Текст книги "Политэкономия. Краткий курс"

Глава IV
Неоклассические теории вульгаризации экономической науки

«Отныне дело шло уже не о том, правильна та или другая теория, – писал Карл Маркс, – а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или не удобна, согласуется с политическими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемныхписак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой».

Развивая и подтверждая идеи К. Маркса о замене беспристрастной науки предвзятой, угодливой апологетикой, Дж. Гэлбрейт пишет: «Бизнесмены и их политические и идеологические прислужники наблюдали за факультетами экономических наук и быстро настигали ересь, каковой было всё то, что, казалось, угрожало святости собственности, прибылям, определенной тарифной политике, сбалансированному бюджету или что включало симпатию профсоюзам, общественной собственности, общественному регулированию или в любой организационной форме – беднякам».

Известно, что на каждый яд изобретают противоядие. Пока капитализм был прогрессивным и ученые доказывали объективно необходимую замену феодально-монархического строя капиталистическим, всё было в порядке. Но по мере превращения буржуазии из прогрессивного класса в реакционный, и особенно после экономического кризиса 1825 г., обнажившего пороки капитализма, в него с нарастающей интенсивностью стали запускаться «ядовитые» стрелы. Тогда потребовалось «противоядие» для их ликвидации или нейтрализации. В XIX в. на смену классической буржуазной политэкономии приходит вульгарная (от лат. vulgaris – простой, обыкновенный). Представители этого учения ограничиваются поверхностным описанием капиталистического производства и распределения доходов, его внешней стороной, не вникая в сущность.

Всё, что не содействует восхвалению и увековечению капитализма, превращается в «ересь». Поиск «ереси» и дискредитация экономической науки ведутся по всем направлениям. Во-первых, из научного оборота изымаются неприятные категории типа капитализм, империализм, социализм, буржуазия, эксплуатация и т. п. Во-вторых, содержание используемых прежних категорий – капитал, национальное богатство, ВВП и многих других – извращается и облагораживается. И в-третьих, создается потоквымышлено-предположительных теорий соответствующего содержания. Одной из основных таких теорий является маржиналистская теория предельной полезности.

Предшественниками маржиналистских взглядов были А. О. Курно (1802–1877), И. Г. фон Тюнен (1783–1850) и Г. Г. Госсен (1810–1858). Так, Госсен сформулировал два закона, названных впоследствии его именем. Первый из этих законов гласит: желаемость блага убывает по мере увеличения его потребления. Именно эта идея Г. Г. Госсена легла в основу маржиналистской концепции – теории предельной полезности, созданной австрийской школой.

Согласно теории австрийской школы предельная полезность – это полезность последней единицы какого-то ограниченного запаса материального блага. Она не остается одинаковой, а изменяется вместе с количеством этого блага. По мере понижения полезности убывает и субъективная оценка благ каждой новой дополнительной единицы. Пропорции взаимного обмена двух благ определяются соотношением их предельных полезностей. При этом оказывается, что обмен является не эквивалентным (как это определялось трудовой теорией стоимости), а взаимовыгодным. В восьмидесятые годы XIX в. эти идеи значительно углублены австрийским экономистом О. Бем-Баверком. Он предложил для оценки субъективной полезности использовать шкалу потребностей, упорядоченных по степени их важности для индивида. Предельная полезность – это наименьшая польза от данного блага, то есть крайняя в ряду полезности, удовлетворяющая наименее насущную потребность.

Концепция австрийской школы отвергалась сторонниками трудовой стоимости, с ними не соглашались немецкие экономисты и марксисты. Тем не менее, идеи австрийской школы послужили исходной основой для разработки других теорий. Теория предельных величин приобрела универсальный характер.

Один из авторов этой теории Уильям Джевонс (1835–1882) признавал, что «количественно определить предельную полезность крайне сложно или даже невозможно». Ныне многие ученые полагают, что «полезность, как и боль, невозможно измерить, а можно только ощущать ее усиление или ослабление». Весьма интересным представляются и размышления на эту тему В. В. Леонтьева. На вопросы, что такое «полезность», как она может быть измерена, существует ли она вообще, Василий Васильевич отвечает: «Как ни странно, экономисты стали задавать себе все эти вопросы сравнительно недавно. До этого они говорили об удовлетворении или полезности как об объекте со столь же определенными, непосредственно наблюдаемыми качествами, как сталь или хлеб». Однако начиная с того момента, как педант Ф. И. Эджуорт и скептик В. Парето выразили свои сомнения по данному вопросу, завязалась живая, если не сказать горячая, дискуссия, не утихающая до сих пор. Многие ученые полагают, что поведение потребителя может быть объяснено без обращения к такому понятию, как «полезность».

Поэтому многочисленные негативные оценки этой теории представляются вполне обоснованными. В фундаментальном труде Б. Селигмена «Основные течения современной экономической мысли» говорится: «В 70-х гг. XIX в. возникло движение, направленное против свойственного классической школе объективизма; казалось, что этому движению суждено было преодолеть все преграды. Стало проявляться стремление положить в основу экономической теории субъективные понятия, а при анализе обмена практически полностью абстрагироваться от окружающих социальных условий. Карл Маркс придал маржиналистской доктрине такое направление, которое вызвало беспокойство. Казалось, что необходимо дать отпор этой тенденции, и маржиналистская доктрина преследовала эту цель. Принадлежащий представителям классической школы анализ реальных затрат был отвергнут, и предпочтение было дано психологической трактовке издержек, которая впоследствии смогла превратитьсяв отправной пункт новой теории. Маржинализм является своеобразной формой скрытой апологии тех, кого, используя термин Райта Миллса, можно назвать властвующей элитой»[27]27
  Селигмен Б. Указ. соч. – С. 145.


[Закрыть].

Джоан Робинсон (1903–1983) отмечает: «Теория предельной полезности принята в качестве определенной идеологии, призванной положить конец влиянию прочих идеологических концепций; эта теория претендует на то, чтобы снять моральную проблему, однако она вся пропитана идеологией Laiser-faire». Рональд Мик утверждает, что «теория предельной полезности играет определенную политическую роль: она способствует отходу от рассмотрения социально-экономических отношений между людьми».

В российских учебниках теория предельной полезности широко пропагандируется как «маржиналистская революция». Почести, которые ей воздаются, не уступают тем, которые имел марксизм в советские времена. Так, выделяя ряд новых научных школ «в немарксистской экономической науке», авторы учебника «Экономическая теория» под редакцией профессора В. Д. Камаева особо выделяют теорию предельной полезности. Вот как «популярно» они ее объясняют: «Например, если потребитель А приобретает товар X, то он делает это для удовлетворения каких-то нужд, то есть товар X имеет определенную полезность для А. Когда потребитель покупает последовательно единицы товара X (например, книги), то каждая новая покупка будет увеличивать полезность, получаемую А от товара X. Сумма полезностей всех приобретенных единиц товаров X (положим, 5 книг) называется "общей или совокупной полезностью" (total utility – U) товара X (в нашем случае – 5 книг). Если А приобретает еще одну единицу товара X (6-ю книгу), то общая полезность возрастает на величину, которую называют "предельной полезностью" (margina utility – MU). Иными словами, предельная полезность – это полезность, равная приращению общей полезности при увеличении потребления товара на одну дополнительную единицу»[28]28
  Экономическая теория / Под ред. В. Д. Камаева. – М.: ВЛАДОС, 2003. – С. 72–73.


[Закрыть].

Из «объяснения» непонятно, потребитель покупает 5 книг – одинаковых или разных? Нормальный человек 5 книг одинаковых не покупает. Это может делать только спекулянт-перекупщик, но для него все они дают прибыль, иначе он этим заниматься не будет. Если же покупаются разные книги – и 5, и 50, и 500, то подобные рассуждения о предельной полезности лишены здравого смысла. Из последующих рассуждений можно понять, что речь шла о 6 одинаковых книгах. Ниже авторы учебника пишут: «По мере увеличения потребления каждой новой единицы блага степень насыщения увеличивается, а полезность каждой следующей единицы блага убывает. Например, удовлетворение от первого выпитого стакана воды больше, чем от второго или третьего. Следовательно, полезность третьего и четвертого стаканов воды меньше, чем первого и второго в данный конкретный момент для отдельного индивида»[29]29
  Там же. С. 76


[Закрыть].

«Развивая» теорию полезности, авторы учебника рассматривают пример количественного измерения полезности в единицах, которые назвали «ютили». Что такое «ютиль»? Английское utility означает полезность. Выходит: полезность можно измерять… полезностью? Ниже авторы на полном серьезе приводят такую таблицу:

Измерение предельной полезности яблок с помощью ютилей

Еще больше авторы учебника накрутили фантастических домыслов в поисках «правила» максимизации полезности. Кроме таблицы, здесь используется ряд математических формул.

Однако «вклад» данных авторов в развитие теории полезности не является оригинальным. В 13-м издании учебника К. Р. Макконнелла и С. Л. Брю «Экономикс» (во втором томе на странице 25) приведена аналогичная таблица, но в ней речь идет о количестве потребляемых гамбургеров за один раз. В. Д. Камаев заменил гамбургеры яблоками и вместо семи единиц ограничился пятью.

В учебнике «Экономическая теория» авторы умудрились сделать «вклад» в развитие теории предельной полезности, не уступающий по домыслам В. Д. Камаева. В нижеприведенной таблице измеряется предельная полезность каждого спортивного или танцевального вечера в течение недели. В ней «TU» означает совокупную полезность, a «MU» – предельную полезность[30]30
  Экономическая теория: учебник/ под общ. ред. В. И. Видяпина, А. И. Добрынина, Г. П. Журавлевой, Л. С. Тарасевича. – М.: ИНФРА-М, 2003. – С. 225.


[Закрыть].

К этой таблице дается такой комментарий. Допустим, что студенту предстоит распределить время между двумя видами досуга таким образом, чтобы совокупная полезность была наибольшей. В первый вечер студент пойдет в спортзал, поскольку предельная полезность первого занятия спортом выше, чем предельная полезность первого посещения танцев. Полезность, полученная в первый вечер, составит 21 ютиль. Во второй вечер студенту будет всё равно, пойти ли на танцы или в спортзал, потому что предельные полезности второго занятия спортом и первого посещения танцев равны 12. Предположим, что во второй вечер он пойдет для разнообразия на дискотеку, а в третий – в спортзал. Таким образом, предельная полезность, полученная во второй день, составит 12. При этом совокупная полезность за два дня будет равна 21 + 12 = 33. Предельная полезность за третий вечер равняется также 12. А совокупная полезность составит 33 + 12 = 45. И далее в таком же духе излагаются домыслы на трех страницах.

На данных страницах помещаются таблица и математические формулы, в которых стоимостью билетов на танцы и в спортзал предположения окончательно запутываются, и нормальному человеку трудно в них разобраться. Суть теории полезности обобщается следующим образом: «Другими словами, чем больше пирожных вы съедаете за один присест, тем меньше хочется съесть еще одно, тем меньше удовольствия оно вам принесет». При этом автор в качестве «научного» аргумента ссылается на басню И. А. Крылова «Демьянова уха». Однако в басне ухой угощали, и гость сбежал, а по домыслам наших новоиспеченных маржиналистов, воспроизводящих западную абракадабру, человек добровольно должен съедать за один присест десятки порций мороженого, 5 яблок, 7 гамбургеров и т. п. Разве нормальный человек будет это делать?

К «развитию» представленных теорий полезности, думается, уместно привести слова президента Экономического общества США Ф. Хана: «Нельзя отрицать, что есть что-то скандальное в спектакле, в котором множество людей занято усовершенствованием анализа экономических состояний, в отношении которых нет оснований предполагать, что они когда-либо имели или будут иметь место. Это неудовлетворительное и в какой-то степени позорное положение вещей». Такая оценка домыслов в анализах экономических процессов была одобрена президентом Американской экономической ассоциации В. В. Леонтьевым, который использовал ее в своем ежегодном президентском Обращении к ассоциации (1970).

А. М. Горький говорил, что жизнь настолько многообразна, что для любого абсурда можно подобрать факты. Но теория полезности настолько абсурдна, что популяризующие ее ученые – одни корысти ради, а другие по невежеству – не привели ни единого реального факта.

Своеобразным компромиссом между различными направлениями маржинализма стала концепция англо-американской школы. Английским представителем этой школы является Альфред Маршалл (1842–1924). Центральным пунктом его экономической теории выступает проблема цены. Он старался обойти вопрос о стоимости, так как все попытки в прошлом опровергнуть теорию трудовой стоимости потерпели неудачу. Поэтому он подменяет стоимость ценой. Эти воззрения представляют собой типичную разновидность теории цены без стоимости. А. Маршалл утверждал, что цены определяются двумя факторами: 1) «предельной полезностью»; 2) издержками производства. Эти факторы А. Маршалл рассматривает как равноправные в определении цены.

Далее эти две теории стоимости Маршалл увязывает с теорией спроса и предложения и заявляет, что цена, которую согласен уплатить покупатель за товар, определяется полезностью товара. Полезность, таким образом, он рассматривает как максимальную цену, которую покупатели согласны уплатить за товар. Цена, которую назначитпродавец товара, по Маршаллу, определяется издержками его производства. В результате столкновения оценок покупателей и продавцов, то есть в результате спроса и предложения, определяются рыночные цены.

С помощью теории равновесной цены А. Маршалл пытается доказать возможность бескризисного развития капитализма. Он развивает идею равновесия спроса и предложения: если товаров произведено мало, то цена спроса будет выше цены предложения, что приведет к дополнительному производству товаров. Если, напротив, цена спроса будет ниже цены предложения, то это вызовет сокращение производства. И в том, и в другом случае автоматически достигается равновесие спроса и предложения.

Солидным «вкладом» А. Маршалла в процесс вульгаризации экономической науки является извращение научного понятия «национальное богатство». В полемике с Дж. С. Миллем он пытался доказать ограниченность этого понятия и предложил считать богатством «акции государственных компаний, закладные и другие ценные бумаги»[31]31
  Маршалл А. Принципы политической экономии. – М.: Прогресс, 1983.– С. 114.


[Закрыть]. В итоге Маршалл породил модель национального богатства, в которой неуклонный рост финансовых активов содействует быстрорастущему удельному весу фиктивного капитала в структуре национального богатства.

Однако главной «заслугой» А. Маршалла в распространении маржинализма является его предложение о введении economics вместо политической экономии. По мнению Маршалла, процессы в экономике надо было обозначить более широким термином, чем политэкономия. Для этого он и предложил понятие «economics». Но в данном случае Маршалл пошел против течения. В ходе разделения труда и специализации общественного производства также шел процесс разделения и специализации науки. В свое время экономика и другие науки отделились от философии, а затем началось разделение внутри этих наук. И тогда политэкономия как теоретическая экономическая наука выделилась из общей экономической науки. А. Маршалл предложил обратно «втиснуть» ее в общую науку, объединяющую специальные и отраслевые экономические науки. Поэтому «вклад» А. Маршалла в этом направлении оценивается негативно.

Лауреат Нобелевской премии В. В. Леонтьев (1905–1999) назвал economics «выкидышем» экономической науки. Он характеризует его как шпаргалку по широкому кругу экономических наук. При этом все помыслы авторов economics направлены на сиюминутный успех отдельного предпринимателя, фабриканта, банкира по извлечению максимальной прибыли. Интересы общества в целом не только не учитываются, но зачастую и не упоминаются. О мировой экономике как цельной системе авторы даже не задумываются. За отдельными деревьями они не видят леса. Более того, не хотят его видеть!

Другой лауреат Нобелевской премии П. Самуэльсон, характеризуя замену А. Маршаллом политической экономии на economics, пишет, что «его "Принципы economics" посвящены проблеме оптимального объема, при котором прибыль достигает максимума».

Негативно оценивает этот «выкидыш» экономической науки и Дж. Гэлбрейт: «Экономикс, оставаясь в узких рамках рыночного микро– и макроанализа, не является наукой и превращается в консервативно используемую систему верований, претендующих называться наукой».

Многие западные и появившиеся в последние годы российские «economics» могут быть по праву названы пособиями или инструкциями (наставлениями) по хрематистике. Economics представляет собой поверхностно эклектическую смесь терминов и категорий известных школ экономической мысли. Профессор В. Н. Черковец отмечает: «Методология "экономикс" не ориентирует на специальное изучение экономических законов на уровне сущности явлений, отношений между сущностями, как и вообще не пытается различать сущность и явление, ограничиваясьплоскостью внешних экономических форм и их функциональных зависимостей»[32]32
  Черковец В. Н. Политическая экономия. Принципы. Проблемы. Политика. Избранное. – М., 2005. – С. 174.


[Закрыть].

В английском языке слово «economics» означает как само хозяйство, так и науку о нем. В русском языке это слово звучит скорее комично (комикс), чем научно. Использование термина «economics» для названия научной дисциплины было признано не только некорректным, но и неграмотным. На литературную неграмотность использования терминов «экономикс» и «экономическая теория» (в единственном числе) в русском языке указывали многие авторы. Эти темы активно обсуждались среди российской научной общественности[33]33
  См. Гальперин В. М. Экономикс, сиречь наука экономическая // Экономическая наука. – 1922. – Вып. 2.


[Закрыть].

Если речь идет об экономической теории в единственном числе, то она должна выражать сущность какого-либо явления в хозяйственной жизни. Иное дело, если мы говорим об экономических теориях во множественном числе. Это дает абстрактное представление о них подобно выражению «небесные звезды». Никакая отдельная экономическая теория не может выразить сущность даже самых общих экономических теорий, которые исследуются политической экономией. Например, существует множество теорий о причинах кризисов, об экономическом росте, о ценообразовании, об издержках производства, об инфляции и т. д. Поэтому безымянной экономической теории быть не может, а дисциплина, получившая такое название, лишена научного смысла. Оно подходит к содержанию предмета как корове седло. Здесь уместно напомнить совет Р. Декарта: «Определяйте значение слов. Тем самым вы избавите мир от половины заблуждений».

Кроме того, в обиход была внедрена версия ликвидации политэкономии с целью деидеологизации науки. В России идея «реформаторов» о деидеологизации была принята как руководство к действию. Так, доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой политической экономии МГУ А. А. Пороховский в этой связи заявил:

– В результате организационно-административного нажима по деидеологизации науки в государственных стандартах, в зависимости от специальностей, появились предметы «экономическая теория» и «экономика», основными направлениями которых стали микро– и макроэкономика. Поэтому в условиях сложнейших и противоречивых переходных процессов в России студенты вынуждены механически заучивать то, как функционирует, точнее, как должна, по мнению ревнителей неоклассики, функционировать давно сложившаяся рыночная экономика. Неоклассический «мейнстрим» получил «постоянную прописку» в стандартах, учебных планах и в студенческих аудиториях, и экономика как система предстала в формализованном, нормативном виде, распавшись на микро– и макроуровни. Вузам была «спущена» учебно-методическая задача – научить студентов решать математизированные задачи, основанные на формулах и моделях, далеких от реальных процессов…

Возьмем, например, образовательный стандарт по специальности 061000 – «Государственное и муниципальное управление». В нем записано: ОПД. Экономическая теория. Предмет экономической науки: введение в экономику (основы экономического анализа, основы обмена, функционирования конкурентного рынка, основы государственного сектора); основные понятия собственности: экономические и правовые аспекты; введение в макроэкономику; деньги, денежное обращение и денежная политика; национальный доход, совокупные расходы, спрос, предложение, ценовой уровень, фискальная политика; макроэкономические проблемы инфляции и безработицы; основные макроэкономические школы; мировая экономика и экономический рост; спрос, потребительский выбор, издержки и предложение; фирма и формы конкуренции; структура бизнеса, регулирование и дерегулирование; факторные рынки и распределение доходов; экономика сельскохозяйственных и природных ресурсов; сравнительные экономические системы.

Как видим, образовательным стандартом новой дисциплине предписан «предмет экономической науки». Она претендует не только на «кресло» политэкономии, но и на «трон» всей экономической науки. А что получается? Набор дефиниций из разных экономических дисциплин, предусмотренных стандартом. Образно говоря, перепутан «божий дар с яичницей». Ведь наряду с «экономической теорией» предусмотрены общепрофессиональные предметы, в которых более детально изучаются вышеперечисленные вопросы.

В системе экономической науки выделяются три главных направления.

1) историко-экономические науки (история экономических учений, история народного хозяйства, история экономики стран и т. д.);

2) отраслевые экономические науки (экономика промышленности, экономика сельского хозяйства, экономика транспорта, экономика строительства, экономика энергетики и т. д.);

3) специальные науки (финансы, статистика, маркетинг, менеджмент).

Каждое из этих направлений объединяет десятки научных дисциплин, имеющих теоретический и практический разделы.

Что же представляют собой economics, которые так бездумно копируем?

Г. Мэнкью в своем труде «Принципы экономике»[34]34
  Мэнкью Н. Грегори. Принципы экономике. – СПб.: Петербург, 2003.


[Закрыть] пишет, что экономическая теория многогранна, но ее объединяет несколько основных идей. Далее он предлагает рассмотреть десять принципов экономической теории, которые лежат в основе учебника и могут «дать представление о том, что же представляет собой экономикс».

Принцип 1. Человек выбирает.

«Представим студентку, которая решает проблему распределения своего наиболее ценного ресурса – времени. Она может провести весь день за чтением учебника по экономике, или всё время потратить на изучение психологии, или поровну распределить его на эти две науки. Посвятив один час какому-то одному предмету учебной программы, она теряет шестьдесят минут, которые могла бы использовать для расширения знаний в другой области. И каждый час, который она тратит на учебу, девушка могла бы использовать для прогулки на велосипеде, просмотра телепередачи, послеобеденного отдыха или работы в кафе по соседству».

Что можно сказать о подобных домыслах? Единственной «привязкой» к науке здесь является слово «студентка», так как все указанные действия может выполнять человек, не представляющий, что такое наука. Нечто подобное мы с вами встречали при анализе теории полезности, когда студент «маялся», куда ему пойти: на дискотеку или в спортзал? Как видим, у этих домыслов «ноги растут» из той же теории полезности.

Принцип 2. Стоимость чего-либо – это стоимость того, от чего придется отказаться, чтобы получить желаемое.

Рассмотрим, например, процесс принятия молодым человеком решения о поступлении в колледж. Благо, которое он, возможно, получит, состоит в интеллектуальном обогащении и перспективах хорошей работы. Но каковы издержки?

Дальше автор детально поясняет, за что надо платить во время учебы, рассуждая в духе: «стоит ли овчинка выделки?». А подытоживает он свои домыслы так: «Звезда университетского баскетбола Коби Брайант решил, несмотря на высокие оценки, бросить колледж и перейти в одну из команд Национальной баскетбольной ассоциации. Его контракт игрока составил десять миллионов долларов в течение четырех лет».

Принцип 3. Рациональный человек мыслит в терминах предельных изменений.

Предположим, что средние издержки одного места в самолете составляют 500 долл. Допустим, что в самолете остаются 10 свободных мест, а у стойки регистрации ждет пассажир, который может заплатить 300 долл. Должна ли авиакомпания продать ему билет? Вспоминаются школьные задачки. Они были куда умнее и рациональнее.

Принцип 4. Человек реагирует на стимулы.

К этим домыслам автора следует добавить: животные тоже реагируют на стимулы.

Принцип 5. Торговля во благо каждого.

Страны, так же как и семьи, выигрывают от возможности торговать друг с другом. Торговля позволяет им специализироваться на том, что они умеют делать лучше всего, и получать в обмен большее количество товаров и услуг.

Люди и страны так поступают испокон веков, то есть когда economics не было и в помине.

Принцип 6. Обычно рынок – прекрасный способ организации экономической деятельности.

Здесь автор поет дифирамбы стихийному регулированию производства «невидимой рукой» и делает вывод: «Централизованное планирование потерпело неудачу, потому что правительство пыталось управлять экономикой со связанной "невидимой рукой" рынка».

Во-первых, в современных условиях «невидимая рука» не может быть «прекрасным способом организации экономической деятельности», а потому и не применяется в развитых капиталистических странах. Во-вторых, централизованное планирование потерпело неудачу, потому что управление экономикой базировалось на «догме Смита».

Принцип 7. Иногда правительство имеет возможность оказать положительное влияние на рынок.

Здесь автор перечисляет сферы, где «невидимая рука» бессильна, а потому необходимо вмешательство государства.

Принцип 8. Уровень жизни населения определяется способностью производить товары и услуги.

Кто против этого может возразить?

Принцип 9. Цены растут тогда, когда правительство печатает слишком много денег.

Наполеон завез в Россию огромную сумму фальшивых денег, чтобы подорвать экономику противника. Но исполнители этой операции, думается, не знали данного принципа economics.

Принцип 10. В краткосрочной перспективе общество должно сделать выбор между инфляцией и безработицей.

Зависимость между инфляцией и безработицей ныне оспаривается. Думается, что в определенной мере она существует. Но общество не имеет возможности выбора. Такой выбор за руководством страны. Оно, скорее всего, использует упомянутую выше теорию политического делового цикла с учетом достижения успеха на очередных выборах.

В заключение самодовольное утверждение Г. Мэнкью гласит: «Вы получили представление об экономике».

И вместе с тем получили подтверждение слов В. Леонтьева о том, что экономикс – это «выкидыш» экономической науки. Думается, что далеко не все авторы импортных и отечественных «выкидышей» представляют себе, какой урон они в конечном счете наносят экономической науке, а главное развитию реальной экономики.