Текст книги "Звёздные войны. Учитель и ученик"

Но даже ему не понять всей ответственности, которую налагает корона Пайджела.

Кол прочистила горло:

– Если позволите, ваше светлейшее высочество… мне сообщили, что делегация из головного офиса уже здесь. Не выйти ли к ним?

Меньше всего Фэнри хотелось заниматься придворными формальностями с шишками из головного офиса «Цзерки» – пускай даже компания обладала едва ли не меньшим могуществом, чем Галактический сенат. Но это необходимо было сделать. Принцесса кивнула Раэлю, и тот пошел впереди, ведя процессию в сторону главного зала дворца. Подол шелкового платья Фэнри шелестел, задевая плиты пола. Служанка Кейди хотела его подшить, но Фэнри настояла, что в этом нет необходимости. Ох, ну когда же она подрастет повыше?

Только лишь принцесса и Раэль подошли к гигантским дверям зала, как те распахнулись от удара такой силы, что половинки впечатало в стену, несмотря на их немалый вес. Охранник, явно бежавший во весь дух, резко затормозил, тяжело дыша и тараща глаза.

– В чем дело? – пожелал знать Раэль. Он уже положил ладонь на рукоять меча, готовясь защищать свою подопечную. Почему-то Фэнри спокойней от этого не стало.

– Луна, – сказал охранник. – Хейлин Азакка. «Оппозиция». Опять. И на этот раз все гораздо хуже.

– А, проклятье. – Раэль бросился в зал, к гигантскому обзорному экрану. Фэнри с колотящимся сердцем бежала лишь в нескольких шагах позади, подобрав подол, чтобы не мешал.

Когда они влетели в зал, Фэнри даже не стала искать взглядом представителей «Цзерки», охранников, вообще никого. Она видела только картинку, которая демонстрировалась на экране, – несомненно, это была съемка со спутника: одна из главных лунных фабрик – точнее, бывшая ею до взрыва. Вокруг дымящихся руин повсюду валялись обломки, в недрах раздавленных механизмов что-то искрило.

«Оппозиция» как опасные террористы – сама эта идея когда-то казалась такой забавной. Теперь уже никто не смеялся.

Перед экраном мрачно стоял капитан Дерен, командир королевской гвардии.

– Эта фабрика не имела особых систем защиты, – сказал он. – Возможно, мы должны были это предвидеть. По крайней мере, обошлось без жертв.

– Эта фабрика производила пищевые добавки. Как мы могли «предвидеть», что Хейлин Азакка и ее бандиты решат ее взорвать? – Раэль скрестил руки на груди, заметно успокоившись. – Любое, даже самое нелицеприятное, мнение об этой особе будет чересчур завышенным. Ты уверен, что никто не погиб?

– На фабрике в это время никого не было, – подтвердил Дерен. Он был на целую голову выше Раэля Аверросса, – пускай не гиганта, но тоже не совсем уж коротышки, – а его низкий голос рокотал как землетрясение. – Покамест террористы стараются не доводить до смертоубийства.

– Не уверена, что это надолго, – сказала Фэнри. Ее голубые глаза не отрываясь смотрели на сцену разрушения. По коже пробежал холодок.

– Ситуация выглядит более серьезной, чем нам говорили, – заявил один из боссов «Цзерки», сложив руки вместе, что должно было считаться знаком почтения. – Если беспорядки на Пайджеле и его луне усиливаются, нам следует пересмотреть целесообразность дальнейших инвестиций со стороны корпорации «Цзерка».

Фэнри испуганно поглядела на Дерена. Прежде чем кто-либо из них успел ответить, вперед вышла Меритт Кол:

– Беспорядки начались лишь недавно. С подписанием договора и коронацией все изменится. Кроме того, «Цзерка» не должна лишиться своего положения в центре нового гиперпространственного коридора.

– Разумеется, – добавила Фэнри. Многим ли доводилось видеть, как один из руководителей «Цзерки» давал задний ход?

– Мы с этим разберемся, – заявил Раэль. – Да, зрелище пугает. Но «Цзерку» ведь так просто не отпугнешь, не правда ли? Доверьтесь мне. Мы распутаем это дело.

– При всем уважении, – возразила Меритт Кол, – как мы можем быть в этом уверены, если вы до сих пор так и не выследили злоумышленников? Я верю в перспективы нашей работы здесь, на Пайджеле, но необходимо куда более тщательное расследование, чем было до сих пор.

– Помощь придет. – Раэль выпрямился. Какое-то мгновение, подумала Фэнри, вид у него был чуть ли не встревоженный. Но затем его традиционная ленивая улыбочка появилась снова. Он повернулся к связисту и приказал:

– Вызови Корусант. Совет джедаев.

Глава 5

Обязанности падавана могли быть самыми разными. Некоторые дисциплины – медитация, фехтование – были общими и изучались группами в Храме или индивидуально с учителем. Но учителя сильно разнились своими талантами и темпераментом, соответственно различались и задания, которые они давали.

Например, одногруппница Оби-Вана При работала с учителем, который был экспертом в двух областях: установлении контактов с животными с помощью Силы и единоборствах без оружия. Поэтому При большую часть времени проводила на неосвоенных планетах, охраняя новые поселения как от диких зверей, так и от желающих поживиться. Однажды она прокатилась на рогатом существе двухметрового роста.

Между тем друг Оби-Вана Джейп занимался с учителем, который специализировался на астрофизике. Если он не сидел в Большой орбитальной обсерватории Корусанта, то летал по Галактике, исследуя всякие уникальные и интересные явления. Он присылал Оби-Вану разные снимки – то из фантастически красочной туманности, то с точки над самым горизонтом событий черной дыры.

А что досталось Оби-Вану? Походы в Архивы.

Юноша сидел в одной из верхних кабинок, парящие дроиды-светильники освещали материалы, с которыми он работал. С высоты Оби-Ван мог видеть практически весь нижний уровень Архивов Храма джедаев. Джокаста Ню сидела за своим столом, терпеливо изучая какой-то документ, несколько детей корпели над маловразумительным историческим голофильмом – должно быть, задали в классе. В остальном Архивы пустовали. Большинство джедаев проводили свободное время за более интересными занятиями, соответственно и их падаваны тоже занимались чем-то поинтереснее.

Само по себе увлечение Квай-Гона древними языками не раздражало бы – по крайней мере, не настолько, – но Оби-Вана злила причина этой фиксации.

«Старым пророчествам уже никто не придает особого значения, – угрюмо подумал падаван, просматривая очередной текст на староалдераанском. – Это такие вещи, которые могут вообще никогда не сбыться. Если же они свершатся – значит, они были в самом деле предсказаны и мы никак не можем на них повлиять.

Так почему же Квай-Гон настаивает, что их нужно изучать?»

Одно дело, если бы Квай-Гон был одним из ученых Храма и посвятил всю свою жизнь исследованию древностей. Тогда, по крайней мере, Оби-Ван знал бы, во что ввязался. Но практически во всех прочих отношениях Квай-Гон Джинн был реалистом, человеком прямолинейным и практичным. Порой даже чересчур.

«Что толку от идеалов, если они не соответствуют вселенной, в которой живем? – спросил однажды Квай-Гон. – Если внутренние убеждения говорят нам одно, а потребности реальных жителей состоят совершенно в ином, разве может вставать вопрос, к чему прислушиваться?» В устах Квай-Гона все это звучало очень возвышенно, но на самом деле означало нечто вроде: «Вполне позволительно “позаимствовать” корабль у преступников, если очень нужно». Или: «Если я смогу выиграть независимость этого племени в кости, то можно продать лучшее одеяние падавана, чтобы купить фишек для игры».

Нет, интересы Квай-Гона были какими угодно, только не научными. Просто у него имелось два хобби: древние языки и древние пророчества. Оба исключительно нудные, и оба требовавшие огромной подготовительной работы, которая ложилась на плечи ученика.

Оби-Ван спохватился как раз в тот момент, когда раздражение готово было перерасти в гнев. Не его дело диктовать учителю хобби и интересы. Его дело – помогать учителю, и если для этого нужно нарыть еще несколько стародавних свитков и голокронов, – пускай.

* * *

Вечером, в комнатах Квай-Гона, Оби-Ван отважился заметить:

– Насколько я могу судить, учитель, эти пророчества звучат… крайне туманно.

Квай-Гон оторвался от записей, которые принес Оби-Ван. Его длинные волосы, каштановые с проседью, были распущены и лежали на спине: признак того, что он намеревался скоро идти спать. Но он никогда не отказывался удовлетворить любопытство ученика.

– Так ты выучил староалдераанский?

– Не совсем… но я нахватался достаточно слов, чтобы примерно представлять, какие тексты собираю. – Оби-Ван нервно потеребил падаванскую косичку, но тут же спохватился. Это была плохая привычка, от которой он надеялся избавиться. – Одно из этих пророчеств звучит примерно так: «Та, кто родится во тьме, породит тьму». Непонятно, ни кто она такая, ни какого рода тьма имеется в виду, ни когда это вообще случится. Или вот: «Когда воссияет кайбер, который не кайбер, время пророчества приблизится». Что это за пророчество, которое предсказывает время пророчества? Или вот это… – Оби-Ван постучал по грани голокрона пророчеств, который Квай-Гон за время его ученичества брал из Архивов не менее десятка раз. – «Когда праведные утратят свет, давно умершее зло вернется». Тут так расплывчато, что речь может идти о ком и о чем угодно! А вся эта чушь об «избранном»…

– Твои сомнения можно понять, мой падаван, – сказал Квай-Гон. – Бесспорно, их разделяет большинство сегодняшних джедаев, включая Совет, – сухо добавил он. – Но я бы не стал отмахиваться от всего этого как от простой «чуши».

Оби-Ван скрестил руки на груди:

– Почему же? – заметив сердитый блеск в глазах учителя, он поспешно добавил: – Я спрашиваю без сарказма. Мне действительно интересно. Зачем нам прислушиваться к этим пророчествам? Мастер Йода всегда учит, что будущее в лучшем случае туманно.

К удивлению юноши, Квай-Гон медленно кивнул:

– Ответ на твой вопрос… сложен. Позволь мне собраться с мыслями, и я дам тебе объяснение, которого ты заслуживаешь.

Оби-Ван был доволен, что как минимум заставил учителя задуматься. Мало что Квай-Гон любил больше, чем хороший вопрос. Оби-Вану порой казалось, что если бы он задавал вопросы день-деньской, обучение проходило бы куда легче.

Квай-Гон закрыл глаза, по-видимому, войдя в легкий медитационный транс. Оби-Ван понял, что придется подождать.

Впрочем, ожидание в комнатах учителя не было неприятным. Они были маленькими и простыми, как и все жилища джедаев, и все же их было невозможно спутать ни с чьими другими. Оригинальные, как мало что в Храме, они отражали личность своего обитателя. Квай-Гон имел привычку привозить разные мелочи с планет, где они побывали: то вынесенный морем кусок дерева, то мягкое тканое одеяло. Со временем этих сувениров набралась целая коллекция. Оби-Ван знал, что ветровые колокольчики родом с Гаталенты, гладкие камни для медитаций – с Рилота, а чайный набор с изящными чашками цвета зеленого нефрита был подарен Квай-Гону какими-то байволлами в благодарность за то, что он выручил их попавший в беду корабль.

И это были только напоминания о тех приключениях, в которых участвовал Оби-Ван. Обводя взглядом комнату и рассматривая незнакомые предметы, стоявшие на полках и по углам, юноша заново осознал, как много мест посетил Квай-Гон, сколько всего совершил. Каким бы нетипичным джедаем ни был Джинн, Оби-Ван знал, что ему повезло с учителем. Оставалось лишь придумать, как сделать так, чтобы и Квай-Гон решил, что ему повезло с учеником.

– Ты считаешь, – сказал наконец Квай-Гон, – что изучение пророчеств – это путь к познанию будущего?

«Уж не с подвохом ли вопрос?» – промелькнуло в голове Оби-Вана.

– Разве не таково определение пророчества? Предсказание того, что должно произойти.

– Отчасти. Но пророчества говорят и о настоящем. Древние джедаи-мистики пытались заглянуть в будущее, но они были жителями своего времени… как и все мы. – Квай-Гон удобнее устроился в кресле и знаком пригласил Оби-Вана тоже сесть. – Они могли предсказывать будущее только сквозь призму своего собственного жизненного опыта. Поэтому, изучая их слова, их предостережения, мы узнаём больше об их учении, чем из любого исторического голофильма. А спрашивая самих себя, как бы мы истолковали эти пророчества, мы выявляем свои страхи, надежды и ограничения.

По мнению Оби-Вана, быть падаваном само по себе означало постоянно помнить о своих надеждах и ограничениях, но он знал, что следует говорить, а чего нет.

– То есть вы не воспринимаете пророчества буквально.

– Раньше, когда я был моложе… – Квай-Гон пожал плечами. – Нет. Не воспринимаю. Однако, в отличие от большинства нынешних джедаев, бессмысленными я их тоже не считаю. Знакомясь с тем, во что верили древние мистики, мы познаем нашу историю.

– В Ордене больше нет мистиков, – отметил Оби-Ван. – Нас учат, что о видениях будущего нужно забыть, потому что нельзя знать, сбудутся они или нет. Мастер Йода даже говорит, что такие видения могут завести джедая во тьму.

– Да, стремление узнать будущее может быть равнозначно попытке его контролировать, что может утянуть на темную сторону, – произнес Квай-Гон своим низким, звучным голосом. По его тону Оби-Ван понял, что учитель много раз слышал все это от Йоды. – А изучение форм фехтования на световых мечах в своем роде является подготовкой к насилию. Которое тоже может увести на темную сторону. Нам вверена огромная дипломатическая власть, а это значит, что мы оказываем влияние на целые системы…

– Я понял вашу мысль, – сказал Оби-Ван. – На темную сторону ведет много путей.

– Мы, джедаи, наделены могуществом, которого нет и никогда не будет у других. Обладая властью над другими разумными существами, мы всегда должны остерегаться тьмы, что внутри нас. Способность временами видеть проблески потенциального будущего не более и не менее опасна, чем другие наши таланты.

Оби-Ван решил проявить настойчивость. Учитель не имел привычки уклоняться от вызова… до определенной меры.

– Мистики древних времен пытались предугадать события грядущих столетий и тысячелетий. Разве это не гордыня? Не отказ принять естественное течение Силы? Мы можем рассматривать их письмена в более метафорическом свете, но сами они так не делали. Они действительно считали, что предвидят грядущие события.

– Я не считаю себя вправе судить древних мистиков и тебе не советую. – Квай-Гон явно не собирался больше ничего раскрывать. Его внимание снова поглотили документы, которые принес Оби-Ван. – Ты хорошо потрудился. Этих текстов мне хватит на несколько дней. – В его голубых глазах промелькнули озорные искорки. – Иными словами, ты пока освобожден от Архивов. Можешь провести время с друзьями.

Оби-Ван ухмыльнулся:

– Спасибо, учитель. – Он встал, собираясь уходить, однако остановился. – Но… как вы думаете, сколько еще походов в Архивы мне предстоит? – Изучение пророчеств продолжалось уже два года; конечно, даже Квай-Гон не собирался заниматься этим бесконечно.

Наставник застыл, не донеся чашку до рта. На его лице появилось выражение, которое было трудно расшифровать: возможно, осознание чего-то и смятение.

– Учитель? Я не имел в виду, что не хочу работать в Архивах.

– На этот счет не беспокойся, – сказал Квай-Гон, так и не посмотрев в глаза ученику. – Мы поговорим позже. Много о чем.

«Как-то загадочно», – подумал Оби-Ван, но для Квай-Гона это было в порядке вещей.

– Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Оби-Ван поспешил на нижние уровни, надеясь, что еще успеет сгонять партейку в дежарик. Что-то грызло его, последние мгновения беседы с Квай-Гоном выдались какими-то странными. Учитель явно что-то скрывал.

Но этот секрет не мог иметь отношения к самому Оби-Вану. Иначе учитель бы ему рассказал.

Много лет назад

– Тебе страшно, – сказал мастер Дуку.

Двенадцатилетний Квай-Гон Джинн стоял на коленях перед своим новым учителем. Только вчера Дуку выбрал его себе в падаваны. Прошлый вечер он провел в детской группе: смеялся вместе с друзьями, воображал будущие приключения и упражнялся с мечом в зале для спаррингов, пока мастер Яддль не приказала отправляться в постель.

Но утром ему пришлось собрать немногочисленные пожитки в небольшой мешок и проститься с группой, где он жил, сколько себя помнил. Ему сделали традиционную падаванскую прическу для людей, и он больше не выглядел как тот мальчишка, которого всегда видел в зеркале, – теперь он превратился в долговязого, нескладного незнакомца. И затем он явился сюда, в комнаты мастера Дуку, чтобы представиться тому, кто должен был решить, достоин Квай-Гон стать рыцарем-джедаем… или нет.

– Ну? – Дуку приподнял бровь. Казалось, будто он возвышался на целых три метра, нависая над Квай-Гоном, как обсидиановая стена. – Тебе нечего ответить на мое наблюдение?

«Мне не страшно», – всплыли в мозгу Квай-Гона слова отрицания. Именно так ему хотелось сказать, потому что ему хотелось, чтобы это было правдой.

Но ведь это не было правдой. Конечно же, падавану не полагалось лгать своему учителю.

– Страшно, учитель, – признал мальчик.

– С чего бы тебе меня бояться? – спросил Дуку исключительно низким, угрожающим голосом, будто отвечая на собственный вопрос.

«Думай», – сказал себе Квай-Гон. Его страх был таким очевидным, таким всеобъемлющим, что было трудно понять, в чем его причина. Но за этим страхом нужно было отыскать правду.

В конце концов он ответил:

– Я боюсь, что не стану джедаем, но это не значит, что я боюсь вас, учитель. Я боюсь потерпеть неудачу. Оказаться недостойным.

– Ты боишься самого себя, – произнес Дуку. – Боишься иного будущего, чем то, которого ты желаешь.

– Да. – Страх Квай-Гона усилился. Конечно, мастер Дуку осознает, что сделал ошибку, выбрав такого трусливого падавана.

Но Дуку неожиданно сказал:

– Очень мудро.

Когда Квай-Гон удивленно поднял глаза, учитель улыбнулся отстраненной, но искренней улыбкой.

– Большинство юных учеников пытались бы отрицать свой страх. А если бы признались, то им наверняка не хватило бы самопознания, которое ты продемонстрировал.

«Я ответил правильно?» – восторг Квай-Гона, должно быть, проявился на его лице, потому что Дуку, развеселившись, снисходительно покачал головой.

– Сегодня ты доказал свою честность, – сказал учитель, знаком велев падавану подняться. – Ты проявил проницательность. И убедил меня в своем интеллекте.

– Интеллекте? – Квай-Гон выпрямился. От этого страх не сильно уменьшился; его голова доставала лишь до локтя Дуку.

– Да, мой падаван. – Веселость Дуку была какой-то кошачьей: скрытной и сдержанной. – Тот, кто начинает путешествие дорогой Силы, должен бояться. Опасности многочисленны. Борьба длится вечно.

Квай-Гон не совсем понял, что мастер Дуку имел в виду под «борьбой», но решил, что это как-то связано с тем, что нужно стараться и не жалеть сил. Так всегда говорили наставники в группе.

Прежде чем он успел переспросить, Дуку жестом пригласил следовать за ним:

– Пойдем. В нашем Храме есть много мест, где дети никогда не бывают. Более полное знакомство с Храмом позволит тебе лучше понять Орден джедаев.

От обещания, что ему наконец покажут весь Храм, все вопросы улетучились из головы Квай-Гона. Он впервые улыбнулся Дуку:

– Да, учитель.

Вдвоем они отправились на экскурсию по Храму – не всему, потому что здание такой величины осмотреть за день было невозможно. Впрочем, они побывали в самых важных частях, которые Квай-Гону всегда хотелось увидеть. Дуку показал ему падаванское додзё для спаррингов и позволил заглянуть в то, где занимались рыцари. Квай-Гон наконец-то смог бросить взгляд на Большой зал собраний, который использовался лишь в тех редких случаях, когда съезжался практически весь Орден. Различные комнаты для медитаций были… ну, не то чтобы крутыми, но, во всяком случае, интересными. Дендрарий, наверное, на большинство других падаванов тоже не произвел бы впечатления, но Квай-Гон несколько долгих минут бродил среди деревьев, цветов и папоротников с тысяч планет, пока Дуку терпеливо наблюдал.

В конце дня мастер Дуку привел Квай-Гона в последнюю точку на пути – в Архивы. Новый главный архивариус – женщина по имени Джокаста Ню – приветствовала Дуку с непринужденностью, говорившей о том, что они давние друзья. Проводив их в глубину зала, разделенного на множество частей, она промолвила:

– Давненько я тебя не видела.

– Мои интересы меняются время от времени, – отвечал Дуку. Квай-Гон не мог понять, почему Джокаста Ню нахмурилась.

Они осмотрели несколько голокронов из различных эпох – не подробно, а просто чтобы Квай-Гон разобрался, что к чему. Взгляд мальчика привлек какой-то особенно старый голокрон – настолько древний, что он отличался от других даже формой.

– А этот? – спросил Квай-Гон. – Он к каким столетиям относится?

Озвучив вопрос, он повернулся к Дуку в ожидании ответа и был ошеломлен, увидев выражение на лице учителя. Дуку смотрел на голокрон почти как…

«Почти как на врага», – подумал Квай-Гон. Но с чего бы это?

– Это голокрон джедайских пророчеств, – сказал Дуку.

– Пророчеств? – Квай-Гон раньше никогда не слышал о таком. – Бывают джедаи-пророки?

– Теперь уже нет. Древние мистики искали неестественных знаний о будущем. Это завело их на опасную дорожку. Тех, кто зашел по ней слишком далеко… искушала темная сторона.

– Темная сторона? – прошептал Квай-Гон. Он знал, что эту штуку несут в себе все живые существа. Что это часть его сущности, которой надо научиться остерегаться: так говорили наставники в группе. Но все равно эта самая темная сторона казалась чем-то вроде призрака или чудовища – загадочной тварью, готовой выпрыгнуть из теней, стоит только отвернуться.

– Вот поэтому мы больше не занимаемся прорицаниями. – Внезапно развернувшись, Дуку пошел к выходу, и это означало, что Квай-Гон должен последовать за ним.

– Учитель? – отважился спросить падаван, торопливо догнав Дуку. – Если просто хочешь узнать будущее, это может завести на темную сторону?

– Нужно не только это, – сказал Дуку. Его темные глаза были непроницаемы.