Текст книги "Измена"

Колетт Фридман
Измена

© Белоус И., перевод на русский язык, 2015

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Для Джилл, готовой слушать всегда и невзирая ни на что

От автора

Люди, которых я хочу поблагодарить за выход этой книги:

Одри, Мартина и весь коллектив издательства «Кенсингтон»;

Мела Берджера из агентства «Уильям Моррис Эндевор»;

Моих знакомых в Бостоне: Дэвида, Закери, Дилана, Ким и Эми;

Моих слушателей, в особенности Джилл, Фреда, Джейд, Ребекку, Элли, Диану и Ханну Хоуп.

Спасибо Диппи, Мозесу и Мириам за вдохновение;

моим родителям – за безграничную любовь и поддержку;

Барри – за веру в меня,

а за все остальное – Майклу.

Книга первая
Рассказ жены

Подозревала ли я?

Бесконечно задавая себе этот вопрос, я могла бы солгать и ответить утвердительно! Но положа руку на сердце – нет, никогда.

Я доверяла.

Я любила.

Разве доверие и любовь – не одно и то же? Одно. Во всяком случае, для меня.

Но стоило мне усомниться – и все его поступки стали подозрительными. Я больше ему не верила.

А узнав правду, я его возненавидела.

Глава 1
Четверг, девятнадцатое декабря

Кэти Уокер надкусила пончик в шоколадной глазури и размашисто подписала рождественскую открытку.

«С наилучшими пожеланиями, Роберт, Кэти, Брендан и Тереза».

Сунула открытку в красный конверт, с отвращением лизнула полоску клея и снова взялась за ручку.

Стоп.

Какой у них адрес?

Она задумалась: не то Хэммонд-стрит, не то Холи-стрит.

Кэти встала из-за стола и покрутила головой вправо-влево, прислушиваясь к подозрительному хрусту в шее. Два часа непрерывной писанины кого хочешь доконают. Она терпеть не могла и всегда до последнего откладывала эту дань комильфо, никому не нужные вежливые поздравительные открытки – и не зря: вон как затекло и болит все тело. В руке она все еще держала пончик, но даже сладкое не радовало. Каждый год одно и то же, подумала она и со вздохом откусила еще кусочек. Кипу открыток подписывать приходится ей, а его имя, разумеется, идет первым. «С наилучшими пожеланиями, Роберт, Кэти…» Чего ради она ставит его имя первым? Не потому ли, что большинство открыток адресовано бизнес-партнерам Роберта?

На следующий год все будет иначе, мрачно решила она, роясь в поисках записной книжки. И тут же улыбнулась, вспомнив, что уже давала себе такой зарок в прошлом году… и в позапрошлом, кажется, тоже. Мимолетная улыбка делала сорокатрехлетнюю Кэти гораздо моложе.

Записная книжка нашлась под стопкой открыток, сделанных на заказ в прошлом году: показушные фотографии, где все семейство, нацепив рождественские колпаки, натужно скачет вокруг елочки. Интернет-магазин присылал их коробками по сорок штук. Каждый год Кэти свято верила, что использует остатки на следующее Рождество, но так ни разу их и не отправила.

Она лихорадочно листала потрепанную книжку: где живет этот нелюдим, двоюродный брат Роберта? Первый и последний раз она видела его на собственной свадьбе восемнадцать лет назад и теперь вряд ли бы узнала. К тому же мистер Эго не прислал ни одной рождественской открытки. Все, поздравлений ему больше не будет. Надо составить списки тех, кто поздравляет Уокеров, и тех, кого поздравляет она, а потом сверить. Может, и мелочно, но жизнь слишком коротка. На следующий год поздравления только взаимные – честно и справедливо. Кэти снова улыбнулась. Давала она себе и такой зарок, а толку? Открыток в это Рождество чуть ли не вдвое больше.

Часы показывали начало шестого, значит, до прихода почтальона еще полчаса, как раз, чтобы отнести письма в ящик у ворот дома. Роберт этого терпеть не мог: некрасиво, видите ли, по отношению к почтальону. А Кэти считала это прямой почтальонской обязанностью и никаких угрызений совести не испытывала. Зачем ехать или, чего доброго, пешком тащиться восемь кварталов до ближайшего почтового отделения? Это в такой-то холод? А тут еще снег, откуда ни возьмись. С какой стати она вообще должна куда-то идти? После стольких трудов с открытками она себя побалует: готовить не будет, а закажет ужин на дом. Себе и Роберту – индийскую кухню, Брендану и Терезе – китайскую. Когда доставят еду, дети как раз вернутся домой.

Надо только закончить с поздравлениями: осталось четыре, и все – деловым партнерам Роберта. Кэти повертела открытки в руках. Нет, стандартные поздравления здесь не годятся, писать должен сам Роберт. Она разложила открытки по конвертам: надпишет адреса, и Роберт не сможет отвертеться. Первый – главе небольшой мультимедийной компании под Кембриджем. Второй – кастинговому агентству на Копли-сквер, они присылают актеров для массовки. На губах мелькнула улыбка: а ведь не так давно она сама разносила открытки по всему Бостону, потому что денег на марки не было.

Как быстро все изменилось.

Их крохотная компания по производству телепрограмм неожиданно получила заказ на съемку небольшого эпизода для документального фильма о расизме. За выходные отсняли короткое интервью с афроамериканским исполнителем хип-хопа, и на том бы все и кончилось, но исполнителю вдруг дали премию, портрет напечатали на обложке журнала «Эсквайр», а документальный фильм получил «Золотую пальмовую ветвь». Роберт, ободренный неожиданным успехом, заказал новые рекламные буклеты, из которых следовало, что «Золотую ветвь» получила сама компания «Эр-энд-кей». Как и следовало ожидать, проверить детали никто не удосужился, и маленькая ложь пустила корни. Кэти чуть не задохнулась от стыда, когда услышала о себе на каком-то званом ужине: «Лучшая половина компании, удостоившейся “Золотой пальмовой ветви” за великолепный документальный фильм…» Возразить она не посмела.

Бизнес пошел в гору и подмял под себя их обоих. Семья, друзья, свободное время, отпуск отошли на второй план. «Эр-энд-кей» по-прежнему занималась документалистикой, но в основном на заказ: корпоративные обучающие программы, рекламные ролики, натурные съемки – местный колорит для зарубежных кинематографистов. Роберт все еще вздыхал, лелея мечты о документальных фильмах для «Нэшнл джиографик», «Эйч-би-оу» и «Дискавери», но Кэти его стремлений не разделяла: бизнес давал стабильный доход, а двое детей и выплаты по ипотеке делали материальную сторону в тысячу раз важнее творческой. Здесь они с Робертом принципиально расходились.

Следующий адресат – «Берст постпродакшн». Она зачем-то прочла название вслух, нарушив царящую в кухне тишину. «Постпродакшн», обработка отснятых материалов – явление новое, людские ошибки теперь подчищают компьютеры.

Для очистки совести она поискала адрес компании в своей записной книжке. Нет. Оно и понятно: Роберт начал сотрудничать с ними только в этом году и новые контакты заносил в айфон.

Кэти вышла в переднюю. За шесть лет в новом особняке она так и не привыкла к простору и все еще помнила прежний дом, где узкий темный коридорчик вел прямиком в кухню. А здесь огромное круглое фойе – никчемное расточительство, лучше бы комнаты сделали больше. И еще стужа: от мраморного пола словно исходил жгучий холод.

– Роберт! – позвала она, глядя наверх, в лестничный проем, но услышала только шум воды в душе.

Нетерпеливо хлопнув по перилам стопкой конвертов, Кэти вздохнула и пошла на второй этаж, устеленный кремовым ковром с глубоким ворсом (чистить его – одно мучение). Родительская спальня и комнаты детей располагались в противоположных концах. Хоть какая-то доля личного пространства.

На пороге спальни Кэти, заметив свое отражение в зеркале, придирчиво оглядела себя с ног до головы: миниатюрная, с треугольным личиком, талия расплылась, в темно-каштановых волосах проглядывают седеющие корни. Достаточно и того, что ей за сорок, не хватало еще выглядеть на пятьдесят! После Рождества никаких углеводов, записаться в группу «Слежу за весом» или в центр похудания «Дженни Крейг», а может, и туда и туда, и вернуться в тренажерный зал. Надо ходить днем, когда молодые мамаши, эти фитнес-одержимые умницы и красавицы, поедут забирать из школ своих не менее образцово-показательных чад. Нормальные женщины с нормальными фигурами по утрам тренажерный зал не посещают, решила она.

Вода в душе гремела вовсю, из-под двери ванной комнаты вились струйки пара. Как он моется под таким кипятком? Роберт напевал что-то рождественское, кажется, «Знают ли они о Рождестве?», но Кэти не поручилась бы: при всей любви к мужу она бы первой признала, что ему медведь на ухо наступил.

Одежда разбросана по кровати, мятый лиловый галстук – ее подарок на прошлое Рождество – валяется на полу. Поднимая его, Кэти испытала легкий укол совести: и на это Рождество у нее куплен шелковый галстук, только красный, с узором «огурцы». Роберту просто невозможно сделать подарок, он сам покупает себе все, что хочет. Рубашки и галстуки – единственный надежный вариант.

Присев на кровать, она обвела взглядом спальню. Чересчур белая, в новом году надо бы обновить интерьер. Белый слишком строг, от него холодно, к тому же он слепит ее, отражаясь в зеркальных дверях, и подчеркивает морщины на лбу и в уголках рта. В этой яркой белизне персиковый цвет покрывала поблек, словно вылинял. Надо будет взять в универмаге палитру красок, мысленно продлила она список дел «после Рождества», хотя понимала, что к середине января списка уже не будет.

Бросив конверты на кровать, Кэти достала из пиджака мобильный Роберта – гибрид телефона и компьютера в элегантном корпусе с внушительным цветным экраном. Купив себе это чудо, Роберт весь вечер демонстрировал ей закачанные в айфон приложения, пока она не заснула.

Вслед за логотипом «Эппл» на экране появилась фотография их умершего кокер-спаниеля Руфуса. Кэти поежилась. Что за дикость? Зачем каждый день заново переживать потерю? Впрочем, это в духе Роберта, с ироничной усмешкой решила она. Расставаться он не умеет.

Из красочных иконок на разблокированном экране она выбрала квадратик «Контакты», и телефон послушно выложил список имен и адресов. В поисках «Берст постпродакшн» она пролистывала имена на «Б».

Байнт, Эдвард

Берворд, Кеннет

Берроуз, Стефани

Кэти похолодела.

Берроуз, Стефани.

Комната вдруг качнулась, цвета пронзительно вспыхнули, а звуки, наоборот, исчезли. В промежутке между двумя ударами сердца в мире не было ничего, кроме черного имени на нежно-голубом экране.

Берроуз, Стефани.

Стефани Берроуз.

Имя, которое она не слышала много лет и надеялась никогда больше не услышать.

Возле имени стоял красный флажок.

В ванной стихла вода, и теперь ничто не заглушало фальшивое пение Роберта.

Невпопад тыкая по кнопкам, она выключила телефон, запихнула его в карман пиджака и выскочила из спальни.

Слова Роберта застали ее на лестнице:

– Кэти? Ты звала?

Но она слышала лишь, как стучит в висках кровь и гулкое эхо: «Стефани Берроуз».

Глава 2

Мощные удары сердца как будто сотрясали все тело. Она распахнула дверь, ведущую из кухни в сад, и жадно вдыхала ледяной воздух. Из темноты летели вихри снежинок, целовали лоб и щеки. Кэти ожесточенно смаргивала, но не плакала. Нет. Не сейчас.

Стефани Берроуз.

Красный флажок рядом с именем.

Умом она понимала, что это еще ничего не значит. Стефани – специалист по рекламе, а в телефоне Роберта найдутся имена всех, или почти всех, кто работает в этой сфере. Но чутье подсказывало: красные флажки просто так не ставят. Ими отмечают исключительно важных людей…

Но ведь есть сколько угодно других объяснений.

Нет, она знает, что нет.

Она яростно мотнула головой и вытерла набежавшие слезы. Может ведь она ошибаться?! Конечно. Будет только рада.

Но ошибки нет. На этот раз – нет. Теперь – нет.

Стефани Берроуз снова здесь.

Шесть лет назад, незадолго до переезда в этот дом, у Роберта был роман со Стефани Берроуз. Правда, он так и не признался, но Кэти все равно знала, знала! Ее всегда немного коробило, когда она слышала об их совместной работе, и однажды опасения подтвердились: подруга – теперь уже бывшая – увидела Роберта и Стефани на концерте группы «Роллинг стоунз» в Фенвей-парке и радостно поспешила доложить. Перестали быть загадкой бесчисленные отговорки, бесконечные задержки в офисе и деловые поездки, удивительно часто выпадавшие на выходные. Три месяца подозрений привели к неизбежному выводу: муж завел интрижку на стороне.

Однажды летним вечером Роберт жарил на гриле гамбургеры. В небе, затянутом тяжелыми тучами, полыхал кровавый закат. Она посмотрела в глаза мужу и в упор, без эмоций, спросила: «У тебя роман с референткой?» Он отвел глаза. Она сразу же все поняла, но он так гневно и пылко все отрицал, что Кэти чуть ему не поверила. На каждый ее довод он находил разумное объяснение. Следующие недели прошли во взаимных обвинениях и обидах, но ей так и не удалось ничего доказать. Потом Стефани уволилась, переехала в другой город, и страсти утихли. Еще какое-то время Кэти и Роберта несло по течению, но потом жизнь вошла в обычную колею.

Кэти почти забыла об этой женщине. Почти, но не совсем, потому что стоило мужу проводить взглядом симпатичную девушку на вечеринке – и почва уходила из-под ног.

А теперь имя Стефани Берроуз помечено красным флажком в новом телефоне Роберта.

– Эй, что происходит? Холодно же! – Роберт обнял ее сзади и уткнулся подбородком в макушку. От него пахло свежестью, чистотой и незнакомым новым одеколоном.

– Проветриваю кухню, душновато. Хороший одеколон. – Кэти выскользнула из его крепких рук.

– А, это новый. Не был уверен, что тебе понравится.

– Вполне, – сухо ответила она, закрывая дверь, и, не глядя в его сторону, прошла в глубь кухни. После восемнадцати лет брака таиться трудно: вдруг по лицам друг друга они прочтут то, что хотят скрыть. Кэти наклеила на конверты стикеры с обратным адресом – каждый год к просьбам о благотворительности прилагались неказистые липкие полоски в рождественских виньетках. Стикеры она брала, а денег не высылала – интересно, это портит карму?

– Я оставила тебе открытки на кровати.

– Видел.

– Адресов у меня нет. Лучше, если ты напишешь сам, это твои коллеги.

– В чем дело? – тут же спросил он.

– Ни в чем.

Она покосилась на него. Они поженились, когда Роберту был тридцать один. Высокий худощавый брюнет с вечно взлохмаченными волосами почти не изменился: прическа почти та же; фигура, правда, чуть оплыла, но надо отдать ему должное – возраст его не портит. Даже наоборот. Чего о ней, увы, не скажешь. Роберт возмужал, она постарела.

– Почему ты спрашиваешь?

Он наклонил голову набок – жест, когда-то покоривший Кэти, теперь раздражал – и с едва заметной улыбкой ответил:

– Из-за особого тона.

– Какого еще тона?

– Такого. – Он широко улыбнулся. – Тона, говорящего «как ты меня бесишь».

Кэти вздохнула.

– А, вот и подтверждение – вздох, – продолжил Роберт. – Как в джазовом оркестре: переход от вздоха к тону – вечная синкопа.

– Послушай, я устала. Я несколько часов надписывала открытки, большинство из них – твоим друзьям и коллегам, – уточнила она с нескрываемой обидой. – И так из года в год, и все в последнюю минуту, и адреса постоянно теряются. А ты никогда не помогаешь.

Улыбка сползла с его лица, но говорил он по-прежнему миролюбиво и рассудительно:

– Я отработал десять часов, ездил во Фрамингем на совещание. Дороги больше похожи на парковку, чем на шоссе, а утром у меня важная презентация. Сейчас приду в себя и найду адреса в телефоне. А хочешь, посмотри сама, мне скрывать нечего.

Уж кто-кто, а Кэти хорошо знала лживость этого утверждения.

– Я уже закончила, тебе остались только те четыре, на кровати, – вымолвила она и поджала губы.

– Так мы ругаемся из-за четырех открыток?

– Нет, – бросила она со злостью. – Мы ругаемся из-за ста двадцати, написанных без твоей помощи.

– Ясно, – кивнул Роберт и пожал плечами: – Жаль, не сообразил прихватить парочку на работу. Съезжу за детьми, – добавил он, взглянув на часы.

Она рта не успела открыть, как он выскользнул в переднюю, снял с вешалки кожаную куртку и шарф и аккуратно прикрыл за собой входную дверь.

Кэти стояла у кухонного стола, прислушиваясь к шуму мотора и шороху отъезжающей машины. Ему опять удалось вывернуть все наизнанку! Заставил жену почувствовать, что она не права и дело яйца выеденного не стоит, а потом, как всегда, смылся. На это он мастер. Всегда найдет способ увильнуть от спора.

Типичный трус.

Вот она бы хлопнула дверью, газанула на полной скорости, чтоб гравий из-под колес брызнул, чтоб рикошетило от стен дома. Чертова уравновешенность Роберта, недаром он Весы по гороскопу – всегда в состоянии покоя. Такой идеальный покой не может не выводить из себя.

Она достала из холодильника треугольничек плавленого сыра. Всего тридцать пять калорий, название «Тощая корова» не обманывает. Освобожденный от фольги кусочек исчез во рту. Похудеть перед многочисленными рождественскими вечеринками не вышло, и Кэти испытывала легкое чувство вины за то, что пропустила пару корпоративных мероприятий, где вечно снуют худые, как жерди, двадцатилетние красотки в маленьких черных платьях. Почему шедевры кутюрье так хорошо смотрятся на скелетах? Роберт поехал без нее и, кажется, не сильно переживал.

В глубине дома раздался резкий звонок.

Роберт забыл телефон.

Кэти замерла от неожиданности. Роберт забыл телефон? С ним такого не бывает. Случайность? А может, вселенная на ее стороне? Выбросив обертку от сыра, Кэти поспешила наверх, вспоминая, был ли телефон в руках у Роберта. В карман брюк муж его сроду не клал: громоздко, прицеплял обычно к поясу, как игрушечный ковбойский пистолет, или носил во внутреннем кармане пиджака.

Она влетела в спальню. Пиджак лежал на том же месте, серебристый уголок сотового выглядывал из кармана.

Решение, которое она сейчас примет, повлияет на всю дальнейшую жизнь. Она отчетливо слышала язвительный голос матери, нотки, раздражавшие даже сейчас, через полтора года после ее смерти: «Не готова к неприятному ответу – не задавай вопрос».

Готова ли она к неприятному ответу? Несколько лет назад ее обвинения чуть не разрушили семью. Тогда вместо доказательств она ссылалась на женское чутье.

Кэти Уокер сидела на краю кровати с телефоном в руках. В глубине души она уже знала ответ. Но ей нужны доказательства. Что-то существенное, неоспоримое. Шесть лет назад мнительность отравила ей жизнь. Второй раз это не повторится. Доказательства. Ей нужны доказательства.

Чтобы подготовиться к последствиям, нужна правда.

Кэти Уокер нажала на экран.

Глава 3

Стефани Берроуз.

Под ее именем были заполнены все графы: адрес, номер домашнего телефона, номер сотового, два адреса электронной почты, день рождения. И красный флажок рядом.

Кэти дрожащим пальцем нажала на флажок. Телефон послушно открыл календарь на декабрь. Прошлая пятница тоже отмечена флажком, под которым значится имя Стефани. Кэти снова прикоснулась к флажку, вызывая расписание встреч.

Насыщенный день в жизни «Эр-энд-кей», во всяком случае, для Роберта. В восемь утра завтрак с клиентом, в десять – совещание, после него, в одиннадцать тридцать, – работа в студии, озвучивание ролика. Подготовка титров и художественное оформление были назначены на три. Больше ничего.

Если не считать красного флажка в пять часов. К нему пояснений не было.

Кэти напряженно наморщила лоб. Вспоминай. Прошлая пятница… В прошлую пятницу Роберт приехал поздно, около полуночи. Сказал, что встречался с клиентом.

Понимая, что времени в обрез, она вернулась к календарю. Предыдущий вторник тоже отмечен красным флажком. Снова в конце рабочего дня, снова без пояснений. Еще один флажок – пятница, две недели назад. Кэти кивнула: точно, в пятницу Роберт пришел поздно, а вот про вторник она не помнит. Роберт так часто задерживается на работе, что это скорее норма, чем исключение. Еще один флажок – первый вторник месяца. Что ж, систему красных флажков он освоил.

Заглянем в будущее. Следующий флажок поставлен на завтра: пятница, вторая половина дня. Отмеченная флажком встреча назначена на четыре часа, после нее других встреч нет. Кэти горько усмехнулась: в мире красных флажков все просто – вторники и пятницы означали дни свиданий.

Она вернулась в «Контакты» и торопливо пролистала список. Флажком помечены еще двое, но она хорошо их знала – давние клиенты.

С непонятным чувством вины, плохо понимая, зачем она это делает, Кэти обшарила карманы пиджака. Бумажник Роберт взял с собой, и в карманах ничего не было, кроме двух парковочных талонов, упаковки мятных конфет и чека из кафе в торговом центре «Кембриджсайд». Два напитка. Она разгладила бумажку, проверила дату.

Прошлый вторник, семнадцать десять. Что он забыл в Кембридже в прошлый вторник? Роберт и магазины-то терпеть не мог, не говоря уж о торговых центрах. Пока доедешь туда в предпраздничные дни, проклянешь все на свете, а назад и того хуже. И потом, когда ему нужен подарок, он просто заезжает в «Бруклайн буксмит» и берет книгу.

В окна спальни ударил свет фар: во двор въехала машина. Без лишней суеты Кэти вернула на место телефон, талоны, конфеты, сунула в карман чек из кафе и пошла вниз, в переднюю, куда следом за Робертом, наполняя дом шумом и морозным воздухом, ввалились Брендан и Тереза.

– Мы ужин купили, – сообщил Брендан, показывая бумажные пакеты.

– И не только ужин, как я посмотрю, – недовольно отметила Кэти. Верхняя губа у Брендана в шоколаде, на щеке белый след – заехали в кафе-мороженое, не иначе.

Она взглянула на Роберта, тот недоуменно приподнял брови. Когда он стал добрым папочкой, разрешающим сладкое перед ужином, а она – мегерой, которая нудит про домашние задания и обязанности по дому? Она тоже может быть доброй. Да и была… когда-то. Кэти улыбнулась Брендану:

– Ну и отлично! Это я и хотела предложить.

Она смотрела на мужа, которого вроде бы прекрасно знала, – и понимала, что заблуждалась.

Роберт поймал ее изучающий взгляд и наклонил голову набок:

– Что-то не так?

– Все отлично, – солгала она. – Просто замечательно.