Текст книги "Измена"

Глава 7

Кэти Уокер в нерешительности застыла перед кабинетом мужа. Что-то мешало ей повернуть ручку и шагнуть в его владения.

Как ни крути, но она преступила бы границу как в прямом, так и в переносном смысле.

События развивались так стремительно, что времени на раздумья не было. Вчера, увидев красный флажок напротив женского имени в телефоне мужа, она сделала скоропалительный вывод. Возможно, ошибочный. Рассудок, во всяком случае, отчаянно хотел убедить в этом сердце.

А сердце не соглашалось.

Кэти давно подозревала неладное. Возникшие подозрения – сами по себе признак беды. Разве придет в голову подозревать мужа в любовной связи, когда по-настоящему, без вопросов, сомнений и задних мыслей, знаешь, что он тебя любит? Любит ли ее Роберт? Она не уверена. Вероятно, она ему симпатична; спору нет, он к ней привык и готов прощать ей многие недостатки, но – любит ли? Вряд ли.

Стоило ей увидеть красный флажок, как бесчисленные мелочи, смутные вопросы и непонятные случаи сложились в убедительно правдивую картину. Теперь, чтобы не сойти с ума, нужны доказательства.

Но ясно и другое: войди она в комнату, переступи порог – и дороги назад нет. Даже если она ничего не найдет или обнаружит доказательства, полностью снимающие вину с мужа, даже если он никогда не узнает, что она обыскивала кабинет, – возврата к прежней семейной жизни не будет. Кэти обманет его доверие.

Он ее доверие уже обманул.

Сердце похолодело от горькой мысли. Он предал ее дважды – и наверняка ради одной и той же женщины. Возможно. В тот раз у нее не было доказательств, только страхи и предположения.

Ей нужна правда.

Кэти Уокер решительно вошла в кабинет мужа.

Поначалу предполагалось, что вторую по величине спальню в доме займет Брендан, когда подрастет. Однако сразу после переезда комнату захватил Роберт: перенес туда компьютер, разложил папки, установил аппаратуру для компьютерного редактирования – и стало ясно, что новой спальни Брендану не видать.

Здесь было тихо: окно с двойными рамами выходило на задний двор. Роберт любил тишину. По левой стенке стояли тумбы с файлами, прямо у окна – конторка, за которой он делал эскизы. Будь то документальное кино или рекламный ролик, муж всегда начинал с графической раскадровки от руки, а не на компьютере, считая такой процесс поистине творческим. Светлый стол вдоль правой стены предназначался для офисной техники: принтеры, факсы, сканеры, стационарный «Эппл» с внушительной диагональю, сверкающий эппловский ноутбук и цифровой блок, чтобы монтировать видео, диалоги и музыку для рекламы, кормившей фирму «Эр-энд-кей». Много лет назад компоновку приходилось заказывать; теперь новые технологии и особенно программа окончательного монтажа позволяли делать основную часть работы дома, за компьютером.

Кэти редко заходила в кабинет – как-никак, территория Роберта, – но здесь всегда царил идеальный порядок. Удивительно, до чего эта аккуратность не сочеталась с характером мужа. Рассеянность и растрепанность – типичные черты Роберта и, как когда-то считала Кэти, секрет его притягательности. Не раз и не два он приходил на свидание в разных носках, а пиджак до сих пор может застегнуть не на ту пуговицу. Однако с недавних пор – а ведь у нее никаких подозрений не возникло! – его заботит внешний вид: новые рубашки в четко выраженную вертикальную полоску, к ним в тон новые шелковые галстуки чистых цветов. Среди классических костюмов «Брукс бразерз» висит теперь донельзя стильный итальянский костюм из шерсти и шелка, она даже бренд запомнила – «Форциери». Имя не зря показалось ей напыщенным – сайт в Интернете подтвердил, что так оно и есть. С коих пор ее муж рассматривает роскошные итальянские костюмы как выгодные инвестиции? На заре их знакомства «нарядно» для него означало блейзер из «Гэп». В парикмахерскую он теперь ходит как по часам, а раньше садился на край ванной и просил Кэти подровнять ему шевелюру.

Когда наступили перемены? Почему, заметив первые признаки, она не приняла их всерьез? А может, не очень-то и заметила? Может, они вообще мало ее интересовали?

Она встала посреди комнаты и огляделась. Нужно что-то найти. Неизвестно, что именно, но как только она увидит, сразу поймет. Очередной красный флажок.

Сначала бумаги. Аккуратная стопка лежала в проволочной корзинке слева от компьютера. Главное – оставить все как есть, перемену Роберт сразу заметит. Она выложила стопку бумаг на стол лицом вниз и, просматривая страницу за страницей, складывала их назад в проволочную корзинку текстом вверх.

Приглашение на презентацию нового товара… письмо от клиента… студент-художник ищет работу… счет карточки «Виза»… счет из конторы по подбору секретарш… квитанция за превышение скорости…

Что? О квитанции за превышение Роберт ничего не говорил. Штраф на сто пятьдесят долларов выписан тридцать первого октября в бостонском пригороде Ямайка-Плейн, время – двадцать три двенадцать. Превышение скорости: вместо разрешенных двадцати пяти миль в час – сорок пять. Она со вздохом положила квитанцию в корзинку: штраф большой, но главное – по страховке ударит еще больше. Почему Роберт промолчал, объяснить легко: он, как все мужчины, считал себя классным водителем, а тут – такой удар по самолюбию.

Следующий листок бумаги – жалоба от Тони О’Коннора. Знакомое имя. Тони она помнила: как же, один из первых клиентов. Его магазинчики по продаже напольной плитки разбросаны по всему Массачусетсу. Он пришел в «Эр-энд-кей», чтобы сделать своей фирме слащавую рекламу, и сам выступил в роли звезды. Надо признать, агрессивно-навязчивые ролики превратили его в местную знаменитость, и хотя благодаря услугам «Эр-энд-кей» его прибыль возросла втрое, Тони вечно был недоволен. Он жаловался, даже когда ставил подпись, утверждая ролик. Что ж, некоторые вещи не меняются. Качая головой, она опустила письмо в корзинку поверх штрафа.

И замерла.

Оцепенела. Снова поднесла квитанцию к глазам. Тридцать первое октября. Хэллоуин. Она запомнила число из-за неприятного инцидента по соседству. Парни из компании, в которой иногда тусовался Брендан, раздобыли где-то необычно мощные петарды и, дождавшись полуночи, устроили оглушительный фейерверк. В Массачусетсе продажа пиротехнических средств запрещена, зато в соседних штатах это добро продается свободно. Купленные на границе Нью-Гемпшира петарды запускали из парка напротив дома Уокеров, и Кэти с детьми – Брендан по одну сторону, Тереза по другую – смотрели на красочное зрелище из окна. Грохотало будь здоров: взрывы, треск и пулеметная дробь звучали одновременно. Из полыхающего вдали костра в небо летели снопы искр и рассыпались дождем. Едкий запах горелой резины проник в комнату даже сквозь тройные рамы. Неожиданно одна из ракет упала на крышу их дома и, гремя черепицей, покатилась вниз. Все трое так и подскочили, думали, крышу пробило.

Трое… Роберта не было. Тогда она обрадовалась: будь он дома, пошел бы на улицу, устроил мальчишкам нагоняй – еще неизвестно, чем бы дело кончилось. А он в ту ночь ужинал с потенциальным клиентом в Коннектикуте, переночевал в гостинице и приехал домой только утром.

Но если все так, почему квитанция из Ямайка-Плейн, а время двадцать три двенадцать?

Да потому, дура, что в Коннектикуте он не был.

Да потому, дура, что он ехал через Ямайка-Плейн.

Она наскоро просмотрела оставшиеся бумаги. Какая-то мысль не давала ей покоя. А, вот… Счет карточки «Виза». Почему он вообще здесь? Счетами ведала Кэти. Когда ими занимался Роберт, приходилось регулярно платить пеню за просроченные платежи, поэтому Кэти взяла бухгалтерию в свои руки. В семье было две платиновые карточки: одна из «Банк оф-Америка», другая из «Уэллс-Фарго». Первой Кэти оплачивала домашние расходы, второй – расходы компании.

Она пробежала глазами квитанцию. Оплачено платиновой карточкой МБНА. Откуда у них карта от МБНА? Зачем? Теперь Кэти заметила, что счет отправлен на адрес компании. Похоже, Роберт завел карту исключительно для интернет-покупок: книги, диски, компьютерные аксессуары. Кэти и не думала, что кроме книг по работе он заказывает онлайн что-то еще. Счет как счет… но на второй странице… Покупка в «Магазине на диване» – триста двадцать долларов. Букет цветов из «Интерфлоры» – девяносто пять. И последняя графа: престижный французский ресторан «Л’Эспалье» – Кэти так туда хотела! – двести десять долларов. Дело было чуть больше двух недель назад, во вторник, третьего декабря. Вторники, как она вчера выяснила, отмечены в телефоне мужа красным флажком.

Итак, какие результаты принес беглый обыск? У него есть кредитка, о которой он ни разу не обмолвился. Две недели назад вместо работы он обедал в шикарном французском ресторане. И наконец, самое гадкое – он сказал, что едет в Коннектикут, а сам находился в Ямайка-Плейн, и это факт. Есть и еще один факт: сегодня вечером он не ужинает в «Седьмом небе».

Надо еще доказывать, что у него связь?

Она наспех проглядела оставшиеся документы, но ничего интересного больше не нашла. Странно даже, что Роберт, осмотрительный по натуре, оставил на столе компрометирующие бумаги. Кэти закипела: подумать только, до какой степени он рассчитывает на ее порядочность – или глупость? – а может, совсем не уважает, думая, что, зайди она в его кабинет, так все равно ничего не заметит? Ее охватило бешеное желание вывалить из шкафов все папки, изорвать их содержимое в клочья, сложить в груду – и пусть любуется, вернувшись в дом, милый дом. А квитанцию за превышение скорости и счет по «Визе» надо прикнопить к пробковой доске над компьютером.

Как же хотелось наорать на Роберта по телефону!

Но не сейчас.

Не сейчас.

Она будет играть в открытую, но в свое время и по своим правилам. В прошлый раз, когда она уличала его в связи со Стефани Берроуз, он практически доказал, что она, Кэти, не в своем уме, потому что никаких доказательств, кроме женского чутья, у нее не было. Что ж, теперь она ученая.

Она сделала копии штрафной квитанции и банковского счета, испытывая мстительное удовольствие от того, что печатает доказательства на его сканере. На этот раз у нее будут весомые аргументы.

Аккуратно сложив бумаги в проволочную корзинку, Кэти перешла к компьютеру. Роберт души не чаял в технике и наверняка доверял ей свои тайны. Чтобы войти в систему, нужен пароль, а пароля Кэти не знала. «Пароль нужен как защита от воров, ну и от детей тоже», – объяснял Роберт, но почему-то утаил от жены заветное слово.

Включал ли он при ней компьютер? Да, она вспомнила, как стояла у тумбы с файлами, искала копию последнего письма, отосланного их бухгалтеру. В налоговом управлении утверждали, что их налоговая декларация за прошлый год не пришла. Роберт уверял, что все отправил вовремя, а потом сел к столу и запустил компьютер.

Кэти встала на то же место, откуда в тот день разговаривала с мужем. Закрыв глаза, представила, как все было: Роберт сидел прямо перед ней, лицом к монитору. Когда появилась надпись «Введите пароль», забарабанил пальцами по клавиатуре. Да, да, и еще… еще он печатал только правой рукой и нажимал кнопки только в правой части клавиатуры.

Она подошла к компьютеру, рассматривая возможные буквы. Выбор невелик: Х, З, Щ, Ш, Э, Ж, Д, Л, О, Ю, Б, Ь, да еще цифры: 7, 8, 9, 0.

Она села в удобное аэроновское кресло и внимательно осмотрела поверхность стола: нет ли где намека на секретное слово? Нет, Роберт не оставил подсказок.

Снова закрыв глаза, она сосредоточенно вспоминала. На мужа она тогда не смотрела, зато… отчетливо слышала восемь точных и сильных ударов по клавишам. Кэти открыла глаза и усмехнулась, еще раз пробежав по возможным буквам. Роберт так предсказуем. Как правило, люди выбирают хорошо знакомую им комбинацию букв и цифр. Или ту, что много для них значит. Да Кэти на деньги поспорит, что пароль Роберта – кличка его любимого бигля, собаки его детства, чья фотография в рамке красуется на каминной полке рядом с семейными портретами. Глупая псина с еще более глупым именем.

Пробужденный к жизни компьютер заверещал, экран вспыхнул, погас – и, наконец, высветил привычное: «Введите пароль».

Кэти медлила. Вдруг неправильный пароль заблокирует компьютер? Тогда Роберт узнает о ее попытке. Ха, да ей, оказывается, плевать!..

«Введите пароль».

Одну за другой она внимательно нажала клавиши: Блюзолюб. Помедлила еще секунду и, тряхнув головой – даже думать нечего, она права! – ткнула «ввод».

На передней панели замигал желтый огонек, показывая, что идет загрузка, зазвучало музыкальное приветствие – и экран высветил ряды иконок.

Доступ получен.

Глава 8

Через два часа, с одеревеневшей спиной и резью в глазах, Кэти развернула кресло и отъехала от компьютера. Она садилась за него в полной уверенности, что найдет факты, подтверждающие связь Роберта.

Их не было. Ни тайных мейлов, ни подпольной регистрации на сайте знакомств, ничего. И тем не менее представшая картина обеспокоила и напугала Кэти.

Начав с «Моих документов», она дотошно просмотрела папку за папкой, но нашла только деловую переписку и рабочие планы. Тогда-то ее и охватила тревога, смешанная с чувством вины: она и не догадывалась, как много Роберт работал. Как не догадывалась о шатком положении компании. Хотя муж не обсуждал дела, Кэти вполне хватило увиденного: немедленный крах не грозит, но все к этому идет. Судя по всему, поле деятельности заметно сузилось, независимые продюсерские компании переманивали друг у друга клиентов, сбивали цены, шли на все, лишь бы получить заказ. Роберт все чаще брал субподряды в крупном бостонском агентстве. Из одного письма, адресованного звукозаписывающей студии, было видно, как его вынудили сбавить цену на три с половиной тысячи долларов, а не то бы работа ушла к другому. Не ускользнул от Кэти и факт, что мейл он посылал в два часа ночи. Были мейлы, отправленные еще позже: в два тридцать, два сорок пять и даже в три десять.

Для нее давно стало нормой, что Роберт работает допоздна. Он сам говорил, что лучшие идеи приходят в голову, когда дом спит и телефоны не донимают.

Вчера в постели, когда маячивший перед глазами красный флажок довел ее до мигрени, она представляла, как Роберт шлет по ночам любовные мейлы или воркует по телефону. Те же страхи преследовали ее в ночном кошмаре: ей снилось, что, прижав ухо к двери его кабинета, она слышит интимные разговоры, приглушенный секс по телефону, торопливый стрекот клавиш, означавший эротические письма и тайные сексэсэмэски.

А на самом деле ничего не было. Ни одного предосудительного письма.

Его почту она проверила досконально: входящие и отправленные мейлы, корзину, архив. Ничего подозрительного и даже наоборот – налицо все признаки добросовестного трудоголика. Может, для переписки со Стефани Берроуз он завел другой е-мейл? Если и так, это не проверишь. Ее взгляд упал на пустующую поверхность. Если только… если только другой е-мейл не в ноутбуке. Ноутбук Роберт каждый день брал на работу и привозил обратно. Может, доказательства там?

А может – ничтожно слабое «может», на котором настаивал рассудок, – доказательств вообще нет? Может, нет ничего, кроме двух листочков бумаги? И может, им есть разумное объяснение? Нет. Чересчур много «может».

Она вернулась к столу, поморгала, стряхивая задумчивость, и снова вперила взгляд в экран. Открыв раздел «Контакты», она пролистала имена до буквы «Б» и медленно пошла по списку.

Стефани Берроуз. Красный флажок возле имени. Двойной щелчок мышки открыл доступ ко всем данным: адрес, номер телефона, номер мобильного, е-мейл и… Кэти впилась глазами в маленькую фотографию. Последний раз она видела Стефани шесть лет назад. Если, как подсказывает чутье, фотография сделана недавно, то Стефани за эти годы ничуть не изменилась. Огромные темные глаза, круглое личико, обрамленное темно-каштановыми, почти черными волосами. Сейчас ей, кажется, едва за тридцать. Надо думать, стройная и элегантная.

Но потрясло Кэти даже не это. Как и шесть лет назад, когда Роберт представлял их друг другу, ее потрясло собственное внешнее сходство с девушкой. Можно подумать, они сестры. Стефани – это Кэти, только моложе и смазливей. В «Подробностях» указан и день рождения – шестое ноября. Скорпион.

«Распечатать». Заверещавший принтер мгновенно выдал все данные о Стефани. Войдут в доказательства.

Теперь «Календарь». Страница один в один походила на ту, что она видела в телефоне. Очевидно, программы в компьютере и на мобильном синхронизированы. Флажки стоят на одних и тех же днях. Кэти пролистала календарь назад, в ноябрь. Ей нужно шестое число, день рождения Стефани. Красный флажок и одно-единственное слово: «Нью-Йорк».

Нью-Йорк.

Кэти вспомнила, что Роберт тогда поехал в Нью-Йорк для встречи с наклевывающимся клиентом, обещал вернуться к ужину, однако вечером позвонил и сказал, что остается ночевать в Нью-Йорке, так как выпил больше положенного. На следующий день, в четверг, он позвонил снова – они с клиентом едут играть в гольф на Лонг-Айленд, домой приедет в пятницу утром. И приехал. К ночи.

Откинувшись в скрипучем кресле, Кэти напрягла память. За последние годы подобных встреч было много. Ночевок в разных городах тоже. Почему же она не припомнит, чтобы компания «Эр-энд-кей» привлекла после этого хоть одного нового клиента? Во всяком случае, судя по плачевному состоянию дел, ни одна из поездок не принесла желаемого результата.

А это значит…

Это значит, что либо Роберт – никудышный переговорщик, либо связь длится гораздо дольше, чем она предполагала. Стефани, насколько она знала, переехала в другой город и работала во Флориде. Или нет? Чему теперь верить? Уехала тогда Стефани, или Роберт просто наплел с три короба, чтобы усыпить подозрения жены? Или все эти годы он встречался с любовницей в больших и маленьких городах по всему восточному побережью, там, где им не грозило быть узнанными? Или он просто ездил в Ямайка-Плейн, где жила Стефани? Кэти задумчиво посмотрела на адрес в распечатке.

Узнать неоткуда. Снова у нее не доказательства, а косвенные улики.

Кэти вдруг стало так плохо и зябко, что она обхватила себя руками. Ни одному слову Роберта верить нельзя.

От сомнений, вопросов и замешательства она не находила себе места.

Глава 9

– Вечно ты все откладываешь на последний момент.

Кэти прикрыла трубку рукой и тяжело вздохнула. Ее старшая сестра кого хочешь доведет нотациями.

– Да, я знаю, знаю. Ты приедешь?

– Кэти, ты серьезно? Брендану семнадцать, Терезе – пятнадцать, обойдутся без няньки… – Джулия Тейлор оседлала нового конька, но Кэти не дала ей закончить.

– Прекрасно. Я попрошу Шейлу.

Младшая сестра Кэти проводила с племянником и племянницей не в пример больше времени, вызывая тем самым ревность старшей.

– Я же не отказываюсь, – торопливо возразила Джулия. – Просто хотела сказать, что они прекрасно сами о себе позаботятся.

– Знаю, но ты, по крайней мере, не дашь им бездельничать весь вечер у телевизора, а отправишь готовиться к экзаменам.

– Роберт, понятное дело, отсутствует?

– Угощает клиента, – сдержанно ответила Кэти и тут же ощутила горечь ничего не значащих слов.

– Ну да, а бегать по магазинам перед Рождеством предоставил тебе. – Джулия никогда не скрывала своих теплых чувств к Роберту.

– Так да или нет? – не выдержала Кэти, выпуская давно копившийся гнев. – Ответь уже, без лекций я как-нибудь обойдусь.

– Да приду я, приду! – Джулия помолчала и вдруг спросила: – У тебя неприятности? Голос расстроенный.

– Устала. Рождество на носу, а у меня ничего не готово. Паникую, наверное. Хорошо, хоть магазины перед праздником работают допоздна – если куплю еще несколько подарков из списка, на душе полегчает.

– Конечно. Во сколько мне прийти?

– Да прямо сейчас.

– Мама, нет! Только не тетя Джулия! Мне же семнадцать лет! – Брендан сооружал себе быстрый полдник: намазывал маслом высоченную гору хлеба.

Кэти слушала и ожесточенно кидала высушенное белье в треснувшую пластиковую корзинку. Брендан напоминал Роберта в молодости, даже говорил с теми же интонациями, и Кэти всякий раз приходила от этого в замешательство.

В кухню влетела раскрасневшаяся от мороза Тереза. Она тоже унаследовала отцовскую внешность, но ростом не вышла – в мать.

– С занятий отпустили пораньше! Я умираю с голоду, – заявила она, утаскивая намазанный ломоть хлеба из-под носа у брата. В другое время перебранка была бы обеспечена, но сейчас Брендана волновало другое.

– Вечером нас тетя Джулия будет караулить, – мрачно сообщил он.

– Мам! – Слово прозвучало как обвинительная речь.

– Я в курсе, – отчеканила Кэти.

Услышав грозные нотки, дети примолкли.

– Я бы хотела уйти со спокойной душой, зная, что вы оба занимаетесь, но у меня всю дорогу кошки будут на душе скрести. Поэтому я и прошу тетю Джулию присмотреть за вами. Поверьте, мне это нравится еще меньше, чем вам. Потому что мне еще и лекции от нее выслушивать.

Прикрываясь корзиной с бельем, Кэти выскочила из кухни, чтобы не сказать чего-нибудь похлеще.

С грохотом взлетела по ступенькам: ну вот, сорвала зло на детях. Дети-то тут при чем? Весь день она размышляла о находках, сделанных в кабинете мужа, весь день складывала омерзительный пазл из полуправды, догадок и лжи. В результате к приходу детей голова у нее раскалывалась, желудок горел от изжоги, а от одного взгляда на хлеб с маслом мутило.

В спальне, вывалив содержимое корзины на кровать, Кэти принялась сортировать белье. Старое, как мир, занятие ненадолго отвлекло. Терезины носки – ни одного парного. Школьные футболки Брендана – на всех застарелые желтые пятна под мышками. Робертовы трусы-боксеры. Она не сразу положила их на кровать. Ткань еще хранила тепло от сушилки. С каких пор он носит боксеры?

Опять вопрос. Вся жизнь внезапно превратилась в череду вопросов. Она знакома с Робертом двадцать один год: три – до замужества, восемнадцать лет в браке. Думала, что знает о нем много, практически все. А на самом деле? Ни черта она о нем не знает. Не знает человека, с которым живет. Э, нет – она резко мотнула головой, так что в глазах потемнело. Это совсем другой человек, совсем не тот, за которого она выходила замуж. Тот Роберт никогда бы ее не обманул. Тот Роберт уважал ее. И любил.

Когда все изменилось?

Когда они поженились, он носил трусы-плавки: только «Жокей» и только белые. Кэти наморщила лоб, припоминая, когда произошла перемена. Год… или нет, почти два года назад, он тогда начал ходить в спортзал, в «Бостон спортс клаб» на Булфинч-стрит, неподалеку от муниципалитета. Трехлетнее членство в спортзале ему якобы любезно предоставил клиент. Вот тогда-то он и купил боксеры, объяснив Кэти, что в фитнес-клубе «их носят все», а в плавках ему неловко.

Плотно скатав трусы, она запихнула их в ящик с бельем Роберта. Врал он тогда или говорил правду? Теперь не разберешь.

Ни с того ни с сего она заперла дверь спальни и разделась. Захотела увидеть себя нагой, уязвимой, без прикрас. Посмотреть в глаза реальности. Прислонившись к стене, она разглядывала свое отражение в неумолимом зеркале. Судя по колыхающимся контурам мучнистого тела, вместо сорока трех лет она выглядит на все сорок восемь. Груди отяжелели; очертания еще красивы, но упругости нет, и провисают больше, чем хотелось бы. И живот такой же: полный, рыхлый, с никогда не проходившей детской пухлостью. Зато ноги у нее красивые, длинные. Кэти немного полюбовалась на них, а потом взглянула на ненакрашенное лицо. Вокруг глаз – лучики, в уголках рта – бороздки, над верхней губой – сеточка вертикальных морщинок. Темные круги под глазами напоминают синяки, а сами глаза в красных прожилках. Нагая, без ухищрений и макияжа, Кэти видела в себе черты покойной матери.

Неужели Роберт видел ее такой же?

Следующий вопрос она задала одними губами: «Какой ты меня видишь?» Ответа ей не узнать. Он редко говорил, что она хорошо выглядит, а ведь раньше осыпал комплиментами. Не то чтобы ей нужны комплименты, но слышать их приятно. Хотя бы иногда. Особенно от того, кого любишь. Хм. А когда он в последний раз говорил ей, что любит?

А когда она в последний раз говорила, что любит его?

Вопрос застал ее врасплох. «Все время говорю», – вслух заявила она зеркалу. И по отражению в зеркале увидела, что лжет. Какое там «все время»! Она и последнего раза не припомнит.

Кэти лихорадочно выбирала, что надеть. Ах как же эти мужчины чувствительны! Выходит, Роберт обделен ее вниманием? Выходит, она сама толкнула его в объятия – и в постель – другой женщины? Докапываться до истины и даже задумываться над вопросом Кэти не хотела. Боялась узнать ответ.

Когда в последний раз он серьезно говорил ей, что любит? Было время, он говорил ей это каждое утро: «Я тебя люблю». И повторял те же слова на ночь. Однако эта нехитрая истина больше не звучала в начале и конце дня.

В молодости, когда они только поженились, она читала запоем и могла полночи просидеть с книгой в кровати. Роберт забирался под одеяло чуть ли не с головой, обхватывал жену за талию и уютно сопел рядом. Кэти щелкала выключателем, он бормотал сквозь сон «люблю» и подставлял ей свой бок. Практически сразу его дыхание выравнивалось, и он засыпал. Последние слова на ночь и первые слова утром. Она жила в кольце этих слов и объятий мужа. Невероятное блаженство.

Кэти торопливо выудила из гардероба черные джинсы и толстый свитер с высоким воротом. Температура с каждым днем падает, синоптики в этом году обещают снежное Рождество. В глубине шкафа нашлись угги – подарок Роберта пару лет назад, опять же, на Рождество. Сексуальными их, конечно, не назовешь, зато практично, удобно. Из серии «всегда пригодится». Вроде самой Кэти. Она влезала в сапог, припоминая, что муж подарил ей в прошлом году. Какую-то банальность, точно. Какую-то… Бесполезно. Кэти тряхнула головой – не вспомнить.

В прошлом году он получил от нее в подарок новейшую модель цифрового фотоаппарата. Содержимое коробки вызвало у него только один вопрос: сохранился ли чек? Если да, то сумму можно списать как расходы компании.

Но что же он подарил в прошлом году? Так и будет теперь мучиться весь вечер.

Кэти надела теплую кожаную куртку и еще раз взглянула в зеркало. Привлекательнее она не стала. Невзрачная, никому не нужная. Чувствуя, как стремительно падает самооценка, Кэти поспешно выскочила за дверь: еще немного – и решимости на задуманное не хватит.

– Вернусь через пару часов, – объявила она Брендану и Терезе, все еще сидевшим на кухне, теперь уже пропахшей подгоревшими тостами.

Дети кивнули, не отрывая взгляда от маленького телеэкрана, где Мередит Виейра, ведущая шоу «Кто хочет стать миллионером?», допрашивала очередного участника. Ладно, эта программа может сойти за образовательную.

Кэти прошла в гараж и закрыла за собой дверь, но потом снова заглянула в кухню.

– Вы случайно не помните, что папа подарил мне на прошлое Рождество?

– Новый роман Джоди Пиколт и духи, которые тебе не понравились, – моментально выдала Тереза, но глаз от экрана так и не отвела.

– Верно, спасибо. Пока. Слушайтесь тетю Джулию.

Она притворила дверь. Книжку и духи. Теперь она ясно вспомнила: роман ей очень понравился, а духи… Роберт не потрудился вспомнить, какую марку она предпочитает. Да что уж там, он даже ценники не отклеил. Купил все разом, пройдясь по магазинам в районе Даунтаун-Кроссинг, и голову не ломал.

Интересно, что он подарил своей пассии?