Текст книги "Руководство для государственного обвинителя"

Очевидно, что такие средства могут существенно варьироваться, в зависимости от стадии уголовного судопроизводства, однако их правильный выбор с учетом принципа наглядности представления информации существенно повысит эффективность уголовного преследования в целом.

Для досудебных стадий такие дополнительные средства фиксации, как фотосъемка, аудио– и видеозапись, рисунки, схемы и т. п., давно стали традиционными. Они часто используются в процессе фиксации хода и результатов отдельных следственных действий: осмотров различных видов, следственных экспериментов, проверок показаний на месте и т. п. Однако явно недостаточно используются их возможности для обеспечения наглядности информации в ходе судебного разбирательства. Такого рода материалы могут быть про смотрены при необходимости самим государственным обвинителем, продемонстрированы в суде. При этом все присутствующие смогут сопоставить представленную информацию с результатами других следственных и судебных действий (в первую очередь, с результатами осмотра места происшествия) и составить самостоятельное суждение о величине предметов, расстояниях и т. д.

Еще один простой и доступный способ повышения эффективности выступления государственного обвинителя в суде заключается в использовании доски и мела (флипчата и фломастеров) для иллюстрации основных положений обвинения. Это недорогой способ заставить суд и присяжных доверять прокурору.

Чаще всего доска и мел у людей ассоциируются со школой, с учителем, с получением важных и нужных знаний. Поскольку одним из свойств памяти является воспоминание, прежде всего о каких-либо приятных моментах, в памяти суда неосознанно пробудится уважение к учителям, которые, как правило, являют собой символ авторитета. Таким образом, когда государственный обвинитель использует в ходе выступлений указанные средства, чувство уважения, которое испытывают члены суда к учителю, будет экстраполировано на прокурора.

По договоренности между судом и прокуратурой доска (флипчат) может стать неотъемлемым атрибутом зала судебных заседаний (достаточно даже одной доски на несколько залов). При отсутствии возможности использования доски и мела их могут заменить большой лист бумаги и маркер (фломастер).

Достаточно часто при расследовании сложных многоэпизодных преступлений следователи используют разного рода схемы и таблицы[36]36
  Достаточно подробно о возможностях использования указанных средств см.: Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: планирование, организация. М.,


[Закрыть]. Представленные наглядно преступные схемы и структуры позволяют построить более адекватную модель происшествия по каждому из эпизодов, более обоснованно прогнозировать направления расследования, динамику процесса познания. В аналогичных целях могут быть использованы в суде и заранее подготовленные плакаты, схемы, таблицы. Однако в ходе судебного разбирательства большая наглядность будет обеспечена при изготовлении необходимых та блиц и схем в процессе выступления государственного обвинителя. В этом случае присутствующие (и суд в первую очередь) следят за процессом возникновения рисунка и вынужденно присоединяются к числу «создателей» именно данной модели, чтобы не упустить логики рассуждений.

Кроме того, они не боятся чего-то не понять либо что-то пропустить в рассуждениях прокурора, поскольку канва остается у них перед глазами. Этот прием может быть использован и для получения более детализированных показаний подсудимых, потерпевших или свидетелей, для наглядной демонстрации несоответствия той или иной информации иным собранным доказательствам.

Целесообразно использовать разного рода схемы и таблицы в случае рассмотрения дела в отношении нескольких подсудимых (для иллюстрации преступных связей внутри группы, степени участия каждого в совершенных преступлениях), а также дел о совершении ряда преступлений, особенно если квалификация действий каждого подсудимого требует упоминания многих статей Уголовного кодекса с указанием частей и пунктов. Во-первых, такие материалы окажут помощь самому государственному обвинителю в организации деятельности, позволят действовать более последовательно, не упуская важных правовых, процессуальных и тактико-методических моментов, а во-вторых, позволит суду лучше воспринимать логику рассуждений. Особую актуальность такой подход приобретает в суде присяжных, поскольку присяжные заседатели, как правило, люди, не сведущие в юриспруденции, испытывающие определенные сложности в восприятии большого объема сложной узкоспециальной информации.

По окончании выступления следует стереть с доски все сделанные наброски, даже если они были выполнены по ходу допроса кого-либо из процессуальных лиц или в процессе исследования других доказательств. Это помешает защите использовать их во вред целям и задачам уголовного судопроизводства, для опровержения позиции обвинения, а также для выдвижения контрверсий. В этом заключается еще один положительный аспект использования именно доски и мела, поскольку изготовленные на бумаге рисунки и схемы стереть невозможно (хотя, конечно, можно убрать их и не предоставлять защите возможность ими воспользоваться).

При этом тактически грамотным будет сопроводить такие действия комментариями, из содержания которых следует, что прокурор прикладывает все силы к тому, чтобы ликвидировать саму возможность совершения преступления, ликвидировать преступную группу с ее сформированными структурой и взаимосвязями и т. п.

В настоящее время все чаще типичная позиция защиты в суде строится на том, что подсудимого заставили признать свою вину, сознаться в преступлении, которого он не совершал. При этом адвокат, естественно, предлагает свою модель происшедшего в целом либо версии по отдельным элементам такой модели.

В процессе предварительного расследования, а затем и судебного следствия по тем вопросам, которые задают адвокаты и обвиняемые или подсудимые, по заявляемым ими ходатайствам, как правило, можно судить о позиции защиты в целом, прогнозировать основные положения, определять информацию (или доказательства), на которых будут основаны выводы адвокатов.

Государственные обвинители не должны пренебрегать даже абсурдными на первый взгляд доводами защиты, наоборот, их следует опровергнуть, может быть, даже еще до того, как они будут в окончательном виде сформулированы в ходе судебного разбирательства. Чтобы наглядно продемонстрировать непоследовательность или несостоятельность позиции защиты, в ходе судебного разбирательства можно на большом листе бумаги (на доске) изобразить все приведенные ею доводы (или типичные доводы, которые могут стать предметом обсуждения по инициативе стороны защиты), а затем другим цветом отметить положения, опровергнутые в ходе уголовного преследования.

Вопрос о целесообразности использования в процессе предварительного расследования манекенов и муляжей для демонстрации в хронологической последовательности механизма причинения повреждений преступником потерпевшему, а также наглядной демонстрации процесса протекания сложных процессов и комплексов действий решен давно. Не вызывает сомнений такая целесообразность и для судебного следствия.

Использование муляжей и манекенов обладает большей наглядностью по сравнению со схемами и рисунками, поскольку позволяет воспринимать демонстрируемое в условиях трехмерного пространства и в течение определенного промежутка времени, т. е. в условиях, максимально приближенных к тем, в которых происходило то или иное событие, часть события.

Так, если повреждения причинялись на протяжении продолжительного времени, носили характер мучений (по делам о вымогательстве, об убийствах с особой жестокостью, с корыстной целью и т. п.), это может быть продемонстрировано наглядно с помощью соответствующего манекена и муляжа использованного орудия в процессе следственных или судебных действий, обратив внимание присутствующих на количество и локализацию причиненных повреждений, на тот вред, который причинен здоровью потерпевшего, на тот промежуток времени, который требовался виновному для совершения всех действий, т. е. тот, в течение которого жертва подвергалась насилию. В таком случае адекватность выводов субъектов уголовного преследования будет продемонстрирована более наглядно.

Это не исключает в дальнейшем исследования в суде соответствующих медицинских документов или заключений судебных экспертиз, имеющихся в деле. Наоборот, своевременно и умело проведенное их исследование лишь дополнит и усилит впечатление доказанности позиции обвинения.

При наличии возможности использования двух манекенов, один из которых по своим размерам явно отличается от соответствующих характеристик потерпевшего, может быть продемонстрирована не только процедура причинения повреждений потерпевшему, но и невозможность причинения аналогичных ран при ином соотношении роста или других характеристик потерпевшего и нападавшего.

Лицу, производящему предварительное расследование, всегда полезно прогнозировать ситуации, которые могут сложиться в процессе исследования собранных им доказательств в суде. Поэтому основы обеспечения наглядности выступления государственного обвинителя должны закладываться по возможности еще в досудебных стадиях. Это одновременно будет обеспечивать и реализацию принципа преемственности уголовного преследования.

Если, например, в процессе предварительного расследования производилось предъявление для опознания таких предметов, которые обладают какими-либо необычными признаками, важно показать, что именно об этих приметах, характеристиках того или иного объекта потерпевший либо свидетель подробно рассказывают на протяжении всего следствия и именно на эти признаки было обращено внимание присутствующих при предъявлении для опознания. Достаточно часто бывает очевидна невозможность представления такого объекта в суд, и тогда полезно предварительно решить вопрос об изготовлении для последующей демонстрации в суде фотографий, голограммы, видеоизображения этого предмета. Если такая возможность отсутствует (предмет утрачен, уничтожен), следует подумать о приобщении к материалам уголовного дела или хотя бы представлении в суд предмета-аналога, который также должен быть подобран заранее.

Особую важность демонстрация изображений предмета, а также предмета-аналога и обсуждение характерных признаков предмета-оригинала приобретают в том случае, когда об этих особенностях (приметах) свидетель или потерпевший мог узнать только при определенных обстоятельствах (о которых он рассказывает или которые предполагает государственный обвинитель). Например, подробно описывает какие-либо предметы, объекты, находящиеся в жилище, офисе, автомашине подсудимого, тогда как тот отрицает факт пребывания потерпевшего или свидетеля в указанном месте.

В настоящее время еще явно недостаточно используются языковые средства наглядности. Представляется, что использование в процессуальных документах и выступлениях государственного обвинителя уместных, не разрывающих деловой стиль документа (или, соответственно, выступления) эпитетов, сравнений и других средств вполне допустимо.

Кроме того, полезно использовать доходчивые сравнения и метафоры, в том числе и в заключительной речи. Если прокурор сравнит версию защиты с супом, в который адвокат добавил муху, это, несомненно, запомнится присяжным и вызовет у них негативное отношение к доводам защиты. Задача государственного обвинителя в заключительной речи – сделать так, чтобы ни один присяжный не стал «есть суп», приготовленный защитой, даже после того, как оттуда «выловят муху».

Речь государственного обвинителя преследует две схожие цели. Первая – убедить суд в том, что позиция обвинения, картина происшествия, нарисованная государственным обвинителем, являются единственно верными, безоговорочно соответствующими реальным обстоятельствам дела, а также доказать неправоту защиты, несостоятельность позиции подсудимого и адвоката. Вторая цель – побудить суд и присяжных принять такое решение, которое бы устанавливало истину и было обосновано материалами дела. Поэтому ни в коем случае нельзя ссылаться на какие-либо факты, не подтвержденные доказательствами, исследованными в суде, либо на доказательства, которые не были признаны судом в качестве таковых.

Следует постоянно помнить, что люди принимают решения, основываясь не на единичных фактах, а на «общем впечатлении».

То, как вы говорите, не менее важно, чем то, что вы говорите. Во время выступлений следует выглядеть уверенно, а это будет только в том случае, если государственному обвинителю хорошо известны материалы предварительного расследования, он внимательно следил за исследованием доказательств в процессе судебного следствия, активно участвовал в этом и, самое главное, если он убежден в том, что говорит.

С присяжными следует разговаривать, используя простые слова и понятия. Вероятнее всего, вся процедура суда – нечто новое и не совсем понятное для них. Эти люди не привыкли еще к юридическим штампам, поэтому если вы не договариваете какую-либо фразу (понятную юристу и в таком усеченном виде), будьте готовы к тому, что только произнесенная часть будет воспринята и запомнится присяжными.

Форма, в которую государственный обвинитель будет облекать свои мысли, выводы, также должна быть простой. Лучше говорить простыми предложениями. Длинные предложения, в конце которых слушатели не помнят, с чего все начиналось, только раздражают и настраивают против говорящего.

Кроме того, психологам хорошо известно, что люди воспринимают идеи по одной. Если в одном предложении соединится несколько идей, возможно, они (или некоторые из них) не будут поняты. Запомнятся только начало и конец.

Приводя в речи те или иные доказательства, следует смотреть в глаза суду и присяжным. Это позволит следить за их реакцией. Если они кивают головами, на этом доказательстве можно остановиться подробнее либо вернуться к нему еще раз чуть позже. Эта рекомендация неизбежно предполагает и следующую – не стоит читать с листа, говорить необходимо четко и громко, чтобы всем было хорошо слышно (не приходилось напрягаться).

Человеческий голос обладает целым рядом характеристик, которые можно произвольно изменять в некотором диапазоне. Не следует забывать об этом: изменения высоты, громкости голоса, частоты и продолжительности пауз позволят избежать монотонности речи, сделают ее более яркой и интересной для слушателей, что, несомненно, положительно скажется на общем впечатлении от вашего выступления. Наиболее значимые, с точки зрения государственного обвинения, доказательства целесообразно выделять голосом и предварять паузами, даже если выступление в прениях длится не один час (и особенно в случае, когда слушатели уже немного устали).

Заранее следует продумать, какова будет продолжительность речи. Поскольку известно, что лучше всего люди запоминают то, что слышат вначале, наиболее важная часть выступления должна прозвучать в первые 10 минут. Час или два обычно бывают достаточны для изложения своей позиции. Более длинная речь редко бывает понятной.

Определяя для себя содержательную часть речи, государственному обвинителю следует помнить, что не обязательно приводить имеющиеся доказательства последовательно одно за другим. И, конечно, вовсе не следует придерживаться «чужого» порядка (изложения в обвинительном заключении, исследования доказательств в суде или так называемого традиционного порядка: показания подсудимых, потерпевших, свидетелей, иные доказательства по делу). Иногда бывает полезно суммировать показания нескольких свидетелей по делу, выводы нескольких судебных экспертиз и т. п.

Работа государственного обвинителя состоит в том, чтобы привести и изложить все доказательства в логичной последовательности, напомнить и проиллюстрировать наиболее важные моменты.

Во время выступления в прениях должен быть дан анализ показаний, других доказательств и результатов судебного следствия. При этом также важна наглядность в изложении информации. Весьма важным представляется показать, как эти доказательства подтверждают либо опровергают друг друга. Если одни и те же моменты подтверждают или опровергают и показания процессуальных лиц, и результаты исследования вещественных доказательств и документов, уместно дать анализ всех доказательств в совокупности для облегчения их восприятия.

Во второй части обвинительной речи обязательно следует указать на слабые места защиты. Это могут быть и ошибки в логике рассуждений, и подмена понятий, и многое другое. Если у кого-либо из свидетелей имеется мотив, чтобы солгать, полезно указать на этот мотив, уделив ему как можно больше внимания, обращаясь к бытовым, традиционным оценкам родственных, дружеских, любовных и других взаимоотношений.

Иллюстрация материалов дела, исследуемых событий общеизвестными примерами из истории, литературы также сделает речь более образной, запоминающейся. Уподобляя свидетелей историческим героям, персонажам из художественных произведений и т. п., вы помогаете понять факты и дать им правильную оценку. Важно всех участников дела представлять как живых людей, а не как предметы либо манекены. Чем ярче будут приведенные образы, тем больше вероятность, что именно такими их воспримут и запомнят суд, присяжные.

Заключительная часть речи практически так же важна, как и вступление. Следует повторить сильные моменты, подтверждающие позицию обвинения. В то же время заключительная часть не должна быть простым повторением основных моментов. В этой части необходимо постараться расставить наиболее важные акценты, подвести итог.

Важным представляется также не упустить возможность в реплике дать оценку доказательствам и основным выводам, приведенным в речи защитника. Если в речи защитника основные доказательства обвинения будут существенно искажены, нельзя отказываться от реплики, в противном случае такой отказ может быть расценен как слабость позиции обвинения. Реплика должна быть краткой, нет смысла заново давать анализ всех собранных доказательств.

В заключение хотелось бы обратить внимание еще на один момент в выступлении государственного обвинителя в суде, и особенно в суде присяжных. Как правило, прокуроры избегают эмоций, ошибочно полагая, что использование эмоций – это то же самое, что и их проявление. Убеждение невозможно без обращения к эмоциям людей. Следует помнить, что процесс общения начинается с эмоций. Только обращаясь к эмоциям, чувствам судей и заседателей, вы сможете убедить их в том, во что верите сами.

Максимально полная реализация изложенных выше принципов невозможна без использования разработанных в современной науке методов, в первую очередь тех, которые являются общими для всех или большинства наук. Кроме того, существование определенной специфики познания субъектов уголовного преследования обусловливает и необходимость привлечения специальных методов, ориентированных на достижение целей уголовного судопроизводства.

Таким образом, представляется целесообразным методы, используемые в деятельности государственного обвинителя, разделить на две группы: общенаучные и специальные.

Основными общенаучными методами познания являются, как известно, наблюдение, эксперимент, анализ и синтез, индукция и дедукция, моделирование. Сущность и возможности использования указанных методов хороню изучены, поэтому представляется возможным и целесообразным остановиться только на тех аспектах, которые актуальны, исходя из целей и задач настоящего исследования, только на тех положениях, которые отражают специфику их использования именно в уголовном преследовании.

Наблюдение представляет собой преднамеренное, планомерное восприятие, доставляющее первичный материал для исследования, осуществляемое в процессе уголовного преследования, прежде всего, с целью выявить в окружающей среде такие объекты, которые содержат информацию о событии преступления, его отдельных элементах и свойствах, а также тех причинно-следственных и пространственно-временных связях, которые существуют внутри и вне его. Вместе с тем наблюдение может быть использовано и для получения информации о ходе познания при осуществлении уголовного преследования. Метод наблюдения может быть использован как в рамках судебных действий, так и при организации деятельности государственного обвинителя, для получения информации, необходимой для принятия важных в процессуальном и тактико-методическом отношении решений.

Наблюдение может быть непосредственным (с использованием только возможностей органов чувств человека – субъекта познания) и опосредованным (с использованием технических средств и приборов). Но, в отличие от эксперимента, наблюдение не предполагает активного воздействия субъекта на объект познания.

В свою очередь эксперимент – это метод познания, с помощью которого событие преступления или отдельные его элементы воспроизводятся искусственно или ставятся в определенные условия, отвечающие требованиям эксперимента. Он составляет основу такого действия, как следственный эксперимент, при производстве которого воспроизводятся действия виновных и потерпевших, события, явления, процессы либо их составляющие. При этом эксперимент может быть использован и для проверки уже имеющейся информации, и для определения направлений поиска новой недостающей информации, в том числе и в случае, когда такой недостаток устанавливается в процессе судебного следствия. Особое значение в деятельности субъектов уголовного преследования, в том числе и в деятельности государственного обвинителя, имеет мысленный эксперимент, позволяющий исследовать те свойства и связи, которые не могут быть воспроизведены с необходимой степенью достоверности.

Методы анализа и синтеза хороню известны в науке и широко используются в различных областях человеческой деятельности. В уголовном преследовании анализ необходим для вычленения и исследования отдельных объектов, образующих реальную картину происшедшего, или отдельных сторон преступления – уголовно-правового, криминалистического и иных аспектов.

Синтез представляет собой мысленное объединение в единое целое расчлененных анализом элементов. Синтез в процессе познания необходим для соединения в единое целое тех элементов, свойств и связей, которые были выявлены и имеют важное значение для понимания происшедшего, правильной его оценки и определения дальнейших направлений деятельности.

Возможности использования метода моделирования для повышения эффективности деятельности по изучению события преступления в рамках предварительного расследования были уже предметом исследования в науке.[37]37
  См., напр.: Густов Г.А. Моделирование в работе следователя: Учебное пособие. Л., 1980; Лузгин КМ. Моделирование при расследовании преступлений. М., 1981 и др.


[Закрыть] Сформулированные выводы являются результатом преломления возможностей мысленного моделирования к познанию специфического объекта – события преступления в специфических условиях – в процессе предварительного расследования.

Уровень разработки сущности и технологии данного метода позволяет сегодня рассматривать его возможности применительно к организации деятельности любых субъектов уголовного преследования на всех стадиях уголовного судопроизводства.

Как отмечалось ранее, процесс познания в уголовном судопроизводстве носит в основном ретроспективный характер. Обычно ни лицо, производящее расследование, ни прокурор не имеют возможности познавать событие преступления или отдельные его элементы, существующие внутри– и внешнеструктурные связи непосредственно. Именно этим обусловлена необходимость использования метода моделирования, сущность которого заключается в том, что реальный объект познания замещается его моделью. При соблюдении условия адекватности модели реальному объекту, который она призвана заместить в процессе познания, обеспечиваются возможность и научная обоснованность использования метода. Модель должна быть познаваема с точки зрения современного уровня научного знания.

Она также должна быть достаточно конкретной, чтобы позволить познать событие определенного преступления, а не некоторую часть объективной реальности, самостоятельное существование которой в качестве системы ничем не обусловлено. Она должна обеспечивать динамичность процесса познания, т. е. возможность ее изменения с учетом получаемой в процессе познания новой информации.

Отражение в процессуальных документах самой модели происшедшего, ее значимых элементов, а также существующих взаимосвязей обеспечивает преемственность процесса познания на различных этапах внутри одной стадии и на разных стадиях уголовного судопроизводства. Наиболее подробная модель происшедшего, сформулированная на досудебных стадиях, содержится в обвинительном заключении (обвинительном акте) либо постановлении о прекращении уголовного дела или уголовного преследования. Более краткие модели содержатся в различных постановлениях лица, производящего расследование: постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, постановлении о назначении судебной экспертизы, постановлении об удовлетворении (либо отказе в удовлетворении) ходатайства подозреваемого, обвиняемого или его защитника и т. д. Однако и модель, предлагаемая государственным обвинителем, также должна быть достаточно развернутой и содержать информацию о наиболее значимых элементах как процесса совершения преступления, так и процесса его познания (результатов такого познания) в досудебных стадиях.

Окончательная модель происшедшего формулируется в приговоре суда.

При дефиците информации (особенно на первоначальных этапах уголовного преследования) модель позволяет определять направления предварительного расследования, выявлять необходимость существования еще не установленных элементов системы преступления (например, лиц, участие которых в совершении преступления было необходимо, и т. п.), а также связей, позволяющих рассматривать данное преступление и в качестве самостоятельной системы, и в качестве подсистемы более сложной системы объективной реальности.

На более поздних этапах уголовного преследования метод моделирования позволяет государственному обвинителю, основываясь на информации, содержащейся в материалах уголовного дела, построить собственную модель происшествия. Исходя из результатов исследования и проверки этой модели, он будет строить свою дальнейшую деятельность, формировать линию уголовного преследования, принимать процессуальные и тактико-методические решения.

Однако для этого целесообразно учитывать не всю имеющуюся информацию, а только ту, которая была получена на первоначальных этапах уголовного преследования. В таком случае метод позволит решить и еще одну задачу. Прокурор не будет существенно связан сформированной позицией лица, производившего предварительное расследование, поэтому, сопоставляя свою модель с той, которую построил следователь или дознаватель, государственный обвинитель может оценить правильность определенных направлений расследования, законность и обоснованность принятых следователем или дознавателем решений.

В связи с этой второй задачей для государственного обвинителя возникает вопрос о последовательности изучения материалов уголовного дела в процессе подготовки к участию в судебном его рассмотрении.[38]38
  Кириллова Н.П. Поддержание государственного обвинения в суде. СПб., 2003. С. 42–55; Она же. Процессуальные и криминалистические особенности поддержания государственного обвинения в суде первой инстанции: Учебное пособие. СПб., 1996. С. 4–16; Корсаков К.А. Тактическое значение и содержание подготовки прокурора к поддержанию государственного обвинения // Руководство для государственных обвинителей: криминалистический аспект деятельности / Под ред. О.Н. Коршуновой. СПб., 2003. С. 81–105.


[Закрыть] Нами выше была предложена прямая последовательность (от постановления о возбуждении уголовного дела последовательно к обвинительному заключению).

Однако и обратная последовательность имеет свои положительные моменты. Изучив обвинительное заключение (окончательную следственную модель происшествия), государственный обвинитель также имеет возможность оценить ее состоятельность в процессе исследования и проверки – сопоставления с имеющимися в деле доказательствами. Только в этом случае прокурору сложнее будет объективно оценивать правильность выводов предварительного расследования, не увлекаясь логикой рассуждений последнего.

В качестве основных специальных методов познания, разработанных для использования в процессе познания субъектов уголовного преследования, необходимо назвать программно-целевой метод и метод комплексного подхода. Первоначально они были разработаны профессором Г.А. Густовым для использования на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, для раскрытия и расследования убийств. Однако с течением времени стала очевидной их универсальность, возможность использования в процессе уголовного преследования и на других стадиях уголовного судопроизводства.

Сущность программно-целевого метода заключается в разработке и использовании в теоретической и практической деятельности специальных криминалистических программ исследования события преступления в целом или составляющих его элементов, а также тех внутри– и внешнеструктурных связей, которые могут представлять криминалистический интерес.

Использование этого метода позволяет государственному обвинителю правильно организовать свою деятельность вне зависимости от наличия и характера профессиональных знаний, умений и навыков. Основываясь на имеющейся информации, он выбирает ту или иную программу и с ее помощью определяет, насколько правильно были определены направления расследования, все ли возможные версии были выдвинуты и проверены должным образом, правильно ли определены предмет и пределы доказывания в ходе предварительного расследования, все ли необходимые доказательства собраны, подтверждают ли собранные доказательства выводы предварительного расследования, решает, какие задачи стоят перед ним в ходе судебного разбирательства, какие средства могут быть им использованы в процессе познания события преступления и связанных с ним (или его изучением) обстоятельств.

Особенности использования программно-целевого метода прокурорами, осуществляющими поддержание государственного обвинения, связаны с тем, что кроме задачи исследования объектов познания они должны выполнять и задачу оценки законности и обоснованности самой деятельности по раскрытию и расследованию данного преступления, а также тех выводов, которые были сделаны в процессе указанной деятельности. Сопоставляя собранную по делу информацию (и доказательства) с вопросами (пунктами) программы, прокурор имеет возможность, кроме того, выявить пробелы расследования, определить возможность их восполнения в суде, а также наиболее эффективные пути их восполнения, т. е. выбрать соответствующие тактико-методические средства исследования события преступления в суде в целях обеспечения задач уголовного преследования и назначения уголовного судопроизводства.

Ранее, неоднократно обращаясь к событию преступления, мы рассматривали его не только как систему взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов, но и как часть реальной действительности, связанной с ней и отображающейся в ней в той или иной степени. Комплексный подход предполагает исследование события преступления не как обособленного явления, а как составной части сложной картины, включающей события, которые предшествовали преступлению, сопровождали его (во времени или в пространстве), а также последовали за ним.