Текст книги "Как Тренк стал рыцарем"

Кирстен Бойе
Как Тренк стал рыцарем

Часть первая
Как Тренк убежал из дома в город

Глава 1,
в которой рассказывается, кто такой Тренк Тысяча Ударов

Я хочу поведать тебе о маленьком рыцаре по имени Тренк Тысяча Ударов, таком храбром и сметливом, да в придачу добром и великодушном, что слава о нём разнеслась от гор до самого моря. В те времена, как ты помнишь, это был почти весь мир, потому что Америку ещё не открыли.

А ведь никто не мог и предположить, что Тренк станет прославленным рыцарем. Родился он в крестьянской лачуге, где дождевые капли просачивались сквозь ветхую соломенную крышу и в воздухе постоянно висел дым от открытого очага. В лачуге жили его отец Хауг, его мать Марта, младшая сестрёнка Миа-Мина и, конечно, сам Тренк вместе с тощей козой и маленьким поросёнком. Все они спали в крошечной комнатке на глиняном полу. Отец Тренка был крестьянином, и если ты думаешь, что это совсем неплохо (хотя тогда не было ни тракторов, ни молотилок), то, увы, это не так. Во времена, о которых пойдёт речь в этой книжке, крестьянам не принадлежали ни лачуги, в которых они жили, ни земля, которую они возделывали, ни коровы, которых они доили, ни свиньи, которых они растили на мясо. Даже сами крестьяне, их жёны и дети себе не принадлежали.

Да, даже они сами, их жёны и дети принадлежали не себе! Всеми ими владел рыцарь. Он жил в большой, гордой крепости, построенной на высоком холме, и крестьяне трудились на него не покладая рук. Они были обязаны отдавать ему оброк – часть выращенного зерна, капусты и репы; часть мяса их свиней и часть сыра из молока их коров и коз. А если рыцарь требовал, чтобы крестьяне работали на его полях или вырыли ему новый колодец, срочно, хоп-ля! – им приходилось бросать все дела и бежать к рыцарю, забыв о работе на своей земле. В это время их собственные зерновые посевы гнили на поле, недоеные коровы мычали от боли, но рыцаря это не беспокоило. Если крестьянин не делал того, что требовали, его просто хлестали кнутом, ведь крестьянин тоже был собственностью рыцаря.

Да, так было во времена крепостного права, и крестьянские мальчишки и девчонки наверняка ломали голову, что же им сделать, чтобы не влачить всю жизнь жалкое существование. Ведь они с малых лет помогали родителям на полях, отгоняли ворон от фруктовых деревьев, пасли домашний скот, но всё равно жили впроголодь, потому что рыцарь забирал у их семьи всё самое лучшее.

– Вот я вырасту и избавлю вас от этого, – заявил Тренк, когда однажды вечером его отец вернулся домой весь в синих рубцах от кнута. – Никогда я не стану крестьянином и не позволю себя бить господину рыцарю! Не дождётесь! – Он и его младшая сестрёнка Миа-Мина шли по деревенской дороге и вели за собой козу с поросёнком, чтобы те пощипали траву на обочине.

– Что же ты можешь сделать? – спросила Миа-Мина и дёрнула за верёвку, подгоняя козу. – Недаром говорится: крепостным родился, крепостным и помрёшь.

И это была истинная правда. Но Тренк не собирался с этим мириться.

– Тогда я сам стану рыцарем, – решительно заявил он.

Его сестрёнка так рассмеялась, что у неё выскользнула из рук верёвка. Пришлось им вдвоём гоняться за козой по всей деревне. И в тот вечер Тренк больше не заводил разговоров о своей мечте.

Но всё равно через некоторое время все его мечты сбылись, а как и почему – я сейчас расскажу.

Глава 2,
в которой рассказывается, как управляющий увёл отца Тренка

Это случилось прекрасным июньским днём, когда на полях так ярко сверкал золотом рапс, что солнышку, чтобы не отстать от него, приходилось светить особенно старательно. И вот в такой приятный день, уже под вечер, в лачугу Тренка постучал управляющий из замка. Но постучал он не потому, что дверь была заперта, а чтобы показать хозяевам, что к ним пришёл приличный человек с хорошими манерами. При виде управляющего все жители деревни бросились по домам и затаились, не высовывая носа.

Тем временем солнышко спряталось за ближним лесом, а небосклон засиял всеми оттенками красного. Хауг, отец Тренка, только что сказал жене, что завтра тоже будет прекрасная солнечная погода, и он собирается хорошенько прополоть поля, убрать сорную траву, а Тренк и Миа-Мина должны будут ему помочь.

– Ну и ну! – удивлённо произнёс Хауг, услышав стук. – Что за поздний гость к нам пожаловал?

– Сейчас я открою! – воскликнула Миа-Мина.

Только не думай, что эта девочка была такой воспитанной и услужливой! Просто ей надоело помешивать похлёбку в висевшем на цепях над очагом котле и смотреть на сморщенные кусочки прошлогодней репы, которые плавали в воде, – весь ужин бедняков. При этом у неё так громко и грозно урчал живот, что с непривычки можно было испугаться.

– В этом нет необходимости, – раздался усталый мужской голос, и в потоке света, который струился сквозь низкий дверной проём, вся семья увидела, как управляющий, слегка смущаясь, отогнал палкой поросёнка, который безуспешно обшаривал своим маленьким розовым пятачком глиняный пол в поисках чего-нибудь съедобного. – Прошу прощения за вторжение, Хауг Тысяча Ударов, но я опять вынужден забрать тебя в замок.

Скорее всего, ты не знаешь, кто такой управляющий, и поэтому не понимаешь, почему мать Тренка испуганно схватилась за голову, а сестрёнка тихонько взвизгнула (совсем как поросёнок), и почему Тренк сжал кулаки. Лишь его отец покорно встал с табурета.

– Раз уж так получилось, значит, так тому и быть, – сказал он со вздохом. – Не надо извиняться, управляющий, коли ничего нельзя изменить.

Такой вот управляющий работал в те времена на своего феодала и рыцаря. Он уводил в замок всех крестьян, которые отдавали рыцарю недостаточно много зерна, капусты и репы, свинины или гусей. Там над ними вершили суд и чаще всего приговаривали к порке кнутом, если только хозяину замка не приходило в голову другое наказание, более мягкое, что случалось, к сожалению, нечасто. Наверняка и тогда встречались добрые и милосердные феодалы, которые хорошо относились к крепостным и редко подвергали их порке. Но рыцарь Вертольт Лютый, на земле которого жил отец Тренка, уж точно был не из их числа.

– Ох беда, ох беда! – в отчаянии причитала мать Тренка. – Хауг, ты опять не заплатил оброк?

Управляющий сокрушённо кивнул, и было заметно, что он не очень охотно выполняет свои обязанности.

– Как и раньше, – буркнул он. – Как каждый год.

– Где ничего нет, и отдать ничего нельзя! – возразил Хауг и сунул ноги в деревянные башмаки-пантины, хотя было лето, и он, как и все жители деревни, ходил босой, потому что пантины надо было беречь к зиме. Но ведь не мог же он явиться к своему господину с грязными босыми ногами. – Если наш господин рыцарь…

– Да хранит его Господь! – с благоговением воскликнула мать Тренка и почтительно присела в книксене.

– …если наш господин рыцарь не понимает, что он дал мне скудный, каменистый и бесплодный клочок земли и урожая с него не хватает даже на то, чтобы прокормить мою семью, – сказал Хауг, – если он не понимает, что мы и так голодаем и что у нас не найдётся даже обглоданной куриной косточки, которую мы могли бы отдать ему как оброк…

– …тогда наш господин рыцарь старый усатый дурак! – воскликнула сестрёнка Тренка и тут же прикрыла себе ладонью рот. Ведь если её слова дойдут до ушей хозяина замка, то, как ты, конечно, понимаешь, на следующий день не только её отца будут пороть кнутом.

Но управляющий был хороший человек. Он без охоты выполнял свою суровую работу и всякий раз стыдился, когда ему приходилось вести бедного крестьянина к рыцарю.

– Я не слышал, что сейчас сказала девочка, – вздохнул он. – Ведь у деток тихие голоса. Но ты, Хауг Тысяча Ударов, всё равно пойдёшь со мной. Впрочем, я могу немного подождать, если твоя жена захочет собрать тебе в дорогу еды. Потому что подземелье в замке холодное и пустое, кормить там не кормят. Да ты и сам уже знаешь.

– Еды? Откуда её взять-то, милый? – сердито отозвалась мать Тренка. – Господин управляющий ведь видит, что у нас нет ни крошки!

Управляющий заглянул в котёл, висевший над огнём, в котором всё ещё тихо бурлила водянистая похлёбка, и снова вздохнул.

– Ну, как знаете, мне всё равно. – Он пожал плечами.

Хауг уже стоял возле двери.

– Ничего, переживём! – заявил он. – Ещё одна порция кнута меня не убьёт. Если господин рыцарь…

– Да хранит его Господь! – снова воскликнула мать Тренка и почтительно присела в книксене.

– …и на этот раз выберет для порки то же место, что и в прошлом году, мне вообще это не повредит. На моём седалище давно уже образовались мозоли.

Сказав это, он шагнул за порог. Управляющий торопливо вышел следом.

Но вдруг он остановился.

– И мясной оброк был у вас недостаточным, – заявил он матери Тренка, почти извиняясь. – Боюсь, вам придётся отдать господину рыцарю вашу свинью. – И он ткнул палкой в бок поросёнка, который похрюкивал, обнюхивая его кожаные башмаки.

– Но ведь он ещё не вырос! – воскликнул Тренк. – Он же ещё маленький ребёнок!

– Из таких получается самое нежное жаркое, – мрачно возразил управляющий и после этих слов наконец ушёл из бедной лачуги Тренка, чтобы отвести Хауга к рыцарю.

Глава 3,
в которой рассказывается, как Тренк убежал из дома

Ты можешь себе представить, как злился Тренк, какое им овладело отчаяние, когда управляющий скрылся в темноте. Возможно, мальчику было даже слегка стыдно. Ведь это не пустяк, когда твоего родного отца уводят из дома, чтобы выпороть!

Конечно Тренк и раньше видел, как управляющий уводит его отца в замок, но в этом году он уже подрос и понимал, как всё это ужасно несправедливо.

– Нет, нельзя же так! – воскликнул Тренк. – Господин рыцарь…

– Да хранит его Господь! – воскликнула мать и почтительно присела в книксене, хотя управляющий был уже далеко.

– …дал нам такой скудный клочок земли, что на нём ничего не растёт, а после этого бьёт нашего отца кнутом за то, что мы не отдаём ему часть урожая! Пусть он тогда даст нам хорошую землю! – И мальчик так сильно стукнул кулаком по деревянному столу, что дерево загудело. – Но такую землю он, конечно, оставляет для себя самого! Обманщик! Бандит!

– Да, бандит! – подхватила его слова Миа-Мина, но тут мать поскорее зажала ей рот ладонью. Ведь кто знает, что случится, если кто-нибудь подслушает и донесёт рыцарю, что говорят о нём в бедной лачуге.

– Тише, умоляю вас! – прошептала мать. – Мало вам горя! Хотите ещё больше беды накликать? Чтобы стало хуже?

– Хуже? – огрызнулся Тренк. – Разве бывает хуже? Нам нечего есть, господин рыцарь бьёт кнутом отца да ещё и поросёнка сейчас отберёт.

– Поросёночек! – завыла Миа-Мина и бросилась его ловить. Она прижала его к себе и стала гладить розоватую спинку, на которой появилась первая, совсем мягкая щетина.

Тем временем в лачуге стало совсем темно, ведь тогда, конечно, ещё не было электрических ламп. И не думай, что у бедного крестьянина хватало денег на свечки. Раз уж темнело, то темнело и всё тут, ничего не поделаешь. Единственным источником света был очаг в центре комнатки, но дрова тоже приходилось беречь, поэтому он горел не всю ночь.

– Мы не в силах ничего изменить, – прошептала мать. Её голос звучал теперь так тихо и опечаленно, что у Тренка разрывалось сердце. Никто не может вынести, когда его мама грустит. – Ваш добрый отец делает всё, что может, но раз нет урожая, то нет и оброка.

– А где нет оброка, там хлещет кнут, – добавил Тренк. – Каждый год, каждый год, каждый год! И никогда, никогда ничего не изменится! Я стыжусь, что моего отца прозвали «Тысяча Ударов», потому что он часто получает кнута от нашего рыцаря!

– Мы не в силах ничего изменить, – снова прошептала мать и улеглась спать на набитый соломой мешок. – Крепостным родился, крепостным и умрёшь, ты крепостной на всю жизнь! – Тут Тренк услышал, что она зарыдала. Всхлипнула и его младшая сестрёнка.

Тренк чувствовал, как у него в животе всё сильнее и сильнее разгорается ярость. Ему хотелось немедленно побежать в замок и ударить господина рыцаря метлой по спине или хотя бы поговорить с ним. Но Тренк был уже умным и знал, что тогда произойдёт. Его просто бросят к отцу в тёмное подземелье под замком, где холодно и сыро и даже днём туда не проникают лучи солнца. А это никому не поможет.

– Крепостным родился, крепостным умрёшь, ты крепостной на всю жизнь! – прошептал Тренк и от злости пнул ногой воздух, но случайно попал по поросёнку, и тот с громким визгом забился в дальний угол лачуги.

– Всё равно нельзя обижать моего Хрюнчика! – сердито прошептала Миа-Мина. – Он и так скоро попадёт в рыцарский котёл в замке! – и она опять зарыдала. Тогда Тренк внезапно понял, что дальше так жить нельзя. Что-то должно случиться. Когда горе становится невыносимым, неожиданно находится выход.

– Миа-Мина! – прошептал Тренк. – Перестань реветь! Я знаю, что мне делать!

По другую сторону от крошечной кучки углей, которые уже еле тлели, вздохнула во сне мать на мешке, набитом соломой. Ты ведь догадываешься, что у бедных крестьян в те времена не было ни настоящей кровати, ни постели. Но если человек много работал целый день и вечером чуть не падал от усталости, тогда он крепко спал и на старом мешке.

– Ничего ты не знаешь! – сердито прошептала Миа-Мина. – Просто ты хочешь меня успокоить! Раз ничего не поделаешь, что тут тогда говорить?

– Кое-что можно сделать! – воскликнул Тренк так громко, что едва не разбудил мать. Но, к счастью, не разбудил. Потому что это было бы совершенно некстати. – Крепостным родился, крепостным умрёшь, ты крепостной на всю жизнь! Да, так говорят! Но есть и другая поговорка: «Городской воздух делает свободным!»

– Городской воздух делает свободным! – с трепетом прошептала Миа-Мина. Она уже слышала эту поговорку. Она означала, что крепостной крестьянин, убежавший от своего господина в город, становился свободным, если господин не находил его в течение года.

– Я пойду в город! – прошептал Тренк. – И возьму с собой Хрюнчика! Так будет лучше. Я не хочу, чтобы его съел наш рыцарь!

Миа-Мина неожиданно разволновалась.

– Совсем один? – спросила она. – Ты пойдёшь совсем один, Тренк? Неужели ты не боишься, что по дороге тебя съест страшный дракон?

В те времена ходило много историй об огнедышащем драконе, который жил в окрестных лесах. Люди говорили, что у него из ноздрей вырывалось пламя и поднималось до самого неба.

– Не-е, не боюсь! – ответил Тренк, хотя сам испугался. Надо сказать, что про дракона он как-то не подумал. – Пускай только попробует!

– Что же ты будешь делать в городе, Тренк? – спросила Миа-Мина. – Ведь ты ещё маленький!

– Маленький, но сильный! – заявил Тренк. Он знал это точно, потому что поднимал даже тяжёлые мешки с зерном и сдвинул с места вола, когда тот заупрямился и не хотел идти. Тренк изо всех сил толкнул его в зад, и вол пошёл дальше. – А если всё будет в порядке, я заберу вас к себе, и мы заживём лучше всех! Хей-ха-хо-хе! Тогда никто не посмеет называть нашего отца Хауг Тысяча Ударов!

– Нет, Хауг Тысяча Ударов это и вправду неприятно, – прошептала Миа-Мина. – Тренк, и ты станешь богатым? Построишь для нас дом? Наш собственный дом, который будет принадлежать нам, а не господину рыцарю?

Тренк всё-таки побаивался, ведь он никогда не был в городе и не знал, как там жили люди и чем он будет там заниматься, как заработает на пропитание и одежду, да ещё на корм поросёночку. Ведь он был ещё маленький мальчик, не забывай. Но ему не хотелось пугать сестрёнку.

– Там видно будет, – храбро заявил он. – Когда-нибудь я увезу вас в город, и тогда больше никто не посмеет отца и пальцем тронуть.

– И нашего поросёночка они не съедят, – добавила Миа-Мина. – Ой, Тренк, какой ты храбрый!

– Да, точно! – подтвердил Тренк и обрадовался, что из голоса сестрёнки пропала дрожь. – Когда проснёшься утром, не рассказывай никому о том, что я задумал. Иначе господин рыцарь вышлет в погоню своих воинов на лошадях. Они поймают меня и бросят в подземелье замка. А маму крепко поцелуй от меня и скажи, что всё будет хорошо.

Тут он намотал на руку верёвку, на которой они водили поросёнка, и сильно дёрнул, потому что маленький лентяй никак не понимал, зачем ему просыпаться среди ночи и куда-то идти, когда в это время он всегда спит крепким сном. Но Тренк, конечно, был сильнее, и поросёнок, недовольно хрюкая, поплёлся за ним.

Мальчик вышел из дома в звёздную ночь. Дорога белела под лунным светом и звала вперёд, на север, туда, где находился город, о котором Тренк так много слышал и где хотел найти своё счастье.

Но всё получилось совершенно иначе.

Глава 4,
в которой ты узнаешь, как Тренк познакомился со странной девчонкой

Не знаю, доводилось ли тебе когда-нибудь отправляться в путь ночью при лунном свете. Вообще, это жутковато, особенно если ты ещё мальчишка и к тому же почти совсем один.

Тренк не прошёл и ста шагов, как ему ужасно захотелось вернуться в пропахшую дымом родную лачугу и лечь спать на соломенный матрас. И кто знает, если бы он не вспомнил о рыданиях матери и печали сестрёнки, о том, что отец проведёт ночь в холодном подземелье, что их милого Хрюнчика зажарят в замке, то, может, он и вернулся бы домой.

Но теперь Тренк даже не оглядывался на спящую деревню, где лишь иногда мычала во сне чья-то корова. Вместо этого он тащил за верёвку поросёнка и смотрел вперёд, изо всех сил пытаясь одолеть свой страх.

– Мы с тобой вдвоём отправились в странствие, Хрюнчик, – сказал Тренк, но его голос прозвучал в ночной тишине так жутко, что лучше уж было молчать. Кроме своих шагов он слышал лишь какие-то неясные звуки в полях, ведь тогда ещё не было ни автомобилей, рокочущих на далёкой автостраде, ни самолётов, ни вообще ничего. Разве что иногда страшновато ухал филин или пищала какая-то маленькая птичка. Но в остальном вокруг было тихо, словно в склепе, и ты можешь мне поверить, Тренк радовался, что с ним был поросёнок, живая душа, хотя тот упрямился, и его приходилось тащить силой.

Да, Тренк проявил невероятную храбрость, в одиночку отправившись сквозь тьму неведомо куда. К счастью, в ту ночь хотя бы светила луна, большая и круглая, а ещё сияли мириады звёзд, иначе Тренк даже не видел бы, куда ему идти. А так у него под ногами белела пыльная дорога с глубокими колеями от тележных колёс, изрытая копытами коров и волов, которых гнали на пастбище. Поэтому Тренк всё ещё ощущал себя как дома.

Но потом дорога нырнула в лес.

Тот лес был небольшим и нестрашным, и днём Тренк с сестрёнкой иногда забирались в его чащу в поисках грибов или ягод, но ночью он казался совсем другим – очень-очень тёмным и очень-очень страшным и опасным. Не забывай, что в те времена в лесах водились волки и медведи и что они в тот день, возможно, ничего не ели, и поэтому обрадуются появлению вкусного, маленького поросёнка и не очень вкусного, костлявого крестьянского мальчишки и устроят себе пир. Да ещё где-то неподалёку бродил страшный дракон.

– Хрюнчик! – прошептал Тренк. – Хрюнчик, теперь тебе надо вести себя очень тихо!

Но тот, кто когда-нибудь гулял с поросёнком по ночному лесу, знает, что дело это непростое. Поросёнок хрюкал, повизгивал и тянул за верёвку, потому что свиньи не отличаются храбростью, а для маленького свиного пятачка в лесу полно незнакомых и опасных запахов. Поэтому поросёнок в испуге носился взад и вперёд, верёвка задевала ноги Тренка, путалась в кустах. Одним словом, поднялся такой шум, что ночные птицы даже вылетали из гнёзд.

– Хрюнчик! – прошептал Тренк. – Ты разбудишь медведей и волков, да и всех других диких зверей!

И тут он услышал нечто страшное. В кустах бузины, недалеко от дороги, что-то заворочалось, зашевелилось. Шум был таким, что Тренк понял: это не какой-нибудь небольшой зверёк вроде кролика, а довольно крупный зверь.

– Хрюнчик! – прошептал Тренк и от страха словно остолбенел. Ненадолго притих даже поросёнок.

А опасное нечто крикнуло: «Ха!», выскочило перед Тренком на дорогу, взмахнуло толстой, узловатой палкой, крикнуло: «Хо!», «Гром и молния!» и что-то там ещё, что в те времена кричали люди, когда хотели кого-то напугать. Но ведь Тренк с поросёнком и так уже испугались!

Возможно, ты этого не знаешь, но тогда в лесах водились не только медведи с волками, не только драконы, но и разные нехорошие люди, например, бандиты и разбойники. Они подстерегали в лесной чаще крестьян, когда те везли на рынок фрукты и овощи, но особенно им нравилось нападать на богатых рыцарей и благородных дам, грабить которых было ещё интереснее, потому что у них были ювелирные украшения, золото и вообще дорогие вещи, которые нравились разбойникам и бандитам. И когда кто-то выскочил ночью из куста и крикнул: «Ха!», «Хе!» и «Гром и молния!», что мог подумать Тренк? Конечно, он подумал, что на них с Хрюнчиком напал лесной разбойник с палкой.

– Не надо! – закричал Тренк пронзительным голосом, который показался ему совсем чужим. Хрюнчик в панике носился вокруг него и опутал ноги Тренка верёвкой так туго, что мальчик не мог никуда убежать. – У нас ничего нет, пустые карманы! Мы с Хрюнчиком идём в город.

– Что? – удивился разбойник. – Надо же!

Между тем он вышел на дорогу. Тренк разглядел его при слабом лунном свете, проникавшем сквозь листву, и чуть не упал от удивления (а ещё из-за того, что его ноги были туго обмотаны верёвкой).

– Ты девчонка!

Ужасный, страшный разбойник из куста бузины оказался девчонкой, ненамного выше, чем сам Тренк. Тощей девчонкой с длинными, светлыми косами и в платье с передником. А ещё у неё был грубый, скрипучий голос.

– Ты совсем чокнулся, что ли? Шастаешь ночью по лесу с поросёнком, – сказала девчонка. – Такое и в страшном сне не приснится.

– Так ты от нас пряталась? – с надеждой спросил Тренк, выпутывая ноги из верёвки. Это оказалось непросто, потому что теперь Хрюнчик что-то нюхал возле ног девчонки, и Тренку это не нравилось. Его Хрюнчик не должен дружить со всяким встречным-поперечным, кого они случайно увидели ночью в лесу. – Ты услышала наш шум и спряталась от нас в кустах?

Тут Тренк заметил, что ему вдруг стало хорошо. Всё-таки какая удача, что из кустов на них выскочил не злой медведь или волк, не разбойник, а девчонка, которая сама их испугалась.

– Ерунда! – заявила девчонка скрипучим голосом и почесала Хрюнчика за ухом. – Просто осторожность никогда не помешает.

Тренк подумал, что он именно это и имел в виду, но благоразумно промолчал.

– Если тебе тоже надо в город, можешь пойти вместе с нами, – великодушно предложил он. Ведь девчонка, конечно, – это всего лишь девчонка, а в те времена люди считали девчонок слабыми, нежными и боязливыми, а если дело дойдёт до драки, то и не очень полезными. Но Тренку всё равно казалось, что ему будет чуточку спокойнее, если с ним, кроме глупого поросёнка, будет идти человеческое существо. – Я буду тебя защищать.

– Ты меня защищать? Ха-ха! – рассмеялась девчонка, и если люди и в те времена крутили пальцем у виска, то она наверняка так и сделала. – Ты? Маленький дурачок.

Слово было очень уж неприятное; к тому же оскорбление было сказано мальчишке, у которого хватило храбрости пойти одному ночью в город… Но Тренк решил на первый раз простить девчонку. Главное, что дальше они пойдут вместе.

– Ну что, ты со мной или нет? – спросил он.

Тут девчонка взяла в руку палку, а Тренк верёвку, и они молча отправились дальше под звёздным небом и шли, пока на востоке не загорелась розовая полоска зари. Тренк больше не боялся и не чувствовал себя одиноким. Только страшно устал.