Текст книги "Историческая память и диалог культур. Том 2"

А.В. Карпов
МАТЕРИАЛЫ ЭЛЕКТОРАЛЬНОЙ СТАТИСТИКИ КАК ИСТОЧНИК ОТРАЖЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ИЗБИРАТЕЛЯ

Само понятие «статистика» употребляется во множестве значений. В источниковедческом дискурсе оно имеет, как минимум, три смысла: 1) статистика (статистическая информация) – это любые массовые данные, которые могут быть подвергнуты статистической обработке; 2) статистика – это отрасль математики, базирующаяся на теории вероятностей, задачей которой является интерпретация данных с ощутимой случайной изменчивостью; 3) статистика – это вид исторических источников207207
  Данилевский И.Н., Кабанов В.В., Медушевская О.М., Румянцева М.Ф. Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории. М., 2000. С. 427-428.


[Закрыть].

Особым видом исторического источника, характеризующего состояние современной общественно-политической жизни России являются материалы электоральной статистики. Электоральная статистика – это количественные характеристики, фиксирующие поведение избирателей на выборах и референдумах различных уровней. Данные современной электоральной статистики позволяют в целом зафиксировать поведение избирателей по двум основным параметрам: число принявших участие в выборах или референдуме и результаты голосования по вынесенным на голосование вопросам (кандидатам).

Первые попытки исследования материалов официальной электоральной статистики в современной России были предприняты сразу после выборов на Съезд народных депутатов СССР в 1989 г. – первых конкурентных выборов в российской истории после 1917 г., основанных на всеобщем избирательном праве208208
  См.: Весна-89: География и анатомия парламентских выборов / под ред. В.А. Колосова, Н..В. Петрова, Л.В. Смирнягина. М., 1990; Выборы-1989 / Под ред. А.Паппа, В. Прибыловского. М., 1993 и др.


[Закрыть]. С этого момента материалы электоральной статистики становятся одним из популярных видов исторического источника, которые используются в научных изысканиях ученых самых разных направлений: политологов, историков, социологов, культурологов и др. Что и неудивительно. Огромный массив информации о результатах голосования на избирательных участках дает замечательный материал для анализа. При этом чем подробнее электоральная статистика, тем больше возможностей применять к ней классические статистические методы анализа: корреляционного, регрессионного, дисперсионного и др.

Существовавшая в 1990-2000-е гг. система избирательных комиссий Российской Федерации, в рамках которых проходили выборы и референдумы не претерпела в своем развитии существенных изменений. Итоги голосования подводились на всех уровнях, начиная от участковых и заканчивая Центральными комиссиями субъектов федерации и России в целом. Поэтому данные электоральной статистики позволяют, помимо географических особенностей поведения избирателей, проследить за динамикой изменения политических предпочтений населения с течением времени. Это так называемая «память» избирателя, запечатлевшая то, как он голосовал на предыдущих выборах или референдумах, может оказывать существенное влияние на итоги последующих избирательных кампаний. К ним можно отнести результаты голосования как на местном, региональном, так и общефедеральном уровнях.

За сравнительно короткий по историческим меркам промежуток времени прошедших с момента проведения первых конкурентных выборов в истории современной России (чуть более двух десятков лет) прошло уже несколько избирательных циклов, каждый из которых состоял из ряда выборных кампаний и референдумов. Особенно была велика их роль в процессе институализации новых центральных и региональных органов государственной власти в период с 1989 по 1999 гг.

Можно смело утверждать, что практически каждый год, начиная с 1991 г., был буквально насыщен такого рода событиями. Особенно в этом плане плодотворен период с 1991 по 1995 г. С 1996 г. наблюдается постепенное снижение выборного ажиотажа. Практически сходит на нет процедура проведения общероссийских и региональных референдумов. На первый план выходят собственно сами выборы по формированию центральных, региональных и местных органов власти.

В этой связи представляют особый научный интерес материалы электоральной статистики первой половины 1990-х гг. как источник отражения исторической памяти современного российского избирателя. Союзный и российский референдумы 17 марта 1991 г. о сохранении обновленного советского государства и учреждении поста президента РСФСР, референдум 25 апреля 1993 г. по четырем вопросам о доверии президенту и парламенту, референдум 1993 г. по принятию новой Конституции страны и второй тур президентских выборов 1996 г. самой формой постановки вопросов, на которые избирателям приходилось отвечать либо «да», либо «нет», невольно разделяли население на две поляризованные группы. Одна из них выступала по отношению к действующей власти лояльно, другая, наоборот, максимально оппозиционна к ней. Проявление этого вида голосования было обусловлено специфической ситуацией 1991-1993 гг., когда избирателям на референдумах приходилось отвечать одновременно на несколько взаимоисключающих вопросов, что приводило к непримиримым политическим конфликтам, в которых каждая сторона опиралась на свой способ легитимности ответа. С точки зрения политико-исторического анализа эта ситуация дала ценный статистический материал для понимания противоречивости массового сознания современного российского избирателя.

Помимо собственно политических предпочтений избирателей российская электоральная статистика 1991-2005 гг. (до отмены графы «против всех» и изменения требований минимального порога явки избирателей на выборах различных уровней с 2006 г.209209
  См.: Федеральный закон РФ от 5 декабря 2006 г. № 225-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон „Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации“ и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. 2006. № 50. Ст. 5303; Федеральный закон РФ от 12 июля 2006 г. № 107-ФЗ „О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части отмены формы голосования против всех кандидатов (против всех списков кандидатов)“ // СЗ РФ. 2006. № 29. Ст. 3125.


[Закрыть]) дает нам возможность измерить активность избирателей на выборах по двум основным параметрам: 1) явка населения на избирательные участки и 2) число тех, кто голосует «против всех». В научном плане под этими параметрами скрываются проблемы абсентеизма как такового и протестного голосования на выборах в частности.

Анализ активности избирателей на выборах различных уровней (федеральных, региональных или местных) и рангов (депутатов, президентов, глав администраций и т.д.) служит индикатором доверия электората к этим институтам власти. Поэтому явка населения на избирательные участки является одним из критериев оценки действенности проведенных выборов, признания их состоявшимися или нет. Конкретно-территориальный расклад общественно-политической активности избирателей в сопоставлении с социально-демографической структурой местного населения позволяет выявить различия в этом вопросе по критерию места проживания, этнической и демографических характеристик потенциального электората.

Институт выборов и референдумов в современной России как механизм формирования органов центральной, региональной и местной власти продолжает видоизменяться. В качестве основной тенденции в развитии данного института за последние годы можно назвать процесс дальнейшего упорядочивания избирательного процесса. В условиях трансформации политической системы в сторону укрепления сложившейся вертикали власти значительно сократилось количество проводимых избирательных кампаний и референдумов. За рассматриваемый период граждане страны утратили право напрямую избирать своих представителей в ряд органов центральной и региональной власти. Одновременно ужесточились требования к участникам предвыборных кампаний в лице отдельных кандидатов и политических партий.

Несмотря на это институт выборов по-прежнему воспринимается российскими гражданами как один из основных демократических инструментов выражения своей политической позиции. Об этом наглядно свидетельствуют итоги избирательного цикла 2011-2012 гг. Именно поэтому материалы электоральной статистики являются востребованными среди широкого круга исследователей, включая специалистов в области изучения состояния исторической памяти современного российского избирателя.

Е.М. Кончакова
СУДЕБНО-ПРАВОВАЯ СИСТЕМА ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА XVII В. КАК РЕЗУЛЬТАТ СИНТЕЗИРОВАНИЯ РУССКИХ И ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ ТРАДИЦИЙ

Историческое развитие Великого Новгорода эпохи Средневековья во многом предопределялось спецификой этого города, отличавшей его от остальных русских городов, и, в первую очередь, его ролью в международной торговле. Его торговые связи, главным образом, со странами Западной Европы, обеспечивали ему не только экономическое процветание, но также сообщали ему особенный социально-политический уклад и высокий уровень культуры210210
  Рыбина Е. А. Новгород и Ганза. М., 2009. С. 5 – 7.


[Закрыть].

Уже в XI – XII вв. Новгород имел сообщение со Швецией, Готландом, Данией, а через них – с Англией211211
  Там же. С. 33 – 40.


[Закрыть]; начиная со второй половины XII в., он завязывает тесные отношения с городами Северной Германии, которые чуть позже образуют Немецкую Ганзу. В XIII в. благодаря тесным торговым контактам с ливонскими городами Ригой, Ревелем, Дерптом, которые также стали членами Ганзейского союза, Новгород превратился в одного из главных его партнеров, свидетельством чему было появление в городе ганзейской конторы или Немецкого подворья212212
  Там же. С. 55 – 56, 61 – 62.


[Закрыть]. Необходимость регулирования отношений русских и немецких купцов, в том числе в уголовно-процессуальном плане, привела, во-первых, к появлению первых русско-ганзейских торговых договоров, а, во-вторых, к созданию устава Немецкого подворья или скры, в разработке которого участвовали как ганзейцы, так и новгородцы213213
  Там же. С. 68 – 71.


[Закрыть].

Это сотрудничество предопределило характер скры, который представлял собой комбинацию немецких и русских правовых норм, что создавало благоприятные условия для их последующего синтезирования. Принято считать, что благодаря подобной практике Новгород сыграл заметную роль в выработке норм средневекового международного права214214
  Мартышин О. В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992. С. 372.


[Закрыть]. Впрочем, после присоединения Новгорода в 1478 г. к Московскому государству шения с Ганзой стали очень напряженными, поскольку великие московские князья, а позже цари, стараясь окончательно подчинить Новгород своей власти, насаждали московские порядки и тем самым уничтожали своеобразие новгородских общественных структур. Отношения города со странами Западной Европы теперь касались исключительно торговой сферы, которую контролировали московские государи, а политико-правовые отношения находились в ведении одних лишь государственных структур.

Казалось, со своеобразием новгородских правовых традиций было окончательно покончено, однако в начале XVII в., когда в России началась эпоха Смуты, эти традиции вновь себя проявили. Это произошло в 1611 – 1617 гг., когда управление Великим Новгородом оказалось в руках шведской администрации во главе с наместником Якобом Делагарди (1583 – 1652). Договор, который он заключил с новгородскими властями, положил начало существованию полуавтономного новгородского государства, подвластного шведам215215
  Turilov A. Introduction/Account of an Occupied City: Catalogue of the Novgorod Occupation Archives 1611–1617. /Elisabeth Löfstrand and Laila Nordquist. Series I. Stokholm, 2005. P. 13 – 26.


[Закрыть]. В этот период работа городских властей была четко организована и бюрократизирована. Обширная документация, которая велась на русском языке, после заключения в 1617 г. Столбовского мира была вывезена Делагарди в Швецию и стала основой так называемого Новгородского Оккупационного архива (НОА), который хранится в настоящее время в шведском Государственном архиве в Стокгольме216216
  Ockupationsarkivet från Novgorod. SE/RA/2403.


[Закрыть].

Фонд состоит из деловой документации – приходно-расходных и таможенных книг, книг сбора судебных пошлин, челобитных и т.д. Они происходят из Дворцового, Разрядного, Поместного приказов, функционировавших тогда в Новгороде, Приказа Большого прихода, а также ряда новгородских приказных изб, имевших отношение к управлению Новгорода и его округи. Несколько лет назад шведскими специалистами под руководством Э. Лёфстранд и Л. Нордквист при поддержке российских историков был составлен двухтомный каталог НОА, в котором представлен перечень хранящихся в архиве документов, их подробное описание, а также небольшие фрагменты отдельных документов217217
  Account of an Occupied City: Catalogue of the Novgorod Occupation Archives 1611–1617. / Elisabeth Löfstrand and Laila Nordquist. Series I. Stokholm, 2005; Series II. Stokholm, 2009.


[Закрыть]. Документы НОА освещают разные стороны жизни новгородцев во время шведской оккупации, и в силу их характера (деловая документация) информация, которую они предоставляют, гораздо более объективна, чем сведения, почерпнутые из летописей.

В статье представлен вариант работы с этим документальным собранием, цель ее заключается в том, чтобы определить характер новгородской судебно-административной системы времен правления Якоба Делагарди и ответить на вопрос, имела ли эта система под собой исторические корни или являлась порождением оккупационного режима. Основной упор будет сделан на дела, касающиеся политических и уголовных преступлений. В первой серии НОА представлены 4 книги судебных пошлин общим объемом в 596 страниц. Самая ранняя из них относится к 1611/1612 гг. (Series I: 122 c. 270), вторая датируется 1612/1613 гг. (Series I: 64 с. 178), третья – 1613/1614 (Series I: 5 с. 98), четвертая – 1614/1615 гг. (Series I: 4 с. 97). Что касается второй серии, то в ней собрано некоторое количество материалов, касающихся самого судопроизводства – челобитные, протоколы судебных заседаний, расспросные речи и т.п. Нельзя сказать, что эти документы историками не изучались218218
  См., например: Sjoberg A. Three judgment books in the Novgorod occupation archives 1611 – 1617 // IJSLP. Vol. XXXI – XXXII. Stockholm, 1985. P. 399 – 404; Безус Н. Б. Суд и процесс в Новгороде в начале XVII в. // Государственная власть и местное самоуправление в России. Северо-Западный регион. Материалы науч. – практ семинара 25–27 марта 2004 г. Великий Новгород, 2006. С. 93–98; Селин А. А. Новгородское общество в эпоху Смуты. СПб., 2008.


[Закрыть], однако выделение в данной системе судопроизводства черт, присущих традиционному новгородскому («домосковскому») судебному порядку и западноевропейскому праву, их соотношение представляется интересным.

Для решения поставленной задачи необходимо выявить характерные черты судебно-административной системы Великого Новгорода времен «вечевой республики», которая сильно отличалась от той, что была распространена в других русских землях, и включала элементы западноевропейского права219219
  Дадыкина М. М. Новгородская и московская традиции в практике частного делопроизводства населения Русского Севера XV-XVII веков. // Новгородика-2008. Вечевая республика в истории России: материалы Междунар. науч. – практ. конф. 21-23 сентября 2008 г. Ч. 1 / сост. Д. Б. Терешкина, Г. М. Коваленко, С. В. Трояновский, Т. Л. Каминская, К. Ф. Завершинский; НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2009. С. 266.


[Закрыть]. Так, в Новгороде использовался дифференцированный подход к определению степени соучастия в преступлении – исполнительство, подстрекательство, организация220220
  Мартышин О. В. Вольный Новгород. С. 278.


[Закрыть], что было принято в немецком уголовном праве221221
  Омельченко О.А.Всеобщая история государства и права: Учебник в 2 т. Издание третье, исправленное. Т. 1.М., 2000. С. 229.


[Закрыть]. Именно в Новгороде и Пскове раньше всего появляется понятие «измена», которое подразумевало, помимо прочего должностные преступления, преступления против государства («переветы», «крамолы»). Примечательно, что по этой «статье» к ответу можно было призвать наравне с челядью и высших должностных лиц, в том числе и князей222222
  Мартышин О. В. Вольный Новгород. С. 280.


[Закрыть]. Суд стремился честно решать все дела, поэтому посягательства на отправление правосудия (наводка, ябедничество, самосуд) также карались. Характерными чертами судебного процесса, отраженного в Новгородской Судной грамоте, были также выборность и уважительное отношение к судьям, коллегиальность в принятии решения (вече, суд князя и посадника), невнимание к социальному статусу истцов, право подсудимого на защиту (самостоятельно или с помощью адвоката) и т.д.223223
  Там же. С. 333 – 344.


[Закрыть] Сурово карались разбой и грабеж, хотя среди наказаний за тяжкие преступления в Новгороде не применялось членовредительство, чрезвычайно распространенное в Московском государстве224224
  Там же. С. 288.


[Закрыть]. Что касается грабежа, то к подобному преступлению относились особенно строго, ввиду того, что Новгород – торговый город, отношение к имуществу здесь было особенное, схожее с западноевропейским отношением, которое можно наблюдать в уже упомянутом уставе Немецкого подворья (скре).

Показательным также является то, что судебные дела тщательно документировались. Запись велась очень точно – с указанием имен судей, судящихся сторон, их претензий друг к другу, предпринятых действий, показаний сторон, решения и последствия225225
  Там же. С. 353.


[Закрыть], как это было свойственно западноевропейской традиции, например, французской226226
  Тогоева О. И. Истинная правда. Языки средневекового правосудия. М., 2006. С. 5 – 7.


[Закрыть].

Однако эта слаженная система была практически полностью разрушена после присоединения Новгорода к Москве. Теперь все зависело от воли князя, в отношении которого все остальные люди считались холопами227227
  Юрганов А. У истоков деспотизма // Знание-сила. 1989. № 9. С. 23.


[Закрыть]. Коллегиальность и публичность исчезли, что привело к колоссальному распространению взяточничества и несправедливости. Приказная система, основу которой заложил великий князь Иван III (1462 – 1505), была громоздкой и запутанной, при этом не было особого судебного ведомства, из-за чего судопроизводство осуществлялось довольно спонтанно – тем, кому царь указывал это делать, что мешало накоплению опыта в этой сфере и созданию судебной системы, основанной на прецедентах228228
  Веселовский С. Б. Московское государство: XV – XVII в. Из научного наследия. М., 2008. С. 356 – 359.


[Закрыть]. Многое зависело не от закона, а от воли государя, которому подавали челобитные. Судьями были уже не выборные из народа, а бояре и высшие чины, а также сам царь229229
  Там же. С. 365.


[Закрыть]. Каков же был царский суд, новгородцы узнали в 1570 г., когда Иван IV Грозный (1533-1584) подверг их кровавым репрессиям в угоду собственной воле без предъявления доказанных обвинений, расследования и суда.

Какие же изменения произошли в новгородской судебной системе времен шведского правления? Судебные книги из фонда НОА дают понять, что судебной инстанцией в то время была новгородская судная изба, в состав которой входили один-два судьи, судных дел староста и целовальник. Этот факт может свидетельствовать о том, что в новгородскую судебную систему возвращается коллегиальность принятия решений, которая была свойственна новгородской традиции. Немаловажной деталью является присутствие судных дел старосты, в чем можно видеть воскрешение новгородских «домосковских» судебных обычаев. Когда-то судебными разбирательствами по поводу споров новгородцев с ганзейцами занимались именно старосты230230
  Рыбина Е. А. Новгород и Ганза. C. 145 – 155.


[Закрыть].

Следует заметить, что среди имен судейских должностных лиц – Р. Мусин, И. И. Плещеев, М. Б. Боборыкин, В.И. Трусов, С. С. Якушкин и т.д., – нет ни одного шведского. Особенно часто упоминается судья Василий Иванович Трусов. Старосты и целовальники обычно менялись. В разные годы ими были Данила Исаков, Андрей Иванов, Григорий Филиппов. На полях книг, как правило, по нижнему краю шла скрепа целовальника и старосты, скрепа судьи ставилась на правом краю каждого листа. Важным фактом является то, что все дела шли под запись, скреплялись подписями и печатями, только самые важные дела скреплялись печатью Якоба Делагарди.

Вновь стали составляться письменные документы, предотвращающие путаницу в делах: фиксировалась дата слушания дела, имена истца и ответчика, предмет тяжбы и сумма взысканной пошлины. Также отмечается, было ли завершено дело также указывается некоторые особые моменты. Данный факт также является показателем того, что возрождаются элементы западноевропейского права в новгородской системе и новгородские традиции, ведь у новгородцев особое сакральное отношение к письму, существовала еще со времен берестяных грамот231231
  Гуреев М. В. Культурно-исторические способы морально-политической кодификации новгородцев // Новгородика – 2010. Вечевой Новгород: материалы Межд. науч. – практ. конф. 20-22 сентября 2010 г. Ч. 3 / сост. Д. Б. Терешкина. Великий Новгород, 2011. С. 224-235.


[Закрыть].

Обратимся к особенностям самих следственных дел, представленных в документах. Снова особой группой предстают дела о государственных преступлениях – изменах, произнесении непристойных речей, связях с политическим противником и т.д., которые мы уже встречали в новгородской традиции. Наиболее ярким примером является дело 1613 г. о контрабандной торговле крестьян Старорусского уезда с Псковом (Series II: 20 с. 49-52). В силу значимости дела приговор утверждался не только князем Одоевским, но и самим Делагарди – товар был конфискован, а виновные биты кнутом. Важно отметить, что дело решалось не произвольно, а в ходе судебного разбирательства, во время которого были собраны доказательства вины, в том числе показания свидетелей – местных крестьян и приходских священников. Кстати примечателен факт, что священники, дававшие ложные показания, наказаны не были, т.к. воспроизводили то, что слышали от людей, а сами правды не знали. Это говорит о том, что человек имел право на защиту и мог оправдаться, что было бы затруднительно сделать перед царским судом.

Еще одним важным делом является дело об отъезде новгородцев – Парфения и Самойла Нарбековых, Угрима и Богдана Лупандиных, а также князя Юрия Мещерского (Series II: 245 с. 307). В документах представлены допросные речи, собранные путем расспросов домочадцев уехавших, а также списки изъятого в их домах имущества – наказание за отъезд до вынесения судебного решения. Примечательно, что у родственников спрашивали, знали ли они о готовящемся преступлении и содействовали ли они ему. В данной формулировке снова прослеживается синтез западноевропейской и новгородской судебной традиции.

Немало интересны по своим особенностям дела военно-политического характера – допросы новгородцев, обладающих информацией о действиях противостоящих Новгороду военных сторон, в первую очередь, москвичей. Это расспросные речи про дела в Москве, Смоленске, Пскове (Series II: 39 с. 76-77) и допросные речи побывавших в стане у Сумбурова (Series II: 167 с. 222-223. Опубликовано: Турилов А. А. «Мелочи новгородской жизни» начала XVII в. // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. 2000. № 1 (1). С. 119–122). В допросах принимал участие Якоб Делагарди.

Стоит отметить, что всех допрошенных отправили в тюрьму; это говорит о том, что и московские введения не были разрушены при Якобе Делагарди. Тюремное заключение было официально введено в законодательство Иваном Грозным и упоминается в Судебнике 1550 года232232
  Рожнов А. А. О некоторых терминологических нюансах законодательного закрепления тюремного заключения в Судебнике 1550 года // Альманах современной науки и образования. Тамбов, 2009. № 11. Ч. 2. С. 63 – 65.


[Закрыть], Новгородская республика как такового тюремного заключения не знала, альтернативой было заковывание в оковы, однако в вольном Новгороде это применялось очень редко233233
  Мартышин О. В. Вольный Новгород. С. 291 – 294, 369.


[Закрыть].

Обращают на себя внимание и чисто уголовные дела. Дело об ограблении шведского судна с рожью на р. Волхов примечательно тем, что Андрей Неелов сам подал челобитную, где жаловался на тех, кого он подозревал в ограблении судна (Series 2:201 с. 264). Делает он это по причине того, что не хочет брать вину за кражу на себя. Я считаю, что здесь имеет место складывавшееся веками отношение новгородцев к воровству, о чем уже упоминалось выше. Еще одно дело – об ограблении новгородской церкви Козьмы и Демьяна, – было заведено в апреле 1615 г. (Series II: 31 с. 64). Оно интересно тем, что ведется следствие, под которое попадают все, кто как-либо связан с церковью (живущие по близости, охранявшие и т.д.), т.е. допрашивают всех, ищут виновного, а не сваливают вину без следствия ради закрытия дела.

Дело об ограблении новгородского стада в сентябре 1616 г. (Series II: 165 c. 220-221) примечательно тем, что судившие его воеводы Сванте Банер и Ганс Бойе (а точнее ― готовившие им для суда вопрос подьячие) не могли найти ни законодательного памятника, ни прецедента для установления ответственности виновников и обратились за советом к самым авторитетным новгородцам ― кн. И. А. Мещерскому, Г. Н. и М. Ш. Муравьевым и А. Т. Ногину, что говорит не о произвольном решении, а о сотрудничестве шведских и новгородских властей в ходе судебного разбирательства. Также это свидетельствует о западноевропейской традиции обращения к уже известным делам, подобная практика проводилась в Европе со времен глоссаторов и постглоссаторов 234234
  Омельченко О.А.Всеобщая история государства и права. С. 209 – 214.


[Закрыть].

Итак, необходимо выделить общее из всех представленных дел. Все они велись при помощи допросов, расследований, представительств с обеих сторон, показаний свидетелей. Право новгородцев подавать челобитные оставалось непоколебимым до конца существования полуавтономного Новгородского государства. В судебных делах участвовали как представители высших сословий, так и крестьяне, что, кстати, также характерно для новгородского судопроизводства времен республики.

Стоит также отметить, что судебная система, принятая в Новгороде при Якобе Делагарди, была откровенно русской и ни в коем случае не была навязана Новгороду оккупантами. Элементы же западноевропейского права, о которых говорилось выше, пришли не из шведского судопроизводства, а явились восстановлением старинных новгородских правовых норм, которые были забыты после присоединения Новгорода к Москве. Стоит отметить также, что шведская правовая система, как и новгородская, восприняла очень много черт ганзейской системы, в частности, Любека235235
  Мелин Я., Юханссон Альф В., Хеденборг С. История Швеции. М., 2002. С. 66.


[Закрыть], что обусловило их близость и возможность органичного соединения. Несмотря на то, что приказы, эти московские институты, при Якобе Делагарди не разрушались, их работа была упорядочена благодаря восстановлению некоторых «республиканских» традиций, которые были созвучны западноевропейскому праву, что отвечало интересам самих новгородцев. Во всяком случае, если судить по содержанию документов НОА, судебно-правовая система, применявшаяся в Новгороде во времена «шведской оккупации», была функциональна, стабильна, эффективна и не вызывала отторжения у новгородцев.