Текст книги "Нарушители"

10

– Ну вот и все.

Сюзанна с Ё Ю стояли у черты, и Сюзанна вдруг поняла, что медлит, не желая отпускать спутницу.

Они пересекли пустошь как нечего делать. Опасность подступила к ним лишь раз: тени в долине сгрудились вокруг тропы так плотно, что Сюзанна никогда такого раньше не видела. Они с Ё Ю шли прямо по курсу, но потом величественные горы настолько поразили старушку, что она застыла в изумлении, забыв, что в пустоши солнце может закатиться в одну секунду.

Но и тогда призракам не удалось и пальцем коснуться мягкой морщинистой кожи, что обтягивала улыбчивое лицо Ё Ю.

Вместо того чтобы убегать и сражаться, они проводили вечера, наблюдая за звездами. В пустоши Ё Ю совсем не было темных зловещих туч. Порой Сюзанна почти верила, что это – реальный мир. Вот как сейчас, когда они стояли среди возделанных полей, простиравшихся докуда хватает взгляд. Повсюду цвели пионы. В пустоши Ё Ю были пионы.

А теперь все это заканчивалось. Ё Ю пойдет дальше, а для Сюзанны поход начнется сначала. Сколько пройдет времени, пока ей попадется душа столь же мудрая, столь же довольная жизнью, как Ё Ю? От таких мыслей Сюзанне становилось грустно.

– И тебе ни капельки не хочется вернуться?

– Вернуться? После того, сколько мы с тобой прошли? – Ё Ю рассмеялась, но быстро посерьезнела. Она покачала головой: – Нет. Ни за какие сокровища мира я не заставлю моего Юя ждать меня еще дольше.

Сюзанна так и думала, но ей хотелось проверить. За долгие ночи, которые они с Ё Ю провели в темноте хижин, ей в голову пришла новая теория.

Она стала смутно догадываться, как Тристану удалось попасть в мир живых. Видимо, это душа, которую он провожал, нашла дорогу обратно и утянула Тристана за собой. Может, и у Сюзанны тоже получится… нужна лишь душа, которая захочет вернуться! Ё Ю бы отлично подошла: она такая мудрая, добрая, доверчивая. Но старушка была права: ей было не к чему возвращаться. Тело ее превратилось в пустую оболочку, что притупляла ее острый ум. Возвращаться было не к чему – а впереди ждала надежда.

Ее супруг. Любовь, что вдохновила ее бесстрашно взглянуть в лицо тяготам и опасностям пути сквозь пустошь. Сюзанна не смела просить ее отказаться от такой любви. Да Ё Ю и не стала бы.

– Жалко, что я не познакомлюсь с твоим Юем, – сказала она старушке. – Он, должно быть, великий человек, раз заслужил любовь такой женщины.

Ё Ю улыбнулась, потянулась ближе и обняла Сюзанну так крепко, словно будет по ней скучать. У Сюзанны опять на глаза навернулись слезы.

– Да благословят тебя небеса за то, что берегла меня в пути, – сказала старая женщина, развернулась и перешла через черту.

Ни сомнений, ни промедлений.

Сюзанна подождала, сама не зная чего. Она просто не могла сразу уйти. Однако вскоре она почувствовала зов: он приказывал отправляться за следующей душой, и Сюзанна не могла ему противиться. Смахнув одинокую слезу, она бросила последний взгляд на прекрасные пионы Ё Ю и развернулась. Мирный пейзаж в ее глазах стал постепенно меркнуть.

Вместо него перед ее взглядом возник совсем иной мир. Высокие многоэтажные дома, уродливые и обшарпанные. На дороге толпились старые машины, едва на ходу. Повсюду был мусор, все стены изрисованы граффити… Сюзанна знала, что ее никто не увидит и не услышит, что никто не причинит ей здесь вреда – никто не сможет коснуться ее, кроме души, которую она пришла забрать, – но ей все равно стало не по себе.

Тело ее опять изменилось, хотя на сей раз изменения были не такими очевидными. Кожа осталась гладкой, волосы темными (хотя сделались прямее); выросла густая челка до самых бровей. Она слегка похудела, а рост остался практически тем же. Это обрадовало Сюзанну: может, лицо ее изменилось, но она по-прежнему чувствовала себя собой.

Душа, за которой она пришла, лежала в проулке. Он умер в луже собственной крови, с ножом в животе и в позе эмбриона. Высокий, худой. Будто вырасти успел, а веса набрать еще не получилось. А теперь и не получится. Темные джинсы и черная футболка скрывали кровавое пятно на ткани, но пальцы были заляпаны липкой жидкостью, почти угольной на фоне бледной кожи. Темные волосы свисали на лоб. Глаза закрыты, лицо светится покоем. Такое молодое лицо, подумала Сюзанна, глядя на него сверху вниз. Ни морщин, ни пятнышка… щеки по-детски пухлые.

Она присела рядом на корточки. На высоких каблуках это было неудобно. Протянула в задумчивости руку… длинные ногти, блестящие и красные. Что, серьезно? Схватила его за плечо и осторожно потрясла. Душа – Джек – застонала. Словно пьяный, он взмахнул ресницами и снова погрузился в забытье. Поджав губы, Сюзанна тряхнула его сильнее.

– Что? – Он неловко отмахнулся от ее руки.

Сюзанна продолжала трясти.

– Оставь меня в покое!

Раздраженно приоткрыв глаза, Джек оглядел мрачный проулок. Сфокусировать взгляд на Сюзанне у него не получалось.

– Джек…

Не успела она проговорить его имя, как он подскочил и вжал ее в кирпичную стену. Не давая опомниться, Джек схватил ее за горло и сжал пальцы.

– Ты кто? – прорычал он. – Что, черт возьми, происходит?

Может, лицо у него и юное, подумала Сюзанна, а вот взгляд как у старика. В шестнадцать лет так не глядят.

– Джек! – прохрипела Сюзанна сквозь сдавленные связки.

Давление тут же ослабло. Сюзанна жадно глотнула воздух.

– Сэмми?

Так звали его бывшую. Судя по всему, она была единственной, кто хорошо на него влиял. Хоть они и расстались, Джек хранил ее образ в сердце. Он вспоминал о девушке с такой меланхолической тоской, что Сюзанне даже стало как-то неловко. На пару секунд.

– Да, это я.

В строгом смысле слова, она не соврала. Сюзанне не нравилось лгать душам. Так им сложнее было потом прислушиваться к ней, доверять ей. И именно так они попадали в лапы призраков.

– О черт. – Он потер подбородок и еще раз огляделся. – Похоже, неплохо меня приложили. Что случилось? Что ты тут делаешь? Где мы?

– В переулке, – ответила Сюзанна, выбирая самый легкий вопрос.

Джек фыркнул:

– Да ладно, что ты говоришь.

Он схватил ее за руку и потащил, но потом резко остановился, вспомнил, что произошло.

Он убегал. Сюзанна видела последние воспоминания Джека: ссору с отчимом, плач матери, отекший и распухший глаз. Он сбегает из муниципальной квартиры. Уезжает куда глаза глядят на автобусе, встречает группу незнакомых парней. Он им не нравится; не нравится, что он пришел на их «территорию». Драка. Блеск ножа. Секунда боли, и затем… паника. Удаляющиеся шаги. Он падает на землю – и умирает. Сюзанна видела все это; видела нелепую утрату. Жизнь, не прожитая даже наполовину.

Джек сердито вглядывался в темный переулок. Теперь тут было совсем пусто; лишь стояла припаркованная машина. Он постоял, переминаясь с ноги на ногу, размышляя о чем-то. Что теперь делать? Куда идти?

Сюзанна знала, что ей нужно взять дело в свои руки, отвести его в первое убежище, но его агрессивное поведение, то, как он напал на нее… Какой контраст с Ё Ю! Она была настороже.

– Назад я не вернусь, – внезапно сказал Джек. – Если ты пришла, чтобы вернуть меня, то забудь. С меня хватит. Обратно в Стерлинг я не вернусь. – Он вызывающе, исподлобья посмотрел на Сюзанну. – Не вернусь, и все тут.

– Ладно, – ответила она. Думать надо было быстро. – Тогда я пойду с тобой.

Это заставило Джека остановиться. Он уставился на нее; улыбка расцвела у него на лице. – Ты серьезно?

– Ага. – Сюзанна облизала сухие губы.

Он склонил голову набок, разглядывая ее. В глазах у него светилась надежда.

– Но ты сказала, что между нами все кончено.

– Да, но… ты был прав. – В ушах Сюзанны зазвенели свежие, болезненные воспоминания о последнем разговоре Джека и Сэмми. – Нам больше некому доверять. Остались только мы с тобой.

Он широко улыбнулся; ему снова было шестнадцать. Он был счастлив. Сюзанна ощутила укол раскаяния.

– Пойдем-ка отсюда. Мне тут не нравится.

Джек кивнул:

– Да, пока нас не увидели. Еще на одну драку у меня не хватит сил.

Он потер живот: то самое место, где нож вскрыл его органы – хотя теперь от раны не осталось и следа.

– Хочу поехать в Глазго. Поищу, где остановиться на ночь.

– Можем и в Глазго. – Сюзанна нервно прикусила губу. – Но автобусы уже не ходят. Придется пройтись пешком.

– Просто сказка, а не день. – Он схватил Сюзанну за руку и потащил за собой.

Так как он шел в нужную сторону, Сюзанна не сопротивлялась. Было очевидно, что парень к такому привык: шагает широко, уверенно; молодцевато поводит плечами. Сюзанну охватило неприятное предчувствие, что такой душой командовать будет сложно. Нахальный паренек. Неуравновешенный. Самоуверенный. Совсем не похож на Тристана. Тот скорее слишком скрывал свою уверенность.

Тристан… С него ее мысли естественным образом переметнулись на девушку, которая зашла с ним в тоннель. Может, дело в ней?

Однако разум Сюзанны сразу отверг эту мысль. Все это неправильно, неправильно, неправильно. Умерев однажды, остаешься мертвым навсегда. Назад пути нет. Именно это она говорила сотням, тысячам душ. Ей даже не приходилось задумываться над вопросом: как только душа спрашивала (а они все спрашивали), ответ уже был готов. Нет. Она ни разу не ставила его под сомнение, пока не исчез Тристан. А теперь Сюзанне больше всего на свете хотелось развернуться и последовать за Тристаном в мир живых. Однако вместо этого она позволяла Джеку волочить ее все дальше на пустошь.

11

Отец Дилан собрался в Глазго раньше, чем кто-то из них мог предположить. Он отменил все планы, чтобы приехать побыстрее, и его скорое появление отвлекало Дилан от мыслей об убитых в тоннеле мужчинах.

Это же был ее папа – и она вот-вот с ним увидится.

Внезапный приезд Джеймса совершенно не радовал Джоан: ей теперь придется меняться сменами на работе. Дилан предложила, чтобы вместо матери ее сопровождал Тристан, но Джоан на корню пресекла эту идею.

Дилан оказалась в затруднительном положении. Джоан напрямую сказала, что не хочет, чтобы Тристан присутствовал на встрече, которая должна была состояться в кофейне на площади Роял-Эксчендж, потому что это «семейное событие». Заявление Дилан о том, что она считает Тристана семьей, было встречено презрительным фырканьем и однозначным «он с нами не идет». Однако если Тристан останется дома, то ни Дилан, ни он сам этого не переживут. Разлука в буквальном смысле слова может их убить.

Дилан испробовала все: и просьбы, и слезы, и крики, и обиженное молчание. Ничто не помогало. Ситуацию спас Тристан. Он предложил компромисс: он пойдет, но с ними сидеть не будет. Подождет на ступеньках Галереи современного искусства – под окнами кофейни.

Джоан это тоже не понравилось (Дилан заметила и стиснутые челюсти, и дергающуюся мышцу щеки, и напыщенный вид), но она сдалась. Правда, без особых любезностей.

Огромное такси, куда вместилось кресло Дилан, остановилось у самого входа в кофейню. Выезжать из машины было не очень удобно, несмотря на широкие задние двери и специальные полозья. Водителю на вид было лет семьдесят, и Джоан неохотно попросила Тристана помочь.

Пока Джоан расплачивалась, Дилан успела проверить время. Они приехали намного раньше: до встречи оставалось около получаса.

– Хочешь походить по магазинам? – спросил Тристан.

Дилан покачала головой:

– Нет, слишком волнуюсь. Давай… давай побудем на улице, подышим воздухом.

День стоял прохладный, и Дилан слишком волновалась, чтобы остаться на площади: тесный пятачок вызывал у нее клаустрофобию. Джоан отказалась куда-либо идти, сказав, что займет место в кофейне, и в итоге Тристан послушно повез Дилан по Квин-стрит, пока они не уперлись в площадь Джорджа. Он припарковал ее на широком тротуаре в центре, и какое-то время они наблюдали за ленивым потоком машин на перекрестке. Сердце Дилан отчаянно билось – ничем не унять, и она попросила Тристана вернуться.

– Ох, – прошептала она, когда они подъезжали к кофейне. – Папа уже пришел!

Она видела его: сидит у окна на низком кожаном диванчике. Джоан, прямая как палка и напряженная, разместилась с противоположной стороны стола; казалось, этот стол создает между ними физическую преграду, словно холода, исходившего от Джоан, было недостаточно.

Однако Дилан едва замечала мать. Взгляд девушки был прикован к Джеймсу Миллеру; она жадно вглядывалась в его лицо, пытаясь запомнить каждую черту.

Поскольку он сидел, сложно было сказать наверняка, но, похоже, отец у нее высокий. Длинная рука, вытянутая на спинке дивана, расставленные ноги – все говорило о том, что в нем как минимум сто восемьдесят сантиметров роста. Темные волосы того же цвета, что у Дилан, только слегка тронутые сединой.

– Ты уверена, что справишься одна? – проплыл над ее плечом обеспокоенный голос Тристана. – Я могу пойти с тобой.

– Мама взбесится.

– Мне все равно, что подумает твоя мама. Я забочусь о тебе.

Дилан задумалась над его словами. Искушение было велико: Джоан явно не захочет устраивать сцену на глазах у бывшего мужа, – но позже они вдвоем за это заплатят.

– Нет, – ответила она наконец. – Мне нужно пойти одной.

Тристан помолчал пару секунд.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Но завезти-то тебя внутрь можно?

– Да. Спасибо. – Сама бы она точно не справилась с тяжелой дверью.

Тристан повез кресло к входу в кофейню, и тут их заметила Джоан. Через секунду к ним повернулся и Джеймс. Сердце Дилан отстучало три бешеных удара, прежде чем их взгляды встретились. И остановилось.

Дилан пораженно выдохнула:

– Мы так похожи!

Те же зеленые глаза; тот же округлый нос. Одинаковые широкие рты. Бледная кожа с одинаково ярким румянцем – Дилан как раз только что покраснела. Она… она просто не могла перестать таращиться. Это был ее папа. Мужчина, которому она обязана половиной своей личности.

Тристан подкатил ее к самой двери, когда пара прохожих метнулась перед самой ее коляской, и чары были разрушены. Отец исчез. Дилан нахмурилась, быстро моргая и вглядываясь в пустующее место. На секунду ее охватил безотчетный ужас: она что, придумала его?! Время застыло. Дверь кофейни распахнулась, и… ее отец стоял перед ней.

– Дилан! – Он присел на корточки рядом с креслом, вровень с лицом дочери. Вглядывался в ее черты точно так же, как она только что вглядывалась в него через стекло. Он тоже заметил сходство? Дилан надеялась, что да.

– Ну вот и ты, – широко улыбнулся Джеймс. – Привет.

– Привет, – чуть слышно ответила Дилан, понятия не имея, что говорить дальше.

Папа избавил ее от необходимости придумывать реплику: он поднял взгляд на Тристана, который стоял за ее спиной, готовый в случае чего дать отпор. Дилан почудилось, что взгляд отца на миг затуманился каким-то невеселым чувством.

– А ты, видимо, парень Дилан.

– Да, – подтвердил Тристан. – Меня зовут Тристан.

Они обменялись рукопожатием, и Дилан показалось, что отец изо всех сил старается сломать Тристану пальцы. Если так и было, то Тристан и виду не подал: он ответил Джеймсу сдержанной улыбкой. Интересно, что Джоан рассказала папе про Тристана… Дилан поморщилась.

– Теперь я сам, – твердо сказал Джеймс и оттеснил Тристана в сторону, хватаясь за рукоятки кресла. – Пойдем познакомимся, а?

От отцовского внимания у Дилан внутри разлилось тепло – и в животе затрепетали бабочки. С легкой паникой она обернулась через плечо: Тристан наблюдал за ними.

– Я останусь на виду, – беззвучно проговорил он, показывая на ступени галереи, где тусовались несколько студентов.

Дилан облегченно улыбнулась и помахала ему. Затем не успела она опомниться, как ее уже с обеих стороны зажали между кожаными диванами родителей.

– Все хорошо?

Джоан слегка оттаяла: теперь вид у нее был обеспокоенный. Она протянула руку и успокаивающе сжала пальцы Дилан.

– Угу. – Дилан боролась с желанием отдернуть ладонь: ей не хотелось, чтобы папа подумал, будто она была маменькиной дочкой.

Но и Джоан нельзя обидеть. Спустя пару секунд мать отпустила ее руку и откинулась на спинку дивана.

– Что закажешь, Дилан? Сок? – Отец коротко рассмеялся. – А, нет! Знаю-знаю! – Он поднялся с торжествующим выражением на лице. – Горячий шоколад! Взбитые сливки, зефир, все дела. Не знаю ни одной девчонки в стране, которая бы от этого отказалась.

Дилан не то чтобы любила горячий шоколад, но почему-то закивала. Не хотелось расстраивать папу: он явно старался изо всех сил.

– Звучит отлично.

Джеймс ушел на кассу. Он и правда оказался высоким: его голова парила над фигурами других посетителей. Дилан обвела кафе взглядом, затем посмотрела в окно, выискивая Тристана. Он должен быть где-то рядом: у нее сжималось в груди, но скорее от нервов, чем от ошеломляющей боли расстояния. Поначалу она не могла его найти, и на секунду напряжение в грудной клетке стало совершенно невыносимым… Но затем ее взгляд зацепился за копну светлых волос. Он сидел, склонившись над одолженным ею планшетом. Она выдохнула. Тристан был рядом. Конечно, он был рядом.

Словно почувствовав на себе ее взгляд, Тристан поднял голову и посмотрел в ее сторону. Вряд ли он смог разглядеть сквозь зеркальное стекло, да еще с такого расстояния, но Дилан все равно полегчало. Сделав глубокий вдох, она повернулась к Джоан.

Мама пила из огромной чашки какой-то дорогущий кофе с молочной пенкой. Если платил Джеймс, неудивительно, что Джоан выбрала напиток подороже. Обычно мама пила чай. Сейчас же рядом с ней на тарелке лежало имбирное печенье – тоже совсем на нее не похоже, – и Джоан то и дело откусывала крошечные кусочки.

– Мы можем уйти в любой момент, знаешь ли, – внезапно сказала она. – Просто скажи.

– Хорошо, – ответила Дилан, не добавив, что ей совершенно не хочется уходить.

Ей хотелось остаться и болтать с папой до самого вечера. С другой стороны, до этого дня они всего раз говорили по телефону. Возможно, она не успеет допить шоколад, как у них уже закончатся темы для разговора. Она совершенно не знала отца.

– Мы с ним похожи.

– Да, похожи, – нарочито ровным голосом произнесла Джоан.

– А это… – Она замолчала, задумчиво прикусив губу. – Тебе приходилось столько лет смотреть на меня каждый день. Он ведь тебе не нравится. Ты, наверное, думала, что…

– Можешь не продолжать, Дилан. – Мать окинула ее твердым взглядом. – Когда я смотрю на тебя, то вижу тебя. Вот и все.

Разговор был закончен. Они молчали до самого отцовского возвращения. Он поставил перед Дилан тонкостенную чашку с гигантской горой взбитых сливок и шоколадной стружкой.

– Та-дам!

– Спасибо, – прохрипела она. В горле у нее внезапно пересохло.

– Ну что ж. – Долговязое тело отца опустилось на кресло. Он склонился вперед, зажав руки между колен. – Вот мы и встретились наконец.

– Да, – согласилась Дилан.

Наконец-то.

12

Четыре раза. Сюзанна уже четыре раза применяла технику гипноза на Джеке. А ведь они еще не дошли до первого убежища! Он был настоящей шпаной – неотесанный, необразованный, – но при этом на удивление хорошо справлялся с попытками контроля Сюзанны. До чего неудачно, ведь приказов он тоже не слушался.

Особенно от девушки.

– Просто поверь мне, – сказала она, пытаясь скрыть отчаяние в голосе и заранее зная, что это лишь больше его раззадорит. – Я знаю, куда иду.

Она пыталась аккуратно направить его в нужную сторону, потому что каждый раз, когда она принуждала его пойти с ней, – четыре раза, но это пока что! – он все быстрее и быстрее сбрасывал ее чары. Она переживала, что скоро трюк совсем перестанет работать. А идти им еще долго.

– Сэмми, – он ухмыльнулся, – да ты в трех соснах заблудишься. И я должен доверять твоему чувству направления?

– Я знаю, куда иду, – повторила Сюзанна. Она взяла его за руку и одарила самой очаровательной улыбкой. – Пойдем.

Язвительное выражение на его лице смягчилось, и, к удивлению Сюзанны, он перестал противиться уговорам. Однако они прошли несколько шагов, и он снова вырвался вперед, настаивая, что это он должен их вести.

Сюзанна уже не могла дождаться, когда перебросит эту душу через черту. Впрочем, закралась к ней предательская мысль… если призраки доберутся до него раньше, плакать она тоже не станет.

Не то чтобы она часто плакала, но…

Сюзанна никогда раньше не саботировала свою работу нарочно – да она и не могла. Это было записано у нее на подкорке: души надо защищать любой ценой. Сквозь собственную боль и страдания. Но если души были тупы как пробки, если они не слушались, ее усилий могло оказаться недостаточно.

Джек был типичным примером души, которая наверняка падет жертвой ненасытного голода призраков.

– Так что, – сказал он ей на ухо, выводя из задумчивости. – Расскажешь мне, как ты меня нашла?

– Кто-то видел, как ты садился в автобус, – ответила она, быстро пробираясь сквозь последние воспоминания Джека в поисках убедительной истории. – Сорок седьмой. Я тоже села на этот номер.

– Ага, – задумчиво произнес Джек, и Сюзанна почуяла опасность. – И как ты поняла, на какой остановке выходить?

Он резко дернул ее за ремень.

– Водитель был тот же самый. Я спросила его, и он тебя вспомнил. Сказал, где ты сошел.

– Да ладно? Какое совпадение! – Он пристально посмотрел на нее, и Сюзанна забыла, что говорит с шестнадцатилетним пареньком.

Сердце у нее заколотилось от страха. Как у него это получалось – переключаться с игривого тона на угрожающий и обратно?

– Откуда же мне еще узнать, где ты был?

Она как следует надавила на его разум, заставляя поверить в свои слова.

Джек молча смотрел на нее: зрачки не расширились, мускулы остались напряженными.

– Вот это я и спрашиваю, – прошептал он. – Что ты там делала, Сэмми. Так далеко от дома.

Сердце застучало у нее в горле. Как она вообще попала в эту передрягу? Почему ее отправили к этой душе? Обычно силы, которые принимают такие решения, поступают умнее. Джеку должен был достаться проводник-мужчина. Кто-то, кто мог бы его вести, не ущемляя гордости парня. Кто угодно, только не она. Уж точно не она.

– Ты встречаешься с кем-то? – тихо спросил он.

Тихо, но жестко. В каждом слове слышалась угроза.

– Ты что, теперь гуляешь с каким-то парнем из этих мест?

– Ты не доверяешь мне?

Сюзанна, поглубже запрятав страх, старалась придать лицу обиженное выражение.

Это сработало: он окинул ее долгим взглядом, улыбнулся, и на секунду она увидела, что покорило Сэмми в этом мальчише-плохише.

– Конечно, доверяю. – Он с удивительной нежностью поцеловал ее в нос. – Ты же моя девочка.

Опасность миновала, и Сюзанна поволокла Джека дальше. Они почти дошли до первого убежища. Так как Джека убили ночью, Сюзанна ожидала наткнуться на призрака-другого, которые бы волочились за ними в надежде на легкую добычу. Однако первые несколько миль они прошли в одиночестве, не тревожимые злобными падальщиками. У нее не было времени остановиться и подумать, чему они обязаны такой удачей. Однако Сюзанна не рассчитывала, что светлая полоса продлится долго. Ей просто хотелось побыстрее дойти до первого убежища, чтобы собраться с мыслями и придумать, как обращаться с Джеком, пока он не причинил вреда ей и не умер сам… теперь уже окончательно.

– Знаешь, у меня тут неподалеку подруга живет, – заметила она.

– Какая еще подруга?

Подозрительный, ревнивый голос.

– Марси, – наобум ответила Сюзанна.

– Марси? – Джек фыркнул. – У тебя есть подруга, которую зовут Марси?

– Ага. Так вот, она уехала на каникулы. Она живет одна, так что дома у нее никого не будет. Можем там переночевать. Становится поздно, и я уже устала.

Сюзанна нарочито зевнула. Она чувствовала себя последней дурой, но, может, это убедит Джека, что ей нужна передышка. Да и к тому же даже хотя спать ей не хотелось никогда, но зевок помог размять затекшие мышцы челюсти.

Джек одарил ее недоверчивым взглядом. Она была готова побиться об заклад, что он станет спорить, – может, стоит еще раз его загипнотизировать? Может, лучше дубиной по голове – и дело с концом? Однако Джек плутовски улыбнулся:

– А кровать там есть?

– Ага.

– Тогда пошли.

Ладно, это было просто. Сюзанна в замешательстве покачала головой, однако Джек в кои-то веки с ней не спорил, так что она решила не допытываться.

В городской пустоши Джека первое убежище находилось на первом этаже многоэтажного дома. Вид у местечка был как после Апокалипсиса: разбитые окна, заколоченные двери, закопченные стены. У входа рассыпаны осколки стекла, но сама квартирка, хоть и очень скромная, была вполне опрятной.

– Твоя подруга тут живет? – спросил Джек, разглядывая подъезд и покореженные двери лифта, такие гнутые, словно на них когда-то напал бык.

Или стадо быков. Сюзанна закрыла дверь и повернулась к нему с приторной улыбкой:

– Да. Вообще-то это квартира ее бабушки, но старуха умерла и оставила жилье в наследство.

– Хороший подарочек, – саркастично отозвался Джек.

– Дом собираются сносить, – продолжила Сюзанна, игнорируя его ремарку. – Но ей пообещали заплатить за потерю жилья.

Блокнотик лжи быстро заполнялся, но поскольку Джек почему-то мог сопротивляться ее гипнозу, ничего другого ей не оставалось.

– Еда у твоей подруги дома есть?

– Вряд ли она оставила что-нибудь. – Сюзанна пыталась придумать причину, по которой Джеку будет лучше не есть. На самом деле он просто не сможет. – У нее завелись мыши. – Сюзанна одарила его нерешительной улыбкой. – Мне самой, кстати, есть не очень и хочется.

На самом деле она хотела бы поесть. Хотя бы один раз, чтобы понять, что это за ощущение. Вряд ли приятно, но зато почувствовала бы себя живой. Но это был еще один пункт в бесконечном списке того, в чем ей было отказано.

– Ну ладно, – согласился Джек. В его глазах заплясал дьявольский огонек. – А кровать где?

– Спальня вот там, – Сюзанна показала на единственную дверь.

Ванной не было: она Джеку бы не понадобилась, так же, как и кухня. В убежищах не было ничего лишнего.

– Тогда пошли. – Схватив ее за руку, он поволок Сюзанну в крошечную спальню.

Полуторная кровать была застелена линялым покрывалом в цветочек; край едва приподнимался над двумя плоскими подушками.

Выглядело не очень удобно, но Сюзанна провела столько ночей на полу, притворяясь спящей, что научилась отлично обманывать недавно освободившиеся души. Она могла справиться с чем угодно.

Правда, спать тут она не собиралась – и уж точно не с Джеком. В гостиной стоял вполне сносный, пусть и обтертый, диванчик, благодарим покорно.

К несчастью, у Джека были другие планы. Крепко удерживая ее за руку, другой рукой он обхватил ее за талию и поднял в воздух. Сюзанна приземлилась на матрас с громким «уф», и ее тут же придавило сверху.

– Какая отличная была мысль. – Джек ухмыльнулся, опустил голову и принялся целовать ее шею.

– Джек! – Она беспомощно попыталась оттолкнуть его за плечи. – Перестань!

Он не перестал, хотя на секунду приподнял голову и пробормотал: – В чем дело, детка?

– Я не… – Она попыталась отодвинуться подальше от жаркого рта, который сейчас прижимался к ее ключице. – Я устала.

– Ага, – глухо проговорил он между поцелуями. – Ничего, я не дам тебе заснуть. Я так соскучился.

Опустив руку к ее талии, он пробрался пальцами под кофту с длинным рукавом. С Сюзанны было довольно.

– Спи! – приказала она, собирая в кулак всю волю.

Джек тонной кирпичей рухнул на нее.

– Шикарно, Сюзанна, – пробормотала она. – Просто шикарно.

Медленно, осторожно, она выбралась из-под Джека. Усевшись на краешек кровати, разглядывала мальчишку с головы до ног. Во сне, с закрытыми глазами, он выглядел почти невинным. О, сладостные шестнадцать лет.

Сюзанна шумно выдохнула, избавляясь от напряжения, которое скопилось внутри за их долгие часы вместе. Ох, как бы промотать время на несколько дней вперед… Впрочем, ничего не изменится, ей просто вручат следующую душу, а потом еще одну. По правде говоря, она была сыта по горло. Ей все это надоело, она больше не хотела этим заниматься.

Она уже давно устала от своей жизни, но теперь, когда она знала, что Тристан ушел куда-то в мир живых, чувство изнеможения охватило Сюзанну с неожиданной силой. Она хотела уйти. Прямо сейчас. Хотела оказаться рядом с Тристаном. К своему несказанному удивлению, Сюзанна почувствовала у себя на щеках слезы. Слезы.

Тряся головой, она направилась пережидать ночь на продавленном кожаном диване. Закрыв глаза, призвала образ, который лелеяла с того времени, как ушел Тристан. Они вместе. В реальном мире. Делают разные дела, смотрят на разные предметы. Живут. Переживают вместе разные события, а не просто обмениваются тайными молчаливыми улыбками через расстояние между убежищами. Обмениваются прикосновениями.

Что бы она почувствовала, если бы это Тристан прижимался ртом к ее шее?

Что бы почувствовала, если бы его пальцы скользили по ее коже?

Она почти видела их; почти чувствовала его кожу. Почти.