Текст книги "Простушка"

9

Папа не выходил из комнаты все выходные. В воскресенье после обеда я постучалась к нему и предложила приготовить что-нибудь поесть, но он лишь пробурчал, что не хочет, даже не открыв дверь. Меня пугало его желание отгородиться от всего мира. Видимо, он погрузился в депрессию из-за мамы и стыдился своего срыва, но я понимала, что тем самым он вредил себе. И решила, что если он и в понедельник не выйдет, то после обеда я ворвусь к нему и… даже не знаю, что сделаю. Пока же я старалась не думать об отце и о документах на кухонном столе.

Как ни странно, это оказалось просто.

Все мои мысли были о Уэсли. Ужас, да? Но я правда не знала, как вести себя после свидания на одну ночь (или, в моем случае, на один день) с самым знаменитым бабником в школе. Делать вид, что ничего не произошло? Обращаться с ним презрительно, как всегда? Или, может, я должна быть ему благодарна, поскольку мне действительно было с ним хорошо? Может, стоило сменить презрительный тон на дружелюбный? Обязана ли я ему чем-нибудь? Да нет, конечно. Мы оба получили удовольствие, только вот он теперь вряд ли себя презирает.

Короче говоря, к тому моменту, как я пришла в школу в понедельник утром, я решила, что лучше всего не попадаться ему на глаза.

– С тобой все в порядке, Бьянка? – спросила Джессика, когда мы вышли с испанского после первой пары. – Ведешь себя как-то… странно.

Признаюсь, шпионскими навыками я не блистала, но знала, что по дороге на вторую пару Уэсли всегда проходил мимо нашего класса, и мне не хотелось рисковать и переживать неловкую ситуацию: столкновение с парнем, с которым у тебя на днях был секс. Поэтому я нервно высовывалась из класса, высматривая в толпе каштановую шевелюру, которую нельзя было спутать ни с какой другой. Но если уж Джессика заметила, что что-то не так, значит, я слишком плохо маскировалась.

– Все нормально, – соврала я и шагнула в коридор. Посмотрела направо и налево, как маленькая девочка, переходящая дорогу, и, к своему облегчению, не увидела Уэсли. – Все в полном порядке.

– Ну ладно, – без малейшей тени подозрения ответила она. – Мне, наверное, показалось.

– Точно.

Джессика накрутила на палец прядь волос, выбившуюся из туго стянутого хвоста.

– Ох, Бьянка, я же совсем забыла тебе сказать!

– Дай угадаю, – решила подразнить ее я. – Это связано с Гаррисоном Карлайлом, да? Что на этот раз? Он спросил тебя, где ты купила эти обтягивающие джинсы? Или как называется твой кондиционер для блеска волос?

– Нет! – хихикнула Джессика. – Мой брат приезжает! Он погостит у нас на этой неделе и часов в двенадцать обещал зайти в школу! Заберет меня после уроков. Я так рада, что его увижу! Он уже два с половиной года в колледже, и… Бьянка? Ты уверена, что все в порядке?

Я застыла посреди коридора. Кровь отхлынула от лица, руки похолодели и задрожали. К горлу подкатила тошнота, но я соврала, как и несколько раз до этого.

– Все нормально. – Я заставила себя идти. – Мне просто показалось, что я… забыла кое-что. Но нет. Так о чем ты говорила?

Джессика кивнула.

– Так вот, я так рада, что Джейк возвращается! Никогда бы не поверила, что скажу это, но я очень по нему скучала. И будет классно потусоваться с ним пару дней. О, и кажется, он собирается взять с собой Тиффани. Я тебе говорила, что они обручились?

– Нет. Здорово… Слушай, Джесс, мне пора на урок.

– Ааа… ну ладно. Тогда увидимся на английском, Бьянка. – Но когда она договорила, я уже была в другом конце коридора.

Я проталкивалась сквозь толпу учеников и не слышала, как они огрызались на меня за то, что я отдавила им ноги или задела своим рюкзаком. Все звуки вокруг стихли, а в голову хлынули непрошеные воспоминания. Слова Джессики прорвали плотину, которая сдерживала их несколько лет.

– Так это ты Бьянка? Та соплячка, что спит с моим парнем?

– Твоим парнем? Я не пони…

– Держись подальше от Джейка.

Лицо горело от нахлынувших воспоминаний. Ноги несли меня так быстро, что я чуть не бегом летела к кабинету американской политики. Как будто от мыслей можно было убежать. Как будто они не погнались бы за мной в отместку с утроенной силой. Но что я могла поделать? Джейк Гейтер будет в Хэмилтоне целую неделю. Джек Гейтер обручен с Тиффани. Джек Гейтер… тот самый парень, что разбил мне сердце.

Я влетела в класс со звонком. Мистер Чосер смерил меня гневным взглядом, но я даже не посмотрела в его сторону. Села на последнюю парту и попыталась сосредоточиться на чем-нибудь еще.

Но даже остроумный комментарий Тоби Такера по поводу законодательной ветви власти и созерцание его очаровательной старомодной стрижки не смогли отвлечь меня от мыслей о Джейке и его невесте.

Весь урок я просидела, не слыша ни слова из того, что говорил мистер Чосер, а когда прозвенел звонок, на странице в моей тетради вместо подробного конспекта лекции красовались два коротких бессмысленных предложения. Если это дерьмо будет продолжаться, я завалю этот учебный год!

Сколько событий! Будь я богатенькой девицей с Манхэттена, про меня могли бы снять сериал «Сплетница» (нет, вы не подумайте, что я смотрю этот паршивый сериал… по крайней мере, нечасто… и мои друзья об этом не знают). Почему моя жизнь не сериал? Но даже у ребят из сериала «Друзья» бывали проблемы.

Я поплелась в столовую, где Кейси и Джессика уже ждали меня за нашим столиком. Как всегда, к нам подсели Анджела, Жанин и Викки – они с Жанин были двоюродными сестрами. Анджела демонстрировала всем свои новые кеды, поэтому мою угрюмость никто не заметил, и я села на стул.

– Крутые, – сказала Кейси и улыбнулась, глядя на ботинки. – Где взяла?

– Папа купил, – ответила Анджела, поглаживая носок фиолетового ботинка. – У них с мамой теперь соревнование: спорят, кого я больше люблю. Сначала меня раздражало, а потом решила: а почему бы не обернуть ситуацию себе на пользу? – Положив ногу на ногу, она откинула назад темные локоны. – Надеюсь, поход в бутик «Прада» на очереди.

Все рассмеялись.

– А мне после развода родителей ничего не перепало, – заметила Кейси. – Видимо, отцу было все равно, кого я больше люблю, его или мать.

– Грустно, Кейс, – пробормотала Джессика.

– На самом деле нет. – Кейси пожала плечами и начала сковыривать с ногтей свой оранжевый лак. – Отец козел. Я была лишь рада, когда мама вытурила его из дома. Теперь она меньше плачет, а когда мама счастлива, весь мир становится лучше. Конечно, денег у нас тоже стало меньше, но папа все равно зарплату тратил не на нас. Он предложил маме купить машину, которая ей была не нужна, и на этом его великодушие закончилось.

– Развод – это так печально, – вздохнула Джессика. – Я бы очень расстроилась, если бы мои родители развелись. А ты, Бьянка?

Мои щеки запылали, но Кейси сменила тему, и я сделала вид, что не слышала вопрос Джессики.

– Эй, Викки, а что все-таки случилось на балу? Ты так нам ничего и не рассказала.

Жанин ехидно захихикала.

– Ты им не рассказывала, Викки?

Викки закатила глаза и накрутила золотисто-рыжий локон на пальчик с идеальным маникюром.

– О господи. Короче, Клинт больше со мной не разговаривает, а Росс…

Ее голос растворился в общем шуме, а мои мысли улетели далеко. Как ни хотелось мне перестать думать о Джейке, неприятности Викки с парнями совсем меня не интересовали. В другой день меня, возможно, развлек бы ее рассказ – как просмотр мыльной оперы, разыгрывающейся прямо на глазах – но в тот момент ее переживания казались скучными и незначительными. Бессмысленными. Эгоистичными. Пустыми.

Я ощутила легкий укол вины из-за того, что думала так. Ведь это делало меня такой же зацикленной на себе эгоисткой. И я вполуха попыталась прислушаться к стенаниям Викки Макфи.

Но потом она сказала то, что привлекло мое безраздельное внимание.

– …зато после мы немного развлеклись с Уэсли.

– С Уэсли? – выпалила я.

Викки просияла, видимо, гордясь своим «достижением». Неужели она не знала, что две трети девчонок в школе могли похвастаться тем же? Включая меня. Но, разумеется, такие подробности ей были неизвестны.

– Да, – кивнула она. – После ссоры с Клинтом мы с Уэсли вышли на парковку. Побаловались немного в его машине, но потом позвонила моя мама, и мне пришлось ехать домой. До дела так и не дошло. Жалко, правда?

– О да.

Я окинула взглядом столовую и через несколько секунд заприметила темную кудрявую макушку, на полголовы возвышавшуюся над остальными. Уэсли сел за длинный прямоугольный стол в другом конце столовой с группой друзей – большинство из них, естественно, были девчонками. На нем была обтягивающая черная футболка, совершенно не подходившая для раннефевральских температур – зато она демонстрировала его идеальные накачанные руки. Руки, которые обнимали меня… руки, которые помогли мне избавиться от напряжения…

– А я говорила, что мой брат приезжает? – спросила Джессика. – Они с невестой неделю будут у нас гостить.

Кейси тут же метнула на меня встревоженный взгляд. А когда увидела, что я встаю из-за стола, ее глаза расширились.

– Ты куда, Би?

Тут все за столиком уставились на меня, и я попыталась придумать убедительное оправдание.

– Совсем забыла, – сказала я, – мне нужно поговорить с Уэсли насчет доклада по английскому.

Я решила больше от него не прятаться. У меня возникла другая, гораздо более продуктивная мысль.

– А вы разве в субботу все не сделали? – спросила Джессика.

– Начали, да так и не закончили.

– Потому что кое-чем другим небось занимались, – пошутила Кейси и подмигнула мне.

Только не нужно выглядеть виноватой. Не нужно выглядеть виноватой!

– Чем это? – Викки с насмешливым любопытством взглянула на меня.

– А ты разве не в курсе? – рассмеялась Джессика и добродушно улыбнулась мне. – Ведь Бьянка у нас по уши влюблена в Уэсли.

Я притворилась, что меня тошнит, и все прыснули.

– Ага, конечно, – проговорила я, стараясь вложить в свой ответ как можно больше презрения и раздражения. – Терпеть его не могу. За то, что миссис Перкинс поставила меня с ним в пару, я совершенно перестала ее уважать.

– А я бы на твоем месте прыгала от радости, – заметила Викки, как мне показалось, с завистью.

Жанин и Анджела согласно кивнули.

– Короче, – мне уже трудно было притворяться, – мне нужно обсудить с ним доклад. Попозже увидимся, ладно?

– О’кей, – ответила Джессика и весело помахала мне рукой.

Я быстро зашагала по столовой, в которой было полно народу, и не замедляла шаг, пока не оказалась на расстоянии полутора метров от стола Уэсли. За исключением самого Уэсли и Гаррисона Карлайла, за столом сидели одни девчонки. Я вдруг засомневалась и остановилась.

Одна девчонка – стройная блондинка с губами, как у Анджелины Джоли, что-то рассказывала о своих неудачных каникулах в Майами, и Уэсли пристально слушал ее, видимо, пытаясь притвориться сочувствующим собеседником. Это было настолько отвратительное зрелище, что мою неуверенность как рукой сняло, и я громко кашлянула, привлекая тем самым внимание всей группы.

Блондинка раздраженно и рассерженно взглянула на меня, но я перевела взгляд на Уэсли. Тот смотрел на меня, как ни в чем ни бывало, как на любую другую едва знакомую девчонку. Я расправила плечи и проговорила:

– Нам нужно обсудить доклад.

– А это обязательно? – со вздохом ответил Уэсли.

– Да, – сказала я, – и прямо сейчас. Еще не хватало завалить задание из-за такой ленивой задницы, как ты.

Он закатил глаза и встал.

– Простите, дамы, – извинился он перед девчонками, которые выглядели совершенно несчастными оттого, что он их покидает. – До завтра. Займете мне местечко?

– Конечно! – заверещала миниатюрная рыженькая красотка.

Мы с Уэсли повернулись и направились к выходу, а губастая прошипела мне в спину: «Вот тварь!»

Мы вышли в коридор, и Уэсли спросил:

– В чем дело, жупа? Я же тебе вчера вечером доклад по почте прислал, как ты и просила. И куда ты меня тащишь? В библиотеку, что ли?

– Заткнись и иди со мной. – Мы шли по коридору мимо кабинета английского.

Не спрашивайте, как я до такого додумалась – сама не знаю, но я уверенно шла в определенном направлении и понимала: то, что я собиралась сотворить, видимо, окончательно сделает меня потаскушкой в глазах окружающих. Вместе с тем, когда мы очутились у двери в подсобку, куда никогда никто не заходил, я совершенно ни ощущала стыда. Пока не ощущала.

Я схватилась за дверную ручку. Уэсли что-то заподозрил и прищурился. Я открыла дверь, проверила, что никого вокруг нет, и жестом предложила ему зайти. Он шагнул в крошечную комнатушку, и я последовала за ним, быстро закрыв дверь.

– Что-то мне подсказывает, что «Алая буква» тут ни при чем, – проговорил он, и даже в темноте я поняла, что он улыбается.

– Тихо.

На этот раз он потянулся ко мне с такой же страстью, что и я к нему, и мы прильнули друг к другу. Он запустил руку мне в волосы, а я вцепилась ему в плечи. Мы начали целоваться, и он прижал меня к стене. Я сильно ударилась спиной и услышала, как падает швабра, а может, щетка, но мой мозг почти не воспринимал слуховые сигналы – руки Уэсли скользнули мне на бедра, и он прижал меня ближе к себе. Он был намного выше меня, и мне пришлось откинуть голову, чтобы мы могли целоваться. Его губы впились в мои, а мои руки принялись гладить его мускулистые плечи.

Аромат его одеколона перебил затхлый запах заброшенного чулана; больше я ничего не ощущала.

Мы обнимались в темноте, и тут я почувствовала, как он настойчиво тянет вверх нижний край моей футболки. Я оторвалась от его губ и схватила его за запястье.

– Нет… не сейчас.

– А когда? – прошептал он мне на ухо, по-прежнему прижимая меня к стене.

Голос у него был совершенно спокойный. Я же с трудом переводила дыхание.

– Позже.

– А поконкретнее?

Я выкрутилась из его объятий и шагнула к двери, по пути чуть не споткнувшись обо что-то – наверное, о ведро. Я подняла руку, пригладила свои растрепавшиеся волосы и потянулась к дверной ручке.

– Сегодня зайду к тебе домой часов в семь, ладно?

И не успел он ответить, как я выскользнула из чулана и торопливо зашагала по коридору, надеясь, что это не слишком похоже на позорное бегство.

10

Казалось, последний звонок не прозвонит никогда. Урок алгебры тянулся мучительно долго и был адски скучным, а на английском я вымотала себе все нервы. Я несколько раз ловила себя на том, что смотрю в сторону Уэсли – так мне хотелось вновь ощутить на себе его руки и губы и снова освободить голову от мыслей.

Главное, чтобы подруги ничего не заметили. Джессика, разумеется, поверила бы, скажи я, что ей все «только кажется», но вот Кейси… Я надеялась, что она слишком поглощена уроком грамматики миссис Перкинс, чтобы обращать на меня внимание (надежда была слабая). Ведь стоило ей что-то заподозрить, и она начала бы допрашивать меня часами, а потом догадалась бы, что произошло, даже если бы я взялась все отрицать. Мне нужно было поскорее смыться, пока она не вывела меня на чистую воду.

Однако когда раздался звонок, я не стала спешить на улицу.

Джессика вприпрыжку побежала к столовой; конский хвост ее светлых волос подскакивал в такт.

– Скорее бы его увидеть!

– Да мы уже поняли, Джесс, – ответила Кейси. – Ты любишь своего старшего брата. Это очень мило, правда, но ты сегодня нам это говорила, уже, кажется, раз двадцать. А может, и тридцать.

Джессика покраснела.

– Я просто хочу его поскорее увидеть.

– Естественно, – улыбнулась Кейси, – и наверняка он тоже будет рад видеть тебя, но не могла бы ты хоть чуть-чуть успокоиться? – Она остановилась посреди столовой и посмотрела на меня через плечо. – Ты идешь, Би?

– Нет, – ответила я, села на корточки и начала возиться со шнурками. – У меня… шнурки развязались. Вы идите. Не оттягивайте такую встречу ради меня.

Кейси понимающе взглянула на меня, кивнула и подтолкнула Джессику вперед. И чтобы отвлечь ее от моего дурацкого оправдания со шнурками, перевела тему.

– Так расскажи мне об этой его невесте. Что за девчонка? Симпатичная? Небось тупая, как пробка? Хочу знать все подробности.

Я прождала в столовой минут двадцать, не желая рисковать даже мельком увидеть Джейка на парковке. Забавно, ведь всего семь часов назад я избегала совсем другого парня… а теперь мне не терпелось скорее его увидеть. Пусть мое желание было больным извращением, но я мечтала вновь оказаться в спальне Уэсли. Это был мой личный курорт, мой собственный необитаемый остров, мой мир, где я могла укрыться от всего. Но сперва нужно было подождать, пока Джейк Гейтер исчезнет с территории школы.

Когда у меня не осталось сомнений, что он уехал, я вышла из здания, запахивая куртку. Я шагала по стоянке, колючий февральский ветер бил в лицо, и от вида собственной машины с неработающей печкой лучше мне не стало. Я села на водительское сиденье и завела мотор. Зуб на зуб не попадал. Когда я наконец приехала домой, мне показалось, что прошло несколько часов, хотя до «Хэмилтон-Хай» было всего километров пять.

Подъезжая к дому, я уже раздумывала, не заявиться ли мне к Уэсли на пару часов пораньше, но тут вспомнила про папу. О, черт. Его машина стояла у дома, хотя рабочий день еще не кончился.

– Проклятье! – воскликнула я, ударила по рулю и подпрыгнула от неожиданности, когда прогудел клаксон. – Черт! Черт!

Меня захлестнуло чувство вины. Как я могла забыть о папе? О своем бедном папе, который заперся в своей комнате? Я вышла из машины и заторопилась по дорожке к дому, боясь, что сейчас зайду домой и увижу, что он так и сидит в своей комнате. Должна ли я тогда вломиться к нему? А потом что? Кричать на него? Поплакать вместе? Сказать, что мама его не заслуживает? Какой ответ правильный?

Но когда я вошла, папа сидел на диване с миской попкорна. Я остановилась в дверях, не совсем понимая, что происходит. Он выглядел… вполне нормально. Не как человек, который несколько дней плакал или пил. Это был мой папа, каким я его знала – очки в толстой оправе, взъерошенные рыжевато-каштановые волосы. Обычный вид.

– Привет, Пчелка, – сказал он, увидев меня. – Попкорна хочешь? По телевизору фильм с Клинтом Иствудом.

– Ммм… да нет, спасибо. – Я огляделась. Никакого битого стекла. Или пивных бутылок. Как будто в тот день вообще ничего не случилось и он не пил. Так может, на этом все закончится? Напился один раз и все? Так обычно и бывает? Я понятия не имела. Но меня не оставляло нехорошее предчувствие.

– Пап, у тебя все в порядке?

– О, да, конечно, – отмахнулся он. – Утром я проспал, позвонил на работу и сказал, что заболел. У меня много неиспользованных отгулов, так что ничего страшного.

Я заглянула на кухню. Коричневый конверт так и лежал на столе. Похоже, никто его не трогал.

Должно быть, он проследил за моим взглядом и сказал, пожав плечами:

– А, эти дурацкие бумаги… Я из-за них так всполошился. А потом подумал и решил, что, наверное, это какая-то ошибка. Скорее всего, адвокат твоей мамы прослышал, что ее нет дольше обычного, и решил действовать самостоятельно.

– А ты с мамой говорил?

– Нет, – признался папа. – Но уверен, дело именно в этом. А иначе и быть не может. Волноваться не о чем, Пчелка. Как прошел твой день?

– Хорошо.

Мы оба лгали, но по крайней мере я не врала себе. А вот ему, похоже, действительно удалось себя обмануть. Стоит ли напомнить ему, что на документах мамина подпись? Как вернуть его к реальности? Ведь тогда он снова закроется в своей комнате или отправится на поиски бутылки. Момент воображаемого затишья будет разрушен.

А мне не хотелось стать человеком, столкнувшим папу с пути трезвости.

Это просто шок, решила я, поднимаясь в свою комнату по лестнице. Папа в шоке, вот и все. Но стадия отрицания продлится недолго. В конце концов он очнется. Оставалось надеяться, что, осознав правду, он примет ее с достоинством.

Я вытянулась на кровати, положив перед собой учебник по алгебре и пытаясь сделать домашнее задание, которого не понимала. Взгляд то и дело метался к будильнику на прикроватном столике. 15:28… 15:31… 15:37… Шли минуты, и задачки по алгебре расплывались перед глазами, становясь цепочкой непонятных значков. С таким же успехом я могла бы читать древние руны. Признав свое поражение, я захлопнула учебник.

Это ненормально. Я не должна была думать о Уэсли. И не должна была целовать Уэсли. А раз на то пошло, не должна была с ним спать. Боже, да неделю назад мне казалось, что даже говорить с ним противно. Но сейчас мой мир встал с ног на голову, и в этом свете Уэсли выглядел все более привлекательным. Не поймите меня неправильно, я по-прежнему искренне его ненавидела. От его высокомерия хотелось визжать, но его способность освободить меня от проблем – хоть и на время – кружила голову. Он стал моим наркотиком. Да, пожалуй, это было ненормально.

А еще более ненормальным было то, что я соврала Кейси, когда в полшестого та позвонила.

– Привет, ну как ты? Джейк вернулся, вот дела! Ты там не в истерике? Мне приехать?

– Да нет. – Я вся была как на иголках и каждые пару минут смотрела на часы. – Все нормально.

– Не держи все в себе, Би.

– Не держу. Все в порядке.

– Я сейчас приеду, – заявила она.

– Нет, – поспешно ответила я, – не надо. Незачем.

На том конце повисла тишина, а когда Кейси снова заговорила, голос у нее был немного обиженный.

– Ладно… но мы могли бы просто потусоваться. Говорить о Джейке необязательно.

– Я не могу, – ответила я. – Я… эээ… – Я посмотрела на часы. Полшестого. К Уэсли мне ехать только через час. Но я же не могла признаться в этом Кейси! Да никогда. – Я, наверное, сегодня пораньше лягу.

– Что?

– Я вчера совсем не выспалась… поздно легла… смотрела кино. Устала.

Она сразу поняла, что я вру. Это было очевидно. Но расспрашивать не стала. Вместо этого она сказала:

– Ну ладно… как хочешь. А завтра? Или в выходные? Тебе надо выговориться, Би. Даже если ты сама так не считаешь. Только потому, что он брат Джессики…

По крайней мере, она думала, что я вру, чтобы не обсуждать свои переживания из-за Джейка. Уж лучше пусть считает так, чем узнает правду.

Господи, какая же из меня никудышная подруга. Но я не могла сказать ей правду о Уэсли. И не только ей – никому.

Когда часы наконец показали без пятнадцати семь, я схватила куртку и побежала вниз, на ходу доставая из кармана ключи от машины. Папа стоял на кухне и подогревал в микроволновке пиццу. Я надела перчатки, и он мне улыбнулся.

– Пап, – бросила я, – я ненадолго.

– А куда ты, Пчелка?

Хмм… хороший вопрос. Я предвидела, что он его задаст, и решила, что можно сказать и правду… или соврать, но только наполовину.

– К Уэсли Рашу. Мы делаем доклад по английскому. Но я буду не поздно. – Только не красней, велела я себе. Только не красней!

– Отлично, – ответил папа, – не скучайте там с Уэсли.

Я пулей вылетела из кухни, прежде чем мое лицо не загорелось.

– Пока, пап!

Я почти бегом бросилась к машине, и мне пришлось сдерживаться, чтобы не превысить скорость на шоссе. Еще не хватало нарваться на первый штраф из-за Уэсли Раша. Должна же быть какая-то грань.

С другой стороны, сколько этих граней я уже преступила?

Девчонки, которые спали с Уэсли, всегда вызывали у меня одно лишь презрение – и вот я превращалась в одну из них. Я убеждала себя, что это не одно и то же. Те девчонки думали, что им крупно повезло, считали Уэсли красивым и сексуальным – хотя в некотором извращенном смысле он таким и был. Они верили, что он был хорошим парнем и его можно было приручить, но я-то знала – он засранец. Я использовала его исключительно для секса. Никаких обязательств. Никаких чувств. Только кайф.

Делало ли это меня наркоманкой и шлюхой в одном лице?

Я остановила машину у гигантского особняка и решила, что моим действиям все же можно найти оправдание. Ведь больные раком курят марихуану в медицинских целях? Так вот, у меня похожая ситуация. Если я не буду использовать Уэсли, чтобы отвлечься от своих проблем, то сойду с ума. Таким образом я спасаюсь от саморазрушения и экономлю кучу денег, которые могла бы потратить на психотерапевтов.

Я прошагала по тротуару к дому и позвонила. Через секунду замок щелкнул, повернулась дверная ручка. И в тот момент, когда в дверях возникла улыбающаяся физиономия Уэсли, я поняла, что несмотря на все мои доводы, мы делали что-то неправильное. Отвратительное. Ненормальное. Нездоровое.

И абсолютно восхитительное.