Текст книги "Судьбы 100-летия (сборник)"

 
Как ты, Россия, сердцу мила!
Поэтами воспета на века.
И храбрость русская и сила,
Пусть ветр над ней развеет облака.
Поэт ходит, как нищий,
И мечтает о том,
Чтобы карманов днища –
Были денег верхом.
Нынче стих пишу даром,
Не за деньги, а так.
Никаким гонораром
Не восполнит чудак.
Я пишу для народа,
Словно песни пою.
Дан был дар мне от Бога,
Его волю несу.
Нынче всё дорогое,
И поэзия – мать,
Электронка мешает
За гроши хоть продать.
Не идёт в счёт работа,
Не учтён ведь и стаж.
Фанаты поэзии
Ждут шедевров от нас.
И духовная пища
Всех поэтов влечёт.
Выпускаются книжки
Лишь за собственный счёт.
В этом мире обмана,
Где торгашеский люд,
Всё ещё, как ни странно,
И поэты живут.
 

17.07.2016

 
Сорок лет – много ль мало?
По жизни вместе идём.
Жизнь не прошла – пробежала,
Все «Рубиновой зовём.
Замок не построил мне
И не купил машину.
Ты любовь дарил из вне.
Откуда черпал силу?
Как у всех хватало дел.
Шагали на работу.
Было время, был предел.
И знали мы заботу.
И шутили, гуляли,
Ведь были молодыми.
Песни, танцы мы знали,
Гостевали, любили.
Нам детишек бог не дал.
Была полна кваритира
Племянников, внуков брал.
Порою дни рутина.
Рубиновая свадьба!
И рубиновый букет.
Рубин на моём пальце.
Пожить бы пятьдесят лет.
 

10.12.2014

Юрий Любушкин. Николаевск – на – Амуре

Из книги стихов «СИЛУЭТЫ ДВАДЦАТОГО ВЕКА»

Белая Гвардия. Честь и Достоинство, Красота и величие былой империи.

Вихрем революции и гражданской войны её разметало по всему белу свету.

Белые листья Российской державы. Они безропотно несли через многие, многие годы свой тяжкий крест, пронеся его через все испытания, выпавшие повсеместно на их долю, сохранив навсегда не только Память, но и Верность своей России и Веру в её Будущее… Низкий поклон Вам, несгибаемая Белая Гвардия… Белые листья…

 
«Белой акации гроздья душистые…»
Милых героев сводили с ума.
Душные ночи, весенние, мглистые –
Жизнь впереди: в ней война и сума…
Будут ещё и потери безмерные,
Страшные муки, застенки ЧеКа.
Звёзды мигают и будут, наверное,
Образ героев хранить на века.
…Чёрные клавиши, клавиши белые.
Гимн Гименею… Вершина Любви…
Руки родные, да только несмелые,
Робко легли на погоны твои.
Счастье былое, разлукой разбитое,
Вспомним в Париже у сонной реки,
Временем битое, мукой размытое,
Вспомним вдруг ясно всему вопреки.
Всех поименно, кто были убитыми,
Вспомнит в Нью-Йорке полковник седой.
Вспомнит гражданскую, кровью умытые
Души друзей, белый дом над рекой.
…Старый тот дом, где днепровские кручи,
Свет абажура и тени в углу.
Нет, уж не будет ни краше, ни лучше
Милой России, цветов на лугу.
Белые, синие, жёлтые, красные –
Луг и не луг, а ковёр на земле.
Душу встревожил лишь вдруг понапрасну
Белый цветок, что засох на столе.
«Белой акации гроздья душистые…»
Милых героев сводили с ума.
Ночь коротка… И далёкие, мглистые
Вёрсты судьбы поглотила сама.
«…Лица друзей, уж давно позабытые»
В душу войдут с неизменной тоской.
Вспомним дождями дороги размытые,
Белую рощу над тихой рекой.
 

 
А помнишь, бывало, звенела гитара
И пахло дымком самовара?…
А девушку звали
Варвара?… Тамара?…
Вот город был точно Самара…
Как жить нам без веры,
ведь мы офицеры
И любим Россию без меры?!..
Гражданской окопы
метельные тропы…
Теперь мы в столицах Европы.
 

 
…Донские казаки,
с Германской вояки
Коней завернули до дома.
Вам после припомнят, лихие рубаки,
Что нет уже вольного Дона.
…Босфор, Дарданеллы,
и вкус «Изабеллы»
Горчит, как судьба эмигранта.
А сами мы целы, покуда
лишь смелы:
Нам храбрость – основа гаранта…
 

 
А жить вне Отчизны –
не сладить и тризны
По всем убиенным в двадцатом.
Печать пессимизма и глаз укоризна,
Что вновь не пройти нам Арбатом…
Налёт модернизма, основы кубизма,
Восторг от картин Ренуара…
Мужские харизмы и горы снобизма
В кафе, на парижских бульварах.
 

 
А помнишь, бывало: чаёк и гитара,
Уютный дымок самовара?…
Нам все говорили:
«Прелестная пара!..»
А девушку звали Варвара…
Отечество будет, но нас позабудет
Той самой октябрьской ночью.
Нас годы рассудят,
да Веры прибудет,
Что всё не уходит бессрочно…
Что мы не уходим бессрочно…
 

 
Он статен был, красив и смел,
Гроза и гордость армии.
В делах военных преуспел
Поручик бывшей гвардии.
Забыты честь, и ордена,
И прошлая карьера.
Судьба, как Родина, одна,
Одна на всех и Вера.
…Пришли иные времена –
Корявые названья.
И новой власти ордена
Отметили старанье.
В снегах сибирских Колчака,
Где берег крут ангарский,
Пленил и передал в ЧК
Лихой поручик царский.
«Даёшь, Варшаву!..» – шла в прорыв
Его лихая конница.
В Европу, лавой накатив,
Шла дней безумных звонница.
Кромсал без жалости мятеж
В губернии Тамбовской.
Всегда красив, подтянут, свеж
Армейской статью броской…
…Гражданской минули года,
Ушли войны напасти,
Но продолжается всегда
Борьба в вершинах власти.
Вот только власти не нужны
Амбиции тиранов,
Ведь ей самой теперь важны
Лесть, подлость и обманы.
У новой власти есть конёк:
Ложь, подкуп и коварство.
Ему пока что невдомёк
Все беды и мытарства.
Дурачит умных дураков
И карьеристов рьяных…
Но грянет день и ночь без снов
Средь пыток окаянных.
И плачет скрипка на руках,
Смычок терзает струны.
О-оо, если б знать не на словах
Изменчивость фортуны!..
И понял Маршал, что конец
Его былой карьере,
Когда Ежов, по пыткам спец,
Вошёл без стука в двери.
И вспомнился кронштадтский лёд
И хмурые солдаты.
Команда «Пли!» – пошли «в расход»
«Братишечки – бушлаты».
У палачей судьба одна:
За ним придёт покруче.
И муки страшные сполна
Познает невезучий.
…Он статен был, отважен, смел,
Краса и гордость армии.
На службе «красных» преуспел
Поручик бывшей гвардии.
Награды, званья, ордена
И Маршала карьера…
Но всем отмерена одна
Кровавой драмы мера.
 

110–летию со дня рождения моего любимого писателя М.А.Шолохова и главному герою его романа «Тихий Дон» Григорию Мелихову, – посвящается с неизменной любовью и низким поклоном. Автор.

 
В гражданской войне не бывает победы,
Кто прав в ней сегодня, а кто виноват?
В гражданской войне – только горе и беды,
Когда брат родной, словно враг – супостат.
В гражданской войне не бывает героев
И горе людское ужасней в сто крат.
А лютая смерть круглый год на постое,
И вновь полыхает зловещий закат.
И всем на войне воздадут поелику…
Отец или брат стал во всем виноват.
Кровавые слёзы по Светлому Лику
Мадонны с младенцем ударят в набат!
Огонь лихолетья терзает Отчизну,
Прощенье и милость отринуты прочь.
По всем убиенным не справится тризна,
Опять над страною лишь мрачная ночь.
Кругом ковыли и бескрайние степи,
И конь вороной захрапит под уздой.
– Скажи эскадронный, за всё кто в ответе,
Что стало с Россией, родной стороной?…
Казацкая шашка совсем затупилась
В сраженьях жестоких средь русских полей.
А ночью станица родимая снилась,
И пел до утра, как шальной, соловей.
Коня б повернуть, да к родному порогу,
Где вишни над Доном все в белом цвету.
Увидеть бы мать и сестру недотрогу,
Но пуля шальная свистит на лету.
Черствеет душа среди зверства и смерти,
Но это трагедии жуткий пролог.
И молвит Григорий: – Вы, други, поверьте,
Устал от походов и вечных дорог.
Ох, как бы хотелось, чтоб сном – небылицей
Рассыпались козни врага – сатаны!
Но реки безбрежно кровавой водицей
Текут и текут по просторам страны.
В гражданской войне – только муки и беды:
Попробуй, пойми, кто и в чём виноват?
На этой войне не дождаться победы
И брат ваш родной вам уже и не брат.
Повесить бы шашку на стенку в курени,
И слушать всю ночь, как поёт соловей.
Но снова война… множит мрачные тени,
И мира всё нет среди русских полей.
Поникли в печали родные берёзы,
Повсюду лишь слышится горестный стон.
Безумства войны, неутешные слёзы
Не смоет волной тихий, праведный Дон…
Тихий, праведный Дон…
 
 
PS. И скажешь беде:
– Хоть на миг отодвинься,
Исчезни и сгинь в этот радостный день.
Когда вдруг увидишь казачку Аксинью,
Шагнувшей на баз, где родимый курень.
 

Май 21015 г. г. Николаевск – на – Амуре, Восточное Поморье, Россия.

Посвящается героям произведения М.А. Булгакова «Бег» и великолепным советским актёрам в одноимённом кинофильме

 
Всмотритесь в фигуру Хлудова
На фоне бездомных собак…
Россия, прими сына блудного!
Прими и прости… просто так.
Как жаль, что в конце многотрудного
Пути… только стая собак.
Да звуки прибоя занудного
Ласкают бесплатно… За так…
А где-то, в равнинах заснеженных,
Ночь бросила чёрную шаль.
Но места там нет для отверженных
И долго не будет, а жаль.
Галата… Здесь «Бог тараканий»
На шатких подмостках кричит.
Здесь запах витает бараний,
И турок с досады мычит.
«Сенсация! Ныне впервые
Бега тараканьи пройдут!..»
Нет всё это сон… Вороные
Намётом на скачках идут!
…Гоните, гоните, родные
– Вам скачки лихие не вновь! –
Пусть мчатся пред вами борзые,
Пусть жаром вскипает кровь.
Вновь будут стелиться просторы
Под статью красавца – коня,
И тренькать малиново шпоры,
В просторы степные маня.
А, впрочем, как видно такому
Не сбыться… Уже никогда.
Как видно, к порогу чужому
Прибило судьбой навсегда
 

 
…Дойдёт, добежит и доскачет
К трёхцветному флагу «пруссак».
Азартный Чернота не прячет
Восторг и кричит. – Тво-оо-ю, та-аа-ак!..
Он всё растерять не приминул:
Погоны, любовь и свой дом.
И часто ворчит. – Чтоб, ты, сгинул!
Не город, а сущий Содом!
И сколько в глазах его боли
– Не будет России милей! –
Он сам эмигрант поневоле,
Гонимый с родимых полей.
Он в карты сорвёт с «Парамоши»
Солидный и выгодный куш…
А где-то, в стенаньях пороши,
Скорбит монастырская глушь.
Скорбит по заблудшим и сирым,
По всем кто сейчас в далеке.
Советы не примут их миром,
Отдав на съеденье тоске.
Не будет в их душах покоя,
Далече родная земля.
Лишь дымку палящего зноя
Тревожит гудок корабля…
 

 
Полковник, с приставкою «бывший»
Грустит о России своей
Во многом его не простившей,
Как, впрочем других сыновей.
Декабрь на равнинах заснеженных
Метелью уносится в даль.
Россия не примет отверженных
И ей не вдамёк их печаль.
Не будут стелиться просторы
Под статью коней вороных.
И тренькать малиново шпоры
В бескрайних просторах степных.
Там нет и не будет им места,
Хоть снятся о Родине сны:
Ведь с кровью замешано тесто
В горниле Гражданской войны.
Разрушены храмы и лики
Святых плачут горькой слезой.
Пожарищ кровавые блики
Отслужат в душе упокой.
…У моря фигура Хлудова
Стоит средь бездомных собак
Лишь б дальше от города нудного,
Где грязь и вселенский бардак.
Россия, прими сына блудного!
Прими и прости… просто так…
 

Посвящается А. Вертинскому, самому изысканному, прелестно-очаровательному исполнителю собственных песен, соло-аристократу эстрады и непревзойдённому Русскому Пьеро…

 
Обмакнув в чернила тонкое перо,
Александр Вертинский пишет о Пьеро.
Высохнут чернила строчкой золотой
У кафе – шантана, на земле чужой…
Как тоскливо было русскому Пьеро:
Разговор французский, суета бистро.
Пальцы на изломе, грустные глаза,
Золотые строчки, катится слеза.
Мы в двадцатом многое прочли,
Но ещё чего-то так и не учли.
Не учли той жизни, где грустил Пьеро,
Свечи на рояле, тонкое перо
Не учли, конечно, как тужил поэт:
Жизнью эмигранта много – много лет.
Первые морщины, грустные глаза,
Годы на изломе, катится слеза.
Жизнь бурлит в Париже: ставки в казино,
Блеск ночных бульваров, терпкое вино.
Где ж берёзки, ели, сладкий дым костра,
Что горит, мигая, в поле до утра?
Гвардии поручик просит песню спеть,
Чтоб от песни русской разом захмелеть.
Он терзает душу, горькая стезя:
Далеко Россия… Им туда нельзя.
Ветер над рекою облизал дворцы,
Правят «бал» в Коммуне новые «творцы».
Лишь одна услада, обмакнув перо,
Пробежать по строчкам песней о Пьеро.
 

* * *

 
«В бананово-лимонном Сингапуре…». –
быстро вывела рука.
Жизнь прожить – такая мука!
Вряд ли выйдет и мука…
Стран чужих дыханье претит. – Вот бы Родине своей!
К бережку, где вольный ветер, надо, надо поскорей!
Надо, надо поскорей!
 

В знак признательности А.Малинину за его блистательный цикл гусарских песен и песен о Белой Гвардии.

 
Шальные, безумные ночи,
Хохочет, сияя, луна.
Вдруг вспомнились синие очи
За чаркой хмельного вина.
Бессонные ночи у «Яра»,
Шампанское льётся рекой.
Тоскливо рыдает гитара,
Но сердцу не нужен покой!
Покой лишь покуда мне снится
Под синей холодной звездой,
Ведь смерти гусар не боится,
Сражаясь без страха с бедой…
Пусть громче цыганское пенье
Навстречу студёной заре.
Внимаю ему с упоеньем,
Предавшись весёлой поре.
Гусарское счастье недолго, –
Уж смерть поджидает в бою.
Как нитка спешит за иголкой,
Почуяв добычу свою.
Как знать, но быть может у «Яра»
Не встречу цыган удалых.
И петь мне не будет гитара
В венце эполет золотых.
…И явятся синие очи
Лишь только на миг предо мной,
Как эти безумные ночи
Под полной и ясной луной.
Как эти счастливые ночи
С весёлой колдуньей луной…
 

 
«Оплавляются свечи на старинный паркет,
И стекает на плечи серебро эполет.
Как в агонии бродит золотое вино,
Всё былое уходит, что придёт – всё равно.»
 

Романс Е.Камбуровой из телесериала «Разгадка петербургских тайн» на стихи незабвенного В.С. Высоцкого.

 
Стать гусаром не просто,
Хоть судьбе всё равно,
Где заздравные тосты
Расплескает вино.
В праздной роскоши зала
– О-оо, мой юный корнет! –
Ваши плечи ласкало серебро эполет.
Но как стужа в ненастье
Над осколками лет,
Вдруг обрушит напасти
Это гордое «Нет!..»
В суматохе сраженья,
Одолев его рёв,
Вас покинут сомненья
Без излишества слов.
А лихое начало Золотого конца
На пороге встречало
Страшной вестью гонца.
Но вы помнили свято
Милый образ её,
И как пал виновато
Медный жар на жнивьё.
Ночь хмелеет от тостов,
Разливая вино.
Быть гусаром непросто,
Став с судьбой заодно.
И в сплетении бала –
Хоть прошло много лет –
Вновь в душе зазвучало
Это гордое «Нет!..»
Словно стужа в ненастье
Над осколками лет…
 

Белая Гвардия, как Река Времени, канула в Былое. Белая Гвардия – это целая эпоха Государства Российского. Это эпоха Рыцарей, верных Присяге, Чести, Достоинству. Им принадлежавшее крылатое выражение – «Честь имею!..», пожалуй, сродни другому, сказанному много столетий назад Великим Князем древней, Киевской Руси, Святославом. – «Иду на Вы!..». Река Времени… Она всевидяща. Она воздаст каждому по его заслугам. И правому и виноватому, истинным героям и подлым предателям, палачам и их жертвам, – всем, всем, всем… Вечными во Времени будут лишь только русские берёзы и облака, плывущие в синеве необъятного, как сама Россия, неба. Белая Гвардия… Белое Воинство… Цвет российского офицерства, ушедшего от нас безвозвратно…

 
Белая Гвардия, Честь и Достоинство,
И по Отчизне тоска…
Русская Гвардия, Белое Воинство,
В небе плывут облака.
Белая Гвардия – Символ Державы,
Доблесть, Отвага и Честь.
Белая Гвардия – жизнь не для славы,
Только… все беды не счесть.
Белая Гвардия – Знак Достоянья
Для Золотых Орлов.
Белая Гвардия, боль расставанья,
Горечь разлуки без слов.
Белая Гвардия, путы метельные
Страшной Гражданской войны…
Ветер, баюкая сны колыбельные,
Сгинул в погостах страны.
Снова и снова звучит камертоном
Горестных лет череда.
Тяжко России… С мучительным стоном
Скорбно бредёт в никуда.
Белая Гвардия! Вы нас простите
За несусветный навет.
Но, как и прежде, не строго судите
Мудростью пройденных лет.
Белая Гвардия! Внове откроется
Гордых сердец амплуа
Целой эпохи душа упокоится
В Сент – Женевьев – Де – Буа.
Белая Гвардия, Русское Воинство,
Ярко пылает звезда.
Белая Гвардия! Честь и Достоинство
С Вами ушли навсегда…
 
 
А в синеве бескрайнего Российского неба,
как и прежде, плывут облака. А память…
Память воскрешает любимые лица.
Всех тех, кто обрёл свой последний земной приют
на чужбине… На Сент – Женевьев – Де – Буа.
 

Ю.П. Любушкин 1999–2015 г.г.

г. Николаевск – на – Амуре, Восточное Поморье, Россия.

Раиса Мартынова. Москва

 
Хотите верьте, а хотите – нет!
Назад тому восемь десятков лет
Москву-реку у Кремлёвской стены
Можно вполне было вброд перейти
 
 
Отметим ещё очень важную вещь,
Безводью Москвы прогноз был зловещ.
Теперь же, Канал обеспечил её
Водой животворной на века вперёд!
 
 
Канал этот строили целых пять лет,
Ему в этом мире аналогов нет!
Значенье той стройки потомкам ценить,
Жизненно важным Канал должен быть!
 
 
К тому же напомним, существенно он
Украсил Москву, Подмосковью дал фон.
Градообразующей осью он стал,
Наш полноводный Московский канал!
 
 
Соединил Москву и все пять морей,
Теплоходов флотилию пустил для людей.
Красотами ярко Москву наделил,
Насажденья зелёные все напоил!
 
 
В 41-м году, в той кровавой войне,
Фашисты по-зверски рвались к Яхроме.
Участок канала от той Яхромы
Был рубежом обороны Москвы.
 
 
Тогда древний город геройски стоял,
Высот Перемиловских он не отдал!
На них, в честь воинов, павших в тот век,
В камне стоит «Автомат – человек»!
 
 
Значений достоинств Канала не счесть –
В нём сила народная, в нем наша честь.
И гордость в сердцах за него мы несём,
Он служит нам водным прекрасным путём.
 
 
Москве белокаменной этот канал
Удобной водной артерией стал.
Для жизненно важных сторон всей страны
Воды канала бесспорно важны!
 

 
На главной площади, на Красной,
Красавец чудо-Храм стоит!
В неё вписался он прекрасно.
Уж пять веков красой дивит!
 
 
Со всех концов Земли посланцы
Хотят взглянуть на чудо-Храм.
И в восхищении иностранцы
Водят глаза по куполам!
 
 
Он возведён Иваном Грозным
В честь воинских лихих Побед,
Чтоб к Каспию был путь свободным,
И Русь спасал от многих бед.
 
 
На Лобном месте Грозный Царь
Указ о стройке возвещал.
И речь держал наш Государь,
На стройку зодчих приглашал.
 
 
Закипела в Москве работа!
Засуетилась беднота,
Много людей и много пота
Забрала стройки полнота.
 
 
А зодчий Яковлев и Барма
Во всю старались, как могли!
И помогла им в этом «карма»
Создать ту красоту Земли!
 
 
На мастерство своё глядели,
В душе гордились мастера,
Как купола Храма сияли,
Как радовали они Царя!
 
 
Но Грозный Царь, челом мрачнея,
Он хищным взглядом засверкал…
Мастеров спросил он, суровея.
И тоном грозным им сказал:
 
 
«Отвечайте правду мне, Царю,
Другой постройте – Я велю!
Ну что, Я жду от вас ответ,
Такой Храм будет, или нет?»
 
 
Выслушав ту волю Государя,
Радостно сказали мастера:
«Такой же, Царь наш, смастерим,
Умение своё мы повторим.»
 
 
Но Царь задумал злое дело.
Ему ведь вовсе не хотелось,
Чтоб был такой, как этот – тот!
Бедняг отправил на эшафот…
 
 
Грозный, Храм увидя готовый,
Был поражён его красотой!
А чтобы не было больше такого,
Он мастеров наградил слепотой…
 
 
Но время шло. О Храме-чуде
Молвой по миру разнеслось,
И разносили её люди,
Что видеть глазу довелось.
 
 
Собор Василия Блаженного
Уж пятый век в Москве стоит,
Пример строенья совершенного
Туристов он к себе манит.
 
 
Наполеон, разинув рот,
Хотел в Париж его отправить.
Но, когда драпал от ворот,
Пришлось затею ту оставить.
 
 
С досады приказал его взорвать
Вместе с Кремлём до основанья.
Уж стал и фитиль догорать,
Но дождь пошёл и погасил то пламя!
 
 
И чудом уцелел Блаженный
В тридцатые лихие годы,
Когда съезд партии скаженный
Снести собрался Храм. Уроды.
 
 
Стоит, красуется Блаженный,
На Красной площади священной,
Глядит на звёзды он Кремля!
И им любуется Земля!
 

 
Мы помним прошлый век,
Когда хребет фашизму мы сломали.
И разве может человек
Забыть, как насмерть воевали?
 
 
Мы помним утро в сорок первом –
Время тех кровопролитных дней,
Как жизни наши были под прицелом,
Как матери навзрыд оплакивали сыновей.
 
 
Замахнулся Гитлер тогда Россию клюнуть.
За неделю, как Европу, хотел взять!
Наполеона решил он переплюнуть,
И сходу Москву с землёй сравнять.
 
 
Но… Под Москвой, получив под зад,
Расценил это как временный момент
И свои орды двинул на Сталинград,
Верша кровавый свой эксперимент.
 
 
Во время тех кровопролитных дней
Жестокой битвы в центре Сталинграда
Земля стонала и стонали вместе с ней
Бойцы – заложники земного ада.
 
 
Дрались за каждый дом, за каждую стену!
И жизнь бойцов на волоске висела…
Молили… Ждали… Союзники придут!
Но… Шиш в кармане у «друзей» заело.
 
 
Выстояли сами! На помощь подоспело
Родное подразделение «УРАН»
И Рокоссовский с Жуковым умело
Тогда в котёл загнали гитлеровский клан.
 
 
Фельдмаршал Паулюс капитулировал!
Любимец фюрера признал себе «капут».
И Сталинград победой спрогнозировал
Кончину гегемонии фашистских пут.
 
 
Перелом начался в ходе тех сражений
И гитлеровцам всем светил «капут».
И мировым судом без всяких сожалений
Грехи этим мерзавцам полностью зачтут.
 
 
Пусть помнят Сталинград потомки
фашистов, что кричали: «Хайль!»
И собирают там обломки
Зубов их чёрную эмаль!
 
 
А в назидание стервятникам из Штатов,
Что с пеною у рта готовят нам переворот:
«Пусть клацают зубами под прикрытьем НАТО –
Костьми их мы усеем наш просторный огород!»
 

 
В начале пресловутого «Майдана»
Обама оголить Россию захотел.
И миллиардов вбухал туда немало,
Но, как всегда, бездарно прогорел!
 
 
А Путин наш умно, одномоментно,
Стремительно расклад весь оценил!
Вернул в Россию незаметно
Многострадальный русский Крым!
 
 
Без выстрелов, без залпов из орудий,
Спокойно, все крымчане вдруг
Себя почувствовали, как люди,
Видя всё российское вокруг!
 
 
Кузькину мать пусть знает вся та свора,
С камнем за пазухой заклятых нам «друзей».
И всех, кто сунется к нам со своей секирой,
Той же секирой отвадим – не борзей!
 
 
А мы победу празднуем умело!
Воссоединился Крым с Россией навсегда!
И нет той силы, чтобы нас разъединила!
И русский дух никто не сломит! Никогда!
 
 
Назойливые санкции, как мухи,
Нам не страшны! На них нам наплевать!
И к Моськиным подгавканьям мы глухи,
Своим путём нам суждено шагать!