Текст книги "Руководство для государственного обвинителя"

Не обсуждая здесь очевидных причин этого явления, примем его как факт, требующий существенной корректировки всей деятельности прокурора по поддержанию в суде государственного обвинения. В свете сказанного прокурору не следует обольщаться ни признанием обвиняемыми своей вины в преступлении, ни их соответствующими признанию показаниями. Напротив, следует считать высоковероятным их отказ в суде и от признания вины, и от соответствующих показаний. Лучше быть заранее готовым к такому отказу и продумать меры по его нейтрализации, чем оказаться неподготовленным и стихийно, экспромтом искать аргументы для спасения поставленного под удар обвинения.

Ситуации, связанные с отказом от признававшегося ранее обвинения, возникают обычно по делам, в которых доказательственная база обвинения имеет существенные изъяны – упущения, противоречия. Обвиняемый, ознакомившись с материалами расследования и увидев слабости доказательственной базы, вполне резонно может отказаться от признания вины и защищаться от обвинения аргументами, вытекающими из ошибок следствия, имеющихся противоречий и упущений. В этом ему квалифицированно поможет защитник.

Со стороны защиты в таких случаях можно ожидать ходатайства начать допрос с наиболее толкового из тех, кто не признает вины по делу в целом или по большинству эпизодов. Тактическая цель этого «хода» ясна – дать другим соучастникам образец разумного и стойкого сопротивления обвинению, подсказать новые, хорошо продуманные защитниками оправдательные аргументы (а возможно, и новую оправдательную модель происшедшего), чтобы тем самым одних соучастников укрепить в отрицании вины, а других – побудить к этому.

Кроме того, данное ходатайство защиты может косвенно указывать на высокую вероятность того, что в суде кардинально изменит свои показания в пользу подсудимых потерпевший или важнейший свидетель обвинения. Причем защитники (по групповому делу их несколько), скорее всего, будут знать, как конкретно изменятся эти показания. С учетом этого защита и хотела бы, с одной стороны, не допустить ошибки – признания вины кем-либо из подсудимых, не знающих о грядущем изменении в их пользу показаний потерпевшим или свидетелем, а с другой – опробовать блок новых оправдательных аргументов, согласованных с предстоящими изменениями показаний кем-либо из основных фигур, поручив эту ответственную задачу лучшему из числа подзащитных (подсудимых).

О позиции, избранной подсудимым, становится известно в самом начале судебного следствия, когда председательствующий спрашивает его о том, признает ли он себя виновным по делу (ч. 2 ст. 273 УПК РФ). Сопоставив ответ подсудимого с его прежней позицией, прокурор оценивает сложившуюся ситуацию и с учетом ее характера формулирует ходатайство о наиболее целесообразном порядке судебного исследования доказательств.

Столкнувшись по групповому делу с фактом отказа одного из подсудимых от ранее признанного им обвинения, прокурор должен тут же внести поправку в предварительно намеченную очередность допросов и допросить данное лицо после допроса тех, кто и в суде признал обвинение. Последними, как и планировалось при подготовке к процессу, надлежит допрашивать не признавших обвинения ни на предварительном, ни на судебном следствии.

Как по многоэпизодному, так и по одноэпизодному, но групповому делу в тактических целях важно учитывать не только позиции подсудимых (признание или непризнание вины), но и уровень образования, интеллекта, силу и особенности характера, а также слабые места личности каждого из них. Первым из числа не признавших вину соучастников (после допроса признавших ее) следует допросить слабейшего по названным качествам. Сильнейшего же по этим качествам целесообразно допрашивать последним. Объяснять, почему – думается, нет необходимости.

На предварительном следствии ложные версии обвиняемых о своей непричастности к преступлению либо о невиновности в его совершении обязательно проверяются следователем и, как правило, опровергаются. После такого поражения обвиняемый может, конечно, выдвинуть иную защитную версию, но чаще всего (по совету защитника) он этого не делает, а переходит в позицию «пассивной обороны»: продолжает отрицать обвинение, отказываясь при этом давать показания.

Данный тактический «ход» позволяет оппонентам следователя получить ряд существенных преимуществ.

Во-первых, они не растрачивают и без того крайне ограниченных (реальными особенностями преступления) возможностей по разработке новой правдоподобной версии. Во-вторых, намеренно не обнаруживая на предварительном следствии новой, намеченной к выдвижению в суде защитной версии и тем самым не провоцируя следователя на ее проверку (с риском опровержения), они надеются, что она останется не проверенной следственным путем (что, к сожалению, не исключено). В-третьих, и это главное, оппоненты, не мешая расследованию, хотят дождаться его скорейшего завершения, чтобы затем, после тщательного изучения материалов дела, выявить в нем пробелы и упущения и, уже с их учетом, либо скорректировать ранее намеченную версию, либо заменить ее новой.

Из сказанного явствует, что по делу о тяжком или особо тяжком преступлении, да к тому же совершенном в «неочевидных условиях», в суде следует считать очень вероятным выдвижение подсудимым новой защитной версии.

В связи с этим уже на этапе подготовки к судебному рассмотрению дела перед обвинителем возникает сложная задача, решение которой требует трех последовательных «шагов». Первый состоит в необходимости смоделировать с помощью рефлексивного мышления – «рассуждения за противника» – наиболее вероятную (не противоречащую реальным обстоятельствам преступления и учитывающую выявленные недостатки проведенного расследования) оправдательную версию, которую может выдвинуть в суде сторона защиты. Второй: попытаться, хотя бы примерно, в общих чертах, определить содержание показаний подсудимого в обоснование этой версии. И третий: наметить план использования имеющихся в деле доказательств, а также источники и тактические приемы получения новых доказательств для опровержения предполагаемой версии подсудимого. Столь всесторонняя подготовка прокурора к судебному процессу способна нейтрализовать все ухищрения со стороны защиты.

И, наконец, о качестве расследования дела, представленного в суд. Оно, как известно, измеряется совокупной оценкой уровней всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств всех преступных эпизодов, инкриминированных обвиняемым. А поскольку редкие дела не содержат ошибок, упущений, отдельных нарушений закона, то при оценке качества расследования любого из таких дел приходится учитывать число и характер допущенных ошибок, нарушений закона, а главное – возможность их компенсации или устранения в судебном процессе. Заметим, что и сама по себе оценка качества проведенного по делу расследования требует всесторонности, полноты и объективности.

Качество расследования дела прокурор, подсудимый и его защитник, а также суд оценивают по-разному. Прокурору, в частности, необходимо не только лично оценить это качество, но и попытаться определить, какой может быть его оценка подсудимыми и их защитниками и как эти их оценки могут повлиять на позиции подсудимых, на их ходатайства.

Даже слабый, по мнению подсудимого, уровень доказанности конкретного инкриминируемого ему преступления может по-разному влиять на его позицию в суде. Это различие в значительной мере определяется числом инкриминируемых эпизодов.

Чем больше рядовых преступлений вменено в вину любому из членов преступной группы, тем меньшее значение для него имеет всякий отдельный эпизод, например кража или грабеж. Суть в том, что объективное множество эпизодов обесценивает субъективное значение для подсудимого каждого эпизода в отдельности, а отсюда и борьбу за оправдание по отдельному, слабодоказанному эпизоду. Подсудимый понимает, что оправдание его по данному эпизоду практически ничего не изменит в суровой для него суммарной ответственности за другие преступления.

Иная картина складывается обычно по двух-, трехэпизодным делам. При реальной возможности оправдания по одному слабодоказанному эпизоду подсудимый резонно рассчитывает на существенное снижение наказания за один-два оставшихся. Именно по таким делам в суде следует ожидать максимального сопротивления обвинению по недостаточно доказанному эпизоду со стороны подсудимого и его защитника.

Если же в двух-, трехэпизодном деле слабодоказанным окажется групповое преступление, то отрицания обвинения по нему можно ожидать от всех соучастников. Поэтому опять становится актуальным вопрос о том, кого из подсудимых допрашивать первым.

До сих пор тактика борьбы за порядок исследования в суде доказательств увязывалась с подсудимыми. Между тем есть категории дел, по которым данную проблему приходится решать еще и в зависимости от позиции другого участника судебного разбирательства – потерпевшей. Это дела об изнасиловании.

Как известно, расследованию изнасилований присущ ряд особенностей. По делам этой категории, как правило, не бывает очевидцев собственно криминала, в связи с чем в доказывании изнасилования резко возрастает значимость показаний потерпевшей. Но еще важнее другое. Изначально именно ей законом предоставлено право определять, является ли объективно насильственное половое сношение с ней (или попытка его совершить) криминальным актом. Обычно только ее заявление об изнасиловании служит поводом для возбуждения уголовного дела (ч. 3 ст. 20 УПК РФ). Сказанным и объясняется тот факт, что показания потерпевшей вообще, но особенно – на судебном следствии, существенно влияют на судьбу дела. Это знают и всеми силами пытаются использовать виновные и их защитники, стремление которых сводится к одному – побудить потерпевшую изменить в суде показания, отказаться от обвинения или свести обвинение к минимуму. Практика показывает, что это им часто удается, чем наносится неожиданный удар по всей обвинительной версии предварительного следствия (вплоть до полного разрушения следственной модели происшедшего), поддерживаемой в суде прокурором. Одной из очень важных для государственного обвинителя тактических задач является правильное решение вопроса о том, кого допрашивать первым – подсудимого или потерпевшую.

Если созданная при изучении материалов дела мысленная информационная модель потерпевшей позволяет быть уверенным, что она не изменит в суде своих прежних обвинительных показаний, то начать исследование доказательств лучше нетрадиционно – с допроса потерпевшей, а не подсудимого. Ее правдивые обвинительные показания не только будут изобличать подсудимого в изнасиловании, но и могут побудить его признать свою вину в этом преступлении, чтобы не потерять шанса на некоторое снисхождение у суда. Однако, как бы «хороши», по мнению прокурора, ни были показания потерпевшей на предварительном следствии, нет никаких гарантий, что в суде они ею не будут изменены.

В связи с этим представляется полезной следующая рекомендация. За день-два до судебного разбирательства прокурору есть смысл пригласить потерпевшую в прокуратуру и побеседовать с ней об имевшем место изнасиловании. Тактическая цель беседы – выяснить, не изменилась ли первоначальная позиция потерпевшей, и если да, то как и в силу каких причин. Не оказывалось ли на нее противоправного давления в интересах обвиняемых со стороны заинтересованных лиц (кого, где и когда, какого характера и т. п.). Целесообразно воспользоваться предложенной рекомендацией, если из материалов дела видно, что свои показания потерпевшая давала достаточно давно (в начале предварительного расследования) и впоследствии не допрашивалась, с материалами дела (в порядке ст. 216 УПК РФ) не знакомилась[40]40
  Эту рекомендацию не все авторы данной работы оценивают столь однозначно.


[Закрыть].

Аналогичная рекомендация может быть использована по целому ряду других уголовных дел, по которым от показаний потерпевшего зависит очень многое (дела о вымогательстве, захвате заложников и т. п.). Важно «посмотреть в глаза “союзнику” по обвинению» непосредственно перед судебным разбирательством, определить настрой потерпевшего, прочувствовать, не готовится ли изменение или отказ от ранее данных показаний. Разумеется, потерпевшему (потерпевшей) в ходе беседы нельзя давать никаких указаний по поводу предстоящего допроса, предъявлять требования, так как это было бы противозаконным давлением на него (нее). И даже если потерпевший поведет себя очень осторожно и многого не скажет, результаты наблюдения в процессе беседы помогут прокурору увидеть главное – остался ли он на позиции обвинения или нет – и соответствующим образом скорректировать прежнюю информационную модель потерпевшего, защиту позиции обвинения, тактику участия в судебном разбирательстве.

Глава 3
Особенности участия государственного обвинителя в судебном исследовании доказательств

Известно, что основным процессуальным средством доказывания в судебном следствии сегодня остается допрос. Именно в ходе допросов процессуальных лиц различных категорий получают наиболее важную в доказательственном плане информацию. От умелого проведения в суде допросов в наибольшей степени зависит вынесение законного и обоснованного решения. Поэтому вопросы тактики участия государственного обвинителя в производстве судебных допросов имеют приоритетное значение.

Для уяснения особенностей тактики судебного допроса прежде всего необходимо определить, чем он отличается от допроса на предварительном следствии.

Основными отличительными признаками судебного допроса являются следующие.

1. Публичный характер судебного допроса.

2. Относительная кратковременность.

3. Существенное отдаление во времени от события преступления.

4. Значительное сужение спектра применяемых допрашивающим тактических приемов.

5. Минимальная информированность прокурора о личностных свойствах допрашиваемых (он их видит впервые), объективно сужающая его тактические возможности в их допросе.

Вместе с тем судебный допрос носит не столько поисковый характер, как допрос на предварительном следствии, сколько проверочно-удостоверительный, что в определенной мере упрощает задачи, стоящие перед государственным обвинителем в судебном следствии.

Государственному обвинителю следует иметь в виду, что судебные допросы не однородны по своей природе, в связи с чем возникает необходимость классификации допросов по различным основаниям.

В зависимости от процессуального положения допрашиваемого различаются допросы подсудимого, потерпевшего, свидетеля, эксперта.

По объему получаемой информации принято различать основной и дополнительный допросы: при основном – всесторонне исследуется предмет допроса, реализуются все вопросы его программы; при дополнительном – уточняются частности для восполнения недостатков проведенного ранее основного допроса. Главная функция дополнительного допроса – компенсаторная.

По последовательности допросы делятся на первоначальный и повторный. Практические работники часто испытывают затруднения в правильном наименовании допроса (особенно, если он не первый).

Перечисленные виды допросов не являются сугубо судебными. К числу специфических судебных допросов по способу их производства традиционно относятся так называемые перекрестный и шахматный допросы.

Перекрестным допросом в криминалистике именуют такой допрос, при котором участники судебного разбирательства поочередно ставят вопросы одному и тому же допрашиваемому.

Особую ценность для государственного обвинителя такой вид допроса представляет в ситуации, когда в ходе судебного разбирательства кто-то из допрашиваемых неожиданно (при отсутствии оснований для прогнозирования такого изменения судебной ситуации) кардинально меняет сущность своих показаний. Именно постановка вопросов другими участниками процесса (председательствующим, защитником и т. д.) дает возможность государственному обвинителю «собраться с мыслями», продумать дополнительные вопросы, проанализировать складывающуюся ситуацию и в соответствии с ней внести коррективы в тактику своего поведения во время судебного разбирательства.

Шахматным принято считать такой допрос, при котором допрашивающий попутно ставит вопросы другим, ранее допрошенным лицам. Цель такого допроса – получить подтверждение либо опровержение показаний допрашиваемого по тому или иному вопросу.

При производстве шахматного допроса необходимо соблюдать два условия: 1) обращение в ходе допроса одного лица к другим лицам допустимо, если они уже были допрошены ранее в суде и находятся в зале судебного заседания; 2) вопросы, задаваемые другим лицам, не должны уводить в сторону от линии основного допроса[41]41
  См.: Порубов Н. И. Допрос в советском уголовном судопроизводстве. М.: Высшая школа, 1973. С. 296.


[Закрыть].

Шахматный допрос может рассматриваться как частный случай очной ставки. Однако существуют и некоторые различия: 1) очная ставка проводится между двумя ранее допрошенными лицами, тогда как в процессе шахматного допроса могут быть заданы вопросы любому числу ранее допрошенных в суде лиц; 2) очная ставка проводится при наличии существенных противоречий в показаниях лиц, а целью шахматного допроса может быть получение подтверждения показаний одного лица другим лицом.

Одно и то же лицо в ходе судебного следствия может быть подвергнуто и перекрестному, и шахматному допросам. Следовательно, государственный обвинитель должен в совершенстве владеть тактическими приемами, которые могут быть использованы в рамках каждой из названных форм судебного допроса.

Подготовка к допросам (особенно сложным, связанным с изменением количества или содержания доказательств, добытых на предварительном следствии) должна занимать центральное место в рамках общей подготовки прокурора к судебному процессу.

Первым этапом подготовки к допросу также является изучение материалов уголовного дела, но уже не с ознакомительными целями, а с целью выявления, уяснения сути имеющихся противоречий и, главное, с целью отыскания дополнительных (не замеченных и поэтому не использованных следователем) информационных резервов для восполнения пробелов предварительного следствия в суде, для устранения противоречий, существующих в деле или порожденных изменением объема и содержания доказательств. Возможно, прокурор сможет отыскать такие резервы в уже имеющихся доказательствах, возможно, будут обнаружены новые источники получения доказательственной информации, не использованные предварительным следствием.

Если в ходе изучения материалов дела выяснится, что для успешного производства допроса в суде требуются отдельные познания в области науки, техники, ремесла или искусства, то государственному обвинителю необходимо изучить соответствующую литературу, документы, усвоить специальную терминологию.

Краткая типовая программа подготовки к допросам

1. Тщательно изучить все без исключения материалы дела (а не только имеющие непосредственное отношение к допросу данного лица на предварительном следствии).

2. Построить на основе их изучения информационные модели каждого из допрошенных на предварительном следствии лиц, а также информационные модели экспертов, показания которых могут понадобиться в ходе судебного следствия.

3. Определить предмет допроса (т. е. круг обстоятельств, подлежащих выяснению в ходе допроса) каждого из указанных лиц.

4. Подготовить перечень конкретных вопросов для выяснения каждого из этих обстоятельств. При этом продумать их рациональную, понятную формулировку.

5. Наметить тактически наилучшую последовательность постановки перед допрашиваемым подготовленных вопросов, выделить из них наиболее важные, проверочные.

6. Решить вопрос о целесообразности и возможности использования в ходе допроса иных доказательств (в том числе вещественных, документов, аудио-, видеоматериалов и т. п.), определить, когда это лучше сделать, в какой последовательности, обеспечить технические возможности демонстрации, сформулировать комментарии и возможные оценки.

7. Выполнив подготовительные мероприятия к каждому отдельно взятому допросу, определить тактически наилучшую последовательность допросов основных лиц (в том числе с учетом возможностей перекрестного и шахматного допросов).

Определяя круг лиц, подлежащих допросу в ходе судебного следствия, государственный обвинитель не должен быть связан списком, приложенным к обвинительному заключению. В этом списке могут указываться лица, чьи показания не имеют существенного значения по делу, но не значиться лица, чьи показания необходимы в целях обеспечения всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела.

Большое тактическое значение имеют форма и содержание вопросов к допрашиваемому в суде. Криминалистической наукой и следственной практикой выработаны определенные требования к формулировке вопросов.

1. Вопросы должны быть краткими, понятными, не допускающими двусмысленного толкования, их формулировка должна быть ориентирована на уровень умственного и культурного развития допрашиваемого.

2. Они должны задаваться в прямой (а не косвенной) форме.

3. Их формулировка должна обусловливать развернутый ответ, а не односложный (типа: «да», «нет», «конечно», «возможно» и т. п.).

4. Вопрос не должен быть наводящим (содержащим информацию, необходимую для ответа).

5. Вопрос не может быть неэтичным по форме либо содержанию.

6. Следует избегать вопросов, ориентирующих на предположительные ответы[42]42
  См.: Коновалова В.В. Психология в расследовании преступлений. Харьков, 1978. С. 63–74.


[Закрыть].

Важным фактором повышения эффективности допроса является тактически наилучшая последовательность постановки вопросов.

1. Начинать лучше с вопросов об обстоятельствах, которые положительно характеризуют допрашиваемого.

2. Затем следует перейти к обстоятельствам, имеющим нейтральное для допрашиваемого значение.

3. Наконец, задать трудные для допрашиваемого вопросы (о неприятных для него обстоятельствах).

Такая последовательность обеспечивает достижение психологического контакта, необходимого для получения более полных и обстоятельных ответов на самые важные, существенные вопросы прокурора.

Кроме того, к числу наиболее эффективных тактических средств получения правдивых показаний относится предъявление допрашиваемому имеющихся доказательств, которое, в свою очередь, предполагает использование некоторых тактических приемов.

Криминалистической теории и следственной практике известны три способа предъявления доказательств:

1) поочередно, в порядке нарастания их изобличающей силы (от слабого к сильнейшему);

2) поочередно, начиная с самого веского, значимого;

3) в свободной последовательности.

Выбор способа зависит от конкретной судебной ситуации, степени устойчивости той позиции, которую занимает допрашиваемый, от его личностных особенностей.

Так, при допросе лиц, имеющих твердую установку на дачу заведомо ложных показаний, целесообразно предъявлять доказательства по мере нарастания их изобличающей силы. Особенно эффективным такой способ будет в том случае, когда государственному обвинителю удалось найти свои акценты в тех доказательствах, которые были собраны в процессе предварительного расследования, либо представилась возможность привлечь к исследованию новые доказательства.

Предъявление первым наиболее веского доказательства оправданно в отношении лиц, не имеющих стойкой установки на ложь (при малозначимой мотивации дачи ложных показаний). Возможно, этого одного доказательства будет достаточно, и не понадобится предъявления других доказательств.

Предъявление в любой последовательности всех доказательств целесообразно не только для оказания воздействия на допрашиваемого, но и для демонстрации суду (в том числе и присяжным) обоснованности позиции государственного обвинителя, доказанности обвинения, которое он поддерживает. Этот способ может применяться в том случае, когда совокупность имеющихся доказательств бесспорно устанавливает те факты, которые отрицает допрашиваемый.

Большое тактическое значение имеет последовательность допросов лиц, вызванных в суд, о чем говорится в главе 3 части II настоящего пособия.

Государственный обвинитель должен обязательно составлять письменные планы допросов, поскольку бесплановость неизбежно приводит к тому, что судебные допросы проводятся тактически пассивно, поверхностно, многие обстоятельства не устанавливаются, что обусловливает судебные ошибки.

Форма плана допроса может быть простой или сложной. При составлении плана можно либо ограничиться указанием вопросов, которые надлежит выяснить, либо воспользоваться краткой типовой программой исследования обстоятельств конкретного преступления и на базе этой программы составить план допроса конкретного лица.

Примерный план допроса в суде

1. Перечень обстоятельств, подлежащих выяснению по делу (краткая типовая программа).

2. Краткое содержание показаний допрашиваемого на предварительном следствии.

3. Перечень вопросов, располагающихся в наилучшей тактической последовательности (с точной формулировкой важнейших).

4. Спектр тактических приемов, которые могут быть использованы для наилучшего проведения допроса.

5. Доказательства, подлежащие предъявлению (в том числе показания других лиц, документы, вещественные доказательства, фото-, видео– и другие материалы), тактически наилучший способ их предъявления.

6. Краткое содержание полученных ответов.

7. Примечание – для указания информационных потерь по данному допросу и возможных путей их восполнения.

Такова примерная схема развернутого плана допроса конкретного лица по одному эпизоду. Если лицу вменяется в вину несколько эпизодов аналогичной квалификации, то предложенный план может быть использован для выяснения обстоятельств совершения каждого из эпизодов, с той лишь разницей, что при необходимости могут быть продублированы позиции 2–7 для каждого из эпизодов.

Например, если допрашиваемый признает совершение пяти преступлений из семи, то можно ограничиться трехкратным повторением граф: одна – для пяти эпизодов, по которым допрашиваемый вину признает, и по одной – для двух последних эпизодов.

В том случае, когда в вину вменяется совершение нескольких эпизодов различной уголовно-правовой квалификации, целесообразно составить аналогичные планы по каждому из эпизодов.

Если при изучении дела государственный обвинитель ведет конспект основных материалов (что весьма полезно) и, в частности, кратко излагает показания обвиняемых, потерпевших, свидетелей и т. п., то в развернутых планах допросов каждого из них можно опустить графу 1.