Текст книги "Все под контролем. Моя эпичная история в геймдеве"

Уровень 2

Условно бесплатно

В свое время моя мама натерпелась всякого. Когда она была подростком, ее мать (моя бабушка) смылась в Калифорнию, оставив дочь заботиться об отце и брате. Через некоторое время бабушка развелась с дедом, а позже снова вышла замуж. В новом браке у нее родилась дочь Лиза, моя тетя. Сестры подружились, так что после смерти отца Лиза и ее муж Боб приехали из калифорнийской Глендоры, чтобы поддержать маму и меня с Тайлером.

Мне понравился Боб. Он был родом из Англии, поэтому разговаривал с приятным акцентом. Боб постоянно травил безумные байки о том, как в молодости водил раллийные автомобили. Ему принадлежал небольшой магазин по продаже и ремонту компьютеров. Боб не пытался занять место моего отца, но я любил его приезды – после уроков с ним можно было поболтать о компьютерах.

Как-то раз я вернулся из школы и уже поднимался к себе, чтобы закинуть учебники и включить комп. И тут Боб спросил, не играл ли я в Space Quest. Я остановился и с любопытством уставился на него.

– Ты знаешь про Space Quest? – спросил я.

– Удивительно, правда? – засмеялся он в ответ. – Старые пердуны вроде меня тоже играют в игры.

Нас объединила любовь к играм от Sierra On-Line. Перед отъездом Боб с Лизой предложили матери переехать к ним в Калифорнию. Поселиться неподалеку, наслаждаться хорошей погодой и вообще начать новую жизнь. «Мальчики ведь скоро закончат школу, – говорили они, – а ты все еще не старая и достаточно привлекательная женщина». Боб надоумил маму купить мне новый компьютер IBM 386SX. Я просил Amiga, но Боб настоял, что IBM 386SX идеально подойдет для всех моих игровых и сетевых потребностей. «Он быстрый», – сказал Боб, зная, что такого аргумента мне будет достаточно.

В то время мало кто из взрослых понимал, что такое интернет. Они прекрасно обходились и без него. А для меня он оказался порталом в другой мир, который только меня и ждал. Вечеринкой, которую я все время пропускал, пока мой друг-задрот Ральф не объяснил мне, что такое модем и BBS – электронная доска объявлений. Целые вселенные из объявлений, игр, видео и всякой всячины расположились на компьютерных серверах.

Я любил ходить к Ральфу в гости. Его семья недавно переехала в новый дом с ковром, который пах так, будто только что сошел с конвейера. Чистое, ухоженное место. Сестра Ральфа постоянно ходила в сексапильных нарядах, а мать любила слушать хитовую Red Red Wine группы UB40. Перед тем как подняться в комнату, Ральф предупреждал, что сейчас мы включим интернет, а потому телефоном пользоваться нельзя. Иначе случится дисконнект.

– Обожаю этот звук, – сказал он, имея в виду оглушительный писк своего модема, который в ту самую секунду обменивался данными с локальным сервером.

– Ага, – ответил я. – Звучит так, будто два робота делают шпили-вили.

Интернет для меня стал аналогом той старой крепости в лесу. Параллельное измерение, где люди тусуются, общаются, играют в игры и обмениваются сообщениями. Мы загружали файлы, сжимали игры в zip-архивы и кидали их друг другу. Это была наша невидимая супермагистраль с особыми правилами и языком, недоступным простому смертному. Мы подключались к сети и мирам друг друга. Наверное, в то время мало кто понимал, что интернет – не просто очередная забава для ботаников и так называемых игроманов. Это штука, которая действительно меняла мир. Ты или рубил фишку, или нет.

Вскоре я уже не представлял себе жизнь без интернета. В нем можно было найти не только игры, но еще и любые фото или видео. Например, с голыми женщинами. Типа той сцены из фильма «Беспечные времена в "Риджмонт Хай"», когда актриса Фиби Кейтс выходит из бассейна и расстегивает топ своего красного бикини. Потрясный фильм. А та сцена да в интернете – еще потряснее.

Мы могли часами выискивать фотки голых знаменитостей. Все-таки нам было слишком мало лет, чтобы задаваться вопросами морали или законности. И даже не приходило в голову подумать, откуда эти фотки вообще берутся. Юным дрочилам плевать на подобные нюансы. Все, что им нужно, – пялиться на сиськи и жопы, в идеале – на сиськи и жопы знаменитостей. В первом сезоне классического сериала «Сайнфелд» Джерри Сайнфелд пытался объяснить это так: «Чего мы хотим? Женщин! Что мы знаем наверняка? Что мы хотим женщин! Как нам их заполучить? Ох, вот этого не знаем».

В шестнадцать лет мы тоже не знали. Но отчаянно жаждали их, особенно голых и особенно знаменитых. Теперь появилось место, где их можно было найти. Загрузка картинок и анимационного порно (самых ранних версий GIF-файлов) занимала целую вечность, а удовольствия приносила на две минуты. Порнуха заменила нам журналы, которые мы когда-то прятали в своей лесной крепости.

Но были вещи и поважнее голых знаменитостей. Когда у меня дома появился собственный модем, я смог проводить в сети больше времени. Оказалось, что это целая вселенная гиков и геймеров, которые одержимы теми же вещами, что и я. Я играл в простенькие онлайн-игры на ASCII типа Trade Wars или ранней версии Tetris, чья таблица рекордов меня долго не отпускала. Общался с людьми на форумах, обменивался информацией, оставлял сообщения и просто залипал. Я присоединился к группе в BBS под названием Modem Warriors, чьи посты сопровождались остроумными статусами вроде такого: «Папа Римский поехал собирать оливки. Моряк Попай чуть не убил его»[13]13
  Игра слов. По-английски Папа Римский – «Pope», моряк Попай – «Popeye». Оливка – «Olive»; так же звучит имя возлюбленной моряка Попая, Олив Ойл. – Прим. пер.


[Закрыть]. В результате я научился общаться в интернете с хладнокровием и юмором.

Я нашел сообщество, в котором мог оставаться самим собой. В школе такое было невозможно. Здесь меня приняли за своего.

* * *

Разумеется, у этого прекрасного мира имелись минусы. Сначала я зависал в Trade Wars и Tetris. Затем перешел на Software Creations, популярную BBS для игровых разработчиков, где распространялось условно-бесплатное ПО. Там можно было продавать, менять, играть и обсуждать игры. Чтобы выжать максимум скорости из своего модема, я звонил не в Лос-Анджелес или Лондон, а на местные номера. Преимущества налицо – высокое качество связи и скорость. Недостатков тоже хватало – теперь тролли знали меня лично.

В отзывах к моей простенькой заставке кто-то написал: «Это состряпал твой дохлый папаша?» Я ответил в ярости: «Пошел на хуй. Я найду тебя и отъебашу вусмерть».

За такой ответ я получил предупреждение от модератора BBS. А мой брат Крис посоветовал «быть осторожней».

Мудрое замечание, да. Вскоре у меня появился новый знакомый на местной BBS, парень по имени Фил. Мы быстро подружились. Он был старше меня, дружелюбный, открытый и любознательный, с удовольствием отвечал на любые вопросы и давал советы.

Из нашего тесного общения Фил узнавал меня все лучше и лучше. Торопиться ему было некуда. Началось все с безобидных на первый взгляд общих вопросов про любимые игры, компьютеры и школу. Фил вынудил меня признать, что я ботаник, неудачник и изо всех сил пытаюсь завести друзей. Я рассказывал, как скучаю по отцу и комплексую из-за прыщей. В ответ Фил всем видом выражал сочувствие. Говорил, что прекрасно понимает мои переживания. Я был слишком наивен, чтобы увидеть, как выдал ему все карты в руки.

– Можешь спрашивать меня о чем угодно и когда угодно, – писал он мне. – Школа. Девчонки. Секс.

– Лады.

– Взросление дается тяжко, да?

– Ага.

Мы общались в приватном чате, но я знал, что Фил ведет себя так же и с другими людьми на BBS – как доверенное лицо и эксперт по вопросам взросления, свиданий, отношений и секса. Особенно секса. В условиях относительной анонимности секс на BBS обсуждался весьма охотно. Приватность внушала чувство защищенности, искренности, безопасности. Я признавался в своей неопытности, замешательстве и неуверенности. А Фил, разумеется, всегда готов был выслушать и ответить.

– В твоей школе секси-девочки? – спросил он.

– Некоторые девахи просто улет, – ответил я.

– У тебя был секс с кем-нибудь из них?

– ЛОЛ.

– Все еще девственник?

– Ага.

– Ой, извини. Досадно. Однажды ты покончишь с этим.

–;)

– Ты знаешь, как надевать презерватив?

– Уверен, это просто.

– Они бывают разных размеров.

– Ну мне-то понадобятся большие.

– Если тебе интересно, у меня есть видео.

Я не знал, что ответить. К тому моменту я уже успел рассказать о смерти отца, страхе жить дальше и о многих других вещах, которыми не делился ни с кем другим. Когда Фил написал, что я ему дорог, я поверил. Доходило до того, что порой я торопился вернуться со школы пораньше, лишь бы запустить BBS и поболтать с Филом. Мы говорили обо всем: прыщах, одиночестве, девушках, сексе. Это стало какой-то зависимостью. Фил казался мне проводником в мир всего запретного и дурманящего. Словно у него самое быстрое подключение на свете, а переспал он с триллионом девушек. Но смотреть вместе видео?

– Подумай об этом, – сказал он. – Я считаю, что ты узнаешь много нового о сексе и о том, что на самом деле нравится женщинам.

Он говорил как доктор. Периодически Фил напоминал, что живет неподалеку. Как-то раз он спросил, не хочу ли я зайти к нему потусоваться. На этот раз ни слова про видео. Звучало все так, будто ему тоже скучно, и он зовет поскучать вместе. Я призадумался.

И согласился.

Мы выбрали дату и время. Я вернулся из школы, переоделся и сказал маме, что иду к другу. Она пылесосила в гостиной.

– Хорошо, не скучай.

Серая «Хонда» Фила уже стояла у нашего дома. Я сел, и он повез меня к себе. Фил оказался обычным, невзрачным человеком лет тридцати. Ничего особенного – ни тогда, ни сейчас. Он небрежно кивнул и завел какой-то глупый разговор.

Я нервничал из-за того, что сидел в машине со взрослым мужиком, но пытался вести себя хладнокровно. Конечно, у меня не получалось, ведь мы ехали к нему домой смотреть порнуху. А вот Фил оказался достаточно опытным, чтобы ничем себя не выдать и без проблем довезти до места.

– У тебя есть любимая радиостанция?

– Не-а.

– Ну ладно. Почти приехали.

Когда мы зашли внутрь, Фил сразу показал свой компьютер и коллекцию игр. Он знал, что они меня заинтересуют и успокоят. При виде этого места на душе появилось ощущение чего-то знакомого. Здесь он заходит в интернет, болтает со мной и с другими ребятами. Я как-то рассказывал, что мой комп стоит в общей гостиной. Фил вспомнил это и вскользь заметил, что иметь личное пространство – настоящая роскошь.

– Очень полезная штука, – сказал он со смехом, будто мы делились секретами.

А мы и правда делились. Фил включил компьютер и зашел на пару сайтов. Все равно что кататься с другом по окрестностям. Почувствовав, что я расслабился, он открыл фотки обнаженных девушек и перевел тему на секс. А затем предложил посмотреть какое-нибудь порно.

– Хочешь глянуть? После него ты точно научишься ебаться.

Раньше мне доводилось дрочить только на анимированные гифки. Соблазн увидеть настоящую хардкорную порнуху оказался слишком велик.

– Врубай, бля! – воскликнул я, пытаясь соответствовать своему образу из интернета.

Я думал, мы просто посмотрим порно. Типа, все равно что полистать Penthouse с друзьями. Как бы не так. Фил повел меня в спальню, где у него стоял видеомагнитофон и телевизор. Он подошел к полке с кассетами, достал одну и показал мне со словами: «Вот эта – просто пушка». Потом освободил место на краю кровати. Пока мы смотрели, он комментировал происходящее и подталкивал в плечо, как бы подтверждая качество видео. Ну, я ж говорил? Вышак, скажи?

Я поддакивал.

– Сменю наряд, – сказал Фил и быстро скинул штаны с рубашкой. Оставшись в одних трусах, он начал разглядывать меня. – Вижу, тебе это тоже нравится.

Я смущенно кивнул. И лишь потом до меня дошло, что у него на уме. Фил предложил потрогать его. А взамен он покажет, «каково это – трахать девушку». Он вытащил тюбик K-Y Jelly[14]14
  Лубрикант на водной основе, который чаще всего используется в качестве смазки для полового акта и мастурбации. – Прим. пер.


[Закрыть] и попросил спустить штаны, добавив:

– С этой штукой ты будешь на высоте. Давай я покажу тебе.

Я знал, что это неправильно, но Фил давно завоевал мое доверие. Позже я понял, что на BBS полно таких персонажей – стереотипных извращенцев, которые маскируются под добрых ребят, понимающих друзей, сочувствующих приятелей, почти отцов. В бой пойдет любой прием, лишь бы привлечь твое внимание и захватить воображение.

Я стал идеальной добычей для него. Эмоционально уязвимый, любопытный и смышленый паренек, жаждущий общения и признания. Прошло много лет, но я все еще задаю себе вопросы о произошедшем: действительно ли я был такой наивный или все понимал? Я ехал в гости к этому мужику смотреть порнуху. Стоило догадаться, что он захочет со мной что-то сделать, нет?

Когда все закончилось, я стал приводить себя в порядок, а Фил оделся. Он снова заговорил как ни в чем не бывало. Как будто все, что мы сделали, было вполне нормальным и ничем не примечательным мероприятием. Типа, просто поприкалывались у него дома.

– Ты закончил? – спросил он.

Я кивнул.

– Хорошо. Я отвезу тебя домой.

Обратная дорога выдалась тихой, мучительной и ужасно неловкой. Я смотрел в окно. Конечно, все произошедшее было неправильно, но какую бирку на него повесить: плохо, очень плохо, незаконно, травма на всю жизнь?

– Наверное, это одна из тех вещей, о которых лучше никому не рассказывать, – тихо сказал я.

Фил кивнул.

– Да, давай это останется только между нами.

Едва он остановился перед моим домом, я сразу выбежал. Вроде еще успел крикнуть: «Увидимся!» Дома я направился прямиком к лестнице, чтобы поскорее добраться до своей комнаты и включить Nintendo. Чем больше тебе противен реальный мир, тем сильнее хочется погрузиться в виртуальный. Вот почему прошло тридцать лет, а люди соглашаются жить и работать в метавселенной.

Меня окликнула мама.

– У тебя все нормально?

– Да, конечно.

Я обернулся, чтобы посмотреть на нее, но не смог оторвать взгляд от пола. Мне было страшно смотреть ей в глаза. Я знал, что тогда мама все поймет. Мне кажется, она и так поняла.

– Я переживала, что этот парень будет приставать к тебе и все такое, – призналась она.

Даже во взрослом возрасте стоило мне вспомнить об этом эпизоде, как сразу хотелось закричать: «И почему тогда ты позволила мне сесть в машину этого извращенца?!» Но я просто ответил:

– Все в порядке.

И побежал к своей Nintendo. Лишь бы поскорее сменить реальный мир на виртуальный.

Я больше никогда не разговаривал с Филом. Он пытался писать мне, вероятно, чтобы организовать вторую встречу. Но я каждый раз выходил из чата, и тогда он пропал с радаров – не дай бог я позвоню в полицию. Меня терзали вопросы. Это можно считать изнасилованием? Я теперь гей? Или все еще девственник? Мысли не давали мне покоя, но в итоге я изо всех сил постарался забить болт и жить дальше.

Как и многие люди, подвергшиеся насилию, особенно мальчики, я никогда никому не рассказывал о том, что меня домогались. Если бы кто-то спросил, подвергался ли я сексуальному насилию, я бы ответил «нет». Как-то раз в 2019 году мы выпивали с приятелями-разработчиками, и по пьяни всплыла эта тема. Вопреки ожиданиям, все отреагировали спокойно. «Кого ни возьми, домогались до каждого», – сказал один мой друг. Присутствующие тут же подтвердили его слова, когда начали поднимать руки. И я в том числе. Но вот вопрос: как много среди нас ебучих мразей вроде Фила, губящих людские жизни?

* * *

Вскоре после визита тети Лизы и дяди Боба мама сообщила, что мы переезжаем в Калифорнию. Она решила повторить то, что когда-то провернула ее мать, – нажать на кнопку перезагрузки и оставить прежнюю жизнь в прошлом. Мы запланировали переезд на запад летом и стали паковать вещи. Сборы не касались Грега с Джеффом (они служили в армии и на флоте) и Криса, который давно съехал. А вот нам с Тайлером в конце учебного года пришлось попрощаться с друзьями.

Табличка «Продается» у нашей двери травмировала сильнее, чем свидание с Филом. Раны, нанесенные растлением, можно залечить. Потерянное ощущение безопасности родного дома долго не давало покоя. Когда поползли слухи, что мы с Тайлером переезжаем в Лос-Анджелес, в школе произошло нечто странное и неожиданное. Вплоть до конца десятого класса меня считали крутым. Вместо того чтобы издевательски называть Нинтендобоем, мне начали завидовать, ведь скоро я должен был стать калибоем[15]15
  Штат Калифорния в США часто сокращают до «Кали». – Прим. пер.


[Закрыть].

Как вечный оппортунист, я попытался выжать максимум из нового статуса и привлечь милых дам. Лора ДеЛука, наша местная Джулия Робертс, меня отшила. Она предпочла остаться со своим бойфрендом-качком (тут я ничего поделать не мог). Тогда я стал подкатывать к другой девчонке, Тамми Кент. Намекал, что это мое последнее лето в городе и оно может стать лучшим в ее жизни, стоит ей бросить своего парня-неудачника. «Жизнь слишком коротка, – впаривал я. – Нельзя упускать особенные моменты». Тамми улыбнулась, чмокнула меня в щеку и сказала: «Ты милый».

Хоть что-то. Но мне хотелось быть не милым, а особенным, уникальным, знаменитым. Чтобы продемонстрировать Тамми, кого она упускает, я решил разработать видеоигру. Уж это точно поможет мне удовлетворить свои хотелки и даже больше.

Игра получила название The Palace of Deceit: The Secret of Castle Lockemoer. Это была текстовая однопользовательская адвенчура про доброго волшебника, который пытается спасти сказочную страну и ее жителей от злого колдуна. Сражения происходили в замке, забитым до отказа коварными ловушками. Долгими ночами я в поте лица работал над игрой. Моя мать была одержима музыкой из «Призрака оперы» и крутила ее без остановки. И так вышло, что шедевр сэра Эндрю Ллойда Уэббера оказался наиболее подходящим саундтреком. Я ощущал себя Призраком – гением с разбитым сердцем, прячущимся в темных уголках Парижской оперы.

Описание к The Palace of Deceit: The Secret of Castle Lockemoer следует читать закадровым голосом из типичного фильма о взрослении. Роль шестнадцатилетнего подростка в нем исполняю я.

«Это приключение родилось благодаря многочасовому тяжелому труду автора. Не сосчитать, сколько раз он забивал на домашнюю работу, жертвуя оценками, лишь бы пофиксить баги. Мама неоднократно жестоко лупила его кухонной лопаткой. Его коммуникативные навыки стали настолько скудными, что теперь он может разве что стонать: один стон означает "да", два стона – "нет". Вдобавок ко всему, единственная женщина, которую он когда-либо любил (не считая матери с лопаткой), прекрасная Тамми Линн Кент, решила остаться со своим уродливым бойфрендом. А ведь могла бы уйти к этому талантливому, красивому и в целом неплохо сложенному чуваку!

И сейчас наш герой эмоционально искалечен. Только ваши пожертвования помогут ему снова встать на ноги: делать игры, спорить с матерью, зубрить уроки и побороть злой рок, который гонит его в Калифорнию, прочь от любви всей жизни. Аста ла виста, бэйби!»

Пара друзей помогла протестировать игру, после чего я загрузил ее на CompuServe – лучшую платформу для обмена и продажи программного обеспечения. Я поставил на свое творение ценник в пять долларов, а затем приступил к настоящей работе – начал рекламную кампанию среди знакомых. Самым первым покупателем стал мой учитель английского. Потом были несколько друзей и знакомых с BBS, а затем непостижимым образом запустилось сарафанное радио. Я стал получать заказы со всей страны.

Один там, два тут, но продажи шли. К каждому заказу я прикреплял большой порядковый номер – 5006, 5007 и так далее, чтобы создать впечатление, будто игра продается тысячными тиражами, хотя на самом деле ее купила от силы пара десятков человек. Все копии я заворачивал в пузырчатую пленку, упаковывал в конверт из плотной бумаги и просил Тайлера подбросить до почты. Отправляя копии заказчикам, я каждый раз шептал: «Аста ла виста, бэйби».

Когда на моем счету уже скопилось несколько сотен долларов, настало время прощаться с Норт-Андовером. С лесами, где я пережил столько приключений, с друзьями и с Тамми, которая упустила шанс заполучить трудолюбивого мальчика и самопровозглашенного гения. Я-то уже выпустил вторую игру, а чем она может похвастаться, кроме своей внешности?

Да здравствует условно-бесплатное ПО.

Мечтать не вредно[16]16
  Оригинальное название главы Dare to Dream отсылает к одноименной игре, о которой речь пойдет чуть далее. – Прим. пер.


[Закрыть]

Я втиснулся в сиденье и уставился в иллюминатор. Мы летели на высоте в десять тысяч метров. Подо мной проплывали облака и поля. Постепенно стали видны горы, пустыня, а потом и городские кварталы. Крошечная бутылочка спиртного закончилась – я стащил ее из тележки с напитками и потягивал в течение всего полета. Мне казалось, это поможет заглушить страхи из-за переезда.

Мама уехала в Лос-Анджелес еще раньше, привела в порядок дела и на деньги от отцовской страховки купила дом рядом с полем для гольфа. Звучало балдежно. Но меня что-то пугало. Я не знал, чего ожидать от жизни на Западном побережье. Кататься на скейте я не умел, базарить с гангстерами – тоже. Треки NWA и Ice-T поведали мне, что в некоторых районах Лос-Анджелеса людей убивают только за футболку не того цвета.

Хотя мне было уже шестнадцать, я только недавно перестал спать со своим плюшевым мишкой Пуджи. И что делать, если я попаду под перекрестный огонь банд Bloods и Crips?[17]17
  Bloods и Crips – темнокожие банды из Лос-Анджелеса, вражда которых стала частью американской культуры. – Прим. ред.


[Закрыть]

Дядя Боб встретил нас в аэропорту и отвез в новый дом в Ла-Верне. Когда мы к нему подъехали, я слушал Like a Prayer Мадонны на своем Discman. Она пела: «And it feels like… home» («И я будто… дома»). Как же хотелось в это верить.

Ла-Верн оказался мозаикой из однообразных жилых комплексов среднего класса. Городской культурой во всем ее многообразии там и не пахло. Зато до центра Лос-Анджелеса можно было доехать примерно за сорок пять минут. Открытие Chili’s[18]18
  Сеть ресторанов в США. – Прим. пер.


[Закрыть] и нового кинотеатра Edwards стало для местных настоящим событием. Еще недалеко от нас располагался популярный аквапарк Raging Waters, который мы с Тайлером тут же окрестили Raging Hard-Ons[19]19
  «Бешеные стояки» (англ.). – Прим. пер.


[Закрыть], стоило нам увидеть девушек в бикини. А моя новая школа «Бонита Хай» представляла собой набор небольших зданий и бунгало, окруженных большим сетчатым забором. Я словно оказался в плохо охраняемой тюряге.

Разумеется, мой первый день в школе прошел ужасно. Я пришел в красной футболке и вскоре начал сильно загоняться по этому поводу. Мне казалось, что сейчас меня непременно застрелят. Страх наконец пересилил, и я спросил какого-то паренька, стоит ли беспокоиться за свою жизнь. Он посмотрел на меня так, словно я приехал из деревни дураков. «Чел, мы в Ла-Верне, а не в Комптоне, – засмеялся он. – Боже правый, да расслабься ты».

Я старался. Мне удалось завести пару друзей, но в остальном одноклассники меня не замечали. Даже так – считали лохом. Например, как-то раз я пришел в школу в хоккейном свитере, на что мне сказали: «Хоккей? Ты че, ёбнулся?» Но могло быть и хуже. Учитывая трудности переезда, смерть отца, домогательства, новую школу и неожиданно лютое акне, впору было подсесть на наркоту, впасть в депрессию или замкнуться в себе. Чудо, что все это меня обошло.

Не то чтобы мне приходилось легко. Каждое утро я смотрел на себя в зеркало и видел только кучу мерзких прыщей. Разве кто-то захочет подружиться со мной, если я сам себя презираю? Что уж говорить о девушках. Даже Хизер Томас с постера моего брата, казалось, отворачивалась, когда я шел мимо. Вот в таком настроении приходилось ежедневно ходить в школу.

К счастью, на помощь пришли видеоигры. Однажды я отправился с мамой по делам, и мы заглянули в причудливое местечко, о котором я раньше никогда не слышал, – Target. По сравнению с универмагом Bradlees в Норт-Андовере это был шопинг совершенного иного уровня. Я оставил маму и просто бродил вдоль рядов, пока та набирала корзину. Дрейфовал как крошечный кораблик в океане между «а тут чё» и «да пофиг». А потом свернул за угол и чуть не врезался в стеллаж с консолями Super Nintendo. Я остановился и уставился на него так, словно это был знак свыше. Или, может, привет от моего отца. Клиффорд, не сдавайся.

То ли из жалости, то ли из любви, то ли из остатков отцовской страховки мама купила мне эту консоль. Даже умолять не пришлось.

Дома я уселся на свой зеленый плед и запустил Super Mario World. В попытках завести новых товарищей я подзабил на игры, но теперь почувствовал, что ко мне вернулся мой самый лучший друг. И теперь он спасет меня. Тогда я и понял, что больше мы никогда не расстанемся.

* * *

Весной моя мать влюбилась в приятного мужчину, за которого в итоге вышла замуж. И, по совместительству, забила на свои родительские обязанности. Она не сбежала из семьи, как бабушка, но эмоционально была уже не с нами. Мы с Тайлером оказались предоставлены самим себе. Я устроился на работу в «Макдоналдс», купил книгу «Введение в программирование с использованием Visual Basic» и работал над обновлением к The Palace of Deceit. Моя жизнь стала простой и понятной. Я ходил в школу, пахал четырехчасовую смену в «Макдаке» и возвращался к игре.

Обновление занимало все мои мысли. Работать приходилось до глубокой ночи. Каждый раз, когда я шел на кухню за очередной порцией Mountain Dew, из спальни моей матери и ее мужика доносились звуки, которые мне слышать явно не стоило. Поэтому я спешил обратно в свою комнату, закрывал дверь и продолжал трудиться.

В обновленной версии, которая получила название The Palace of Deceit: The Dragon’s Plight, голубой дракончик по имени Найтшейд попадал в плен к злому волшебнику Гарту (в то время был популярен «Мир Уэйна») из королевства Салиц (отсылка на салициловую кислоту, которой я лечил прыщи). Цель игры заключалась в том, чтобы сбежать из подземелья замка, получить волшебный меч, убить Гарта и спасти королевство.

Неказистую графику я сделал на коленке в MS Paint. В игре не было анимации и музыки, но создание адвенчуры point-and-click сильно прокачало мои навыки программиста и рассказчика. Я закончил игру летом и написал инструкцию на пяти страницах. «Не стоит нажимать странные кнопки или дергать рычаги, которые вы только обнаружили, – писал я, а в разделе помощи приободрял игроков: – Не сдавайтесь. Исследуйте каждую комнату в замке! Удачи!»

Еще я прорекламировал магазин дяди Боба («Боб закупает лучшие компьютерные комплектующие оптом и вам продаст их по невероятно низким ценам!») и добавил раздел по устранению неполадок, в котором указал свой домашний номер телефона. «Оставьте сообщение. Или попросите к телефону Клиффа».

Я опубликовал Palace 2.0 на CompuServe в августе 1992 года. Продажи оказались куда лучше, чем у первой игры. В какой-то момент я получал около десяти заявок в неделю, и такой темп держался в течение целого года. Точного учета я не вел, но пару тысяч копий у меня точно купили.

С воодушевлением и целеустремленностью я сразу сел за следующую игру, которая получила подходящее название Dare to Dream.

Это тоже был квест в стиле point-and-click, но, в отличие от предшественников, намного более личный. Главного героя, десятилетнего мальчика по имени Тайлер Норрис, сводят с ума кошмары, которые появились после смерти отца. Нетрудно догадаться, что имя героя я позаимствовал у брата, но вот кошмары (увы!) принадлежали мне. Змеи в шкафу, тарантулы на полу, кровожадные монстры – тогда я пережил буквально всю классику кошмаров и в итоге ужасно сплю и по сей день.

Сидя на полу в своей комнате, я набрасывал сцену за сценой. Иногда за ночь удавалось сделать несколько десятков рисунков. Когда их становилось достаточно, я прикреплял листы рядом с компьютером как раскадровку, открывал Microsoft Paint и начинал работу. В то время я не знал, что такое состояние у меня из-за аккутана – мощного препарата, который дерматолог прописал мне для борьбы с прыщами. Депрессия была одним из его многочисленных побочных эффектов. И она действительно погрузила меня в темный густой туман, из которого я черпал все тревоги и горе с тех пор, как умер отец.

Я ни с кем не говорил об этих чувствах, но они в полном составе перекочевали в игру. Она начиналась с фотографии Тайлера, прикрепленной к папке. Рядом приводился текст из вымышленного психиатрического исследования – в нем подробно описывались приступы тревоги, депрессии и мании, которые герой перенес из-за страха, что за ним придет демон по имени Кристиан (имя моего старшего брата). Исследование задавалось вопросом: сколько стресса может выдержать маленький мальчик?

«Сначала оценки, затем доставка газет, а потом, конечно же, потеря отца, которая съедала тебя изнутри последние восемь месяцев. Теперь ты КОРМИЛЕЦ СЕМЬИ… Ужасно большая ответственность для ребенка, которому через две недели исполнится одиннадцать. Хуже уже не будет… Над твоей головой собираются черные, страшные тучи. Ты все сильнее замыкаешься в себе».

По сути, игру нужно воспринимать как лихорадочный сон. Задача состояла в том, чтобы провести Тайлера через его беспокойное подсознание к точке, где он смирится с потерей отца. В последней сцене игрок видит могилу отца Тайлера (которого, разумеется, звали Уолтер). На надгробии – годы жизни и надпись «Навеки и после». Годы совпадают с датами рождения и смерти моего отца, а надпись была выгравирована на обручальных кольцах родителей.

Не думаю, что хоть одна головоломка в Dare to Dream имела смысл. Персонажи представляли собой странный синтез из моих воспоминаний и «Восставшего из ада» Клайва Баркера. Я вздрагиваю всякий раз, когда натыкаюсь на прохождения этой игры на YouTube. Но сдается мне, что ее разработка помогла мне куда больше, чем какой-нибудь разговор с психотерапевтом.

* * *

Во втором полугодии одиннадцатого класса я записался в театральный кружок и наконец-то завел парочку друзей. Ребята из кружка оказались ботанами, но иного типа. Я разделял их страсть к театру, мне нравилось участвовать в школьных спектаклях. В выпускном классе я играл Меркуцио в «Ромео и Джульетте», главную роль в «Десяти негритятах» и Ленни в «Слухах» Нила Саймона. Выступать на сцене оказалось прикольно. Аплодисменты будто заменили похвалы и поддержку от отца. За кулисами мы постоянно обнимались, и для многих этого было достаточно, чтобы жить театральным кружком. Нас принимали за то, что мы такие причудливые.

Я думал, что эти маленькие притязания на славу сделают меня популярным среди крутых ребят в школе – каким бы некрутым я ни был. Однажды на обеде самый крутой серфер в школе и его подружка, обладательница титула «Юная Мисс Ла-Верн», крикнули мне: «Эй, ты!» – когда я проходил мимо. Они сидели на квадроцикле в окружении маленькой компашки генетически одаренных вундеркиндов. Меня подозвали жестом.

– Ты ведь здесь учишься, да? – спросила «Юная Мисс Ла-Верн».

– Ну да, – кивнул я.

– И почему я не видела тебя ни на одной вечеринке?

Я не мог сказать ей правду, не потеряв достоинство, за которое цеплялся, как за спасательный круг.

– Не моя тема, – ответил я.

– А чем ты тогда занимаешься? – спросил еще кто-то.

– Зарабатываю деньги.

Мне показалось, что это крутой ответ. Им тоже.