Текст книги "Ближний Восток: война и политика"

Экономическое партнерство с союзниками – США, Великобританией и Францией – оказалось в тесной зависимости от политических соглашений. Поставки хрома, несмотря на крайнюю нужду Германии в этом стратегическом материале, продолжали регулироваться англо-турецким соглашением, по которому преимущественное право закупок до 1942 г. принадлежало Великобритании.

На границе с СССР было сосредоточено достаточное количество турецких войск, а всего под ружьем Турция имела около миллиона человек. Нейтралитет Турция держала скорее недружественный по отношению к СССР и дружественный к Германии, однако и союза с Великобританией не разрывала. Как и любая другая нейтральная страна того времени, Турция была полем боя разведок всего мира. Немцы пытались контролировать многочисленные антисоветские пантюркистские организации и прессу, вербовали и забрасывали шпионов на территорию СССР[39]39
  В 1943 г. пограничники задержали 161 нарушителя, направлявшегося в Турцию. Из Турции в СССР удалось проникнуть 159 нарушителям, среди которых – агенты турецкой и немецкой разведок. См.: Батурин Ю.М. Досье разведчика. М., 2005. С. 457.


[Закрыть]. С другой стороны, и советская разведка в Турции также проводила спецоперации, среди которых самая известная – покушение на посла Германии в Турции Франца фон Папена в 1942 г.[40]40
  Из российских авторов причастность советских спецслужб к покушению на посла Германии признает лишь Павел Судоплатов. См.: Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы. М., 1997. С. 83. Остальные отрицают за недоказанностью, напр.: Киреев Н.Г. Указ. соч. С. 248–250; Батурин Ю.М. Указ. соч. С. 390–417. Также покушение описано в мемуарах самого фон Папена. См.: Папен фон Ф. Указ. соч. С. 474–476.


[Закрыть] Турецкие власти спокойно смотрели на активность германских спецслужб и антисоветские настроения в своей стране. Только в 1944 г. были сделаны первые шаги к улучшению отношений с СССР: арестованы наиболее одиозные пантюркисты, амнистированы советские граждане, обвиненные в покушении на фон Папена, Москве переданы граждане СССР, сотрудничавшие с нацистами, и скрывавшиеся на территории Турции[41]41
  Киреев Н.Г. Указ соч. С. 266–267.


[Закрыть].

На протяжении всей войны союзники обращались к Турции с призывом вступить в войну, однако не подкрепляя эти предложения военной и экономической помощью, которая поступала больше со стороны Германии. Политика нейтралитета между двумя противоборствующими блоками велась Турцией настолько явно, что бесперспективность всех попыток втягивания ее в войну на стороне одного из них отмечали и Сталин, и посол Германии в Анкаре фон Папен. Только 2 августа 1944 г. Турция прервала все политические и экономические связи с Германией, 12 января 1945 г. открыла проливы для прохода союзнических судов, перевозивших грузы по ленд-лизу, а 23 февраля 1945 г. объявила Германии войну. За это Турция была официально приглашена на конференцию в Сан-Франциско и стала одной из стран – учредителей ООН.

С окончанием Великой Отечественной войны СССР приступил к активному проведению нового политического курса, связанного с распространением советского влияния на соседние территории. Пока США были кровно заинтересованы в скорейшем вступлении нашей страны в войну с Японией, посол М.М. Литвинов считал, что союзники будут: «более расположены к уступчивости, чем после победоносного завершения ими войны на востоке»[42]42
  Печатное В.О. Сталин, Рузвельт, Трумэн: СССР и США в 1940-х гг. М., 2006. С. 339.


[Закрыть]. Если вопрос о Восточной Европе был в общих чертах разрешен в ходе Ялтинской конференции, то на страны Ближнего Востока, не принимавшие участия в войне, у СССР были особые виды. Мир только начинал переходить к биполярной системе международных отношений, из которой постепенно исключались старые глобальные участники – Франция и Великобритания. На смену колониальным державам – победителям Первой мировой войны пришли новые лидеры миропорядка – СССР и США, между которыми и проходила борьба за влияние на страны Ближнего Востока. На стороне СССР был международный престиж победителя нацизма, популярность коммунизма как идеи, близкой менталитету восточных народов, интернационализм, а также мощная сухопутная армия, готовая вторгнуться на территорию соседа в любой момент без шансов потерпеть поражение. На стороне США – самая мощная в мире экономика, благосклонность к частной инициативе, возможность воспользоваться опытом и ресурсами союзников – Великобритании и Франции – при сохранении собственной незапятнанной репутации в регионе. Однако у США пока не было ядерного оружия и они были заинтересованы в участии СССР в войне с Японией, поэтому на Потсдамскую конференцию помимо восточноевропейских и дальневосточных было решено вынести вопросы о новых требованиях к Турции, об индивидуальной опеке над одной из колоний Италии, создании советских баз на территории Норвегии и Дании.

Инициатором радикального пересмотра взаимоотношений между Турцией и СССР стала Москва. Советское правительство справедливо желало видеть в своих соседях со всех сторон союзников, поэтому было заинтересовано в установлении влияния в Турции и Иране. Старый Договор о дружбе и нейтралитете 1925 г. и Конвенция о режиме проливов в Монтрё 1936 г. не удовлетворяли требованиям безопасности южных границ СССР. Главным образом Сталин был недоволен недостаточным соблюдением Турцией нейтралитета во время Второй мировой войны и нарушениями режима проливов. Условия для политического давления на Турцию складывались благоприятные: авторитет СССР был как никогда велик, а Турция фактически оказалась в международной изоляции, так как великие державы сразу после окончания войны с Германией были заняты урегулированием европейских и дальневосточных проблем. На Потсдамской конференции представитель Великобритании сам первым высказался за изменение режима проливов. Однако точка зрения союзников коренным образом отличалась от турецкой и советской. США и Великобритания были сторонниками полной свободы навигации в проливах и Черном море, однако на Потсдамской конференции этот вопрос так и не был разрешен. В итоге каждой из сторон было предложено самостоятельно решить этот вопрос с Турцией, предоставив, таким образом, некоторую свободу действий советской дипломатии.

Давление на Турцию со стороны СССР проводилось поэтапно. 19 марта 1945 г. был денонсирован Договор о дружбе и нейтралитете 1925 г. 7, и 18 июня 1945 г. состоялись исторические встречи главы советского внешнеполитического ведомства В.М. Молотова и посла Турции в СССР С. Сарпера, на которых были выдвинуты три основных требования: совместный контроль над проливами, предоставление СССР военных баз в проливах и удовлетворение территориальных претензий – передача под юрисдикцию СССР округов Карс и Ардаган. Турецкая сторона соглашалась лишь на заключение с СССР союзного договора против возможной агрессии со стороны европейских и средиземноморских стран, а также предлагала заключить договор о покупке оружия у СССР для того, чтобы обеспечить оборону проливов. Посол Турции в СССР предлагал условия, на которых впоследствии можно было выстроить новые дружественные советско-турецкие отношения, по крайней мере предупредить развертывание американских баз, в том числе с ядерным оружием, на границах с СССР, что произошло в 1950-е гг. Однако Молотов не отступил ни от одного из своих требований и отказался заключать договор, что негативным образом отразилось на дальнейших отношениях между странами.

Советское правительство считало свои жесткие требования обоснованными по двум причинам: недостаточно дружественный нейтралитет Турции во время Великой Отечественной войны (в том числе нарушения конвенции о режиме проливов), а также несправедливость договора 1921 г., по которому Республике Турция отошли территории Карса и Ардагана, присоединенные к Российской империи по Берлинскому трактату 1878 г. Но насколько объективны были данные претензии? Во время Второй мировой войны можно назвать как минимум две нейтральные европейские страны, занимавшие еще более дружественную, чем Турция, позицию по отношению к нацистам, – это Швеция и Испания.

Швеция, в отличие от Турции, так и не объявила войну Германии даже в 1945 г. Швеция предоставила свою территорию для транзита немецких войск в Финляндию и Норвегию; более 500 шведских добровольцев активно участвовали в войне в легионах СС на Восточном фронте; баснословные прибыли от торговли с нацистами стратегическими материалами стали основой бурного развития шведской экономики в послевоенные годы. Однако единственной реакцией на это были протесты со стороны ряда стран против вступления Швеции в ООН. Напомним, нацистская Германия неоднократно обращалась к Турции с просьбой предоставить свою территорию для транзита немецких войск, однако всякий раз получала отказ, о чем замечает в своих воспоминаниях посол Франц фон Папен.

Схожая ситуация была с нейтрально-дружественной Германии франкистской Испанией, которая официально отправляла на Восточный фронт свои войска – 250-ю пехотную «голубую» дивизию, в составе которой с 1941 по 1943 г. в боях успело принять участие до 50 000 испанцев. Не смотря на это, генералу Франко сошло с рук пособничество нацистам, и он был даже оставлен у власти. Правда, некоторое время после Второй мировой войны Испания находилась в международной изоляции.

Таким образом, нейтралитет Турции вполне укладывается в рамки международного права того времени. Что же касается пересмотра территориальных положений договора 1921 г., то В.М. Молотов в ходе беседы с С. Сарпером обращал внимание на урегулирование аналогичной ситуации с Польшей. Дело в том, что несправедливый с точки зрения СССР договор 1921 г. был добровольно пересмотрен Польшей в его пользу, и Турция, по мнению советского министра, должна была последовать этому примеру. Однако в 1945 г. Турция, в отличие от Польши, не была освобождена советскими войсками, а договор 1921 г. был заключен по взаимному согласию сторон, а не в результате войны, как это было в случае с Польшей. Поэтому прецедент с Польшей не мог служить доводом для Турции, а также США и их союзников, опасавшихся советской экспансии.

В качестве одного из аргументов, призванных повлиять на международное сообщество, Советское правительство использовало право армянского и грузинского народов на самоопределение. Территориальные требования к Турции предъявлялись как со стороны официальных советских органов Армянской ССР и международных армянских организаций, поднимавших тему трагических событий 1915 г., так и грузинской стороной. Народные комиссариаты иностранных дел Грузии и Армении подготовили по запросу НКИД СССР справки, подтверждающие справедливость территориальных претензий республик к Турции, также в декабре 1945 г. в центральных советских газетах «Правда», «Известия» и «Красная Звезда» было опубликовано письмо грузинских академиков С. Джанашиа и Н. Бердзенишвили «О наших законных претензиях к Турции». Советский Союз пытался представить территориальные претензии к Турции как инициативу союзных республик, малых народов, требующих обратно незаконно отторгнутые территории, а официальные СМИ, передававшие в эфир эту информацию, такие, как «Всесоюзное радио», – всего лишь трансляторами этих претензий. Официальной ноты с требованиями к турецкому правительству не последовало.

В ответ на советские претензии в прессе Турции и Великобритании разгорелась антисоветская кампания. Турецкие политики неоднократно делились своими опасениями по этому поводу с коллегами из США и Великобритании, по-прежнему остававшейся союзницей Турции. Турецкий народ, на протяжении более 20 лет воспитывавшийся в русле националистической идеологии и на примерах освободительной борьбы за территориальное единство Турции, крайне негативно отнесся к предложениям СССР. Антисоветская кампания, утихшая в 1944 г. не без вмешательства центральных властей, возобновилась с новой силой. В стране практически не осталось сторонников СССР: под предлогом протеста против требований с его стороны территориальных уступок 4 декабря 1945 г. были разгромлены редакции левых газет, критиковавших не столько внешнюю, сколько внутреннюю политику НРП и турецкой буржуазии.

2 марта 1946 г. СССР, согласно международным обязательствам, должен был вывести войска из Северного Ирана. Однако, по сообщениям иностранных дипломатов в этой стране, происходил обратный процесс. Активизировались движения за автономию Южного Азербайджана и иранских курдов, пользовавшиеся поддержкой СССР. Москва требовала от Тегерана лояльности и предоставления концессий, подобных британским, на нефть Северного Ирана. Советские войска в Иране были своего рода гарантией подписания такого договора, их вывод произошел сразу после того, как концессионное соглашение было подписано премьер-министром правительства Ирана Ахмедом Кавамом. Одновременно с усилением международной напряженности вокруг Ирана усилился нажим СССР на Турцию. По сообщениям американских консульских работников из советской зоны оккупации в Иране, в первой половине марта 1946 года наблюдалась концентрация войск в Тебризе и их маневры, в том числе и в сторону границы с Турцией. В то же самое время посол США в Турции Вильсон доложил о концентрации советских войск в Румынии и Болгарии, а также на северо-восточной границе с Турцией и предположил скорое начало военной операции. Наряду с этим посол СССР Виноградов в очередной раз повторил требования СССР к проливам и территориям Северо-Восточной Анатолии.

По сообщениям непосредственных участников событий, на границе Армении и Турции советские войска стояли в полной боевой готовности, были развернуты полевые госпитали, баки танков полны горючего. Средний командный состав знал, что планируется операция против Турции, на случай чего был готов запечатанный конверт с указаниями к проведению операции. Однако, как заявляет респондент, в двадцатых числах марта был отдан приказ отвести войска[43]43
  Беседа автора с Тищенко М.Л. В 1946 г. – майор, начальник штаба 122 а.п.


[Закрыть]. До сих пор неизвестно, что заставило СССР отказаться от планов силового решения иранской и турецкой проблем, которые, без всякого сомнения, находились в тесной связи друг с другом. Скорее всего, не обошлось без прямого давления со стороны США и Великобритании. С 24 марта до 9 мая советские войска покинули территорию Ирана, чем обрекли на уничтожение созданные СССР структуры азербайджанского и курдского самоуправления. Войска в Болгарии и Армении были отведены дальше от границы, а 6 апреля 1946 г. линкор «Миссури» с прахом умершего в 1944 г. турецкого посла М. Эртегюна пришвартовался к причалу Стамбула. Этот визит, как отмечают и зарубежные, и отечественные историки, стал символом нового этапа американо-турецких отношений, которые перешли на стадию зависимого, неравноправного сотрудничества.

Однако советское давление на Турцию не прекратилось. Теперь внимание Кремля привлекло положение курдов в Турции. В центральной прессе появились статьи, освещающие курдское национальное движение, которое, по словам американского посла в СССР Смита, должно было стать решающим фактором в развитии советско-турецких отношений, заменив претензии со стороны Грузии и Армении. В июне 1946 г. посол СССР в Турции Виноградов в очередной раз обозначил требования СССР, а 7 августа в МИД Турции была представлена официальная нота «О Конвенции Монтрё по черноморским проливам», в которой отсутствовали территориальные претензии, но предлагалось соглашение о совместной обороне проливов при решающей роли черноморских держав в обеспечении режима пропуска кораблей. Предложения СССР были отвергнуты сначала США и Великобританией, а затем Турцией. 24 сентября 1946 г. СССР выступил с повторной нотой, доказывающей неспособность Турции в одиночку оборонять проливы (в пример приводились нарушения режима германскими кораблями в ходе Второй мировой войны) и необходимость построения советских баз на ее территории. Союзники и Турция вновь отвергли советские требования и предложили созвать международную конференцию по этому вопросу. Созыв такой конференции не входил в планы СССР, так как у США, Турции и Великобритании сформировалась единая позиция, противостоять которой было бы невозможно. Таким образом, к концу 1946 г. все попытки СССР по изменению режима проливов окончились провалом, и положения Конвенции Монтрё оказались законсервированными вплоть до наших дней.

В ответ на советское давление на совещании у президента Трумэна было решено противодействовать советскому нажиму всеми доступными средствами, сделать военное присутствие США в Средиземноморье постоянным и разработать первый реальный план войны с СССР с использованием ядерного оружия.

Вопреки мнению азербайджанского историка Дж. Гасанлы конфликт между СССР и Турцией, СССР и Ираном был отнюдь не первым шагом, подтолкнувшим державы к будущей холодной войне. Еще в период, последовавший сразу после окончания войны с Германией, Трумэн пошел на ряд нарушений подписанных в Ялте договоренностей, например относительно статуса Курил, о. Хоккайдо. Так же можно расценивать «польский вопрос» на конференции в Сан-Франциско, немедленное одностороннее прекращение поставок по ленд-лизу 12 мая 1945 г. 12 июля 1945 г. армейская разведка США предупреждала: «Мы достигли предела в санкционировании советской экспансии», и делала вывод о необходимости всемерной поддержки Британской империи в Турции, Средиземноморье и других регионах. Фултонская речь Черчилля, произнесенная 5 марта 1946 г., отнюдь не являлась немедленной реакцией на отказ СССР вывести войска из Ирана и угрозы в адрес Турции. Речь была детально согласована с руководством США за месяцы, а Трумэн лично ознакомился с ней до произнесения. Решение об отправке крупнейшего в мире американского линкора «Миссури» с прахом турецкого дипломата на борту, ставшее первым реальным шагом к господству США в Турции, также было принято в конце февраля 1946 г. Стратегия Трумэна, высказанная в полной мере в его послании конгрессу США 12 марта 1947 г., формировалась последовательно после того, как пропала нужда в участии СССР в войне против главного противника – Японии. Турецкий, иранский и греческий вопросы стали лишь необходимыми вехами на пути становления «Доктрины Трумэна» в качестве основы американской внешнеполитической линии.

Давление СССР на Турцию, равно как и действия греческих партизан-коммунистов, повлияли на одобрение Конгрессом планов финансовой помощи дружественным правительствам в Анкаре и Афинах. 5 июня 1947 г. госсекретарь США Джордж Маршалл выдвинул план помощи демократиям Европы, в число которых была включена и Турция, и противодействия влиянию коммунизма. В страну была направлена специальная комиссия, в задачу которой входило выяснение направлений, наиболее нуждающихся в финансировании. Согласно донесениям советской разведки, первый транш в 100 млн долларов был потрачен следующим образом: 48,5 млн – на сухопутные силы, 26,75 млн – на военно-воздушные силы, 14,75 млн – на военно-морские силы, 5 млн – на улучшение арсеналов и 5 млн – на строительство дорог[44]44
  Цит. по: Батурин Ю.М. Указ. соч. С. 518.


[Закрыть]. Как видно из этих данных, только 5 % средств можно с натяжкой назвать инвестициями в гражданскую сферу. Все остальные были израсходованы на улучшение материально-технической и организационной составляющей турецких вооруженных сил при помощи США и фактически вернулись обратно к инвестору.

4 июля 1948 г. было подписано, а 8 июля ратифицировано меджлисом Соглашение об экономическом сотрудничестве с США в рамках плана Маршалла. Далеко не вся политическая элита страны поддержала инициативу правительства. История Османской империи, набравшей за 20 лет кредитов, которые довели ее до состояния экономического банкротства, и предоставившей контроль над бюджетом в ведение иностранцев, была хорошо известна депутатам турецкого парламента. В Турции до сих пор существует явление, называемое «Севрский синдром», то есть боязнь потерять независимость в результате тесного сотрудничества с западными политическими и экономическими структурами. В конце 40-х гг. XX в. сторонников проведения независимой политики было немало. Однако сотрудничество с США показалось выгодным как правительству, заинтересованному в отпоре советской агрессии, так и депутатам от оппозиции, близким к крупному частному капиталу и рассчитывавшим на получение подрядов и инвестиций.

Серьезным шагом, повлиявшим на дальнейшее сближение позиций Анкары и Вашингтона, стало участие вооруженных сил Турции в Корейской войне. За включением страны в план Маршалла должно было последовать вступление Турции в НАТО, чтобы оказаться в ряду прочих развитых стран – Великобритании, Бельгии, Голландии, Франции. Правительство Баяра-Мендереса добивалось членства в Североатлантическом союзе так же, как впоследствии, в 1990-е, будут добиваться вступления в ЕС Демирель и Чиллер.

Турция первая после США откликнулась на призыв ООН отправить войска в Корею. Военный контингент состоял из одной пехотной бригады, численностью более 5000 человек (4-е место после США, Великобритании и Канады). Бригада участвовала в боях на протяжении всей кампании и потеряла убитыми 721, пропавшими без вести 168, ранеными 2111 человек (3-е место после США и Великобритании), что стало пропуском в евроамериканскую систему международной безопасности. В 1951 г. американским сторонникам присоединения Турции к НАТО удалось сломить оппозицию в лице британцев, и 15 октября в Лондоне членство Греции и Турции было оформлено официально. 18 февраля 1952 г. парламент единогласно одобрил вступление Турции в НАТО, открыв новую неоднозначную страницу в истории страны и ее отношениях с СССР.

Агрессивная политика СССР на Ближнем Востоке оказалась на руку экспансионистам из США. Политические элиты обеих стран сделали выбор в пользу обострения международных отношений, что предполагало жесткое геополитическое, экономическое и идеологическое противостояние. Сторонники сотрудничества (Литвинов с советской, Уоллес с американской стороны) потерпели поражение и были уволены со своих постов. Недружественные шаги официальных лиц одной из супердержав вызывали симметричную реакцию «ястребов» с другой стороны. В результате союзники по антигитлеровской коалиции в одночасье превратились в противников, презрев все перспективы двустороннего сотрудничества.

Турецкие правящие круги, обеспокоенные советскими угрозами, с восторгом приняли американскую политическую поддержку, вскоре дополнившуюся военно-технической и финансовой помощью. Угроза с севера представлялась настолько реальной – в первую очередь из-за территориальных претензий, – что сторонники политического нейтралитета Турции оказались в меньшинстве, хотя в итоге страна все равно попала в зависимость от иностранной державы.

Главной причиной выбора США в качестве стратегического партнера Турции стали особенности ее политического и экономического развития. Частный национальный капитал, окрепший за годы войны, стремился к расширению своего политического и экономического влияния. Экономическая мощь США давала больше возможностей для обогащения за счет выгодных контрактов по сооружению дорог, военных баз, а также для турецкого экспорта. Сотрудничество правительства с демократическими странами Европы и Америки предполагало разрушение монополии националистов-государственников из НРП, что и произошло в 1946 г. с либерализацией политической жизни страны. Новая Демократическая партия Турции, построив программу на критике устаревших положений НРП, смогла не только занять свое достойное место на турецком политическом поле (в 1946 г.), но и победить в 1950 г.

Правительство Мендереса, отражающее интересы крупного турецкого бизнеса, полностью устраивало США. Можно сказать, что новый премьер-министр, обучавшийся в американском колледже в Измире, сумел совместить интересы внешней политики США с интересами правящей элиты страны, выбрав Вашингтон в качестве политического, экономического и идеологического ориентира. Идеи этатизма, национализма, светскости и внешнеполитического нейтралитета, поддерживаемые НРП, не отвечали новым послевоенным реалиям международных отношений, потому партия всякий раз проигрывала выборы. Иной оппозиции в Турции не было и быть не могло: левые силы и политический ислам фактически находились под запретом. Теоретически Турция имела все возможности остаться нейтральной и играть на противоречиях гегемонов мирового политического процесса, как впоследствии это удалось Югославии, Австрии, Финляндии. Нейтралитет и независимость внешнеполитической линии, лавирование между интересами великих держав были одним из принципов политики Ататюрка и его последователей из НРП. Однако территориальные претензии СССР стали главным фактором, повлиявшим на заключение неравноправного союза с США, превратившего Турцию в форпост американской политики на Ближнем Востоке.

Следует также заметить, что в политической элите Турции фактически не оказалось просоветских деятелей, которые могли бы уравновесить американское влияние. Из двух зол – СССР и США – Анкара однозначно выбрала более далекого и менее знакомого партнера, подобно тому, как в конце XIX – начале XX в. союзником Османской империи стала Германия, еще не выказавшая, в отличие от России, Великобритании и Франции, своего экспансионистского характера. Шансов более или менее добровольного вхождения Турции в сферу влияния СССР не было никаких, кстати, в свое время об этом писал и Сталин, анализируя итоги кемалистской революции[45]45
  Сталин И.В. Беседа со студентами университета им. Сун Ят-Сена. ПСС. Т. 9. С. 256–258.


[Закрыть]. Там же руководитель Советского государства отмечал: «Турция теперь низведена до размеров небольшого государства с населением 10–12 миллионов. Она не представляет ни серьезного рынка, ни решающих точек приложения для империализма»[46]46
  Там же. С. 257.


[Закрыть]. Ошибочность такой недооценки геополитической роли Турции оказалась роковой для Москвы.

Турции пришлось заплатить большую цену за свой недружественный СССР нейтралитет, причем, как это уже не раз бывало в ходе двусторонних конфликтов между нашими странами в XIX в., в проигрыше оказались оба соседа. Взаимовыгодные экономические связи 20-30-х гг. XX в. ушли в прошлое, и страна вступила в переходный период либерализации, сопровождавшийся такими естественными для этого процесса явлениями, как растущая пропасть между богатыми и бедными, болезненная перестройка экономики с внутреннего рынка на внешний, инфляция и коррупция.