Текст книги "Все ловушки земли"

– Джейк Ханслер, – сказал Боб. – Знакомое имя. Я где-то уже слышал его.

– Уверен, слышали. Доктор Джекоб Ханслер, великий ботаник.

– Точно, – сказал Боб. – Я помню, что он умер на Венере.

– Он прибыл сюда, чтобы провести кое-какие эксперименты и изучить местную флору. – Доктор говорил оглушающе громко. – Чудной старикан. Местным жителям он не слишком нравился, потому что не уделял им чересчур много внимания. Но со мной он разговаривал. Из нас могли бы получиться хорошие приятели. Он подробно рассказывал мне о том, что он делал, но сейчас мне уже не вспомнить. Сюда он привез горстку семян, которые нашел на Марсе. Семена найдены им среди руин старой лаборатории, относящейся к династии Гензик. Семена были сухими, и большинство из них не смогло бы взойти, но некоторые все же проросли, и он возился с ними. По его утверждению, возраст этих семян – не одна тысяча лет. Он привез их сюда, потому что считал почву и климат Венеры весьма подходящими для растительной жизни. Говорил, что, если растение не вырастет на Венере, оно не вырастет нигде.

– Что случилось с растениями после того, как доктор Ханслер умер? – спросил Боб.

Доктор фыркнул.

– Теперь можно увидеть, какой чертовщиной все обернулось, – сказал он. – Они – настоящие вредители. Эти сорняки заполонили город. Некоторые из них с крупными пурпурными цветами, похожими на розы. Очень симпатичные растения, и женщины возятся с ними, составляя букеты. Впрочем, нельзя сказать, что они требуют особого ухода. Другие чем-то напоминают горох. Довольно вкусные. Есть еще один сорняк, гипоэстес – тоже очень вкусный, что-то вроде шпината, но гораздо лучше.

– Судя по вашим словам, доктор Ханслер – интересный человек, – сказал Боб.

– Очень необычный старикан, – сказал доктор, качая головой. – Имел обо всем весьма забавные суждения. Упрямый, странный малый. Другие ботаники говорили ему, что семена с Марса не прорастут, им больше чем пять тысяч лет. Но он считал, что они прорастут, и занимался ими – и они дали всходы. И так – во всем.

У него еще была одна идея, над которой все смеялись, но он умер с мыслью, что это правильная идея. Она не относилась к его работе, поэтому он особо о ней не распространялся. Впрочем, мне он рассказывал. Вы ведь знаете о династии Гензик, не так ли?

Боб кивнул.

– В школе изучал курс марсианской истории, – сказал он.

– Ну, тогда, – сказал доктор, – вы должны помнить, что династия Гензик представляла собой группу ученых, которые фактически управляли Марсом; наверное, они были те еще старые придурки, потому что марсиане восстали против них и, как утверждает история, уничтожили всех до единого. Марсиане разрушили все созданные ими лаборатории и сделали все возможное, чтобы стереть любую память о них. В результате – там теперь мало кто о них знает.

– Марсианская история полагает, что они были высокоразвитой марсианской расой, – сказал Боб. – Я знаю, что о них ходят самые разнообразные мифы.

– Да, сэр, – сказал доктор, – у Джейка по этому поводу имелась сногсшибательная история. Он утверждал, что некоторые из них избежали общей резни и сбежали в пустыню и что их потомки все еще живут там. Узнал он это от представителей пустынных племен, которые утверждали, что знают о них все. И Джейк думал, что гензики были землянами, возможно жителями Атлантиды, которые достигли Марса тысячи лет назад, задолго до того, как существующая сейчас на Земле раса отправила туда космический корабль.

– Это что-то новенькое, – сказал Боб. – Никогда не слышал об этом. У вас есть какие-нибудь заметки Джейка? Он оставил записи или что-нибудь в этом роде?

Доктор захихикал.

– Вижу, вас зацепило, – сказал он.

– Шеф устроит мне ад на земле, если я не раздобуду что-нибудь за время своей командировки, – сказал ему Боб, – тем более что вы ничем мне не помогли, я имею в виду голодную болезнь.

Доктор с удовольствием допил бутылку, затем посмотрел ее на свет и вздохнул.

– Есть одна история, о которой вы могли бы написать статью, – сказал доктор, ставя бутылку на подоконник, в ряд с другими. – Об этом следует написать. Я имею в виду здешних фермеров. Компания «Участки на Венере» вытащила их сюда, зная, что тут они ничего не смогут вырастить, но это не остановило этих акул. Отобрали у них все подчистую и бросили их в местных джунглях. Вот как здесь учат несмышленышей. Компания подготовила фермерскую программу и продала ее группе бедных фермеров штата Айова. Хуже всего то, что фермерам даже не принадлежит земля, на которой они построили свои дома. Некоторые из них приходили ко мне, чтобы я помог вернуть их деньги. Понимаете, они считают, что доктор знает все, даже не представляя, как чертовски мало на самом деле знают доктора. Я просмотрел их контракты и нашел, что они неправильно составлены. Я обнаружил, что их поселили не на тех участках. Я спросил их, знают ли они, какую землю купили, и они сказали мне, что участки им указал представитель компании. Их уговорили поселиться с восточной стороны города, а земли, которые они купили, находятся на западной стороне.

– Они в курсе? – спросил Боб.

Доктор покачал головой.

– Нет, я не сказал им, – ответил он. – Какая разница? Компания не будет их больше беспокоить. Они получили то, что хотели, притом что земля эта ничего не стоит.

Раздался стук каблуков по ступенькам, и через мгновение в дверном проеме возник Ангус Макдоналд.

– Доктор, – сказал он, – дочь Стива Донагана снова больна.

Доктор поднялся со стула.

– Если бы остальное население Нью-Чикаго было похоже на Сьюзен, – сказал он, – возможно, я снова проникся бы к себе уважением. Она – единственная из тех, кто когда-либо здесь болел.

– Доктор, – сказал Ангус, и в его голосе явно слышался ужас.

– Да-да, продолжайте, – буркнул доктор.

Ангус сглотнул и начал снова.

– Доктор, Стив думает, что у нее голодная болезнь, – сказал он.

Джонни Мейсон, выпускающий редактор, положил лист желтой бумаги на стол редактору Харту.

– Специальный выпуск, только из Нью-Чикаго, – пояснил он.

Харт набросился на газету и прочитал:

Нью-Чикаго, Венера. Голодная болезнь, к которой до сих пор эта отдаленная фактория была невосприимчива, сегодня нашла здесь свою жертву. Это Сьюзен Донаган, девяти лет, дочь мистера и миссис Стивен Донаган.

Доктор Андерсон Троубридж, единственный врач в городе, друг семейства, который способствовал появлению Сьюзен на свет и сопровождал ее от одной детской болезни до другой, сказал, что…

Харт швырнул газету на стол.

– Джонни, – сказал он, – сейчас ты видишь пред собой самого последнего, черт побери, идиота в газетном бизнесе. У меня было предчувствие, и я послал Боба туда, за пределы Земли, за важнейшим репортажем. И вот прошло чуть больше десяти часов, и весь репортаж можно отправить к черту.

Зик Браун и его жена Мери сидели на пороге хижины и пристально вглядывались в очертания своей фермы.

Темнота опустилась на землю, и джунгли пробудились для ночной жизни. Завывания, рев, вздохи и визги смешивались и делали ночь отвратительным временем суток. Зик дрожал, вслушиваясь в эту какофонию, и его рука тянулась к оружию. На протяжении пяти лет он слышал этот ночной хор ненависти и убийства, но по-прежнему трясся от ужаса с каждым наступлением темноты.

– Скоро у нас должна появиться картошка, Мери, – сказал он, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Я проверял сегодня грядки на том песчаном участке, который мы сумели довольно хорошо осушить. Наверняка у нее будет прекрасный вкус.

Он услышал тихие рыдания и увидел, что его жена плачет.

– Что случилось, Мери? – спросил он. – Черт побери, почему ты плачешь?

– Это из-за цыплят, Зик, – ответила она ему. – Я рассчитывала пополнить количество моих кур. А теперь их нет. У нас не будет больше яиц.

Зик разразился проклятиями.

– В следующий раз, когда увижу сцинка, – сказал он, – я поймаю его и живьем окуну в один из тех водоемов с кислотой у реки.

Он потрепал жену по плечу.

– Не сомневаюсь, они запомнят, что их наказывают за наших цыплят, – сказал он.

Издалека донесся гул, и Зик быстро поднял глаза и устремил взгляд к горизонту. Рев становился громче и громче. По краю джунглей, изрыгая пламя из двигателей и резко снижаясь, несся аэролет.

Зик вскочил на ноги, размахивая руками и выкрикивая проклятия.

– Держись подальше от моего поля с картошкой, черт тебя побери! – кричал он. – Если ты повредишь мою картошку, будь уверен, я отыщу тебя.

Воздушное судно опускалось слишком быстро для безопасного приземления. Его нос врезался в картофельное поле, вспарывая, словно гигантский плуг, мягкую почву и отбрасывая в стороны огромные комья земли.

– Черт побери, что же ты натворил! Что же ты натворил! – вопил Зик. – Ты уничтожил мою картошку!

Он изо всех сил помчался через заросли сорняков, доходивших ему до пояса, которые отделяли хижину от картофельного поля.

Нос аэролета глубоко погрузился в податливую почву, но не было видно, чтобы корабль был поврежден. Как только Зик приблизился, дверь кабины открылась и оттуда вышел пошатывающийся мужчина. При виде Зика он издал жалобный вопль, похожий на крик животного.

– Еды, во имя небес, еды! – кричал он. – Я голоден!

В ярком свете, лившемся из двери каюты, Зик разглядел лицо незнакомца, и его гнев мгновенно превратился в жалость. Перед ним был старик – настоящий живой скелет: изнуренное тело, осунувшееся лицо, глаза, провалившиеся в глазницы, впалые щеки.

Мужчина сделал шаг вперед и упал как подкошенный; Зик поднял его и потащил к дому.

– Мери! – вопил он. – Дай какой-нибудь еды! Этот человек умирает от голода.

Из мрака донесся голос, это был Лютер, пришедший провести несколько часов со своим другом.

– В чем дело, Зик?

– Авария аэролета! – крикнул Зик. – Отправляйся в город за доктором. Там еще есть люди. Они выглядят неважно.

– Скоро вернусь с доктором, если он трезвый! – в ответ закричал Лютер.

Зик услышал, как с дороги донесся звук быстро удалявшихся шагов.

– Зик! – В голосе Мери слышалось отчаяние. – Я не могу ничего предложить, кроме тушеных овощей. Это неподходящая пища для больного.

– Это лучше, чем ничего, – сказал Зик. – Дай мне тарелку. Говорю тебе, этот парень умирает от голода.

4

– Из того, что можно сказать о Нью-Чикаго, главное то, что вас здесь никто не побеспокоит, – сказал доктор Бобу. – Хорошее место для человека, желающего скрыться, если он не хочет, чтобы о нем знали.

Возьмите парня, который заправляет в баре «Цветок Венеры». В прошлом он был известным рэкетиром в Старом Чикаго на Земле. Прибыл сюда три или четыре года назад. Затем Ангус Макдоналд, вы видели его сегодня. Его настоящее имя – не Ангус Макдоналд. Люди говорят, что он был одним из тех пиратов, которые устроили самый настоящий ад на трассе Земля – Марс несколько лет назад. Потом есть еще старый Ханк Смит. Хороший парень, старина Смит. Но он возглавлял на Земле компанию, которая оказалась непрочной. Многие инвесторы хотели бы достать его с потрохами.

– А вы сами, доктор? – спросил Боб. – Неужели в вашем чулане не грохочут костями скелеты?

– Черт, нет! – сказал доктор. – Я всего лишь проклятый дурак, который прибыл сюда, чтобы взрослеть вместе с этим миром.

Доктор ласково погладил бутылку, которая стояла на столе.

– Вы, конечно, настоящий знаток спиртного, – сказал он. – Впервые за много лет я пью нечто подобное.

Он наклонил бутылку, и ее содержимое нежно забулькало.

С лестницы донесся грохот шагов.

Лютер Бидвелл ворвался в комнату.

– Доктор! – закричал он. – Только что на картофельное поле Зика Брауна упал аэролет. Некоторые из пассажиров находятся в плохом состоянии.

Доктор потянулся за плащом.

– Сегодня бизнес на подъеме, – прокомментировал он. – Два вызова за несколько часов.

Он сунул бутылку в карман плаща.

Возглавляемые Лютером, трое мужчин помчались вниз по лестнице и выскочили на улицу. Погода до некоторой степени улучшилась, но улица представляла собой сплошное грязное месиво.

Они бегом направились к дому Зика, который находился на расстоянии чуть больше мили.

Зик приветствовал их, стоя в дверном проеме.

– Терпеть не могу беспокоить вас, док, – сказал он, – но не знал, что делать в столь скверной ситуации. Голодный мужчина и четыре покойника. Выглядят так, словно они умерли от голода. Старики с седыми волосами, от них остались только кожа и кости. Парень, которого я принес, тоже был довольно плох, когда я подобрал его, но Мери покормила его, и он, кажется, теперь в порядке.

– Умерли от голода? – спросил доктор. – Вы имеете в виду, что они выглядели так, словно умерли из-за недостатка пищи?

– Именно так, – подтвердил Зик.

Боб оттолкнул фермера в сторону и бросился в хижину. Он увидел человеческую фигуру, лежащую на кровати. Он стремительно пересек комнату и склонился над мужчиной.

– Это вы – человек из потерпевшего аварию самолета? – спросил он.

– Да, это я, – ответил пилот. – Этот фермер говорит, что все остальные умерли.

– У вас была голодная болезнь? – уточнил Боб.

– Я предполагаю, да, – слабым голосом ответил мужчина. – Мы из поселка на Жемчужной реке. Мы слышали о болезни по радио и считали, что нам повезло, так как находились вне пределов досягаемости эпидемии. Думали, что в безопасности. Но позавчера заболели. Мы отправились в Рейдиум-Сити, думая, что там можно рассчитывать на помощь.

– Как вы чувствуете себя теперь? – спросил Боб.

Мужчина провел тонкой, как у скелета, рукой по своему животу, нажал на него, потом несильно ударил кулаком.

– Боль совсем ушла, – объявил он. – Прекрасное чувство. Впервые за два дня я больше не испытываю голода. А до этого не имело значения, сколько я ел, потому что я всегда хотел есть.

– Вы ели здесь? Много?

– Нет, только тарелку с чем-то зеленым. Мне показалось, что еда сразу же заполнила мой желудок и дала мне большую силу. Некоторая слабость все еще есть, но я чувствую себя по-другому – как прежде. Мне кажется, дело пошло на поправку.

Боб поднялся и обернулся.

– Зик, – спросил он, – чем вы кормили этого мужчину?

На вопрос ответила Мери Браун:

– У нас были только тушеные овощи. Мне было так стыдно, но Зик сказал, что это лучше, чем ничего.

– Госпожа Браун, – спросил Боб. – Из чего было сделано ваше блюдо?

– Ну, из гипоэстеса, – ответила она. – Получается очень вкусно.

– Доктор! – закричал Боб.

Доктор проковылял через комнату.

– Послушайте меня, – сказал Боб, хватая доктора за плащ возле горла. – Все в Нью-Чикаго едят эти тушеные сорняки?

Доктор явно испытывал смущение.

– Почему бы нет? – сказал он. – Они всем нравятся. Что касается меня, то я ем все, что могу достать.

– Сьюзен Донаган ест это? Ей они нравятся?

– Нет, – сказал доктор, – дайте-ка подумать… нет. Она вообще не любит овощи. Это очень раздражает ее мать, потому что девочка даже не прикасается к этому «шпинату».

– Доктор, – сказал Боб, – слушайте меня и делайте то, что я скажу. Попытайтесь заставить ваши старые, затуманенные алкоголем мозги работать. Отправляйтесь к Донагану как можно быстрее. Накормите гипоэстесом Сьюзен – держите ее и заталкивайте ей в глотку эту траву. И затем наблюдайте. Если ее состояние начнет улучшаться, я сделаю вас знаменитым. Я напишу ваше имя огромными буквами и помещу вашу фотографию во всех газетах Солнечной системы на первой странице.

Доктор оживился.

– Вижу, Боб, что вам все ясно! – закричал он.

Доктор быстро развернулся и поспешил к двери.

Боб крикнул ему вслед.

– Помните, док, не вздумайте напиться! Вам понадобится весь ваш здравый смысл.

– Уверен в этом, – сказал доктор.

На половине пути он вытащил бутылку из кармана и швырнул ее в придорожные кусты. Но, сделав еще несколько быстрых шагов, он вернулся и, опустившись на четвереньки, принялся шарить возле дороги. Его рука коснулась чего-то гладкого. Он поднял бутылку, вытащил пробку зубами. Спиртное с бульканьем потекло по его глотке.

Продолжая двигаться к городу, доктор вытер рот рукавом плаща.

– Это не походило на обычное дрянное пойло, – сказал он себе. – Иначе его действительно следовало бы выбросить. Но поступить так с хорошим шотландским виски было бы настоящим святотатством.

Артур Харт мерил шагами пол своего кабинета.

Хэп Фолсуорс, спортивный редактор, сидел, закинув ноги на стол Харта, и курил местную сигару.

– Какого черта, ты думаешь, торчит там Боб? – обратился к нему Харт. – Он посылает мне сообщение, чтобы я ждал важную статью. И никаких намеков на то, о чем пойдет речь. И никакой статьи.

– Он сидит в венерианском баре и посмеивается над тобой, – сказал Хэп. – Решил расквитаться с тобой за то, что ты послал его туда.

Харт расправил обрывок ленты с текстом, который пришел по межпланетному телетайпу, и прочитал его:

ОСТАВЬТЕ МЕСТО ДЛЯ ОПУБЛИКОВАНИЯ ЭКСТРЕННОГО СООБЩЕНИЯ. САМОГО ВАЖНОГО ВАЖНОГО ВАЖНОГО СООБЩЕНИЯ. ПОКА ЕЩЕ ТОЧНО НЕ УВЕРЕН. БУДУ ЗНАТЬ ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ЧАСА, ВОЗМОЖНО РАНЬШЕ. БОБ.

Харт бушевал:

– Для него была открыта связь на секретной волне с момента последнего выпуска. Театры скоро закроются, и мы потеряем все наши уличные продажи. Если он подшутил надо мной, я вышвырну его вон, как только он вернется.

Из-за двери выглянул мальчик.

– Получен сигнал из Нью-Чикаго! – крикнул он.

Харт быстро развернулся и помчался за мальчиком. Следом за ним неуклюжей походкой поспешил спортивный редактор.

В отделе местных новостей царило напряженное возбуждение.

– Только что получен сигнал, – сказал Джонни Мейсон. – Сейчас должно поступить сообщение.

Внутри телетайпа что-то пощелкивало и постукивало, но клавиши все еще оставались неподвижными. Затем машина пришла в движение.

Клавиши методично отстукивали:

БЫСТРАЯ КОРИЧНЕВАЯ ЛИСА ПЕРЕПРЫГНУЛА ЧЕРЕЗ СПИНУ ЛЕНИВОЙ СОБАКИ. БЫСТРАЯ КОРИЧНЕВАЯ ЛИСА ПЕРЕПРЫГНУЛА…

– Это проверка, – сказал Джонни. – Оператор в Нью-Чикаго включил проверку.

Машина какое-то время оставалась неподвижной.

– Ну-ка, энергичнее! – завопил Харт, стуча по телетайпу кулаком.

Клавиши снова медленно, до умопомрачительности методично задвигались:

НЬЮ-ЧИКАГО, ВЕНЕРА. ДОКТОР АНДЕРСОН ТРОУБРИДЖ, НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА ЗДРАВООХРАНЕНИЯ И ЕДИНСТВЕННЫЙ ВРАЧ В ЭТОЙ КРОШЕЧНОЙ ФАКТОРИИ, ОБЪЯВИЛ СЕГОДНЯ, ЧТО ИМ НАЙДЕНО СРЕДСТВО ДЛЯ ЛЕЧЕНИЯ ГОЛОДНОЙ БОЛЕЗНИ. ЭТО СРЕДСТВО ПОЛУЧЕНО ИЗ СОРНОЙ ТРАВЫ, ИЗВЕСТНОЙ ЗДЕСЬ ПОД НАЗВАНИЕМ ГИПОЭСТЕС. ДРЕВНЕЕ РАСТЕНИЕ С ПЛАНЕТЫ МАРС ПОЯВИЛОСЬ ЗДЕСЬ ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД БЛАГОДАРЯ ДОКТОРУ ДЖЕКОБУ ХАНСЛЕРУ, КОТОРЫЙ НАШЕЛ СЕМЕНА СРЕДИ РАЗВАЛИН ЛАБОРАТОРИИ, ОТНОСЯЩЕЙСЯ К ДИНАСТИИ ГЕНЗИК. ГИПОЭСТЕС…

Харт выскочил из крошечного закутка, где размещался телетайп.

– Херб! – крикнул он помощнику редактора. – Достань фотографии доктора Джекоба Ханслера. Фотографии Боба Джексона. Фотографии доктора Андерсона Троубриджа…

– Кто такой, черт возьми, доктор Андерсон Троубридж? – спросил Херб.

– Откуда, черт возьми, мне знать? – проревел Харт. – Звони в Международное медицинское общество. Они скажут тебе. Во что бы то ни стало достань фотографии! Он – самая большая новость за последние десять лет. Набери заголовки высотой в фут и тремя оттенками чернее ночи. Начинаем печатать через полчаса.

Он повернулся к Хэпу Фолсуорсу.

– Мы поборемся за это! – ликовал он. – Мы выйдем самым большим экстренным выпуском и, опубликовав эту сенсацию, сорвем самый большой куш, который этот город когда-либо видел.

5

Боб Джексон сидел на бревне с Зиком Брауном перед хижиной Зика.

– Зик, вам следует осознать, что вы и все остальные здешние фермеры богаты, – говорил Боб. – Вы чертовски непристойно богаты. Вам незачем было сеять зерно и разводить цыплят, потому что все это время у вас рос этот сорняк. И теперь вы можете назвать свою цену. Потому что здесь единственное место во Вселенной, где растет эта крапчатая трава. Воздушные суда с Земли и из Рейдиум-Сити уже на пути сюда, чтобы взять на борт ценный груз. И вы, ребята, можете спросить столько, сколько пожелаете.

Зик сдвинул на затылок шляпу и почесал голову.

– Ну, понимаете, – сказал он, – так-то оно так. Но я и другие парни вовсе не испытываем сильного желания кого-нибудь ограбить. Мы понимаем, что другие люди нуждаются в этом сорняке, потому что у них такая гребаная неприятность, и мы можем назвать нашу цену. Но все, что мы хотим, – это справедливую цену. Прошедшие пять лет были трудными годами, и мы должны что-то извлечь из этого, но мы не собираемся спекулировать на страдании других людей.

– Да, я знаю это, – сказал Боб. – Но вы, ребята, не хотите же, черт побери, остаться в дураках. Это ваш огромный шанс. Шанс наверстать упущенное и получить хорошие деньги за каждый час этих ваших пяти лет.

Зик поднялся на ноги.

– Кто-то прилетел, – объявил он. – Слышали, как садился аэролет? Возможно, кто-то из тех, кому нужен сорняк.

– Прошло слишком мало времени, чтобы они успели добраться сюда, – заметил Боб.

Во главе группы из пяти человек, которая пробиралась от дороги через месиво красной грязи, был Ангус Макдоналд. Они остановились у ворот, и Ангус вышел вперед.

– Зик, – сказал он, – я должен вручить тебе бумаги. Не люблю делать это, но такова моя обязанность.

– Бумаги? – спросил Зик.

– Да, бумаги. – Ангус сунул руку во внутренний карман плаща и достал оттуда пачку документов. – Одна из них предназначена тебе, – объявил он, перебирая их.

– Что еще за бумага? – спросил Зик с подозрением в голосе.

– Заявление о том, что ты не имеешь права на эту землю, – ответил Ангус. – Должно быть, произошла какая-то ошибка. Вы, парни, живете здесь уже очень много лет. Казалось бы, если ты не владеешь этой землей, то мог бы уже давно узнать об этом.

Слова Зика источали холодную ярость:

– Кто же претендует на эту землю? Если не мы, то кто на самом деле ею владеет?

– Компания «Участки Венеры» утверждает, что это их земля, – объявил Ангус. – Мне неприятно делать это, Зик.

Зик смотрел мимо Ангуса, на четверых мужчин за его спиной.

– Полагаю, это вы, подлые твари, – представители «Участков Венеры», – резко заявил он.

Один из четверки выступил вперед.

– Вы правы, – сказал он, – это мы. И на вашем месте я не пытался бы что-либо предпринимать. Мы знаем, как обращаться с ловкими парнями, когда они пытаются устроить неприятности себе и другим.

Боб видел, что пальцы Зика легли на кобуру. И в этот момент Зик уже не был фермером, одетым в грязный комбинезон и рваную рубашку. Что-то в нем изменилось, он превратился в человека, готового бороться за свою землю.

Он заговорил медленно, но это не походило на его обычную манеру растягивать слова, и никто не сомневался в том, что каждое из слов было предупреждением об опасности.

– Если вы, хорьки, думаете, что сможете просто так сунуться ко мне, – сказал он, – то вы ошибаетесь. Это дело касается любого из живущих здесь. Если вы попробуете что-нибудь выкинуть, мы покроем вашими кишками все сорок акров пастбища.

– Не говорите со мной об исполнении закона! – ревел Артур Харт. – Подобный лепет мог бы впечатлить любого другого человека, но меня оставляет равнодушным. Вот что я хочу знать: вы собираетесь остаться в стороне и позволить шайке рэкетиров типа «Участков Венеры» ограбить бедных фермеров из Айовы во второй раз?.. Да, я знаю, что это признано клеветой, но вы не сможете ничего доказать, потому что нет никаких документов. И позвольте мне сказать вам, мистер, если вы не начнете, черт возьми, действовать, скоро я предоставлю вам кое-что, и тогда уже у вас будет возможность предъявить иск о клевете. Я сделаю так, что вы не получите больше ни одного нечестного голоса в поддержку любой общественной деятельности. До того как я покончу с вами, не стоит думать, что вы имеете дело с болтуном. У меня есть три или четыре истории в запасе, и, чтобы их прочесть, публика затеет драку. Например, случай с трестом «Универсальное питание». Я только скажу людям, какой ты на самом деле продажный старый скунс… и более того, я заставлю их в это поверить.

И хотя лицо на экране было фиолетовым от гнева, председатель Межпланетного суда Элмер Филлипс знал, что его разбили наголову.

– Господин Харт, – сказал он, – мне не нравится ваша позиция. Я отрицаю каждую вашу инсинуацию. Но я действительно вижу некоторый смысл в том, что вы предлагаете. Я сделаю это.

– Черт побери, конечно вы сделаете это! – рычал Харт. – И более того, вы сделаете это немедленно. Если вы сейчас же не дадите мне статью с сообщением о том, что в судебном порядке прекращаете деятельность «Участков на Венере» или еще кого-нибудь из тех, кто рыскает вокруг заросших сорняками ферм, мы отправим в печать наш последний выпуск, и на ее месте будет другая статья, которая разнесет в пух и прах вас и вашу Комиссию по межпланетному правосудию.

– Можете быть уверенным, я сделаю это, – сказал судья Филлипс. – Я – человек слова.

– И я тоже, – сказал Харт.

Редактор швырнул на место видеотелефон и резко повернул кресло.

Хэп Фолсуорс передвинул сигару из одного угла рта в другой.

– Вот что я тебе скажу, – заметил он, – когда ты войдешь в раж, не позволяй такому пустяку, как шантаж, останавливать тебя.

– Это не было шантажом, – фыркнул Харт. – Судья и я понимаем друг друга. Он слишком хорошо знает, что мне нетрудно сделать достоянием гласности некоторые из трюков комиссии, и он готов сотрудничать. Вот и все.

Воротник его рубашки был расстегнут, галстук зацепился за ухо, волосы взлохмачены.

– Ты выглядишь так, словно участвовал в уличной драке. – Хэп окинул его взглядом.

– Послушай, Хэп, – сказал Харт, – да, я борец. Я борюсь с чиновничьей и правительственной глупостью и бюрократической волокитой. Борюсь за права бедных, простых фермеров, которым рэкетирская компания продала ничего не стоящую землю на Венере. И теперь, когда на этой земле выросло кое-что ценное, компания хочет снова одурачить их. Я собираюсь добиться, чтобы правительство объявило крапчатый сорняк общим достоянием и взяло это растение под свой контроль. Тогда негодяи и обманщики останутся с носом и справедливая цена будет гарантирована.

Хэп передвинул сигару на другой уголок рта.

– Ты все еще привержен идеалам, Харт, – поддразнил он. – Идеалы после восемнадцати лет работы в газете. Это нечто.

– Послушай! – прорычал Харт. – Возвращайся к своим дурацким состязаниям за дурацкий приз и дурацким играм в бейсбол и оставь меня в покое. Мне надо делать настоящую работу.

В дверь просунул голову Джонни Мейсон, держа в руках газету.

– Груз плохих новостей доставлен, – сказал он. – Странные новости.

– О чем ты? – спросил Харт.

Джонни положил перед ним газету.

– Из Рейдиум-Сити в Нью-Чикаго отправились три аэролета, – сказал Джонни, – чтобы взять на борт груз – гипоэстес. Они исчезли. Никакой радиосвязи. Никаких сообщений. Ничего.

Харт шумно дышал.

– Здесь действительно что-то странное, – сказал он.

– И это еще не все, – продолжал Джонни. – Грузовой корабль, который был отправлен из Нью-Йорка к Венере за гипоэстесом, возвращается. Едва он оказался за орбитой Луны, как начались неполадки с двигателями. Неподходящая топливная смесь.

Боб нашел доктора за столом в баре «Цветок Венеры».

– Как Сьюзен? – спросил Боб.

– Да все в порядке, – меланхолически ответил доктор. – Через несколько дней встанет на ноги.

Доктор погладил бутылку, затем с мрачным видом пристально посмотрел на нее и толкнул ее по столу к репортеру. Боб приложился к ней, и живой огонь марсианской бокки обжег его горло. Он поставил бутылку на стол и закашлялся.

– Боб, – сказал доктор, – я чувствую себя ниже, чем змеиное брюхо. Я не нахожу себе места и постоянно задаю себе вопрос, что же я собой представляю.

– Прекрасное состояние для человека, который нашел средство для лечения голодной болезни, – заметил Боб.

– Так-то оно так, – заметил доктор. – Понимаете, я не нашел то средство. Мне такое не пришло бы в голову и через сто лет. Но вы сказали людям, что именно я сделал это. И теперь Международное медицинское общество хочет, чтобы я прибыл в Нью-Йорк и был почетным гостем на большом банкете. Они собираются награждать меня. Об этом только что говорил по радио президент общества.

– Это прекрасно, – сказал Боб.

Доктор покачал головой.

– Ничего в этом прекрасного нет, – возразил он. – Я был похоронен в этой грязной дыре, и теперь я – мировой герой, потому что вы сделали меня им. Но докторам в Нью-Йорке не потребуется и пяти минут, чтобы понять, что я фальшивка. Я лишь старый пьяница. У меня почти не осталось мозгов, потому что слишком люблю спиртное. Все, на что я способен, это быть местным доктором. Я могу выправить сломанную ногу, могу вытащить больной зуб, могу лечить простуду, но больше я ни на что не гожусь.

– Вы пьяны, – сказал ему Боб. – Вы будете чувствовать себя по-другому, когда успокоитесь. Я сделал вас героем, и я сделаю все, чтобы вы таковым остались, даже если мне придется убить вас.

– Возможно, вы правы, – пробормотал доктор. – Во всяком случае, я не рад этой поездке в Нью-Йорк.

Они молча сидели и наблюдали, как дождь превращает улицу в реку.

– Как обстоят дела на фермах? – спросил доктор.

– Сейчас – мир, – сказал Боб. – Я надеюсь, что смогу сохранить его, пока Харт требует от суда объявить запрет. Из Рейдиум-Сити прибыло около дюжины человек – представителей компании «Участки Венеры». Когда Зик оказал сопротивление и Ангус отказался вручать бумаги, те, кто сопровождал Ангуса, возвратились на аэролет за подкреплением. Потом целая толпа прибыла к хижине Зика, но там никого не оказалось. Зик и его жена убежали, чтобы предупредить своих друзей. Поэтому парни из «Участков Венеры» решили, я предполагаю, что у них есть некоторые права на землю. Зик поднял своих ребят, и теперь там вооруженный лагерь. Они охраняют каждую тропинку и взяли в кольцо хижину Зика. Достаточно ребятам из «Участков Венеры» сделать только одно неверное движение, и у фермеров будет повод для того, чтобы начать стрелять. Но я заставил Зика поклясться, что он будет сохранять мир максимально долго.

– Если кое-что не произойдет, причем довольно скоро, – сказал доктор. – Из города туда отправится вооруженный отряд. Никто здесь не испытывает большой любви к «Участкам Венеры».

– Все, что мы можем, это ждать, – сказал Боб. – Харт поменяет местами небеса и ад, но получит судебный запрет. Те корабли, которые были отправлены за сорняками, должны вскоре оказаться здесь. Фактически они уже должны быть здесь.

6

– Что это?

По телефону доносился крик Харта:

– Я знаю, то, что ты должен сказать, важно, но подожди всего лишь секунду. Отдышись. Говори медленно, так, чтобы я мог понять тебя.

На экране видеотелефона Харт видел, что репортер сглотнул и сделал глубокий вдох.

– Похоже на то, – репортер теперь говорил медленно, короткими фразами, как будто включил тормоз для своего языка, – что парни из Межпланетного полицейского штаба в течение прошедших месяцев расследовали заговор, направленный против правительства Солнечной системы.