Текст книги "Экономическая история мира. Том 4. Экономика СССР в период с 1921 по 1929 годы. Деньги и Вторая мировая война. После Второй мировой войны: экономика ФРГ, Англии, Франции, США, Латинской Америки, Китая, Японии и Восточной Европы"

5.5. Государство и экономика

Первым толчком к государственному регулированию хозяйства в Англии стал кризис 1929–1932 гг. Здесь в это время возникли смешанные государственно-капиталистические компании, т. е. компании с участием государственного капитала, которые действовали под государственным контролем. Такую смешанную форму получило производство и распределение электроэнергии, радиовещание (знаменитая «Би-би-си») и некоторые другие отрасли.

Следующим толчком усиления позиций государства в экономике стала Вторая мировая война. Государство стало распределять сырье, топливо, энергию, чтобы обеспечить выполнение военных заказов. Недостаток продовольствия заставил перейти к его нормированному распределению. Государство ликвидировало некоторые мелкие фирмы или подчинило их крупным для помощи в выполнении военных заказов.

В условиях войны потребовалось сосредоточить все экономические средства в руках государства, а тем самым возникли предпосылки национализации. Необходимость усиления роли государства в экономике была очевидной не только для лейбористов, но и для консерваторов. «Время и война показали, насколько необходимо рассматривать различные средства транспорта не как собрание независимых и конкурирующих между собой единиц, но как составные части жизненно важной национальной службы», – писал министр военных перевозок лорд Лезерс в 1944 г.

Но полностью государственное регулирование экономики развернулось после войны. В 1945 г. к власти в Англии пришли лейбористы. В своей программе они провозглашали переход к социализму путем национализации промышленности. Один из лидеров этой партии заявлял в парламенте: «Когда правительство национализирует металлургическую промышленность, хребет капитализма будет сломан, и какая бы партия ни стояла у власти, наше государство будет капиталистическим». С 1946 по 1951 г. они провели национализацию ряда отраслей хозяйства. Были национализированы Английский банк, угольная и газовая промышленность, электростанции, радио и телевидение, железные дороги и другие виды транспорта. В 1967 г., когда лейбористы снова оказались у власти, была национализирована металлургическая промышленность.

Для управления национализированными отраслями были созданы государственные органы: «Национальный угольный совет», «Британский железнодорожный совет», «Британский совет водных сообщений», «Британское управление электричества», «Национальный совет стали». Более 20 % британской промышленности оказалось под управлением государства.

Кроме того, государство стало совладельцем таких крупнейших корпораций, как «Бритиш Петролеум», «Ролле Ройс», «Аппер Клайд Шипбилдерс».

При переходе фирм в собственность государства, акционерам их акции обменивались на облигации государственного займа, приносившие такой же доход, как и акции, точнее – несколько больший, потому что при национализации предприятия оценивались обычно с существенным завышением их стоимости. Конечно, облигации можно было продать на бирже, получив капитал в «чистых» деньгах. Владельцы национализированных предприятий получили компенсационных облигаций на 2,5 млрд фунтов стерлингов, которые обеспечивали ежегодный доход в 81 млн фунтов.

Социализма не получилось. «Капиталисты продолжают получать нетрудовой доход в форме процентов вместо прибылей и дивидендов», – признавался в парламенте один из лейбористских лидеров.

Однако национализация существенно улучшила положение английской экономики.

1. Национализированы были преимущественно «старые», малорентабельные отрасли. Выкупая их, государство принимало на себя расходы по содержанию этих важных для страны отраслей, а бывшим их хозяевам предоставляло возможность на полученный выкуп осваивать перспективные «новые» отрасли.

Национализированные отрасли нуждались в технической реконструкции. Прежним владельцам такая реконструкция была непосильна именно потому, что они не обеспечивали достаточно высоких прибылей. Теперь государство провело эту реконструкцию за счет бюджета.

Министр финансов X. Дальтон характеризовал состояние железных дорог в Англии как «дырявую суму нищего». Расходы на перевозку грузов в Англии были в 5 раз выше, чем в США, тем не менее железные дороги были убыточными и, как правило, не платили дивидендов по акциям. Британская транспортная комиссия практически построила новую железнодорожную систему. Были сданы в утиль 1/3 локомотивов и пассажирских вагонов и больше половины товарных. В результате дороги стали прибыльными, несмотря на резкое снижение тарифов на перевозку.

Еще в худшем состоянии накануне национализации находилась построенная еще в годы промышленного переворота система каналов, которая постепенно приходила в полную негодность. Но и каналы государство стало обновлять за счет бюджета.

Угольная промышленность до национализации находилась на грани банкротства, и правительство поддерживало ее регулярными субсидиями. В результате проведенной Управлением угольной промышленности модернизации шахт производительность труда увеличилась и отрасль стала прибыльной. Председатель этого Управления Д. Боумен с гордостью заявлял, что «производительность труда на британских шахтах является самой высокой, а их уголь самым дешевым из всех стран Европы».

За 10 лет после национализации потребление электроэнергии на душу населения страны удвоилось, а производство ее выросло на 124 %. Если розничные цены на товары за это время повысились на 60 %, то цена на электроэнергию – только на 34 %, в том числе тарифы на бытовое потребление – на 18 %. Была проведена электрификация ферм, подавляющая часть которых до этого электричеством не пользовалась.

2. В руки государства перешли главным образом те отрасли, которые обслуживали остальное хозяйство, обеспечивая его топливом, энергией, металлом, перевозками. После национализации они стали предоставлять частному сектору энергию, транспорт и сырье по сниженным ценам. Таким образом, за счет государства расходы корпораций снизились, доходы увеличились и положение упрочилось. Усилились позиции Англии в конкурентной борьбе на внешних рынках.

Следует оговориться, что эти две особенности национализации, т. е. то, что в руки государства переходили отрасли обслуживающие (инфраструктурные) и «старые», относились только к первым этапам национализации – к 40–60 гг. Но был еще третий этап: в 70-х гг. в состав государственного сектора вошли судостроительное и авиаракетное производство, ряд фирм автомобильной, станкостроительной, электронной промышленности. На этом этапе национализировались предприятия новых и новейших отраслей. К началу 80-х гг. из 15 крупнейших промышленных корпораций Англии 6 находились в той или иной степени под контролем государства.

Лейбористы попытались организовать и государственное планирование. В 1962 г. был учрежден «Национальный совет экономического развития», в состав которого входили представители правительства, профсоюзные лидеры, «капитаны индустрии». Он и должен был заниматься разработкой и претворением в жизнь перспективных хозяйственных планов. В помощь «Национальному совету» было создано «Национальное бюро экономического развития» из 40 ученых экспертов и отраслевые комитеты, которые возникли в 1964 г. во всех отраслях хозяйства.

Результатом деятельности этих органов и стал первый хозяйственный план на 1962–1966 гг. В 1964 г. лейбористы объединили органы планирования под руководством Министерства экономических дел. Планирование стало главным направлением экономической политики правительства лейбористов. В 1969 г. функции планирования были переданы Министерству финансов, а Министерство экономики было ликвидировано.

Конечно, это было индикативное планирование. Перспективный план был обязательным для государственного сектора, а на деятельность частных фирм государство воздействовало путем экономического стимулирования.

Правительства лейбористов и консерваторов поочередно приходили к власти, сменяя друг друга. Консерваторы принимали меры по ограничению государственного сектора и государственного планирования. Особенно активно в этом направлении действовало правительство Маргарет Тэтчер в 80-х гг. Основой ее политики стало резкое ограничение планирования, восстановление рыночного механизма, частичная приватизация государственных предприятий. Было приватизировано около ста государственных корпораций, в том числе «Бритиш Петролеум», «Бритиш ГЭС», «Бритиш Эйрвейс», «Бритиш Телеком». Выручка от реализации активов государственной собственности за 1979–1999 гг. составили 80 млрд фунтов стерлингов.

Однако приватизируемые предприятия не возвращались прежним владельцам. Происходило «распыление акций»: акции мелкого достоинства распродавались широким слоям населения, причем преимущественным правом на их покупку пользовались работники приватизируемых фирм. С 1980 по 1987 г. число акционеров увеличилось с 2 до 9 млн, и теперь их численность превышала численность членов профсоюзов. Естественно, управление компаниями оставалось в руках прежних специалистов, которые сохраняли связи с государственной машиной и проводили государственную политику.

Особенно успешной была приватизация муниципальной собственности. За 80-е гг. свыше миллиона англичан выкупили у государства жилые дома и квартиры, и теперь 65 % населения получило жилье в собственность.

Действия Тэтчер оказались настолько эффективными, что, снова получив власть, лейбористы не только не вернулись к национализации, но, в сущности, стали продолжать экономическую линию на усиление частного сектора. Они стали привлекать частные фирмы для участия на конкурсной основе в проектах, которые прежде осуществлялись силами самого государства – в строительстве объектов инфраструктуры, в решении социальных проблем. Подоходный налог к 2000 г. был сокращен до 22 % – самого низкого уровня за 70 лет. Теперь налогообложение корпораций здесь стало ниже, чем в большинстве развитых индустриальных стран.

На смену «старому лейборизму», который добивался равенства доходов, пришел «новый», провозгласивший целью «равенство возможностей», возможностей для образования, медицинского обслуживания, деловой инициативы. Если «старые лейбористы» ставили своей целью защиту интересов рабочего класса, то «новые» выдвигают задачу поднять беднейшие слои населения до уровня «среднего класса», и именно этот «средний класс» становится в значительной степени их опорой.

К концу столетия вес государства в экономике определялся тем, что через государственный бюджет проходило свыше 40 % ВНП. Очевидно, что в Англии именно государственный бюджет, а не государственный сектор является главным инструментом государственного регулирования хозяйства. Приоритетные направления государственных расходов – образование, здравоохранение, социальное страхование. На социальное страхование и здравоохранение тратится около трети государственных расходов, тогда как военные расходы составляют лишь 16 % расходной части бюджета. В ближайшие годы предполагается на здравоохранение и образование направлять больше половины всех расходов государства.

В результате всех этих мер растет покупательная способность населения, и именно рост потребительских расходов стал одной из причин промышленного подъема 90-х гг. Сложившийся в Англии социальный порядок лейбористы называют «демократическим социализмом».

Государство оказывает покровительство «малому бизнесу», удельный вес которого в Англии остается довольно высоким: в фирмах с числом работающих менее 50 человек занято 44 % всех занятых в хозяйстве страны. Покровительство государства выражается, в частности, в том, что налог с мелких предприятий понижен на 40 %.

5.6. «Субсидируемое» сельское хозяйство

В сфере государственного регулирования находится и сельское хозяйство. Как известно, к началу Первой мировой войны сельское хозяйство Англии свелось преимущественно к пригородному, а 2/3 потребляемого продовольствия поступало из-за границы. Но во время мировых войн в условиях экономической блокады импорт продовольствия сокращался, возникал продовольственный дефицит и сельскохозяйственное производство резко увеличивалось. После войн потребность в «домашних» продуктах падала, рынок снова забивала дешевая привозная продукция. Однако после Второй мировой войны государство стало искусственными мерами поддерживать сельское хозяйство, причем не только для того, чтобы избежать продовольственных трудностей в экстремальных ситуациях и меньше зависеть от импорта, но и для поддержания социальной стабильности: ведь фермеры – это наиболее надежная опора власти, наиболее устойчивая часть «среднего класса».

Сельское хозяйство Англии стало «субсидируемым». Государство стало покрывать около четверти производственных расходов фермеров: скупало их продукцию по гарантированным ценам, давало льготные субсидии на повышение технического уровня хозяйства, премии за повышение урожайности и улучшение показателей животноводства.

Уже в 1947 г. была принята четырехлетняя программа развития сельского хозяйства, которая намечала увеличить сельскохозяйственное производство к 1950 г. в полтора раза по сравнению с довоенным уровнем. Программа была выполнена. Сборы пшеницы выросли на 40 % сравнительно с довоенными, картофеля – на 70 %, надои молока – на 30 %. Так продолжалось и далее. За период с 1950 по 2000 г. сельскохозяйственное производство выросло в 2,7 раза.

Традиционной для Англии была система арендных отношений: крупные землевладельцы-лендлорды и фермеры-арендаторы. Однако после войны проявляется отчетливая тенденция перехода земли в собственность фермеров. Доля ферм свыше 2 га на собственной земле выросла с 34 % перед войной до 58 % уже в 1960 г. Но и фермеры-арендаторы теперь очень мало зависят от лендлордов: закон ограничивает права лендлордов по отношению к фермерским хозяйствам.

Следует заметить, что для значительной части фермеров сельское хозяйство не является единственным источником доходов. Современные средства транспорта и связи позволяют им активно участвовать и в городской жизни. А некоторые фермы являются, в сущности, загородными хозяйствами горожан.

Сельское хозяйство Англии имеет высокий технический уровень. Величина капиталовложений в расчете на занятого в сельском хозяйстве – свыше 90 % от капиталовложений на занятого в промышленности. Сбор пшеницы вырос с 1950 по 1982 г. в 3,9 раза, а посевная площадь под этой культурой – только в 1,6 раза, т. е. производство растет в основном за счет увеличения урожайности. С гектара в Англии собирают более 40 ц пшеницы.

Но главная отрасль сельского хозяйства Англии – животноводство, которое дает 70 % сельскохозяйственной продукции. Продуктами животноводства Англия почти полностью себя обеспечивает за счет своего хозяйства. Практически полностью обеспечиваются потребности в молоке, свинине, птице, яйцах, и лишь 30 % потребляемой говядины приходится импортировать.

В земледелии преобладает производство кормовых культур, картофеля и овощей, которыми Англия также себя в основном обеспечивает. А вот больше половины потребляемой пшеницы приходится импортировать, несмотря на успехи в ее производстве.

С вступлением Англии в Европейское Сообщество перед ее сельским хозяйством встали новые трудности. Усиленные государственные ассигнования в помощь фермерам порождают конфликты Англии с партнерами по Европейскому Сообществу.

Впрочем, сельское хозяйство Англии дает всего 1,2 % ВВП, и в нем занято только 2,3 % населения.

Итак, распад колониальной системы и научно-техническая революция потребовали коренной перестройки английской экономики. В сущности, эти два процесса были взаимосвязаны. «Старые» отрасли, которые в прежние времена обеспечивали промышленное господство Англии, сбывали в страны империи продукцию и получали оттуда готовое сырье. Связи с колониями консервировали традиционную структуру промышленности, задерживали развитие новых отраслей. Новые и новейшие отрасли нуждались в экономических связях с развитыми странами. Поэтому даже по экономическим причинам распад империи был неминуем.

Но именно колониальные традиции, сохранение опоры на «привилегированные» рынки и то обстоятельство, что «старые» отрасли в Англии занимали особенно значительное место, задержали здесь экономическую перестройку применительно к новым условиям и понизили темпы экономического роста. То обстоятельство, что в 90-х гг. Англия уже не отставала по темпам от других европейских стран, свидетельствовало, очевидно, о завершении такой перестройки.

Между тем остатки былого величия еще сохранялись: промышленные корпорации и банки Англии занимали ведущие места в Европе, были в большей степени транснациональными, чем корпорации и банки других европейских стран, а лондонский Сити оставался финансовым центром Европы. Стремясь сохранить эти остатки былого могущества, английское правительство неохотно идет на интеграцию в рамках Европейского Сообщества, и даже при переходе других стран Сообщества на евро предпочло сохранить фунт стерлингов.

Повышение роли государства в экономике, развитие государственного регулирования хозяйства в Англии имели свои особенности, которые были в значительной степени обусловлены соперничеством лейбористов и консерваторов. Началось с резких поворотов: национализация, проведенная лейбористами в первые послевоенные годы, сменилась приватизацией под руководством М. Тэтчер. Затем противоречия между этими двумя направлениями стали сглаживаться: консерваторы стали подчинять государству некоторые важные для страны корпорации, а лейбористы – привлекать частный капитал в сферы, которые до этого были делом государства. Результатом стало нечто среднее: «распыление» акций, рост числа мелких акционеров, а поведение приватизированных предприятий определяется государственной экономической политикой.

Одной из причин такой метаморфозы стало изменение политики лейбористов. «Старые» лейбористы защищали интересы рабочего класса, добиваясь равенства доходов, а «новые» добиваются «равенства возможностей» и укрепления «среднего класса». Это не противоречит и доктрине консерваторов. И государство принимает на себя обеспечение этого «равенства возможностей», увеличивая ассигнования на образование, медицинское обслуживание, дает льготы мелким предпринимателям, субсидирует фермеров. В результате традиционная система – лендлорды-землевладельцы и фермеры-арендаторы – постепенно разрушается, а сельское хозяйство все в большей степени обеспечивает продовольствием страну.

В новое столетие Англия вступает вполне благополучным государством среднего для Западной Европы уровня развития.

6. Экономическое развитие Франции

6.1. Хозяйство Франции в период между войнами

От Первой мировой войны хозяйство Франции пострадало значительно: промышленное производство сократилось на 40 %, сельскохозяйственное – на 1/3. Однако война обеспечила и возможности ускорения экономического роста.

1. Франции были возвращены Эльзас и Лотарингия – области, которые отошли к Германии после франко-прусской войны 1871 г. Лотарингия – металлургический район с большими запасами руды. С присоединением Лотарингии по добыче руды Франция выдвинулась на первое место в Европе. Эльзас имел развитую текстильную промышленность, и с его присоединением мощности текстильной промышленности Франции выросли в полтора раза. Результатом присоединения Эльзаса и Лотарингии стало то, что во Франции «старые» отрасли, металлургическая и текстильная, в 20-е гг. намного увеличили производство, тогда как в других странах они испытывали застой.

2. Франция получила в качестве репараций от Германии 8 млрд золотых марок. Значительная часть этих репараций была выплачена каменным углем. Уголь правительство сбывало промышленникам по крайне низким ценам, сокращая их производственные затраты и увеличивая конкурентную способность.

3. Способствовало промышленному росту Франции и обновление основного капитала как следствие военных разрушений. Тогда это было скорее исключением, чем правилом.

Промышленный подъем 20-х гг. во Франции продолжался дольше, чем в других странах, – до лета 1930 г. К 1930 г.

промышленное производство Франции выросло на 40 % по сравнению с уровнем 1913 г. Темпы промышленного роста Франции были в то время выше, чем США и Германии, не говоря уже об Англии.

Мировой экономический кризис наступил во Франции позже, чем в других странах, – только в 1930 г. Промышленность Франции еще продолжала увеличивать производство, когда в других странах уже начался спад.

В период кризиса промышленность сократила выпуск продукции на 1/3, сельскохозяйственное производство упало на 40 %. Начавшись позже, чем в других странах, кончился кризис во Франции тоже позже – только в 1936 г.

Некоторые отрасли (угольная, судостроение) так и не вышли из кризиса до начала Второй мировой войны.

После кризиса новый промышленный подъем не наступил. Кризис сменился депрессией, затем очень слабым экономическим оживлением. Если до кризиса французская промышленность росла быстрее, чем в других странах, то теперь она снова отстает от них. В 1938 г. было выпущено столько же продукции, сколько в 1913 г. Застой наблюдался и в сельском хозяйстве. В 1938 г. сельскохозяйственное производство лишь на 10 % превысило уровень 1913 г.

Чем объяснялись длительность кризиса и наступившая после него депрессия? Почему все, что Франция успела накопить в 20-х гг., она потеряла в 30-х гг.? Потому что факторы роста, обеспечившие подъем 20-х гг., теперь перестали действовать, а производительные силы Франции оставались на низком уровне. Французские товары имели низкую конкурентоспособность на мировом рынке. К началу Второй мировой войны Франция еще оставалась наполовину аграрной страной: в сельском хозяйстве было занято 37 % самодеятельного населения, а в промышленности – только 25 %. Отсталой была и структура промышленности. Хотя в 20-х гг. и стали ускоренно развиваться «новые» отрасли тяжелой промышленности, но легкая промышленность все еще преобладала: в текстильной, обувной и пищевой отраслях было занято больше половины промышленных рабочих.

В промышленности Франции в 20-30-х гг. усиливаются такие монополии, как военно-промышленный концерн «Комите де форж», химический концерн «Кюльман», но в целом по концентрации производства и технической оснащенности французская промышленность отставала от передовых стран. Достаточно сказать, что 40 % промышленных рабочих накануне Второй мировой войны было занято в ремесленных мастерских с ручным трудом и числом рабочих до десяти человек. В новых условиях производство модных товаров не играло уже решающей роли в экономическом развитии, и традиционная специализация тянула Францию назад.

До Первой мировой войны Францию называли мировым ростовщиком. О послевоенной Франции так сказать было уже нельзя. В результате Октябрьской революции Франция потеряла в России половину вывезенных за границу капиталов: советское правительство отказалось признавать долги прежних правительств и возвращать сделанные во Франции займы, а капиталы, вложенные в угольную и металлургическую промышленность России, были потеряны с национализацией этой промышленности.

Кроме того, во время войны Франция стала должником США, как и другие европейские страны, и теперь по вывозу капитала занимала уже не 2-е, а 4-е место в мире.

И дело не только в том, что она стала меньше вывозить капиталов: увеличилась доля вывоза их не в ростовщической форме (займы), а в производительной. Это было связано, в частности, с тем, что больше капиталов стало экспортироваться в колонии. Если перед войной в колонии из Франции направлялось только 10 % экспорта товаров и капиталов, то в конце 30-х гг. -30 %. Франция только теперь по настоящему приступила к освоению колониальных богатств. Но колониям не дают займы; капитал, вывезенный в колонии, вкладывается в их хозяйство.