым Мастером. Никто не знает, что он означает, но теперь его ставят на каждой новой фреске, изображающей «Последний бой».

– «Последний бой»?

– Так называется картина, которую создает на полотне Ткач.

– То есть еще где-то есть ее изображение?

– В каждом филиале Гильдии Мастеров есть своя копия. Но говорят, что на той, самой первой, картине полотно ткача закончено.

– А где же она – первая картина? – Я дрожал от волнения.

– Говорят, что сейчас первая картина находится в Светлом городе. – Внезапно голос человека стал хриплым, и теперь в нем зазвучали знакомые нотки.

– Виссенд?!

Я стремительно обернулся, но никого не увидел. Лишь резкий хлопок и запах серы сообщили о том, что я не ошибся и не разговаривал сам с собой. Виссенд дал мне еще одну подсказку, а вот вопрос, для которого служат подсказки, он так и не задал.

– Молодой человек. – Внезапно я понял, что меня уже несколько раз окликнули.

Я обернулся. Там, где раньше была регистратура, теперь располагался гардероб. За столом сидела полная пожилая женщина, кутающаяся в вязаный платок. Именно она и пыталась меня дозваться. Увидев, что я наконец-то обернулся, спросила:

– Вам чем-нибудь помочь, молодой человек?

– Извините. – Я немного смутился. – Просто засмотрелся на фрески. Никогда не видел ничего подобного. Видно, что их создавал Мастер.

– Да, фрески действительно прекрасны! – Женщина убрала за ухо седую прядь. – Такие могут создавать только истинные Мастера.

Я протянул ей пакеты с одеждой, раздумывая, стоит ли оставлять в гардеробе куртку. Пока я решался, с лестницы спустились две молоденькие девушки. Весело щебеча, они протянули женщине номерки и, забрав свои шубки, одевались, искоса поглядывая на меня.

– Чешется, – пожаловалась одна из девушек и потерла поясницу. – Он, конечно, Мастер, но вот игла у него немножко кривая.

– Потерпи, – ответила подруга, натягивая белую шапочку. – Он сказал, что до вечера все пройдет.

– Угу… – Первая девушка завязала шарфик, и обе подруги направились к выходу.

– О чем это они? – поинтересовался я у гардеробщицы.

– Да, – махнула она рукой, – эти… как их… тьфу, забыла! А, вот. Татуировки себе делали. И зачем они нужны? Ну пока молодые, еще ладно, а потом, на старости лет, кому это надо?

– Спасибо. – Я все же оставил куртку в гардеробе, предварительно переложив деньги в карман джинсов, а колья из рукавов заткнул за пояс.

Гардеробщица покосилась на меня, но все же повесила куртку на крючок и дала номерок. Тринадцатый. Опять номер тринадцать. Счастливое число. Сунув номерок в задний карман, я быстро поднялся по лестнице на третий этаж и вошел в зал номер три. Если в «Карнавале» полки, стеллажи и вешалки с вещами стояли как попало, то здесь четко просматривались ряды и проходы между ними.

– Здравствуйте! – Я первым поздоровался с девушкой, сидевшей за небольшим столом и разгадывающей кроссворд из старой газеты.

– Здравствуйте. – Девушка тут же отложила газету и, улыбнувшись, направилась ко мне. Одета она была в белые джинсы, красный свитер и высокие красные сапожки. – Что вам предложить?

– Ищу черную теплую куртку. – Я огляделся по сторонам.

– У нас есть черные зимние куртки, но, молодой человек, – девушка замялась, – вы и так весь в черном? Может, выберете себе одежду более веселого цвета?

– Нет, спасибо, – улыбнулся я. Продавщица была не первой, кто говорил о том, что я слишком мрачно одеваюсь, но менять свою годами устоявшуюся привычку я не собирался, да и не хотел.

Черный был именно тем цветом, который мне нужен. В черной одежде я отгораживался от всех остальных. За черным цветом я прятал все, что носила моя потемневшая от времени и боли душа. Благодаря черному цвету я дожил до этого времени и продолжал жить сейчас. Почти нормально жить, между прочим.

Девушка пожала плечами и провела меня к стальной трубе, идущей от стены до стены. На трубе висели самые различные куртки, начиная от черных кожанок и заканчивая нежно-розовыми дубленками. Но я искал нечто особенное. И нашел.

Куртка по длине была немного ниже пояса, но такая, чтобы закрывать от ветра именно то место, которое надлежит закрывать лучше всего. Два кармана у пояса и два кармана на уровне груди, два внутренних кармана и один карман на левом рукаве. Несмотря на то что куртка была очень теплой, она не казалась широкой и нисколько не стесняла движения. Застегивалась куртка под самое горло, но самое главное – не шелестела при движении, даже если терлась сама о себя.

– Мы можем нашить на нее любую вещь по желанию клиента, – подсказала девушка.

– Спасибо. – Я повертелся перед зеркалом. Налюбовавшись собой, снял куртку и передал девушке. – Тогда сделайте внутри каждого из рукавов защелкивающиеся петельки, чтобы в них проходили колья, а внутри, с левой стороны, нашейте три небольших кармашка, прихваченных резинкой.

– Хорошо. – Девушка приняла куртку из моих рук и скрылась за белой дверью, находящейся в самом углу зала, но буквально тут же вернулась с пустыми руками. – Ваш заказ будет готов через пятнадцать минут.

– Так быстро? – Я удивленно поднял бровь.

– У нас Гильдия Мастеров, – с достоинством ответила продавец. – А пока вы можете погулять по этажам. Может быть, вас заинтересует еще что-нибудь?

– Спасибо. – Я вышел из зала и спустился на второй этаж, где располагались небольшие кабинеты. Навстречу по ступенькам прошли мужчина и женщина, а чуть позже – несколько молодых ребят со спортивными сумками. Эти, скорее всего, на рукопашный бой. Надо заглянуть для интереса.

На втором этаже людей было еще больше. В двадцать девятый кабинет стояла очередь из пяти человек, у соседнего кабинета, с надписью «Мастер-стоматолог», сидело трое людей. У парикмахера перед дверью дожидались три девушки. А вот у кабинета с надписью «Мастер татуировки» не было никого. Я легонько постучал костяшками пальцев по филенке и вошел в кабинет.

Комната поражала белизной. Стены, пол и потолок были ослепительно-белыми. У одной стены стояла длинная кушетка, а у окна, под тремя мощными светильниками, располагалось мягкое кресло. У входа за столом сидел полный мужчина лет сорока, одетый в черные кожаные штаны и футболку без рукавов. На голове Мастер носил красную бандану. Как и полагалось, руки мужчины были покрыты самыми разнообразными татуировками. На стеклянном столике стояли банки с краской, лежала электрическая машинка и несколько пар запакованных резиновых перчаток. На стене прямо над столом висели грамоты, относящихся ко времени, когда о границах еще никто и не думал. Рядом притулился сертификат, под которым стояла печать Мастера и подпись мэра Ксандра. Солидные ребята!

– Чем могу помочь? – Мастер поднялся со своего места.

Да, собственно, чем он мне может помочь? Зачем я вообще сюда пришел? Ведь татуировку делать я не собирался, а больше сюда вроде бы и незачем приходить. Но что-то привело меня сюда?

– Могу я посмотреть, какой ассортимент татуировок вы предлагаете? – наконец поинтересовался я, когда молчание стало слишком уж подозрительным.

– Конечно. – Мужчина улыбнулся и достал из ящика стола объемную папку. – Присаживайтесь, – кивнул он на стул, стоящий рядом со столом.

Я опустился на предложенное место, и Мастер протянул мне папку.

– Интересует что-то конкретное? – спросил он.

– Да пока нет, – пробормотал я, медленно перелистывая спрятанные в файлы страницы. – Скажите, Мастер, а каждая татуировка что-нибудь обозначает?

– Ну не всегда. Некоторые созданы лишь для того, чтобы просто украшать тело, но есть и такие, которые могут доставить неприятности своему владельцу, если он появится с ними не в том обществе. Например, в тюрьме с этим строго. Был случай с одним человеком, который наколол себе на коленях звездочки. – Поймав мой вопросительный взгляд, мужчина пояснил: – «Никогда ни перед кем не встану на колени». Ну а когда его спросили, встанет ли он на колени перед матерью, и он ответил положительно, дали нож и заставили срезать звезды за ночь. Но вообще-то мастер должен предупреждать клиента о том, что означает выбранная татуировка. Также имеет значение, где делать татуировку…

– А что означает вот этот знак? – Я наконец-то нашел то, что искал.

– А, этот… – Мастер с каким-то отвращением посмотрел на крест, вписанный в круг. – Вы ведь видели фреску на входе, которая изображает «Последний бой»?

Я кивнул.

– Есть одна древняя легенда, которую передают друг другу все Мастера. И когда в Гильдию приходит новый человек, знакомство с ней он начинает именно с этой легенды.

В одной деревне родился мальчик. Кто были его родители, легенда умалчивает, хотя поговаривают, что его нашли неподалеку от торгового тракта. Как бы то ни было, его отец, столяр по профессии, пытался обучить мальчика своему ремеслу, но у того ничего не получалось. Не то чтобы он не старался, напротив, мальчишка горел желанием получать знания, но у него все валилось из рук. И так было не только со столярным ремеслом.

Не держался в его руках ни плуг, ни топор, ни кузнечный молот. Словно что-то или кто-то мешал ему овладеть ремеслом. Поначалу мальчику все сочувствовали, но со временем сочувствие переросло в раздражение, а потом и просто в насмешки. Особенно смеялись над ним ровесники, ведь у них-то все получалось, а многие уже достигли вершин мастерства.

И когда насмешки и шутки стали слишком жестокими, парень ушел из деревни, сказав напоследок: «Вы еще вспомните меня и признаете лучшим». Все только посмеялись над ним и скоро забыли, что такой человек вообще жил в их деревне. У всех были свои заботы, и не было им дела до неудачников.

А через пять лет парень вернулся. Хотя нет, уже не парень, а мужчина. Он вырос, окреп, возмужал. И никто не мог теперь с ним сравниться в Ремесле. Клинки он ковал легче, острее и изящнее, хлеб пек пышнее и вкуснее, вспаханное им поле давало невиданный урожай. И то, что раньше считалось вершиной мастерства, в сравнении с навыками этого мужчины стало серостью.

И тогда люди признали его и преклонились перед ним. А поскольку имени его никто уже не помнил, то так и стали называть мужчину Мастер. Не только в его деревне, но и по всему миру. И тогда Мастер открыл перед ними тайну своего искусства и раздал людям, потому что не держал он зла на своих насмешников. И возвел Мастер трех богов Ткача, Кузнеца и Гончара на вершину пантеона. И боги признали его своим преемником. А чтобы знания и тайны ремесла не исчезли, не забылись со временем, а главное, чтобы не были украдены, боги даровали Мастеру вечную жизнь.

Но нашлись такие, которые не желали принимать знания из рук Мастера. И зависть выела их души, а злость воцарилась в их сердцах. И стали они пускать слухи, что не может обычный человек быть мастером во всем, что не богами отмечен он, а демонами, что не знания дарит он людям, а, наоборот, выпивает их силы. И становилось таких с каждым годом все больше и больше, и на шеях был у них выжжен этот самый знак. А через несколько лет и вовсе объявили они, что Кузнец, Гончар и Ткач – не боги вовсе, а злобные демоны. Что есть на земле лишь один бог, достойный поклонения, и имя ему – Драгор. И назвали они себя Детьми Драгора.

И многие шли за ними и внимали им. Кто шел, польстившись на силу и власть, Драгором обещаемые, кто пошел за ними, потому что не нужен был никому, а стать подобным Первому Мастеру ему не хватало мужества и терпения. Многих страхом брали Дети Драгора, обещая муки страшные тому, кто отвергнет их бога. И шли за ними люди, и у каждого на шее был такой знак.

И сказали тогда боги Первому Мастеру: «Видишь, гибнет мир наш. Будь нашим воином, собери армию и очисти землю от скверны». И тогда позвал Мастер своих друзей и учеников, те позвали своих друзей и учеников, и собрали они армию огромную и пошли войной на Детей Драгора. И была битва страшная, и вел людей Первый Мастер, а Детей Драгора вел лысый жрец. И победили тогда люди, но многие не вернулись домой к своим семьям.

А лысый жрец Драгора бежал с поля боя и скрылся в Черном лесу. И тогда Первый Мастер сам ушел в Синие горы, и там из глубин земли достал он редчайший металл, не поддающийся обработке от рук человека. И было это мифическое черное серебро. Взял Первый Мастер руду черную и отнес ее богу своему Кузнецу. И открыл ему двери своей кузницы великий бог и пустил к своей наковальне. Раскалил Первый Мастер руду в божественном горне, и взял он инструменты, принадлежащие богу, и выковал из черного серебра тридцать тысяч крошечных колец. И сковал их одно с другим и сделал себе кольчугу. Не было никогда ни в одном мире кольчуги более совершенной. Была она черной, как ночь, и легкой, как воздух. Ничто не могло пробить кольчугу тройного плетения – ни нож, ни кинжал, ни меч, ни булава.

Взял тогда Мастер остатки черного серебра, раскалил его в небесном горне и выковал себе секиру двуручную. И щит он выковал себе круглый, как солнце. И хоть были и секира, и щит размеров великих, но легки они были и не стесняли движения Мастера. Но не хватало чего-то Мастеру. Собрал он тогда остатки руды, переплавил ее и выковал себе шлем – черный, как зрачок человека. И тогда поблагодарил он бога своего Кузнеца и направился в Черный лес. И нашел он убежище лысого жреца и вызвал того на бой. И три бога пришли в Черный лес, чтобы посмотреть на эту битву.

Но взмолился жрец богу своему Драгору, окропил алтарь проклятый кровью младенца и ушел из этого мира. А вместо него возник демон страшный и огромный с мечом в руке, и бросился он на Первого Мастера. И на плече у демона был выжжен знак креста в круге. И никто не знает, как закончился тот бой. Только трем богам известно. И бог Ткач соткал на своем станке картину того боя, но только не закончил он ее…

Мастер замолчал. А я сидел и боялся вдохнуть, чтобы не нарушать ту атмосферу, что создал волшебный голос Мастера.

– Говорят, – продолжил мужчина, – что Ткач боится закончить картину, потому что тогда все узнают, как закончился тот бой, и демон вернется в мир.

– Но ведь говорят, что это Первый Мастер нарисовал картину? – Я удивленно посмотрел на Мастера. – Как же такое могло произойти?

– Этого никто не знает, – покачал головой мой собеседник. – Все три картины появились в доме Первого Мастера сами по себе. Его ближайший ученик нашел эти картины и повесил их в первом здании Гильдии Мастеров. А этот знак теперь считается знаком злых сил, противостоящих человеку, идущему к своей цели.

– Откуда ты это знаешь? – Я не заметил, как перешел на «ты».

– Эту историю знают все Мастера, – пожал мужчина плечами. – Да этот знак и не делает почти никто. Правда, вчера заходил рыжий парень и попросил набить ему такую татуировку. Я спросил: «Не на шею ли?», а он улыбнулся так зло и сказал: «Нет, на правое плечо».

– Рыжий?! – встрепенулся я. Что-то слишком много рыжих в последнее время крутится вокруг меня.

– Рыжий, – кивнул мастер. – Чуть повыше тебя будет. И возраста твоего примерно.

– Спасибо, Мастер. – Я поднялся. – Я к вам еще обязательно зайду, а сейчас мне нужно забрать свою куртку.

– Конечно, конечно. – Мастер взял у меня папку с файлами и, быстро пролистав, показал одну страницу. – Я бы посоветовал тебе вот эту татуировку.

На листе был изображен дракон, выдыхающий струю пламени. Я хмыкнул и вышел из комнаты.

Куртку я забрал сразу же и, не торгуясь, заплатил сто двадцать рублей серебром, расставшись с последней серебряной монеткой, полученной от Великого Инквизитора. Во-первых, куртка того стоила, а во-вторых, не до торговли мне было. Забрав свои вещи в гардеробе, я вышел на улицу и тут же бросил старую куртку в кучу горящего мусора в ближайшей подворотне. Потом я вставил серебряные колья в петли в рукавах и направился дворами к своему дому.

Рассказ Мастера настолько впечатлил меня, что я совершенно перестал обращать внимание на то, что происходило вокруг. Если все так и было, а в этом у меня сомнений не возникало, то… То что же это получается? Гильдия Мастеров была создана сразу после того, как границы разделили наш мир. Тем не менее Мастер был уверен, что рассказывает историю своего мира. А это невозможно в принципе, потому что в принципе невозможно.

Я же знаю историю очень хорошо. Никогда раньше на Земле не был зафиксирован случай появления людей с такой меткой. И о Первом Мастере в нашем мире никто раньше не слышал, а о черном серебре и трех богах и подавно. И если Видящий и есть тот самый жрец, то это значит, что он может путешествовать между мирами. В существовании этих самых миров я уже тоже не сомневался. А вообще, почему меня это все так волнует? Мое дело сейчас – срубить много денег незаконным способом, быстро смотаться в Светлый город, забрать Тень от Детей Драгора и вернуться назад, в Темный город. Казалось бы, все просто. Но денег я еще не срубил, до Светлого города не добрался, а забрать Аню от Детей Драгора будет сложновато. А кто вообще сказал, что она пойдет со мной? А если девушка не захочет уезжать из самого крупного города нашего квадрата только потому, что он самый крупный? От этой мысли меня прошиб холодный пот. Я уже все решил, не задумываясь над тем, что кое-что зависит не от меня.

Черт! Опять голова забита другими мыслями. Я же вроде сказал себе, что буду решать проблемы по мере их поступления. Сейчас моя главная проблема – выполнить заказ. Все остальное потом. Потом. Потом!

Я остановился, зачерпнул горсть снега и протер лицо. Холодные струйки тут же убежали за пазуху, и я вздрогнул. Холод заставил сознание немного проясниться, и я принудил себя отвлечься от мыслей про Детей Драгора, Тень и Первого Мастера.

Но к Великому Инквизитору у меня появилась еще пара вопросов.

А вот и мой дом. У входа стояла Маша в теплой сиреневой куртке, с надвинутым на глаза капюшоном. Руки ее в шерстяных перчатках сжимали ручки пластикового пакета.

– Привет, – улыбнулся я. – Ждешь кого?

– Дождалась уже. – Девушка даже не улыбнулась в ответ.

Нос и щеки у нее были красными, как маки. Сколько же она тут стоит и меня ждет? Меня ждет… Зачем?

– Ну тогда пошли, – кивнул я. – Ты же уже замерзла, как цуцик. Давай пакет, хоть наверх нести не придется.

Но девушка вцепилась в пакет, как утопающий в спасательный круг. На мою протянутую руку она даже не посмотрела.

Я пожал плечами и первым начал подниматься по лестнице. Дядя Митя посмотрел на нас и подмигнул. Я скривился и показал ему кулак. Сторож сделал вид, что ужасно испугался, и отвернулся. Нет, ну что за люди вокруг? Объяснил же вроде бы все доступно – нет, все равно норовят подколоть! Уже и злиться сил нет.

Поднявшись на свой этаж, я открыл дверь в комнату и первым вошел внутрь. Поставив кульки с одеждой в шкаф, снял куртку и кинул ее на кровать. Потом стянул свитер, все-таки в нем было слишком жарко в помещении, и подошел к окну. Маша вошла следом, закрыла дверь и остановилась в центре комнаты. Она явно колебалась, не зная, с чего начать.

– Присаживайся, – предложил я, но девушка не пошевелилась. Вместо того чтобы сесть на предложенный стул, она дрожащими руками достала из своего пакета странный предмет, напоминающий оленьи рога, только намного меньше.

Я моментально узнал приворотник, хотя до этого видел его только на картинке. Достать корень приворотника можно было лишь за пределами Темного города, но ценился он не слишком высоко в первую очередь из-за своих слабых свойств. А точнее, из-за кратковременности действия. Одного корня приворотника хватало на три дня разделенной любви, потом чары пропадали. Хотя я слышал и о таких оригинальных личностях, которые пичкали свой объект страсти приворотником несколько месяцев. Правда, после этого из человека получалось слюнявое безвольное существо. А главное, что вовсе необязательно было подсыпать приворотник в еду или питье. Достаточно было отломить один из рожков в присутствии жертвы. А судя по количеству рожков, растущих на корне, который держала в руках Маша, нам приворотника хватит на год счастливой любви. Вот только это никак не входило в мои планы. Я и на три дня выпасть из общественной жизни не мог, слишком много от меня зависит.

– Маша, – я развел руки в стороны, показывая, что они пусты, – не нужно этого делать!

– Почему? – Девушка смотрела холодно, но руки и губы ее дрожали. – Неужели я не имею права на собственное маленькое счастье?

Ну вот, сам собирался решать проблемы по мере их поступления. Получи еще одну, чтобы не скучал.

– Этой дрянью ты счастья не добьешься. – Я сделал шаг вперед. В принципе действие приворотника можно было отвести, но это требовало огромной затраты сил. Пришлось бы выложить добрую половину запасов моей ауры. А на такой риск я идти не хотел.

– Стой на месте! – Девушка нервно дернулась. – Добьюсь. Ненадолго, но добьюсь. Пусть даже ты меня потом возненавидишь!

– Блин, можно подумать, в мире других парней нет! – психанул я. – Совсем с ума сошла? Вон Звягин от тебя глаз не отводит. Ему и приворотник не понадобится.

– Замолчи! – На глаза Марии навернулись слезы. – А сам на моем месте как бы поступил? Отступил бы? Позволил ей жить так, как она хочет? Или применил бы все, что под рукой окажется? Ты сам точно такой же. Ради своей цели ничем не брезгуешь. И любишь ее до фанатизма, а ей, может быть, на тебя наплевать. Она там живет, в Светлом городе, и не думает о тебе ни грамма, а ты здесь только себя гробишь. Да весь этаж слышит, когда ты во сне ее имя выкрикиваешь!

Я едва удержал рванувшуюся к ножу руку. Маша права. Но даже если она права, это не дает ей права так говорить.

– Убери приворотник, – сказал я, делая еще один шаг.

– И не подумаю! – Девушка упрямо сжимала корень в руках. – Я тоже пойду до конца.

– Иди, – плюнул я, понимая, что другого выхода нет. – На меня это все равно не подействует.

– Врешь! – выкрикнула Маша, но в глазах ее мелькнула растерянность.

– Делать мне больше нечего! – Я шагнул еще раз, и между нами осталось расстояние не более полуметра.

Маша зажмурилась, руки ее дрожали.

– Отдай мне корень! – прошептал я, протягивая руку.

Девушка на ощупь вложила приворотник в мою руку. Я облегченно вздохнул. Маша уткнулась носом мне в плечо и разрыдалась. Я мужественно выстоял пятнадцать минут, молча гладя девушку по волосам. Нужно ей сейчас поплакать, очень нужно.

Потом отвел ее на кухню и напоил крепким чаем, не пожалев заварки и сахара. Я вообще человек не жадный, но только до тех пор, пока меня не начинают внаглую использовать.

– Где ты взяла привортник? – спросил я, сидя напротив Маши за кухонным столом.

– Купила. – Девушка всхлипнула.

– А где ты его купила?

– На рынке…

– У кого? – Клещами из нее все приходится вытягивать, но срываться сейчас нельзя, а то еще, чего доброго, опять в истерику ударится.

– У Смешного.

– Замечательно! – вздохнул я. Смешной торговал на рынке кастрюлями, а в нижних кругах Темного города был известен как продавец всякой запрещенной гадости, в основном наркоты. Но и всякого рода растительной отравы тоже не гнушался. Желающий мог найти у Смешного практически любой запрещенный Стражей препарат. Кто его прикрывал, я не знал, да как-то особо и не стремился. Не было надобности.

– Темный, не вздумай его трогать, – забеспокоилась Маша. – Он же не виноват, это же работа у него такая. Я же сама все купила.

– Да не собираюсь я его трогать! – Своих проблем мне, что ли, мало. – Но в следующий раз лучше подумай, прежде чем принимать такое решение.

– Темный, а правда, что приворотник на тебя бы не подействовал?