Электронная библиотека » Коллектив авторов » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 25 мая 2016, 18:40


Автор книги: Коллектив авторов


Жанр: Историческая литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Счастливую жизнь семейства омрачают лишь мелкие неприятности: «То школьники заберутся в мой фруктовый сад, то жена припасет сладкую подливку к пудингу, а кошки или дети возьмут да и полакомятся ею без спросу. Иной раз помещик заснет в самом трогательном месте моей проповеди, а то, глядишь, его супруга, повстречавшись и церкви с моей, ответит на ее любезное приветствие едва приметным поклоном».

Каковы взгляды на любовь и брак столь ответственного и чадолюбивого священника? «В выборе жены я поступил точно так же, как поступила она, когда выбирала себе материю на подвенечный наряд: я искал добротности, не прельщаясь поверхностным лоском. И надо сказать, что жена мне досталась кроткая и домовитая. К тому же, не в пример лучшим нашим деревенским девицам, она оказалась на редкость ученой – любую книжку осилит, если в ней не попадаются чересчур уж длинные слова, – что же до варений, да солений, да всяческой стряпни, так тут уж никому за ней не угнаться!» Вероятно, столь удачный выбор привел пастора к мысли о том, что священник англиканской церкви после смерти первой жены не должен вступать в брак вторично. «Я и сам выпустил несколько трактатов, посвященных этому предмету; правда, никто их не покупал, и они так и остались лежать у книгопродавца, но зато я утешался мыслью, что мои творения доступны одним лишь избранным счастливцам. Кое-кто из моих друзей называл это моей слабостью – бедняги, разве просиживали они, подобно мне, долгие часы, размышляя о сем предмете? Я же чем больше думал о нем, тем больше постигал всю его важность. Следуя своим принципам, я даже пошел несколько дальше самого Уистона. Так, он, потеряв жену, приказал вырезать на ее могильном камне надпись, гласящую, что под ним покоится тело единственной жены Уильяма Уистона; а я при живой жене заказал ей эпитафию, где превозношу благоразумие, бережливость и смирение, не покидавшие ее до самой смерти; красиво переписанная и вправленная в изящную рамку, она висела у нас над камином и отвечала нескольким весьма полезным целям одновременно: напоминала жене о ее долге, указывала на мою верность ей, вызывала в ней желание заслужить добрую славу и вместе с тем не давала забывать о бренности человеческой жизни». Его приверженность идее единобрачия священников едва не разрушила счастье его старшего сына, ибо юноша влюбился в дочь «одного духовного лица… облаченного высоким саном», а духовное лицо «в ту самую пору задумал жениться в четвертый раз!», в результате чего долгожданный брак едва не расстроился.

Однако, как оказалось, несогласие с будущим тестем было лишь первой и незначительной неприятностью. Вскоре доброму пастору предстояло лишиться сначала денег, а потом и всего, чем он дорожил. Деньги он потерял, вложив их в торговую компанию. После погашения долгов семейство было вынуждено покинуть свой прежний дом и перебраться в другой приход «стоимостью» 15 фунтов в год. Поскольку теперь «приходские деньги» стали основным источником дохода для всей семьи, им пришлось сильно ужаться в средствах. А потом начинаются и настоящие беды – старшая дочь священника приглянулась новому помещику, и отец поначалу не препятствовал этому роману, так как эти отношения льстили его тщеславию и представлялись благоприятной возможностью для того, чтобы избавиться от нужды и снова зажить на широкую ногу. Но помещик оказался отъявленным мерзавцем, он обманом увозит ее в Лондон, а добившись своего, наотрез отказывается жениться. Вскоре и вся семья священника стараниями того же жестокого помещика попадает в тюрьму. Однако пастор не падает духом, не без успеха пытается исправить тюремные нравы, а потом справедливость торжествует самым неожиданным образом.

Пастор Примроз – герой волне положительный. Брошюрки о единобрачии, эпитафия собственной жене, некоторое тщеславие и обеспокоенность мнением помещика – всего лишь милые чудачества, которые делают его образ более объемным и симпатичным читателю (однако те же недостатки ни Остин, ни ее читатели не собираются прощать мистеру Коллинзу). Не менее забавен и симпатичен священник Иорик из романа Лоуренса Стерна «Жизнь и мнения Тристама Шенди». Однако в английской литературе XVIII и XIX века было вполне достаточно гораздо менее симпатичных священников. Вот, например, мистер Тваком – из романа Генри Филдинга «История Тома Джонса, найденыша» – учитель того самого Тома Джонса. «Тваком… утверждал, что разум человеческий после грехопадения есть лишь вертеп беззакония, очищаемый и искупаемый только благодатью». Воплощая эту идею на практике, он постоянно требует выпороть как следует своего воспитанника, даже не пытаясь разобраться, насколько в самом деле велика его вина.

Мистер Кроули – священник из «Ярмарки тщеславия» Теккерея – человек совсем иного склада, но он не менее неприятен.

«Его преподобие Бьют Кроули, рослый, статный весельчак, носивший широкополую пасторскую шляпу, пользовался несравненно большей популярностью в своем графстве, чем его брат баронет. В свое время он был загребным в команде Крайст-черча, своего колледжа, и укладывал лучших боксеров города. Пристрастие к боксу и атлетическим упражнениям он сохранил и впоследствии: на двадцать миль кругом ни одного боя не обходилось без его присутствия. Он не пропускал ни скачек, ни рысистых испытаний, ни лодочных гонок, ни балов, пи выборов, ни парадных обедов, ни просто хороших обедов по всему графству и всегда находил способ побывать на них. Гнедую кобылу пастора и фонари его шарабана можно было встретить за десятки миль от пасторского дома, торопился ли он на званый обед к Фадлстону, или к Роксби, или к знатным лордам графства, со всеми ними он был на дружеской ноге. У него был отличный голос, он певал: „Южный ветер тучи погоняет…“ и лихо гикал в хоре под общие аплодисменты. Он выезжал на псовую охоту в куртке цвета „перца с солью“ и считался одним из лучших рыболовов в графстве.


Уильям Мейкпис Теккерей (1811–1863) – английский писатель-сатирик, мастер реалистического романа.

«Никогда не обнаруживайте чувств, которые могут поставить вас в тягостное положение, и не давайте никаких обещаний, которые вы в нужную минуту не могли бы взять обратно» (Уильям Теккерей «Ярмарка тщеславия»)


Миссис Кроули, супруга пастора, была пребойкая маленькая дама, сочинявшая проповеди для этого достойного священнослужителя. Питая склонность к домохозяйству и проводя время по большей части в кругу своих дочерей, она правила в пасторской усадьбе полновластно, мудро предоставляя супругу свободу делать за стенами дома все, что ему угодно. Он мог приезжать и уезжать, когда ему хотелось, и обедать в гостях, сколько вздумается, потому что миссис Кроули была женщиной экономной и знала цену портвейна. С тех самых пор, как миссис Бьют прибрала к рукам молодого священника Королевского Кроули (она была хорошего рода – дочь покойного подполковника Гектора Мак-Тевиша; они с братом ставили на Бьюта и выиграли ставку на харрогейтских скачках), она была для него разумной и рачительной женой. Впрочем, несмотря на все ее старания, он не вылезал из долгов. Ему пришлось по меньшей мере десять лет выплачивать долги по студенческим векселям, выданным еще при жизни отца. В 179… году, едва освободясь от этого бремени, он поставил сто против одного (из двадцати фунтов) против „Кенгуру“, победителя на дерби. Пришлось пастору занять денег под разорительные проценты, и с тех пор он бился как рыба об лед. Сестра иногда выручала его сотней фунтов, но, конечно, он возлагал все свои надежды на ее смерть – когда „Матильда, черт ее побери, – говаривал он, – должна будет оставить мне половину своих денег!“».

Целый церковный паноптикум изображают Чарльз Диккенс в «Очерках Боза» и Энтони Троллоп в цикле романов «Барчестерские хроники». Достойный во всех отношениях священник появляется в «Севере и Юге» Элизабет Гаскелл, но появляется лишь для того, чтобы тут же порвать с англиканской церковью. Другое положительное во всех отношениях духовное лицо английской литературы – небезызвестный патер Браун, но он, как назло, католик.

На этом фоне образ мистера Коллинза выглядит скорее данью традиции, чем смелым новаторством. Возможно, у Джейн Остин и не было особых причин не любить английских священников, просто ей нужен был смешной персонаж, чтобы оживить повествование.

* * *

Нам остается обратить внимание еще на один момент. По словам Джейн Остин, и мистеру Коллинзу, и леди Кэтрин присуща гордость, точно так же, как Дарси или Элизабет. Но это гордость своим положением, которое они получили по воле обстоятельств, а никак не гордость собственными достижениями, собственной личностью, плодами самовоспитания. В этом смысле ни мистеру Коллинзу, ни леди Кэтрин совершенно нечего предъявить на суд читателя. Они оба – объекты, а не субъекты, люди, принимающие подарки судьбы, а не добивающиеся чего-то собственным трудом. Возможно, именно поэтому Джейн Остин так их не любит.

Зрелое творчество, слава, принц и смерть

В 1811 году происходит сразу два чуда. Во-первых, после семилетнего отсутствия возвращается из Северной Америки с юной женой и двумя дочерьми самый младший брат Джейн, Чарльз, обожавший ее романы. И, словно подарок к его возвращению, в издательстве Т. Эджертона выходит «Чувство и чувствительность» («Сочинение дамы»). Джейн не поставила на книге своего имени, за издание заплатили Генри и Элиза.

Отзывы весьма благосклонные. Даже шестнадцатилетняя наследница престола принцесса Шарлотта считает, что «наши с Марианной характеры очень похожи, хотя я, разумеется, не так хороша»… И Джейн Остин тут же берется за новый роман – «Мэнсфилд-парк».

Более чем десятилетнее молчание не прошло для Джейн Остин даром. Кажется, она растеряла кураж, утратила веру в себя, и «Мэнсфилд-парк» больше похож не на «Историю Тома Джонса» Филдинга и не на «Тристрама Шенди» Стерна, а на «Векфильдского священника» Голдсмита – он очень нравоучителен, порой до приторности. «В „Мэнсфилд-парке“ герой и героиня, Фанни и Эдмунд, невыносимые ханжи, и все мое сочувствие достается бессовестным, развеселым и чудесным Генри и Мэри Крофордам», – пишет Моэм, и я не могу с ним не согласиться. Джейн как будто решила «подстроиться», «прогнуться под изменчивый мир» и написать роман «как надо». Результат закономерен. Но назвать «Мэнсфилд-парк» полным провалом тоже нельзя – Джейн Остин все же не смогла удержаться и выпустила на страницы романа «развеселых и чудесных», хотя и весьма безнравственных и эгоистичных Крофордов.

* * *

В 1813 году Джейн отправляется в Лондон вместе с недавно овдовевшим Генри. До этого она уже бывала там проездом несколько раз, а в 1811 году гуляла в Кенсингтонском парке вместе с Генри. Она посещает портретную галерею и находит там портрет миссис Джейн Бингли: «Точь-в-точь она, фигурой, лицом, чертами и милым выражением, сложно вообразить большую похожесть. На ней белое платье с зелеными украшениями, и это подтверждает мои прежние догадки, что зеленый – ее любимый цвет. Осмелюсь предположить, что миссис Д. будет в желтом». Но в галерее нет портрета, похожего на миссис Дарси, и Джейн находит этому объяснение: «Думаю, мистер Д. слишком высоко ценит любое ее изображение, чтобы выставлять его напоказ. Воображаю его чувства – смесь любви, гордости и нежности».

Она покупает веджвудский фарфор и чай в магазине Твайлинга, ткани и украшения для шляп, заказывает платья у лондонских портних – теперь она может себе это позволить, – посещает театр. За покупками отправляется в коляске Генри, которую хвалит в письме Кассандре: «До чего же удобен экипаж Генри, особенно для его друзей!» – и сознается: «У меня даже возникло ощущение, что я по праву распоряжаюсь роскошным экипажем, в котором разъезжаю по Лондону».

Тем временем «Чувство и чувствительность» продается очень хорошо. Вдохновленный успехом, Т. Эджертон покупает «Гордость и предубеждение», бывшие «Первые впечатления», и издает их в ноябре 1813 с подзаголовком «сочинение автора „Чувства и чувствительности“». За первый роман Джейн получает 140 фунтов, за второй – 110, при том что ее обычные расходы за год составляли около 50 фунтов. И хотя никто не знает имени автора («Ее старший брат Джеймс не сказал даже сыну, в то время школьнику, что книги, которые он читал с таким восторгом, написала его тетя Джейн», – пишет Сомерсет Моэм), это уже слава.

И слава позволяет Джейн Остин вернуться к уровню «Гордости и предубеждения» и пойти дальше. В 1814–1815 годах она пишет «Эмму», один из лучших своих романов, и сразу же начинает работу над «Эллиотами», которые при издании получили название «Доводы рассудка».

Меж тем в издательстве Т. Эджертона выходит «Мэнсфилд-парк», «Сочинение автора „Чувства и чувствительности“ и „Гордости и предубеждения“», затем в издательстве Д. Мэррея выходит «Эмма», «Сочинение автора „Чувства и чувствительности“, „Гордости и предубеждения“ и пр. и пр.». В Париже издан первый перевод «Чувства и чувствительности» на французский язык.

* * *

Зимой 1815 года Джейн Остин снова гостит в Лондоне, на этот раз у Эдварда. И тут слава «настигает» ее. Она получает разрешение принца-регента посвящать ему будущие романы.

Георг III впал в безумие в 1811 году, и вплоть до его смерти в 1820 году Великобританией управлял регент – принц Уэльский, который в 1820 году стал Георгом IV. Период его правления носит название «период Регентства».

Принц-регент действительно очень любил романы Остин и держал собрание ее сочинений в каждом своем дворце. Но Джейн Остин не любила принца-регента. Она не могла простить ему скандального разъезда с законной женой Каролиной Брауншвейгской, репутации бесшабашного гуляки и бессердечного обращения с дочерью Шарлоттой, которым возмущалась вся Англия.

Она ответила на письмо через четыре месяца и осторожно спросила секретаря регента, можно ли обойтись без посвящений. Ей дали понять, что посвящение строго обязательно. И тогда на первой странице «Эммы» появились следующие слова: «Его Королевскому Высочеству Принцу-Регенту с разрешения Его Королевского Высочества труд этот с уважением посвящает Его Королевского Высочества послушный и скромный слуга, Автор».

Вскоре Джейн Остин получила от секретаря регента Дж. С. Кларка письмо, в котором он просил в следующем романе немного потрудиться на идеологической ниве и создать положительный образ священника. Джейн Остин отвечала в стиле Элизабет Беннет – скромно, но со сдержанной гордостью: «Я чрезвычайно польщена тем, что вы считаете меня способной нарисовать образ священника, подобный тому, который вы набросали в своем письме от 16 ноября. Но, уверяю вас, вы ошибаетесь. В моих силах показать комические характеры, но показать хороших, добрых, просвещенных людей выше моих сил. Речь такого человека должна была бы временами касаться науки и философии, о которых я не знаю решительно ничего… Каково бы ни было мое тщеславие, могу похвастаться, что я являюсь самой необразованной и непросвещенной женщиной из тех, кто когда-либо осмеливался взяться за перо».

В марте 1816 года Дж. С. Кларк предпринял еще одну попытку – предложил Джейн Остин написать исторический роман, прославляющий деяния Саксен-Кобургского дома, с которым собирался породниться принц-регент. И снова получил вежливый, но непреклонный ответ: «Я не сомневаюсь в том, что исторический роман… гораздо более способствовал бы моему обогащению и прославлению, чем те картины семейной жизни в деревне, которыми я занимаюсь. Однако я так же не способна написать исторический роман, как и эпическую поэму. Я не могу себе представить, чтобы я всерьез принялась за серьезный роман – разве что этого требовало бы спасение моей жизни! И если бы мне предписано было ни разу не облегчить свою душу смехом над собой или другими, я уверена, что меня повесили бы раньше, чем я успела бы кончить первую главу».

И если в этом ответе можно расслышать смирение, то, конечно же, то самое смирение, которое паче гордости.

* * *

В марте 1816 года выходит очередной номер «Куотерли ревью» со статьей Вальтера Скотта об «Эмме».

«Таков несложный сюжет истории, которую мы читаем с удовольствием, если не с глубоким интересом, и к которой, быть может, захотим вернуться скорее, чем к одному из тех произведений, где внимание приковано к сюжету во время первого чтения благодаря сильно возбужденному любопытству», – пишет Вальтер Скотт, на которого Джейн Остин в свое время полушутливо негодовала – зачем-де такой превосходный поэт принялся за романы и начал отбивать хлеб у бедных прозаиков.

«Знание жизни и особый такт в изображении характеров, которые читатель не может не узнать, чем-то напоминают нам достоинства фламандской школы живописи, – продолжает Скотт. – Сюжеты редко бывают изысканными и, разумеется, никогда – грандиозными, но они выписаны близко к природе и с точностью, восхищающей читателя… В целом стиль этого автора так же напоминает романы сентиментального или романтического свойства, как поля, коттеджи и луга – ухоженные угодья роскошного особняка или суровую величавость горного ландшафта. Они не столь пленительны, как первые, и не столь грандиозны, как второй, но они доставляют тем, кто часто их посещает, радость, не идущую вразрез с опытом повседневной жизни, и – что еще важнее – юный путник может возвратиться после такой прогулки к обыденным занятиям, не рискуя потерять голову при воспоминании о местах, по которым он блуждал».

В том же году выходит второе издание «Мэнсфилд-парка». «Гордость и предубеждение», «Эмму» и «Мэнсфилд-парк» переводят на французский язык и издают в Париже.

Обстоятельства складываются для семьи Остинов не лучшим образом. Банк Генри терпит крах, и они теряют свои сбережения. Генри решает избрать карьеру священника и получает Чоттэнский приход, доход от которого позволяет ему свести концы с концами. Корабль, на котором плавал недавно овдовевший Чарльз, затонул, и Чарльз теперь едва может обеспечить собственных дочерей. Кроме того, соседи начинают с Эдвардом одну из бесконечных английских тяжб за право владения Чоттэн-лодж и Чоттэн-коттеджем, и над миссис Остин с дочерьми нависает угроза лишиться и этого пристанища.

Джейн Остин уже больна. У нее недостаточность коры надпочечников – возможно, следствие тяжелой простуды, возможно – проявление скрыто протекающего туберкулеза. Симптомы: стремительное похудание, нарастающая слабость, падение давления, тошнота, отвращение к еде. Впрочем, некоторые современные врачи считают, что Джейн страдала от лимфомы. Она спешит дописать свой последний роман «Эллиоты», позже вышедший под названием «Доводы рассудка» и рассказывающий о девушке, в юности отказавшейся от своего счастья и с большим трудом обретшей его в зрелые годы.

В 1817 году Джейн переезжает в Винчестер в поисках лучших врачей. Но все тщетно. Недостаточность коры надпочечников научатся распознавать и лечить не раньше, чем через сто лет. Джейн Остин начинает новый роман «Сандитон», но ее силы тают с каждым днем.

18 июля Джейн Остин скончалась в Винчестере. «Нортенгернское аббатство» и «Доводы рассудка» были опубликованы после ее смерти ее сестрой Кассандрой.

Жизнь идей

В романе «Гордость и предубеждение» Элизабет говорит о чрезмерно заносчивом мистере Дарси: «Мне было бы нетрудно простить ему его гордость, если бы он не оскорбил мою». Что означает эта фраза на самом деле? «Я прощу ему его самолюбие, если он не будет задевать моего»? Или «я прощу ему его гордыню и тщеславие, если он будет уважать мое чувство собственного достоинства»? А может быть, «я признаю, что мистер Дарси вправе гордиться своим богатством и знатностью, но и он должен признать, что у меня, бедной и нетитулованной дворянки, могут быть свои основания для гордости, что не только он, но и любой человек вправе гордиться собой»?

На этот вопрос раз за разом пытаются ответить авторы экранизаций Джейн Остин и биографических фильмов о ней. Жизни самой Остин посвящены фильмы «Становясь Джейн» и «Мисс Остин сожалеет», которые тем или иным образом трактуют несостоявшийся роман Остин с Томасом Лефроем и ее выбор стать писательницей.

С экранизациями больше всего повезло «Гордости и предубеждению». Первой был британский телесериал 1938 года, затем черно-белый фильм 1940 года, созданный американским кинорежиссером Робертом З. Леонардом с Лоуренсом Оливье в роли мистера Дарси и Грир Гарсон в роли Элизабет Беннет. Действие романа было перенесено в викторианскую эпоху, сюжет несколько изменен. По мотивам романа выходили несколько телесериалов. Эталонной считается экранизация 1995 года с Колином Фертом и Дженнифер Или в главных ролях (режиссер Саймон Лэнгтон). Напротив, экранизация 2005 года, где Элизабет Беннет играет Кира Найтли, а роль Дарси досталась Мэтью Макфейдену, вызвала множество упреков в анахронизмах и отступлении не только от буквы, но и от духа романа. Не помогли даже заявления Киры о том, что она всегда мечтала сыграть Элизабет Беннет, считает себя реинкарнацией героини Остин и часто видит сны о ней.

Экранизация «Чувства и чувствительности» вышла в том же 1995 году и имела большой успех. Сценарист Эмма Томпсон, по ее словам, работала над фильмом много лет. Режиссером стал китаец Энг Ли («Крадущийся тигр, затаившийся дракон», «Горбатая гора», «Жизнь Пи»), главные роли сыграли Харриэт Уолтер и Кейт Уинслет.

«Нортенгерское аббатство» экранизировалось дважды – в 1986 году (режиссер Джайлз Фостер, в главных ролях Кэтрин Шлезингер и Питер Фёрт) и в 2007 году (режиссер Джон Джонс, в главных ролях Джон Джеймс Филд и Фелисити Джонс).

«Мэнсфилд-парк» экранизировался трижды. Первый «Мэнсфилд-парк» вышел в 1983 году (режиссер Дэвид Джайлз, в ролях Сильвестра Ле Тузель и Николас Фаррелл), второй – в 1999 году (режиссер Патриция Розема, в ролях австралийка Фрэнсис О’Коннор и Джонни Ли Миллер), третий – в 2007 году (режиссер Иэн Макдональд, в главных ролях Билли Пайпер и Блэйк Ритсон).

Множество экранизаций существует у «Эммы». Фильмы по этому роману снимались в 1932 и 1948 годах (Эмма – Джуди Кэмпбел), в 1960 году (Эмма – Диана Фэйрфакс), в 1972 году (Эмма – Доран Годвин). Ярким событием стала «Эмма» 1996 года с Гвинет Пэлтроу, в том же году вышел телесериал, где роль Эммы сыграла Кейт Бекинсэйл. Самая свежая экранизация относится к 2009 году (Эмма – Ромола Гарай).

Экранизации по «Доводам рассудка» снимались четыре раза: в 1960 (Энн – Дафна Слейтер), 1971 (Энн – Энн Фирбенк), 1995 (Энн – Аманда Рут) и 2007 годах (Энн – Салли Хоукинс).

* * *

И по сей день в Англии роман Джейн Остин «Гордость и предубеждение» занимает первое место в списке самых популярных женских романов за последние сто лет. Этот роман, впервые вышедший в свет без малого сто лет назад, до сих пор, по-видимому, остается весьма актуальным чтением. Доказательство тому – количество не только экранизаций, но и книг и фильмов, созданных по мотивам романа. Одним из таких «зависимых произведений» является, к примеру, «Дневник Бриджит Джонс» – главного героя зовут Марк Дарси, и большая часть сюжета всячески варьирует и пародирует темы из романа Джейн Остин. Другим – индийский мюзикл «Невеста и предубеждение», где Беннеты оказываются почтенной индийской семьей, а Марк Дарси – английским миллионером, который приезжает в Гоа, чтобы построить элитный отель. Третьим – американская комедия, без всякого лукавства озаглавленная «Гордость и предубеждение», где действие романа перенесено в современный американский колледж, Элизабет играет на бильярде, Бингли обожает гоночные автомобили, а Лидия в финале бросает Уикхема и становится звездой ток-шоу.


Томас Ланглуа Лефрой (1776–1869) – ирландский политик и судья.

В 1796 году у Лефроя был краткий роман с Джейн Остин, упомянутый в нескольких ее письмах. Однажды Лефрой признался племяннику Остин, что любил Джейн, но это была «детская любовь». В 1799 году он вступил в брак с Мэри Пол, от которой у него было восемь детей. Джейн Остин так и не вышла замуж


Судьба наследия Остин в современной Америке становится сюжетом фильма «Джейн Остин на Манхеттене» (1980), романа «Книжный клуб любителей Джейн Остин» Карен Джой Фаулер, по которому позже был снят фильм «Жизнь по Джейн Остин», и фильма 1998 года «Вам письмо» с Мэг Райан и Томом Хэнксом. Забавный поворот событий происходит в сериале «Затерянная в Остин», где героиня меняется местами с Элизабет Беннет: она отправляется из XXI века в георгианскую Англию, а Элизабет не без успеха осваивается в современном Лондоне.

У Джейн Остин существует большое количество поклонников как в Англии, так и по всему миру, в том числе и в России, и они написали множество продолжений, приквелов и переложений, часть из которых были опубликованы, а часть можно прочесть на соответствующих сайтах в интернете.

Интересным продолжением «Гордости и предубеждения» является роман автора «Поющих в терновнике» Колин Маккалоу «Независимость мисс Мэри Беннет», в которой герои романа оказываются в викторианской эпохе и приспосабливаются к новым ценностям и новым вызовам времени. Хотя читатели отмечают, что персонажи напоминают героев «Гордости и предубеждения» в основном именами. Это – иные люди с иными характерами.

В фантастической повести Джона Кэссэла «Гордость и Прометей» Мэри Беннет встречается с Виктором Франкенштейном. При этом автору удалось сохранить верность первоисточникам, что делает произведение интересным даже для тех, кто не очень любит фантастику. Чего не скажешь о романах «Гордость и предубеждение и зомби» Сета Грэм-Смита и «Чувство и чувствительность и морские чудовища» Бена Уинтерса. Чтобы насладиться ими, нужно по-настоящему любить романы о монстрах и морских чудовищах.

* * *

Есть трогательная история о том, как Джейн писала в общей гостиной и запрещала смазывать петли на двери – заслышав скрип, она прятала исписанные листки, прежде чем кто-то входил. Естественно нежелание автора показывать кому-нибудь недоделанную работу, естественно нежелание автора, как и любого честного труженика, чтобы кто-то вторгался в рабочий процесс с необдуманными замечаниями и с вопросами, на которые автор пока сам не знает ответа. Текст, находящийся в работе, подобен нежной молодой коже на ране, что еще сочится сукровицей. Не нужно ее трогать раньше времени, надо дать ей засохнуть, затвердеть, обрести эластичность.

Закончив роман, Джейн охотно читала его родне, и семья еще долго обсуждала новых героев: на кого из знакомых они похожи, насколько правдоподобна рассказанная Джейн история. Кстати, в романах Остин вы не найдете сцен, когда мужчины разговаривают наедине, без дам. Поскольку писательница не имела представления о том, как ведут себя мужчины, когда остаются одни, то не считала себя вправе писать об этом.

У Джейн Остин не было своего дохода– в Англии женщинам позволили иметь собственность только в 1880 году. Мы уже знаем, что она не имела прав на дом, в котором жила, – он принадлежал отцу, а после его смерти – братьям. Но она никогда не пыталась зарабатывать деньги литературным трудом. Тогда для чего она писала? Или хотя бы для кого? Для сестры, братьев и отца? Может быть. Для себя самой? Может быть. Для некоего гипотетического мистера Дарси, который являлся к ней в мечтах? Может быть. Для некоего гипотетического читателя, о котором она, вероятно, имела еще более смутные представления, чем о мистере Дарси? Тоже может быть.

* * *

На каком же языке она говорила с этим гипотетическим читателем? На самом простом, повседневном.

В произведениях, написанных в модном тогда стиле сентиментализма, объяснение героя и героини выглядело приблизительно так: «и долго скрываемое чувство наконец излилось в нежном признании». Даже у насмешника Филдинга, любимца Джейн Остин, когда дело доходит до любовных признаний, положительные герои решительно встают на котурны. Вот соответствующий кусочек из «Истории Тома Джонса, найденыша».

«– Я и без того уже слишком многим вам обязана, вы, конечно, это знаете, – сказала Софья, устремив на него долгий и нежный взгляд, потом со страдальчески исказившимся лицом воскликнула: – Ах, мистер Джонс, зачем спасли вы мою жизнь? Смерть моя принесла бы нам обоим больше счастья!

– Принесла бы больше счастья! – воскликнул Джонс. – Мне легче было бы умереть на дыбе, на колесе, чем перенести… вашу… не могу даже вымолвить этого страшного слова! Для кого же я живу, как не для вас».

Далее следуют без малого две страницы нежных и пылких восклицаний; когда же они наконец иссякли, «влюбленные замолчали и стояли, трепещущие».

Вы, я думаю, уже догадались, что не найдете ничего подобного в романах Остин. Она никогда не скажет, что «чувства Бингли излились в нежном признании», хотя, разумеется, в конце концов они все же излились и именно в нежном признании; она никогда не напишет, что Элизабет и Дарси «замолчали и стояли, трепещущие», хотя, скорее всего, именно так они и стояли. В своей сдержанности Джейн Остин была похожа на своих любимых героинь: Элинор, Джейн, Элизабет. Вероятно, она не уступала им и в «силе чувств». А то, что, несмотря на всю сдержанность и «уравновешенность характера», она умела глубоко взволновать нас с вами, и делает ее одной из лучших женщин-писательниц, да что там мелочиться, одним из лучших английских писателей, «чьи книги бессмертны».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации