Текст книги "Магические практики друидов"

В «21 уроке Мерлина» учитель говорил о том, что половое влечение многими используется в качестве инструмента духовного роста под предлогом «духовной любви, истинной реализации, судьбы» и другой подобной романтики, что в корне неправильно. Люди, основывающиеся на этом, принадлежат лишь к одному, видимому, миру. Невидимое остается неподвластно им, пускай даже им кажется, что сексуальные отношения приводят их к постижению магии, что секс дает им силу.

По мнению друидов, мужчин в мужские таинства должны посвящать мужчины, родственные им по духу, потому что именно такова цель того, кто Дважды Рожден как человек. Однако при этом не следует забывать, что все мы проходим через много жизней в образе Бога, поэтому иногда нам случается прожить жизнь в образе Богини, то есть родиться женщиной.

Друиды считали, что Бог воплощает людей в мужчин или женщин в зависимости от того, какая часть нашего Я нуждается в развитии. При этом образ Отца отражает интеллектуальные потребности, потребности утверждения власти над внешним миром, а образ Матери означает эмоциональные потребности и потребности внутреннего мира.

В случае же поверхностных сексуальных связей человек сознательно разбавляет свою половую энергию и идет против природы истинного духовного роста. Однако проблема заключается в том, что человек понимая Истину не может ей следовать, ему приходится напрягаться, чтобы совершить простой правильный поступок.

Мерлин бросается в рассуждения по поводу Истины и говорит, что это понятие, которое для каждого зависит от обстоятельств и их подоплеки, что Истина – вопрос ситуации, что нельзя смешивать Истину с Законом. Применительно к современности это означает, что вещь, абсолютно правильная для одной культуры, может быть смертельным грехом для другой. Разные группы людей могут принимать различные законы, которые являются истиной только для этой самой группы. Но проблема в том, что эта истина создана человеком, а существуют еще и законы природы, универсальные для всех творений. Они же не являются ни белыми ни черными, а объективными и ближе всех к Абсолютной Истине.

Применительно к половым отношениям это означает, что женщина поглощает жизненную энергию, тогда как мужчина ее излучает. Друидическая система мужчин основана на сохранении энергии для позднейшего использования, а учение друидесс – наоборот, на приобретении энергии для немедленного использования. Как говорил Мерлин, по прошествии девических лет жрицы не придают целомудрию никакого значения, поскольку званий Матроны или Смотрительницы невозможно достичь, не расставшись со своей девственностью.

Друидическая же система, в противоположность этому, ставит целибат превыше всего: независимо от ранга, он считается замечательным достижением на самых высших ступенях, поскольку дает доступ к вершинам Магии, закрытым для менее дисциплинированных людей. Христиане-католики и православные потом аналогично вводили целибат для своих священнослужителей – католики для всех духовных лиц, православные – только для духовных лиц высшего ранга.

Однако и друиды и христиане утверждали одну и ту же истину, которая заключается в том, что только святой достигает друховной власти. Иными словами, плоды может принести только то, от чего ты заставишь себя отказаться ради собственного роста. Дисциплина тела питает дух, и это называется самопожертвованием.

Артур в процессе постижения различий между полами и их внутренней философией говорил о том, что если Отцовство подобно Солнцу, потому что оно дает энергию и свет, то Материнство подобно Луне, поскольку поглощает энергию и свет Солнца в своих собственных целях. Он даже пришел к выводу, что у женщин более легкий путь духовного роста, чем у мужчин. Однако Мерлин предостерег его от поверхностности суждений, поскольку, по его мнению, в природе редко одна вещь бывает лучше или хуже, чем другая. Они просто разные, и судить о них с позиций «лучше»-«хуже» все равно, что спрашивать о том, какой цвет лучше – голубой и желтый.

В итоге получается, что по мнению продвинутых друидов, правильный путь выбрать совсем не трудно – это то, что идеально согласуется с тобой и, более того, это истины, которые ты знал всегда.

В заключении этой главы мы приведем многочисленные примеры кельтских духовных триад.

Три достоинства мудрости: знать обо всем, пережить все, быть вдалеке от всего.

Три духовных наставника человека: власть над собой, власть над миром, власть над неизвестным.

Три права друида: друид идет своим путем, в его присутствии прекращаются все распри, его советы важнее всяких других.

Три закона барда: за один раз обучать только одного ученика, не объединять певцов с музыкантами, не позволять ученикам брать своих учеников.

Три тайны барда: губительная правда, позор товарища, секреты друидов.

Три лица человека: то, что он думает о себе; то, что о нем думают другие; то, что он есть на самом деле.

Три условия необходимого перерождения человека: он не достиг мудрости, он не достиг независимости, он не свободен от низких инстинктов.

Три вещи, требующие контроля: рука, язык, желание.

Три признака жестокости: без нужды пугать животное, без нужды обрывать растение, без нужды просить благосклонности.

Трое людей, достойных восхищения: те, кто с любовью смотрит на красоту земли, на маленьких детей, на великие произведения искусства.

Три признака сострадания: понимать детские жалобы, не беспокоить лежащих животных, быть искренним с незнакомыми.

Три вещи для избегания: ожидание невозможного, сожаление о непоправимом, страх перед неизбежным.

Три умения правителя: сознательно учить своим примером, хранить доброе имя, красиво петь.

Три причины исключения из друидов: убийство или подстрекательство к войне, обман, несохранение доверенной тайны.

Три основы мастерства друидов: знать, сметь, хранить молчание.

Три духовных правила: владение собой, владение миром, владение неведомым.

Три вещи, необходимые для правосудия: разум, мера, совесть.

Три неудачных вещи для человека: недостаток мудрости, жажда в пивной, узкое место на поле.

Три радости, сопровождаемые горем: докучливый поклонник, вор, сплетник.

Три радости, худшие чем горе: радость человека, который обманул другого; радость человека, который дал ложное показание; радость человека, который совершил убийство.

Три неудачных вещи для домовладельца: предложение плохой женщине, служба плохому хозяину, обмен на бесплодную землю.

Три удачных вещи для домовладельца: предложение хорошей женщине, служба хорошему хозяину, обмен на хорошую землю.

Три стройных вещи, поддерживающих мир: стройный поток молока от коровы льющийся в ведро, стройный зеленый росток зерна на поле, стройная нить вьющаяся в руке мастерицы.

Три лучших руки в мире: рука хорошего плотника, рука хорошего кузнеца, рука доброй женщины.

Три вещи для разума: мудрость, проницательность, знание.

Три вещи для вожделения: вздохи, игривость, тайные встречи.

Три вещи, которые любят врага: богатство, красота, слава.

Три вещи, которые ненавидят друга: нарушение границы, безответственность, жизнь в стороне от других.

Три грубости в поведении: мальчик, дразнящий старика; здоровый, дразнящий инвалида; мудрый, дразнящий дурака.

Три вещи, вызывающие глухоту: предупреждение, сказанное обреченному; сожаление, высказанное нищему; отказ женщине в исполнении ее желания.

Три красивых вещи, затмевающих уродство: благовоспитанность некрасивого, навык раба, мудрость калеки.

Три уродства, затмевающих красоту: красивая корова без молока, прекрасная лошадь без скорости, красивый человек без сути.

Три искры, разжигающие любовь: красота лица, красота поведения, красота речи.

Три красоты, привлекающих внимание: красивая жена, хорошая лошадь, быстрая собака.

Три улыбки, которые хуже чем горе: улыбка, тающая как снег; улыбка жены мужу после встречи с любовником; усмешка готовой прыгнуть собаки.

Три смерти, которые лучше чем жизнь: смерть лосося, смерть жирной свиньи, смерть грабителя.

Три вещи, которых чем меньше, тем лучше: немногочисленность слов, немногочисленность коров на маленьком лугу, немногочисленность друзей вокруг пива.

Три посмешища для мира: сердитый, ревнивый, скупой.

Три вещи в доме хорошего хозяина: пиво, ванна, тепло очага.

Три вещи в доме плохого хозяина: ссоры, жалобы, злая собака.

Три крика в доме хорошего воина: призыв к распределению пищи, призыв садиться за стол, призыв поднять кубки.

Три тьмы, которых должна избегать женщина: темнота тумана, темнота ночи, темнота леса.

Три опоры упрямства: заверения, утверждения, пререкания.

Три особенности упрямства: долгие визиты, назойливость, постоянные вопросы.

Трое живых, которые избавляются от мертвого: олень, теряющий рога; лес, теряющий листья; баран, теряющий шерсть.

Три девы, приносящие ненависть и неудачу: болтовня, лень, неискренность.

Три девы, приносящие любовь и удачу: тишина, усердие, искренность.

Три тишины, которые лучше чем речь: тишина во время наставления, тишина во время музыки, тишина во время ритуала.

Три речи, которые лучше чем тишина: призыв на битву, распространение знаний, похвала после награды.

Три невозможных требования: идти, когда не можешь; принести то, что не получал; сделать то, что не можешь.

Три главных греха: жадность, ненасытность, жажда.

Три вещи, ведущие к неприятностям: совместное владение землей, общая слава, брачный союз.

Три капли преданной женщины: капля крови, слезы, пота.

Три знака проклятия на участок: старик, коростель, насмешка.

Три помощника воровства: лес, плащ, ночь.

Три качества, ведущие к удаче: жить свободно, своим умом, по своей воле.

Три качества, ведущие к неудаче: усталость, преждевременная старость, укоризненность.

Три сестры лжи: «возможно», «может быть», «я думаю».

Три брата робости: тише! Постой! Послушай!

Три сына безумия и возмущения: хмурый взгляд, ссора, осмеяние.

Три сына грубости и нетерпения: дрожь, скупость, шум.

Три источника обновления мира: чрево женщины, вымя коровы, меха кузнечного горна.

Три вещи, которые нельзя отобрать: приданое жены, пища семьи, способности мальчика.

Три вещи, чей урожай никогда не приходит вовремя: невежество, небрежность, смерть.

Три животных, чье нападения на человека происходит по его вине: собака на цепи, бык за оградой, скачущая лошадь.

Три двери неправды: молитва в гневе, знание без основы, утверждение без памяти.

Три двери правды: терпеливый ответ, устойчивая молитва, обращение к свидетелям.

Три знака отсутствия мудрости: молитва без подношения, суждение без знания, болтовня без смысла.

Три красоты речи: устойчивость, мудрость, краткость.

Три украшения мудрости: изобилие знания, знание использования, использование хороших советов.

Три ненавистных вещи в речи: чопорность, туманность, плохая дикция.

Три вещи, разрушающие руководителя: неправда, хитрость, преступление.

Три признака сердитого человека: вспышка страсти, дрожь, побледнение.

Три признака терпеливого человека: покой, тишина, румянец.

Три признака надменного человека: напыщенность, элегантность, похвальба богатством.

Три признака скромного человека: бедность, домоседство, подчинение.

Три признака доброго человека: талант, доблесть, благочестие.

Три признака дурного человека: жестокость, ненависть, трусость.

Три признака благочестивого человека: искать правду, выполнять правосудие, осуществлять милосердие.

Три признака мудрости: терпение, уединение, дар пророчества.

Три признака безумия: споры, пререкания, приставание к каждому.

Три вещи, которые из дурака делают мудрого: изучение, терпение, послушание.

Три вещи, которые делают мудрого дураком: ссора, гнев, опьянение.

Три свечи, освещающие тьму: истина, природа, знание.

Три замка, запирающие тайны: позор, тишина, доверие.

Три ключа, открывающие мысли: опьянение, доверчивость, любовь.

Три сестры юности: желание, красота, великодушие.

Три сестры старости: стон, целомудрие, безобразие.

Три воспитанных сестры: постоянство, учтивость, доброта.

Три невоспитанных сестры: ярость, похоть, косность.

Три сестры удачи: хороший урожай, свобода и радость.

Три сестры доброй славы: усердие, благоразумие, щедрость.

Три сестры дурной славы: лень, зависть, дверь, закрытая для гостей.

Три признака грубости: спор, утверждение, принятие одного человека за другого.

Три вещи, разрушающие мудрость: невежество, неточное знание, забвение.

Три покровительницы достоинства: хорошая фигура, хорошая память, хорошая честь.

Три запрета на пиру: есть без благодарности, есть до времени, есть, не предложив гостю.

Три долга, которыми нельзя пренебречь: долг земли, плата за битву, обучение поэзии.

Три вещи для избегания: гордость, жестокость, жадность.

Три неподходящих качества: назойливость в вопросах, скупость в дарах, зло в сознании.

Три вещи, вызывающие потерю приглашений: слишком много ест, слишком много говорит, слишком много спрашивает.

Три мужчины, которых не надлежит приглашать: лестный обманщик, презрительный насмешник, завистливый предатель.

Три вещи, которые не повредят никому: сокрытие плохих манер, управление страстью, разрушение злых намерений.

Три причины для разговора: устранение невежества, совет в битве, выяснение истины.

Три причины для молчания: вещи, о которых нельзя говорить; время, в которое нельзя говорить; место, в котором нельзя говорить.

Три условия хорошей жизни: поклоняться богам, не делать зла, вести себя с мужеством.

Три вещи, которые не должны притупляться: меч, лопата, разум.

Три вещи, которые невозможно вернуть: выпущенная стрела, сказанное слово, уходящее время.

Три вида познания: природы вещей, причин, влияний.

Три вещи, от которых не стоит отступать: вера в себя, вера в богов, вера в истину.

Три вида любви: любовь сердца, любовь разума, любовь души.

Три основы дружбы: уважение, доверие, понимание.

Три достоинства жреца-короля: придерживаться своего пути; всегда предпочитать свой совет всем остальным; никогда не допускать, чтобы обнаженное оружие было принесено в его присутствии.

Календарь друидов

Особое значение для друидов имеют праздники, связанные с традиционным календарем, завязанном на естественных циклах движения Солнца и связанных с ними сменами времен года. Этих праздников у кельтов восемь, они являются производной от цифры «4» и официально называются Восемью Праздниками Рощи. Четыре праздника связаны с зимним и летним солнцестояниями, а также весенним и осенним равноденствиями, и они назывались Четырьмя Альбанами. Однако, возможно, даже более важными являются другие праздники, которые отмечаются в промежутках между этими астрономическими датами. Особо следует выделить два праздника, симметрично расположенные и символизирующие соответственно весну и осень.

Кельтский календарь грубо делил год на две части: темную, начинавшуюся в конце октября и начале ноября, и светлую, которая начиналась на стыке апреля-мая. Наступление темной части года связывалась у кельтов с новым годом, а первый месяц нового года, примерно соответствовавший ноябрю, назывался Самониос (в латинской транскрипции). В результате языковых изменений, прошедших через века, в современности мы имеем название Самайн.

Еще древнеримские источники указывали на то, что кельты строго почитали силы природы, светила и циклы, по которым они действуют в мире. По словам Помпония Мела, друиды прекрасно осведомлены о величине и форме земного шара и звездах. Сам Юлий Цезарь отмечал, что галлы исчисляли время «не по дням, а по ночам: день рождения, начало месяца и года они исчисляют так, что сперва идет ночь, а за ней день».

Если посмотреть на известный археологический памятник – галльский календарь из Колиньи, который обнаружили во Франции и который сейчас является экспонатом Галло-Римского музея в Лионе, то он примерно датируется I веком до нашей эры.

Календарь состоит из бронзовых фрагментов, расположенных на одной большой пластине и покрыт письменами на галльском языке, выполненными при помощи латинского алфавита, и использует римские цифры. Этот календарь представлял собой попытку согласовать солнечные и лунные циклы, как это сделано в современном григорианском календаре, однако в данном случае сделан важный акцент на фазы Луны – каждый месяц начинается с одной и той же лунной фазы.

Календарь разбит на 16 столбцов из месяцев, охватывающих период в 5 лет, при этом каждый месяц разделен на две части, и в первой части оказываются 15 дней, а во второй – либо 14, либо 15 дней, причем нумерация начинается заново. Это связано с фазами прибывания и убывания Луны. В итоге в лунном году насчитывается только 355 дней, и ежегодная нехватка 10 дней по сравнению с солнечным годом возмещается появлением раз в каждые 2,5 года дополнительного месяца из 30 дней, занимающего двойное положение в столбце. За 5 лет такая система в 62 лунных месяцах дает 1835 дней и приводит к переизбытку солнечного времени, которое не должно превышать 1826 дней.

В «Книге Фериллт» содержится вместе с тем некая зодиакальная диаграмма, которая заинтересовала Дугласа Монро и навела его на то, чтобы составить ритуальный календарь созвездий друидов.

Чисто внешне кельтский календарь делит солнечный год на систему сезонов, которые совпадают с кельтскими сезонными праздниками. Задача их календаря состояла, таким образом, в том, чтобы отражать расписание этих священных событий, а не просто отмечать ход времени.

Келъты упорно начинали свой новый год 1 ноября вместо дня зимнего солнцестояния, что казалось более логичным. Но диаграмма Фериллт указывала на то, что друиды делили год на 8 «праздничных периодов созвездий», однако в дополнение к этому присутствовала одна промежуточная пятидневная фаза перед днем Зимнего Солнцестояния. Сама нумерология (8 + 1=9) намекала на священное кельтское число.

Чисто математически год вполне может быть поделен на восемь частей (два дня солнцестояний, два дня равноденствий и промежуточные точки между ними), и тогда получалось, что в каждом периоде по 45 дней (45 X 8 = 360), однако у кельтов присутствовал еще один пятидневный промежуточный период, что давало возможность довести цифру дней от 360 до 365 и полностью закрыть календарный год. В кельтской терминологии это представет как цикл Гилгалов (небесных кругов камней), причем восемь из них по 45 дней, а последний девятый – самый короткий и занимает всего пять дней. В результате получается следующая схема:

• Первый Гилгал (21 декабря – 31 января): олень с семью отростками на рогах, приносящий жизнь и дух через Чашу и приходяший в день Зимнего Солнцестояния. Символизирует возрождение Солнца и рождение божественного младенца, символ по алфавиту огам – береза;

• Второй Гилгал (1 февраля – 21 марта): пламя матроны, символ Матери божественного младенца, которая ведет и защищает ребенка в темные дни зимы. Приходит в кельтский Праздник Свечей, символ по алфавиту огам – ива;

• Третий Гилгал (22 марта – 30 апреля): ворон Ки Хилаинна, вестник судьбы, приходит в кельтский Праздник Птиц или день весеннего равноденствия. Символизирует жребий божественного младенца, символ по алфавиту огам – боярышник;

• Четвертый Гилгал (1 мая – 21 июня): цветы маса, приносящие в мир красоту и приятные иллюзии в кельтский Праздник Цветов. Символизирует привитие красоты божественному младенцу, символ по алфавиту огам – дикая яблоня;

• Пятый Гилгал (22 июня – 31 июля): красный дракон Артура, приносящий в мир победу и материальные блага в кельтский праздник Короля Дуба. Символизирует дар величия и храбрости божественному младенцу, символ по алфавиту огам – дуб;

• Шестой Гилгал (1 августа – 21 сентября): орел Ллеи, приносит плоды, добытые трудом в кельтский Праздник Зерна. Символизирует вознаграждение божественному младенцу, символ по алфавиту огам – виноградная лоза;

• Седьмой Гилгал (22 сентября – 31 октября): котел Талиесина, приносящий свое «я» и трансформацию мира в кельтский Праздник Урожая или день осеннего равноденствия. Символизирует движение по спирали и самосовершенствование божественного младенца, символ по алфавиту огам – плющ;

• Восьмой Гилгал (1 ноября – 15 декабря): голова барана, приносит безопасный выход из мира в кельтский Праздник Мертвых. Символизирует пылающую дверь между мирами, когда косуля вместе со старым годом убегает, преследуемая гончими Аннона, а также инициацию божественного младенца за пределами царств Смерти, символ по алфавиту огам – терновник;

• Девятый Гилгал (16 декабря – 20 декабря): гончие Аннона, погонщики рока и судьбы человечества. Собаки, понукаемые Королем Преисподней в течение пяти дней гонятся за косулей, но олень из Потустороннего мира приносит на своей спине сына Нового года. Солнце рождается заново, дикая погоня продолжается через оставшиеся семь созвездий года, чтобы опять погрузиться в Аннон в день Праздника Мертвых, когда Пылающая Дверь остается приоткрытой. Эти пять дней можно представить в виде темной могилы Пяти Старейшин (там прячутся Трехликая Богиня и Двуликий Бог Света и Тьмы), в виде времени вне времени перед триумфальным возрождением Солнца.

Эта схема представляла кельтский ритуальный год как исключительно солнечный. Поскольку друиды были в первую очередь жрецами, они не видели никакого смысла в том, чтобы заканчивать год именно 31-го числа определенного месяца или начинать его 21-го числа следующего месяца, а только так можно только попытаться «втиснуть» кельтский календарь в другие системы.

Мифологически рождение года должно начинаться в день зимнего солнцестояния, и счет дней следует производить именно с этого момента вплоть до начала следующего периода по 45 дней. Это был астрономический календарь, основанный только на кельтском ритуальном году, и больше не нужно было пытаться согласовать друидическое деление года на 8 частей с римским делением на 12! Кроме того, символика друидической зодиакальной системы прекрасно согласуется с Восемью Праздниками Рощ – они почти полностью совпадают.

ВОСЕМЬ ПРАЗДНИКОВ РОЩ

Восемь Праздников Рощ – важнейшие календарные точки для кельтов. Это:

• Самайн (1 ноября);

• АльбанАртан (22 декабря);

• Имболк (1 февраля);

• Альбан Эйлер (22 марта);

• Белтайн (1 мая);

• Альбан Хеффин (22 июня);

• Лугнассадх (1 августа);

• Альбан Эльвед (22 сентября).

Каждый праздник являлся итогом определенного периода и был самодостаточен, он образовывал полный цикл и замкнутый временной период, приравниваемый к вечности мира богов с той же легкостью, что и к краткой человеческой жизни.

1. Самайн

Безусловное первое место в кельтском календаре занимает Самайн (ночь с 31 октября на 1 ноября), он же Праздник мертвых, он же ночь Дикой Охоты. Этот праздник знаменует собой приход темной половины года и, соответственно, окончание светлой. Согласно друидским представлениям, в течение ночи, от вечерней и до утренней зари, завеса между здешним и потусторонним мирами становится наиболее тонкой и любые существа легко могут проскальзывать из одного мира в другой. Кельты рассматривали Самайн как Новый Год, поэтому он автоматически занимал первое место в иерархии. Эта же ночь в современном западном христианском мире является праздником Всех Святых.

Кульминация праздника наступала в полночь, зажигались костры, проводились ритуалы заклинания огня, однако главным атрибутом праздника являлись устрашающие костюмы. Основным символом праздника является тыква, а вспомогательными – травы и черепа.

В центре философии праздника стоит такая сильная человеческая эмоция, как страх и сопряженное с ним благоговение. На Самайн едят много что, но традиционно стол не обходится без яблоков и мяса (говядины, баранины и свинины). В ходу также огромное количество овощей (как раз осенью наблюдается их особенное изобилие).

Самайн – кельтский аналог популярного Хеллоуина или Дня Всех Святых по католическому календарю. Вернее, надо было бы сказать, что наоборот, Хеллоуин стал аналогом Самайна и хорошо лег на древние кельтские обычаи. Тем не менее, христианские и друидские ощущения от этого дня и праздника совершенно разные.

Если христиане относятся к ночи с 31 октября на 1 ноября с определенным благоговейным ужасом, а уж в средние века вообще сидели по домам и старались без нужды не высовываться на улицу. Кельты же, напротив, в эту ночь на своих полях активно жгли костры и предавались алкогольным возлияниям.

Согласно представлениям друидов, в в это время пелена, отделяющая наш мир от Потустороннего, становится наиболее тонкой, что позволяет бесчисленным мирам проходить сквозь людей с величайшей легкостью. Это время, когда необходимо тщательно следить за собой, чтобы преодолеть страх.

В канун Самайна будущий король Артур совершил сражение с демонами своего собственного сознания, которые, по словам его учителя Мерлина, являются силами, преодолеть которые труднее всего. В это время Мерлин был одет в черный плащ, и это был важный момент, поскольку черный цвет является символом глубочайших тайн Магии. Белое представляет все чистое и видимое в земной сфере Абреда, тогда как черное – это мост в Потусторонний мир. Артур оказался на древнем кладбище и был подвергнут нашествию восставших из могил покойников. Однако он боролся со своими страхами и смог добиться того, что призраки отступили.

Друиды находили особое удовольствие в том, чтобы ночью, собравшись вокруг костра, рассказывать ученикам зловещие сказки. Это обеспечивало идеальную почву для ритуала Вызывания духов.

Самайн не зря считался днем, когда грань между живыми и мертвыми истончается – в это время солнечный бог умирал, и начиналось правление миром владыкой смерти или Повелителем Зимы. Смена правителей образовывала брешь, через которую умершие могли прийти к живым навестить их. Силы тьмы также попадали в мир, и чтобы они вместе с душами врагов не узнали людей и не причинили им вреда, люди и наряжались в страшные маски.

Ночь Самайна была коротким промежутком времени, который не принадлежал ни прошедшему, ни будущему году. Эта ночь была временем прямого контакта между сидами, потусторонним миром с его нелинейным временем и миром Абреда с его точной хронологией. Поэтому некоторые исследователи считают вправе придать Самайну эпитет периода хаотического времени или конфликтного времени между неизмеряемым временем потустороннего мира и обычным человеческим временем.

Для праздника Самайн характерен также уникальный обряд – дикая охота. Если вы представили людей на лошадях, гончих собак и валторны, в которые дуют специальные люди, то это верно лишь отчасти. Королевская охота средневековья, образ которой четко впечатался в сознание многих поколений читателей – вещь производная от этого древнего обряда и уже слишком обросшая дополнительными атрибутами.

Изначально Дикая Охота – это соревнование между друидом и силами природы. Если охота закончится успешно, и друид выдержит испытания, то Короли Стихий, контролирующие свои участки бытия, будут вынуждены предоставить ему власть над их территориями. Иными словами, друид вставал на следующую ступень иерархии и получал дополнительную возможность контакта с потусторонними мирами. В противном случае друид, если даже останется жив, то будет вынужден служить Королям Стихий до конца своей жизни.

Интересно, что в последующих христианских трактовках Дикой Охоты в Англии ее возглавлял Херн-охотник, заместивший короля Артура на этом поприще и рассматривавшийся как воплощение дьявола.

Для охоты использовались специальные ритуалы и настой корня мандрагоры. Чисто технически для Дикой Охоты нужно определить место начала и место завершения охоты, куда нужно добраться, чтобы считать ритуал завершенным. Для Охоты может быть отведено различное время – это может быть один час, а может быть и все время с полуночи до утра.

Согласно учению друидов, за три дня до проведения ритуала крайне желательно приходить на место откуда начнется ритуал и разжигая костер приносить жертву духам природы. Не рекомендовалось использовать жертвоприношения животных или жертвы, связанные с кровью, а в качестве заменителя предлагалось красное вино. Непосредственно на Самхейн нужно разжечь костер и сжечь полынь. После того, как она прогорела, нужно сразу же двигаться к точке завершения ритуала.

Празднество Самайна длилось целых семь дней и было отмечено играми и обильными пиршествами. В этот праздник платили подать и приносили дары правителям. В ходу были также жертвоприношения, и скорее всего речь шла о детенышах домашних животных.

С чисто житейской позиции Самайн был поворотным моментом скотоводческого цикла – к этому времени заканчивался летний пастбищный сезон, и овцы с коровами возвращались с холмов домой. Многих из них пускали на убой, отсюда и повышенная доля мясных блюд на пирах Самайна.

Для правителей и аристократии праздник Самайн также имел важное значение – в этот день все собирались вместе, что способствовало упрочению внутриэлитных связей. Для простого народа Самайн, помимо благоговейного страха и наводящих ужас одежд означал возможность невозбранно и масштабно пьянствовать. Обильные возлияния нередко приводили к печальным последствиям. Многие мифы заканчивались именно в Самайн – например, такой известный герой как Кухулин умер именно в момент этого праздника, также на Самайн случилось сражение при Маг Туиред. Многие другие мифы обретали в Самайн либо свое предвестье либо свой эпилог.

Самайн имел и важное социально-политическое значение, поскольку был связан со страхом перед потусторонним – простолюдину было опасно находиться вне своего жилища, но одновременно он чувствовал на себе заботу жрецов-друидов и правителей. Поэтому фактор сплоченности людей вокруг правителя именно в ночь, открытую для потусторонних сил, нельзя недооценивать. Подразумевается, что злые силы уничтожат любого, не присутствующего на спасительном пиру.

Поскольку страх для простого народа – один из мощнейших мотиваторов поведения, то он сохранился, несмотря на все усилия христианской церкви по искоренению этого языческого праздника. В средние века народ упорно следовал своим традициям, передававшимся из поколения в поколение.

2. Алъбан Артан

День зимнего солнцестояния Альбан Артан праздновался с 21 на 22 декабря и имел второе название Праздник Кануна.

Прежде всего этот день знаменовал собой рождение нового Солнца, а оно имело у кельтов определяющее божественное значение. Друиды утверждали также, что этой ночью рождается бог-ребенок наступающего года и начинает отсчитывать числа наступающего года. Начальное же число он принимает от бога старого года, то есть себя самого в предыдущем воплощении.

С этой датой отчетливо соотносится христианское Рождество, которое празднуется в западном мире с 24 на 25 декабря. К обычаям Альбан Артана стоит отнести украшение деревьев (опять же явные аналоги с современным Рождеством и Новым годом), разжигание костров, звон колоколов и бубенчиков.