Текст книги "Спросите полисмена"

– Возможно, Литлтон посвятил в свои намерения кого-либо из подчиненных, – ледяным тоном промолвил он.

Возникла пауза, пока Шоуфорд собирался с духом. Он елозил под пристальным взглядом комиссара, к тому же благоговел в августейшем присутствии министра внутренних дел, а потому нервничал.

– Помощник комиссара общался со мной сегодня рано утром, сэр, – сказал он. – Мы обсуждали дело Литл-Кэдбери. То есть криминалистов из «Утреннего рожка». Он очень горячился, сэр, и говорил, что подобное терпеть нельзя.

Сэр Филипп поднял голову.

– Разумеется, нельзя терпеть, ведь бедную девушку убили в лесу, и ее убийца может избежать правосудия.

– Это правда, сэр, – кивнул Шоуфорд, ерзая на стуле. – Но в тот момент помощник комиссара имел в виду не совсем это, сэр. Насколько я мог понять, он считал, что нельзя терпеть, чтобы Скотленд-Ярду диктовали безответственные журналисты.

– Он явно принял критику Комстока близко к сердцу. И что?

Резкий вопрос еще больше расстроил Шоуфорда.

– Не могу сказать точно, что произошло, сэр. Но помощник комиссара добавил, что это надо остановить. Если у правительства кишка тонка противостоять лорду Комстоку, то он, пожалуй, сам перемолвится ним словечком. И когда я выходил из кабинета, он как раз звонил, чтобы ему подали машину, сэр. Он не сообщил мне, куда едет.

– Возможно, думал, что сказал достаточно, чтобы вы сами догадались, – заметил сэр Филипп. – Для меня всегда было неразрешимой загадкой, почему люди, стоящие во главе полицейского ведомства, имеют обыкновение темнить, когда доходит до их юрисдикции.

– У меня не было намерения… – начал комиссар, но сэр Филипп жестом остановил его:

– Позднее, Хэмптон, позднее. Мистер Миллс еще не закончил свою историю. Полагаю, вы едва ли ожидали визита помощника комиссара, мистер Миллс?

– На какой-то момент, сэр, я совершенно растерялся. Постарался объяснить мистеру Литлтону, что у лорда Комстока уже два посетителя и он никак не может никого больше принять. Но он отказался меня слушать, сэр. Буквально протиснулся мимо меня в холл, заявив, что офицеров полиции нельзя ставить на одну доску с обычными гостями. Мне не хотелось спрашивать его, есть ли у него при себе ордер.

Сэр Филипп слегка улыбнулся:

– Жаль, что не спросили. Возникшая тогда ситуация, вероятно, добавила бы пикантности к столь напряженному утру. Итак, невзирая на все ваши предосторожности, в мирный дом вторгся третий элемент! Вам, верно, потребовалась изобретательность, чтобы утихомирить Литлтона!

– Мне стоило огромного труда отговорить мистера Литлтона от попыток пройти прямо в кабинет, сэр. Он услышал голос лорда Комстока, как до того сэр Чарлз. Спросил, кто там с ним, и я ответил, что посетитель, которому было назначено заранее. Мистер Литлтон ответил, что он подождет, пока гость не выйдет, а тогда войдет.

– Литлтон исключительно настойчивый человек, – серьезно проговорил сэр Филипп. – Он привел в исполнение свою угрозу?

– Не могу сказать, сэр, поскольку мне не представился случай снова поговорить с мистером Литлтоном.

Интонация Миллса заставила министра резко поднять голову.

– Продолжайте! – велел он.

– Я понял, что нет смысла спорить с мистером Литлтоном в его нынешнем настроении, сэр. Поэтому предложил ему, что если он настаивает подождать, то удобнее это сделать в гостиной. Он позволил проводить его туда, сэр.

– Почему в гостиную, а не в приемную? – удивился сэр Филипп.

– Ну, в приемной сидел сэр Чарлз Хоуп-Фэрвезер, – с заминкой ответил Миллс. – А сэр Чарлз намекнул, что не хочет, чтобы о его визите стало широко известно.

– Это нетрудно понять, – мрачно заметил сэр Филипп. – Я восхищен тем, как вы разрешили ситуацию, мистер Миллс. Интересно было бы послушать мнение о ней Комстока. Его обычная манера выражаться отличалась удивительной яркостью эпитетов. Насколько я понял, экспозиция была такова. Архиепископ заперся с Комстоком в кабинете, надо думать, стараясь выхватить его как головню из пламени[1]1
  Отсылка к Книге Амоса 4:11. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]. Хоуп-Фэрвезер наконец угомонился в приемной, а Литлтон согласился на заточение в гостиной. Вы, полагаю, как режиссер, удалились в контору ожидать развития событий?

– Да, сэр. Когда я входил, часы у меня на столе пробили двенадцать. Я оставался там несколько минут. Опасался, что скажет лорд Комсток, услышав, что в дом впустили еще двух посетителей, и прикидывал, как бы лучше доложить ему. И тут я вспомнил, что так и не передал сообщение шоферу сэра Чарлза и не видел Фаррента. Я как раз собирался выйти из конторы, чтобы этим заняться, когда явственно услышал грохот со стороны кабинета.

– Вот как? Грохот? – повторил сэр Филипп, бросая взгляд на пистолет у себя на столе. – Вот вам и первая зацепка, Хэмптон.

– Можно ли расценить упомянутый вами грохот или стук как выстрел, мистер Миллс? – быстро спросил комиссар.

– Наверное. Но, как я объяснял, стена между кабинетом и конторой очень толстая, и доносящиеся оттуда звуки могут быть обманчивы. Хотя у лорда Комстока было обыкновение временами говорить очень громко, я лишь изредка мог уловить собственно слова.

– В тот момент вы придали грохоту какое-то значение?

– Нет. В гневе лорд Комсток мог брать, например, стул и стучать им об пол, подчеркивая свои слова. Если я вообще отметил звук удара, то приписал его подобному инциденту. Я вышел из конторы в холл. Неожиданно дверь из кабинета в холл резко распахнулась, и на пороге появился архиепископ. Он захлопнул за собой дверь и с минуту словно не замечал моего присутствия. Потом направился к выходу, и я четко расслышал, как он дважды произнес: «Расплата за грех». Я нагнал его прежде, чем он приблизился к входной двери, и спросил, ждет ли его машина или мне следует вызвать такси по телефону. Но он будто бы не услышал меня. Потряс головой и быстро зашагал по дорожке к воротам. Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду, а потом вернулся в холл.

– Похоже, архиепископ был не слишком удовлетворен исходом разговора, – заметил сэр Филипп. – Но странно, что отказался от предложенного такси. Едва ли он собирался пройти весь путь до своего епископства пешком. Ах да, в Ламбетском дворце ведь заседает собор! Я забыл. Это объясняет, как доктор Петтифер мог очутиться в окрестностях Лондона. Далеко от Хорсли-лодж до ближайшей станции, мистер Миллс?

– Около мили, сэр, и почти двадцать минут поездом оттуда до Лондона.

Сэр Филипп кивнул.

– Без сомнения, архиепископ сейчас уже в Ламбетском дворце. Но после его ухода вам следовало позаботиться о еще двух посетителях. Что вы предприняли, мистер Миллс?

– Я пришел к выводу, что лучше всего не докладывать о них лорду Комстоку заранее, а просто проводить их в кабинет, сэр. Тогда у них хотя бы будет шанс объяснить свою настойчивость. Проводив архиепископа, я прошел через холл и открыл дверь гостиной. Намеревался сказать мистеру Литлтону, что лорд Комсток освободился, и я рискну сопроводить его в кабинет. Но потом вспомнил, что сэр Чарлз прибыл раньше, и, возможно, лорд Комсток меньше рассердится, увидев его, а не мистера Литлтона.

– Почему вы так решили, мистер Миллс? – негромко спросил сэр Филипп.

Он надеялся застать Миллса врасплох, но его ждало разочарование.

– Мне пришло в голову, сэр, что если они с сэром Чарлзом близко знакомы, то отказ лорда Комстока принимать посетителей, вероятно, на него не распространяется.

– Прекрасно, вы решили отдать предпочтение Хоуп-Фэрвезеру. Сходили за ним в приемную и препроводили в логово льва?

– Не совсем так, сэр. Я открыл дверь в гостиную, но, подумав про сэра Чарлза, снова закрыл ее, радуясь, что сумел это сделать раньше, чем мистер Литлтон смог подвергнуть меня допросу. Я не видел его, когда заглянул в комнату.

– Минутку, мистер Миллс! Мне бы хотелось, чтобы вы объяснили подробнее. Насколько я понял, вы открыли дверь, заглянули в гостиную и поспешно закрыли дверь. С того места, где вы стояли, вам была видна вся комната?

– Нет, сэр. Дверь скрывала от меня стену между гостиной и кабинетом. Если мистер Литлтон стоял у этой стены, я мог его не увидеть.

Комиссар взглянул на сэра Филиппа, который едва заметно кивнул, а потом резко обратился к Миллсу:

– В тот момент, когда открыли дверь, вы, наверное, удивились, что комната пуста. Вам должно было показаться это странным. Однако вы снова закрыли дверь, не потрудившись выяснить, что к чему?

– Да. Как я уже объяснил, мне хотелось увидеть сэра Чарлза раньше мистера Литлтона. Я все еще находился в холле, когда во второй раз услышал грохот, похожий на первый. Я решил, будто он раздался в кабинете, а потом у меня промелькнула мысль, что мистер Литлтон, услышав, как уходит архиепископ, мог исполнить свою угрозу и ворваться в кабинет через дверь между гостиной и кабинетом.

Его прервал комиссар, на сей раз без церемоний:

– Но ведь дверь замаскирована книжным шкафом?

– Со стороны кабинета – да. Гостиная обшита панелями, и дверь замаскирована под одну из них. У нее нет ручки, лишь скрытый запор, приводимый в действие рычажком в панели.

– То есть чужой в доме мог вообще не догадаться, что это дверь?

– Наверное. Но даже поверхностный осмотр показал бы, что панель можно открыть.

Сэр Филипп начал проявлять нетерпение:

– Несомненно, данный вопрос можно прояснить позднее. Продолжайте, мистер Миллс. Вы поспешили узнать о причине второго шума?

– Я бросился в свою контору, сэр, и там, к своему изумлению, застал сэра Чарлза Хоуп-Фэрвезера. Наклонившись, он собирал лежавшие на полу бумаги. Дверь, ведущая в приемную, была открыта. Сэр Чарлз выглядел очень смущенным, объяснил, мол, зашел в контору, чтобы сообщить, что не может дольше ждать. Когда он вошел, то наступил на коврик, который выскользнул у него из-под ноги на натертом полу. Чтобы не упасть, схватился за стоявший у самой двери столик, на нем стоял деревянный поднос с бумагами. Однако это его не спасло, и падая, сэр Чарлз обрушил и поднос, и столик.

– Это могло стать источником шума, который вы слышали? – поинтересовался комиссар.

– Вероятно. На тот момент это показалось мне логичным объяснением.

– Вы упомянули, что, когда сэр Чарлз вошел в дом, он был в перчатках. Они все еще были на нем?

– Да. Я заметил их, когда отряхивал его после падения. Через пару минут я провел его через холл к входной двери и сразу поспешил назад в гостиную.

– Наверняка настал черед Литлтона, – заметил сэр Филипп.

– Так я и подумал, сэр. Решил, что предприму еще одну попытку убедить его уехать, не увидевшись с лордом Комстоком, а если мне не удастся, то доложу о нем. Я вошел в гостиную, но там было пусто.

– Богом клянусь, ваши посетители разгуливают как у себя дома! – воскликнул сэр Филипп. – Полагаю, на сей раз не осталось никаких сомнений, что комната действительно пуста? Литлтон не прятался под диваном? Никогда нельзя знать, что учинит полицейский.

– В гостиной определенно никого не было, сэр, и скрывающая дверь панель обшивки находилась на своем месте. Я мог заключить лишь, что мистер Литлтон прошел в кабинет. Он точно не покидал дом, поскольку его машина стояла на дорожке, когда я провожал сэра Чарлза у входной двери.

– Где стоял автомобиль Литлтона? – глядя на план, спросил сэр Филипп.

– В нескольких ярдах к югу от входной двери, сэр. Почти под окном столовой. Я приблизился к восточному окну гостиной и посмотрел, там ли еще машина. Оказалось, что да. Из-за высоких берез дальний конец дорожки из окон не виден, сэр. Когда я выглядывал, то увидел, как из-за берез выезжает большой седан с поднятым верхом и направляется к воротам. За рулем, судя по цвету пальто, сидел сэр Чарлз Хоуп-Фэрвезер. Через мгновение я увидел мистера Литлтона. Он появился из-за северо-восточного угла дома и с большой скоростью пробежал по лужайке к окну столовой. Вскочил за руль своего автомобиля, обогнул деревья и погнал к воротам.

– Странно, мистер Миллс. Как по-вашему, откуда появился мистер Литлтон?

Миллс как будто заготовил ответ на данный вопрос. Во всяком случае, его ответ прозвучал сразу:

– Я предположил, что он покинул дом через входную дверь и направился к лужайке, пока я помогал сэру Чарлзу привести в порядок одежду, сэр. Как только машина мистера Литлтона скрылась из виду, я вернулся к себе в контору.

– Вы не пошли в кабинет? – уточнил комиссар.

– Нет. Сэр Чарлз и мистер Литлтон отбыли, и мне не хотелось без нужды тревожить лорда Комстока. Я ожидал, что он вызовет меня звонком и осведомится, что мистер Литлтон делал на лужайке, поскольку я думал, что он не мог его не заметить. Но он меня не вызвал, и я вернулся к работе.

– Вас надолго оторвали от дел, – заметил сэр Филипп. – Сколько времени было на тот момент?

– Садясь, я посмотрел на часы, сэр: двадцать две минуты первого. Я оставался на своем месте до пяти минут второго, когда Фаррент распахнул дверь, ведущую в кабинет, и закричал, чтобы я шел скорее.

– Ах да, дворецкий, – задумчиво промолвил сэр Филипп. – Он у вас снаружи, Хэмптон? Если да, то ему лучше войти.

Комиссар ушел в комнату личного секретаря и вернулся с пожилым мужчиной меланхоличного, почти угрюмого вида. Сэр Филипп подумал, что Комстоку не слишком повезло с обслугой. Невзирая на явную искренность, Миллс не произвел на него благоприятного впечатления. Эдакая уклончивость в его взгляде не понравилась министру. Что до Фаррента – ему пока нечего было предъявить. Но опять же, судя по отзывам, ни один уважающий себя человек не останется по доброй воле на жалованье у Комстока. Поймав взгляд комиссара, сэр Филипп чуть заметно кивнул.

– Итак, Фаррент, – бодро начал комиссар. – Насколько я понимаю, вы первым обнаружили тело лорда Комстока. Как это произошло?

– Ровно в час, сэр, я вошел доложить, что ланч подан. Открыл дверь кабинета, сэр…

– Как вы попали в кабинет, Фаррент?

– Вошел в холл через дверь служебного коридора с кухни, она под лестницей, сэр. Дверь в кабинет почти напротив. Я открыл эту дверь, сэр, и сразу увидел, что хозяин лежит на полу у окна, и на него упало кресло. Я подбежал к нему, решив, что с ним случился удар или нечто подобное. Но едва я взглянул на него и увидел его голову, то сразу понял, что он застрелен. Тогда я побежал в приемную и позвал мистера Миллса.

– Вы поняли, что его застрелили? Как вы пришли к такому выводу?

Резкий вопрос сбил Фаррента с толку.

– Ну как же, сэр! Рана, кровь… Хозяин лежал так, как не лежал бы, будь он жив.

– Да, с раной в голове, Фаррент. Но почему застрелен насмерть?

Взгляд Фаррента скользнул к пистолету, лежавшему на виду на столе министра внутренних дел.

– Я знал, что в кабинете имеется пистолет, сэр, – уверенно ответил он.

– Знали? Когда вы впервые увидели его там?

Фаррент покосился на стул, на котором сидел Миллс.

– Я видел его там вчера вечером, сэр. Поскольку его светлость уехал обедать, я воспользовался случаем прибраться в кабинете.

Комиссар взялся за Миллса:

– Вам известно, где вчера вечером обедал лорд Комсток?

– Нет. Точно не в Хорсли-лодж. Он уехал на машине с водителем около семи часов и вернулся не раньше полуночи. У него не было привычки сообщать мне о своих передвижениях, если только у него не было для меня поручений.

– Вы вроде тщательно осмотрели тело лорда Комстока, Фаррент?

– Я наклонился, чтобы поднять его, сэр, а потом понял, что он мертв.

– Вы прикасались к телу?

– Я отодвинул кресло, сэр, и, возможно, слегка подвинул тело, но только самую малость. И рискну сказать, я на дюйм задвинул ящик, чтобы добраться до его светлости.

– Что это за ящик, Фаррент?

– Один из ящиков письменного стола, сэр, он был почти выдвинут, едва держался.

Комиссар перевел взгляд на Истона.

– В своем докладе вы не упоминали выдвинутый ящик, суперинтендант, – обвиняющим тоном заметил он.

– Когда я вошел, все ящики письменного стола были на своем месте и закрыты, сэр, – ответил Истон.

– Итак, потревожив все, что возможно, вы решили позвать мистера Миллса, – продолжил комиссар. – Вы уверены, что ничего больше не трогали?

– Абсолютно уверен, сэр.

– Когда вы пришли в кабинет, упомянутый Фаррентом ящик был открыт, мистер Миллс?

– В тот момент я не заметил. Был занят лордом Комстоком. Мне сразу стало очевидно, что он мертв. Я тут же послал Фаррента в холл, где находится телефонный аппарат, с приказом позвонить в полицейский участок.

– В холл? В кабинете нет телефона?

– Есть отводная трубка. Основной аппарат стоит в холле.

– Отводная трубка вполне послужила бы своей цели. У вас имелись причины отослать Фаррента из комнаты?

– Но… да, были. К тому времени я заметил, что один ящик письменного стола приоткрыт, а я знал, что как раз в этом ящике лорд Комсток хранит документы деликатного свойства. Как только Фаррент вышел из комнаты, я выдвинул ящик и обнаружил, что документы там в беспорядке. Я быстро просмотрел их и закрыл ящик.

– Есть ли у вас причины предполагать, что какие-то из хранившихся там документов исчезли?

– Я не знаю, какие именно документы там хранились. Но те, что я нашел, хотя и были конфиденциальными, в то или иное время прошли через мои руки. Но у меня есть причины полагать, что в ящике лежало нечто еще более конфиденциального характера.

– Мне бы хотелось услышать эти причины, мистер Миллс.

– Возможно, я ошибаюсь. Но когда утром я вошел в кабинет, чтобы доложить о приходе архиепископа, ящик был выдвинут и над ним склонился лорд Комсток. Услышав мои шаги, он резко задвинул ящик. У меня сложилось впечатление, будто он не хочет, чтобы я увидел, что там. Нечто очень личное, то есть не документы, которые уже прошли через мои руки.

– Тогда, если ваши подозрения верны, следует предположить, что документы украли, – заключил комиссар. – Если, конечно, сам лорд Комсток не переложил их в другое место. Инцидент с ящиком может оказаться очень важным. А вы, сдается, чуть ли не фанатично преданы своей работе, мистер Миллс. Вам следовало оставить ящик в том положении, в каком вы его нашли. Вы трогали что-нибудь еще в кабинете до появления полиции?

Миллс покачал головой:

– Ничего.

Фаррент, внимательно слушавший их разговор, кашлянул.

– Прощу прощения, джентльмены, но мне кажется, мистер Миллс забыл про телефон…

Комиссар резко повернулся к дворецкому:

– О чем вы, Фаррент? Какой телефон?

– Личный телефон, сэр. Мистер Миллс звонил по нему, когда я вернулся из холла.

Сэру Филиппу, молча наблюдавшему за происходящим, с самого начала было очевидно, что секретарь и дворецкий не питают особой привязанности друг к другу. Его карандаш решительно скользил по бумаге в ожидании дальнейшего развития событий.

– Значит, был еще один телефон? – произнес комиссар. – И эта линия…

– Это приватная линия в «Форт-Комсток», сэр, – ответил Миллс. – Разумеется, моим долгом было позвонить главному редактору и сообщить о смерти лорда Комстока. Едва ли это означает «трогать что-то в кабинете» в том смысле, в каком вы подразумеваете.

– Вы говорили с кем-либо в «Форт-Комстоке» помимо главного редактора?

Миллс помолчал, а потом с вызовом ответил:

– Да. Я говорил с криминалистом «Утреннего рожка» и вкратце пересказал ему события сегодняшнего утра.

На сотрудников Скотленд-Ярда его заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Из угла, где сидели Шоуфорд и Черчилль, раздалось гневное бормотание, и комиссар сдержался лишь усилием воли. На лице сэра Филиппа мелькнуло подобие улыбки. Он повернулся к Фарренту:

– Вы слышали этот разговор?

– Частично, сэр. Я удивился, почему мистер Миллс так старался сообщить людям его светлости и никому более.

– Что вы имеете в виду?

– Хозяин уволил мистера Миллса, – злобно произнес Фаррент. – Я слышал, как он сказал ему об этом вчера за ланчем. То есть что-то про продажу сведений конкурентам, сэр.

– Это факт, мистер Миллс? – спросил комиссар.

– Несомненный факт, что вчера лорд Комсток за ланчем грозился выгнать меня. В конкурирующей газете он увидел нечто, что, как он полагал, известно лишь ему одному. Обвинил меня в том, будто я продал сведения ради собственной выгоды. Но я не воспринял его слова всерьез. Подобные инциденты случались и раньше.

Комиссар пожал плечами. У него возникло ощущение, что расследование отклоняется от положенного курса. Чтобы вернуть его к реальности, он обратился к Истону:

– Полагаю, вы обследовали участок вокруг дома?

– Да, сэр. Я подумал, что лорд Комсток, возможно, был застрелен кем-то извне, через открытое окно кабинета. Как следует из плана, ни одна дверь из передней части дома не ведет прямо на лужайку. Задние двери выходят с противоположной стороны дома. Любой, кто желал бы попасть на лужайку таким путем, должен был пройти две калитки: одну в огород, другую из огорода на лужайку. Или же ему бы пришлось перелезть через стену у юго-восточного угла дома. То есть, сэр, если бы он не обогнул дом спереди.

Комиссар, заглянувший в план через плечо сэра Филиппа, кивнул.

– Ясно, продолжайте, Истон.

– На клумбах под стеной, сэр, следов не обнаружилось, и никаких признаков того, что кто-то перелезал через стену. Стена семь футов высотой, через нее вообще трудно перелезть без посторонней помощи. Калитка между огородом и лужайкой заперта. Она из кованого железа, и мне сообщили, что от нее существуют только два ключа. Один у садовника, с которым я поговорил. Другой я нашел на столе лорда Комстока.

Сэр Филипп поднял голову.

– Получается, никто с противоположной стороны на лужайку не выходил, верно, Истон? – дружелюбно заметил он. – Однако мы слышали, что кто-то, – он особо подчеркнул последнее слово, – появился на лужайке. Полагаю, он обошел дом спереди?

– Вряд ли, сэр, – возразил, бросив взгляд на комиссара, Истон. – Садовник…

– Значит, садовнику есть что рассказать? Вы его привезли, Хэмптон? Пусть войдет. И расскажет своими словами.

Однако показания садовника еще более все запутали. Все утро он трудился на клумбах у подъездной дорожки. Мимо него проехали две или три машины, но он не обратил на них внимания. Не ждал на этой неделе его светлости и припозднился с пересадкой. Его светлость его отчитал за то, что цветов мало. Он был слишком занят, чтобы отвлекаться на автомобили и прочие глупости.

– Но вы, наверное, заметили бы, если бы кто-нибудь вышел на лужайку? – нетерпеливо спросил комиссар.

– Не мог же я не заметить леди, если она остановилась и стала глазеть, как я работаю. Но она и рта не открыла, и я не могу знать, кто она. И вообще, я ее, кажется, раньше не видел.

Сэр Филипп перехватил взгляд комиссара. Факт, что у места преступления появлялась еще и дама, осложнял дело. Странно, что ни Миллс, ни дворецкий не обмолвились о ее присутствии. Но комиссар был достаточно осторожен и никак не выдал своего удивления.

– Конечно, леди, – протянул он. – Вы не помните, в котором часу видели ее?

– Нет, сэр. Часы я оставил в кармане куртки в оранжерее. Но это было задолго до того, как мистер Скотни крикнул мне, мол, уже почти час.

– Мистер Скотни? – повторил комиссар. – Что за мистер Скотни?

– Водитель, сэр. Он всегда окликает меня, когда я работаю перед домом. А леди я видел еще раньше.

Комиссар подавил свое раздражение:

– Не могли бы вы уточнить, когда именно?

– Когда цветы высаживаешь, за временем не смотришь. Работенка-то скучная, и словечка похвалы за нее от хозяина не дождешься.

– Вы сказали, на лужайку вышла леди. Вы видели, откуда она явилась?

– Уж точно не из дома. Через главные ворота, с подъездной дорожки, наверное. Приехала с кем-то в автомобиле. Я об этом не задумывался. Да и на лужайке она пробыла недолго, через пару минут назад вернулась. Быстрее, чем пришла.

– Как далеко она заходила на лужайку?

– Мне-то откуда знать? Будто мне делать нечего, кроме как за гостями, что в дом приходят, следить. К тому же хозяин меня за любопытство к дамочкам, что к нему ходят, по голове не погладит. В подобных делах лучше подслеповатым быть.

– Если не можете уточнить, приближалась ли она к дому, то, наверное, скажете, куда леди потом делась?

– Вот это можно, я ведь через пару минут снова увидел ее. Машина из ворот выехала, а она сидела рядом с джентльменом, что за рулем был. Но это происходило до того, конечно, как я другого джентльмена заметил.

– До того как вы заметили другого джентльмена? – раздраженно воскликнул комиссар.

– Ну как же, того, который из-за угла дома выскочил, да по лужайке побежал. Я думал, он дамочку догнать хочет. У него тоже автомобиль был, я видел, как он в него сиганул и за их машиной бросился.

– Так это вы видели, да? А еще кого-нибудь на лужайке сегодня утром видели?

– Ни души, сэр. Там по утрам вообще никто не ходит.

– Вы от своей работы хотя бы раз отрывались? В огород выходили?

– Сегодня утром нет, сэр. Да и незачем было, ведь овощи в дом я еще до девяти отнес.

– Когда в последний раз отпирали калитку, ведущую из огорода на лужайку?

– С позавчерашнего дня не отпирал, сэр. Позавчера я газон подстригал и носил через нее траву на кабачковые грядки.

Комиссар бросил взгляд на сэра Филиппа, и тот покачал головой. Повинуясь жесту начальника, Шоуфорд вывел садовника за дверь и плотно закрыл ее за ним. А комиссар повернулся к Миллсу.

– Кто эта леди? – резко спросил он.

– Правду сказать, не знаю, – пожал плечами тот. – Я ее не видел и сейчас впервые о ней слышу. Но поскольку она, очевидно, уехала с сэром Чарлзом Хоуп-Фэрвезером, логично предположить, что и приехала она с ним. Фаррент тоже не видел ее.

Пока он говорил, на столе сэра Филиппа тихонько зазвонил телефон. Взяв аппарат, министр поднес трубку к уху.

– Спасибо, Андерсон, – произнес он, потом повернулся к комиссару: – Пришел Хоуп-Фэрвезер. Думаю, нам лучше его пригласить. – Он вернулся к телефону: – Проводите сюда его, Андерсон.

Дверь открылась, и вошел сэр Чарлз. Это был высокий мужчина, изысканно одетый и внушительной наружности. Но все это не произвело ни малейшего впечатления на собравшихся в кабинете министра внутренних дел. Все взгляды разом обратились на его руки. На левой у него все еще была перчатка, в левой же он держал вторую перчатку, которую снял с правой.

Сэр Чарлз явно ожидал застать министра одного. Оглядев кабинет и незнакомых людей, он замер. Потом посмотрел на комиссара, который отвел взгляд, а затем на сэра Филиппа. Тот указал ему на стул.

– Садитесь, Хоуп-Фэрвезер, – произнес он. – У меня к вам пара вопросов. Как я понимаю, сегодня утром вы ездили повидаться с Комстоком?

Глаза сэра Чарлза вспыхнули, но невозможно было определить, от страха или от изумления. Он снова оглядел кабинет и заметил Миллса. Его привлекательное лицо залилось краской.

– Да, сэр Филипп, – ответил он, – я ездил повидаться с ним. Разумеется, исключительно по личному делу. Но как вам, несомненно, подтвердит секретарь Комстока, мне, к сожалению, пришлось покинуть дом, не переговорив с ним.

– Исключительно по личному делу, говорите? Следует ли понимать, что вы с Комстоком были накоротке? Весьма любопытно для человека в вашем положении.

И снова странное выражение мелькнуло в глазах главного партийного организатора.

– Отношения у нас были отнюдь не сердечные, – произнес он. – На деле… – Он замолчал.

– Однако вы не пожалели сил и поехали к нему в Хорсли-лодж, – заметил сэр Филипп. – У вас была предварительная договоренность?

Главный партийный организатор решительно затряс головой:

– Нет. Я поехал, положившись на случай. Мне нужно было сказать Комстоку кое-что такое, о чем можно говорить только с глазу на глаз. Но, как я уже упоминал, мне это не удалось. Не представилась возможность увидеться с ним.

– Вы не смогли попасть в кабинет?

– Да. Там постоянно находился кто-то еще. Все время, что был в доме, я слышал гневный голос Комстока.

– По словам мистера Миллса, вам не сиделось на месте. Кажется, вы попросили его передать водителю, что можете задержаться.

– Водителю? – воскликнул сэр Чарлз. – Нет, со мной его не было. Я сам вел машину. Возможно, я сказал секретарю – ах да, мистеру Миллсу, верно? – что выйду, сообщу кое-что, когда встретил его в холле.

– Значит, вас кто-то ждал в автомобиле? – уточнил сэр Филипп.

И снова главный партийный организатор залился краской.

– Да, один друг, – выдавил он.

Сэр Филипп кивнул:

– Понимаю. Это была леди?

Главный партийный организатор скользнул быстрым взглядом по комнате, будто старался определить, кто разгласил этот факт.

– Да, это была леди, – медленно промолвил он. – И поскольку она никак не связана с моим визитом в Хорсли-лодж, нет необходимости называть ее имя. Я попросил ее подождать в машине, пока повидаюсь с Комстоком, сказав, что задержусь несколько минут. Она ничего не знала о деле, которое я хотел обсудить с ним.

– Вы уехали в большой спешке?

– Да. У меня была договоренность о ланче в городе. Я прождал слишком долго, было уже за полдень, а потому рисковал опоздать. Кроме того, мое присутствие было явно нежеланным. Я заметил, что мистеру Миллсу хотелось избавиться от меня.

На столе сэра Филиппа во второй раз зазвонил телефон. Он нетерпеливо схватил трубку.

– В чем дело, Андерсон? – спросил он. – Так это он? Я передам Хэмптону. – Сэр Филипп повернулся к комиссару: – Литлтон на проводе. Спрашивает вас. Поговорите с ним в комнате Андерсона.

Комиссар чуть ли не бросился к двери и, переступив порог, выхватил трубку из рук личного секретаря министра.

– Алло! – крикнул он. – Алло! Проклятие, рассоединили! Да, да! Говорит Хэмптон. Это вы, Литлтон? Где вы? Куда запропастились?

– Я в Уинборо, – раздался голос Литлтона. – Ну и денек у меня выдался! Полагаю, вы уже слышали, что этого свинью Комстока убили?

– Слышал ли? Последние полтора часа я только про это и слушаю! И хочу знать, как вы, черт побери, замешаны в данной истории. Какой бес вас попутал сегодня поехать в Хорсли-лодж? Секретарь Комстока Миллс все нам рассказал.

– Вот как? Уж я этому Миллсу взбучку устрою, когда его увижу. Зачем я поехал в Хорсли-лодж? Да за тем, чтобы повидаться с Комстоком. У меня возникла одна идея, как положить конец его антиполицейской кампании. Вы читали, что в его газетенке пишут про дело Литл-Кэдбери?

– Да, да, – нетерпеливо ответил комиссар. – Продолжайте же, я не могу долго с вами разговаривать. У нас совещание в кабинете министра внутренних дел.

– Ладно, изложу факты короче. Я узнал, как можно оказать давление на Комстока. Нашел на него кое-что. Разумеется, замешана женщина. Вы ушам своим не поверите, когда я скажу…

– Не по телефону… Что произошло, когда вы туда приехали?

– Уйма всего. Я подъехал к дому и застал у дверей этого секретаря, Миллса. Его вид мне не понравился. Не хотел меня пускать, надо думать. Но я быстро положил конец его глупостям. Сказал, мол, встречусь с Комстоком, что бы он там ни говорил. Наконец секретарь провел меня в какую-то гостиную и закрыл там. Как только он ушел, я услышал голоса из соседней комнаты. Уж вы мне поверьте, Комсток с кем-то повздорил. Я огляделся в гостиной и обнаружил в стене ложную панель, под нее была замаскирована дверь, ведущая в комнату, где Комсток устраивал кому-то взбучку. Мне не хотелось врываться, поэтому я прошелся по комнате и выглянул в окно на лужайку. Насколько я мог понять, там не было ни души, лишь садовник возился на клумбе.