Текст книги "Измена"

Глава 10

В конце улицы Кэти поравнялась с ехавшей навстречу сестрой, но та ее не заметила. Нервно сжимая руль, Джулия смотрела строго вперед: она терпеть не могла свой помпезный внедорожник, но ездила на нем статуса ради. Роберт всегда называл ее позеркой.

Зато муж Джулии не заводит шашни на стороне.

От незаметно выползшей мысли на душе стало холодно, как на улице. Бен и Джулия женаты двадцать семь лет, за это время никто ни разу не усомнился в их любви. Посмотришь на них – и все ясно.

Кэти не испытывала большой симпатии к своему британскому зятю. Джулия встретила Бена в Лондоне тридцать лет назад – и между ними, как ни странно, вспыхнула настоящая любовь. Чуднáя они пара, но искренне преданы друг другу.

Интересно, а как выглядят со стороны они с Робертом? Решат ли незнакомые или даже знакомые люди, что после восемнадцати лет брака они все еще любят друг друга? Или разглядят, что все пошло наперекосяк? Как определяют неладное в людских отношениях?

Кэти вдруг улыбнулась, заметив, что сжимает руль в точности, как Джулия. Улыбка погасла. В случае если – пока еще «если» – Роберт ей изменяет, она не горит желанием поделиться ни с одной из сестер. Уж точно не со старшей. Та, конечно, посочувствует, но в душе будет ликовать. Как же, ведь тогда все увидят истинное лицо Роберта, и Джулия гордо заявит: «Я же говорила!» И завалит ненужными советами. А незамужняя Шейла будет переживать искренне. Пожалуй, она расскажет сначала младшей сестре.

Кэти переключила фары. Узкий луч дальнего света выхватил ледяную крошку и вихри снежинок, готовые поглотить машину. Кэти вернула ближний свет и сбросила скорость.

Чистое безумие.

Нет, простая необходимость.

Что она делает? За неделю до Рождества, в час пик, в предвестии снегопада едет в центр Бостона. Лучше вернуться. Но тогда момент будет упущен. Завтрашний день только приблизит Рождество, а для нее почему-то очень важно узнать правду до всеми чтимого семейного праздника. Может, потому что она не хотела вступать в новый год, узнав – или не узнав – что живет во лжи, что их брак, отношения, любовь – под вопросом, что ее будущее туманно, да и прошлое сомнительно.

Кэти включила печку на полную мощность, но особой разницы не почувствовала. Издали заметив плотные ряды машин у затейливых магазинчиков, делавших в это время года баснословные барыши, она свернула с главной городской магистрали. Основной транспортный поток, однако, тянулся из города.

Люди спешили домой на выходные.

Судорожно выруливая на Коммонвелс-авеню, она припоминала, когда в последний раз вела машину в темноте. По вечерам за руль всегда садился Роберт.

Заверещал мобильник. Не отрывая глаз от дороги, она вытащила телефон из кармана и включила громкую связь.

– Кэти, ты где? – Роберт явно нервничал.

– В машине, – ответила она, прекрасно зная, как он ненавидит такие ответы. Ясное дело, что она в машине, мужа интересовало, куда она направляется.

– Я звонил домой, дети сказали, ты уехала в город, за покупками.

В его голосе звучало недоумение.

– Так и есть, – спокойно произнесла она.

– Глупая затея! На дорогах пробки, да и погода портится. К ночи обещают снегопад, возможна гололедица.

Словно не слыша его доводов, она пояснила:

– Мне нужно кое-что докупить. Наверное, пройдусь по Ньюбери-стрит. – Помолчав, она с горькой ухмылкой добавила: – И потом, если погода подведет, оставлю машину возле «Седьмого неба» и вернусь вместе с тобой. Утром подбросишь меня в город, и я ее заберу.

Повисла пауза. Ну и пусть. Подождем, посмотрим, что он скажет.

– Ты слушаешь? – Он первым прервал молчание.

– Да, конечно. – За лобовым стеклом виднелись ряды замерших автомобилей. Надо было ехать на метро – и быстрее, и надежнее. Кэти выдержала паузу и спросила: – А где ты?

– Еще в офисе. Джимми подъедет к семи… – В трубке что-то затрещало. – … Ехать сегодня в город не стоит. Возможно, после выпивки я и сам не рискну сесть за руль, и тогда обе наши машины останутся на парковке. Джимми предлагал переночевать у него, и я уже подумываю об этом.

Между ними опять повисло молчание. Роберт ждал, что она скажет, – и напрасно. Кэти свернула на Сторроу-драйв. Вспомнилось, что штрафную квитанцию мужу выписали где-то неподалеку. Машины стояли впритык, движения почти не было, окна запотели.

– Кэти…

– Связь плохая, я тебя почти не слышу, – легко соврала она.

– Может, то, что ты ищешь, есть в Бруклайне?

– Нет, – тут и лгать не надо, – встретимся позже в «Седьмом небе»…

– Нет, нет, не там, – перебил он.

Она уставилась на дорогу, не желая смотреть на светящийся экран телефона. Потом глубоко вдохнула и, выбрав нужный тон, ответила:

– Ты же говорил, что вы идете в «Седьмое небо».

– Кэти, я слышу через слово. С рестораном вышла накладка, заказ пропал. Я им сегодня звонил, узнавал.

Надо же! Он говорит правду. А вдруг остальное так же легко объяснить? Вдруг пара разумных доводов опровергнет все ее теории? Кэти покачала головой. Нет, не опровергнет.

– И куда же вы пойдете?

– Еще не решили.

– Позвонишь мне, когда решите, и я подъеду. Сто лет не видела Джимми. Как Анжела?

– Они расстались. Анжела не дает ему развод.

Пробка не рассасывалась. Кэти нетерпеливо ерзала на сиденье. Вдали янтарными огнями маячил Бостон.

– Слушай, я вешаю трубку. Тут рядом полицейский, а у меня сотовый на виду, – опять соврала она и ткнула пальцем в телефон, отключая связь.

А что сделает она, если Роберт потребует развод? Не даст?

Кэти покачала головой. Нет, она скажет: «Проваливай».

Больно надо его удерживать, если он хочет променять ее на какую-то тварь. Пусть катится, только пусть знает: она сделает все, чтобы получить свою законную долю.

До Бикон-Хилл она ползла еще сорок минут. Пока магазины открыты для запоздалых покупателей, о парковке на улице можно только мечтать. В поисках места Кэти колесила по окрестным улочкам.

Долгое время дела «Эр-энд-кей» велись из дома Уокеров, но лет десять назад компания начала приносить прибыль, и Роберт с Кэти решили, что пора завести настоящий офис. Престижный адрес – показатель успеха, утверждал Роберт, и ничто так не впечатляет клиентов, как офис в центре города. В конце концов, главное – произвести впечатление. Ради этого они и сняли помещение в краснокирпичном здании, построенном в начале XIX века в классическом стиле, неподалеку от Капитолия штата Массачусетс. Когда освободилась комната рядом, сняли и ее. Сейчас «Эр-энд-кей» располагала четырьмя помещениями на первом этаже: приемная, комната для переговоров, крохотная кухня и ванная. Кэти воспринимала расходы как вопиющее расточительство, Роберт – как пользу для бизнеса. И всегда добавлял, что сумма подлежит вычету из налоговой базы.

Кэти кружила по Бикон-Хилл и улыбалась – таков уж этот район. Почему люди платили баснословные деньги за тесные дома столетней давности? Потому же, почему Роберт разместил здесь офис компании. Все зависит от местоположения. Ну и дома, конечно, чудесные. Въехав на Чарльз-стрит, она увидела темные окна офисов. Который час? Часы на приборной панели высвечивали шесть сорок пять. Кэти обогнула здание: машины Роберта нигде нет.

Досадно.

Хотя чего она, собственно, ожидала? Что дверь офиса распахнется и Роберт выйдет под ручку со своей любовницей? Будь машина здесь, как бы поступила Кэти? Пошла бы в открытую? Наблюдала бы из кустов, как несчастный сыщик в бульварном романе?

Обогнув квартал в последний раз, она повернула к реке Чарльз, назад к Сторроу-драйв. У ее поездки есть и вторая цель.

Разыскать дом в Ямайка-Плейн, где жила Стефани Берроуз, труда не составило: судя по адресу, речь шла о викторианских особняках, разделенных на апартаменты. Сверяясь с распечаткой, сделанной в кабинете Роберта, Кэти выглянула из окна машины. Как только они нумеруют дома?

– Вы что-то ищете? – услышала она над ухом ворчливый голос. Из тени выступила закутанная с ног до головы старушка и подозрительно воззрилась на Кэти.

– Да… нет… возможно, – ответила она с самой обворожительной улыбкой.

– Так вы решите. – Старушка раздраженно поджала губы.

– Мне нужно передать рождественский подарок мисс… – Кэти сделала вид, что ищет фамилию в листке. – Мисс Берроуз. Кажется, она здесь живет?

– В восьмой. – Собеседница показала на сияющее гирляндами окно в мансарде. За ребристым стеклом мерцали огоньки настольной елочки. – Раньше у дома был один номер, а теперь разбили на четыре секции. Я живу во второй, на первом этаже, а восьмая, в которой Стефани Берроуз, прямо надо мной. Квартирка небольшая, но Стефани довольна. Ремонт устроила, когда въехала, но в остальном – идеальная соседка.

Обретя в Кэти благодарную аудиторию, старушка радостно продолжала:

– Супруги в шестой тихие, но скоро ждут прибавления семейства – и тогда конец спокойной жизни, помяните мое слово. Хорошо еще, что их квартира в торце. А до жильца в четвертой мне дела нет. Хиппи.

Старушка перевела дыхание, и Кэти поспешно вставила:

– Значит, адрес правильный!

– Правильный-то он правильный, да только путь вы проделали зря. Она только что уехала.

– И вы вряд ли знаете куда, верно? – Кэти опять прибегла к обворожительной улыбке, но старая дама насторожилась.

– А вам зачем? Или вы личный курьер?

– Случай особенный, мне предписано вручить из рук в руки. Сюрприз.

– О, сюрпризы я люблю. Это наверняка ее ухажер организовал, он всегда ей цветы присылает.

– Заботливый, сразу видно, – как можно равнодушнее произнесла Кэти, сдерживая нахлынувшие чувства. – Не говорите ей о сюрпризе, ладно? Чтоб не испортить впечатление.

– Боже упаси! Уж я, деточка, умею держать язык за зубами, умею!

– Огромное вам спасибо! Счастливого Рождества!

– И вам счастливого Рождества, и вам.

Глава 11

Домой она вернулась в десятом часу. Все были на взводе: и Джулия, и Брендан, и Тереза. Роберт еще не пришел.

Джулия, надо полагать, нырнула в пальто, как только заслышала поворот ключа в дверях.

– Я тебя уже целый час жду! – бросила она Кэти.

– Спешила изо всех сил, – начала Кэти и осеклась: она и так болтушка, а когда нервничает, несет все подряд. Главное – не проговориться о своих страхах Джулии. – Дети не вредничали?

– В целом нет, если не считать заказ еды на дом. Ты же знаешь, я не сторонник фастфуда, Кэти. Страшно подумать, что туда могли напихать.

– Они заказывают не фастфуд, эта еда…

– Вредная. В ней сплошь соль, сахар и глутамат натрия.

– Заказ еды – крайне редкое удовольствие для детей.

– Что ты говоришь? Почему же они знают меню как свои пять пальцев? – Джулия не скрывала недоверия. – Брендан наизусть шпарит, знает под каким номером идет курятина кунг-пао.

– Давай откроем вино? – предложила Кэти, устремляясь в кухню, прекрасно зная, что Джулия пить не будет.

– Нет, мне пора. Бен уже волнуется.

Кэти вернулась, клюнула сестру в щеку. Знакомый запах – лавандовая пудра, ее любила их мать. Случайность это или так задумано природой, но Джулия с годами все больше напоминала покойную мать. Та же стрижка, что у матери и знаменитой тезки – Джулии Чайлд, – только немного иначе уложенная. Так же, как мать и знаменитая любительница французской кухни, Джулия носит вечную нитку жемчуга, голубые блузки и благоразумные юбки. А еще туфли на плоской подошве. Только на плоской. Все это старило, но в сестре с детства было что-то старушечье.

Джулия плотно запахнула пальто.

– Придете к нам на второй день Рождества. – Она не спрашивала, а утверждала.

– Я еще не говорила с Робертом, – честно призналась Кэти, – но мы придем, конечно.

– Бен очень ждет. Ты же знаешь, он всегда рад встрече с Бренданом и Терезой.

– Знаю.

Кэти уже представляла, как нальет себе большой бокал вина, но сестра внезапно разговорилась:

– Ты с Шейлой виделась?

– В последнее время нет.

– Опять у нее новый бойфренд?

– Понятия не имею, – уклончиво ответила Кэти. В жизни их младшей сестры появился очередной бойфренд, но Шейла пока не желала афишировать новые отношения. Впрочем, в ее жизни всегда был кто-то новый и, как обычно, – неподходящий.

– Пора бы ей угомониться, – негодующе изрекла Джулия. – Не девочка уже, старовата для бесконечных гулянок.

– Ей тридцать шесть, вряд ли это старость.

– Я к этому времени вышла замуж и родила двоих детей. И ты тоже. Ладно, поеду. – Ее губы едва скользнули по щеке Кэти, что означало сестринский поцелуй. Вслед за тем Джулия провела большим пальцем по скуле сестры: – Вид у тебя усталый. И мешки под глазами. В следующий раз захвачу тебе питательный крем.

Она сама отперла дверь, и промерзшая земля захрустела под торопливыми шагами.

Кэти, обхватив себя за плечи, стояла на пороге. Грузный внедорожник задним ходом выполз на дорогу. Джулия выехала на шоссе, дала газ и, пробуксовав, скрылась из виду. Кэти зашла в дом и захлопнула наконец дверь. В передней стояла такая стужа, что виден был пар от дыхания.

В комнате Брендан и Тереза распластались перед телевизором. По Си-би-эс шел рождественский выпуск «Большого Брата».

– Уроки сделали?

Недовольное мычание.

– Отец не звонил?

– Звонил. – Брендан добровольно отвлекся от экрана. – Сказал, что перезвонит тебе на сотовый.

– Да, мы поговорили.

– Скорей бы он приехал, а то снег обещают, – добавила Тереза.

– В крайнем случае, заночует в городе. – Кэти повторила его ложь только ради спокойствия дочери.

– Правильно, – кивнула Тереза. – Так лучше. Спокойнее.

В кухне, наливая себе бокал вина, Кэти мысленно признала: «Роберт – хороший отец». У детей все есть, вот только… отца не хватает. Вся забота о подрастающем поколении лежит на ней. Он мало бывал дома: уходил на работу, когда дети еще спали, а приходил, когда они уже легли. Только в выходные они и виделись. Но даже дома, даже на выходных он работал. Кэти привела в порядок кухню: выбросила бумажные мешки и контейнеры из-под еды, собрала грязные тарелки, открыла посудомоечную машину. Все-таки отношения с детьми у него неплохие…

Она вдруг остановилась как вкопанная. Разве у них неплохие отношения? Смотря что считать неплохими отношениями…

Роберт покупал все, чего бы дети ни пожелали. Рождество не представляло собой ничего особенного, потому что сезон подарков не проходил весь год. Побрякушки и украшения для Терезы, видеоигры Брендану – все это он приносил домой часто и без всякого повода. Конечно, дети его боготворили! Что они скажут, когда – нет, не когда, а если… Пока еще только если.

И все же: сколько времени уделяет он детям?

Кэти ставила грязные тарелки в посудомоечную машину и вспоминала. Когда последний раз он был с детьми? Ходили они куда-нибудь просто так, чтобы побыть вместе? Какой фильм они смотрели всей семьей? Нет, она не помнила. Роберт пропускал концерты Брендана и матчи Терезы – он работал.

Работал?

Коварная мысль снова выползла исподтишка и удушливым кольцом свернулась вокруг вопроса. Работал он – или развлекался с любовницей? Теперь прежние доводы вызывали у нее недоверие.

Повинуясь минутному порыву, Кэти схватила телефон и набрала номер мужа. Судя по немедленному переходу в голосовую почту, звонки он отключил. Она сходила за кошельком, где лежал клочок бумаги с контактами Стефани Берроуз, и хотела набрать ее номер, как вдруг сообразила, что тем самым обнаружит себя. Следующие десять минут она искала, как активировать функцию «скрыть номер». Наконец, справившись с настройками, она сделала проверочный звонок на домашний телефон. «Номер не определен» высветилось на экране. И тогда, сделав еще несколько глотков вина, она набрала Стефани Берроуз. Гудки шли и шли, и, когда Кэти хотела уже повесить трубку, четкий офисный голос раздраженно ответил:

– Слушаю.

В трубке слышался гул голосов, бренчало пианино, звякала посуда. Наверное, ресторан или бар.

– Слушаю?

– Алло, это Бекки?

– Нет, вы ошиблись.

– Ребекка Макфил… – начала Кэти, но на том конце провода уже никто не слушал. Стефани повесила трубку.

– Ну и чего я добилась? – вслух произнесла Кэти.

– Мам, ты снова сама с собой разговариваешь. – Тереза неслышно вошла в кухню и достала из шкафчика коробку с хлопьями.

– По-моему, вы заказывали еду?

– Да, но с тех пор сто лет прошло. Я жутко голодная. – Она залила молоком мисочку хлопьев и, мельком взглянув на мать, спросила: – Ты нашла что искала?

– Не совсем, но начало положено. – Кэти говорила правду. – А что ты хочешь на Рождество?

– Мой список у папы.

– А я почему его не видела?

Все внимание Терезы поглотили хлопья.

– Не потому ли, что некоторые пункты меня удивят? – продолжала Кэти.

Тереза дернула плечом.

– Но ты уверена, что папа все равно все купит.

– Там всякие мелочи, – заняла оборону Тереза.

– Вернее, пара страниц всяких мелочей. Придется поговорить с отцом.

– Он уже обещал мне.

– Только сначала я взгляну на список.

– Мама, не жмись! Папа сказал, что все купит, его все устраивало!

Тереза подхватила миску и вышла, не обращая внимания на правило «в общей комнате не едят». Спорить с ней дальше у Кэти не было ни сил, ни желания. На кухню донеслась пылкая тирада: девочка с жаром пересказывала что-то брату – не иначе как жаловалась, что скаредная мать хочет зажать подарки на Рождество.

Эти сцены у них каждый год. Тереза норовила впихнуть в список все, что видела по телевизору, в Интернете, в журналах и о чем слышала от подруг. Кэти тщательно прореживала перечень желаемого, оставляя пару крупных подарков и несколько мелочей. Основная задача состояла в том, чтобы рождественским утром число подарков у каждого из детей было примерно одинаково. Схема работала до тех пор, пока Тереза не обнаружила, что если попросить отца напрямую, то она почти наверняка получит желаемое. В прошлом году Роберт купил дочурке все без исключения, а Кэти узнала об этом в последний момент, и сочельник был сильно подпорчен. Тереза развернула утром шестнадцать подарков, а Брендан – только восемь.

Роберт обещал, что в этом году все будет иначе. Судя по всему, он об этом забыл.

Кэти положила бокал в посудомойку и предусмотрительно наполнила кофеварку водой. Уборка закончена. Роберт о многом не помнил: о дырочках в правах, о новом банковском счете… о том, что она по-прежнему его жена.

– Пора спать.

– Ма!

– Ну, мам!

Кэти прошла мимо детей и выключила телевизор.

– В кровать. До рождественских каникул всего ничего, тогда смотрите сколько хотите. – Она собрала подушки с пола и бросила в кресла. – И кстати, Тереза, вставай сразу, когда я тебя бужу. Опоздаешь на школьный автобус, я подвозить не стану.

Тереза выскользнула из кресла и, оставив на полу миску из-под хлопьев, молча вышла из комнаты. Не успела Кэти ее окрикнуть, как Брендан схватил посуду.

– Я уберу.

– Спасибо.

– Что-нибудь случилось, мам?

Странно, в голосе сына звучало беспокойство. Кэти смотрела на Брендана: до чего же он похож на отца. С Робертом Кэти познакомилась, когда ему было под тридцать: брюнет, красавец. Брендан унаследовал отцовскую внешность и в свои семнадцать попеременно встречался с несколькими девчонками. Кэти отшивала их, чтобы сын готовился к экзаменам, но Роберт пообещал сразу после школы взять Брендана на работу в компанию, и мальчик, осознав, что место у него в кармане, вообще перестал прикладывать усилия. Разумеется, сразу «сполз». Если раньше он уверенно показывал результат «выше среднего», а зачастую и «отлично», то теперь едва преодолевал тестовый порог. Иногда и не преодолевал.

– Мама! – не дождавшись ответа, окликнул Брендан.

– Нет, все хорошо. Просто устала. К Рождеству так много нужно успеть.

Брендан кивнул, хотя, похоже, она не очень его убедила.

– А когда папа приедет?

– Кто его знает? – Кэти пожала плечами. – Мне об этом ничего не известно.

Сын недоуменно вскинул брови, уловив непривычные нотки в ее голосе, и она поспешно добавила:

– Рождественские праздники – самое время обхаживать клиентов, готовить почву для будущих заказов. Так что папа может и задержаться.

Брендан понимающе кивнул, но тревога с лица не сходила. Продолжать разговор Кэти не стала – незачем огорчать сына раньше времени. Чего доброго, пристанет к отцу с расспросами.

– Иди спать, солнышко. Я пока запру дверь.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, и не вздумай включать комп. И так уже поздно.

Сын ушел к себе, а Кэти обошла дом: гасила свет, запирала двери. Она зажгла фонарь над крыльцом и, стоя у окна передней, смотрела, как в треугольнике света кружат одинокие снежинки.

Интересно, куда сейчас едет Роберт: домой или к любовнице?

Глава 12

Роберт приехал в третьем часу ночи.

Кэти не спала. Пробовала читать новый роман Патриции Корнуэлл, но раз двадцать пробежала один и тот же абзац, так и не уловив смысла, и отложила книгу. Погасив ночник, она встала, отодвинула тяжелую штору и застыла, глядя на дорогу. На что она смотрела? Чего ждала? Хотела бы она сама знать.

В первые годы семейной жизни ей в голову не приходило лечь спать прежде, чем Роберт приедет домой. Когда стрелки переваливали за полночь, в голову то и дело лезли всякие ужасы: пьяный водитель, ДТП, угон машины. В какой момент она перестала его ждать? Наверное, когда ночевки в офисе стали нормой, а не исключением.

Продрогнув окончательно, Кэти залезла под одеяло и уставилась на отсветы уличных фонарей на потолке. Поняла ли она что-нибудь за последние два дня? Нет.

Только возвращается к одним и тем же вопросам, главный из которых – почему?

Почему он завел связь?

Что она сделала? Или наоборот – не сделала?

Почему?

Вопрос всплывал сквозь смутную дрему и снова тонул в подсознании.

Восемнадцать лет замужества мелькали во сне бессвязной чередой. Она была одна, все время одна: одна дома, одна с детьми, одна в магазине… Одна, все время одна.

Одна в рабочие дни, одна на выходные, одна в каникулы.

Одна, все время одна.

Внезапно Кэти проснулась, словно пришла в себя после навязчивых кошмаров.

Поворот ключа. Она суматошно вскочила и подбежала к окну. При виде автомобиля Роберта ее охватило странное облегчение – и горечь. Кэти снова улеглась, натянула одеяло до подбородка.

Одна.

Роберт расхаживал по дому, безуспешно пытаясь не шуметь. Одиночество, угнетавшее Кэти во сне, никуда не исчезло, а наоборот, вытеснило все остальные чувства.

Ей одиноко.

Бойфренд, за которого она выходила замуж, – где он? Мужчина, с которым она делила горе и радость, – что с ним? Человек, в которого она влюбилась когда-то, – куда он пропал?

Слезы выступили на глазах от нахлынувших чувств. Кэти смигивала их, раздраженно смахивала, вытирала руками. До нее вдруг дошло, что в последние годы она свыклась с пустотой.

Ей было одиноко. Просто очень, очень одиноко.

Она ходила на курсы, волонтерствовала – одним словом, заполняла время, но чего-то все время недоставало. Заботы о детях, посиделки с подругами, сестры, чтоб изливать душу или выяснять отношения, – и ужасающая, ничем не заполняемая пустота.

Роберт поднимался по лестнице.

Кэти тут же поняла: уйди он завтра утром, ей будет недоставать его присутствия в доме – но и только. Незаметно, шаг за шагом, он давно ушел из ее жизни, а она поняла это только сейчас.

Что изменит его реальный уход? Сердце болезненно защемило, потому что раздумывать над ответом не пришлось. Уйди он завтра, ничего не изменится.

Больше всего ее задело именно это.

– Я не знала, ждать ли тебя вечером.

– Извини, что разбудил.

– Не разбудил.

Смутный контур в темноте потянул с себя галстук и небрежно бросил его в сторону пуфика. Шелк, шурша, соскользнул на пол.

– Выпил я немного, дороги не так уж занесло, – сняв пиджак, объяснил Роберт. Теперь он расстегивал рубашку.

– Я тебе звонила.

– Не слышал.

– Звонок сразу попал в голосовую почту.

– Мы сидели в «Юнион ойстер хаус», там плохо ловит.

У твоей бесценной подружки ловило отлично, чуть не сказала Кэти, но вместо этого осмотрительно спросила:

– Как Джимми?

– Хорошо. Передавал привет.

– Не ожидала, что он меня помнит.

– Глупости, конечно, помнит.

– Значит, в «Седьмое небо» вы не попали?

Фонари ярко высвечивали его белую рубашку, брошенную поверх пиджака.

– Утром позвоню и оставлю жалобу: они заявили, что столик не заказан.

– Странно, обычно Морин подобных ошибок не допускает.

С того самого дня, как возникла компания, вся административная работа в «Эр-энд-кей» лежала на Морин. «Мое самое удачное решение в бизнесе» – так называл ее Роберт. Прежде чем стать фрилансером, она двадцать пять лет проработала помощником продюсера в киноагентстве «Сити оф Бостон». В этой индустрии она знала всех.

– Наверное, столик заказывала временная сотрудница, я взял ее, пока Морин на больничном.

– Морин болеет? Ты не говорил!

– Брось, конечно, говорил.

На этот раз Кэти разрешила себе резкие нотки:

– Нет, не говорил! Уж я бы запомнила. Ты же знаешь, мы с Морин работали вместе!

Морин долгое время заменяла весь персонал компании и была единственным помощником Кэти. Именно Морин взяла на себя организацию похорон, когда полтора года назад умерла мать Кэти: дочери от горя ни на что не были способны.

– И давно она на больничном?

– Не помню, – промямлил Роберт. – Недели три… или четыре.

– И ты ни разу мне не сказал! – Голос непроизвольно зазвенел, и она с усилием взяла себя в руки. – Ни единого раза. Я бы позвонила ей, навестила.

– Я заработался, вот и забыл.

– Что с ней?

– Бронхит, кажется. Врачи говорят, выйдет на работу не раньше января. А самая горячая пора – сейчас, – раздраженно заметил Роберт.

– Можно подумать, она специально заболела. Я вообще не помню, чтобы она болела. Ты вот помнишь?

Он промолчал. Сбросив одежду, вошел в ванную и плотно прикрыл дверь. Застрекотала электрощетка. Ну что за дурацкая манера уходить от ответа или менять тему, когда он не прав!

Он открыл дверь. Кэти, жмурясь от ударившего в глаза света, спросила:

– И кто ее замещает?

– Временная секретарша, Илона. Русская, кажется. Порекомендовали в агентстве. Она молодец.

За те несколько минут, что Роберт чистил зубы, Кэти взяла себя в руки. Новость о болезни Морин встревожила ее, и задуманный разговор чуть было не ушел в сторону. Она вернулась к началу:

– Так, может, столик заказывала Илона?

Роберт достал чистую пижаму.

– Может, и так. Хотя дело было месяц назад, Морин тогда еще работала, – надевая штаны, вспомнил он. – Невелика важность, утром, если успею, позвоню в ресторан.

– Могу я, если хочешь, – предложила Кэти, уверенная, что он откажется.

Но Роберт, продевая голову в пижамный верх, ответил:

– Буду только рад. Столик на двоих на пятницу вечером, в семь тридцать. Заказ либо на меня, либо на Джимми Морана. На всякий случай. Вдруг Джимми придет раньше.

Холодный воздух скользнул под одеяло вместе с ним. Роберт наклонился и запечатлел на щеке жены вежливый поцелуй. Кэти уловила легкий запах спиртного, а больше ничего: ни духов, ни запаха мыла или шампуня, принимай он недавно душ.

– Спокойной ночи. – Она повернулась на другой бок. Недавняя уверенность исчезла. Неужели она все придумала, и Роберт просто ужинал с Джимми Мораном?

Очень скоро он мерно задышал, а Кэти глаз не могла сомкнуть. Выходит, она просто неуверенная в себе истеричка, подозрительная жена привлекательного мужа?

Или она ухватила и медленно вытягивает ниточку полуправды из полотна ловко сплетенной лжи?