Текст книги "Неприкрытая жестокость"

В воскресенье вечером Аманда заработалась допоздна, хотя Хэнку ничего об этом не сказала. Они ничего на вечер не планировали, так как он был занят подготовкой к открытию нового магазина, находящегося всего в трех секциях от ее «Стеклянного мишки Тедди». Прежде там располагался довольно мрачный магазинчик по продаже пылесосов, он не приносил доходов – в «Басквош-молл» люди приходили не за такими покупками. Сейчас помещение наполнялось самобытными товарами американских индейцев: одеяла, керамика, картины, ювелирные украшения из серебра и бирюзы. Хэнк возлагал на новый ассортимент большие надежды, и Аманда понимала почему. Купить индейские товары по эту сторону Скалистых гор было непросто.

В одиннадцать часов она закрыла магазин. По дороге к служебному лифту Аманда заглянула в заднюю комнату индейского магазинчика, чтобы поприветствовать Хэнка, но там было слишком людно и шумно – суетящиеся рабочие, жужжащие инструменты, сваленный товар и материалы для оформления.

Только дойдя до своего небольшого уютного «мерседеса», женщина поняла, что ключи от машины оставила на рабочем столе в задней комнате магазина. Проклятие! Как она ухитрилась забыть? Вопрос чисто риторический. Причина была в обернутой в коричневую бумагу коробке, которую она впихнула себе в сумку. Когда поняла, что коробка лежит прямо на ключах, она достала коробку, вынула ключи, положила коробку обратно, а ключи взять забыла. Вот проклятие!

Новая охрана начнет работать с завтрашней ночи, однако проходящие в индейском магазинчике работы производили столько шума и так освещали все вокруг, что путь к собственному магазину практически не вызывал опасений. Чего бояться? Трудности вызывали только ящики, провода, инструменты и фрагменты оборудования для магазинов, заполнявшие неосвещаемый служебный коридор.

Аманда включила лампочку, расположенную прямо над дверью из магазина в коридор: ключи были на месте – там же, где она их и оставила.

Из магазина раздался звук бьющегося стекла, который она ни с чем не спутала бы. Возмущенная женщина начала действовать не задумываясь. Бросив на пол свою большую кожаную сумку, она метнулась к стеклянному занавесу, одновременно пронзительно крича, чтобы привлечь на помощь тех, кто работал в индейском магазинчике. Одетая в темное фигура с лыжной маской на голове стояла у дальнего конца прилавка, окруженная осколками того, что раньше было – она точно могла это сказать – уникальной чашей от «Оррефорс», созданной в единственном экземпляре датским дизайнером Бьорном Виинбладом. Над головой вандал держал столь же штучное произведение – вазу от «Коста-Бода»[11]11
  «Коста-Бода» и «Оррефорс» – старинные шведские мастерские по изготовлению дизайнерского стекла.


[Закрыть], сделанную в виде сюрреалистического кота.

Ей помешал прилавок. Пока она бежала вдоль него, чтобы обойти, неизвестный бросил вазу, но не на пол, а в нее. Крик женщины сменился стоном боли, так как тяжелая ваза попала ей в бок. Аманда остановилась, а фигура тем временем помчалась к большим раздвигающимся дверям магазина. Пока в заднюю комнату магазина вбежали рабочие, вандал припустил в недра торгового центра и растворился во тьме.

«Хэнк! Где же Хэнк?»

– Аманда, – раздался его голос. – Что ты здесь делаешь?

– Заработалась, – ответила она, часто и тяжело дыша, и застонала. – Он задел меня! Где ты был?

– В своем кабинете. Ходил за планом.

Тут включили свет в магазине, и Аманда поняла, что ее стекло опять находится в большой опасности, но теперь ему угрожали набежавшие спасители.

– Пожалуйста, осторожнее! – умоляюще закричала она, поднимаясь с помощью Хэнка. – Мистер Мюррей сам со всем разберется. Спасибо, спасибо вам за то, что пришли.

«Я говорю, как счастливая хозяйка после званого ужина», – подумала Аманда и опять застонала от боли. Кто-то подставил стул, и женщина опустилась на него, присев боком. Рабочие начали уходить.

– Луис, вот твой план, – сказал Хэнк, показав на скрученный в рулон лист бумаги на полу, и обратился к Аманде: – Подождешь, пока я позвоню в полицию с твоего телефона?

– Помоги мне, я пойду с тобой, – ответила женщина.

Ее просьба была ему почему-то приятна.

– О, Аманда! – Он даже рассмеялся. – Что вандал сделал на этот раз?

– Разбил чашу Бьорна Виинблада, уникальную, – пожаловалась она, держась за его ремень, в то время как Хэнки придерживал ее за талию, помогая идти. – Он бросил в меня кошку от «Коста-Бода». Она, наверное, тоже разбилась. Это так ужасно!

– Он мог тебя убить, – рассерженно заметил мужчина, как можно аккуратнее устраивая Аманду на стуле. – Сначала вызовем «скорую», а потом полицию.

– Только пусть врачи идут через служебный коридор! – встревоженно воскликнула она. – Я не хочу видеть каталку в своем магазине. – И после небольшой паузы добавила: – Как и сержанта Джонса.

Хэнк снял телефонную трубку.

– Я тоже, – сказал он.

Звонок застал Кармайна дома. Как капитан полиции, он был всегда на связи, однако вместе со своими двумя лейтенантами они дежурили в вечернее время по очереди. И еще на нем были дежурства Эйба до его возвращения из Хартфорда. Так что сегодня было как раз дежурство Кармайна.

– Капитан Дельмонико.

– О, слава Богу, кто-то из старших полицейских! Капитан, я категорически возражаю против дальнейшего расследования дела мисс Уорбертон этим пьяным болваном сержантом Джонсом! – поведал раздраженный голос. – Я понимаю, что детективу необходимо появиться в «Басквош-молл», только не посылайте его. Только что в «Стеклянном мишке Тедди» опять был вандал, и ранена мисс Уорбертон. Ублюдка, сделавшего это, необходимо поймать, а сержант Джонс способен поймать только улитку.

Наконец Кармайну удалось вставить свое слово:

– Представьтесь, сэр.

– Генри… Хэнк… Мюррей, управляющий торговым центром «Басквош-молл» и близкий друг мисс Уорбертон. Именно ее магазин «Стеклянный мишка Тедди» стал объектом вандализма. Кроме того, во время первого визита вандала из Третьего банка Холломена было украдено пятьдесят тысяч долларов. Предполагалось, что сержант Джонс займется и ограблением, но он ничего не сделал.

Кармайн решил отправиться в торговый центр лично; если кража пятидесяти тысяч из банка действительно проигнорирована, то его подразделение ждут крупные неприятности. Почему Кори ему ничего не сказал? И ни одного слова о торговом центре в отчетах! Что происходит с Морти Джонсом? Судя по словам «пьяный болван», он пил во время дежурства. По правилам ему следовало послать туда именно Кори, но, похоже, дело зашло слишком далеко. Капитан не мог быть уверен, что Кори изложит ему объективное видение ситуации с Морти. Всю правду может сказать только Делия.

– Тебе обязательно уходить? – спросила его Дездемона, выйдя в коридор. – Если Джулиан проснется и поймет, что тебя нет, он больше не уляжется.

– Без четверти полночь. Он не проснется, любовь моя.

– Может.

– Надейся на лучшее. – Он поцеловал жену. – Если проснется, скажи, что я буду через пять минут с плеткой.

– Кармайн!

– Все будет хорошо, Дездемона. Иди в кровать.

«Я не могу больше ждать приезда Прунеллы Балдучи, – думал Кармайн, сдавая назад и выезжая на своем «форде» на Восточную окружную дорогу. – Почему я не заметил, насколько неопытна моя жена, когда родился Джулиан? Она обладала тонной теоретических знаний, но они были лишь теоретическими. Джулиана надо было все время чем-то занимать, но тут мама оказалась занята вторым ребенком.

И теперь Дездемону осаждает упрямый и балованный сын, который с легкостью изводит ее, потому что та все время чувствует себя уставшей и растерянной. Никогда не думал, что маленькие дети могут так изводить, пока не появился Джулиан».

К моменту прибытия в «Басквош-молл» Кармайн был готов услышать самое худшее о Морти Джонсе и испытывал благодарность к мистеру Генри Хэнку Мюррею, что тот не позвонил Сильвестри. Нет, он не собирался прикрывать Морти от официального наказания, однако и не хотел считать его окончательно потерянным для работы. Какое лаконичное описание: пьяный болван. Если он стал пить во время дежурства, то это произошло недавно, гораздо позже их последней встречи десять дней назад. И все из-за слов Авы, что дети не его. Морти любит этих детишек, любит гораздо больше, чем сама эгоистичная и похотливая Ава. И почему она путается с полицейскими, только с полицейскими? И все же, если его опьянение так заметно посторонним людям, оно должно быть очевидным и для Кори. А тот палец о палец не ударил.

Аманда Уорбертон испытывала боль и находилась в легком шоке, но могла все рассказать сама.

– Я потеряла голову, когда услышала звон разбиваемого стекла, – поведала женщина. – Он разбил мою чашу от Бьорна Виинблада на мелкие кусочки и как раз занес над головой кошку от «Коста-Бода», готовый сделать то же самое. Когда он увидел меня, то бросил вазу в мою сторону.

Кармайн потопал ногой – пол устилало черное покрытие с высоким ворсом.

– Странно, что ваза разбилась, – заметил он.

– Под ковром – бетон. Падение с небольшой высоты не причинило бы вреда, но чашу он держал над головой, а этой высоты более чем достаточно.

– Вы хорошо разбираетесь в стекле, мисс Уорбертон.

– Да, стекло – дело всей моей жизни. Но вандал тоже разбирался. Ведь кидал исключительно с высоты.

Тут вмешался Хэнк Мюррей.

– Этот идиот, сержант Джонс, решил, что первое нападение совершили старшеклассники школы Тафта, – сердито сказал он. – Никто из нас с ним не согласился, даже те двое патрульных – вот отличные ребята. Детективы получше его. Когда он не изменил своего мнения и после второго случая вандализма, мы с мисс Уорбертон полностью утратили к нему доверие. От него несло алкоголем! На этот раз я мистера Джонса сюда бы не пустил.

– Я беру дело под свой контроль, мистер Мюррей, – успокоил его Кармайн. – Есть какие-нибудь веские причины, почему сержант Джонс настаивал на старшеклассниках из школы Тафта?

– Возможно, был вандализм по соседству. Но школа Тафта располагается не так уж близко, разве что в той же восточной части города, что и торговый центр, – ответил Хэнк.

– А в торговом центре, кроме вандализма в «Стеклянном мишке Тедди» и кражи из банка, были еще какие-нибудь волны преступности, как это называют газетчики? Карманные кражи, выхватывание сумок, налетчики?

– Вы бы об этом знали, капитан.

«Должен был бы», – с горечью подумал Кармайн и сказал:

– Мне надо было выразиться понятнее, сэр. Я имею в виду то, о чем не докладывают в полицию. У вас ведь ночами патрулирует профессиональная охрана?

– Нет, – ответил Хэнк нахмурившись. – Охранная фирма «Шортленд секьюрити» приступит к патрулированию только с завтрашнего дня. Должно было случиться три случая вандализма и одно ограбление, чтобы владельцы торгового центра наконец меня послушали.

– Понимаю. А почему вас так удивила разбитая чаша?

– Потому что во время двух предыдущих визитов вандал не покалечил ни одной вещи, – ответил Хэнк, прежде чем Аманда успела вставить хоть слово. – В том и странность нападений.

Через заднюю дверь в магазин вошли два врача «скорой помощи», тем самым исключая дальнейшую возможность разговора с Амандой Уорбертон.

– Утром я первым делом пришлю сюда двух криминалистов, – сказал Кармайн женщине, пока ее выносили. – Но если каким-то чудом вас отпустят из больницы сегодня же, не приходите сюда. Никто не должен что-либо трогать, понятно? Мистер Мюррей, я встречусь с вами в десять часов утра и расспрошу об ограблении банка.

Кармайн решил, что Хэнк его слышал, хотя абсолютной уверенности в этом не было, так как управляющий все это время уверял Аманду, что отправится к ней домой покормить животных и позаботится о ключах. Настоящий влюбленный мужчина.

Прежде чем уйти из торгового центра, Кармайн снял трубку с телефона Аманды и набрал номер из своей записной книжки. Вскоре в ответ раздался сонный голос.

– Мисс Макинтош? Вам надо завтра к восьми утра быть в лаборатории Пола Бэчмена. Ровно в восемь вы вместе с ним отправитесь в «Басквош-молл» – в магазин «Стеклянный мишка Тедди», который подвергся нападению вандалов или вандала. Пол займется сбором вещественных доказательств, вы же будете выполнять обязанности детектива. Ваша задача – детальный опрос возможных свидетелей из соседних магазинов. Попытайтесь выяснить, если сможете, количество вандалов. Особое внимание уделите магазину с индейскими товарами на том же этаже, его допоздна готовили к открытию – могут найтись свидетели. Внимательно изучите ассортимент «Стеклянного мишки Тедди», эксклюзивность представленных в нем товаров и прочее. Завтра же передо мной отчитаетесь.

Она не могла не спросить:

– Это связано с Додо?

– Ничего общего.

«Так-то! Вам удалось добиться возвращения в Холломен, мисс Макинтош, но не удастся поработать над делом Додо, даже если бы вы были идеальным стажером, а не сущим наказанием. Пока я не могу задействовать вас в этом деле – оно все еще не сдвинулось с мертвой точки».

В понедельник утром Кармайн направился в окружную службу регистрации недвижимого имущества; поднимаясь и спускаясь по бесконечным лестничным пролетам и переходя из зала в зал, капитан ощущал себя так, словно вместо простого пути от офиса одной муниципальной службы к другой он проходит долгую дорогу к другому штату.

Без веских доказательств Кармайн не имел права интересоваться банковскими счетами Курта фон Фалендорфа, но был иной способ проверить правдивость сплетен о благополучии этого немца. Насколько ценным являлось его недвижимое имущество, и владел ли он им единолично? Кармайн ожидал, что информации по комплексу Керзон-Клоуз не окажется в свободном доступе, однако все было прописано четко и ясно: К. фон Фалендорф владел недвижимостью Керзон-Клоуз без каких-либо ограничений. Шикарный дом номер шесть – особенно учитывая возраст здания – занимал часть территории в один акр. Курт тщательно поддерживал антикварную стоимость здания: любая прогнившая доска заменялась на доску такого же возраста и качества, а каждая деталь кровельной дранки расщеплялась вручную. Крошечный комплекс Керзон-Клоуз, располагающийся в некоем подобии тупика, состоял всего из шести домов, два из которых, не считая дома фон Фалендорфа, принадлежали членам «джентльменского патруля» – Мейсон Новак являлся полноправным владельцем дома номер четыре в Керзон-Клоуз, холеный Дэйв Фейнман жил в доме номер один прямо за углом, на Спрус-стрит. Совпадение?

– Эбенезер Керзон владел пятьюдесятью акрами земли в Кэрью, имел здесь фермерское хозяйство, – поведала Кармайну старший нотариус, с радостью найдя в нем внимательного слушателя. – Земля была большей частью распродана, за исключением самой усадьбы. Дом перестал принадлежать Керзону лишь в тридцатом году – в самое тяжелое время Великой депрессии. Сейчас у земли несколько хозяев; к сожалению, среди них есть иностранцы. – Женщина постучала заостренным ноготком по изображенному на плане пятому дому. – Вот этот дом продали недавно, и владельцы, к моей радости, похоже, настоящие янки. Роберт и Гордон Уорбертоны.

Стараясь не выглядеть слишком заинтересованным – нотариус могла бы говорить весь день не переставая, – Кармайн осторожно переспросил:

– Уорбертоны? Роберт и Гордон?

– Да, они купили дом восемь месяцев назад.

– Они там живут, или это просто вложение денег?

– Точно сказать не могу, капитан. – Она наклонилась к нему с заговорщицким видом: – Однако поднялась жуткая шумиха, когда Уорбертоны начали красить дом.

Заинтригованный Кармайн наклонился к ней в ответ, их лбы практически соприкоснулись.

– Какая шумиха, Эгги? Давай выкладывай, или я должен взамен станцевать для тебя канкан?

Женщина хихикнула.

– Ты не поверишь, Кармайн. Они начали красить дом в белый и черный цвета, досочку за досочкой, в полоску! – Она не удержалась и снова захихикала. – Мне даже пришлось поехать и посмотреть своими глазами. Как зебра, капитан. Естественно, нас засыпали жалобами. Представьте, прямо рядом с Басквошем, где дом нельзя украсить даже рождественской иллюминацией. Кэрью – часть Холломена. Правда, законы и указы нельзя принимать по своему разумению, однако их можно интерпретировать. Полосатая окраска дома была запрещена. Уорбертоны жутко разозлились и затеяли судебную тяжбу, но даже Исаак Левенштейн не смог бы противостоять городским постановлениям. Вы можете представить себе судью Твайтеса, разбирающего эту тяжбу? Уорбертоны сказали, что в Калифорнии вытворять такое с домами можно. Тогда им единодушно посоветовали возвращаться обратно в Калифорнию.

– Ни фига себе! – вымолвил Кармайн. – Полагаю, наша степенная Новая Англия после Калифорнии любого повергнет в шок, а, Эгги? Чем же я был занят, что ничего такого не слышал?

– Может, разбирал расовые беспорядки, учиненные в связи с убийством Мартина Лютера Кинга?

– Да, верно! – Капитан подарил женщине свою самую обаятельную улыбку и незамедлительно исчез.

У него еще оставалось время до встречи в «Басквош-молл». Вот удача.

Припарковавшись недалеко от пятого дома Керзон-Клоуз, Кармайн попытался представить этот симпатичный, обшитый досками белый дом выкрашенным в черно-белый цвет. Как вообще у кого-либо могло возникнуть такое нелепое желание? Дом занимал почти пол-акра земли, а клумбы вокруг свидетельствовали о нелегком труде, по крайней мере одного из хозяев, по подготовке их к зиме: они были должным образом укрыты защитным слоем, чтобы к маю радовать глаз. Нет, такой сад никак не сочетался бы с полосатым домом. Единственным цветовым пятном выделялась дверь, покрытая красным лаком. Не краской, именно лаком. Кармайн пришел к заключению, что Роберт и Гордон Уорбертоны являются обладателями вздорных характеров жителей Новой Англии. Они – шутники и насмешники, но никак не обычные обыватели.

Выбравшись из «форда», он пошел вперед по извивающейся тропинке прямо к входной двери. Кармайн не прошел и половины пути, как лакированная дверь открылась и была тут же плотно закрыта вышедшими на улицу двумя мужчинами. Не дойдя друг до друга шагов пять, капитан и братья Уорбертоны остановились и принялись внимательно изучать друг друга.

Перед Кармайном стояли два абсолютно одинаковых мужчины примерно тридцатилетнего возраста. Их темные густые волосы с отдельными более светлыми прядями, почему-то наводящие на мысль о светловолосых малышах, были аккуратно подстрижены. Одинаковые лица с правильными чертами. Любопытство, светящееся в зеленоватых глазах. Глядя на них, стоящих бок о бок, Кармайн не мог определить, был ли кто-нибудь из них выше или крупнее другого. У обоих узкие плечи, стройный торс и худые ноги с расставленными, как у балетных танцоров, ступнями. Кроме того, у братьев одинаковые рубашки, брюки и мокасины, только один надел все черное, а второй – все белое. Не будь они в разных одеждах, отличить их было бы невозможно. Подобная похожесть в зрелом возрасте удивляла; обычно с годами она становится менее заметной.

Вытащив свой золотой значок, капитан представился.

– Роберт Уорбертон, – сказал в ответ облаченный в черное близнец. – Вы всегда сможете нас различить по цвету одежды. Робби – в темном, Горди – в светлом. Мы подумали, что лучше самим одеться в черное и белое, если вы пришли по поводу нашего когда-то чернобелого дома.

– Так вы уже знали, что я – полицейский.

– Легко понять, кто вы, капитан.

В обоих братьях было что-то женственное, и Кармайн невольно подумал: если бы не видели они в нем полицейского, не нашла ли бы эта женственность более яркое выражение?

– Аманда Уорбертон приходится вам родственницей? – спросил он напрямик.

Они одновременно, но как-то неестественно подскочили.

– Да, родственницей, – ответил после некоторой заминки Роберт в темном.

– Она не упоминала вас прошлой ночью, хотя, думаю, нуждалась в родственной поддержке.

– Вы видели ее прошлой ночью? И явно не на свидании! Вообще-то она и не могла нас упомянуть. – Он хихикнул. – Тетя не знает, что мы поселились в Кэрью.

– У вас были причины для переезда сюда, сэр?

Роберт и Горди в унисон пожали плечами.

– Серьезных нет, просто семейные узы, капитан. Аманда относится к старшему поколению – наша единственная тетя, хотя между нами и не такая уж большая разница в возрасте. Печальный факт, но нас, Уорбертонов, осталось только трое. Вот и причина, чтобы поселиться поближе к Аманде.

– И ничего ей об этом не сказать?

Они еще шире открыли свои глаза цвета крыжовника, но ничего не ответили.

– Я буду вам признателен, если вы сообщите мисс Уорбертон о своем присутствии, – продолжил Кармайн. – Ваша тетя стала жертвой непонятного преследования, джентльмены. Ее магазин трижды подвергся нападению вандалов. В последний раз мисс Уорбертон была ранена. Я не могу понять мотивы нападавших, отсюда и мой визит к вам.

– О-о-о! – протестующее выдавил Горди.

– Значит, мы под подозрением? – резко спросил Роберт.

– Да. Вы пробыли в Холломене всю неделю, господа?

– Да, – ответил близнец в темном.

– Вы где-либо работаете?

Оба брата заулыбались.

– Разве братья Маркс[12]12
  Братья Маркс – популярный в США комедийный квинтет, специализировавшийся на комедии абсурда.


[Закрыть] не зарабатывают денег? Разве Оливия де Хэвилленд и Джоан Фонтейн не сестры? Мы – звезды кино! – объявил Горди.

– Рад слышать, что вы тоже умеете говорить, сэр. Мы можем пройти внутрь?

– Для калифорнийца его дом – это его крепость, – ответил Роберт. – Нет, капитан, мы останемся здесь.

– Что там такого внутри? Несколько трупов? Фаршированные додо?

Они поняли его намек, но предпочли проигнорировать.

– Что бы там ни было, вас это не касается, пока не придете с ордером, – заметил Роберт, выпятив подбородок. Горди сделал то же самое. – Я заметил, что жители Новой Англии не страдают излишней доверчивостью; почему же вы думаете, будто ей подвержены калифорнийцы?

– Меня больше волнует мисс Уорбертон, – ответил Кармайн, весьма позабавившись их поведением. – Надеюсь, вы планируете сообщить ей о своем присутствии сегодня или завтра?

– Вы не хотите услышать о нашей карьере в кинематографе? – обиженно спросил Горди.

– Я не хожу в кино, – отрезал Кармайн. – В Холломене есть три театра и в Стратфорде, совсем недалеко отсюда, – Шекспировский американский театр.

– Брр! – фыркнул Горди. – Театр – фуфло.

– Кино – фуфло.

– Близнецы! Одинаковые во всем! – воскликнул побледневший Горди.

– И?..

– В этом и весь ответ, капитан, – ответил Роберт в темном. – Одинаковые близнецы, которые могут играть. Мы – отличные наездники, мы умеем петь и танцевать. После вышедшего прошлой весной «Вальса вампировблизнецов» на нас обрушился шквал предложений. Подходящий возраст, подходящая внешность. Нам не видать славы и гонораров Гэри Гранта, но на хорошую жизнь вполне хватает.

– И это – только вершина айсберга! – визгливо выкрикнул Горди.

– Заткнись, Горди! – обрезал брата Роберт.

– Как звезды могут жить в Коннектикуте?

– Пол Ньюман и Кирк Дуглас живут, – не удержался Горди.

– У нас есть еще два дома, капитан, – продолжил Роберт. Ему явно не впервые приходилось выкручиваться после неосторожных замечаний брата. – Один находится в Сан-Диего, мы его сейчас сдаем, а во втором, на Голливудских холмах, мы живем, когда необходимо быть на западном побережье. Работаем в Калифорнии, отдыхаем в Коннектикуте.

– Кто-нибудь из вас ведет дневник? – спросил Кармайн.

– Один на двоих, – ответили они хором.

– И почему я не удивлен? Тогда завтра приходите вместе с вашим общим дневником в департамент полиции к девяти утра. И убедитесь, что записи в дневнике начинаются не позднее первых чисел марта.

– Зачем? Что мы сделали? – спросил Робби.

– Поможете следствию, господа. В Кэрью завелся насильник.

Он кивнул им на прощание и отправился по тропинке обратно, провожаемый испуганными взглядами братьев Уорбертон.

Хэнк Мюррей ждал его в кабинете, но не в том, где хранились различные документы и сидела секретарша.

– Мужчине вашей комплекции будет там тесновато, – пояснил он, приглашая Кармайна сесть в зеленое кожаное кресло. – Здесь я принимаю клиентов и членов правления. Капуччино? Черный со сливками? Урсула ждет моих распоряжений.

– Капуччино, – ответил Кармайн.

– Датский пирог?

– Не откажусь, мистер Мюррей.

Через пять минут в кабинет вошла секретарша Хэнка с полным подносом, на котором к тому же обнаружился его любимый датский яблочный пирог.

– Расскажите мне об ограблении банка, – попросил Кармайн.

– Явно кто-то свой, капитан. Укравший деньги имел собственный комплект ключей. Он или они вошли в банк из служебного коридора торгового центра и ключом открыли дверь в хранилище.

– А у вас есть ключи от хранилища, мистер Мюррей?

Хэнк аж поперхнулся.

– О Господи! Конечно, нет. У меня есть ключи от всех дверей в служебном коридоре, но и только. Никакого доступа во внутренние помещения банков «Басквош-молла» я не имею.

– Сержант Джонс вас расспрашивал?

– Нет. Я не был в банке, когда он туда ходил.

«Надеюсь, что Морти все-таки ходил в банк», – подумал Кармайн, спускаясь по запасной лестнице на этаж ниже. Отказ от пользования лифтом был одним из способов борьбы с последствиями кулинарных способностей Дездемоны.

Отказавшись от сопровождения Хэнка, Кармайн побродил по торговому центру и вошел в нужный ему банк через переднюю дверь.

Маленький симпатичный филиал. Пол и стены выложены разноцветным мрамором: розовым, белым, серым и зеленым. Банковские служащие сидят за стойкой из такого же мрамора. Наверняка каждое место было оборудовано тревожной кнопкой, располагающейся справа, на уровне колена, – случайно не нажмешь, а при необходимости легко достанешь. Всего за стойкой имелось пять рабочих секций, но заняты клиентами были лишь две.

Золотой значок позволил капитану пройти через дверь с электронным замком за стойку. Кармайна проводили к большому письменному столу в дальнем левом углу, за которым сидел мрачный Перси Ламберт – управляющий банком.

– Рад вас видеть, капитан, – приветствовал его Ламберт – высокий худой мужчина с жиденькими волосами и с лицом человека, страдающего хроническим несварением желудка.

Кармайн с уверенным видом уселся в кресло.

– Я так понимаю, что украденные деньги были наличностью, подготовленной к следующему рабочему дню? – спросил он. – Расскажите мне все сначала и досконально, словно я ничего не знаю. Есть такой прием – иногда во время повторения могут всплыть новые детали.

– Верно, это были наличные для следующего рабочего дня. В обычных условиях нам их хватает на целый день, но если вдруг возникает нехватка наличных, тогда я звоню в главное отделение на Кромвель-стрит и прошу подвезти еще, – разъяснил мистер Ламберт.

– Такое часто случается?

– Нет, ведь я обычно заранее подготавливаюсь к таким дням, как праздничные и выходные. На обычные выходные я оставляю немного больше наличных, потому что другие отделения нашего банка закрыты. Работа в «Басквош-молл» имеет свои особенности. Здесь есть еще филиал Четвертого национального банка, и мы работаем с ним в выходные по очереди, а в праздники вместе.

– Понимаю. Было что-нибудь особенное в украденных долларах? Может последовательная нумерация купюр? Они были новые или нет?

– Не новые и без всякой последовательности в нумерации. – И без того продолговатое лицо управляющего, казалось, вытянулось еще больше. – Идеально подходили для кражи. На них не было никаких особых отметок.

– Покажите мне, откуда их украли.

Дальний правый угол просторного помещения был отделен от общего зала чрезвычайно красивой золотой решеткой, украшенной причудливым узором с завитушками. Вдоль дальней стены этой маленькой выгородки – десять футов в длину и десять футов в ширину – стояли сейфы с тяжелыми ручками и круглыми замками с цифровой шкалой. Стол оператора располагался прямо возле решетки, а дверь находилась слева.

– Мы сразу же сменили замок на кодовый, – пояснил Ламберт, несколько раз поворачивая ручку то вперед, то назад. – Код меняется ежедневно.

– Вы, конечно же, застрахованы.

– Да, естественно.

Они вошли внутрь довольно тесного для Кармайна помещения, и капитан поклялся с сегодняшнего дня начать контролировать свой вес в спортивном зале.

– В нашем отделении нет банковских ячеек или достойного хранилища для больших сумм денег. Мне думалось, что если нам и грозит кража, то это будет вооруженное ограбление.

– А такого никогда не случалось?

– Никогда, даже попыток не было.

– Сержант Джонс приходил к вам для повторной беседы?

– Нет, – равнодушно ответил Ламберт. – В свое время я сказал ему, что не думаю, будто он сможет разобраться в этом деле. Я голову себе сломал, капитан, но так и не смог вспомнить случая, когда оставлял ключи от хранилища без присмотра, не говоря уж об их потере.

– Вы их всегда носите с собой?

– Нет, это невозможно – они слишком тяжелые, на той же связке висят ключи от касс операционистов и от некоторых сейфов.

– Значит, они хранятся в вашем столе? Это общеизвестно?

– Не совсем. Они хранятся в моем сейфе рядом со столом, под искусственным папоротником. И только я знаю код.

– Ваша система безопасности на должном уровне, мистер Ламберт. Просто внимательным образом отслеживайте тех, кто проявит недюжинные знания в области банковских кодовых замков и особенно вашего кода. – Его голос звучал сухо и по-деловому. – Вы удовлетворены проведенной сержантом Джонсом работой?

– У вас есть причины думать, что я чем-то недоволен, капитан?

– Нет, это стандартный вопрос. Но мне хотелось бы услышать честный ответ, – ответил Кармайн.

– Ну… он был достаточно обходителен и имел представление, как обычно происходят банковские кражи. Если я и могу пожаловаться, то только на исходивший от него алкогольный запах. Но сержант за это извинился, сказал, что от него недавно ушла жена и он сорвался.

– Спасибо за понимание, мистер Ламберт. Я буду держать вас в курсе, – добавил Кармайн и вышел.

Итак, Хэнка Мюррея исключаем, кто еще у нас остается? Никого. Сначала управляющий торговым центром виделся ему главным подозреваемым. Слушая его рассуждения о скупости владельцев «Басквош-молла» и об их нежелании нанять должную охрану до нападения на Аманду Уорбертон, Кармайн осознавал явные выгоды для Мюррея: благодаря вандализму тот сблизился с очень привлекательной леди, которая ему нравилась, и добился привлечения профессионалов к охране. Однако, по мнению Кармайна, вандал, кем бы он ни был, скорее всего не планировал повторных акций. Ему достаточно было первой и самой странной: нагромождение мусора… вот это да! Два последующих нападения были не столь изощренными, пусть вандалу и пришлось потратить долгое время на складывание всего стекла в одну большую кучу во время второго нашествия на магазин. Может, близнецы Уорбертон? Нет. Они – позеры, а мысль о вандализме их только напугала бы. Кто, кто, кто?

Взглянув на часы, он подумал, что его криминалисты еще могут находиться в «Стеклянном мишке Тедди», а раз он пока не уехал из торгового центра, то вполне может узнать – нашли ли они что-нибудь.